Смоленский колледж телекоммуникаций
РЕФЕРАТ
по истории
тема: «Князь Владимир Святой»
подготовил:
Макухин Иван Иванович
проверил:
Смоленск2002 г.
ПЛАН
Введение… 3
Князь Владимир Святой… 5
Заключение… 24
Молитва князя Владимира… 25
Литература… 25
Введение
Наша история о временах, предшествовавшихпринятию христианства, темна и наполнена сказаниями, за которыми нельзяпризнать несомненной достоверности. Этому причиною то, что наши первыелетописцы писали не ранее второй половины XI в. и о событиях, происходивших вих отечестве в IX и Х веках, за исключением немногих письменных греческихизвестий, не имели других источников, кроме изустных народных преданий,которые, по своему свойству, подвергались вымыслам и изменениям. Сдостоверностью можно сказать, что, подобно всем северным европейским народам, ирусский только с христианством получил действительные и прочные основы длядальнейшей выработки гражданской и государственной жизни, основы, без которыхсобственно для народа нет истории. С давних времен восточная половина нынешнейЕвропейской России была населена народами племени чудского и тюркского, а взападной половине, кроме народов литовского и чудского племени, примыкавшихсвоими поселениями к балтийскому побережью, жили славяне под разными местныминазваниями, держась берегов рек: Западной Двины, Волхова, Днепра, Припяти,Сожи, Горыни, Стыри, Случи, Буга, Днестра, Суды, Десны, Оки с их притоками. Онижили небольшими общинами, которые имели свое средоточие в городах — укрепленных пунктах защиты, народных собраний и управления. Никакихустановлений, связующих между собою племена, не было. Признаков государственнойжизни мы не замечаем. Славяно-русские племена управлялись своими князьками,вели между собою мелкие войны и не в состоянии были охранять себя взаимно иобщими силами против иноплеменников, а потому часто были покоряемы. Религия ихсостояла в обожании природы, в признании мыслящей человеческой силы запредметами и явлениями внешней природы, в поклонении солнцу, небу, воде, земле,ветру, деревьям, птицам, камням и т. п. и в разных баснях, верованиях,празднествах и обрядах, создаваемых и учреждаемых на основании этого обожанияприроды. Их религиозные представления отчасти выражались в форме идолов, но уних не было ни храмов, ни жрецов; а потому их религия не могла иметь признаковповсеместности и неизменяемости. У них были неясные представления осуществовании человека после смерти; замогильный мир представлялся ихвоображению продолжением настоящей жизни, так что в том мире, как и в здешнем,предполагались одни рабами, другие господами. Они чествовали умершихпрародителей, считали их покровителями и приносили им жертвы. Верили они такжев волшебство, т.е. в знание тайной силы вещей и питали большое уважение кволхвам и волхвицам, которых считали обладателями такого знания; с этимсвязывалось множество суеверных приемов, как-то, гаданий, шептаний, завязыванияузлов, и тому подобного. В особенности была велика вера в тайное могуществослова, и такая вера выражалась во множестве заговоров, уцелевших до сих пор ународа. Сообразно такому духовному развитию было состояние их житейскойумелости. Они умели строить себе деревянные жилища, укреплять их деревяннымистенами, рвами и земляными насыпями, делать ладьи и рыболовные снасти,возделывать землю, водить домашних животных, прясть, ткать, шить, приготовлятькушанья и напитки — пиво, мед, брагу, — ковать металлы, обжигать глину надомашнюю посуду; знали употребление веса, меры, монеты; имели свои музыкальныеинструменты; на войну ходили с метательными копьями, стрелами и отчасти мечами.Все познания их переходили от поколения к поколению, подвигаясь вперед оченьмедленно, но сношения с Византийскою империей и отчасти с арабским Востокоммало-по-малу оказывали на русских славян образовательное влияние. Из Византиизаходило к ним христианство. В половине IX века русские, после неудачногопохода на Византию, когда буря истребила их суда, приняли крещение, но вслед затем язычество опять взяло верх в стране; однако и после того многие из русскихслужили на службе византийских императоров в Греции, принимали там христианствои приносили его в свое отечество. В половине Х века киевская княгиня Ольгаприняла св. крещение. Все это, однако, были только подготовительные явления.При князьях так называемого Рюрикова дома господствовало полное варварство. Ониоблагали русские народы данью и до некоторой степени подчиняя их себе,объединяли; но их власть имела не государственные, а наезднические илиразбойничьи черты. Они окружали себя дружиною, шайкою удальцов, жадных кграбежу и убийствам, составляли из охотников разных племен рать и делали набегина соседей — на области Византийской империи, на восточные страны,прикаспийские и закавказские. Цель их была приобретение добычи. С тем жевзглядом они относились и к подчиненным народам: последние присуждались платитьдань; и чем более можно было с них брать, тем более брали; за эту дань бравшиеее не принимали на себя никаких обязательств оказывать какую-нибудь выгоду сосвоей стороны подданным. С другой стороны князья и их дружинники, имея в видутолько дань и добычу, не старались вводить чего-нибудь в жизнь плативших дань,ломать их обычаи, и оставляли с их внутренним строем, лишь бы только они давалидани и поборы.
Такой варварский склад общественной жизниизменяется с принятием христианской религии, с которою из Византии — самойобразованной в те времена державы -перешли к нам как понятия юридические игосударственные, так и начала умственной и литературной деятельности. Принятиехристианства было переворотом, обновившим и оживотворившим Русь и указавшим ейисторическую дорогу.
Этот переворот совершен Владимиром, получившимнаименование Святого, человеком великим по своему времени. К сожалению жизньего нам мало известна в подробностях и летописи, сообщающие его истерию,передают немало таких черт, в достоверности которых можно скорее сомневаться,чем принимать их на веру. Откидывая в сторону все, что может подвергатьсясомнению, мы ограничимся короткими сведениями, которые, при всей своейскудости, все-таки достаточно показывают чрезвычайную важность значенияВладимира в русской истории.
Князь Владимир Святой
Владимирбыл сыном воинственного Святослава, киевского князя, который предпринял походна хазар, господствовавших в юго-восточной России, взял их городСаркел-на-Дону, победил прикавказские народы: ясов и касогов, завоевал Болгариюна Дунае, но должен был после упорной защиты уступить ее греческому императору.На возвратном пути из Болгарии в Русь он был убит печенегами, народом тюркскогоплемени. Будучи еще в детском возрасте, Владимир был призван новгородцами накняжение и уехал в Новгород вместе со своим дядей Добрыней, братом его материМалуши, ключницы его бабки Ольги. По смерти Святослава между детьми егоначалось междоусобие. Киевский князь Яропопк убил брата своего древлянскогокнязя Олега. Владимир со своим дядей убежал в Швецию и возвратился в Новгород счужеземной ратью. Вражда у них с Ярополком возникла оттого, что дочь князяполоцкого Рогаедь, руки которой просил Владимир, отказала ему такими словами:«Не хочу разуть (разуть жениха — обряд свадебный; разуть вместо — выйтизамуж) сына рабы». попрекнув его низостью происхождения по матери, исобиралась выходить за Ярополка. Владимир завоевал Полоцк, убил Рогводода,полоцкого князя, и женился насильно на Рогнеди. Вслед затем он овладел Киевом иубил своего брата Ярополка. Летописец наш изображает вообще Владимира жестоким,кровожадным и женолюбивым; но мы не можем доверять такому изображению, так какпо всему видно, что летописец с намерением хочет наложить на Владимира-язычникакак можно более черных красок, чтобы тем ярче указать на чудотворное действиеблагодати крещения, представив того же князя в самом светлом виде послепринятия христианства.
С большеюдостоверностью можно принять вообще известие о том, что Владимир, будучи ещеязычником, был повелителем большого пространства нынешней России и старался како распространении своих владений, так и об укреплении своей власти над ними.Таким образом он повелевал новгородской землей — берегами рек: Волхова, Невы,Меты, Лупа, — землей белозерской, землей ростовской, землей смоленской вверховьях Днепра и Волги, землей полоцкой на Двине, землей северской по Десне иСеми, землей полян или киевской, землей древлянской (восточная часть Волыни) и,вероятно, также западной Волынью. Радимичи, жившие на Сожи, и вятичи, жителиберегов Оки и ее притоков, хотели отложиться от подданства и были укрощены.Владимир подчинил дани даже отдаленных ятвягов, полудикий народ, живший в лесахи болотах нынешней гродненской губернии. Не должно однако думать, чтобы этообладание имело характер государственный: оно ограничивалось собиранием дани,где можно было собирать ее, и такое собирание имело вид грабежа. Сам Владимирукрепился в Киеве с помощью чужеземцев — скандинавов, называемых у насварягами, и роздал им города, откуда со своими вооруженными дружинами они моглисобирать дани с жителей.
Первые годы жизни икняжения Владимирова не утешительны, как деяния человека, косневшего во тьмеязычества, которое не умягчает сердца; но таковы были и тёмные началаравноапостольного Константина и иных великих мужей, которые сделалисьвпоследствии просветителями и благодетелями своего царства; посему и не боитсяистория подымать сию завесу, ибо через то ещё большею славою озаряется светлаясторона их жизни.
По смертиязыческого воителя Святослава между трёх его сыновей временно разделилась земляРусская: старший Ярополк сел княжить в Киеве, область древлянская сделаласьуделом Олега, Новгород назначен был юному ещё Владимиру, который там княжил подруководством опытного дяди своего Добрыни. Вскоре по смерти отца возникло междоусобиебратьев. Старый воевода Святослава Свенельд возбудил Ярополка против младшегоОлега, который убил на ловле сына Свенельдова. Олег во время битвы был сброшенс моста и затоптан конями; плакал Ярополк, когда узнал о смерти братней, но иему также предстояла смерть от брата. Узнав об участи Олега, Владимир бежал заморе к варягам, откуда некогда произошла сила русских князей; он возвратилсяоттуда с новою дружиной и, уже не страшась Ярополка, искал случая отомстить емуза смерть брата, по долгу мести языческой.
Прежде начала бранихотел он вступить в родственную связь с сильным племенем других князейваряжских, пришедших также из-за моря, и послал просить за себя дочь князяПолоцкого Рогволода, но гордая Рогнеда велела отвечать Владимиру: «Да не будет,чтобы когда-либо отрешила я ремень у сапога сына рабынина», ибо князьНовгородский не был сыном законной жены Святославовой, но только рабыни его,ключницы Малхи. Раздражённый Владимир пошёл войной на Полоцк, победилРогволода, сжёг город и, истребив весь род его князей, силою взял за себянадменную Рогнеду. Тогда, окрепши силами, пошел он против Ярополка со всемиполчищами варягов и славян. Слабый Ярополк бежал из своей столицы в укреплённыйгород на стечении Роси и Днепра, но там ожидала его измена от присных:собственный воевода по имени Блуд, подкупленный Владимиром, выдал князя брату;он убедил Ярополка идти на зов Владимира в стан его, и там дружина варяжскаяумертвила Ярополка пред лицом брата. Владимир взял за себя вдову его, пленницугреческую, уже беременную, и от сего нечестивого брака родился Святополк,бывший впоследствии убийцей братьев своих, трёх сыновей Владимировых, ибоГосподь взыскивает иногда грех отцов на детях, для страшного примера иназидания. Не был счастливым для Владимира и брак его с Рогнедою, за которуютакже сватался и Ярополк; Владимир едва не сделался жертвою мщения дочериРогволода.
В 980 г. вступилВладимир на престол отеческий и, ещё в цветущих летах, явил себя не толькохрабрым воителем, подобно отцу своему Святославу, но и мудрым правителем,подобно блаженной бабке своей Ольге. Немедленно отпустил он дружину варяжскую,с помощью которой овладел Киевом, ибо варяги, по старой памяти своих набегов,почитали себя не союзниками Владимира, но завоевателями его области и требовалидани с киевлян. Ласковыми речами ублажил их Владимир, пока не собрал довольносилы, чтобы противостоять им; тогда вынудил их идти в Царьград искать себеслужбы у императора, которого предварил о неспокойном духе сей дружины.Утвердив власть свою, Владимир явил усердие своё к богам языческим, соорудилновый истукан Перуна с сребрянною главою и поставил его близ теремного двора нахолме вместе с другими кумирами. Туда стекался народ ослеплённый, и земляосквернялась кровью жертв; быть может, совесть тревожила князя, и сею кровьюискал он примириться с богами языческими, доколе наконец познал туединственную, искупительную кровь, которая могла умиротворить человека с Богом.Не только жертвы животных, но и человеческие падали на холм Перуна; возвратясьоднажды с победою после счастливой войны, решился он однажды, по совету боярсвоих, заклать в жертву богам кого-либо из отроков или девиц киевских, и жребийпал на юного варяга Иоанна, уже просвещённого христианством. Напрасно старалсяспасти его отчаянный отец: на обоих обрушилась ярость народная, и сын и отецпали под обломками обрушенного на них жилища; они были первыми и последнимимучениками христианскими в языческом Киеве.
Жертвуя идолам,жертвовал Владимир и страстям своим, ибо что были боги идолослужителей, если недемоны, которые возбуждали их к удовлетворению своих страстей? Сходно с нравамиязыческими, утопал князь русский в наслаждениях чувственных и, по выражениюлетописца, женолюбив был, подобно Соломону. Не довольствуясь первою супругоюРогнедою, от которой имел четырёх сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава иВсеволода, он назвал сыном своим и Святополка, взяв за себя его мать, женубрата своего, и ещё имел трёх законных по язычеству жён — Чехиню, от которойродился ему Вышелав, а от двух последних произошли Святослав и Мстислав и двабудущих страстотерпца, Борис и Глеб, прославленные в Церкви Русской. Кроме этихзаконных жён, ещё множество наложниц наполняли палаты его в Киеве, Вышгороде иБерестове; казалось, если попущено было погрузиться ему в скверны язычества, тодля того только, чтобы тем поразительнее было его обращение к свету Христову.Посреди чувственных наслаждений едва не настиг его смертный час от руки старшейсупруги Рогнеды, прозванной в летописи Гориславою, по тем бедствиям, которыеиспытала она в жизни; простив ему убийство отца и братьев, она не моглапростить ему предпочтение других жён, и однажды, когда князь посетил еёуединённое жилище близ Киева, в селе Предславине, Рогнеда решилась умертвитьего во время сна. Проснулся князь и отвёл удар; хотел он сам казнить виновную ивелел ей, облекшись в брачные одежды, ожидать смерти, но явился в храминенечаянный ходатай, отрок, сын её Изяслав, подал меч родителю и, наученныйматерью, сказал: «Ты не один, отец мой, сын твой здесь свидетелем!» — и выпалмеч из руки гневного отца. По совету бояр своих простил он виновную ради сынаеё и отдал им в удел бывшую область Рогволода.
Славны быливоинские дела Владимира ещё во дни его язычества: не напрасно кровь варяжскаятекла в его жилах и горел в нём дух отца его Святослава. Прежде всего сразилсяон с Мечеславом, кралем польским, который, подобно ему, сделался просветителемсвоей земли; оружием отторг он у него города Червенские, которые составиливпоследствии сильное княжение Галицкое, потом смирил отважных вятичей ирадимичей, не хотевших платить ему дань, и завоевал страну ятвягов, дикогоплемени латышского, обитавшего в лесах между Литвой и Польшею, и распространилпределы свои до самого поморья Балтийского. С запада устремился он на восток ис дружиною Новгородскою, под начальством дяди его Добрыни, спустился по Волге вземлю болгар, обитавших на устье Камы. Устрашенные его нашествием, они просилимира и отпустили послов со многими дарами; они же впоследстви искали привлечьмогущественного князя к лжеучению Магометову, которое сами исповедовали.
Желание познатьистину уже возгорелось в душе Владимира, который с детства ещё помнилхристианские нравы и советы блаженной бабки своей Ольги, и вместе с христианамиплакал над её могилой. Если и заглушены были семена христианства в бурномвозрасте юношества, когда, обитая на севере между языческих варягов и славян,далёк был от всего христианского, то, возвратясь в Киев, где обрёл опятьначатки веры Христовой, не мог он остаться равнодушным к первым воспоминаниямсвоего детства. Как объяснить иначе внезапную перемену его мыслей и это чудноесовещание князя со своими боярами об избрании веры истинной, которое неповторяется ни в какой летописи! Тем искреннее рассказ сей, что в нем сохраненыи все воинские черты духа варяжского, ибо, избрав веру, Владимир пошёл непросить ее у греков, но завоёвывать. Благодать Божия коснулась его сердца, ноне вдруг, а постепенно обновлялся в нём внутренний человек, и суровый варягсделался кротким христианином; оттого так прочна была эта перемена во Владимиреи такою твёрдою стопою стало Христианство в земле Русской при самом его начале— без всякого кровопролития, только силою воли и убеждения князя, которомупривык покоряться его народ, как мудрому правителю, пекущемуся о его благе.
Так описываетпреподобный Нестор, в простодушной летописи своей, утешительное обращениеВладимира к христианству и предварительное прение о вере в его палатах. Пришлив 986 году болгары веры Магометовой и сказали: «Ты, князь, мудрый и смыслёный,а не ведаешь закона, уверуй в закон наш и поклонись Магомету».— «Какая же вераваша?» — спросил их Владимир, и они отвечали: «Веруем Богу, а Магомет учит насобрезанию, запрещает вкушать свинину и вино, но по смерти обещает нам красныхжён, каждому по сердцу его, дозволяя и в здешней жизни многожёнство».Обольстительна была для сластолюбца полная свобода страстей, но страннымказалось ему обрезание и запрещение вина; попущением Божиим действие однойстрасти победило в нём другую, для того чтобы отвлечь от обеих. «Вино естьвеселие на Руси, и не можем без него быть»,— отвечал он болгарам.
Услышав опосольстве болгар, явились и посланники от папы, из области немецкой, которыестали обличать язычнику ничтожество его идолов и проповедовали Бога единого. Владимирхотел знать о заповедях их веры; они отвечали снисходительно, заповедуя пост посиле каждого, ибо кто пьёт или ест, то всё во славу Божию, по словам апостола(1 Кор. 10, 31). Но самая эта ослаба, которою надеялись привлечь к себеязычника, не тронула его сердца, ибо оно требовало обличений сильных дляпотрясения духа и совершенно разрешения от страстей. Просто и мудро отвечалнемцам Владимир: «Идите обратно, ибо сего отцы наши от вас не принимали».
Тогда и евреихазарские, обитавшие в Тавриде, подвигнутые вестью о посольстве болгар ихристиан к сильному князю русскому, думали привлечь его к своей вере. Послы ихсказали ему: «Христиане веруют тому, кого мы распяли, мы же веруем единомуБогу, Авраамову, Исаакову и Иаковлеву». Спросил и их Владимир: «Что есть законваш?» — и услышал отчасти то же, что и от болгар; обрезание и запрещениесвинины, с прибавлением хранения субботы. «Но где же земля ваша?— спросил ихВладимир.— И там ли вы ныне?» Смутились евреи и сказали князю: «Прогневался Богна отцов наших и расточил нас по всем странам, грехов ради наших; Иерусалим,земля наша, в руках христиан». Внук мудрой Ольги отвечал им: «Как же учите выиных, будучи сами отвержены от Бога; если бы Бог любил вас и закон ваш, не былибы вы расточены по чужим странам; хотите и нас подвергнуть такой же участи?»
Наконец, прислали игреки философа своего к Владимиру, по имени Константина, который обличил передним всю плотскую прелесть веры Магометовой и ту духовную слепоту, в коейкоснели евреи, распявшие Господа славы и сами добровольно отвергшие спасениесвоё, которое перешло к христианам. Учение христианское не могло не поразитьязычника; он хотел слышать от философа, для чего сошел Бог на землю и всюповесть страданий Христовых. Тогда в кратких, но ярких чертах раскрыл емуфилософ всё чудное сказание Ветхого Завета: о создании неба и земли, осотворении и падении человека, искушённого дьяволом, изгнании его из рая и опервом братоубийстве (горькое воспоминание для убийцы брата!). Страшная картинапотопа, карающего землю за грехи людей, и огненная казнь Содома и Гоморры,избрание Авраама родоначальником нового племени, из которого должен былпроизойти Искупитель, рабство Израиля в стране Египетской и чудные знамения, скакими извел их Моисей из плена, прехождение Чермного моря и потоплениефараона; закон, данный Богом посреди громов Синайских, и завоевание Израилемземли обетованной; царь воитель Давид, угодивший Богу, и сын его Соломон,строитель храма, святая святых, и последующие за тем судьбы царства доразорения Иерусалима и первого храма; вавилонское семидесятилетнее пленение иобновление храма, в котором должен был явиться сам Господь, предсказанныйпророками; всё это, при чудном свете речений пророческих, которые предваряли окаждом событии до последнего, величайшего из них, сошествия на землю Бога,глубоко потрясло душу Владимира.
Но сердце егоумилилось, когда после всех ветхозаветных картин философ рассказал емусмиренную евангельскую повесть о воплотившемся Творце, рождённом ради егоспасения в убогом вертепе от Девы и повитом в яслях между бессловесных,Который, когда настало время исполнить дивное искупление человеков, явился впустыне, крестился в Иордане, собрал учеников и проповедовал Евангелие ЦарствияНебесного со многими чудесами, ознаменовавшими в сыне человеческом Сына Божия;как, преданный учеником, был Он представлен на судилище языческое жрецамиеврейскими, терзаем, поруган, распят на кресте и как в третий день воскрес отгроба, во исполнение слов пророческих; как, умертвив смерть, вознёсся на небо кОтцу Своему и ниспослал от Него Духа Святого на учеников Своих, которыепроповедовали веру Христову по вселенной.
Рождение Бога отДевы и распятие его на древе крестном поразили язычника, который привык искатьземного величия в богах своих; но философ объяснил ему недоумение его сердца:«Обольщён был древле Адам и, богом пожелав быть, не сделался богом; сего радиБог сделался человеком, чтобы обоготворить Адама; лестью женскою пал в раюАдам, вкусив от запрещённого древа, и от Девы воплотившийся Бог распялся надреве, чтобы обновить падшую природу человека». Мудрец христианский, желая ещёболее поразить не только мысли, но и чувства Владимира, показал ему иконуСтрашного суда, на коем изображены были муки грешников и блаженство праведных.Глубоко вздохнул Владимир, взирая на чудную сию икону, которая представляла емусобственную его участь в будущем веке, если не покается. «Благо сим одесную игоре сим ошуюю!» — воскликнул он, и философ сказал князю: «Если хочешь одеснуюстать с праведными, то веруй в Господа Иисуса, распятого и воскресшего измертвых, и крестись во имя Его».
Тронуто было сердцеязычника, но не вдруг мог он решиться оставить широкий путь мирскихнаслаждений, чтобы вступить в тесные врата, которые вели в Царствие Божие.«Пожду еще мало»,— сказал Владимир и положил в сердце своем испытать о вере,ибо дело шло не об одном личном его убеждении, но и о просвещении всего народа.С великими дарами и почестями отпустил он философа и созвал бояр своих истарейшин градских на спасительное совещание, от которого должно было зависетьне только временное благо земли Русской, но и вечное. «Вот приходили ко мнеболгаре,— говорил князь,— предлагая принять закон их; потом приходили немцы,восхваляя также веру свою; были после них и евреи; последние пришли греки,осуждая все прочие верования и прославляя своё; много беседовал посланный их оначале и судьбах мира сего, чудна была его беседа и сладостна для слуха; онвозвещал об ином мире, в котором умирающие опять воскреснут, чтобы более неумирать, и обещал сиe тем, кто вступит в их веру, угрожая мукою огненноюотступникам; итак, придайте мне разума, какой дадите ответ?»
Бояре и старцыотвечали: «Ты ведаешь, о князь, что никто своего не хулит, а хвалит; если жехочешь почтить истину, имеешь у себя людей верных; пошли их испытать верукаждого из сих народов, чтобы видели, как служат они Богу своему». Мудрое словосиe было по сердцу князю и всем его людям; избрали десять мужей, добрых исмыслёных, и сказали им: «Идите сперва к болгарам, испытуйте веру их». Они же,видя нечистые дела их и нелепое служение, с омерзением возвратились в землюсвою. Князь уже не думал посылать их к евреям, которых падшего состояния нетерпела благородная душа его; но он послал людей своих в христианские земли,чтобы оттуда почерпнуть просвещение духовное, и велел идти сперва к немцам, апотом к грекам. Не без того особого промысла Божиего случилось то, чтопосланные его соглядать церковную службу немцев не умилились сердцем и, неулучив себе никакой пользы душевной, уклонились от них к грекам, ибо оттуданадлежало воссиять Православию на землю Русскую. Достигнув Царьграда, предсталиони двум императорам — Василию и Константину, внукам Багрянородного, ивозвестили им духовную цель своего послания, обещая быть общинниками их веры,если зрелищем богослужения умилится их сердце. Возрадовались кесари греческие имногими осыпали их почестями. Немедленно послали они к Патриарху с такимсловом: «Пришла Русь, испытывая в вере нашей; и так потщись устроитьблаголепную службу во храме Софии премудрости Божией; собери священный Собор ивесь клир и сам облекись во святительские ризы, да видит Русь славу Бога нашегои, сподобившись благодати крещения, изменит вражду свою на любовь к нам ибожественною просветится верою».
Патриарх поспешилисполнить волю царскую; созвал он собор и устроил клир, учредив торжествовеликое, как бы в нарочитый праздник возжжены были все лампады в великолепномхраме премудрости Божией, и весь он исполнился фимиама при сладостном пении,представляя зрелище более подобное небесному, нежели земному. Посреди сегоблаголепия церковного вошли в святилище кесари во всем блеске пышного дворасвоего и с ними русские послы; их поставили на высоком месте, откуда могли онивидеть всю красоту церковную и чудное служение Патриарха, со всем соборомепископов, пресвитеров и диаконов. Изумились пришельцы русские: взоры и слух ихникогда не видали ничего подобного, и сердце их познало истину в сиюторжественную минуту, ибо были к ним приставлены диаконы, объяснявшие весьтаинственный смысл божественной службы. Мнилось им, что самые ангелы соединялигласы свои с ликом человеческим, и, вне себя от восторга, вышли они из храма посовершении литургии. Свет благодати коснулся их сердца, они полюбили веругреческую, восхваляя чудное её богослужение. Восемь дней пробыли послы русскиев Царьграде, и со многими дарами отпустили их императоры на родину, внушая имвозвестить то, что видели и слышали.
Когда возвратилисьв землю свою, созвал опять Владимир бояр своих и старейшин и приказал посламвозвестить дружине всё, что испытали о вере в чуждых странах. Со всеюискренностью отвечали послы: «Ходили мы к болгарам, и странным нам показалосьслужение их; встают они, садятся как бы неистовые, в распущенных одеждах и дикосмотрят по сторонам; всё у них мрачно и смрадно, и нет ничего доброго в законеих. Были мы у немцев и видели различные богослужения в церквах их, но безвсякого благолепия, и не обрели себе никакой пользы душевной. Но когда мыпришли к грекам и они ввели нас в тот храм, где служат Богу своему, поистине незнали мы, где обретаемся — на небе или на земле, ибо на земле нет ничегоподобного, ни такой красоты; одно лишь можно сказать, что если где-либо — то уних пребывает с человеками Бог, и служение ему у греков выше, чем у всехнародов. Не можем забыть виденной нами красоты; всякий человек, вкусив однаждысладкого, уже не захочет после вкусить горечи; так и мы не можем долее здесьоставаться чуждыми сей вере». Глубокое впечатление произвело искреннее словоэто на дружину Владимирову; многолетние старцы из числа бояр его, в памяти коихсвежими ещё были минувшие времена блаженной Ольги, сказали князю: «Если бы нехорош был закон греческий, то не приняла бы его и бабка твоя Ольга, котораябыла мудрейшею из всех человеков». Заветное имя Ольги решило выбор любимого еёвнука, о котором столько молилась она; уж он не хотел более испытывать о вере итолько спросил бояр своих: «Где креститься?» Старцы кратко отвечали: «Там, гдетебе любо».
Здесь опятьпредставляется чудное зрелище, которое не повторилось ни в каком народе, ибо вкнязе русском вполне отразился воинственный дух варяжского его племени: он ищетхристианства, но не хочет смиренно молить о нём превозносившихся греков,памятуя унижение, какому подверглась мудрая Ольга от надменных кесарей, с которымибились и отец его Святослав, и дядя Игорь. Князья русские, Аскольд и Дир,ходили некогда с оружием на Царьград и там приобрели веру; пойдет и он, попримеру их, ратию на греков, но не в дальний Царьград, а в ближайшую Корсунь итам завоюет веру! Нельзя было требовать смирения от язычника и воинственной егодружины; но искренно было его усердие, хотя и с младенческим мудрованиемваряжских своих обычаев.
В 988 году собралВладимир многочисленную дружину и спустился по Днепру так называемым греческимпутем к торговой Корсуни, углубившейся в морском заливе. Князь русский стал сосвоими судами в лимане, на одно вержение стрелы от города, и началаськровопролитная осада, которой соответствовала столь же упорная защита. Крепкобились граждане из-за стен, и не было успеха дружине русской, хотя отовсюдуобступила она укреплённый город. Напрасно грозил осаждённым князь русский, чтотри года готов простоять под их стенами, доколе не сдадутся; никто не помышляло сдаче. Тогда Владимир стал помышлять о приступе и велел дружине своейприсыпать стены землёй, чтобы взять город на копьё, но не было и тут успеха;граждане, подкопавшись изнутри под свои стены, ночью отгребали насыпь и уносилиземлю внутрь города, где насыпали на площади целый холм, доселе видимый посредиразвалин Корсуни. Так протекло шесть месяцев в напрасных усилиях, доколе невложил Господь в сердце одного Корсунянина, саном пресвитера, по имениАнастаса, открыть Владимиру тайное средство овладеть городом, не ради корыстичеловеческой, но чтобы самого завоевателя приобрести Богу, ибо ведома была емублагая цель сей необычайной брани. Кратко написал он на стреле: «Есть кладезиза тобою к востоку, откуда по трубам течёт к нам вода, перейми их»,— и пустилстрелу сию в стан русский. Изумился Владимир столь нечаянному совету и принялего не как от человека, но как бы свыше. Поднял он взор свой к небу ивоскликнул: «Господи, если так будет, то сам я в воде сей крещуся»,— инемедленно перекопал источники; жаждою истомился город и сдался, но не какпобедитель взошел в него с дружиною своею Владимир, ибо сам уже был побежденБогом христианским, который покорил ему Корсунь для собственного его спасения ивместе с ним всего его народа.
Тогда послал кимператорам греческим с таким словом: «Вот я взял славный град ваш Корсунь;слышу, что имеете сестру свою ещё девицею и прошу её в супруги; если же неотдадите её, то и с вашим царствующим градом поступлю так, как с Корсунью».
Смутились кесари, иещё более опечалилась сестра их; но не смели они прекословить мощному князю, атолько желали обратить его на путь спасения и отвечали послам Владимировым: «Неподобает христианам брачиться с язычником; если же крестится, то и желаемоеполучит, и царствие Божие приобретет, и с нами единоверен будет; иначе не можеммы выдать за него сестры своей». Отрадна была такая речь Владимиру, и он послалсказать императорам: «Крещусь, ибо прежде сего испытал закон ваш, и любо мнебогослужение ваше, как мне рассказали о нём посланные мною мужи». Слово сиеуспокоило кесарей греческих, и они стали умолять сестру свою Анну на этострашное для неё супружество; а между тем послали сказать князю: «Крестись, итогда пошлем к тебе сестру нашу»; но Владимир опять отвечал им: «Пусть преждепридут с сестрою вашей имеющие окрестить меня».
Трудно было Василиюи Константину убедить царевну Анну идти в страну чужую за князя-варвара, попонятиям греческим. Горько плакала она и говорила: «Иду туда, как бы в полон,лучше бы мне здесь умереть!» — но державные братья утешали её: «Что, еслиобратит тобою Бог Русскую землю на покаяние, а землю Греческую избавишь ты отлютой рати? Видишь ли, сколь зла причинила грекам Русь, и ныне, если непойдешь, тою же бедой грозит нам?» Так едва могли убедить царевну! Она женавеки простилась с братьями и присными своими и, севши на корабль вместе ссановниками царскими и пресвитерами, плача, поплыла через море Чёрное, на берегчуждый. С великою честью встретил её клир и народ в греческой Корсуни, сторжеством ввели во град и посадили в царском тереме, до времени совершениябрака.
Господь, всёустрояющий на пользу человекам и в лице Владимира воздвигший второгоКонстантина на земле Русской, хотел просветить его чудом, подобно как апостоласвоего Павла, чтобы сделать его равноапостольным просветителем подданой емустраны. Во время пришествия царевны, когда всё ликовало в Корсуни, встречавшейсестру своих кесарей, болезнь очей приключилась князю русскому, и он поражёнбыл временно слепотою при совершенном изнеможении тела. Скорбел Владимир и упалдухом, уже сомнение начало колебать его сердце, но мудрая царевна утвердила егов вере Христовой; она послала сказать ему: «Приими временную слепоту сию, какпосещение Божие, ибо желает показать тебе Господь неизреченную Свою славу; еслихочешь освободиться от своей болезни, поспеши и креститься во имя СвятойТроицы, иначе не можешь исцелиться». Поверил слову царственной невесты Владимири сказал: «Если сие исполнится, то поистине велик Бог христианский!» — и велелвсё приготовить для своего крещения. Немедленно приступил к оглашению князярусского епископ Корсунский с пресвитерами, пришедшими вместе с царевною; вцеркви Святого Апостола Иакова, стоявшей посреди торжища корсунского,приготовлена была купель; с одной стороны храма была палата Владимирова, а сдругой — терем царевны; и долго после ещё показывали на площади городацарственные сии жилища, развалины же церкви видны и доныне.
С чрезвычайнымторжеством совершено было таинство крещения, при котором присутствовали всесановники царские и вся дружина русская, ибо восприемником от купели заочно былстарший император, коего царственное имя Василия принял новокрещёный, и здесьявил Господь славу Свою чудным знамением для обращения язычников и дляутверждения в вере народа христианского. Как только возложил епископсвятительскую руку свою на главу новокрещёного и стал погружать его в купели,во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, внезапно спала как бы чешуя с очей его,подобно тому, как спала некогда такая же чешуя с очей обращённого Савла,апостола язычников. Прозрел Владимир и в радостном восторге воскликнул: «Нынепознал я Бога истинного!» — и он прославил Бога, просветившего взоры и сердцеего. Изумилась дружина Владимирова чудному исцелению князя своего, и некоторыеиз бояр его просили себе также крещения. Вскоре после обновления духовного совершилосьи брачное торжество князя русского с греческою царевною; Анна уже не страшиласьсего супружества, ибо видела благодать Божию над супругом своим и над всею егоземлею.
Епископ Корсунскийс любовью поучил князя, просвещённого им в купели, и раскрыл ему истины верыхристианской и правила Святых Вселенских Соборов. «Внимай себе, о благородныйсамодержец,— говорил он,— и последуй Апостольскому преданию и учению Святыхотцов, право правящих слово истины. Се ныне новорожден ты благодатию ХристаБога и очищен от всякого греха, сделавшись сыном Света и наследником НебесногоЦарствия. Блюди, да не прельстит тебя кто-либо из еретиков, но исповедуй всегдаправославную веру, сохраняя чистый её символ: верую во единого Бога ОтцаВседержателя. Исповедуй единое крещение водою и духом; приступай с верою кСвятым Тайнам, приемля с умилением тело и кровь Христову, и все церковныепредания храни. Поклоняйся благоговейно честному кресту Господню, святым иконами мощам угодников Божиих, веруй и седми Вселенским Соборам, которые сохраниливеру нашу чистою от всех ересей, на неё восстававших. Соблюдай чистоту телеснуюв целомудренном браке, ибо с единою только женою позволяет совокупляться законхристианский; уважай пресвитеров Божиих, могущих научить тебя слову истины;таким образом сохранит тебя Господь от всяких соблазнов и богопротивных дел исподобит тебя Небесного Своего Царствия молитвами пречистой Своей Матери и всехСвятых».
Хотя епископКорсунский совершал крещение над князем русским, но, без сомнения, в Корсуньпослан был от Патриарха Цареградского митрополит, долженствующий вместе сВладимиром идти просветить землю Русскую. Молчит о том летопись Несторова, носвященное предание гласит, что первым митрополитом послан был нектоблагочестивый муж, по имени Михаил, родом из Сирии, и с ним шесть епископов,между которыми должны были быть разделены епархии русские. Прежде, нежелиоставить Корсунь, Владимир хотел ознаменовать там отрадное событие своегокрещения и поставил церковь ангела своего святого Василия на горе, которая быланасыпана посреди города во время осады; он испросил себе в благословение отместного епископа честную главу Климента Папы Римского, пострадавшего в Херсонев I в. христианства, и часть от мощей ученика его Фива: это была перваясвятыня, которую принес с собой Владимир в престольный Киев вместе с церковнымисосудами и святыми иконами. Отселе сохранилось в земле Русской названиеКорсунской для всякой святыни, которая носит на себе отпечаток древности.
Но, собираяхристианскую святыню, Владимир как победитель желал принести с собою знамениесвоей победы, ибо он великодушно уступал Корсунь императорам греческим, какбрачное вено за сестру их царевну. Посему взял из покорённого города два медныхизваяния и четырёх коней медных искусства греческого, которые поставил у себя вКиеве, близ созданного им храма Богородицы, вероятно, в подражание того, какпоставлены были великим Юстинианом знаменитые изваяния коней пред вратамиСвятой Софьи. Анастас, пустивший известительную стрелу в стан Владимира,сопутствовал князю в числе иных пресвитеров корсунских, как человек,приобретший себе доверенность князя. Сопровождаемый супругою царевною и сонмомсвятителей греческих, с великим торжеством оставил князь русский покорённый имгород, где обрёл спасение себе и народу, и, проникнутый великим званием своим,поспешил на апостольский подвиг в Киев, где первым его действием былосокрушение кумиров, им самим некогда сооружённых. Все велел он ниспровергнуть,иные рассечь на части, другие жечь огнем; идола Волоса, называемого скотьимбогом, бросили в реку Почайну. Перуна же громовержца, как более уважаемого извсех кумиров, велел привязать к конскому хвосту и влечь его с горы по Боричевусвозу на реку, приставив к нему двенадцать воинов, которые били его палицами,не потому, что бездушное дерево могло что-либо чувствовать, а для поруганиядемона, который под видом идола прельщает человеков.
«Чудны дела твои,Господи,— восклицает летописец,— не вчера ли ещё чтим был от человеков кумирсей? Ныне же он поруган!» Когда влекли Перуна по ручью в Днепр, плача бежали заним неверные люди, ещё не приявшие крещения, и громко вопияли: «Выдыбай, нашбоже». Есть народное предание, что он выплыл на берег реки на том месте, гдепоставлен впоследствии монастырь Выдубицкий, и что слышан был, по лестидемонской, вопль поражаемого кумира; но Владимир, опасаясь, чтобы народ непривязался опять к кумирам, велел следовать за ним вниз по реке, повсюдуотталкивая его от берега, доколе не пройдет Днепровские пороги. Там, далеко запорогами, извергла его река, и место сие прослыло Перуновою речью, то естькосою.
Когда таким образомочистил Владимир столицу от скверных идолов, приступил он к общему крещениюнарода, который уже был довольно времени приготовляем к сему священному делупредварительным испытанием князя своего о вере, посольством избранных мужей изего дружины для познания веры истинной и походом Владимира под Корсунь дляприобретения сей веры. Низвержение кумиров было окончательным знамением еговоли, которой не смел ослушаться народ, привыкший уважать своего князя. Чтобыещё более возбудить ревность к христианству, Владимир окрестил прежде предлицом всех двенадцать сыновей своих на Почайне, и граждане Киевские могливидеть во всём благолепии церковном то священное таинство, которое их ожидало.Тогда послал князь глашатаев своих по всему городу с таким словом: «Если кто необрящется на реке в означенный день, богатый или убогий, раб или свободный, тотбудет мне противник»,— и по чудному промыслу Божию, повелительное, но вместе испасительное слово сие не только не нашло себе пререкания в людях, неверных дотого времени Богу, верных, однако, своему князю, но даже было принято слюбовью; все с радостью устремились в заветный день на реку, говоря одиндругому: «Если бы не добро сие было, не принял бы сего князь наш и бояре». Стакою младенческою простотою стекались они к спасительному крещению, и поистине сбылось над ними евангельское слово: «Аще не будете яко дети, не можетевнити в Царствие Божие» (Матф. 18, 3).
Торжественное иумилительное зрелище открылось: равноапостольный князь с новопросвещеннымсонмом своих двенадцати сыновей и со всею дружиною стоял на берегу Днепра, прирассвете, ожидая, когда взойдет денница и с ней воссияет свет Христов на землюРусскую. Пред ним у самых вод освящённой реки стояли святители и всепресвитеры, сколько их было, в священных облачениях, со свечами и кадилами, воблаке фимиама, как лик небесных ангелов, спустившийся на землю, и заветными ихмолитвами освящались скромные струи Почайны и широкого Днепра; они обращались вспасительные воды Иордана для обновления всего народа киевского, которыйтолпами стремился в реку по гласу своего владыки, без различия возраста и пола;одни погружались по самую шею, другие только до груди, смотря по глубине вод,более юные ближе к берегу, взрослые держали детей на руках, чтобы и онисподобились святого крещения, и над всеми сими, жаждущими спасения, пресвитерычитали разрешительные молитвы крещения: поистине радость была на небе и наземле о стольких душах спасаемых; плакал только один демон, изгоняемый отместа, где думал навсегда утвердить жилище свое вдали от учения апостольского икрови мученической. Равноапостольный князь на соседнем холме, подняв к небувзоры и руки, в радостном восторге, что сам он и люди его познали Бога истинного,так помолился: «Боже, сотворивший небо и землю, призри на новых людей сих идаруй им, Господи, уведать Тебя, истинного Бога, как уведали страныхристианские, утверди в них веру правую и невозвратную; мне же помоги, Господи,на сопротивного врага, да надеяся на Тебя и Твою державу, побежду его козни».
Как только окрещеныбыли жители Киева, озаботился благочестивый князь, чтобы и вся подвластная емуземля Русская просветилась святым крещением. Повсюду велел он сокрушать капищаи низвергать кумиров и ставить церкви, наскоро срубленные, и разослалпресвитеров для крещения народа. В Киеве, на бывшем холме Перуна, чтобыистребить память сего языческого бога, поставил цековь во имя ангела своего,святого Василия, подобно как и в Корсуни на осадном холме. Но для того чтобыпросвещение духовное ещё более утвердилось в народе с юного возраста и как бывсосалось с млеком младенцев, ревностный Владимир повелел повсюду устраиватьучилища для малых детей, которые через грамоту научались бы слову Божию; не тольков Киеве и других городах, но и в нарочитых сёлах, где только сооружены былицеркви и были пресвитеры, устраивались такие училища; и что же?— ослеплённыеневерием, коснея в невежестве, плакали о детях своих, для спасительного учениякак будто отдаваемых на жертву, хотя и не смели противиться воле князя; мудраяэта мера свидетельствовала, как глубоко был проникнут сам Владимир истиноюхристианства и как искренно желал он просвещения своего народа.
На следующий годпосле своего крещения приступил Владимир к строению храма во имя Богоматериблиз своего терема в Киеве, на том месте, где пострадали мученики варяжские, ивызвал для сего опытных мастеров из Греции, ибо он хотел, чтобы храм сей посвоему благолепию не уступал корсунским, и не щадил для украшения его сокровищсвоих; мощи, и честные иконы, и вся утварь были принесены из Царьграда;Анастас-пресвитер заблаговременно назначен для служения при сей новой церкви,которая прозвалась Десятинною, потому что Владимир посвятил на содержание еёдесятую часть княжеских доходов. Когда же через шесть лет довершен был соборныйхрам сей, который праздновал собор Матери Божией на другой день РождестваХристова, радостию исполнилось сердце нового Соломона и в день торжественногоосвящения так помолился он Господу: «Господи, Боже! Призри с небеси и виждь ипосети виноград сей и утверди новых людей сих, которых насадила десятина Твоя,сердце коих Ты обратил к разумному познанию Тебя, истинного Бога. Призри нацерковь Твою, созданную недостойным рабом Твоим, во имя родившей Тебя МатериДевы, и если кто помолится в церкви сей, услыши его молитву, ради молитвыПречистой Богородицы! Я же клятвенно обещаю церкви сей десятую часть имениямоего и всех моих городов, а если кто отымет сие, со мною станет на суд предГосподом». Светел был праздник, Владимир угостил святителей и бояр княжескоюсвоей трапезой, и не были им забыты нищие.
Сокрушаемы былиидолы, но не везде с одинаковым успехом: в Новгороде, куда ходил сам митрополитс пресвитерами, возник ропот народный, ибо не хотели расстаться язычники сосвоим кумиром; однако благоразумный правитель, дядя Владимира Добрыня, помогсвятителю, и с помощью его низвержен был Перун в мимотекущий Волхов, подобнокак в Киеве низвергли в Днепр; также влекли его и поражали ударами, чтобы посрамитьдемона пред лицом веровавших в него людей. В Новгороде поставлен был один изепископов, пришедших из Корсуни, именем Иоаким, который озаботился ораспространении христианства в обширной области Новгородской. Сам Владимир, какгласит местное предание, с другими епископами и пресвитерами обходил северныепределы Руси и заложил на берегу Клязьмы город во имя своё; везде, где толькомог, на пути сооружал церкви, ставил города, чтобы привлечь рассеянных под сеньхристианства. Таким образом положил основание многим городам по Десне, Трубежуи Суле и населил их славянскими племенами, и в окрестностях Киева основалБелград, который более других был ему по сердцу.
Но при внутреннемустроении государства мудрый князь часто был отвлекаем войнами с беспокойнымисоседями и набегами печенежскими; едва только успешно окончил он войну схорватами, в западных пределах Руси, как должен был идти отражать с востоканападение печенегов, которые разоряли область Киевскую. Летописец подробнорассказывает замечательное событие войны сей: «Войско печенегов стояло зарекою: князь их вызвал Владимира на берег и предложил ему решить дело поединкоммежду двумя с обеих сторон вызванными богатырями. «Ежели русский убъётпеченега,— сказал он,— то обязываемся три года не воевать с вами; а ежели нашпобедит, то мы вольны три года опустошать твою землю». Владимир согласился ивелел бирючам, или глашатаям, в стане своём кликнуть охотников для поединка; несыскалось ни одного, и князь русский был в горести. Тогда приходит к немустарец и говорит: «Я вышел в поле с четырьмя сынами, а меньший остался дома: ссамого детства никто не мог одолеть его. Однажды, в сердце на меня, он разорвалнадвое толстую воловью кожу; вели ему бороться с печенегом». Владимирнемедленно послал за юношей, который для опыта в силе своей требовал быкадикого, и когда зверь, раздражённый прикосновением горячего железа, бежал мимоюноши, богатырь сей вырвал одною рукою из бока его кусок мяса. На другой деньявился печенег, великан страшный, и, видя малорослого своего противника,посмеялся ему. Избрали место: единоборцы сразились; юноша русский крепкимимышцами сдавил печенега и мёртвого ударил о землю. Тогда дружина княжескаякликнула победу, бросилась на устрашённые толпы печенегов, которые едва моглиспастись бегством. Радостный Владимир в память события заложил на берегуТрубежа город и назвал его Переяславлем, ибо русский витязь переял у враговславу; наградив его щедро и старца отца его, с торжеством возвратился он вКиев».
Иногда, однако,великой опасности подвергался сам Владимир от сих пустынных варваров: три годаспустя после одержанной над ними победы напали они опять на его область иприступили к городу Василеву, построенному им недалеко от Киева, на рекеСтугне. С малою дружиной вышел против них князь, но не мог устоять против ихмножества. Окружённый отовсюду свирепыми врагами, укрылся он под мостом и далобет, если спасёт его Господь от руки их, соорудить в Василеве храм во имяПреображения, ибо это был светлый день сего праздника. Услышал Господь молитвуугодника своего и спас от врагов; Князь исполнил обет свой, немедленно заложивцерковь Преображения в Василеве, и, чтобы разделить радость о своем избавлениис присною дружиною, созвал посадников и старшин градских и в продолжение осьмидней весело угощал их в Василеве. По сказанию летописца, триста кадей медасварено было для сего пиршества и триста гривен серебра роздано убогим.Возвратясь в Киев ко дню Успения, повторил князь торжественное пиршество длявсего народа, и опять не были им забыты убогие, которых особенно миловалВладимир, памятуя слово евангельское: «Блажени милостивии, яко тии помилованибудут» (Матф. 5, 7) — и слово Соломоново: «Даяй нищему, Богу в заим дает».Посему дозволено было каждому нищему приходить во двор княжий и брать для себянужную пищу, и питие, и милостыню деньгами, но и это ещё не казалось довольнымдля щедрой души Владимира, который одевал нагих и кормил алчных не только водном Киеве, но и во всех городах русских. Он говорил своим присным: «Не всеубогие могут доползти до княжеского двора, ибо некоторые из них больны иликалеки», и так велел устроить возила, на которых клали хлеба и овощи, мясо ирыбу, мёд и квас; приставники княжеские ездили по городу, спрашивая, нет ли гдебольных и беспомощных, и всех удовлетворяли. Гостеприимство же князя выражалосьв еженедельных трапезах для присных его, бояр и дружины в светлом его тереме,где изобильно угощались они роскошными яствами. В праздники Господские исвятых, коих память чествовал с любовью, три трапезы поставлялись всегда в палатахкняжеских: первая для святителей и черноризцев, вторая для нищей братии, атретья для самого князя и его дружины. Случился однажды ропот в дружине его,охмелевшей от крепкого мёда: «Стыдно нам есть ложками деревянными, а несеребряными». Не оскорбился добрый князь таким укором, но велел сковатьсеребряные ложки для дружины, говоря: «Серебром и золотом не добуду я себедружины, а дружиною добуду себе и серебро, и золото, как отец и дед мойдобывали». Любил Владимир свою дружину и с ней рассуждал об устроении области,о мире и войне.
Свидетельствуя омилосердии и гостеприимстве великого Владимира, летописец повествует очрезвычайной его кротости, ибо до такой степени смягчилось сердце его, что ондаже щадил жизнь преступников и самых убийц наказывал только денежной пеней, непочитая себя вправе лишать кого-либо жизни. Умножались от того разбои в землеРусской, так что наконец епископы должны были прийти к Владимиру и спроситьего: «Для чего не казнишь злодеев?» Смиренно отвечал Владимир: «Боюсь греха»,—но они сказали князю: «Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым намилование; ты должен казнить разбойников, но испытав прежде вину их»,— и князьповиновался совету святительскому. Епископы и старшины градские побудили такжеВладимира в старческие годы его не полагаться на мир с окрестными властителями,польским и венгерским, но всегда иметь готовую рать, ибо только с оружием и сконями можно быть уверенным в мире.
Ещё одно страшноенападение печенегов оправдало мудрость сего совета. В 997 году, услышав, чтокнязь русский пошёл собирать дружину в пределы Новгородские, многочисленноюордою напали они вторично на пределы Киевские и стали под Белградом, так чтоникому нельзя было выйти из города, и голод одолел осаждённых. Жители,собравшись на вече, изморенные и безнадежные на помощь князя, решились ужесдаться печенегам, чтобы хоть не всем погибнуть от голода; но все они былиспасены благоразумием одного старца, который не присутствовал на вече и, узнав,что граждане хотят сдаться, послал сказать старшинам, чтобы подождали ещё тридня; он велел ископать два кладезя, поставить в них одну кадь с сытью, а другуюс тестом и звать старшин печенежских будто для переговоров. Когда же пришли онив город, граждане, указав им на кладези, сказали: «Напрасно себя губите; еслидесять лет ещё простоите, ничего не сможете нам сделать, ибо сама земля наскормит». Поверили печенеги и сняли осаду.
Давно уже скончалсяпервый митрополит святой Михаил, и место его заступил другой святительгреческий Леонтий, присланный от Патриарха Хрисоверха в 991 году. Столь жеревностно содействовал он благочестивому князю в христианском просвещениистраны его и рукоположил епископов в созданные им города: Неофита в Ростов,Стефана во Владимир Волынский, в Белград же Никиту; озаботился Владимир и опросвещении волжских болгар, которые хотели некогда обольстить его своею верою,и, одолев их оружием, послал к ним мудрого философа греческого для проповедислова Божиего; крестились некоторые из их князей, но другие остались в тьме.Крестился также один из князей печенежских, именем Кучук, водворившийся вКиеве: столь велика была ревность святого Владимира! Во дни его при блаженномЛеонтии обретены были нетленными мощи святой княгини Ольги, когда хотел онперенести их из церкви святого Николая, стоявшей на Аскольдовой могиле, всозданный им храм Богоматери, и с великим торжеством совершилось сиеперенесение. Повествует черноризец Иаков, что в новой гробнице блаженнойкнягини устроено было сверху оконце, сквозь которое можно было видеть нетлениечестного её тела, если только кто с верою приходил к сему оконцу, которое неотворялось для неверующих.
И третий митрополитИоанн прислан был из Царьграда, после кончины Леонтия, около 1003 года (у С. Т.— 1103, что похоже на опечатку); он освятил каменную церковь верховныхапостолов, которую построил князь в любимом селе своём Берестове, где и окончилдни. Уже это были последние годы святого Владимира: в полном блеске своегомогущества восседал он на престоле древнего Киева, окружённый многочисленнымисынами и храбрыми витязями, которых имена и богатырские подвиги долго славилисьв песнях народных и после преставления Великого князя. Так некогда и царь Давидимел около цебя 37 сильных мужей, из коих каждый мог выйти против ста врагов;славились между витязями Владимира Илья Муромец и Ян Усмошвец, поразившийпеченега, и Александр Попович, победивший половцев. Послы иноземные иностранныхвластителей стекались ко двору Владимира и там находили себе убежище князья,лишённые своих престолов, как Олав Норвежский, бывший впоследствии королём. ВекВладимира почитался Золотым веком первенствующей Руси, и тридцатитрёхлетнее егокняжение оставило по себе глубокие следы на все будущие столетия. Но Владимир,увлечённый любовью к сыновьям, имел неосторожность разделить между ними, ещёпри жизни, обширную свою область, и это было началом уделов, от которыхвозникли междоусобия после его кончины. Старшему Вышеславу отдал он Новгород ипосле ранней его смерти перевёл туда Ярослава из Ростова, в Ростов посадилБориса и Глеба — в Муром. Изяславу давно уж был отдан Полоцк, Святославу —Древлянская земля, а Всеволоду — Волынь, где основал Владимир город, носившийего имя. Мстислав княжил в Тмутаракани, а Святополк, им усыновлённый от брата,в Турове, и он сделался убийцею братьев.
Каждого измалолетних сыновей отпустил Великий князь в удел его с благоразумнымипестунами, чтобы приучить к делам правительственным, но уже при жизни еговозникли неудовольствия от сыновей. Таким образом Ярослав, правитель Новгорода,дерзнул объявить себя независимым и не хотел платить обычной дани, которуюежегодно посылали наместники новгородские Великому князю и его гридням ителохранителям. Владимир велел готовиться войску к походу на Новгород, чтобынаказать ослушника, а сын, ослеплённый самолюбием, призвал из-за моря варяговна помощь, но Господь отклонил горькое это междоусобие; в то же время ипеченеги подняли опять оружие, и престарелый князь должен был послать противних юного сына своего Бориса, только что пришедшего из Ростова; в стольтревожные дни постигла старца Владимира предсмертная болезнь.
Царевна греческаяАнна уже скончалась за несколько лет до своего супруга. Сам Владимир, встарости маститый, предчувствуя приближение кончины, любил уединяться посредидремучих лесов в загородном селе своем Берестове. Ослушание старшего сына, безсомненья, ускорило его кончину; но, отпуская в поход любимого сына своегоБориса, с которым не хотел разлучаться, ещё не ожидал старец, что уже прощаетсяс ним навеки. Вскоре после отшествия постигла Владимира тяжкая болезнь, и,умирая, помолился он Господу, в умилении сокрушённого сердца: «Господи, Божемой! не знал я Тебя, но Ты меня помиловал и святым крещением просвятил и далмне познать Себя, Творца всяческих, Отца Господа нашего Иисуса Христа; славаТебе, Владыко, с Сыном и Святым Духом! Не помяни моей злобы, ибо если не ведаля Тебя в язычестве, то ныне ведаю. Помилуй меня, Господи, если хочешь мучить загрехи мои, казни меня Сам, но не предавай меня в руки диаволов». С такоюмолитвою предал он душу в руки ангелов Божиих и с миром преставился, чтобыполучить венец нетления от руки Господней, ибо добрыми своими делами имилостынею сокрыл себе сокровище на небесах, где уже давно было его сердце, и,ревнуя житию святых мужей, подражал страннолюбию Авраамову, кротости Моисеевой,незлобию Давидову и правоверию царя христианского Константина.
Двадцать восемь леткняжил он в земле Русской после своего крещения, утверждая землю свою вероюХристовой, и тридцать три года восседал на престоле Киевском; преставился же 15июля 1015 года, ночью, в селе Берестове; горестна была ночь сия для всей землиРусской. Ужас объял его присных, которые боялись властолюбия Святополка; одинон только из сыновей Владимира был тогда в Киеве, прочие все по уделам. Боярехотели утаить кончину Великого князя, чтобы дать время возвратиться сыну егоБорису; ночью выломали пол в сенях его храмины Берестовской, завернули тело вковер и, спустивши на верёвках, отвезли тайно в соборный храм Богоматери; носкоро печальная весть разгласилась по всему городу: бояре, дружина и народтолпами устремились в храм и горько плакали о заступнике земли Русской, сирыеже и убогие о своём кормителе. В мраморную раку положено было тело святогокнязя, и посреди всенародного рыдания погребли его в созданной им церкви Десятиннойподле благочестивой супруги, царевны греческой. «Память его свято сохраняютлюди русские,— говорит писатель жития его,— поминая своё крещение, ипрославляют в молитвах Господа, даровавшего им такого князя, сотворившегостолько добра земле Русской, ибо если бы не крестил он нас, доселе бы мы были впрелести диавольской и погибли бы, подобно предкам нашим; но Господь спас насрукою святого князя нашего и самого его сподобил царствия небесного,сопричислив к лику праведных с Авраамом и прочими Патриархами».
Заключение
Владимирдеятельно занимался распространением веры, крестил народ по землям, подвластнымему, строил церкви, назначал духовных. В самом Киеве он построил церковь св.Василия и церковь Богородицы, так называемую «Десятинную», названнуютак оттого, что князь назначил на содержание этой церкви и духовенства еедесятую часть княжеских доходов. Для прочного укрепления новопринятой верыВладимир вознамерился распространить книжное просвещение, и с этой целью вКиеве и в других городах приказал набирать у значительных домохозяев детей иотдавать их в обучение грамоте. Таким образом, на Руси, в каких-нибудь летдвадцать, возросло поколение людей, по уровню своих понятий и по кругозорусвоих сведений далеко шагнувших вперед от того состояния, в каком находились ихродители; эти люди стали не только основателями христианского общества на Руси,но также проводниками переходившей вместе с религией образованности, борцами заначала государственные и гражданские. Эта одна черта уже показывает воВладимире истинно великого человека: он вполне понял самый верный путь кпрочному водворению начал новой жизни, которые хотел привить своему полудикомународу; и проводил свое намерение, несмотря на встречаемые затруднения.Летописец говорит, что матери, отпуская детей в школы, плакали о них, как омертвых.
Владимирпосле крещения является чрезвычайно благодушным. Проникнутый духом христианскойлюбви, он не хотел даже казнить злодеев, и хотя сначала согласился было наувещевания корсунских духовных, находившихся около него в Киеве, но потом, ссовета бояр и городских старцев, установил наказывать преступников толькоденежною пенею — вирою, по старым обычаям, рассуждая при этом, что такого роданаказание будет способствовать умножению средств для содержания войска.
Сохраняяплеменную славянскую веселость, Владимир примирял ее с требованиямихристианского благочестия. Он любил пиры и празднества, но пировал не с однимисвоими боярами, а хотел делиться своими утехами со всем народом — и с старыми ималыми; он отправлял пиршества преимущественно в большие церковные праздникиили по случаю освящения церквей (что в то время было памятным событием). Онсозывал народ отовсюду, кормил, поил всех пришедших, раздавал неимущимпотребное, и даже заботясь о тех, которые почему-нибудь сами не в состоянии явитьсяна княжий двор, приказывал развозить по городу пищу и питье. Но такое мирноепрепровождение времени не мешало ему, однако, воевать против врагов. Тогдакиевскую Русь беспокоили печенеги, народ кочевой и наезднический. Уже околостолетия нападали они на русский край и при отце Владимира, во время егоотсутствия чуть было не взяли Киев. Владимир отразил их с успехом и, заботяськак об умножении ратной силы, так и об увеличении населения в крае,принадлежащем Киеву, населял построенные им по берегам Сулы, Стругны, Трубежа,Десны города или укрепленные места переселенцами из разных земель не толькорусско-славянских, но и чудских. В 992 году он отнял у польского королячервенские города, нынешнюю Галипию и присоединил к Руси этот край, населенныйхорватами, ветвью русско-славянского племени.
Передконцом жизни Владимир понес сильное огорчение: сын его Ярослав оказалнепослушание отцу и Владимир готовился идти на него. «Теребите путь имостите мосты», приказывал он; но смерть застигла его в этих сборах. Он умер15 июля 1015 года в своем подгородном селе Берестове. Молитва князяВладимира
Князь Владимир,оставляя свет сей, молился, говоря так: «Господи Боже мой! Жил, не ведая Тебя,но Ты помиловал меня, и святым крещением просветил Ты меня — и познал Тебя, Божевсех, святой Творец всей твари, Отец Господа нашего Иисуса Христа! Слава Тебе,и Сыну, и Святому Духу! Владыко Боже! Не попомни моей злобы: не познал Тебя вязычестве, ныне же знаю Тебя и увидел. Господи Боже мой! помилуй меня: еслихочешь казнить и мучить меня за грехи мои — казни меня Сам, Господи, но бесамне предай меня». И так говоря и молясь Богу, предал душу свою с миром ангеламГосподним и преставился. И как праведных душа в руке Божией, и воздаяние им отБога, и помощь им от Всевышнего — то примут венец красоты от руки Господней.
/>
Литература
Из книги ЖИТИЯ ИТВОРЕНИЯ РУССКИХ СВЯТЫХ, М:«Современник», Донской монастырь, 1993, Сост.Сергей Тимченко.