Семейное право народов Кавказа
Свод Законов Российской Империи начала XIX века достаточно подробно регламентировал для подданных условия и порядок вступления в брак. Книга первая Свода законов «О правах и обязанностях семейных» регулировала семейно-брачные отношения. Устанавливался брачный возраст для мужчин - в 18 лет, а для женщин - в 16 лет. Также были установлены возрастные ограничения: лицам старше 80 лет вступать в брак запрещалось. Заключение брака зависело не только от согласия вступающих в брак, но и от согласия их родителей, опекунов или попечителей. Лица, состоящие на военной или гражданской службе, должны были иметь письменное разрешение начальства на их брак. Помещичьи крестьяне не могли вступать в брак без разрешения владельца. Запрещались браки христиан с нехристианами. Кроме того, запрещалось вступать в четвертый брак, а также в новый брак без расторжения прежнего. Законным браком считался лишь церковный брак.
Во второй половине XIX века законодательство о браке претерпело некоторые изменения. В царской России государство признавало лишь церковный брак. Поэтому нормы церковного права, регулировавшие брачные отношения, включались в правовую систему государства. Нормы церковного права регулировали вопросы условий, способа и формы заключения брака. В Своде законов гражданских определение брака отсутствовало. За образец принимались определения, содержащиеся в официальном сборнике церковного права - Книге Кормчей. Несмотря на архаичность древних дефиниций, смысл их воспроизводился церковно-правовой доктриной даже в этот период без особых изменений
Существовало также очень много препятствий для вступления брак между лицами различных вероисповеданий. В соответствии со ст.85 Свода законов гражданских Российским подданным было запрещено вступать в брак с нехристианами. Брак между христианами различных вероисповеданий допускался, но признавался действительным только при условии венчания православным священником (ст.72 Свода законов гражданских). Однако в этом случае рассмотрение вопросов о законности брака и его расторжении проводилось духовным судом православной церкви, и его решение имело силу в отношении обоих супругов (ст.73 Свода законов гражданских). Дети, рожденные в таком браке, должны быть крещены и воспитаны по правилам православного вероисповедания. Для этого перед венчанием об этом бралась подписка (ст.67 Свода законов гражданских) и устраивался экзамен на знание «закона Божия и членов веры нужнейших», «стыдно бо и грешно вступать в брак и хотеть быть отцом и матерью чадам, а не ведать того, в чем наставить чад долженствует». Кроме того, предусматривалось правило, согласно которому супруг, принявший православие, давал подписку, что он будет увещевать другого супруга к восприятию православной веры (ст.81 Свода законов гражданских).
В связи с церковной формой брака не могли быть заключены браки между представителями лиц различных вероисповеданий. Особенно сильны были ограничения для православных и католиков, которые не могли вступать в брак с не христианами. Евангелисты могли вступить в брак с магометанами и евреями, но не с язычниками. Браки католиков с лютеранами допускались гражданским законодательством, но нуждались в диспенсации папы или его представителя в России - митрополита. Браки православных со старообрядцами по закону от 17 апреля 1905 года были уравнены с браками между православными и инославными лицами. Отсутствовали препятствия и заключению брака между евреями и мусульманами.
Бывали случаи, когда браки между христианами и представителями других конфессий совершались, обычно обманным путем. Такие браки обычно расторгались, а на христианина еще и налагалось церковное наказание. Так, в течение 1900-1905 гг. рассматривалось дело «По вопросу о повенчании татарки Воропай Чемзгиной с православным крестьянином Марком Чубаровым по подложному документу принадлежащему Прасковье Магдаминенко». По делу выяснилось, что 19 января 1892 г. могометанка Воропай Чемарина вступила в замужество за православного крестьянина Марка Чубарова в станции Таманской Ставропольской Епархии, выдавала себя по чужому документу, а затем приняла крещение. После рассмотрения всех обстоятельств дела 18 апреля 1905 г. был издан Указ Святейшего Правительствующего Синода, по которому брак был признан незаконным и недействительным.
В семейных правовых отношениях народов Северного Кавказа существовало множество других ограничений; сословных, религиозных, национальных. Рассмотрим эти положения. Брак у кавказских горцев в прошлом строго регулировался экзогамными запретами. Запрещались браки внутри одной фамилии и между лицами из родственных фамилий, происходящих от общего предка. Как отмечают исследователи, экзогамия распространялась даже на людей, носивших одну фамилию, но не являвшихся родственниками. Ограничение брака по мотивам родства имели место как по отцовской, так и по материнской линиям. По шариату эти ограничения были лишь до третьего поколения, по адату - до седьмого поколения включительно. Нарушение экзогамии рассматривалось нормами обычного права как преступление. “Всякая община, составляя часть племени, представляет семью в большом виде и называется по имени своего родоначальника. Члены этой семьи-общины считают друг друга такими близкими родственниками, что не допускают между собой брачного родства и сочли бы такой брак просто кровосмешением”, - находим мы в источниках.
Очень сильны были сословные ограничения браков. Практически во всех адатах кавказских горцев указано, что женщина должна выходить замуж только за лиц равного с ней социального состояния. В противном случае она не теряла права своего сословия, но ее дети обладали только правами отца. Так, например, в прошении “вольного кабардинца” аула Кошева Мудара Тамазова начальнику Центра г.-м. кн. Голицыну указывалось, что его родная тетка, по происхождению холопка, была выдана замуж за холопа узденя Гукетлова, после смерти которого была обращена в служанки (что по своему правовому положению ниже холопов). В прошении Тамазов просит снова “замесить ее в число холопов, с назначением ей мужа, равного в достоинстве из своих людей.., а на сие естьли нет желающего, дозволить мне, как двоюродному племяннику, выкупить ея, возвращая... калым, плоченный” за нее. А, например, в прошении кабардинки Ассиат Тутовой начальнику Центра г.-м. Грамотину от 7 марта 1853 г. сказано: “...отец мой и я... (стали) вольными и записаны в список Вольного аула, тогда отец мой, признавая холопа бежавшего Али Куныжева, Магомета вольным, отдал меня за него замуж; по возвращению же Али Куныжева из бегов, он завладел своим холопом и мною; этот холоп, муж мой, умер, а Куныжев обратил меня в служанки. Считая себя вольной, я осмеливаюсь всепокорнейше просить ваше превосходительство не оставить зависящим распоряжением об освобождении меня из рабства”. Дело бело решено в пользу А. Тутовой, так как российские власти в период становления российской администрации на Кавказе, при рассмотрении спорных вопросов, обращались к нормам обычного права народов. Все это было связано с политиков постепенного приобщения горских народов к общеимперскому законодательству и праву. Но приобщению именно постепенному; роль обычая в правовой системе народов учитывалась.
В основном браки заключались между лицами одного сословия. Это обстоятельство отмечали многие из исследователей. С. Меч, например, писал, что “жен себе горцы предпочитали брать из соседних сел и из представительниц одного с ними сословия”. И.И. Иванюков и М.М. Ковалевский сообщают, что “сословные различия строго принимаются в расчет при заключении брака. Таубий или князь может жениться только на дочери таубия или узденя (чужеродного); каракиши... может жениться на ком угодно, за исключением рабыни. Такое же исключение делается и для браков простых крестьян. Браки рабов и рабынь устраиваемы были их господами, получавшими за это калым. Провинившийся раб лишался права вступить в брак: ему позволялось только временное сожительство и притом каждый раз с ведома господина, который ежечасно вправе был его расторгнуть”. Хозяин мог приобрести для своего холопа жену. Так, например, в прошении узденя Хаджи Абдуллы Алтудокова и.д. начальника Центра полковнику кн. Эристову от 29 августа 1848 г. указывается на факт приобретения этим узденем для своего холопа Кайтуку жены из холопов узденей Шогеновых, за которою первым (т.е. хозяином, Алтудоковым) был заплачен калым в 160 рублей.
Кроме того, в XIX столетии в брачных отношениях горцы придерживались и религиозных мотивов. С принятием ислама браки с представителями других национальностей стали ограничиваться. Как уже указывалось выше, браки между православными и мусульманами законами Российской империи не допускались и могли заключаться лишь в том случае, если мусульманин переходил в христианство. Общественным мнением не одобрялись и национально-смешанные браки между мусульманами. Они практиковались главным образом в кругу родовитого дворянства и только местами, как, например, в смешанных черкеско-абазинских районах. Если российским законодательством запрещались браки между христианами и представителями других вероисповеданий, то мусульманское духовенство не одобряло национально-смешанные браки. Исследователями отмечается, что жен себе горцы предпочитали все-таки в основном брать из представительниц своего народа. Не воспринимались и смешанные браки женщин, так как ее дети теряли национальность матери. При заключении брака строго соблюдалась очередность, как в отношении женщин, так и в отношении мужчин.
У аборигенных народов Северного Кавказа брачный возраст регулировался нормами обычного права. Для мужчин он равнялся пятнадцати - шестнадцати годам, а для женщин - двенадцати - четырнадцати. Но обычно браки заключались в более старшем возрасте.
Взаимного согласия брачующихся лиц не требовалось. Например, кабардинка Тхазеближева в своем прошении начальнику Центра г.-м. Хлюпину указывает: “... по возрасту моем я была, противу желания моего, выдана в замужество за холопа Даута ...родными братьями моими Нахушем и Исламом, с получением за меня полу-калыма”. Здесь нас заинтересовали сразу несколько фактов: во-первых, фраза “по возрасту моему” говорит о том, что она достигла брачного возраста, где-то 18 - 20 лет (преобладающий брачный возраст для адыгской женщины). Во-вторых, брак был совершен насильственно, против желания девушки. В-третьих, в случае отсутствия родителей судьбой женщины могли распоряжаться ее ближайшие мужские родственники, при этом ни в данном прошении, ни в других источниках мы не обнаружили указание на то, обязательно ли старшие родственники могли решать за женщину многие вопросы основного жизненного цикла, в частности, ее замужества, или же здесь участвовали и младшие мужчины.
Таким образом, у кавказских горцев условием вступления в брак было только достижение брачного возраста. Взаимного согласия брачующихся не требовалось.
Брак у всех народов региона был покупным. За невесту давался выкуп, называемый калымом. Адаты и нормы мусульманского права трактовали калым по-разному: адаты - как выкуп родителям невесты, шариат - как дар самой жене. Здесь можно выделить три исторические традиции, сложившиеся при “покупке” невесты: 1) “утренний дар”, плата за девственность. Утром, после первой брачной ночи, девушке преподносился подарок; 2) до бракосочетания родителям или родственникам невесты выплачивалась компенсация как за потерю рабочей силы; 3) стороной жениха после бракосочетания и первой брачной ночи выплачивалась как “компенсация” родителям невесты, так и “утренний дар” ей самой. В Коране сказано: “...женитесь на тех, что приятны вам, женщинах - и двух, и трех, и четырех... И давайте женам их вено в дар”. Вено здесь означает брачный подарок жениха, его выкуп. Этот выкуп становился собственностью жены и не подлежал возврату. Как написано в Коране: “О, вы, которые уверовали!.. не препятствуйте им уносить часть того, что вы им даровали, разве что они совершат мерзость очевидную”.
Как показывают исследования Я.С. Смирновой, у народов Северного Кавказа в результате переплетения обычного права и шариата калым разделился на две части. Одна из них поступала родителям невесты (калым), другая (кебин, урдо) - самой невесте. Размер калыма в разный районах Кавказа колебался. По шариату существовало несколько факторов, влияющих на его размер. Во-первых, “женщине приличествует такое вено, какое обыкновенно дается женской родне по отцовскому колену”. Во-вторых, имело довольно важное значение соотношение статусов племен жениха и невесты. При этом предпочтение отдавалась случаям с равными статусами. Но женщина не должна была вступать в брак с мужчиной, социальный статус которого ниже ее. Кроме того, при определении выкупа девушки большую роль играли следующие факторы: возраст, красота, добронравие, место жительства и другие обстоятельства. “Кроме того, по мнению лиц, сведущих в законах, следует также принимать в расчет равенство в отношении девственности, так как величина вена различна для девственницы и для сайибы”.
По адатам почти у всех народов региона величина и состав калыма определялись сословной принадлежностью. Леонтович указывал, что в конце XVIII в. таубии платили за невесту 800 рублей серебром; калым у каракиши равнялся 300 рублей; кулы за калым отдавали крупный рогатый скот (четыре быка, три коровы, две телки), одно ружье, медный котел, одну лошадь и одну саблю.
В начале ХХ столетия размеры калыма составляли у кабардинцев: за княжну - 500 рублей, за первостепенную дворянку - 350 рублей, за второстепенную и третьестепенную дворянку - до 220 рублей, а в журнальном постановлении Кабардинского временного суда от 26 февраля 1845 г. зафиксировано, что по “кабардинским адатам, оставленным после смуты в 1807 году, статья 17-я: “за черных девок платить калыму 160 рублей и венчать их порешили с согласия при родственниках”, а по дополнительным ст. 6: “холоп дочь свою выдает за другого холопа, но брать за нее калым не может, а получает его господин”. У балкарцев и карачаевцев за девушку княжеского сословия платили 500 рублей, узденей - 220, кулов - 150 рублей.
Хозяин мог купить своему крепостному жену, уплатив за нее калым. Так, например, “кабардинец аула Анзорова Умар Бештоков... купил у узденя Бекира Хопцова женщину, ценой за сто восемьдесят шесть рублей серебром, с коей возымел связь его холоп Кебир”. Согласно кабардинским адатам, “когда господин женит своего дворового человека, то калым уплачивает сам господин”. При этом, как уже указывалось выше, в жены покупалась женщина, стоящая на одной социальной ступени с будущим мужем, т.е. из черного народа, дворовых холопов.
Калым приносили как деньгами, так и различными предметами. Так, у сословия таубия калым заключался в 15 предметах: 5 крестьян, 5 штук железных вещей и на остальные 5 предметов - сенокосная земля, цена которой одна служанка, 2 быка и две лошади. У других сословий и социальных групп калым мог быть заключен как сенокосной землей, так и просто скотом. Например, в прошении кабардинца аула Вольного Казыра Исмаилова и.д. начальника Центра полковнику Хлюпину от 17 мая 1846 г. сказано: “Назад тому восемь лет как отдана была родная сестра жены моей Ассиат Нартыжева в замужество за холопа узденя Али Куныжева, от которого мною получено вместо калыма девять штук рогатого скота в течение восьми лет”. В данном документе представляет интерес еще и тот факт, что уплата калыма здесь производилась не сразу, а в течение довольно длительного времени (восьми лет), а также еще и то, что калым получал муж сестры, который, видимо, являлся ближайшим мужским родственником.
Калым мог отдаваться и крепостными крестьянами. Так, семейство Хацука Шумахова было отдано в уплату за калым семье узденьши Закерет Урышевой, причем стоимость этого семейства была оценена в 400 рублей серебром.
Калым являлся обязательным условием заключения брака. Несмотря на ряд предложений по его упразднению, уплата калыма все-таки поддерживалась русской администрацией на Северном Кавказе. Так, в июне 1842 г. в Кабардинском временном суде слушалось дело по прошению кабардинца Вольного аула Туты Нартыжева и.д. начальника Центра кн. Голицыну о неуплате калыма узденем Шипшевым за дочь Нартыжева, взятую в замужество за дворового холопа Уныжокова. В деле, в частности, говорится, что из 160 рублей, должных уплатить отцу девушки, Нартыжев получил только 110. В предписании начальника Центра кн. Голицына было объявлено о недопустимости неуплаты части калыма и рекомендовано в течение ближайшего времени уплатить оставшиеся 50 рублей.
В случае смерти жениха до свадьбы или его отказа от женитьбы родственники невесты были вправе требовать половину оговоренного калыма. Кроме того, источниками зафиксировано, что невеста составляет неотъемлемую собственность жениха и его семьи. И если в то время, пока невеста находится в родительском доме, она будет кем-нибудь похищена, то жених вправе преследовать похитителя своей невесты и обязан ему мстить. В случае если было доказано, что родители невесты из-за своих личных выгод содействовали ее похищению, то они лишались права на получение калыма, а девушка возвращалась первому жениху.
В дореформенный период подвластное население было обязано часть калыма отдать своим владельцам. Адатами было определено, что “при выдаче дочерей, каракиши дают из калыма своему старшине две скотины...”. Из выписки из обрядов кабардинских народов: “Статья 24, ч. 10: Кто имеет из крестьян девок дочерей, при выдаче их замуж отдается из получаемого за нее калыма господам с каждой девки по три скотины посредственных, а не выбирать лучших; господа обязаны девке зделать при выдаче замуж, с получением 3-х скотин, шелковый кафтан; а когда онаго не даст, то и ему не давать одной скотины: сие поступает за кафтан”.
Брачный обряд совершался эфенди в присутствии свидетелей. Этот порядок хорошо описан в источниках: “Мулла, с двумя свидетелями, идет сначала в комнату невесты и, выславши оттуда всех, за исключением одной или двух маленьких девочек, спрашивает ея: “желает ли она выйти замуж за такого-то, сына такого-то и за столько-то калыма?”. После утвердительного ея ответа, он идет к отцу девушки и спрашивает его: “желает ли он отдать дочь свою такому-то и за столько-то калыма?”. Вслед за тем он идет к жениху и, взявши его за руку, точно также делает подобные же вопросы и ему. По прочтении молитвы брак считался заключенным”. Эфенди записывал на арабском языке брачное условие, которое затем подписывалось двумя - тремя свидетелями. Определялось, сколько жених должен уплатить за невесту калыма, какую часть обязан отдать ее отцу и какую оставить у себя в виде залога на случай развода, а также определялась плата эфенди и пожертвование в пользу мечети. Здесь несомненно ощущается влияние норм мусульманского права, по которым фактически и происходила процедура заключения брака.
Калымный брак повлек за собой зависимое положение женщин, которые теперь стали рассматриваться как собственность семьи мужа, даже после смерти последнего. Все это вело к широкому распространению левирата. Левират - брак мужчины на вдове брата. После смерти старшего брата на его вдове должен был жениться один из младших братьев или ближайший родственник по мужской линии. Как указывали И. Иванюков и М.М. Ковалевский, горцы руководствовались в данном случае одним понятием: вдова - “собственность семьи покойного, поэтому, с прочим наследством должна перейти к оставшимся после его смерти членам двора”.