--PAGE_BREAK--Опираясь на решение ПБ от 13 апреля о недостатках в идеологической работе, Жданов и его протеже и открытый сторонник Г. Ф. Александров использовали возникшую паузу. Они обвинили основную массу руководителей обкомов и крайкомов партии в вопиющем непрофессионализме и политической неграмотности, а ряд республиканских ЦК, прежде всего Украины,— в потворстве буржуазному национализму. Данные о том нашли отражение на совещаниях в Управлении пропаганды и обстоятельных записках, которые начали принимать форму целенаправленной серии постановлений ЦК. Правда, затрагивали они не столько идеологические, сколько кадровые вопросы.
Первым явилось принятое 8 июля 1946 г. постановление «О росте партии и о мерах по усилению партийно-организационной и партийно-политической работы с вновь вступившими в ВКП(б)». Оно могло послужить основанием для далеко идущих мер, прежде всего запланированных на ближайшее будущее экзаменов с проверкой теоретических знаний всех без исключения членов партии. Мотивировалось такое предложение тем, что 67,2% коммунистов, включая работников обкомов и крайкомов, не имели даже среднего образования. Вместе с тем предусматривалось сокращение приема в партию служащих, которые на 1 января 1946 г. составляли 47,6% общей численности членов ВКП(б).
В развитие этого постановления 2 августа было принято еще одно, «О подготовке и переподготовке руководящих партийных и советских работников». Оно требовало обязательного обучения партийных функционеров, в зависимости от должности и образования — двух- либо трехлетнего. С этой целью были созданы Высшая партийная школа, Академия общественных наук и восстановлена Военно-политическая академия. Такой подход к решению кадровых вопросов делал Управление пропаганды ключевым в аппарате ЦК и ставил под сомнение компетентность и самого Кузнецова, и возглавленного им управления.
Одновременно Жданов и Александров сделали еще один, характерный для «аппаратных игр» ход, призванный обезопасить их от критики со стороны. Они подготовили и провели через ПБ и ОБ в августе — декабре 1946 г. ряд критических постановлений по идеологическим вопросам: о недостатках в работе газет «Правда», «Известия», «Труд», Радиокомитета, Министерства кинематографии, ОГИЗ'а, о литературно-художественной критике. Но и в этих документах, предельно самокритичных, сумели перенести акцент на вопрос подбора и расстановки кадров.
Такие действия усилили позицию Жданова. 2 августа 1946 г. ПБ приняло решение, по которому именно на него, а не на Кузнецова, возлагалось председательствование на заседаниях ОБ и руководство работой секретариата ЦК. Тем самым Жданов был призван вторым лицом в партии и вновь, как это уже было до войны, стал вместе со Сталиным подписывать совместные постановления СМ СССР и ЦК ВКП(б). Тем же решением ПБ прежние функции Маленкова по руководству ЦК компартий союзных республик возложили на введенного в Секретариат Патоличева, чей отдел был повышен в статусе и преобразован в Управление по проверке партийных органов.
Однако и такая реорганизация партаппарата не создавала равновесия сил в руководстве. Практически сразу же и самого Патоличева, и его подчиненных переориентировали на решение экстраординарной задачи, ничего общего не имевшей с их прямыми обязанностями,— проведение хлебозаготовок, призванных сколь возможно компенсировать последствия послевоенной засухи. А 2 августа, после трехмесячной опалы, Маленков вновь получил высокий пост заместителя председателя СМ СССР и члена БСМ, отвечающего за деятельность министерств промышленности средств связи, электропромышленности и связи, что ограничило его возвращение на вершины власти непривычной сферой экономических, а не партийных, структур управления, имевших свои особенности, устоявшиеся традиции и правила.
Между тем, общее положение в стране продолжало резко ухудшаться. Хотя с окончанием войны миновал год, в Прибалтике и в западных областях Украины пока не ослабевало вооруженное сопротивление сепаратистов. Там действовали не только небольшие отряды и группы, но и такое крупное соединение, как Украинская повстанческая армия. Жестокая засуха, обрушившаяся летом 1946 г. почти на всю территорию Европейской части СССР, и затяжные дожди во время жатвы в Сибири привели к голоду. Усугубила экономические трудности необходимость бросить все силы и средства не на восстановление народного хозяйства, разрушенных городов и деревень, а на создание предприятий, которые должны были обеспечить производство атомного оружия и ракетной техники.
Неудачи постигли советскую внешнюю политику. Процедура, принятая Парижской мирной конференцией (29 июля — 15 октября 1946 г.), официально низводила СССР из великой державы в разряд лишенной практически влияния на решение многих международных вопросов. Выступление 6 сентября в Штутгарте государственного секретаря США Дж. Ф. Бирнса продемонстрировало окончательный разрыв между вчерашними союзниками и отказ США и выступавшей солидарно с ними Великобритании признать в форме международных обязательств западную границу СССР. Все это возвращало кремлевское руководство к чрезвычайной форме управления страной.
3 октября 1946 г. по предложению Сталина было принято решение, записанное как п. 94. протокола № 55 заседания ПБ. Оно гласило: «1. Поручить Комиссии по внешнеполитическим делам Политбюро (шестерка) заниматься впредь, наряду с вопросами внешнеполитического характера, также вопросами внутреннего строительства, внутренней политики. 2. Пополнить состав шестерки председателем Госплана СССР тов. Вознесенским и впредь шестерку именовать семеркой». Так оформила себя как высшую власть узкая группировка лиц, давно уже господствовавшая в СССР. Отныне Сталин, Молотов, Берия, Микоян, Маленков, Жданов и Вознесенский присваивали себе неконституционное право определять судьбы страны и ее населения.
Они встали и над партией. С этого момента почти прекратились протокольные заседания ПБ: за последующие шесть лет они состоялись лишь 13 декабря 1947 г. и 17 июля 1949 года. Секретариат ЦК фактически стал отделом кадров, обкомы, крайкомы и райкомы партии — дополнительными контрольными и надзирающими органами. Оформление «семерки», не внеся в сущность режима ничего нового, вместе с тем возродило былые тенденции, почти не проявлявшие себя с 1938 г., и создало условия для активизации безжалостного, не знающего милости к побежденному, личного соперничества. Оно установило также прямую зависимость усиления борьбы за власть от состояния здоровья Сталина, от удач, ошибок или просчетов тех, кто находился в данный момент на вершине власти.
Проявилось все это практически сразу же. Берия и Вознесенский, возглавлявшие БСМ, и Жданов как второй секретарь ЦК стремились закрепить свое положение, добиваясь легализации его и сложившейся расстановки сил на как можно более длительный срок. В этих целях они настояли 7 января 1947 г. на решении о созыве XIX съезда ВКП(б). А 26 февраля о предстоящем партийном форуме узнали участники состоявшегося в этот день пленума ЦК партии. Сообщение по данному вопросу, не включенное в информационное сообщение для печати, сделал Жданов, огласивший намеченную повестку работы съезда, в том числе — принятие новых программы и устава, и назвавший тех, кому поручалась подготовка этих документов. В числе основных разработчиков оказались Жданов и его союзник Александров.
Такое развитие событий не устраивало аутсайдеров «семерки», к которым относились Маленков и Молотов. Именно они задолго до пленума производили минипереворот, проведя через ПБ совместное постановление ЦК и СМ «Об организации работы Совета Министров СССР». В соответствии с ним создавалось восемь бюро СМ, между которыми распределялось большинство министерств и ведомств. Их председатели Маленков, Вознесенский, Сабуров, Берия, Микоян, Каганович, Косыгин и Ворошилов входили в БСМ. Однако на этот раз возглавил его сам Сталин, а первым заместителем стал Молотов, во время отлучек которого его замещал Вознесенский. В члены БСМ вошел и Андреев, не получивший в свое ведение ни одного из бюро; он лишь формально, к тому же в последний раз, числился на одной из высших государственных должностей. Причиной того стал провал политики в области сельского хозяйства, руководство которым теперь передали Маленкову, возглавившему соответствующее бюро.
Подлинный смысл реорганизации раскрывало сокращение полномочий Берии. Ему, возглавившему Бюро по топливу и электростанциям, дополнительно поручили надзор за деятельностью МВД и строительство высотных домов в Москве. Работу же наиболее важных комитетов оборонной техники — Специального (атомного), Радиолокации, Реактивной техники, а также Валютного теперь юридически контролировал Сталин, а фактически Молотов. Решение проблем, связанных с министерствами иностранных дел, внешней торговли, государственной безопасности и вооруженных сил, перенесли в ПБ, что являлось смягченным ударом по «семерке».
Добившаяся реванша группа лиц настояла на запрете малейшего упоминания в печати о намеченном на конец 1947— начало 1948 г. съезде партии и продолжила перетряску высшего руководства. 12 февраля 1947 г. из состава БСМ вывели Кагановича, направленного в Киев первым секретарем ЦК КП(б)У. 5 марта удовлетворили «просьбу» Сталина об отставке с поста министра вооруженных сил и заменили его Булганиным, назначенным одновременно по должности заместителем председателя СМ и членом БСМ. Тогда же он был введен в состав «семерки», ставшей теперь «восьмеркой».
Вслед за тем настала очередь перемен в партийных структурах. Там главный удар тоже был направлен против Жданова. Его ослабление начали, в соответствии со сложившейся практикой, с устранения тех, на кого он опирался или мог опереться. В декабре 1946— феврале 1947 гг. лишили Александрова двух из четырех его заместителей: К. С. Кузакова, назначенного заместителем министра кинематографии СССР, и М. Т. Иовчука, утвержденного секретарем по пропаганде ЦК КП(б) Белоруссии. В конце февраля начальника Управления по проверке парторганов и секретаря ЦК
Патоличева направили секретарем по сельскому хозяйству ЦК КП(б) Украины, а шесть месяцев спустя сделали первым секретарем Ростовского обкома партии. Одного из двух его заместителей, будущего министра госбезопасности СССР С. Д. Игнатьева, послали на аналогичную должность в Минск, одного из трех инспекторов его управления, Н. И. Гусарова, тоже в Минск в качестве первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии.
Следующим шагом явилось решение ПБ 22 апреля о проведении второй дискуссии по книге Александрова «История западноевропейской философии». В отличие от первого обсуждения предполагалось добиться негативной оценки работы и опорочить политически ее автора. Последним свидетельством надвигавшихся перемен в партаппарате оказалось введение «опросом» 22 мая Суслова в Секретариат ЦК вместо Патоличева и утверждение его начальником Управления по проверке партийных органов с сохранением за ним руководства отделом- внешней политики. 25 июня завершилась вторая философская дискуссия, которая признала книгу Александрова ошибочной и порочной. Заслуживающим внимания явилось само ее проведение: Жданов как секретарь ЦК по идеологии стал хотя и основным, но все же лишь участником дискуссии, организовал же и руководил ее ходом начальник Управления кадров Кузнецов, рядом с которым в президиуме сидел Суслов.
В июле и августе подготовка смещения второго секретаря ЦК партии продолжилась. Она выразилась в беспрецедентных нападках газеты «Правда» на орган Управления пропаганды газету «Культура и жизнь» и в осуждении заведующего отделом пропаганды С. М. Ковалева. Это свидетельствовало об утрате Ждановым контроля за ситуацией и невозможности решения им внутренних вопросов Управления пропаганды без огласки. 17 сентября Александрова вместе с его заместителем П. И. Федосеевым отстранили от руководства Управлением пропаганды. Возглавил идеологическое ведомство Суслов, сумевший сохранить за собою, как и в мае, должность заведующего отделом внешней политики. Жданов оказался в положении генерала без армии, утратив возможность воздействовать на подготовку и принятие важных решений. Он еще оставался вторым секретарем ЦК, председательствующим на заседаниях Секретариата и ОБ. А фактически властные полномочия перешли теперь к Суслову.
17 сентября 1947 г. Кузнецову вверили курирование МГБ, что перед тем составляло прерогативу самого Сталина, и в тот же день его ввели в высший круг власти, ставший девяткою, в ПБ и БСМ. О возвращении Молотова на роль фактически второго человека в государстве свидетельствовало то предпочтение, которое теперь придавалось внешнеполитическим вопросам — о намерениях восстановить международное положение СССР, существовавшее после окончания войны. То же демонстрировало создание в мае 1947 г. нового разведывательного органа — Комитета информации при МИДе, официальным главой которого по положению являлся министр не госбезопасности, и не вооруженных сил, а иностранных дел.
Однако именно во внешнеполитической сфере неудачи Кремля оказались наиболее ощутимыми. Несмотря на попытки советской дипломатии так и не удалось преодолеть кризис в отношениях с бывшими союзниками, и расхождения с каждым месяцем стали принимать все более четкие формы. Одним из свидетельств этого явилось выступление в конгрессе 12 марта президента США, вскоре получившее название «доктрины Трумэна». Она открыто призывала к военному сдерживанию Советского Союза в отношении Турции и Греции. 5 июня последовала речь нового государственного секретаря США Дж. К. Маршалла в Гарвардском университете, предложившего свой план оказания помощи Европе. Правительства Великобритании, Франции, Италии, ряда других стран поддержали этот план, приняв решение провести в Париже 12—16 июля Европейское экономическое совещание. Было предложено участвовать в нем и СССР, а также другим странам Восточной Европы. Столь неожиданная перспектива заставила советское руководство принять окончательное решение, определив, какой должна стать в ближайшем будущем внешняя политика Советского Союза: направленной на широкое международное сотрудничество или изоляционистской?
Выбор пал на второй вариант. В Кремле никто не желал мириться с утратой престижа великой державы и предуготовленной для нее ролью младшего партнера. Советское руководство видело также, что, осуществляя восстановление народного хозяйства и одновременно направляя огромные средства на разработку новых видов вооружения, СССР больше не может опираться только на собственные силы, а будет вынужден использовать потенциал других государств, их индустриальную мощь и сырьевые ресурсы. Потом Москва не только отклонила предложение прислать делегацию на Европейское совещание, но и продемонстрировала возможность появления на мировой арене собственного блока. Первым свидетельством этого стала согласованная акция: 9 и 10 июля Албания, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Финляндия, Чехословакия и Югославия отказались участвовать в парижской встрече. То был один из решающих шагов к расколу мира. Следующим проявлением нового курса явилось совещание 22—28 сентября 1947 г. в Польше компартий Восточной Европы, Франции и Италии. На нем под прямым давлением Жданова и Маленкова было образовано неформальное объединение с исполнительным органом — Информбюро (иначе Коминформ).
С завершением 15 декабря 1947 г. в Лондоне своей 5-й сессии практически прекратил существование Совет министров иностранных дел пяти стран, созданный в 1946 г. по решению Потсдамской конференции. С его крахом нечего было и думать о подготовке и подписании в скором будущем мирного договора с Германией, о юридическом признании Западом включения в состав СССР части Восточной Пруссии (Калининградская область), а также западных территорий Белоруссии и Украины, компенсированных Польше новой ее границей по Одеру и Нейссе. А 17 марта 1948 г. представители Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга осуществили давнюю идею Черчилля, подписав в Брюсселе договор о создании Западного союза.
Все это влияло на оценку результатов деятельности Молотова и отражалось на его положении. 29 марта 1948 г. «девятка» в третий раз за послевоенный период реорганизовала структуру СМ и пересмотрела состав высших должностных лиц. Молотова, незадолго перед тем получившего замечание от ПБ, что являлось случаем самим по себе уникальным, под предлогом необходимости для него «заняться главным образом делами по внешней политике» освободили от руководства повседневной работой БСМ. Теперь вместо него председательствовать на заседаниях БСМ и вести их должны были поочередно Вознесенский, Берия и Маленков.
«Девятке» пока не удалось согласовать мнение, кто же станет единоличным лидером. Означало это и то, что Маленков сумел подняться еще на одну ступень по лестнице к вершине власти. А вскоре ему удалось сделать новый шаг: 1 июля он был возвращен в Секретариат ЦК и опять занял ключевые посты во властных структурах. Сразу же последовала коренная реорганизация партаппарата, сопровождавшаяся изменением распределения обязанностей между секретарями ЦК. По решению ПБ от 10 июля, три управления ЦК ВКП(б) прекратили существование. Вместо них возникла новая система, состоявшая лишь из отделов. Управление пропаганды стало отделом с Д. Т. Шепиловым во главе при кураторе Жданове. Управление по проверке партийных органов превратилось в отдел партийных, профсоюзных и комсомольских органов, заведующим которого назначили Б. Н. Черноусова. Этот отдел, единственный контролировавший не только все без исключения министерства и ведомства, но и сам партаппарат, Маленков взял в свое ведение.
продолжение
--PAGE_BREAK--Управление кадров, на протяжении многих лет остававшееся неприкосновенным, поделили на семь распределенных между тремя секретарями отделов. Важнейший из них, Административный, с заведующим Е. Е. Андреевым, занимавшийся подбором и расстановкой кадров в министерствах вооруженных сил, госбезопасности, внутренних дел и юстиции, включая судебную систему и прокуратуру, Кузнецов удержал за собой. Остальные, не изменившие кадрово-контрольных функций, отделы — тяжелой промышленности (зав. С. Б. Задионченко), легкой промышленности (Н. М. Пегов), машиностроения (В. М. Чураев), транспортный (Т. А. Чумаченко), планово-финансово-торговый (Сазонов), сельскохозяйственный (А. И. Козлов) — распределили между Маленковым, Кузнецовым и П. К. Пономаренко, 1 июля введенным в состав Секретариата ЦК. Перемены не затронули лишь Отдел внешней политики. Изменилось его название — Отдел внешнеполитических сношений, но заведующим его остался Суслов, который, как и Попов, не получил никаких дополнительных обязанностей по Секретариату ЦК.
Такая расстановка сил, пока оставлявшая Кузнецову шанс сохранить свое положение, оказалась призрачной. В тот же день Жданов по состоянию здоровья, второй раз за год, ушел в двухмесячный отпуск, из которого уже не вернулся. Поэтому вопросы идеологии — до 31 августа временно, а затем постоянно, взял на себя Маленков, вновь ставший вторым секретарем ЦК. Новое руководство усилило жесткий вариант курса внешней и внутренней политики. Разногласия, возникшие в феврале 1948 г. между Сталиным и И. Броз Тито, были быстро и сознательно доведены в июне до открытого разрыва нормальных отношений СССР и стран народной демократии с Югославией. Это послужило одним из поводов для создания «дела Ласло Райка», массовых чисток партийного руководства в Венгрии, Румынии, Болгарии, Польше и Чехословакии. С июня же заметно усилилась «холодная война», проявившаяся на этот раз в советской блокаде Западного Берлина.
Аналогично силовыми методами новое руководство пыталось разрешить внутренние проблемы. Еще до отставки Молотова 10 февраля 1948 г. Н. С. Хрущев внес на рассмотрение ПБ вопрос, поначалу носивший региональный характер: о необходимости упрощенной формы для высылки с территории Украины всех, кто сопротивлялся проведению в западных областях коллективизации и в той или иной степени был связан с сепаратистским подпольем. ПБ поддержало инициативу председателя СМ УССР и сформировало комиссию в составе Берии, Хрущева, Суслова, Кузнецова, Абакумова, С. Н. Круглова, министра юстиции К. П. Горшенина и генерального прокурора Г. Н. Сафонова «для разработки вопросов о переселенцах, административно-ссыльных и высланных, об организации специальных тюрем и лагерей для особо опасных преступников, в том числе шпионов, а также вопроса о высылке из Украины вредных элементов в деревне с предоставлением предложений в Бюро Совета Министров».
21 февраля Шверник подписал указы Президиума Верховного Совета СССР «О выселении из Украинской ССР лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный и паразитический образ жизни» и «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР». Этот документ означал бессрочную высылку на Колыму, в Красноярский край или Северный Казахстан всех, кто отбыл или должен был отбыть вскоре заключение по ст. 58 Уголовного кодекса. Это означало также возобновление в Советском Союзе массовых репрессий.
7 мая ПБ поручило новой комиссии в составе Маленкова (председатель), Жданова, Хрущева, Суслова, Родионова и Круглова «выработать на основе опыта Украины проект постановления Совета Министров СССР и проект указа Президиума Верховного Совета СССР о мерах высылки в отдаленные районы антисоциальных элементов по решениям колхозных собраний». Юридический акт не заставил себя ждать: указ Президиума Верховного Совета СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни» был утвержден 2 июня 1948 года. Наконец, в связи с «проявлением мягкости и нерешительности», 24 августа ПБ освободило от должности председателя Верховного суда И. Т. Голякова и его заместителя, председателя Военной коллегии В. В. Ульриха, заменив их на А. А. Волина и А. А. Чепцова. 26 октября оформление карательной системы завершилось появлением, директивы МГБ и Генеральной прокуратуры, установившей, что аресты и направление в бессрочную ссылку всех лих, освобожденных из тюрем и лагерей по отбытии наказания, производятся по решению Особого совещания при МГБ.
Но все подобные меры не могли повлиять на продуктивность сельского хозяйства, отвечал за которое Маленков как председатель Бюро СМ по сельскому хозяйству и куратор Сельскохозяйственного отдела ЦК. Тогда ставка была сделана на «чудо», ибо иного «девятка» предложить при всем желании не могла: на мифическую ветвистую пшеницу, которая если и не сегодня, то непременно завтра, позволит обеспечить страну хлебом.
Для чего следовало прежде удовлетворить претензии Т. Д. Лысенко, создателя этого, еще никем не виданного, но уже широко рекламировавшегося советской прессой растения, открыто выступив на стороне дилетанта в его споре, переросшем в открытую борьбу, со светилами биологической науки, и пойти на ликвидацию отечественной школы генетиков. Подтолкнуть Сталина к такому шагу заставило Маленкова летом 1948 г. стремление любой ценою устранить одного из двух соперников по Секретариату ЦК — Жданова. Ведь официальная поддержка партией Лысенко позволяла нанести тяжело больному, хотя и номинально все еще второму секретарю ЦК ощутимый удар и развеять его надежды на блестящую карьеру сына, Ю. А. Жданова, возглавлявшего сектор науки Агитпропа и выступавшего с критикой Лысенко.
15 июля, через пять дней после отъезда Жданова из Москвы и за полтора месяца до его смерти, ПБ приняло такое решение: «В связи с неправильным, не отражающим позицию ЦК ВКП(б) докладом т. Ю. Жданова по вопросам биологической науки, принять предложение Министерства сельского хозяйства СССР, Министерства совхозов СССР и Академии сельскохозяйственных наук имени Ленина об обсуждении на июльской сессии Академии сельскохозяйственных наук доклада акад. Т. Д. Лысенко на тему: «О положении в советской биологической науке», имея в виду опубликование этого доклада в печати». 7 августа сессия ВАСХНИЛ завершила свою работу объявлением взглядов Лысенко как единственно верных. 25 августа все газеты сообщили о «разгроме антинаучного учения» в биологии, а 1 сентября — о смерти Жданова после тяжелой и продолжительной болезни. Так Маленков избавился от давнего соперника в партаппарате. «Девятка» же, потерявшая одного из своих членов, месяц спустя пополнилась Косыгиным, одновременно переведенным из кандидатов в члены ПБ. Однако теперь борьба за власть не только не стихла, но, наоборот, вступила в еще более жесткую фазу. Вскоре ее жертвами стали четыре члена узкого руководства.
28 января 1949 г. «Правда» там, где обычно ставились материалы по искусству и литературе, поместила редакционную статью «Об одной антипатриотической группе театральных критиков». Ее подготовили главный редактор газеты Поспелов и Маленков, используя текст записки и проекта постановления ЦК по этому вопросу, подписанные Шепиловым. С этого момента началась борьба с космополитизмом — одна из самых шумных и разнузданных пропагандистских кампаний тех лет. Спровоцированная ею «охота на ведьм» и оголтелый, рожденный низкой завистью и интригами поиск «врага» в узком коллективе завершились потом так же внезапно, как и начались. Но они временно отвлекли внимание граждан от событий, информация о которых, крайне выборочная и более чем скупая, прошла как бы незамеченной.
В роковой для театральной критики день Кузнецов лишился своих прав по надзору за работой отделов административного и машиностроения и вообще оказался вне Секретариата ЦК. Правда, решение ПБ, принятое 28 января 1949 г., говорило вроде бы о совершенно ином: создании «в целях улучшения связи между ЦК ВКП(б) и парторганизациями отдаленных областей, краев и республик» Закавказского, Среднеазиатского и Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б) и об утверждении руководителем последнего именно Кузнецова. Документ исходил из отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов, которым ведал Маленков. А 15 февраля появилось еще одно решение ПБ — «Об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А. А., кандидатов в члены ЦК ВКП(б) тт. Родионова М. И. и Попкова П. С.». В нем, означавшем рождение «Ленинградского дела», указывалось: «Снять т. Кузнецова с поста секретаря ЦК ВКП(б) и объявить ему выговор». Там же отмечалось: указать т. Вознесенскому, который «поступил неправильно».
Затем последовала неожиданная реакция на проведение в Ленинграде оптовой ярмарки. 4 марта, незадолго перед началом работы 4-й сессии Верховного Совета СССР, ПБ освободило с поста министра иностранных дел Молотова, а Микояна — с поста министра внешней торговли и утвердило вместо них А. Я. Вышинского и М. А. Меньшикова. На следующий день, постановлением СМ, Вознесенского сняли с должности председателя Госплана СССР. 7 марта, по решению ПБ, его лишили должностей заместителя председателя СМ, члена БСМ и ПБ. 12 марта был ликвидирован отдел внешних сношений ЦК. Взамен образовали Внешнеполитическую комиссию, во главе которой поставили шеф-редактора органа Информбюро — газеты «За прочный мир, за народную демократию» В. Г. Григорьяна.
24 марта решением ПБ министром вооруженных сил назначили Маршала Советского Союза А. М, Василевского, а Булганину поручили наблюдение за деятельностью 2-го и З-го комитетов (созданы в 1945—1946 гг. и отвечали соответственно за атомную технику и ракетостроение) при СМ СССР, министерств авиапромышленности и вооружения, Сталину же — кураторство над министерством вооруженных сил. 25 апреля перераспределение обязанностей вновь изменили: министерство вооруженных сил возвратили в ведение Булганина, сосредоточив в его руках контроль за работой всего Военно-промышленного комплекса (ВПК). Еще 6 апреля Молотову, почти три десятилетия занимавшемуся преимущественно проблемами внешней политики, поручили возглавить Бюро СМ по металлургии и геологии. За этими перемещениями стояли прежде всего личное соперничество, ничем не прикрытая борьба за власть, страх оказаться проигравшим.
Но свидетельствовали кадровые перестановки и об ином: они отражали возраставшую неуверенность в правильности избранного курса, опасение перед неясным будущим страны. В дальнейшем играли сильную роль и такие факторы, как: заявление 14 января 1949 г. госдепартамента США, а 20 января и президента Трумэна о готовности США присоединиться к Западному союзу; 4 апреля последовал договор о создании НАТО, включившем 12 стран; в конце марта — начале апреля США, Великобритания и Франция провели сепаратное изменение западных границ Германии, а затем приняли решение об объединении своих оккупационных зон и создании на их основе единого западногерманского государства. Раскол мира все более становился реальностью.
Контрмерой, которую СССР смог себе позволить при создавшихся условиях, стало проведенное в Москве 5—8 января 1949 г. совещание, на котором объявили о создании Совета экономической взаимопомощи. Прочность восточного блока подкрепляли присутствием советских войск в Польше, Венгрии, Румынии и новыми репрессиями против несогласных с консолидацией вокруг СССР. Уповали и на советский атомный проект, за который отвечал Берия. Отсюда — стремление не затрагивать его тогда на всех витках борьбы за власть, не ущемлять его статуса и роли. Пожертвовать можно было кем угодно, но только не им. Столь же твердое положение неожиданно обрел Булганин, сосредоточивший в своих руках полномочия по ВПК. Позволить себе продолжить личную борьбу могли только Молотов и Маленков, что они и не преминули сделать.
12 июня, через два месяца после очередного поражения, Молотов вернулся к привычным обязанностям. Не Вышинский, Меньшиков и Меркулов (после снятия с должности министра госбезопасности назначенный сначала заместителем начальника, а затем начальником Главного управления советским имуществом за границей), а вновь Молотов теперь вносил предложения в ПБ по работе МИДа и Внешнеполитической комиссии и отвечал за их деятельность. Новая утрата Маленковым некоторых позиций проявилась позже, когда ему пришлось поступиться единоличным контролем над идеологией. 20 июня Суслова вторично назначили заведующим Агитпропом, а 30 июня — главным редактором «Правды». Затем подверглась коррективам роль Маленкова в БСМ, после устранения оттуда Вознесенского казавшаяся другим членам «семерки» чрезмерной. 1 сентября от имени ПБ появилось решение, возвестившее об очередной реорганизации СМ, в котором БСМ было количественно расширено и переименовано в Президиум. Председательствование на его заседаниях возложили «поочередно на заместителей Председателя Совмина СССР тт. Берия, Булганина, Маленкова, Кагановича и Сабурова». В этой новой администрации Каганович, получивший по возвращении из Киева пост председателя Госснаба СССР, структуры, только что выделенной из Госплана, призван был не столько действовать, сколько олицетворять преемственность, представляя вместо Молотова былых сталинских сподвижников. Сабурову же предстояло действительно работать, заменяя своего предшественника по Госплану СССР Вознесенского и выполняя обязанности единственного в ПСМ профессионала-экономиста.
Очередной состав руководства продержался у власти всего семь месяцев. Успешное испытание атомной бомбы в СССР, переход от научных разработок и экспериментов к плановому производству атомного оружия позволили изменить нарушенный еще в конце войны традиционный баланс сил, восстановив прежнее преимущество сталинских наркомов. Первым отчасти вернул себе утраченное положение Микоян, 26 января 1950 г. получивший пост председателя Бюро СМ по торговле и пищевой промышленности. Затем Молотов тоже сменил должность: 13 февраля он возглавил Бюро СМ по транспорту и связи. Это позволило ему снова участвовать в решениях внешнеполитических вопросов.
7 апреля 1950 г. ПБ (точнее — «семёрка») обсудило «Вопрос Совета Министров СССР» и постановило «Принять следующее предложение тов. Сталина:… Образовать Бюро Президиума Совета Министров СССР, поручив ему рассмотрение срочных вопросов текущего характера, а также вопросов секретных. Утвердить Бюро Президиума Совета Министров СССР в следующем составе: Председатель Совета министров СССР И. В. Сталин, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Н. А. Булганин, заместители Председателя Совета Министров СССР Л. П. Берия, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, В. М. Молотов. Председательствование на заседаниях Бюро Президиума Совета Министров СССР в случае отсутствия тов. Сталина осуществлять первому заместителю Председателя Совета Министров СССР тов. Булганину Н. А.».
Откровенное подчеркивание того, что данное решение исходит напрямую от генсека, являлось не случайным. Новая реорганизация стала открытым (на сей раз) вмешательством Сталина в борьбу претендентов за наследование его власти. Во всех иных случаях генсек действовал как бы закулисно. Но спустя всего неделю, 15 апреля, та же «семёрка» согласилась с настойчивым желанием Маленкова вернуться в Бюро Президиума Совмина (БПСМ), ибо он не захотел довольствоваться положением второго лица только в партии, и приняла, по сути дела отменяя предыдущее, еще одно решение: «Ввести в состав членов Бюро Президиума Совета Министров СССР тов. Маленкова Г. М.»… Возвращение Маленкова в БПСМ облегчило то, что он, как ему тогда казалось, подыскал надежного и верного союзника, которому смог доверить текущие дела Секретариата ЦК и ОБ: воспользовавшись очередной анонимкой, поступившей в ЦК и обвинявшей Г. М. Попова в бездушном, пренебрежительном отношении к людям, их заботам и нуждам, Маленков, Берия, Каганович и Суслов как члены специальной комиссии 1 ноября 1949 г. создали «дело» московского первого секретаря. 12 декабря последовало решение ПБ о смещении Попова со всех партийных постов, на следующий день — о назначении секретарем МК и МГК и секретарем ЦК партии Хрущева. Закрепление и без того твердых позиций Маленкова в партаппарате завершилось в мае — июне 1950 г. первым этапом перемещений заведующих отделами. Отдел партийно-профсоюзно-комсомольских органов возглавил Г. П. Громов, административный — В. Е. Макаров, тяжелой промышленности — В. И. Алексеев, машиностроения — И. Д. Сербии, планово-финансово-торговый — Н. Н. Шаталин.
Новое руководство СМ, вернувшее себе право заниматься секретными вопросами, т. е. обороны, военной промышленности, иностранных дел, внешней торговли и госбезопасности, стало несколько менять пространственную ориентацию политики, перенося ее центр тяжести с Западной Европы на Азию, где, как казалось, победа народной революции в Китае и образование КНДР создавали возможность более широкого проникновения в обширный регион, охваченный борьбою за независимость, включая Индокитай и Индонезию. И весной 1950 г. Кремль одобрил им же задуманный, а предложенный Ким Ир Сеном и Мао Цзэдуном, план блицкрига для объединения Северной Кореи с Южной.
продолжение
--PAGE_BREAK--