--PAGE_BREAK--Все материалы, которые почерпнуты из данного источника и применяются в моей дипломной работе, оформлены ссылками на эту книгу.
В журнале «Человек» за 2001 год есть статья «Размышления о Ганди» Дж. Оруэлла. Перевод с английского Владимира Рынкевича. В этой статье автор делиться своими впечатлениями именно о данной книге Ганди. Помимо этого, анализируя основные положения учения Ганди о ненасилии, Оруэлл пытается найти в нем ответы на существующие вопросы современной цивилизации.
А в заключение автор скажет: «Можно, как я, ощущать по отношению к Ганди своего рода эстетическую неприязнь, можно не соглашаться с теми, кто видит в нем святого (кстати, сам он никогда не претендовал на исключительную праведность), можно вообще отвергать идеал святости и исходя из этого считать основные цели Ганди антигуманными и реакционными: но если видеть в нем только политического деятеля и сравнить его с другими ведущими политиками нашего века, какой чистой покажется атмосфера, которую он оставил после себя!» [21, с.37-42].
1. Становление «ВЕЛИКОЙ ДУШИ»
1.1 Как закалялась сталь
2 октября 1869 года в семье дивана (премьер-министра) крохотного индийского княжества Порбандар родился шестой и, как оказалось, последний ребенок. Слабенького и худенького мальчика назвали Мохандасом Карамчандом. Отец младенца Карамчанд Ганди был своеобразной «белой вороной» среди крайне коррумпированных, напыщенных и алчных индийских чиновников. Карамчанд и его супруга Путлибай (мать нашего героя) принадлежали к самому ортодоксальному вишнуистскому направлению в индуистской религии, они не употребляли алкоголя, мяса, не курили табак. Индуистская религия, как, впрочем, и любая другая, запрещает обижать людей, воровать и брать взятки. Однако, изо всех чиновников только Карамчанд Ганди воспринимал эти религиозные предписания не как некие абстрактные понятия, а как руководство к действию.
Когда Мохандасу было семь лет, у его отца возник конфликт с британским агентом в Порбандаре. Карамчанд лишился своей должности, однако князь соседнего Раджкота немедленно предложил ему аналогичный пост. Семья Ганди переехала в этот город, где Мохандас пошел в начальную, а позже и в среднюю школу. Будущий лидер нации не отличался какими-то заметными успехами в учебе, был весьма робок и избегал общества других детей. Но уже на первом году учебы в средней школе произошел случай, в котором, словно в капле воды, виден будущий Махатма. В школу приехал английский инспектор, задавший ученикам написать по-английски пять слов, в частности слово «котел». Двенадцатилетний Ганди написал это слово неправильно. Учитель толкнул его, желая, чтобы Мохандас переписал слово у соседа. «Но я считал, — вспоминал Ганди спустя много десятилетий, — что учитель находится в классе для того, чтобы не давать нам списывать. Все ученики написали слово правильно и только я оказался в глупом положении. Позже учитель пытался доказать мне, что я поступил глупо, но это ему не удалось» [3, с.211]. И на протяжении всех 67 лет, которые еще суждено было ему прожить, никогда никому не удалось заставить его сделать что-то, что Ганди считал бы недостойным. Под угрозой не только плохой оценки, но и потери имущества, свободы, краха политической карьеры, физических пыток и даже смерти.
Карамчанд Ганди к тому времени был уже неизлечимо болен и вскоре умер. Но перед смертью все-таки настоял на женитьбе своего самого младшего сына. Так Мохандас вынужден был в возрасте 13 лет бракосочетаться. Супруга Ганди, его ровесница Кастурбай, стала на всю жизнь его верной помощницей во всех делах и умерла в 1943 году в британской тюрьме, куда была заключена вместе с мужем и другими руководителями освободительного движения. Тем не менее, Ганди со временем крайне отрицательно оценивал обычай детских браков.
Премьер-министр практически не оставил наследства и содержать его семью пришлось дяде Ганди. А в скором времени Мохандас закончил среднюю школу. После продолжительных обсуждений и совещаний родственников, Мохандаса решили отправить в Англию учиться «на адвоката». Трудно было собрать деньги на эту поездку, но еще больше опасений вызывал вопрос: не предаст ли юный вишнуист на чужбине веру своих предков? В конце концов мать взяла с Ганди клятву — не употреблять в Англии алкоголя, не есть мяса и не изменять жене.
4 сентября 1888 года восемнадцатилетний Ганди отплыл из Бомбея в далекий неведомый мир.
Поездка в Англию была осознанным выбором не только семьи, но и самого Ганди. Он уже избавился от наивного детского убеждения, что англичане господствуют над индусами потому, что едят мясо и курят табак. Но в чем же сила Британской империи, являвшейся тогда мощнейшим государством мира (примерно как сегодня Соединенные Штаты)? Ганди стремился понять основы этой силы. А вместе с тем получить профессию, которая бы позволяла ему как можно лучше служить своему обездоленному народу. Дома его ждали родные, мать, жена и маленький сын.
Спустя три года Ганди получил в туманном Альбионе диплом баристера (адвоката). Он не только довел до совершенства свой английский, но овладел еще и французским языком, в Лондонском университете и Школе права изучал юридические и естественные науки. Решил доказать себе и окружающим, что индус может стать настоящим британским джентльменом, не теряя своей национальной сущности. Молодой Ганди досконально овладел умением одеваться по-европейски и вести себя в обществе, даже брал уроки европейских музыки и танцев. Однако все это было только лишь внешней стороной его жизни. Именно в Англии невиданной дотоле интенсивности приобрели его «поиски истины», попытки понять мир и найти свое место в нем, поиски Бога. Как ни странно, только в Англии и в английском переводе Ганди ознакомился со священными книгами индуизма. Огромное впечатление произвела на него книга «Свет Азии», посвященная буддизму. Он читал также Коран, Ветхий и Новый заветы христиан. В полнейший восторг привели его слова Христа из Нагорной проповеди: «А Я вам говорю не противиться злу. И если ударит тебя кто-то по правой щеке твоей, подставь ему и вторую. А кто захочет тебе иск учинить и забрать рубашку твою, отдай и плащ ему» [13, с.177].
В Англии Ганди узнал: не все европейцы едят мясо, среди них тоже имеются вегетарианцы. Это открытие его настолько поразило, что он стал активистом вегетарианского движения и даже какое-то время являлся секретарем Ассоциации вегетарианцев одного из лондонских районов.
За коротких три года Ганди достиг своей цели — познал мир европейской культуры и религии, получил профессию, и в то же время остался настоящим патриотом своей униженной страны.
Таким образом, проанализировав первый этап становления личности этого маленького человека с великой душой, мы можем увидеть истоки вечного учения Ганди, фундамент которого был заложен именно в эти годы.
1.2 Африканские университеты
Возвратившись в начале 1891 года в Индию, Ганди уже не застал матери, семья переживала финансовые затруднения. Начать работать по приобретенной в Англии специальности ему не удалось. Ведь Ганди практически не знал традиционного индийского и мусульманского права, в то время применявшегося в индийском судопроизводстве в не меньшей степени, нежели британское. Кроме того, юридическая система Британской Индии была насквозь коррумпированной, а Ганди принципиально не желал участвовать ни в каких коррупционных действиях. Но, пожалуй, важнейшей причиной неудачного старта его профессиональной карьеры были… робость и стыдливость, которые 22-летний Ганди сохранил с детских лет. «Мой дебют состоялся в суде по мелким гражданским делам, — вспоминает Ганди. — Я выступал на стороне ответчика и должен был подвергнуть перекрестному допросу свидетелей истца. Я встал, но тут душа моя провалилась в желудок, голова пошла кругом. Я не смог произнести ни одного вопроса. Судья смеялся, а адвокаты наслаждались зрелищем. Я сел и сказал своему клиенту, что не могу вести дело» [4, с.103].
Старший брат Ганди, эмигрировавший в город Дурбан в южноафриканской провинции Наталь, попросил его приехать, чтобы представлять в суде интересы одного индийского купца, увязшего в имущественном конфликте со своим коллегой-земляком. Ганди согласился и отправился в путь. Он надеялся, что вернется домой спустя каких-то полгода, но суждено было иначе — он прожил в Южной Африке долгих 24 года.
Дело, которым занимался Ганди, тянулась около года, спорное имущество находилось под арестом, и оба богатых купца оказались перед угрозой банкротства. И именно Ганди удалось уговорить и истца, и ответчика согласиться на третейский суд одного из лидеров индийской общины Наталя, а Ганди приобрел большой авторитет среди индийцев Южной Африки.
Именно в Африке Ганди впервые в жизни реально столкнулся с расизмом. В Англии к нему относились как к образованному человеку, а в родном городе он так редко встречал англичан, что ни о какой дискриминации речи быть не могло. Но в провинции Наталь все было иначе. Ганди заставляли ехать на подножке, а не внутри дилижанса, молчать, когда его сталкивали с тротуара. Белый «высший свет» маленького провинциального городка не допускал к себе успешного адвоката только лишь из-за смуглого цвета его кожи. Однажды его силой выволокли из вагона первого класса поезда, ехавшего в Преторию, только потому, что он не белый.
Достигнув блестящих успехов в адвокатской карьере, Ганди в 1894 году основал Индийский конгресс Наталя и начал борьбу за предоставление индийцам равных гражданских прав с южноафриканскими белыми.
Долго, где-то до 1915 года, Ганди хоть и выступал против конкретных форм британского управления колониями, и не возражал против британского владычества как такового, считал, что в целом оно полезно и для Индии, и для Южной Африки. Во время англо-бурской войны 1899—1902 годов Ганди однозначно стал на сторону англичан, сформировав и возглавив санитарный отряд в составе британской армии, хоть его личные симпатии были на стороне буров.
В 1904 году Ганди-адвокат стал Ганди-пророком. Он оставил свою адвокатскую практику, приносившую немалую выгоду, купил ферму Феникс вблизи Дурбана, где и поселился вместе с семьей (к тому времени у него уже было четверо сыновей) и единомышленниками. Его привлекала скромная жизнь и погружение в религию. Он читал религиозные тексты, завел переписку с Львом Толстым. Эта ферма стала прототипом ашрамов (обителей), которые он со временем основал по всей Индии.
Но Ганди был особенным пророком. Он не только искал истину и нравственно самосовершенствовался, но и оставался лидером Индийского национального конгресса Наталя, организовал и возглавил борьбу этого дискриминуемого меньшинства за свои права, разработал и впервые испытал на практике теорию сатьяграхи — ненасильственной политической борьбы. Она в какой-то степени перекликалась с теориями Толстого. Но если последователи российского пророка так и не смогли достичь более-менее заметных успехов в общественной жизни своей страны, то сатьяграха действовала.
Правительство Наталя предложило в 1906 году ввести обязательную регистрацию всех индийцев. Ганди созвал массовое собрание индийцев в театре Империал в Йоханнесбурге, резко выступившее против унизительной регистрации. Ганди предупредил, что борьба будет продолжительной и изнурительной. Переговоры сперва не принесли результатов, так же, как и поездка Ганди в Англию. Только в конце следующего года был достигнут компромисс — индийцам разрешили регистрироваться добровольно. Колониальная администрация не простила Ганди его победы — в 1908 году он впервые был отправлен в тюрьму. Потом неоднократно сидел в тюрьме и в Африке, и в Индии, а тем, кто хотел стать его последователем, всегда задавал вопрос: «Готовы ли вы к заключению?» [23, с.29].
В 1913 году противостояние крайне обострилось. Индийская иммиграция росла, и британские власти Южной Африки всячески ее ограничивали. Британцы воспринимали индийцев в Африке только в качестве рабочих-контрактников.
Власти предложили запретить въезд в Африку индийцев, не имевших контракта, не признавать действительными нехристианские браки между индийцами, заставить каждого индийца, у которого кончился срок контракта, платить огромный дополнительный налог. Особое возмущение индийских женщин вызвало то, что большинство из них из законных жен своих мужей по новому закону превращались де-юре в любовниц.
Остановились угольные шахты, а 13 ноября 1913 года Ганди начал свой знаменитый марш на Трансвааль, первую массовую кампанию сатьяграхи. В ней приняли участие 2037 мужчин, 127 женщин и 57 детей.
Во время марша Ганди арестовывали трижды. Тогда колонну возглавлял его друг Полак, белый, кстати. Хотя правительство применило силу, многих участников марша бросили в тюрьмы, а остальных силком перевезли по железной дороге обратно в Наталь, протестующие в конце концов победили — общественное мнение в Англии пришло в негодование, Ганди освободили из тюрьмы и после продолжительных и трудных переговоров с генералом Смэтсом он в июле 1914 года добился полной отмены дискриминационных законов.
Ганди писал: «Если эта сила (сатьяграха) распространится по всему миру, она совершит переворот в общественном мнении, уничтожит диктатуру империализма, который душит Западную Европу и стремится подчинить себе Восток» [7, с.25].
Ганди почувствовал, что рамки Южной Африки для него слишком тесны. 9 января 1915 года 45-летний Ганди возвратился в Индию, чтобы стать лидером и учителем одной из крупнейших наций на Земле. Его борьба продолжалась до самой смерти — еще 33 года.
Таким образом, закончив обзор истории жизни этого великого человека, перейдем непосредственно к рассмотрению его религиозно-философских, исторических и социально-политических взглядов, которые нашли свое непосредственное отражение в учении Махатмы. Далее перейду к анализу основных положений учения Ганди, к анализу четырех основных столпов его политической теории и практики.
1.3 Сатьяграха, ахимса, свадеши и сварадж в учении Ганди
Ахимса, свадеши, сварадж и сатьяграха — четыре столпа политической теории и практики Ганди. Конечно, политические взгляды Махатмы неразрывно связаны с его религиозными, нравственными и философскими убеждениями. И в полной мере постигнуть суть только лишь одной из этих подсистем без глубокого изучения других невозможно. Тем не менее, ограниченный объем дипломной работы позволяет нам остановиться только на политической этике и практике Ганди, да и то кратко (дальше все цитаты из произведений и речей Махатмы).
Итак, ахимса — это ненасилие, отсутствие гнева и ненависти. «Дословно говоря, ахимса означает «неубийство». Но для меня это — целый космос значений… На самом деле это означает: не обижай никого, не допускай к себе ни одной жестокой мысли, даже если она касается человека, которого считаешь своим врагом. У того, кто соблюдает это учение, не бывает врагов» [7, c.26]. По Ганди, только основываясь на ахимсе, можно достичь победы в политической борьбе. Иначе победа со временем неминуемо превратится в поражение.
Свадеши, в дословном переводе «отечественный», — движение за бойкот иностранных товаров. Последние десятилетия своей жизни сам Ганди пользовался исключительно самыми скромными одеждой и обувью индийского кустарного производства. И призывал к тому же своих сторонников. Благодаря этому сокращался рынок для британских и вообще европейских товаров в Индии, поддерживались национальные товаропроизводители, а сами гандисты вследствие практического применения принципа агариграхи — отказа от лишних вещей — морально очищались и совершенствовались.
Сварадж, в дословном переводе «свое правление», означал постепенное внедрение в Британской Индии самоуправления вплоть до обретения страной полной независимости.
Сердцевиной всей системы политических взглядов Ганди была сатьяграха, термин, происходящий от слов «сатья» — истина и «аграх» — твердость, что-то типа «крепко держаться истины». В первые годы после возникновения сатьяграхи Ганди объяснял ее суть европейцам английскими словами «пассивное сопротивление», но со временем пришел к заключению, что это словосочетание несет в себе определенный негатив. Между тем сатьяграха «не является оружием слабого против сильного». По Ганди, сатьяграхи — человек, постигший суть сатьяграхи и применяющий этот метод борьбы на практике, — безусловно, морально выше своего оппонента, а следовательно, сильнее.
Современные норвежские гандисты Юхан Хальтунг и Арне Несс в дополнение к основной норме сатьяграхи: «Ты не должен осуществлять насилие или желать осуществить насилие ни одному живому существу, а действовать или намереваться действовать только для его блага» выделяют еще ряд детализирующих норм.
продолжение
--PAGE_BREAK--Попытаемся раскрыть некоторые из них, основываясь на теоретических высказываниях Ганди и примерах из его практической политической деятельности.
Итак, «Соблюдай ахимсу в мыслях и сердце».
«Сатьяграха не победит до тех пор, пока царит ненависть. А потому каждое утро, едва проснувшись и еще не сделав первый шаг в новый день, скажи себе: мне нечего бояться в мире, кроме Бога; в моем сердце нет ненависти, я не совершу несправедливости; я одолею правдой ложь» [5, c.276].
Идентифицируй себя с теми, ради кого ведешь борьбу.
Удивительно и интересно сравнивать фотографию Махатмы, сидящего на поле своего ашрама в одной из беднейших деревень Индии, и фотографию уверенного в себе адвоката из Южной Африки, человека зажиточного, одетого по-западно-европейски, эдакого буржуа. Почему такое огромное различие? Потому что Ганди стремился быть единым целым с тем нищим народом, ради счастья которого он решил бороться всю свою дальнейшую жизнь.
Ганди одевался как бедный индийский крестьянин, ел то, что ест бедный индийский крестьянин, ездил исключительно поездами третьего класса — теми, которые может позволить себе ездить бедняк.
Наполни борьбу положительным содержанием.
В ходе борьбы нужно всегда не только добиваться ликвидации существующих органов и взглядов, но и четко представлять, что ты хочешь предложить взамен.
Лично встреться с противником.
Встреча необходима, даже если она таит в себе угрозу или соратники считают, что противник занимает слишком низкое положение, или предлагают бойкотировать его. Ганди неоднократно шел на такой риск. Он встречался с генералом Смэтсом, вел переговоры с лордом Ирвином, посещал текстильных рабочих в Ланкашире, против которых косвенно была направлена кампания по бойкоту английских товаров в Индии, произносил речи в мусульманских районах, что было очень опасно для индусов — всегда наперекор предостережением своих соратников.
Не суди других строже, чем самого себя.
Нельзя ни в нравственном, ни в интеллектуальном плане ставить противника ниже себя, а относиться к нему так, будто бы у него не менее высокие нравственные мотивы.
Предупреждая вице-короля Индии лорда Ирвина о проведении «соляного марша» против государственной монополии на соль, Ганди писал: «Взгляните на ваше жалованье! Вы получаете более 700 рупий ежедневно, тогда как средний доход индийца составляет менее 2 ан в день (разрыв в 3500 раз). Британский премьер-министр получает всего лишь в 90 раз больше, чем рядовой англичанин. Стоя на коленях прошу вас задуматься над этим. Я слишком уважаю Вас как человека, чтобы пытаться обидеть вас. Возможно, вся сумма идет на благотворительность, но система, одобряющая такое положение вещей, заслуживает того, чтобы ее отменили» [1, c.39]. Нечего и говорить, что никаких свидетельств расходования вице-королем хотя бы части своего жалованья на «благотворительность» не было.
Будь склонен к компромиссу.
«Я, по сути, являюсь человеком, склонным к компромиссу, потому что никогда не уверен, прав ли я», — говорил Ганди. Он считал, что склонность к компромиссу присуща истинной сути сатьяграхи. Самым известным примером компромисса является пакт, заключенный Ганди с вице-королем Индии Ирвином 5 марта 1931 года.
Собственно говоря, это был компромисс между status quo Ирвина и полной независимостью Ганди. Слово «независимость» не упоминалось в пакте, «статус доминиона» тоже. Но все же это был шаг вперед, хотя «ни одна из сторон не праздновала победу», поскольку само понятие «пакт», по мнению Ганди, символизировало возможность на равных основаниях вести переговоры между угнетателем и угнетенным.
Борись против дела, а не против лица, что ним стоящего.
«Ненавидеть британскую систему управления, а не самих британцев», — неоднократно призывал Ганди своих учеников.
Не используй слабости противника.
И во время Первой, и во время Второй мировых войн, когда Британия оказывалась в затруднительном положении, Ганди категорически возражал против того, чтобы «наносить ей удар в спину». Не используй тяжелое положение своего противника, если оно вызвано не самым конфликтом с тобой или кампанией, а дай ему почувствовать, что давление, оказываемое на него, является результатом им самим причиненной несправедливости.
Не торгуйся.
Во время очень важных переговоров в 1920 году, которые Ганди вел с целью объединения индуистов и мусульман, мусульмане предложили: они не будут резать коров (животных, священных для индуистов), а индуисты взамен поддержат их движение за халифат. Ганди отказался связывать эти два вопроса. Он заявил, что индуисты поддержат требования, касающиеся халифата, без какой бы то ни было компенсации, поскольку эти требования справедливы.
Не становись зависимым от помощи извне.
«Если народ не готов к самопожертвованию ради высокой цели, никакая помощь извне не поможет ему обрести собственную свободу» [2, c.214].
Будь готов к самопожертвованию.
«Будь готов вложить все свои физические и духовные силы в борьбу за дело, в которое ты веришь, и, если это будет необходимо, пожертвовать собственной жизнью ради дела и ради людей, а не ради самой жертвы» [27, c.15].
Вживайся в мировоззрение противника.
Ганди требует такой идентификации с противником, чтобы быть способным увидеть ситуацию его глазами и объяснить ее так, как он сам ее объясняет. Но это не значит, что политические дебаты сводятся к принятию аргументов противника. Нужно пытаться убедить противника в ложности его суждений, но таким образом, чтобы он сам постиг и признал свою ошибку.
Не скрывай свои планы.
«Ни из какой тайной организации, какой бы большой она ни была, не может получиться ничего хорошего. Утаивание преследует цель возведения защитной стены вокруг чего-то. Ахимса отвергает такую защиту» [27, c.16].
Признавай свои ошибки.
После трагедии в Амритсаре 13 апреля 1919 года, когда войска убили 379 демонстрантов, Ганди отменил кампанию сатьяграхи. Он мотивировал это тем, что часть ее участников своими действиями спровоцировала взрыв насилия. «Было огромной ошибкой призывать к ненасильственному восстанию народ, еще не созревший до понимания ненасилия» [15, c.122].
Не прибегай к саботажу.
Ганди выступал против уничтожения какого бы то ни было правительственного имущества или объектов инфраструктуры в знак протеста: «Уничтожение мостов, скажем, с помощью динамита, не приведет к ликвидации зла, а спровоцирует еще большее зло».
Предпочти насилие трусости.
Во время одной из акций несотрудничества мужчины — жители нескольких деревень — бежали от карательной экспедиции, бросив на произвол судьбы хижины, женщин и детей. «Я упрекал их за трусость, а они бесстыдно прикрывались ненасилием. Ненасилие требует большого мужества. Трусость совершенно несовместима с ненасилием. Я хочу, чтобы и индусы, и мусульмане воспитывали в себе мужество и были готовы умереть, не убивая. Если же у них нет такого мужества, пусть лучше развивают искусство убивать и быть убитыми, нежели бегут от опасности, словно трусы. В этом случае насилие лучше, чем бегство» [31, c.77].
Основываясь на этих нормах, Ганди разработал целый ряд форм сатьяграхи, которые условно можно разделить на «мягкие», радикальные и экстремальные.
К мягким формам относятся переговоры, арбитраж, агитация, демонстрация и ультиматум.
Для сатьяграхи важно начать борьбу с переговоров, ведь этим самым он дает противнику осознать, что готов к взаимопониманию. Если не удается уладить конфликт с помощью переговоров, противнику нужно предложить арбитраж — третейский суд третьей стороны, которую обе конфликтующие стороны уважают и решения которой обязуются выполнить. Этой третьей стороной может стать другая нация, общественная организация, индивид или группа.
Если желаемых результатов не принесли первые две формы, начинается агитация и уличные демонстрации, которые в конце концов заканчиваются ультиматумом: «Выполните наши минимальные условия, или мы будем вынуждены прибегнуть к более жестким методам сатьяграхи». Ультиматум является не угрозой, а уведомлением о планах и намерениях сатьяграхи.
К радикальным формам Ганди причислял гарталь, забастовку и всеобщую стачку, пикетирование, дхарну и гизрат.
Гарталь — прекращения работы на короткий срок, на один день или несколько часов. В гарталь зачастую вносят элементы праздника, он должен объединить группу сатьяграхи, привлечь внимание противника, а также нейтральных наблюдателей.
Забастовка, всеобщая стачка и пикетирование — более или менее традиционны. Ганди обращал внимание на недопустимость насилия. Поэтому желательно, чтобы решение о забастовке на каждом предприятии принималось единогласно, а во время пикетирования штрейкбрехерам не угрожали, не оскорбляли их, а пытались убедить, обратить в свою веру.
Экономический бойкот — например, долгосрочный отказ от приобретения британских товаров в Индии. Социальный бойкот заключается в отказе противнику в личном общении, помощи, за исключением тех случаев, когда его жизни грозит опасность.
Дхарна — очень древняя специфически индийская форма протеста. Она заключается в том, что один или несколько протестующих садятся на корточки на улице и отказываются встать до тех пор, пока не будут удовлетворены их требования.
Гизрат заключается в массовой эмиграции из региона, где противник обладает самой большой властью — на некоторое время, пока противник не согласится пойти на уступки.
К экстремальным формам сатьграхи Ганди относил голодовку, отказ от уплаты налогов, несотрудничество, гражданское неповиновение и параллельное управление.
Сам Ганди часто прибегал к голодовке. Голодающий отказывается от пищи, а если противник не согласится пойти ему навстречу, сатьяграхи голодает до смерти. Каждый раз, когда Ганди голодал, британская колониальная администрация была вынуждена полностью или частично удовлетворить его требования.
Любопытно, что во время голодовки в 1943 году жизнь Ганди косвенно спас Сталин. На Тегеранской конференции Сталин поинтересовался у Черчилля причинами его плохого настроения. Тот сообщил, что Ганди голодает в тюрьме уже длительное время, и врачи ожидают, что он со дня на день может умереть. А это вызовет непредсказуемые последствия в Индии. Тогда Сталин посоветовал Черчиллю подмешивать в питье узника глюкозу. Ганди об этом, конечно, не знал, но продержался еще более 10 дней голодовки, пока англичане не пошли на уступки.
Несотрудничество, по Ганди, заключается в отказе от почетных титулов и орденов, правительственного жалованья, в бойкоте правительственных судов, когда истцы и ответчики прибегают к третейскому суду, бойкоте государственных школ и высших учебных заведений, законодательных собраний, то есть отказе голосовать и выдвигать свои кандидатуры на выборах, отказе работать в министерствах и департаментах, бойкоте армии и полиции, всех английских банков, страховых обществ и т.п.
Разница между гражданским неповиновением и несотрудничеством заключается в том, что неповиновение, в отличие от упомянутой формы, предполагает демонстративное нарушение законов. Самый яркий пример — Соляной марш к морю в 1930 году, когда Ганди и сотни тысяч его последователей публично нарушили закон о государственной монополии на продажу соли.
И, наконец, последней формой сопротивления является создание параллельных органов управления — альтернативных государственным.
В заключение данный главы хочу отметить, что три десятилетия, проведенные Ганди на родине после возвращения из Южной Африки, — это сплошная история различных форм сатьяграхи. В этой борьбе были «приливы» и «отливы», но авторитет Ганди, количество его сторонников постоянно возрастали. В конце концов, в середине 40-х годов прошлого века британцы поняли, что им все-таки придется предоставить Индии независимость. Это означало, по сути, крах не только крупнейшей в истории человечества империи — Британской, но и всей мировой колониальной системы.
В следующей главе мы остановимся более подробно на данном историческом аспекте, где роль М. Ганди просто невозможно переоценить, где мы сможем увидеть, как все вышеперечисленные теоретические выкладки учения Ганди нашли свое непосредственное воплощение в жизни.
Глава 2. Курс на независимость
2.1 Конгресс устанавливает международные связи Для политической деятельности Ганди, как и для его предшественников – выдающихся индийских мыслителей, националистов Свами Вивекананды, Локаманьи Тилака, Ауробиндо Гхоша,- присуще стремление к одной и той же утопической цели: сначала «духовно перевоспитать всех индийцев», проникнуть в их сердца (рабочего, крестьянина, помещика и капиталиста), а уже потом «переустраивать саму их жизнь». Если в конкретных исторических ситуациях у Ганди и прослеживается связь национально-освободительной идеи с политической практикой и широкой демократической организацией масс, то эта связь зачастую носит спонтанный и всегда внеклассовый характер, заключена в непрочную, конъюнктурную общественную форму.
Годы частичной, временной стабилизации капитализма ознаменовались сговором империалистических стран-победительниц о совместном закабалении Китая и закрепления за Великобританией монопольного права на колониальную эксплуатацию Индии. В эти годы, характеризовавшиеся некоторым спадом национально-освободительного движения, Ганди решил не мешать реформистам из свараджистской партии испытать свои силы. С согласия Ганди свараджисты в ходе избирательной кампании в законодательные органы страны выступали от имени ИНК. Образовался, таким образом, политический блок из конгрессистов и свараджистов. На сессии Конгресса в г. Канпуре, состоявшейся в 1925 году, деятельность свараджистов была даже признана основной формой конгрессистской работы. Однако, как и предполагал Ганди, свараджистским путем, законодательной деятельностью, не удалось вырвать хотя бы одну существенную уступку у английской колониальной администрации. Неудачи свараджистов подорвали их влияние в буржуазно-помещичьих кругах, на которые они опирались, и на выборах 1926 года свараджисты потерпели поражение.
В течение пяти лет Ганди, как считается, самоустранился от непосредственной политической деятельности, он кропотливо налаживал связи с различными слоями населения. Махатма основывает Всеиндийскую ассоциацию ручного прядения. Она объединяет десятки тысяч жителей городов и деревень по всей стране. Ассоциация не только пропагандирует ручную прялку, но и снабжает прядильщиков-кустарей сырьем. Она развертывает по всем провинциям Индии сотни торговых центров по продаже готовой продукции. Вся работа ассоциации, которую возглавляет сам Ганди, ведется под антиколониальными лозунгами. В результате из-за усиливавшейся конкуренции с национальным индийским капиталом англичане несут ощутимые торгово-экономические убытки. Одновременно продолжается процесс падения авторитета колониальной власти.
Внутриполитическое положение в Индии развивалось не изолировано от общей международной обстановки. Это хорошо понимали лидеры индийского освободительного движения и прежде всего, разумеется, Махатма Ганди. Правда, он внушал индийцам, чтобы они не рассчитывали, что свобода вдруг придет к ним откуда-то извне: ее необходимо добиваться им самим. Тем не менее внешним факторам он придавал должное значение. В 1925 году не без его участия на сессии ИНК в Канпуре была принята специальная резолюция о создании под началом Всеиндийского комитета Конгресса «иностранного департамента», призванного защищать интересы индийцев за рубежом, разъяснять позицию ИНК в отношении британского господства а Индии.
Ганди, однако, воздерживается от критики классовых отношений внутри самого индийского общества, хотя, как и раньше, считает, что у индийского народа есть два врага — внешний и внутренний. В связи с этим он указывает: «Сегодня мы не можем бороться с двумя врагами. Давайте поборем одного, а тогда будет легко, если нужно, побороть другого врага, взращенного в нашей собственной стране».
Пытаясь объяснить лидерам левого радикального крыла ИНК, всем индийским патриотам, почему он в столь тяжкое для родины время не уделяет должного внимания аграрному вопросу и решению его в пользу тех, кто обрабатывает землю, Ганди открыто говорит: «Я намеренно не писал много земледельцах, потому что я знаю, что сейчас мы ничего не можем для них сделать. До тех пор, пока бразды правления не находятся в руках земледельцев…, Улучшение их условий очень трудно, если не возможно».
Ганди отдает первенство общенародной борьбе с первым врагом — британским империализмом. Несколько позднее, 1 апреля 1928 года, по этому вопросу он напишет Джавахарлалу Неру: «Я придерживаюсь одного мнения с вами, что когда-нибудь нам придется начать движение без богатых людей, без образованных классов, которые формулируют общественное мнение. Но это время еще не настало» [18, с.112].
продолжение
--PAGE_BREAK--Как-то Ганди спросил, не следует ли вместо пропаганды ручного прядения проводить кампанию против феодальной эксплуатации в деревне. Он ответил отрицательно. Такая кампания, по его мнению, привела бы к тому, что «в нужный час народ по всей Индии не смог бы выступить во имя общего дела в борьбе за сварадж» [32, с169]. То есть вождь опасался оттолкнуть от движения помещиков и миллионы мелких земельных собственников. Таким образом, Махатма выдвинул положение об очередности решения задач национально-освободительного движения и борьбы народа за улучшение своих социальных и экономических условий жизни. Это положение основывалось на необходимости всенародного антиимпериалистического движения и говорило об интуитивном понимании вождем прогрессивной роли буржуазного национализма угнетенной нации. Тактика вполне устраивала имущие классы Индии, которые готовы были принять участие в освободительном движении и даже возглавить его, но революционное усилие низов их пугало больше, чем притеснения со стороны колонизаторов.
К концу 1927 года внутриполитическая обстановка в Индии обострилась. Внешним толчком этому послужило назначение английским парламентом комиссии во главе с сэром Джоном Саймоном, которой поручалось выработать проект нового закона об управлении Индией и решить вопрос в целом: стоит ли расширять полномочия представительных учреждений в стране. Всеобщее негодование вызвало то, что в комиссию не был включен ни один индиец. В нее вошли семь англичан, представлявших консервативную, либеральную и лейбористскую партии. Колонизаторы, направляя комиссию Саймона, рассчитывали создать видимость того, что им небезразлична участь индийского народа, и постараться ослабить возобновившиеся массовые английские выступления. Еще до официального объявления английского парламента о создании комиссии Саймона новый вице-кароль Индии, один из лидеров английских тори лорд Ирвин (Э. Ф. Галифакс) пригласил к себе на аудиенцию индийских политических деятелей во главе с Ганди. Обратившись к Ганди, он сообщил о решении английского парламента. С подчеркнутым безразличием Махатма спросил у вице-короля: «И это все?...» Услышав от взбешенного Ирвина холодное «да», Ганди не проявил интереса к продолжению разговора и покинул дворец.
Ганди пристально наблюдал за деятельностью Неру, и ему не все нравилось из того, что тот предлагал. Вождь расходился с ним в постановке очередности задач, в терминологии, которая, как казалось ему, у Неру слишком европеизирована и академична. Однако открыто, на заседаниях ИНК, Ганди не выступил с критикой Неру ни по одному из предложений. По содержанию большинство из них не вызывало принципиальных возражений у Махатмы, если не считать предложения Дж. Неру о присоединении ИНК к Антиимпериалистической лиге. Это предложение не нашло поддержки ни со стороны Ганди, ни со стороны умеренных конгрессистов и не было принято. Разный по своему классовому составу Конгресс политически и психологически не готов был к организационному объединению Антиимпериалистической лигой. Вместе с тем Махатма Ганди горячо одобрял резолюции, отражавшие внешнеполитическую линию ИНК. Одна из них содержала протест против использования Англией индийских войск в Китае, Месопотамии и Персии. Мадрасская сессия ИНК приняла специальную резолюцию, разоблачавшую захватнические планы Англии. В ней указывается, что английское правительство осуществляет интенсивную подготовку для развязывания новых колониальных войн против соседних с Индией стран. Далее в резолюции говорилось, что у индийского народа нет спорных вопросов со своими соседями и он желает жить с ними в мире. Конгресс потребовал от Англии положить конец своим военным приготовлениям.
Дж. Неру был готов торжествовать победу: мадрасская сессия приняла предложенную им резолюцию о предоставлении Индии полной независимости. Делегаты сессии, поддавшись энергичному напору Неру, проголосовали за нее почти единогласно. Наконец-то у ИНК была ясная программа деятельности. Однако вскоре автор резолюции и его сторонники из левого крыла ИНК с огорчением обнаружили, что победа была мнимой: большинство умеренных понимали эту резолюцию и толковали термин «полная независимость» как требование предоставления Индии самоуправления в рамках Британской империи. Таким образом, резолюция о независимости хотя и не отменялась, но фактически сводилась на нет. По поводу резолюции о независимости, принимаемых Конгрессом ежегодно, Махатма Ганди с горькой иронией писал в «Янг Индия»: «Конгресс только ставит себя в смешное положение, принимая из года в год резолюцию такого характера, когда он знает, что не способен их осуществить».
Ганди был явно разочарован итогами работы сессии. Прежде всего, его беспокоили выявившиеся на сессии отсутствие единства среди делегатов и преждевременные, по его оценке, попытки сдвинуть Конгресс влево. В чем он усматривал опасность раскола партии в самый канун нового подъема национально-освободительного движении в стране. Во многом за создавшуюся обстановку в Конгрессе Ганди винил Дж. Неру, который, словно некий генератор радикальных идей, переполошил лениво мыслящих и осторожных финансовых «доноров» ИНК из числа имущих классов. Им не нравился революционный запал молодых руководителей Конгресса, и они апеллировали к идейному вождю движения, жалуясь и требуя укротить «разгоряченного коня».
Теперь в интересах сохранения «классового единства» в Конгрессе вождь решает «осадить» Дж. Неру. Дело дошло до обмена необычными для их добрых отношений резкостями. Неру предпочитает отступить, чтобы не допустить разрыва с учителем. Но руководство ИНК отклонило просьбу Неру об отставке. Ему было заявлено, что он может продолжать свою деятельность в Лиге, не вступая в противоречия с политикой Конгресса и не нарушая ее основного принципа- ненасилия.
Никто не может достоверно утверждать, какие мысли и чувства руководили Ганди в его непростых отношениях с Дж. Неру. Бесспорно одно: эти два великих подвижника индийской свободы нуждались друг в друге, их породила эпоха, историческая необходимость. Разные по характеру и по своим взглядам на предназначение человека и его счастье, оба они всецело посвятили себя служению своему народу и готовы были отдать жизнь за свободу Индии. Они бесконечно верили в политическое бескорыстие друг друга, и эта вера освящала их дружбу и тесное сотрудничество. Будь Дж.Неру послушным учеником Ганди, слепо повторявшим слова учителя и не имевшим своего мнения, Индия не обрела бы еще одного выдающегося лидера, привнесшего в национально-освободительное движение страны неповторимый колорит своего оригинального ума и большого сердца.
После мадрасской сессии в стране одновременно началось проведение двух политических компаний. Эти кампании соответствовали расстановке внутриполитических сил в ИНК. Левое крыло Конгресса во главе с Дж.Неру и С.Ч.Босом, опираясь на поддержку демократических организаций рабочих, крестьян и студентов, повело среди населения широкую пропагандистскую кампанию за предоставление Индии полной независимости, за выход ее из состава империи. В то же время старший Неру активно занялся работой по созыву межпартийной конференции, которая должна была выработать основные принципы будущей конституции Индии.
Джавахарлалу Неру, являвшемуся генеральным секретарем ИНК, пришлось участвовать в обеих кампаниях, хотя он открыто заявлял о бесполезности разработки «бумажной конституции», когда подлинная задача заключалась в завоевании власти. И в этом его подход к проблеме совпадал с позицией Махатмы Ганди. В конституционном комитете, который возглавлял Мотилал Неру, Дж.Неру внес предложение о том, чтобы будущая конституция провозгласила страну демократической республикой. Однако его предложение вызвало лишь раздражение умеренных и привело к ссоре с отцом.
Ганди не принимает никакого участия в работе межпартийной конференции, считая ее бесполезным делом. Обсуждение многословных докладов о будущей независимости, принятие резолюции ничуть не привлекали Ганди- он предпочитал прямые действия. Главное — удержать массы от применения насилия. Идеал Махатмы Ганди – получение Индией независимости «на основе установления джентльменского взаимопонимания с Англией». Неустанно повторяя эти слова, он осознавал, как далек от безрадостной политической действительности. Для получения Индией свободы нужно, чтобы «Англия осуществляла не империалистическое высокомерное маневрирование, направленное на завоевание мирового господства,- с горечью констатирует он,- а искренне стремилась бы служить общим интересам человечества». Лондон не желал ни в чем поступаться своей прерогативой единолично определять принципы государственного устройства Индии. Конституционные реформисты в Индии были жестоко оскорблены.
Революционные настроения в народе нарастали. Экономическая борьба рабочих все больше переплетались с их политическими требованиями, с национально-освободительным движением против колонизаторов. К руководству рабочими организациями все чаще стали приходить левые конгрессисты, прогрессивная молодежь, коммунисты. Коммунисты возглавили профсоюз текстильщиков в Бомбее — «Гирни камгар», послуживший началом образования прогрессивного крыла Всеиндийского конгресса профсоюзов.
После массового локаута на фабриках Бомбея началась всеобщая забастовка текстильщиков, которая длилась с апреля по октябрь 1928 года. Поднималось на борьбу за свои жизненные права и индийское крестьянство, составлявшее 80% населения страны. Давал о себе знать аграрный кризис- кризис сбыта сельскохозяйственной продукции. Колонизаторы решают преодолеть кризис за счет индийских крестьян-арендаторов, резко повысив земельный налог.
Ганди выступает с протестом. Он призывает земледельцев округа Бардоли начать сатьяграху, отказаться от уплаты непомерно высоких налогов. Наступил момент для возобновления массовых выступлений против правительства при широкой опоре на крестьянство. Мирное восстание земледельцев поражает своей организованностью. Волей к победе. Общее руководство сатьяграхой берет на себя Ганди. Он ежедневно публикует установочные статьи в «Янг Индия», дает интервью, выступает на митингах.
Сборщики налогов отбирают скот, сгоняют крестьян с земель, конфискуют на корню урожай, забирают за долги домашнее имущество и жалкие постройки. Негодованию крестьян нет предела, но, следуя призывам Ганди, они встречают действия властей с молчаливым достоинством. Они не берутся за батоги и вилы- традиционное оружие крестьян. Внешне бездействуя, внутренне они готовы принять смерть, но не уступать колонизаторам.
В поддержку бардолийских земледельцев по инициативе Ганди Конгресс 12 июня 1928г. Проводит «день Бардоли». Митинги и демонстрации солидарности с крестьянами Бардоли грозят перерасти в общенациональную сатьяграху. В этих условиях правительство предпочитает пойти на уступки: решение о повышении земельного налога отменяется. С успехом сатьяграхи в Бардоли гандизм окончательно становится официальной идеологией Конгресса.
Разговоры о том, что Ганди навсегда покинул политику, оказались беспочвенными. Он не переставал искать гармонии большой политики с чувствами простого человека, рационального разума с отсталыми крестьянскими взглядами. В глазах рядовой массы конгрессистов он оставался олицетворением живой и трепетной правды, совестью партии.
Заканчивался 1928 год. Он был насыщен конфликтами в промышленности, забастовками рабочих, волнениями крестьян, студенческими выступлениями. Для Ганди же решающим в борьбе являлась не сама цель, а путь к ней. Для него поднять моральный дух индийцев и сделать подвиг самопожертвования обычной нормой поведения простого человека – значит победить. Достижение человеком внутренней свободы он рассматривает как гарантию завоевания свободы всей нации. Разрушить рабскую психологию подчинения злу – ты будешь свободен. Пусть сделает это большинство индийцев – Индия станет свободной страной. Так мыслил Ганди.
На калькуттской сессии ИНК после жарких схваток между делегатами двух группировок Ганди предложил компромиссное решение, которое удовлетворило всех и примирило отца и сына Неру: доклад Мотилла Неру о конституции одобрялся, однако при этом выдвинул условие, что если к концу 1929 года английское правительство не предоставит Индии статуса доминиона, Конгресс поставит себе целью достижения полной независимости и начнет всеиндийскую кампанию гражданского несотрудничества. Это был вежливый ультиматум Лондону
Калькуттская сессия Конгресса по инициативе Дж.Неру и при поддержке Махатмы Ганди приняла ряд важных решений и по международным вопросам.
Сессия Конгресса уполномочила Рабочий комитет ИНК установить контакты с представителями других азиатских народов и предпринять шаги к созыву первой паназиатской конференции в Индии. Участники калькуттской сессии направили самые теплые поздравления народам Египта, Сирии, Палестины и Ирака, выразили свою солидарность с освободительным движением в этих странах против западных империалистических держав. В специальной резолюции, принятой ИНК в Калькутте, вновь осуждались военные приготовления Англии для ведения колониальных войн в Азии. В резолюции подтверждалась позиция Конгресса по этому вопросу, разработанная на предыдущей сессии в Мадрасе, и провозглашалось, что «правительство Индии ни в какой степени не представляет народ Индии» и что индийцы «не позволят Англии использовать себя в осуществлении ею дальнейших империалистических планов».
Обстановка в Индии для англичан омрачалась день ото дня. Ганди был прав: в такой огромной стране изолировать и наказать десятки миллионов людей. Не желавших жить по-старому, закрыть рот всем недовольным было невозможно.
Подходил к концу еще один год, истекал срок конгрессистского ультиматума английскому правительству. Все дороги вели теперь к очередной сессии ИНК в г.Лахоре, которая должна была взять курс на завоевание независимости через ненасильственное восстание против колонизаторов. Провинциальные комитеты Конгресса готовились к перевыборам председателя партии. Почти все они высказались за избрание Махатмы Ганди. В преддверии решительных схваток с правительством конгрессисты хотели видеть Ганди не только фактическим вождем освободительного движения, но и юридическим главой ИНК. Однако на заседании Всеиндийского комитета Конгресса в г.Лакхнау Махатма Ганди неожиданно для всех отказался принять пост председателя ИНК. Предложив избрать вместо него сорокалетнего Джавахарлала Неру.
В самый канун лахорской сессии ИНК Ганди вместе с лидерами правых консервативных партий, встретившись с лордом Ирвином, предпринял последнюю попытку найти какую-то основу для соглашения с правительством. Встреча, однако, ни к чему не привела. Вице-король и индийские лидеры говорили как будто на разных языках и не понимали друг друга. Для Махатмы Ганди это означало, что все средства для того, чтобы прийти к честному соглашению, были исчерпаны. Совесть у него была чиста. Теперь оставалось одно –открытая всенародная борьба. Конгресс, возглавляемый таким решительным лидером, как Джавахарлал Неру, был готов к борьбе. Ганди предстояло вдохнуть душу в народное движение.
Подготавливалась вторая кампания несотрудничества в Индии…
2.2 «Соляной поход» и вторая кампания несотрудничества
Несмотря на поражение первой кампании гражданского неповиновения, обстановка в Индии за эти годы во многом изменились. Главное – изменилась психология людей: исчез рабский страх перед колонизаторами, перед силой их власти и всем репрессивным аппаратом подавления. Взамен раболепного преклонения перед белым господином у народа пробудилось чувство национальной гордости. В стране быстро нарастал революционный потенциал национально-освободительных сил. Обострившиеся социальные конфликты в стране, особенно в индийской дереве, стали причиной наплыва в Конгресс возбужденной массы земледельцев, что при всей организационной аморфности придавало Конгрессу подлинную силу. Влившаяся в Конгресс свежая, главным образом крестьянская кровь сместила его политическую ось влево, в сторону борьбы за интересы народа. На грозном фоне социальных потрясений и революционного брожения в народе еще ярче высвечивался образ Махатмы Ганди.
Обстановка требовала внести в кампанию несотрудничества организационное начало, сообщить ей первый толчок. Таким толчком стало решение Конгресса объявить 26 января Днем независимости Индии.
Английская монополия на производство и продажу некоторых жизненно необходимых продуктов, в том числе соли, больно затрагивала интересы всего населения страны, особенно ее беднейших слоев. И вот Ганди осеняет мысль начать сатьяграху с демонстративного и повсеместного нарушения закона о соляной монополии. Он объявляет о своем намерении лично возглавить отряд сатьграхов и повести его из обители на реке Сабармати в Данди, к побережью, где выпарить из морской воды символическую щепотку соли.
продолжение
--PAGE_BREAK-- Со злой иронией поначалу отнеслась к намерению Ганди и противная сторона – вице-король. В правительстве язвили по поводу того, что гандийское движение переживает этап детских забав.
Ганди, однако, был весьма серьезен, поскольку он знал, на что шел. Сама демонстрация всенародного неповиновения, прямые и конкретные действия призваны были дисциплинировать движение за независимость. Для Ганди очень важно было на собственном опыте убедить народ в том, что его организованное неподчинение даже в самом малом уже парализует власти, обнаруживает неспособность правительства выполнять несправедливые законы силой принуждения людей.
Соляная сатьяграха со всей очевидностью замышлялась Ганди еще и как школа ненасильственного движения и пропагандистская акция, как проверка сил противостоящих друг другу сторон и как пробное, разведывательное сражение гандийского авнгарда. Ведь дальше планировалось расширить кампанию. Ее целью ставилось парализовать всю государственную машину и торгово-экономическую деятельность колонизаторов. Программа предусматривала неуплату налогов, бойкот судов и государственных учреждений, пароходных и страховых компаний, торговых фирм и т.д.
30 января 1930г., неожиданно для всех, в том числе и для руководителей Конгресса, он публикует в «Янг Индия» обращение к вице-королю, в котором заявляет, что готов отложить сатьяграху, если правительство удовлетворит требования из 11 пунктов, в частности сократит земельный налог, ликвидирует монополию на соль, уменьшит расходы на военную и гражданскую администрацию, освободит из тюрем всех политических заключенных и осуществит ряд других требований.
Ганди был уверен в том, что правительство ни за что не пойдет на уступки. Оно покажет свое пренебрежение к народу и тем самым дает индийским массам еще большее моральное право выступить против него всем миром и с чистой совестью.
6 апреля, в первый день национальной недели, которая ежегодно отмечалась индийскими патриотами в память событий 1919 года –первой сатьяграхи, Ганди при огромном скоплении народа совершил церемониал выпаривания соли на берегу моря. Это был сигнал к началу новой сатьяграхи. Словно по команде миллионы людей по всей Индии стали добывать соль кустарным способом. Гражданское неповиновение быстро распространялось на другие области. Оно сковывало всю деятельность колониальной администрации. Торговля английскими товарами была полностью парализована, иностранные фирмы и банки не работали.
Вице-король подписал ряд декретов, наделявших исполнительные органы чрезвычайными полномочиями. Начались повальные аресты конгрессистов, разгоны и избиения мирных демонстрантов, улицы городов патрулировались войсками и нарядами полиции. Грубая сила правительства вступила в схватку с мирной волей восставшего народа.
В течение апреля – мая 1930 года власти арестовали свыше 60 тыс. конгрессистов. С арестом Ганди власти медлили. Кампания продолжалась и нарастала. Взамен арестованных лидеров движение рождало десятки и сотни новых конгрессистских «диктаторов», отважных и мужественных вожаков масс.
После сомнений и колебаний, вызванных опасением усугубить и без того сложную обстановку в стране, вице-король все же решился на арест Ганди. Тем более, что на применении этой меры настаивал Лондон. В ночь на 5 мая 1930 г. Наряд вооруженной полиции в составе 30 чел. Окружил хижину, где находился Ганди. Комиссар полиции, осветив фонарем лицо безмятежно спавшего Бапу, поднял его с постели. Улыбнувшись, Ганди попросил время на сборы. С завидной невозмутимостью он привел себя в порядок, не торопясь собрал в мешок свои скудные пожитки и под мелодию популярного индийского гимна, который он попросил исполнить перепуганных обитателей деревушки, проследовал под конвоем к ожидавшей его арестантской машине –«черной Марии», как ее называли в Индии.
Арест Ганди повлек за собой бурю народного негодования. Начался всеиндийский хартал – всеобщая забастовка. Забастовали рабочие текстильных и джутовых фабрик, железнодорожники, металлисты, закрыли свои лавки мелкие торговцы, не функционировали почта и телеграф, не работали учреждения, прекратились занятия в учебных заведениях. В правящих кругах Англии Ганди клеймили как отъявленного экстремиста и революционера. Имперские идеологи в Лондоне издавали работы, в которых Ганди характеризовался как проповедь ненасилия представлялась в английской прессе всего лишь идеологической завесой, обманным маневром.
25 января 1931 г. Ирвин издал указ об освобождении из тюрьмы Ганди и еще тридцати членов Рабочего комитета ИНК. Одновременно отменялся ранее наложенный запрет на конгресситские организации. Идя на этот шаг «доброй воли», лейбористское правительство Макдональда и вице-король рассчитывали использовать в интересах английской политики, а Индии авторитет Ганди, его склонность к поиску взаимоприемлемых компромиссов, всегдашнюю готовность к переговорам, безграничную веру индийского вождя в честность своих политических оппонентов.
17 февраля 1931 г. начались переговоры между Ганди и лордом Ирвином. Первый представлял на них независимую духом Индию, второй –империалистическую Англию. Две страны, два представителя. В Ганди не было ни злобы, ни подобострастия перед одним из «сильных мира сего». Ганди считает крайне опасным в «образе Англии» видеть исключительно врага. Такой подход, по его убеждению, не способствовал бы ослаблению напряженности в поведении политических оппонентов, сделал бы невозможным принятие компромиссных, переходных или ступенчатых решений, которых не избежать в международных делах. Для Ганди было очень важно не допустить, чтобы стремление Индии к независимости превратилось в слепую ненависть к английскому народу. В общении между народами не должно быть места гневу и национальной нетерпимости.
Ирвин поставил целью во что бы то ни стало добиться от Ганди согласия на участие Конгресса во втором раунде «конференции круглого стола» в Лондоне. Индийский вождь оказался в трудном положении: не кто иной, как он сам вместе с Дж. Неру в обстановке подъема национально-освободительного движения в Индии настоял на бойкоте первого раунда этой конференции. Положение Ганди осложнялось еще и тем, что месяцем раньше, до начала переговоров с Ирвином, Рабочий комитет Конгресса вновь подтвердил свое негативное отношение к лондонской конференции Ежедневные многочасовые переговоры проходили тяжело. Ни та, ни другая сторона не хотели уступать, но стремились к взаимоприемлемому решению. Ирвин –по той причине, что колониальным устоям в Индии, Ганди –из-за того, что чувствовал начало спада кампании гражданского неповиновения и наблюдал усталость масс.
Скрепя сердце, рискуя вызвать раздражение Лондона, Ирвин пошел на кое-какие уступки Ганди. Однако все ожидали от Бапу какой-то «решающей победы» над Ирвином.
И вот 4 марта 1931 г. Было, наконец, официально подписано соглашение сторон, которое стало известно в истории как «пакт Ганди — Ирвин». Разочарованию не было пределов: никакой, казалось, победы не произошло. Кое-кто заговорил о капитуляции Ганди.
В чем же суть пакта? Главное, чего добился Ирвин, это отмена бойкота колониальной администрацию Конгрессистам разрешалось, однако, вести также мирное пикетирование и демонстрации. Объявлялась всеобщая амнистия политических заключенных. Отменялась монополия на соль. Конгресс признавался официальной политической партией. Что касается вопроса об участии представителей ИНК в работе «конференции круглого стола», то он подлежал дополнительному обсуждению. Но по всему было видно, что Ганди был склонен принять приглашение Конгрессу.
Тем не менее, в отличие от некоторых своих сторонников, Ганди был все же преисполнен политического оптимизма. В течение трех недель переговоров он, несмотря на крайне усилия Ирвина, оставил за собой и Конгрессом право в любой момент возобновить кампанию несотрудничества. В соответствии с пактом кампания прерывалась лишь на время. Свое соглашение с Ирвином он рассматривал только как вынужденное и временное урегулирование. Переговоры с английским правительством давали тот политический выигрыш Индии, что, подписывая соглашение с Ганди, колониальные власти тем самым признавали освободительное движение дефакто.
В общем, как бы ни была недовольна часть конгрессистов, какой бы острой ни была критика «пакта Ганди — Ирвин», колоссальная, разветвленная по всей стране организация Конгресса с поразительной дисциплинированностью выполнила новую установку своего вождя: буря так же внезапно утихла, как и началась. Никто из конгрессистов по-настоящему твердо не решился противостоять Бапу.
Очередная сессия Конгресса состоялась 31 марта 1931г. в г. Карачи. Она стала в еще большей мере, чем предыдущие сессии, личным триумфом Ганди.
Вопреки всем ожиданиям, Делийский пакт был одобрен подавляющим большинством голосов.
В Карачи при непосредственном участии Махатмы была впервые принята резолюция об экономической политике Конгресса. Делегаты сессии высказывались в ней за национализацию основных отраслей промышленности и за ряд других мер, направленных на то, чтобы облегчить участь эксплуатированных и несколько ограничить доходы имущих классов.
В конце августа 1931 г. Махатма отплывает на пароходе «Мултан», с целью настоять на конференции в Лондоне предоставления Индии полной независимости.
Европа встретила Ганди восторженно, с жадным интересом к бесстрашному «непротивленцу», смело бросившему дерзкий вызов английской короне.
Внутриполитическая обстановка в Англии складывалась неблагоприятно для обсуждения «индийского вопроса», размышлял Ганди. Из-за сокращения заработной платы и ухудшения довольствия взбунтовались военные моряки Атлантического флота Великобритании, бастовали докеры, шахтеры, волновались безработные текстильщики Ланкашира. Центральный банк объявил, что страна уже израсходовала все предоставленные ей иностранные кредиты и займы. Правительство ликвидировало золото стандарт фунта стерлингов и резко девальвировало его, нанеся тем самым непоправимый ущерб привязанной к фунту индийской денежной единице – рупии.
В этих условиях «конференция круглого стола» становилась не более чем политическим фарсом, и Ганди хорошо осознавал это. Все же ему представлялось важным использовать трибуну конференции и свое пребывание в Англии для разъяснений позиции Индийского национального конгресса. Прежде чем начать новую кампанию гражданского неповиновения, надо было пройти эту стадию развития движения за независимость Индии. Индийцам надлежало на собственном политическом опыте убедиться, что свободы у метрополии Индия не выпросит и за свободу надо бороться – она потребует жертв. К тому же для Ганди открывалась возможность в обстановке жесткого кризиса, охватившего Англию, показать, что эксплуатация индийского народа не принесла английскому народу благополучия. Не лучше ли будет добровольное и эффективное сотрудничество двух свободных наций?
«Конференция круглого стола» торжественно открылась в большом зале Сент-Джеймского дворца. Не смущаясь столь высокой аудитории, Ганди выступал размеренно и спокойно, мастерски владея как интонацией и фразеологической формой речи, так и убедительной, мерно текущей логикой своих суждений. И все же он не был похож на профессионального оратора, упивающегося красивыми и ловко подобранными восклицаниями, хлесткими высказываниями и афоризмами. Его речь не была красивой- она покоряла людей духовностью и спокойной силой, соединением слова с убежденностью. «Индия до сего времени удерживается мечом, _ говорит он.
Я не сомневаюсь в способности Великобритании и далее удерживать Индию в подчинении при помощи меча. Однако задумайтесь, что лучше – порабощенная, но восставшая Индия или Индия как уважаемый партнер Великобритании, готовая разделить с ней невзгоды и, сплотившись, встретить общую беду? Такая Индия, если потребуется, по своему свободному волеизъявлению сможет вести с Англией совместную борьбу не за эксплуатацию какой-либо из нации или каких-либо людей, а, как это и должно быть, — за благополучие всего человечества».
Заявление Ганди о том, что Индия завоюет независимость еще при его жизни, независимо от того, захочет этого Англия или нет, вызвало настоящий переполох среди членов парламента. Его обвинили в «легкомысленном», «незавершенном» подходе к сложной проблеме, которая «вряд ли будет решена до конца века».
В основе крайностей политических суждений Ганди, как судили некоторые государственные деятели в Лондоне, был якобы его религиозный фанатизм. Ганди, не желая часами просиживать на «конференции круглого стола» и выслушивать вздорные, трескучие речи, приводящие его в уныние, едет на три дня в Ланкашир для того, чтобы встретиться с безработными текстильщиками. Ганди объясняет рабочим, что не мог не призвать своих соотечественников бойкотировать английские товары в Индии, ибо дискриминационная политика английского правительства является причиной разорения его страны, причиной голода и смерти миллионов индийцев. Он сочувствует английским рабочим, понимает их страдания, но пока не может отменить бойкота их продукции в Индии. Он призывает и рабочих, и промышленников Ланкашира оказать влияние на свое правительство, чтобы оно отказалось от колониальной политики в отношении Индии и предоставило ей независимость. Махатма с удовольствием посещает рабочие семьи, беседует и с предпринимателями. Знакомясь с текстильными фабриками Ланкашира, он поражен их допотопным оборудованием, даже более устаревшим, чем в Индии. В этом он видит причину неконкурентоспособности английских текстильных товаров на мировом рынке и желание предпринимателей, не обновляя основной капитал, иметь большую прибыль.
7 октября 1931 г., за день до того, как безрезультатно закончила свою работу «конференция круглого стола», был распущен английский парламент. Началась предвыборная кампания. Теперь правящим кругам и вовсе было не до Индии. На выборах 27 октября к власти в Англии пришли консерваторы. Вину за провал работы конференции английское правительство попыталось целиком свалить на Ганди. Итак, конференция завершилась полным провалом. Политический фарс, затеянный правящими кругами Англии, собственно, и не мог иметь другого финала. На обратном пути в Индию Ганди посетил Францию, Швейцарию и Италию. Он воочию мог видеть, как в континентальной Европе начала распространяться эпидемия коричневой чумы – фашизма, как росло недоверие держав друг к другу, как начиналась военная истерия и гонка вооружений. Махатму угнетала мысль о неизбежности новой мировой войны.
Глава 3. Возвращение
3.1 Тюрьмы и голодовки
И вот Ганди вновь ступил на родную землю. Поездка в Англию породила грусть и разочарование, но не ослабила веры и воли к победе.
В Бомбей он прибыл 28 декабря 1931 г. долгожданного Бапу встречали огромные массы людей. Всюду возникали стихийные митинги. «Я вернулся с пустыми руками. Но я не поступился честью соей страны», — сказал Ганди соотечественникам, внимавшим каждому его слову.
Обстановка в Индии накалялась день ото дня. Чувствовалось, что перемирию и дискуссиям пришел конец. Игра в перетягивание каната, навязанная англичанами, завершилась в пользу правительства, которое с самого начала повело себя нечестно и бессовестно нарушало правила политического состязания. Став помехой в осуществлении английского плана разобщения Индии, Ганди был избран объектом клеветы и травли. Однако его авторитет в партии всегда оставался незыблемым.
4 января 1932 г., в три часа утра (чтобы не вызвать массовых беспорядков) власти арестовывают Ганди и заключают в тюрьму. Тюремные фургоны – «черные Марии» — беспрерывно сновали по улицам индийских городов. В результате крупномасштабной полицейской акции вскоре за решеткой оказались 90 тысяч одних только конгрессистов. Индийский национальный конгресс и примыкавшие к нему сочувствующие или просто прогрессивные организации – рабочие, крестьянские, женские, молодежные – объявлялись «неконституционными». В стране вводилась строжайшая цензура прессы.
Несмотря на репрессии, антиконгрессистскую и антинародную шумиху, развитие политической обстановки в Индии в 1931-1932 годах характеризовалось назреванием революционной ситуации: в различных провинциях продолжались активные выступления индийских кисанов _ крестьян, отказавшихся платить налоги правительству и помещикам. Начались восстания в Кашмире. Алворе и других княжествах страны.
В сентябре 1932 г. Индию, лучшие сыны которой томились в тюрьмах, облетело известие: Ганди объявляет голодовку и решает, что для него ликвидация позорной системы «неприкасаемости» является неразрывной частью независимости и что его жертвенная смерть только укрепит индийский национализм и приблизит Индию к свободе.
продолжение
--PAGE_BREAK--