Обоснованность научных и практических предположений (гипотез) проверяется путем сопоставления общих посылок с менее общими, а в конечном счете — на основе непосредственного соотнесения с описанием элементарных фактов. Чтобы проделать этот сложный путь, необходимо нащупать точки соприкосновения понятийного аппарата исследования с реальными событиями, содержание которых они отражают.
Самая простая гипотеза прикладного исследования — ожидается, что интерес к телевидению связан с уровнем образования телезрителей, — нуждается в переводе ее понятий в операциональные термины: что такое "интерес", какие операции фиксируют его наличие или отсутствие, частота просмотров, оценки содержания программ, запоминание содержания увиденного и услышанного, выбор данной программы из нескольких возможных и т. д.
Поиск эмпирических значений понятий называют его эмпирической интерпретацией, а определение этого понятия через указания правил фиксирования соответствующих эмпирических признаков — операциональным определением.
Как логическая задача проблема эмпирической интерпретации понятий теории была поставлена в философии позитивизма. Речь идет о соотнесении эмпирического и теоретического уровней знания, о правилах этого соотнесения.
С точки зрения классического позитивизма (М. Шлик), эмпирическая интерпретация достигается путем полной редукции (сведения) значения понятий теории к их эмпирическим признакам. Но содержание научного и вообще достаточно абстрактного термина никогда не переводится в конечное число проявлений его сущности, сохраняется какой-то невыразимый в эмпирических показателях "остаток".
Поэтому эмпирическая интерпретация понятия по необходимости частичка. Операциональное определение раскрывает лишь некоторое содержание термина и предлагает частичное пояснение его значения. Тем более невозможна полная эмпирическая интерпретация теории. Теория связана со своим эмпирическим базисом так, что в более или менее однозначном отношении с эмпирической основой находятся лишь отдельные элементы теоретической системы, отдельные "точки", т. е. понятия, "в состав которых входят признаки, указывающие условия их эмпирического применения, выявляющие некоторый эмпирически обнаруживаемый индикатор ненаблюдаемой сущности" [291. С. 67]. Такие понятия или суждения выступают "представителями" системы в целом. Тогда остальные элементы теоретической системы получают косвенную интерпретацию. "Косвенная интерпретация осуществляется при помощи логической связи терминов и предложений системы с непосредственно интерпретируемыми терминами и предложениями" [291. С. 115—116]. Таким путем эмпирическая интерпретация как бы передается по цепочке логических связей понятий в направлении, обратном тому, по которому осуществлялось развертывание теории.
При разработке программы социологического исследования мы должны в первую очередь выделить ключевые понятия, выражающие узловые точки изучаемой проблемы. Именно они и подвергаются эмпирической интерпретации, что позволяет не только сформулировать, но и проворить гипотезы на базе фактических данных. Интерпретация понятий в определенных терминах означает поиск эмпирических признаков, поясняющих их значение в некотором существенном для нашей задачи отношении. А существенное отношение, в свою очередь, будет определяться проблемой и предметом исследования.
Обратимся к примеру — исследованию отношения молодых советских рабочих к труду [283. Гл. II]. Проблема исследования — противоречие между требованиями функционального содержания труда (технология работы) и запросами личности рабочего в трудовой деятельности (отношение к труду). Предмет — отношение к труду как система мотивов трудовой деятельности; их обусловленность материальным стимулированием, функциональным содержанием труда, уровней запросов личности, а также другими факторами.
Одна из главных_задач — выявление мотивационного ядра трудовой деятельности в тогдашних условиях промышленного производства. Основной ракурс, в котором мы должны вести анализ, связан с мотивацией труда. Поэтому сначала рассмотрим отношение к труду в таких понятиях, как отношение к труду вообще как к ценности; отношение к профессии как К определенному или частному виду труда; отношение к работе как к еще более специфическому виду трудовой деятельности в конкретных условиях (рис. 3).
Эти понятия выступают как общее и особенное. Значит, с точки зрения смыслового (семантического) уточнения понятия "отношение к труду" мы получаем некоторую общую директиву: в нашем исследовании надо иметь сведения, которые бы характеризовали отношение к труду вообще, в его специальном виде и в еще более специальном — к работе в данных конкретных условиях.
Рассмотрим для примера последний элемент как более простой — отношение к работе, т. е. специфическому виду труда в конкретных условиях. Оно проявляется в объективных признаках (реальная деятельность и ее продукты) и в субъективных (мотивация).
Теперь от уточнения смысла выделенных понятий, в свою очередь связанных с более общим понятием "отношение к труду", мы начинаем приближаться к их прямой интерпретации в эмпирических признаках. Внешне выражаемые показатели отношения к работе: качество и производительность труда, инициативность, уровень дисциплины рабочего, а также другие. Субъективные показатели: ценностные ориентации, структура и иерархия мотивов, состояние удовлетворенности работой.
В самом общем виде отношение к труду можно разделить на два принципиально разных типа: как к самоценной деятельности, наслаждению от самого процесса труда и как цель инструментальной деятельности, в которой реализуются потребности, лежащие за пределами самого процесса труда, а труд выступает главным средством их удовлетворения. Эта гипотеза диктовалась двумя аргументами. Во-первых, постулатом марксизма о том, что при коммунизме труд из средства жизни превращается в первую жизненную потребность, т. е. мы хотели проверить, насколько советское общество того времени приближается к коммунистическому. Во-вторых, данная гипотеза обосновывалась теорией Ф. Херцберга об инструментальной и терминальной мотивации труда, каковые модели мотивации он фиксировал в США у неквалифицированных и квалифицированных рабочих.
Каковы же эмпирические признаки отношения к труду — как к самоценной деятельности или как к средству? Можно указать признаки господствующей ориентации на содержание, процесс трудовой деятельности и признаки ориентации на материальные результаты труда. Показатель той или иной ориентации — состояние удовлетворенности или неудовлетворенности какими-то сторонами работы. Доказательство господствующей ориентации на содержание труда сравнительно с ориентацией на труд как средство к жизни есть более тесная связь (корреляция) между содержанием труда, с одной стороны, и уровнем общей удовлетворенности работой, с другой—по сравнению с теснотой связи между размером заработка и уровнем общей удовлетворенности работой. Так, если обнаружится, что общая удовлетворенность работой при низком функциональном содержании труда (малоквалифицированная, монотонная работа) и высоком уровне заработной платы ниже, чем общая удовлетворенность при высоком содержании труда (высококвалифицированная, разнообразная работа) при аналогичном или меньшем размере заработной платы, следует вывод, что господствует ориентация на содержание труда. При обратной зависимости — противоположный вывод. Практически же речь идет о выявлении соотносительного значения той и другой ориентации.4
4 В проведенном в начале 60-х гг. исследовании мы нашли, что более значимая ориентация на содержание труда отличает более молодых рабочих от рабочих среднего и пожилого возраста; занятых более сложным и квалифицированным трудом по сравнению с малоквалифицированными работниками; людей с более высоким уровнем образования (более развитая система потребностей) сравнительно с работниками, не имеющими среднего образования [283. С. 288—306].
При повторном исследовании, спустя 15 лет, выявилось, что имеет место тенденция укрепления инструментального отношения к труду как к источнику материального благополучия, самоутверждения и повышения социального престижа в трудовом коллективе [305]. В исследованиях последнего времени (1989—1993 гг.) было показано, что по мере нарастания экономического и социального кризиса инструментальные мо-тивационные программы полностью оттеснили на второй план программы "целетворческой мотивации" в среде промышленных рабочих, занятых на государственных или кооперативных предприятиях.
Подобные аналитические рассуждения следует продолжить в отношении всех ключевых понятий, относящихся к проблеме и главным задачам исследования.
Далее мы переходим к операциональным определениям тех понятий, которые были выделены в качестве менее общих, чем первоначальные, исходные, и так вплоть до простейших показателей, которые относительно легко различимы при регистрации первичных данных.6
6 "Операциональное определение, — пишет Г.С.Батыгин, — это серия инструкций, описывающих действия, которые должен осуществить исследователь для установления значений переменной" [10. С. 56].
В принципе простейшие показатели могут быть индивидуальными и совокупными, которые, в свою очередь, подразделяются на подвиды [10. С. 46—58]. Так, индивидуальные могут быть абсолютными, т. е. атрибутивными, вроде половозрастных, и относительными, сравнительными, вроде показателей взаимоотношений между членами группы или уровнем активности ее членов. Один из наиболее распространенных видов индивидуальных показателей — контекстуальные, т. е. указания на принадлежность к некоторой социальной общности, вследствие чего ее представители наделяются свойствами общности. Совокупные показатели часто являют собой усреднение индивидуальных (аналитические), но могут выступать в виде структурных (отношения между объектами) и "глобальных". Последние, характеризуя всю социальную целостность, непосредственно труднонаблюдаемы. Таковы, например, социально-характерологические черты этнических общностей.
Последовательность действий при уточнении основных понятий, интерпретации их смысла в наблюдаемых показателях можно резюмировать следующим образом:
1. Прежде всего — это теоретическая работа: анализ соответствующей литературы по предмету, уточнение смысла понятий в рамках данного теоретического подхода (или множественности смыслов в разных парадигмах, из которых мы избираем одну либо формулируем свое "рабочее определение"). Это предполагает возможность избежать ошибки смешения общеупотребительного смысла понятия с его научным, социологическим значением.
2. Создание "образа" данного свойства, аспекта понятия или его целостного представления в каких-то "зримых" проявлениях (в нашем примере отношения к труду — это "образ" из поддающихся изучению конкретных проявлений отношения рабочих к труду по объективным и субъективным показателям).
3. Построение более упорядоченной системы характеристик, свойств нашего "образа" так, чтобы не расширять и не сужать объем интерпретируемого понятия за пределы, где соответствующие эмпирические прообразы потеряют свою функцию быть соотнесенными с его общим смыслом.
4. Выбор прямых показателей каждой из выделенных характеристик, т. е. переход к операционным уточнениям: какими конкретными методами и техническими приемами следует (можно) зафиксировать выделенные свойства (например, удовлетворенность работой и отдельными ее составляющими).
5. Построение так называемых индексов или составных показателей, формируемых путем определенной комбинации частных показателей, которые были выделены в предыдущей операции. (Примером может служить построение "логического квадрата" удовлетворенности работой, описываемого ниже на с. 261, Схема 20).
При обратном движении к анализу данных в соответствии с выдвинутыми гипотезами крайне важно еще раз проверить (теперь уже опираясь на опыт, полученный при сборе данных и изучении их связей), насколько семантическая и эмпирическая интерпретации ключевых понятии исследования были удовлетворительными, т.е. в какой мере возможны прямые соотнесения показателей и индексов с теми смыслами, свойствами, к которым они первоначально были "привязаны".
В заключение еще раз подчеркнем: было бы ошибочным полагать, что движение от теории к уточнению смысла и эмпирической интерпретации основных понятий исследования, как и возврат к теоретическому истолкованию полученных данных — это четко обозначенные "прямые трассы", по которым исследователь может успешно и "безаварийно" двигаться, соблюдая известные правила. В действительности, это сложные познавательные процессы, далеко не полностью формализуемые. Немаловажную роль играют здесь аналогии, ассоциации, научная интуиция, знание и опыт исследователя, его общая культура.7
7 В недавней публикации [12] Г. С. Батыгин справедливо пишет о том, что эмпирическая интерпретация понятий нередко замещается "нарративен", т. е. повествованием о возможных взаимосвязях между переменными, признаками изучаемого явления, включая "случаи из жизни" но своему опыту [С. 63].