--PAGE_BREAK--Немалым ущербом обернулись и другие просчеты правительства в денежной и финансово-кредитной политике. Негативное воздействие оказало неблагоприятное стечение таких обстоятельств, как тяжелейшая по своим последствиям авария на Чернобыльской АЭС (1986 г.), землетрясение в Армении (1988 г.), снижение на мировом рынке цен на нефть — основной продукт советского экспорта. Огромные потери в экономике принесло с собой усиление напряженности в межнациональных отношениях в ряде регионов страны.
Кроме того, после XIX Всесоюзной партийной конференции в соответствии с ее решениями начался процесс передачи власти от КПСС к Советам. Однако не учтена была особая роль партии в советском обществе. КПСС в течение многих десятилетий являлась своего рода стержнем, вокруг которого формировалась общественно-политическая и экономическая жизнь. Государственные органы управления в действовавшей системе были во многом несовершенны. Поэтому скоропалительное отстранение КПСС от руководства без предварительной подготовки привело к потере управляемости страной.
В итоге по истечении пяти лет перестройка не дала ощутимых социально-экономических результатов, так как все предпринятые меры разрабатывались в рамках общего жесткого планирования, жестких программ. Экономика по-прежнему отторгала научно-технический прогресс. Он оставался невостребованным. Переход предприятий на новые условия хозяйствования не только не повысил, но даже снизил их заинтересованность в направлении общественных средств на реализацию научно-технических достижений. Так, в 1989 году в стране скопилось неустановленного отечественного оборудования на 14 млрд. рублей, а импортного — на 8 млрд. рублей. Снизились темпы создания образцов новых типов машин, оборудования, средств автоматизации и вычислительной техники.
На фоне общей дестабилизации экономики, разрушения хозяйственных связей, дальнейшее замедление темпов НТП привело к катастрофическому положению. Снизились темпы прироста валового национального продукта с 3,3% в 1986 г. до 2% в 1990 г. Показатели роста производительности труда стали иметь отрицательные характеристики при безудержном увеличении денежных доходов. Так, их соотношение в 1990 г. составило 3 и 16,9%, в первом полугодии 1991 г. оно было уже равно 11 и 43,5%.
В дополнение всего мы вовремя не заметили повышения роли микроэлектроники, биотехники, энерго- и ресурсосберегающих технологий и пропустили целый этап научно-технических преобразований. Это также отрицательно сказалось на экономическом и социальном развитии страны.
Исторический урок всех предыдущих попыток реформирования советской экономики заключался в том, что они не сопровождались реформами политическими, по этой причине они были обречены. М. С. Горбачев и его единомышленники пошли на демократизацию политических структур.
Главным ее инструментом становится гласность — открытое обсуждение острых проблем экономики и политики, нашедшее широкую поддержку в обществе. В условиях гласности в Российской Федерации быстро набирают силу неформальные клубы и объединения в поддержку перестройки, такие, как красноярский «Союз в поддержку перестройки», московские «Перестройка», «Община», «Фонд социальных инициатив», ленинградский «Диалектик». Большинство «неформалов» ориентировалось на демократический социализм, на поддержку политики перестройки «снизу». Вместе с тем все активнее проявляли себя несоциалистические и национал-патриотические группировки и объединения, предлагавшие собственные концепции перемен.
В рамках политики гласности были сняты многие цензурные запреты, стали издаваться новые газеты и журналы, был пересмотрен перечень статистических данных, ранее не подлежащих публикации. Стали более доступными для исследователей ранее закрытые архивные и библиотечные фонды. На страницах «Огонька», «Московских новостей», других популярных изданий стали широко обсуждаться многие ранее совершенно закрытые для критики и анализа темы, такие, как репрессии 30-х годов, инакомыслие в СССР, социальная структура общества, функции КПСС.
Важной вехой в развитии демократического процесса стало критическое переосмысление истории советского периода. В газетных и журнальных публикациях, в сборниках статей — «Иного не дано», «Историки спорят» — появились новые, порой спорные оценки Октябрьской революции, гражданской и Отечественной войн, деятельности Ленина, Сталина, Бухарина и других руководителей Советского государства. В атмосфере поиска истины были продолжены работы по реабилитации жертв политического террора. Созданная в сентябре 1987 г. Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями 30-40-х и начала 50-х годов, сделала вывод о том, что наиболее крупные политические процессы 30-50-х годов явились результатом грубого произвола и нарушения законности. Никаких антисоветских «блоков» и «центров» в действительности не существовало, они были сфабрикованы органами НКВД — МГБ — МВД по указанию политического руководства. Следственные материалы в ходе подготовки этих процессов грубо фальсифицировались. За полтора года работы комиссия реабилитировала около миллиона граждан, в том числе Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева.
Процесс переосмысления затронул и другие науки: философию, политэкономию. Важную роль в этом сыграли впервые изданные в СССР труды Н. Бердяева, В. Соловьева, А. Кондратьева, 3. Фрейда, Ф. Ницше, А. Шопенгауэра.
Снятие идеологических запретов раскрепостило духовную жизнь страны. Кинофильмы «Агония» Э.Климова, «Покаяние» Т.Абуладзе, «Проверка на дорогах» А. Германа посмотрели миллионы зрителей, бестселлером стали роман А. Рыбакова «Дети Арбата» и повесть А. Приставкина «Ночевала тучка золотая». Шумным успехом пользовались пьесы драматурга М. Шатрова «Диктатура совести» и «Дальше… Дальше… Дальше...».
Публикация «Реквиема» А.Ахматовой, «Котлована» А. Платонова, «Жизни и судьбы» В. Гроссмана определила в целом пульс духовной жизни советского общества в начале «перестройки», так же как и возвращение в литературу произведений Нобелевских лауреатов А. Солженицына, И. Бродского и Б. Пастернака.
Гласность позволила миллионам граждан страны сформировать собственную позицию по ключевым вопросам жизни общества. В общественных дискуссиях о причинах кризисных явлений все чаще поднимался вопрос о неэффективности однопартийной системы, о допустимости частной собственности, о расширении гласности.
К осени 1987 г. в стране быстро нарастали процессы размежевания, поляризации политических сил. В ряде союзных и автономных республик оформлялись и начали активно действовать народные фронты. Первый из них возник в Эстонии, затем аналогичные массовые движения появляются в Латвии, Молдавии, Литве, Грузии, на Украине (РУХ), в Азербайджане и Белоруссии; в РСФСР — Татарстане и Башкирии.
Огромный резонанс в стране вызвали первые шаги Б. Н. Ельцина, в качестве руководителя Московской городской партийной организации начавшего борьбу с привилегиями партноменклатуры, с бюрократизмом партийного и государственного аппарата. Разные взгляды на обновление КПСС, на темпы и методы перестройки отчетливо обнаружились на Пленуме ЦК КПСС в октябре 1987 г. Критика Б. Н. Ельциным Генерального секретаря, не допущенная, правда, на страницы печати, его стремление гласно разобраться в причинах пробуксовки перестройки, на практике реализовать провозглашенный партией плюрализм мнений были расценены консервативным большинством ЦК КПСС как политическая ошибка, как желание «побороться с ЦК». Попытки руководства компартии устранить Ельцина из политической жизни привели к обратному результату. Его популярность в народе резко выросла.
Попыткой объединить все консервативные элементы, сформулировать единую платформу стала публикация 13 марта 1988г. газетой «Советская Россия» письма преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами». Блокирование в течение трех недель влиятельными «инстанциями» критических откликов и статей на публикацию Н. Андреевой показало необходимость усиления правовых, экономических и политических гарантий против возможных ограничений гласности, проявлений произвола и административного насилия.
Обновление политической системы. Весной — летом 1988г. наступил критический момент в развитии «революции сверху». Попытки использовать для преобразований существующий партийный и государственный аппарат не увенчались успехом. Обострение всего комплекса социальных и экономических противоречий, усилившееся в народе неверие в успех перемен поставили страну перед выбором: либо повернуть назад, либо сделать преобразования необратимыми.
На дальнейшее развитие событий существенное влияние оказала XIX партконференция КПСС, проходившая в конце июня — начале июля 1988 г. Выборы на конференцию были проведены в духе старых традиций, поэтому среди делегатов преобладал консервативный настрой. Тем не менее, в отличие от недавнего прошлого, былого единодушия на конференции уже не было, выступления многих делегатов носили критический, открытый характер. В повестку дня был поставлен вопрос об изменении политической структуры. В условиях гласности стала очевидной абсурдность политической системы, в которой Советы народных депутатов служили лишь декорацией, а подлинная власть, в соответствии с 6-й статьей Конституции СССР принадлежала КПСС.
На XIX партконференции политической целью перестройки была провозглашена передача власти Советам, народу. Первым практическим шагом в этом направлении стало выдвижение на конференции идеи построения в нашей стране правового государства — единственно возможного ненасильственного способа перехода от авторской формы правления к демократической. Первоочередной задачей политической реформы становилось четкое разграничение функций партийных и советских органов, проведение первых демократических выборов народных депутатов, формирование новых органов власти.
Вместе с тем конференция не смогла придать процессам перестройки необратимый характер. Не нашли поддержки у большинства делегатов конференции предложения Б. Н. Ельцина избрать высшее государственное и партийное руководство на всеобщих, прямых и тайных выборах. Последовательная реализация этого предложения открывала уже на том этапе перестройки возможность президентской системы власти. Вместо этого на конференции была предложена, а позднее внесена в Конституцию новая громоздкая и недемократическая структура дублирующих друг друга высших органов государственной власти — Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР.
Стремлением сохранить контроль аппарата КПСС были продиктованы изложенные в докладе М. С. Горбачева предложения избрать на съезд треть народных депутатов от общественных организаций, включая КПСС, комсомол, профсоюзы, минуя народное голосование, а также совместить посты первых секретарей партийных комитетов всех уровней, начиная от Генсека, с учреждаемыми постами председателей Советов. Накануне и после конференции персональный состав партийных органов существенно обновился, но почти неизменным остался безальтернативный способ их формирования. КПСС так и не смогла по-настоящему начать перестройку внутри партии. Она оттягивала собственную демократизацию, постепенно утрачивала политическую инициативу.
После конференции идейно-политическая и общественная атмосфера в стране заметно изменилась. Нарастают процессы объединения как радикалов, так и консерваторов. Умеренные и постепенные преобразования все меньше устраивают общественность. Еще весной 1988 г. наиболее радикально настроенные неформалы объявляют о создании оппозиционной КПСС партии Демократический союз во главе с В. Новодворской. Призывы немногочисленных сторонников ДС к всеобщей политической забастовке с целью ненасильственного свержения режима не нашли и не могли тогда найти поддержки у большинства населения России, которое в это время еще придерживалось социалистической ориентации. Тем не менее, все большее число людей склонялось в пользу введения многопартийности, рынка, частной собственности.
Летом 1988 г. произошли положительные сдвиги в отношениях государства и церкви. В связи с празднованием тысячелетия христианства на Руси верующим различных конфессий были возвращены многие храмы, монастыри, молельные дома. В стране возрождаются различные религиозно ориентированные партии и организации. В Российской Федерации на базе нескольких групп, отколовшихся от общества «Память», возникли народно-православное движение, Российское христианское демократическое движение (РХДД), Христианско-патриотический союз.
Беспрецедентную общественную активность вызвала предвыборная кампания в марте 1989 г. по выборам народных депутатов СССР по новому избирательному закону. В Российской Федерации благодаря поддержке народного фронта в число народных депутатов вошли многие демократические лидеры, включая А. Сахарова, Ю. Афанасьева, Д. Лихачева. Впервые народными депутатами были избраны 7 религиозных деятелей. В депутатском корпусе оказались представлены практически все группы и слои населения, увеличилось представительство более молодых и радикально настроенных депутатов. Борис Ельцин получил 85% голосов избирателей Москвы, в то время как многие высокопоставленные партийные и государственные чиновники в Москве, Ленинграде, Свердловске потерпели неожиданное для них поражение.
Тринадцать дней, с 25 мая по 9 июня 1989 г., вся страна по телевидению следила за дебатами депутатов первого съезда. Слишком много проблем накопилось в обществе, в стране. Следовало оценить участие СССР в войне в Афганистане, убийство демонстрантов в Тбилиси. Разгорался и не утихал конфликт в Нагорном Карабахе. Но в первую очередь требовалось создать независимые властные структуры. Несмотря на отсутствие традиций парламентской работы, первый съезд стал действительно историческим событием, свидетельством нарождающейся демократии. Совершенно непривычной была острая и резкая критика в адрес руководства страны. Беспрецедентно утверждение на съезде кандидатур на высшие государственные должности, создание трех парламентских комиссий: по изучению документов, связанных с заключением пакта Риббентропа — Молотова, по расследованию трагических событий 9 апреля 1989 г. в Тбилиси, по расследованию дела о коррупции в высших эшелонах власти (так называемое дело Гдляна — Иванова).
Съезд сформировал профессионально работающий парламент — двухпалатный Верховный Совет СССР, избрал М. С. Горбачева Председателем Президиума Верховного Совета, принял решение о необходимости разработки новой Конституции страны.
Принципиально новым шагом в развитии парламентаризма в стране стало создание демократическими депутатами независимой Межрегиональной депутатской группы (МДГ), призванной выполнять роль конструктивной оппозиции.
Перелом в политическую жизнь страны внесла мощная волна забастовочного движения. Трудовые конфликты на шахтах в Кемеровской области начались еще в марте — апреле 1989 г. Тяжелый труд, высокий травматизм, плохие условия труда заставили шахтеров обратиться к давно забытой форме выражения социального протеста.
В июле бастовали практически все угольные бассейны: Кузбасс, Донбасс, Караганда, Воркута. Создавались забасткомы, которые в ряде мест брали на себя функции управления предприятиями и даже отдельными территориями. Но в целом в этот период бастующие не были готовы посягнуть на административную систему. Их требования носили главным образом экономический характер. Они требовали самостоятельности, права трудового коллектива самостоятельно распоряжаться частью продукции, самостоятельно определять форму хозяйствования или собственности, самостоятельно устанавливать цены на свою продукцию. Призывы активистов ДС разогнать «горкомы и исполкомы» были отвергнуты. Серьезный социальный конфликт, вызвавший в обществе шок, был вызван запаздыванием реформ. На четвертом году перестройки местные Советы по-прежнему были бесправны, трудовые коллективы предприятий целиком зависели от центральных министерств и ведомств.
Работники других отраслей также предъявили государству свои претензии. В условиях, когда практически каждое предприятие является монополистом по выпуску той или иной продукции, продолжение забастовки грозило серьезной дестабилизацией положения в стране.
Правительство Н. И. Рыжкова удовлетворило большинство экономических требований шахтеров, но отказалось вести переговоры по политическим требованиям (включая отмену 6-й статьи Конституции). С этого момента забастовочное движение набирает силу, становится более радикальным. Годовщину его шахтеры отмечали уже политической стачкой. К забастовкам прибегают работники здравоохранения, детских учреждений. На базе первых независимых от государства профсоюзов создается Конфедерация труда. Забастовки ускорили принятие Верховным Советом страны многих важных законодательных актов, направленных на обеспечение самостоятельности трудовых коллективов, защиту прав и свобод каждого гражданина. Был принят, наконец, закон СССР «О порядке разрешения коллективных трудовых споров».
продолжение
--PAGE_BREAK--В ходе новой волны забастовок демократической оппозиции удалось установить связь с рабочим движением и создать условия для своего успеха на выборах весной 1990 г. в республиканские и местные Советы.
Таким образом, летом 1989г. перестройка перешагнула важный рубеж. Она стала делом миллионов и в этом качестве приобрела новых лидеров, новые цели и задачи.
В Российской Советской истории 1985г. стал тем рубежом, за которым последовали события, круто изменившие ход всего предыдущего общественного развития. Приход к высшей государственной и партийной власти М.С. Горбачева положил начало бурному реформаторскому процессу, названным его инициатором перестройки.
Перестройка началась в обстановке всеобщей эйфории, ожидали быстрых позитивных перемен во всех сферах бытия.
Завершилась она гибелью огромного европейского государства. Возникает вопрос: а стоило затевать такой эксперимент? Был ли он объективно обусловлен, предопределен предшествующим развитием. Именно этот вопрос рассмотрена в данной дипломной работе. Необходимость реформирования тех общественных отношений, которые сложились в стране в середине 80-х годов, очевидна.
Негативные явления давали о себе знать во всех сферах жизни.
В экономике наблюдалось снижение роста технологической отставанием во многих отраслях хозяйства (но не в ВПК и космосе) неэффективность хозяйственного механизма в целом. Болезненно воспринималось населением не решением многих соцпроблем, нехватка жилья, дефицит на рынке товаров и т.д. Уровень жизни основных масс трудящихся был не высок, но позволял достойно жить. Страна не знала голодных смертей не выплат зарплат, пособий и пенсий. К СССР к моменту перестройки относили к числу наиболее стабильных безопасных для проживания государств. Но прикризисная ситуация в обществе безусловно назревала и наиболее ярко она проявилась в идейно правительственной и сфере власти.
Власть особенно на самой верхней ступени перерождалась изнутри, откровенно утрачивая духовно-нравственные основы необходимые лидирующей группе.
Семидесятилетние политбюро ЦК КПССС уже в силу своего возраста олицетворяла застой и немощь. Об их привилегиях ходили легенды: правители дачники, «построившие коммунизм для себя и приближенных» эти люди давно оторвались от масс трудящихся и не желали знать, что происходит в стане.
Образ жизни нравы политической верхушки перенимались всеми низшими чиновниками. И при этом они совершенно не испытывали чувство ответственности перед страной и народом.
В результате власть в целом, как таковая утрачивала моральный авторитет в глазах общества. Поскольку рядовой Советский рабочий все чаще ощущал разного рода нехватки. А привилегированные группы получали доступ к благам не по труду, а по положению установленным в стране. В стане накапливалось недовольство, система распоряжений воспринималась, как социально не справедливая порождая карьеризм и выведением его в общественные идеалы провозглашенные государством. Особенно резко девальвировались идеи и нравственные ценности в молодежной среде. Рос алкоголизм, наркомания и преступность. Советский патриотизм стал заметно стушеванный перед проникающими по разным каналам идейно направленной информации о блестящем благополучном потребительском западе.
Интеллигенция в первую очередь творческая гуманитарная находилась под постоянным давлением партийно-бюрократической верхушки различных запретов и ограничений в профессиональной деятельности. Рабочие внимательно прислушивались к идеи об их эксплуатации государством, колхозное крестьянство так же имело претензии к государству особенно по части социальной инфраструктуры населения.
М.С. Горбачев и ЦК КПСС, верно уловили готовность общества к переменам. Находясь у власти, Горбачев и его единомышленники сделали вывод о необходимости социально-экономического развития страны, поставили задачу достижения качественно нового состояния общества. Имелись в виду эффективная экономика, сильная социальная политика. Демократизация общественной жизни и государственного управления. Было заявлено, что общество предстоит переделать Сталинскую модель социализма с его идейно бюрократической деформации, а двигаться к лучшему социализму – ленинскому.
2. Политическая характеристика перестройки.
М.С. Горбачев пообещал открыть все заслонки, чтобы основательно проветрить « затхлую обстановку застойных времен». Обновление в духовно нравственной сфере и системе власти. Именно такой курс к исходу 1986 года назовут оформившейся концепцией всеобъемлющей перестройки, и был встречен в обществе с энтузиазмом.
Об изменение общественного строя не могло быть и речи, как заметил один из публицистов, если бы в 1985 году Горбачев заявил, что целью его «революции сверху об упразднении советской власти социализма в уничтожении СССР», то он не только получил поддержки, но просто был бы упрятан в психушку.
Нет, народ не догадывался о возможности упразднения тех социалистических преимуществ, которые уже давно были завоеваны и сделались привычными для большинства. Не мог и предположить о возможности ухудшения жизни, он стремился к лучшему.
Легко поверив в нарисованную реформаторами перспектив демократических свобод и материального благополучия, как некогда верили в построение коммунизма. Объявив о «революционном характере» задуманных преобразований Горбачев предложил всему миру настроиться на волну всеобщих преобразований. Теоретической основой изменений стала его философия «нового мышления». Ее суть в признания приоритета «общественных ценностей» и отказе от противостояния по идеологическому, классовому национальному признаку. В современном начиненным ядерным оружием мире полагал реформатор человечество поставлено перед необходимостью жить мирно для сохранения мира нужна всеобщая, добрая воля.
Практическим выводом из этой философии стал инициированный советской стороной так называемый разоруженческий миротворческий процесс, оказавшийся из-за постоянных уступок западу односторонний. Ибо ответные меры западных стран были неадекватны. Первым делом «команды Горбачева» на пути радикальных преобразований стало объявление гласности. Гласность, как заявил главный идеолог перестройки А.Н. Яковлев должна была стать средством и формой демократизации общества.
Считалось, что снятие запретов на открытость обществу социально-экономических проблем поможет обществу осознать глубину кризиса, выработать верные пути его преодоления, поставить под контроль деятельность власти в лице, прежде всего партийно-государственного аппарата.
Однако на деле, гласность широко поддержанная в обществе оказалась не только острым инструментом в политизации массового сознания способным вовлечь массы в активную политическую деятельность, нот обернулась, как показали последующие события средством перевода эволюционного реформирования в радикальной демонтаж системы в целом.
Главной ареной гласности едва ли не основным субъектом политического процесса выступили средством массовой информации. С их помощью достоянием общественности стали многие ранее «запретные зоны» связанные с деятельностью армии, КГБ, судов, прокуратуры с привилегиями высшего партийного аппарата злоупотреблением власти. Допускалась критика отдельных персон из некоторой неприкасаемой когорты партфункционеров общесоюзного республиканского краевого, областного масштаба стала серьезным вызовом режиму.
Под прицелом прессы оказалось историческое прошлое страны. Беспощадно оценивалось последнее десятилетие советской истории. Начавшись с разоблачения репрессивного характера сталинского правления, критика распространилась на всю реализованную мощью социализма. Завязалась острая дискуссия о характере построенного в СССР обществе о возможных моделях социализма в целом, а отсюда и об избранном пути обновления.
Концепция перестройки ее тактика и стратегия выработалась, согласно официальной точки зрения того времени и той власти. В течении 1986-1987 гг. январский пленум ЦК КПСС объявил о намерении парии радикально демократизировать общество и собственную внутрипартийную жизнь. Следующий пленум, состоявшийся в июле, дал программу экономической реформы. Суть, которой состояла в повышении экономической составляющей предприятий. Установки этих пленумом рассматривали, как решающие звенья концепции перестройки, завершившие разработку его теории и определивший фактический этап.
Однако усилия реформаторской команды в сфере демократизации общества не в области экономики не дала результатов «перестройка пробуксовала». Более того, наметилось сопротивление в партийном аппарате в сфере хозяйственной номенклатуры и в силовых структурах государства. Отсутствие положительных результатов перестройки быстро гасила в массах эйфорию. Массы не торопились включаться в революцию сверху. Сала проявляться и нетерпение радикалов не довольных характером и темпами перестроечных процессов. В этой обстановке инициаторы перестройки сделали вывод о необходимости сломить сопротивление непокорных сил (партийно-хозяйственный аппарат, армии, КГБ). Подключив к этому народ, подготовить который предстояло средствам массовой информации.
В ряд «правофланговой перестройки», «Московские новости» «Огонек», «Новый мир» позже к ним присоединились «Известия». Горбачев призвал средства массовой информации взять на себя роль оппозиции контрперестроечным силам, которые противились перестройки. Фактически это обернулось призывом «отвлечь огонь на себя». По несущим конструкциям государства был нанесен серьезный удар.
В политбюро ЦК главным в штабе перестройки происходит размежевание на две противостоящие силы: радикально-реформаторскую или социал-демократическую группировку во главе, с Яковлевым и традиционно коммунистическим лидером, которой выступил Е.К. Лихачев. Горбачев поставил себя как бы над схваткой, постоянно лавируя между двумя крайностями, поддерживая то одну, то другую сторону, тем самым, выравнивая общую линию по центру. Однако его подлинными симпатиями были партии реформаторов, жесты в сторону консерваторов носили лишь тактический характер.
Наиболее радикальным, выразителен критического отношения к ходу перестройки, оказался кандидат в члены политбюро секретарь московского КГ КПСС Б.Н. Ельцин. На октябрьском пленуме ЦК он обвинил инициаторов перестройки в отсутствии ее концепции. Раскритиковал стиль работы высшего партийного руководства, включая генерального секретаря, за что и был удален из власти по причине политического авантюризма. Политическая акция Ельцина была беспрецендентна, по тем временам имела громкий общественный резонанс. Она была воспринята, как вызов системе, который привел к неизбежной расплате. Многие особенно в среде интеллигенции и студенчества расценили действия ЦК, как «удар по перестройке, как вызов, как возвращение к старым методам борьбы с инакомыслием». Отныне Ельцин становится символом сопротивления режиму.
Неудовлетворенность в обществе перестройкой на рубеже 1987-1988гг. вызвалось не сколько темпами, сколько направлением преобразований. И многие задавали вопрос, что будет дальше «совершенствование социализма или переход к другой общественной системе».
Февральский пленум ЦК принял однозначный ответ, что будет осуществлен переход от марксизма-ленинизма от того, что завоевано народом, но при этом останется незыблемость верховной власти. Опубликование в газете «Советская Россия» скандально знаменитого письма Н. Андреевой «не могу поступиться принципами, в которых руководство перестройкой, открыто обвинялось в отступлении от фундаментальных принципах социализма». Письмо получило официальное осуждение в газете «Правда» и было названо «манифестом антиперестроечных сил».
Это было спланировано в средствах массовой информации и озвучено, как внушительная победа антисталинистов над неосталинистами, сторонников перестройки над противниками. Последующие события показали, что борьба с манифестом контрперестроечных сил завершилась не только порожение6м неосталинистов, но и открыла этап кризиса марксизма-ленинизма в целом, как прочная доктрина привела к отрицанию социалистической идеи общества в целом.
Можно сделать вывод о том, что в истории нашей страны произошел перелом, во время которого активизировались либерально-демократические силы, заменившие лозунг совершенствования социализма лозунгом общества эффективной экономики в условиях свободного рынка.
ГЛАВА II. «ПЕРИОД БУРИ И НАТИСКА» ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ ПРОТИВ ВЛАСТИ КПСС.
1.Новое видение стран мира.
XIX Всесоюзная партконференция, состоявшаяся в 1986 году стала поворотным моментом в истории перестройки. На ней были приняты решения о реформе российской политической системы.
Их суть в отказе партии от монополии на власть, готовность передать ее реальные функции Советам.
С точки зрения реформаторов, этот момент мог быть обусловлен пробуксовкой преобразований в экономике, которым противодействовала система прежде всего в лице партаппарата, прочно державшего рычаги управления. Эту проблему и предстояло убрать путем реформы.
На конференции четко проявила себя оппозиция реформаторскому курсу Горбачева, названная правоконсервативной. Линия реформаторов восторжествовала, но острые противоречия партии, ставшие фактором определяющим все последующее развитие.
Раскол в партии и ее руководстве лишь отразил уже обозначившееся размежевание в обществе. Задуманный реформаторами процесс создания оппозиции под крылом внешней власти набрал силу, материализуясь в различных общественных движениях, клубах, группах, гражданских инициативах, среди которых появилось объединение типа «Демократического союза», претендующего на роль политической партии.
Официально провозглашенный Горбачевым «социалистический плюрализм» явочного порядка перерастал в плюрализм политический.
Поставив вопрос о демократизации общества путем реформирования политической системы XIX партконференция послужила мощным стимулом взрывного развития общественно-политических, гражданских инициатив. По всей стране зашумели митинги, манифестации.
Движение «неформалов» перестроечных лет поднялось на новую высоту: возникают «народные фронты» как самостоятельные общественные, а на деле – политические движения. И хотя первоначально в своих программных документах они декларировали намерения «содействовать курсу партии на перестройку», их подлинные цели, связанные с борьбой за власть, за изменения политического режима, очень скоро стали очевидными.
На временном отрезке от XIX партконференции до I Съезда народных депутатов СССР (май – июнь 1989 г.) в условиях поражения общественного политического движения инициаторов перестроечного процесса начинают терять над ним контроль.
Процесс приобрел не только необратимый, но и автономный характер. На арену политической битвы вышли демократические движения, увлекая за собой то самое «активное меньшинство», которое в любой революции играет решающую роль. Их представления о степени радикальности и конечных целях реформирования были иными, они ставили задачу надежного изменения не только политического, но и социально-экономического устройства, идя к этому пока еще под лозунгом «Вся власть Советам».
Эволюционный подход, на который уповал Горбачев, переоценивший свои лидерские возможности и прочность государственного устройства, резко радикализируют.
Начинается период «бурь и натисков», жестокой, откровенной борьбы за власть, не той «подковерной» между соперничающими элитарными группами, которая была характерна для советского политического режима, а открытой, публичной, с использованием всего арсенала самых решительных, но не совсем чистых мер.
Разрыв с официальной идеологией, марксизмом-ленинизмом уже состоялся.
Причем сокрушение моноидеологии, цементировавшей советское государство и общество, последовало непосредственно из ее идеологии партии А.Н. Яковлевым.
Интеллектуалы западной, либерально-демократической ориентации, овладевшие массовым сознанием, начинают открыто отвергать социализм, и как теорию марксизма-ленинизма, и как советскую практику. В обществе уже широко обсуждают вопросы о частной собственности, о рынке, о преимуществах западной демократии.
Весенняя 1989 года кампания по выборам народных депутатов СССР проходила в обстановке решительного натиска на КПСС, ее идеологию и ее функционеров, в условиях, когда общественные настроения уже сложились не в пользу правящей партии. Это оказалось закономерным процессом. Демократические силы одержали если не количественную, то морально-качественную победу, а в крупных города и ряде республик – и количественную.
Конкретное содержание перестройки политической системы по Горбачеву сводилось к изменению структуры и принципов деятельности высших органов власти. Утверждалась система съезда народных депутатов. Съезд наделялся функциями высшего представительного органа государственной власти. Верховный совет преобразовывался в постоянно действующий законодательный орган. Новый закон о выборах обеспечивал главное: альтернативность, реальную возможность выбирать из нескольких кандидатов.
продолжение
--PAGE_BREAK--Содействуя перемещению центра власти в новые структуры из прежних, советских Горбачев не желал рисковать собственными полномочиями, стремясь сохранить контроль и над Советами и над партией путем совмещения соответствующих высших партийных и советских постов. Став Верховным Председателем Совета ССР, он сохранил за собой и пост генерального секретаря ЦК КПСС.
Работа I Съезда народных депутатов СССР продемонстрировала настоящий взрыв демократии, акт публичного низложения власти с того «сверкающего пьедестала», на котором она находилась долгие десятилетия. На I Съезде сформировалась первая организованная парламентская оппозиция, образованная радикально-демократическими силами. Новые силы получили следующее название: Межрегиональная депутатская группа (МДГ), ее лидером стал академик Сахаров, потребовав передачи всей власти в руки Советов. В предложенном им на съезде «Декрете о вольности» содержались положения о немедленной отмене статьи 6 Конституции СССР, фиксировавшей руководящую роль КПСС в обществе и стране. Съезд проголосовал против этого декрета, также отверг и предложение об отмене статьи 6. Хотя Съезд и принял на себя всю полноту государственной ответственности. Однако сохранил за собой роль политического авангарда. Борьба за власть продолжалась парламентской оппозицией в лице МДГ, возглавив весь демократический спектр движения. МДГ повел борьбу не только парламентскими методами, но и взял на вооружение методы подчеркнутые из опыта революционных эпох, приемы привлечения народных масс на свою сторону, давление на правительство путем митингов, манифестаций, забастовок, акций гражданского неповиновения. Лидерство в группе после смерти Сахарова перешло в Ельцину.
Решающую роль в дестабилизации экономики страны сыграли шахтерские забастовки 1989-1990 гг. во время которых звучали политические требования об отставке правительства, а позже и президента СССР. Эти забастовки явились фактором в значительной мере парализовавшим волю правительства и режима в целом в сопротивлении. Решающий тур борьбы за власть между коммунистической партией и демократическим движением приходится на лето 1990 г., когда состоялись выборы в республиканские и местные органы власти.
Глава III. Образование СНГ.
1. Причины и ход распада.
После референдума сторонники сохранения СССР как единого государства – депутатская группа «Союз», коммунисты консервативно-патриотической ориентации – потребовали от президента введения чрезвычайного положения, полагая, что итоги референдума дают зеленую улицу самым решительным действиям. Горбачев поступил иначе. Он пошел на компромисс с республиканскими лидерами. В принятом 23 апреля 1991 г. совместном заявлении президента СССР и руководителей высших государственных органов союзных республик, известном как Заявление «9+1» (не подписали документ руководители Прибалтийских республик, Армении, Грузии и Молдавии), впервые констатировалось, что каждая республика — это суверенное государство, а новый Союз должен стать союзом суверенных государств.
Официальными властями документ толковался как добротная основа для политического согласия и выхода из экономического кризиса. Критики Заявления из коммунистического лагеря указывали на то, что достигнутый компромисс содержит отступление от воли народа, выраженной на референдуме, а критики от демократической оппозиции — что Заявление принадлежит лишь «узкому кругу руководителей» и десять человек не вправе решать судьбу государства.
Тем не менее Заявление «9+1» дало толчок так называемому Ново-Огаревскому процессу. Лидеры девяти республик под председательством президента СССР в подмосковной усадьбе Ново-Огареве занялись выработкой Союзного договора. В итоге, родился! проект, который предлагал создание Союза Суверенных Государств. Менялось не просто название государства, но и его характер — исчезло определение власти как советской и общественно-экономической системы как социалистической, а единое государство предстало союзом самостоятельных государств. Создатели проекта далеко отклонились от критериев, поддержанных народом на референдуме 17 марта.
В то время, когда в Ново-Огареве представители республик трудились над проектом договора, произошло событие, сыгравшее решающую роль в дальнейшем ходе событий. 12 июня 1991 г. Б. Ельцин был избран президентом РСФСР. Это означало не просто усиление российской власти, но создавало властное двоецентрие в стране, мощный противовес союзному президенту. Противостояние Россия—Центр, Ельцин—Горбачев вступило в новую фазу, когда обретенный российским лидером статус «всенародно избранного» давал ему политическое и моральное превосходство над оппонентом (Горбачев избирался президентом не всенародно, а на съезде). Становилось ясно, что двум президентам, по сути, в одной «государственной берлоге» не ужиться.
Летние месяцы 1991 г. проходили в предчувствии надвигающихся серьезных событий. Сторонники Союза в июне предприняли последнюю «мирную» попытку воздействовать на политику Горбачева. Премьер B.C. Павлов потребовал дополнительных полномочий для оперативного управления страной, что радикал-демократами (а их сторону принял и президент СССР) было расценено как завуалированная попытка государственного переворота. Но «вылазкой» Павлова дело не ограничилось. 17 июня на закрытом заседании Верховного Совета СССР выступили руководители силовых ведомств (министр обороны Д.Т. Язов, министр внутренних дел Б.К. Пуго, Председатель КГБ В.А. Крючков). Они предупредили верховный государственный орган, что, если в ближайшее время не остановить разрушительные процессы, страна прекратит свое существование.
Своеобразие момента заключалось в том, что повлиять на политическую ситуацию стремились как минимум три силы. Те, кто в надвигающейся гибели Союза видел национальную катастрофу и стремился предотвратить ее. Демократическая печать называла их консерваторами и подозревала в желании любой ценой сохранить старые порядки и свою власть. Другую крайнюю силу представляли радикал-демократы. Они открыто заявляли, что «тоталитарный монстр» должен быть уничтожен во что бы то ни стало, даже ценой распада СССР.
Но существовал и некий центр в лице Горбачева и его ближайшего окружения с их стремлением сохранить Союз или хотя бы его видимость, делая уступку за уступкой сепаратизму республик, борясь за сохранение поста союзного президента пусть и с символическими властными функциями по типу английской королевы. Такая позиция невольно вовлекала Горбачева в борьбу на два фронта и была обречена на поражение.
Выработанный в Ново-Огареве проект нового Союзного договора не устраивал ни сторонников сильного федеративного государства, ни их оппонентов. Первые расценили его как акт легализации развала Союза, где вместо федерации предлагается аморфное объединение независимых государств, в лучшем случае — конфедерация. Вторые — как недопустимую уступку федеральному Центру, требуя конфедерации или даже содружества полностью независимых государств.
Но Верховный Совет СССР 12 июли 1991 г. проект в основном поддержал, и на 20 августа было назначено его подписание.
Двусмысленность политической линии Горбачева, незавершенность Ново-Огаревского процесса во многом спровоцировали события 19—21 августа (и, разумеется, последующие, вплоть до декабря) 1991 г., когда президент СССР был «заблокирован» на своей крымской даче в Форосе, а власть в стране взял на себя Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). В оценке этих событий до сих пор нет единства. Сторона, вышедшая в конфликте победительницей, назвала их путчем, или государственным переворотом на основе заговора реакционных сил в правительстве Горбачева с попыткой насильственного отстранения от власти президента, с использованием армии и прочих атрибутов военного «верхушечного» переворота.
Альтернативная точка зрения исходит из оценки случившегося как отчаянной и запоздалой попытки государственников Кремля предотвратить распад Союза, фактически запрограммированный Ново-Огаревским проектом договора.
Попытка ГКЧП — а в него действительно вошли высшие чиновники союзного правительства — сохранить союзное государство (объективно это именно так, какими бы корыстными мотивами ни руководствовался каждый из них) потерпела сокрушительный провал в силу целого ряда причин. И одна из главных, считают сторонники последней версии, — двусмысленность позиции, занятой президентом СССР, ибо никакого заговора против него в классическом смысле этого слова не было: его изоляция в Форосе носила условный характер, а ГКЧП действовал как бы с полублагословения президента («Черт с вами, делайте что хотите» — эти слова якобы принадлежат Горбачеву), отсюда неподготовленность и неуверенность в действиях, а то и бездейственность.
Введя в Москву войска, члены ГКЧП не собирались их использовать иначе как средство психологического давления, демонстрации силы. Они не предприняли штурма «Белого дома», так как никто из членов ГКЧП не был готов взять на себя ответственность за возможную кровь. Они не арестовали Б. Ельцина и других российских руководителей, надеясь с ними договориться. Они вообще пытались придать своим действиям мягкий, конституционный характер (во всех документах ГКЧП речь шла о защите Конституции СССР). Приостановив выпуск ряда центральных и московских газет, они не озаботились установлением реального контроля над информационным полем, особенно в эфире.
Представители каждой из двух приведенных выше точек зрения настаивают на абсолютной непогрешимости своей версии. Хотя очевидно, что в аргументации и тех, и других много политической запальчивости, вуалирующей факт бескомпромиссности именно личной борьбы за власть конкурирующих сторон.
В ходе этой борьбы Ельцин, российское правительство не приняли предложенных «правил игры». Объявив ГКЧП незаконным органом, узурпаторами, они вступили с ними в жесткую схватку, главным образом на информационном поле. Они сумели организовать массированную психологическую атаку на противника, используя средства массовой информации и активно подключившиеся к московским событиям зарубежные радиоголоса. В результате на столичные улицы и площади вышли люди, посчитавшие, что пробил час борьбы за свободу. Общественное настроение в столице в те дни было на стороне Ельцина, демократов. Это предопределило их победу.
Президент СССР отмежевался от своих бывших сподвижников, принял официальную версию событий. Члены ГКЧП были объявлены государственными преступниками и по указанию российских властей арестованы. «Форосский пленник» прибыл в Москву, не сразу заметив, что вернулся уже в другую страну, где победила демократия и утверждается иной политический режим. События вступали в качественно новую фазу развития.
23 августа на сессии российского Верховного Совета президент СССР был подвергнут «допросу с пристрастием». Его жестко одернули, когда он попытался повести привычный разговор о перестройке и «социалистическом выборе». Обвиняя партию в организации путча, Ельцин подписал указ о приостановлении деятельности Компартии РСФСР. Горбачев незамедлительно сложил с себя полномочия генерального секретаря, призвал Политбюро и ЦК КПСС к самороспуску, поддержав точку зрения об активном участии партии в антигосударственном заговоре. Все это означало фактическую политическую смерть КПСС, всех ее организационных структур и стало главным итогом трех драматических дней августа 1991 г. Коммунистический режим потерпел крах.
На V Съезде народных депутатов СССР, в первых числах сентября, произошли решающие события, закрепившие победу либерально-демократических сил. Съезд, подавленный происшедшим, не смог противостоять нажиму высших руководителей союзных республик, подчинивших своему влиянию находившегося в моральном шоке президента СССР, и безропотно принял программу, означавшую фактический самороспуск Съезда и ликвидацию союзного правительства, а следовательно, изменение общественно-политической, государственной и социально-экономической системы страны.
Эти политические акции позволили некоторым политологам сделать вывод о том, что после неудачной попытки «дворцового переворота», предпринятого 19—21 августа верхушкой союзного руководства (ГКЧП), в конце августа — начале сентября состоялся подлинный государственный переворот (ибо действия и тех, и других политиков носили антиконституционный характер), приведший к изменению общественно-политической системы, давший решающий импульс к последовавшей в декабре ликвидации СССР. Неуклюжая попытка «твердокаменных» государственников Кремля сохранить Союз обернулась результатом прямо противоположным. Власть Горбачева, лишившегося практически всех союзных государственных структур, оказалась число условной. И напротив — резко усилились власть и амбиции республиканских лидеров. Верховные советы союзных республик один за другим принимали акты о независимости. Вчерашние республики уже называли себя самостоятельными государствами.
Сепаратистские настроения региональных руководителей усилила позиция российского руководства, сделавшего в победной эйфории ряд откровенных заявлений (и практических шагов), связанных с притязанием России на роль правопреемницы Союза. Это насторожило республиканских лидеров, заподозривших российскую элиту в намерении возродить диктат Центра.
В этих условиях президенту СССР формально удалось реанимировать Ново-Огаревский процесс и даже в какой-то мере создать впечатление постепенного восстановления своего влияния на развитие ситуации. В новом, поставгустовском проекте договора речь шла уже не о федерации, а о «мягком союзе» на конфедеративной основе при максимальном суверенитете республик, самостоятельно формирующих «тот Центр, который им нужен».
Но, как показали последующие события, участники Ново-Огаревского процесса со стороны республик вели лишь политическую игру, в которой главным было — любой ценой избавиться от ненавистного Центра, персонифицированного в лице Горбачева, и утвердить собственную власть со всеми ее соблазнительными атрибутами. Вопросы будущей государственности либо отодвигались на второй план, либо решались сепаратистски, за спиной президента СССР.
В завязавшейся сложной интриге, в ходе которой решался вопрос, быть ли государству или государствам (обсуждались формулировки «конфедеративное демократическое государство» или «конфедерация демократических государств»), особую роль сыграли Россия и Украина. Факты свидетельствуют, что ни у российского, ни у украинского руководства не было желания подписывать Союзный договор ни в одном из предлагаемых вариантов.
1 декабря 1991 г. на референдуме граждане Украины высказались за независимость республики. Президент Л. Кравчук истолковал результаты опроса как мандат на неприсоединение Украины к новому Союзному договору. А без Украины Союз невозможен — такова была позиция российского президента. С этим соглашался и президент СССР, однако он уповал на возможность втягивания Украины в договорный процесс посредством любых уступок, компромиссных решений.
Но встретившиеся в Беловежской Пуще лидеры России, Украины и Белоруссии — Б. Ельцин, Л. Кравчук и С. Шушкевич — решили проблему иначе: 8 декабря они заявили о роспуске Союза и создании Содружества Независимых Государств (СНГ).
Произошло событие исторического значения, все последствия которого еще не оценены в полном объеме, а возможно, целиком и не проявились до сего дня. С политической карты мира исчезло огромное, еще вчера мощное многонациональное государство, в течение десятилетий обеспечивавшее геополитическое равновесие в биполярном мире. На смену равновесию пришел хаос на значительном евразийском пространстве.
Реакция трехсотмиллионного народа расчлененного государства на Беловежскую акцию оказалась не адекватной масштабу и значимости свершившегося. Народ в своей массе попросту не понял того, что произошло. Как всегда, сказалась вера в официальную интерпретацию событий: будто бы сняты оковы унитарного государства, но его стихийный распад с непредсказуемыми последствиями удалось предотвратить, что найдена форма добровольного удержания единого политического, правового, экономического и военно-стратегического пространства. Гражданам СНГ были обещаны «прозрачные границы» и беспрепятственное передвижение в пределах Содружества, равные права и свободы, согласованная экономическая политика (единая валюта, система транспорта и связи и т.п.), тесное взаимодействие в обеспечении безопасности (оборонительный союз, единое командование стратегическими вооруженными силами).
Но дальнейшие события показали, что все это были лишь благие пожелания. Союз умер, но Содружество в планируемом виде так и не состоялось.
продолжение
--PAGE_BREAK--