1941-1942 годы
А.Ю. Ермолов, аспирант МГУ им. М.В. Ломоносова.
Вторая мировая война заслуженно именуется войной моторов, причем одной из ее отличительных черт было массовое использование танков. Хотя Красная армия вступила в Великую Отечественную войну, имея на вооружении 22.6 тыс. танков [1] (из которых 21.2 тыс. были легкими и многие из них требовали ремонта), первые операции сложились для нее настолько неудачно, что большая часть их была потеряна. Поэтому необходимо было радикально увеличить их производство. Однако в первый период войны СССР лишился значительной части территории, людских ресурсов и промышленного потенциала. На оккупированной в 1941 г. и летом 1942 г. части страны проживало 42% населения и производилась треть промышленной продукции. Несмотря на успешную эвакуацию большинства промышленных предприятий, много оборудования и рабочей силы оказалось утраченным [2]. Транспортная система не справлялась с резко возросшим объемом перевозок. Управление экономикой было дезорганизовано. В результате в 1942 г. объем производства важнейших видов промышленной продукции оказался значительно ниже, чем в 1940 г. и существенно уступал соответствующим показателям по Германии.
Исследователи, изучавшие историю Великой Отечественной войны, всегда высоко оценивали роль танковой промышленности в достижении Победы. Но из-за недоступности важных источников освещение работы советской военной промышленности, в том числе и танковой, было затруднено. Поэтому, как правило, ученые ограничивались лишь краткой оценкой результатов работы этой отрасли оборонной промышленности. И только после того как был открыт доступ к новым архивным документам, возможности для изучения данной проблемы возросли.
Практика показала, что существуют разные способы увеличения производства военной продукции. Например, в России в годы Первой мировой войны наибольший эффект принесло расширение уже существенных военных заводов [3]. Другой путь состоял в том, чтобы переводить на военные рельсы крупные объекты гражданской промышленности. Наконец, третьим вариантом решения данной проблемы является переход предприятий, частично занятых военным производством, к выпуску исключительно военной продукции. При этом каждый из перечисленных путей имел как плюсы, так и минусы, но в любом случае огромное значение имел количественный и качественный уровень военного производства мирного времени, и с этой точки зрения в СССР ситуация складывалась максимально благоприятно. С 1938 г. и вплоть до начала войны производство военной продукции росло в СССР высокими темпами. Было принято решение привлечь к производству танков дополнительно несколько крупных машиностроительных заводов. Тяжелые танки KB должен был начать производить Челябинский, а знаменитые Т-34 — Сталинградский тракторные заводы. В итоге к началу войны в Сталинграде уже стали выпускать небольшие серии боевых машин, а ЧТЗ мог приступить к производству KB в следующем квартале.
С началом войны стало очевидным, что прежние планы расширения военного производства не соответствуют сложившейся на фронте ситуации. Отвечавший за производство танков нарком среднего машиностроения В.А. Малышев обратился к руководству страны с предложениями о путях дальнейшего увеличения объектов производства этого вида вооружений. Вот что 28 июля 1941 г. писал он в дневнике:
«Прочел в газетах сообщение с фронтов о том, что происходят гигантские танковые сражения. Участвует от 4 000 танков одновременно. Хотя мы вступили в войну с порядочным запасом танков, но если так дело пойдет, то этих запасов будет мало. Очевидно, наши расчеты по потребности танков оказались заниженными. Надо раздувать дело с выпуском танков вовсю. Написал записку т. Сталину, в которой предлагаю ряд крупных машиностроительных заводов срочно перестроить на производство танков. Сегодня вызвал т. Сталин, говорил по моей записке. В общем одобрил, сказал подготовить конкретные предложения. 3 августа 1941 г. Часть моих предложений по переводу заводов на производство танков приняты. Вышли решения Государственного комитета обороны. Характерно то, что постановления… № 1 и № 2 вышли по танкам. История когда-нибудь отметит этот факт» [4].
Эвакуация промышленных предприятий с запада на восток вынудила пересмотреть все планы дальнейшей мобилизации промышленности. С одной стороны, она дезорганизовала работу существующих военных предприятий, с другой — появилась возможность большей концентрации производственных мощностей, создания крупных высокоэффективных предприятий, таких, как знаменитый Танкоград, или завод № 183 в Нижнем Тагиле.
12 сентября 1941 г. был создан Наркомат танковой промышленности СССР (НКТП). Главной его задачей стало резкое увеличение объемов производства танков. В состав НКТП были включены следующие предприятия, уже имевшие в 1930-е гг. опыт производства танков: в Харькове завод № 183, производивший Т-34, и № 75, изготовлявший дизельные двигатели для танков; в Ленинграде Кировский завод, выпускавший танки KB, завод № 174 (танки Т-26); в Москве завод № 37 (легкие плавающие танки Т-40); Мариупольский завод им. Ильича, производивший корпуса для Т-34, и Подольский завод им. Орджоникидзе, одним из видов продукции которого было производство бронекорпусов для танка Т-40. Однако к началу сентября 1941 г. большинство из них уже находилось под угрозой захвата немцами. Поэтому одновременно в состав НКТП вошли и предприятия, расположенные в восточных районах страны, которым предстояло слиться с эвакуируемыми танковыми заводами: ЧТЗ должен был принять Кировский завод. Уральский вагоностроительный — завод № 183, Уральский турбинный — двигательный цех Кировского завода. Уральский завод тяжелого машиностроения — Ижорский завод. Кроме того, в состав НКТП вошли Сталинградский тракторный завод, приступивший к выпуску Т-34, № 264 в Сталинграде, налаживающий производство бронекорпусов для СТЗ, и № 112 («Красное Сормово»), ранее работавший на нужды флота, а теперь тоже переориентированный на изготовление танков Т-34.
Кроме того, в состав НКТП в момент его создания вошли заводы, не занимавшиеся производством танков, такие, как Харьковский тракторный, автозавод им. Коммунистического интернационала молодежи в Москве, а также Коломенский, Муромский (№ 176), Саратовский и Чкаловский паровозоремонтные заводы, Выксунский завод дробильно-размольного оборудования (№ 177), Кулебакский металлургический завод (№ 178) Часть из них пришлось впоследствии эвакуировать и слить с другими предприятиями, другие же сами стали базой, на которой развертывалось эвакуируемое оборудование.
Новые заводы продолжали включаться в состав НКТП и после его создания. Так, 9 октября 1941 г. Наркомату был передан Куйбышевский завод Особстроя НКВД, предназначенный для размещения части оборудования Ижорского завода. 21 октября НКТП получил в свое распоряжение заводы «Металлист» и им. Воеводина в Свердловске. Они были предназначены для размещения эвакуируемых заводов № 37, КИМ и Подольского им. Орджоникидзе; 24 октября в состав НКТП вошел завод № 212, эвакуированное оборудование которого оказалось на территории Уральского турбинного завода, 22 ноября — металлургический завод № 200, образованный из части площадей и оборудования завода № 78 Наркомата боеприпасов. На производство танков был отчасти переключен Горьковский автозавод, не вошедший в состав НКТП. К концу 1941 г. процесс формирования НКТП был завершен.
Вовлечение новых мощностей в военное производство продолжалось дольше. Окончательно их эффективное использование наладилось только к середине 1942 г. Но и после этого на новых танкостроительных заводах объемы производства были ниже, а оборудование и рабочая сила использовались менее эффективно, чем на образовавшихся в результате слияния старых эвакуированных танковых заводов с предприятиями гражданской промышленности. Танковая промышленность получала новые производственные мощности в основном за счет трех отраслей — транспортного и сельскохозяйственного машиностроения и судостроения. Свой серьезный вклад внесли также энергетическое и тяжелое машиностроение, работающее на нужды металлургии. Усиление оснащенности уже существующих центров производства и восстановление предприятий на освобожденных территориях после перелома в ходе боевых действий в пользу советских войск позволили расширить производственную базу НКТП.
Надо сказать, что в довоенный период производство на танковых заводах имело значительные резервы для усовершенствования. Например, на заводе № 183, несмотря на значительные объемы продукции, работа была организована по принципу мелкосерийного производства со всеми присущими ему атрибутами: стендовой сборкой танков, использованием универсальных станков, ручной формовкой и сваркой и т.д [6]. Недостаточно широко использовалось литье, редко применялась штамповка. Такая организация производства обеспечивала его гибкость, быстрый переход от одного вида продукции к другому, но ограничивала объемы. В условиях войны такого рода гибкость становилась непозволительной роскошью. Отметим, что еще перед войной на заводе № 183 приступили к перестройке технологии производства, но сначала ее задерживало освоение Т-34. Вскоре же после начала войны встал вопрос об эвакуации завода, и производство по новым технологическим принципам пришлось организовывать уже на новом месте.
С точки зрения принципов организации производства, использовавшихся руководством НКТП, представляют интерес некоторые приказы наркома танковой промышленности В.А. Малышева. В приказе от 9 декабря 1941 г. он поставил перед директором завода № 183 Е.Ю. Максарёвым задачу «внедрить на заводе автотракторную технологию» [7]. В данном случае термин «автотракторная технология» был использован Малышевым как синоним технологии массового производства, так как в СССР до войны именно в автотракторной промышленности она была реализована в наибольшей мере. При этом в первую очередь обращалось внимание на изменения техпроцесса для перехода к использованию более производительных специализированных станков — полуавтоматов, многорезцовых, револьверных и др. Следующая задача — переход к более широкому использованию литья, особенно для изготовления трудоемких деталей. Наконец, была поставлена задача освоения метода академика Патона по автоматической сварке корпусов. Он резко сокращал расход рабочей силы при сварке и снижал требования к уровню подготовки персонала.
О том, какими путями руководство НКТП стремилось повысить объемы производства, говорит другой приказ Малышева, отданный 16 января 1941 г. В нем Нарком требовал перенести на все предприятия НКТП опыт самых передовых заводов. В заключение он указывал:
«Еще раз предупреждаю директоров и главных инженеров заводов, что в условиях войны нужна строжайшая экономия в станках и рабочей силе. Всемерного осуждения заслуживает тот директор, который считает своей заслугой выполнять план «любыми средствами». План должен выполняться не «любыми», а минимальными средствами» [8].
В 1942 г. удалось достичь существенного прогресса в снижении трудоемкости производства танков, хотя выравнивания затрат труда и материалов по всем заводам, ориентируясь на лучшие показатели, еще достичь не удалось.
Применение новых методов организации производства позволило в корне изменить всю его структуру. Теперь оно строилось по принципу крупносерийного. Была налажена конвейерная сборка танков, расширена сфера применения литья как более производительного при изготовлении деталей. При этом вместо литья в формы, изготовленные вручную, как это часто практиковалось до войны, более активно использовалась машинная формовка. Применялись и другие прогрессивные технологии, что позволило значительно увеличить объемы производства танков. В течение 1942 г. значительно снизилась трудоемкость изготовления танка. Так, на заводах № 183 она снизилась на 22%, № 112 — на 40%, и т.д [9].
Очень многое здесь зависело от инициативы и организаторских способностей руководителей предприятий, которым приходилось выполнять задания Центра в очень тяжелых условиях: связи с поставщиками были нарушены, не хватало рабочей силы и сырья, прежде всего угля и мазута, подводил транспорт, лимиты снабжения электроэнергией были недостаточными. Военный период стал суровым испытанием для директорского состава и одновременно давал возможность проявить себя с лучшей стороны.
Наиболее интересным в этом отношении был пример И.М. Зальцмана.
До войны он возглавлял в Ленинграде Кировский завод, где показал себя способным организатором производства во время освоения танка КВ. После начала эвакуации Кировского завода в Челябинск Зальцман возглавил знаменитый Танкоград. Чтобы быстрее ввести в эксплуатацию станки, их порой устанавливали в недостроенных цехах, даже не заливая их основания бетоном. Уже в 1941 г. Танкоград произвел 844 танка КВ. Зальцман считался специалистом по налаживанию производства танков. Поэтому когда в январе 1942 г. на заводе № 183 сложилась кризисная ситуация, именно Зальцмана назначили его директором. В ходе эвакуации завод потерял много оборудования. После того, как закончился запас деталей, привезенных из Харькова, производство танков прекратилось. Зальцман вспоминал:
«Я выехал в Свердловск, посмотрел, какие из эвакуированных заводов стоят на железнодорожных путях. По моему указанию эшелоны с пригодным для производства танков оборудованием, инженерными и рабочими кадрами в несколько дней были доставлены в Нижний Тагил» [10].
Другой пример — директор завода Е.Э. Рубинчик.
Возглавляя Коломенский паровозостроительный завод, он в сентябре 1941 г. сумел в сжатые сроки наладить там производство корпусов танков Т-60. Этот успех подтолкнул руководство к тому, чтобы доверить заводу самостоятельный выпуск танков. К сожалению, через 5 дней после этого решения пришлось приступить к его эвакуации, но Рубинчик успешно справился и с этой задачей. Хорошо зарекомендовавший себя директор был назначен на пост руководителя одного из ключевых предприятий Наркомата — завода № 112 («Красное Сормово»).
Но были и такие случаи, когда неудачи при переходе к производству танков ломали людям карьеры, а то и жизнь. Такая судьба выпала директору завода № 112 Михалеву (место которого и занял Рубинчик). Из-за недостаточно быстрого освоения в производстве танка Т-34 он был снят с поста директора и отдан под суд. Его главный просчет заключался в попытке компенсировать нехватку ряда деталей путем размещения заказов на них по другим предприятиям. Однако эти поставки были либо сорваны полностью, либо осуществлялись нерегулярно. Ритмичную работу заводу наладить не удавалось. Главный инженер Г.И. Кузьмин практически все свое время вынужден был проводить в разъездах по не выполняющим обязательства заводам-поставщикам [11]. В 1941 г. завод выпустил всего 173 танка. Рубинчик же основные усилия направил на обеспечение максимальной независимости завода от поставщиков. В технологию производства были внесены изменения, позволившие выполнять многие работы на собственном оборудовании. В результате завод начал работать нормально.
Большое значение для роста производства танков имели изменения, вносимые в ходе войны в их конструкцию. Общее руководство этими работами осуществлял главный конструктор НКТП, заместитель наркома Ж.Я. Котин, а главным центром по упрощению конструкции стало КБ завода № 183, которое возглавлял А.А. Морозов. К концу января 1942 г. было отменено использование на танке Т-34 5641 детали 1265 наименований. Благодаря предложениям конструкторов удалось отказаться от 206 изделий, получаемых ранее с других предприятий, что повысило независимость завода № 183 от поставщиков и от работы транспорта. Для скорейшей ликвидации нехватки многих видов материалов, прежде всего качественных сортов стали, была проведена большая работа по поиску их заменителей [12]. В то же время почти не совершенствовались боевые качества танков. Это отражает, с одной стороны, уверенность в высоких качествах слоев продукции, с другой — кризисную ситуацию в снабжении, организации и управлении производством. При этом упрощение конструкции и технологического процесса привело к снижению надежности наших танков. В итоге уже летом 1942 г. низкая техническая надежность советских танков заставила руководство страны и НКТП принимать экстренные меры.
В июне 1942 г. Малышев записал в дневник следующие слова Сталина:
«Наши танки превосходят заграничные, в том числе и немецкие, по своим техническим показателям, но уступают им в ходовой части… Надо иметь в виду, что теперь танкисты менее квалифицированы и поэтому танки надо делать проще, надежнее, а не рассчитывать на виртуозов… Новые танки делать пока не будем. Не надо отвлекать конструкторов от задачи улучшать и модернизировать выпускаемые танки… К новым машинам вернемся через месяц — полтора, когда конструкторы закончат работу по улучшению существующих танков» [13].
Поэтому с лета 1942 г. основные усилия конструкторов НКТП были переключены с упрощения технологий изготовления на повышение надежности танков. В рамках работы над этой проблемой некоторые прежние решения были отменены. Кризисный период продолжался как минимум до второго квартала 1943 г. Это привело к тому, что освоение новых образцов бронетанковой техники в 1942 г. так и не было начато. Между тем когда в 1943 г. немцы начали активно использовать свои новые разработки — танки «Тигр» и «Пантера» — потребовалось в авральном порядке разрабатывать новые образцы советских вооружений, чтобы успешно противостоять им.
Среди самых сложных проблем первого периода войны наиболее остро стояло обеспечение предприятий рабочей силой. В ходе эвакуации потери здесь были даже выше, чем потери оборудования. Очень многие работники предприятий отказались по разным причинам покидать родные места. Часто они просто не успевали эвакуироваться из-за слишком стремительного продвижения противника. Наконец, многие рабочие и служащие вступили в народное ополчение. В результате при организации производства на новом месте предприятия столкнулись с катастрофической нехваткой рабочей силы.
Сталин прекрасно понимал всю важность производства танков, и 13 декабря 1941 г. ГКО постановил, что Наркомсредмаш, Наркомтяжмаш, Наркомлеспром, Наркомат минометного вооружения СССР и Наркомместпром РСФСР должны передать НКТП 19 тыс. рабочих. Наркоматы же передавали НКТП к 10 января 1942 г. только 3 152 человека и больше передавать отказались [14]. Они также испытывали проблемы с людьми и не могли дать больше, так как в этом случае их собственная деятельность оказалась бы под угрозой срыва. В этой ситуации на помощь НКТП пришел Наркомат обороны. 5 января 1942 г. он передал НКТП для работы на его заводах 13 тыс. человек из числа военнообязанных [15]. Наркомат обороны помогал НКТП и в дальнейшем: так, например, 13 мая 1942 г. заместитель наркома обороны Е.А. Щаденко выделил для НКТП 14.5 тыс. военнослужащих, выписывающихся из госпиталей [16]. Однако их квалификация была низкой. В свою очередь, руководство НКТП решило максимально сократить число вспомогательных рабочих, служащих и ИТР.
Определенное представление о том, из каких источников пополнялись ряды рабочих предприятий НКТН, могут дать сведения по заводу № 183. Эвакуировано из Харькова было 2.5 тыс. человек. В Нижнем Тагиле к ним присоединилось 6 234 производственных и 5813 вспомогательных рабочих с Уральского вагоностроительного завода. 550 рабочих прибыли из Мариуполя и других мест. В 1942 г. были приняты на работу еще 25 064 человека. Самым массовым источником пополнения рабочей силы оказались стройтрудколонны. Это были формирования Наркомата обороны, состоявшие из военнообязанных, признанных непригодными к использованию в других частях, в том числе и по национальному признаку [17]. Всего завод получил 9 200 человек из пяти стройтрудколонн, работавших до этого на территории завода. Еще 7 400 человек НКО передал заводу из числа ограниченно годных к военной службе. 8 719 человек были приняты на завод в порядке свободного приема. В основном это были подростки, женщины и пенсионеры. 1 903 человека поступили на завод из системы трудовых резервов [18].
Основная масса пришедших на завод работников относилась к категории неквалифицированной рабочей силы. Поэтому было решено обучать новичков в процессе производства. Опытные рабочие брали их на обучение. Конечно, такой способ не мог дать быстрого эффекта, и проблема квалификации кадров сохранялась до конца войны. Из-за того, что многие новые работники не имели необходимой квалификации, страдало качество.
Немалую работу пришлось провести, чтобы создать относительно приемлемые условия жизни для рабочих. Самой острой проблемой было обеспечение эвакуированных жильем. Некоторым, не слишком большим заводам, например заводу № 37 в Свердловске, удалось решить ее за счет местных ресурсов, но на самых крупных предприятиях сложилась более сложная ситуация. Так, в распоряжение завода № 183 перешло 208 тыс. кв. м жилья, принадлежащего ранее Уральскому вагоностроительному заводу. Таким образом, удалось расселить 6 790 человек, в основном семьи рабочих и служащих завода № 183 из Харькова. Кроме того, к 1 января 1942 г. были построены землянки (55.5 тыс. кв. м) и бараки (32.4 тыс. кв. м), что позволило расселить примерно 20 тыс. человек [19]. Положение с жильем на заводе несколько улучшилось летом, когда так называемым хозяйственным способом было возведено значительное количество жилья. Одновременно были приведены в надлежащее состояние бараки: стены оштукатурили, а двухъярусные нары заменили на кровати. Правительство выделило для завода 15 тыс. комплектов постельного белья. Всего в распоряжении НКТП на 1 января 1942 г. находилось 1 092 312 кв. м жилья, в котором проживали 272 341 человек.
14 ноября 1941 г. было принято постановление ГКО, согласно которому нужно было производить до 140 танков в сутки. При этом уже к последней декаде января 1942 г. необходимо было ежедневно выпускать по 114 танков, что оказалось нереальным [20]. Всего в 1942 г. было произведено 24719 танков и САУ [21]. Это было значительное достижение по сравнению с предыдущим, 1941 г., когда было произведено 6 590 танков, в том числе 4 915 во втором полугодии. Однако плановое задание (примерно 50 тыс. танков в год) выполнено не было. Достаточно сказать, что в 1 квартале 1942 г. было произведено лишь 63% от запланированного количества [22].
Тем не менее сейчас, по прошествии достаточно долгого времени, можно оценить работу НКТП как очень успешную. Но в 1942 г. Сталину казалось, что другой человек на посту наркома мог бы сделать больше, чем Малышев. В результате его место занял заместитель наркома Зальцман. Вот что записал Малышев в своем дневнике:
«1 июля 1942 г.
Позвонил по телефону т. Сталин и крепко ругался за то, что не выполняется план по танкам Т-34. Я ответил т. Сталину, что много трудностей у заводов с людьми и оборудованием и что, хотя план не выполняется, но выпуск танков Т-34 из месяца в месяц растет, но тов. Сталин опять крепко выругал меня и повесил трубку. Через полчаса позвонил Молотов и сказал: «Мы решили освободить Вас от работы наркома танковой промышленности за невыполнения плана по танкам Т-34 и назначили наркомом И.М. Зальцмана».
Мне, конечно, после 2-х лет работы по танкам очень и очень тяжело переносить такое решение, но решение ЦК есть закон и направлено к улучшению дела. А это самое главное. Я же буду работать там, куда пошлет партия, и буду стараться работать лучше, чем работал в танкопроме» [23].
Впоследствии Сталин более объективно оценил деятельность Малышева на посту наркома. Во многом этому способствовало то, что Зальцман тоже не смог добиться запланированного роста объемов производства. В 1943 г. Сталин вернул опальному бывшему наркому прежнюю должность. Позже Малышев получил звание генерал-полковника и был награжден многочисленными правительственными наградами, в том числе и за работу в 1941-1942 гг. После войны он был министром среднего машиностроения СССР и принял участие в работе над советским «атомным проектом».
Несмотря на то, что общий промышленный потенциал СССР был в 1941-1942 гг. значительно ниже, чем у Германии, в распоряжении которой была промышленность всех завоеванных ею европейских стран, а СССР только начинал получать первые поставки из США и Великобритании по ленд-лизу, в 1942 г. выпуск вооружения и военной техники в СССР значительно превысил аналогичные показатели в Германии.
В СССР в 1942 г. было произведено 24 504 танка и САУ, а в Германии — только 6 189, боевых самолетов — соответственно 21 681 и 11 408, артиллерийских орудий калибром от 75 мм и выше — 33 111 и 14 316. Между тем в Германии было выплавлено 28.7 млн т стали (31.1 млн т с учетом оккупированных стран), а в СССР — только 8.1 млн т. Электроэнергии было произведено в Германии 43.4 млрд кВч., а в СССР — 29.1 млрд кВч.
Те мероприятия, которые были проведены в первый период войны, предопределили последующую успешную работу советской военной промышленности. В СССР было произведено танков и САУ: в 1943 г. 24 006 (в Германии 10.7 тыс.), в 1944 г. — 28 983 (в Германии 18.3 тыс.), в первом полугодии 1945 г. — 15 422 (в Германии только 4.4 тыс.) [24]. Это тем более удивительно, что почти до самого конца войны общие объемы производства основных видов промышленной продукции в Германии были выше, чем в СССР.
На примере работы советской танковой промышленности можно видеть, как этот успех достигался. Прежде всего он стал возможен благодаря максимальному сосредоточению всех ресурсов страны для достижения главной цели — разгрома врага. Успех обеспечила и возможность добиться рационального использования этих ресурсов в процессе производства. Немалое значение имела также работа наших конструкторов. Нельзя забывать и о том, что рабочие и служащие НКТП на всех уровнях самоотверженно выполняли свой долг в любых условиях, работая по 10 и более часов в сутки. Большое значение имело и то, что руководство страны рассматривало танковую промышленность как одну из приоритетных отраслей и оказывало ей всю возможную в тех условиях помощь. Несмотря на все трудности, НКТП в целом продемонстрировал способность оперативно, эффективно и грамотно решать стоявшие перед ним задачи. Список литературы
1. Гриф секретности снят: Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М., 1993. С. 357.
2. Об эвакуации танковой промышленности см.: Ермолов А.Ю. Эвакуация в 1941 г. на примере предприятий Наркомата танковой промышленности // Россия и реформы. Вып. 5. М., 2002.
3. Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. М., 1973. С. 449.
4. Пройдет десяток лет, и этих встреч не восстановишь уже в памяти" // Источник. 1997. №5. С. 117.
5. РГАЭ, ф. 8752, оп. 1, д. 82, л. 167-169; оп. 4, д. 2, л. 21.
6. Там же, ф. 8798, оп. 4, д. 16, л. 234.
7. Там же, ф. 8752, оп. 4, д. 6, л. 79.
8. Там же, д. 82, л. 1-2.
9. Там же, д. 728, л. 6-11.
10. Зальцман И.М. Срочное задание // Т-34. Путь к Победе. Киев, 1989. С. 109.
11. РГАЭ, ф. 8798, оп. 4, д. 3, л. 30.
12. Там же.д. 15, л. 124-125.
13. Источник. 1997. №5. С. 118-119.
14. РГАЭ, ф. 8752, on. 1, д. 24, л. 14.
15. Там же, л. 12.
16. Там же, л. 214.
17. Работников стройтрудколонны нельзя отождествлять, как это теперь часто делается, с узниками ГУЛАГа. Стройтрудколонны в составе промышленных наркоматов просуществовали недолго. На основании постановлений ГКО от 21 марта и 3 апреля их расформировали, их начальствующий состав и часть рядовых были отправлены в Красную армию, а оставшиеся на предприятиях бывшие военнослужащие стройтрудколонн были демобилизованы и переданы предприятиям с распространением на них действующего трудового законодательства (Там же, ф. 8752, оп. 4, д. 110, л. 1-2).
18. РГАЭ, ф. 8798, оп. 4, д. 17, л. 283.
19. Там же, л. 302.
20. Там же, ф. 8752, оп. 4, д. 4, л. 87.
21. Там же, д. 728, л. 158-164.
22. Тамже.д. 110, л. 121.
23. Источник. 1997. № 5. С. 119.
24. РГАЭ, ф. 8752, оп. 4, д. 728, л. 158-164; История Второй мировой войны. Т. 12. М., 1978. С. 200.