Социальная динамика – это теория прогресса. Понятие прогресса характерно только для человеческих обществ, составляет их специфику и позволяет отделить социологию от биологии. Прогресс здесь возможен благодаря тому, что, в отличие от обществ животных, одни поколения могут передавать другим накопленные материальные и духовные богатства. Вследствие неразличения общества и человечества и включения социологии в “позитивную теорию человеческой природы” теория прогресса Конта в основе своей является антропологической. Социальный прогресс в конечном счете проистекает из врожденного инстинкта, заставляющего человека “непрерывно улучшать во всех отношениях любое условие своего существования”, развивать “в целом свою физическую, моральную и интеллектуальную жизнь...” [там же, 364].
Конт оговаривается, что прогресс не равнозначен безграничному росту счастья и человеческого совершенства, отмечая, что последнее понятие лучше заменить понятием “развития”. Социальная динамика лишена оптимизма, так как она признает возможность и даже необходимость отклонений. В истории “органические” периоды чередуются с “критическими”, когда преемственность нарушается. И тем не менее, социальное развитие в целом у Конта изображается как совершенствование, улучшение, прогресс.
Конт постоянно подчеркивает непрерывный и преемственный характер прогресса. Подобно тому как социальная статика выявляет солидарность в пространстве, социальная динамика выявляет солидарность во времени. Социальная динамика рассматривает каждое последовательное состояние общества как результат предыдущего и необходимый источник будущего, так как, согласно аксиоме Лейбница, “настоящее беременно будущим” [там же, 336].
Следуя взглядам традиционалистов, Конт постоянно подчеркивает преемственность поколений и колоссальное влияние всех предыдущих поколений на последующее развитие. В “Позитивистском катехизисе” он утверждает: “Живые всегда, и все более и более, управляются умершими: таков фундаментальный закон человеческого порядках”. С этим утверждением перекликается его тезис о том, что человечество в гораздо большей степени состоит из мертвых, чем из живых, и социальная связь нарушается в случае “бунта живых против мертвых”.
Главный закон социального прогресса у Конта – это закон трех стадий. Все общества раньше или позже проходят в своем развитии теологическую, метафизическую и позитивную стадии.
В теологическую эпоху люди верят сначала в фетиши (фетишистский период); затем – в богов (период политеизма); наконец – в единого Бога (период монотеизма). Основным мирским занятием являются завоевательные войны. Соответственно, духовная власть принадлежит священникам, мирская – военным.
В метафизическую эпоху люди обладают правом свободной дискуссии и основываются только на индивидуальных оценках. Духовная власть, принадлежащая метафизикам и литераторам, поглощена мирской, принадлежащей законодателям и адвокатам. Значение военной деятельности сохраняется, но она становится преимущественно оборонительной.
Наконец, в позитивную эпоху духовное управление осуществляется “учеными”, мирское – “индустриалами”. Основным видом деятельности становится индустрия, которая носит мирный характер.
По Конту, позитивная стадия в развитии человечества должна была начаться сразу после Великой Французской революции, но Революция осуществила лишь разрушительную задачу и уклонилась от нормального пути. В известном смысле она еще продолжается. С духовной точки зрения позитивная стадия начинается с “Курса позитивной философии”. Сначала Конт избегал указания точной даты начала позитивной фазы в мирском, или политическом, аспекте. Но в “Системе позитивной политики” он ее указывает: это 1860 – 1865 гг.
Чтобы эволюция человечества пришла к Земле Обетованной (позитивному состоянию), необходимо осуществить два ряда реформ. Первые должны быть теоретическими; их цель – создать твердые и общепринятые мнения; их начало положено “Курсом”. Другие реформы – практические, политические. Они восстановят прекрасную социальную организацию средневековья; отделят духовную власть от мирской, доверив первую ученым, вторую – “индустриалам”, заменят равенство иерархией, а национальный суверенитет – всеобщим централизованным управлением компетентных людей.
Позитивный, высший этап у Конта констатируется и предсказывается как неизбежный, но дальнейшая его судьба характеризуется довольно туманно. Он считает, что пройдет “еще много веков, прежде чем подлинное Великое Существо (т. е. Человечество. – А. Г.) должно будет заняться своим собственным упадком...” [10, 73]. Таким образом, у Конта, как и у Маркса, находящийся впереди человечества золотой век, одновременно неизбежный и желанный, означает либо нечто смутное, либо конец истории, либо новый цикл развития, который начинается с новой “теологической” стадии.
Таким образом, от наблюдения реально существовавших и существующих этапов социальной эволюции Конт переходит к характеристике того, какой она необходимо будет и должна быть. Социальная динамика завершается пророчествами, практическими рекомендациями и утопическими проектами.
9. От науки – к утопическому проектированию
Подобно многим другим социальным мыслителям XIX в. Конт любил пророчествовать, и эта любовь естественным образом вытекала из фаталистской интерпретации социальных законов. Сегодня одни его предсказания выглядят наивными и смешными, другие – основательными и провидческими. Не подтвердилась основополагающая вера Конта в то, что разработанная им вплоть до ритуальных деталей Религия Человечества станет религией человечества. Социальный режим, который он одновременно предсказывает и предлагает – социократия, – основан на строгой иерархии, субординации, точном исполнении предписанных функций. Подобные общества, небольшие по размеру (будущие государства по размерам не должны превосходить Швейцарию или Бельгию) и подчиненные единой церкви или Великому Существу (человечеству), представляют собой нечто среднее между фаланстером Фурье и монастырем.
Не подтвердились такие предсказания Конта, как союз пролетариата и женщин, с одной стороны, и позитивизма – с другой; исчезновение средних классов; семейно-домашняя роль женщины и т. д.
Вместе с тем проблема единства человечества, которую так энергично выражал Конт, и сегодня, в эпоху политических, межнациональных и межконфессиональных распрей, остается в высшей степени актуальной. И хотя до общечеловеческого единства далеко, деятельность многочисленных всемирных и международных организаций свидетельствует о том, что мировое сообщество – не фикция. Конт был убежденным и активным сторонником мира, и межнационального, и межклассового. Наряду с Бернарденом де Сен-Пьером он первым отстаивал идею “европейского дома”; наряду с Сен-Симоном он был одним из провозвестников наступления эры индустриализма; он предсказывал процесс деколонизации и т. д.
Пророчества у Конта незаметно перерастали в утопическое проектирование, и сам он, осознавая его в качестве такового, применял слово “утопия” к своим проектам [8, 275]. С предложениями об их осуществлении он обращается по самым различным и порой неожиданным адресам: и к пролетариату3, и к царю Николаю I, и к великому визирю Османской империи, стороннику европейской цивилизации Решид-паше, и к руководителям Ордена иезуитов. По-видимому, Конт считал утопии не только необходимыми для социальной практики (вследствие того, что они затрагивают не “ум”, а “сердце”), но и осуществимыми в действительности.
Конт вышел из сен-симонистской школы и в известном смысле оставался сен-симонистом всю жизнь. Многое сближало его с социалистами, последователями Сен-Симона: Б. П. Анфантеном, С.-А. Базаром и др. Однако были и существенные различия между контизмом, с одной стороны, и социализмом и коммунизмом – с другой. Сам Конт усиленно подчеркивал свое несогласие с этими учениями. Он был решительным противником обобществления собственности и политических революций. Главное преимущество позитивизма перед социализмом он видел в том, что позитивизм исходит из необходимости духовного, нравственного обновления общества, а социализм стремится “осуществить мирскую реорганизацию независимо от духовной, т. е. построить общественное здание без интеллектуальных и моральных оснований” [7, 169]. Несмотря на собственные, иногда весьма энергичные высказывания, принижающие роль индивида, его прав и свобод, Конт не согласен с коммунистами в их стремлении подавить всякую индивидуальность [там же, 158]. Он также против других идей, отстаиваемых социалистами и коммунистами: идеи равенства, ликвидации иерархии, основанной на различиях в способностях, и замены их “инертной и безответственной коллективностью”; отмены права наследования; ликвидации брака и семьи, за что выступали сен-симонисты.
Несомненно, в социально-политических воззрениях и проектах Конта был значителен элемент авторитаризма и будущего тоталитаризма, в частности, отрицание гражданских свобод и прав личности, свободы мнений, принципа разделения властей, демократических институтов и т. д. Конт был сторонником активного вмешательства государства в экономику и другие стороны социальной и даже личной жизни. Подобно многим проектам социалистов, его “социократия” несомненно представляет собой прообраз тоталитарного режима.
Вместе с тем социология Конта, зачастую вопреки его собственным декларациям, в значительной мере проникнута духом либерализма. Это относится к той ее части, которая основана на “объективном” методе, ставит своей главной задачей познание естественных неизменных законов и последующую опору на них в социальной практике. Именно эта сторона контовской теоретической системы главным образом развивалась впоследствии в истории социологической мысли. Идея о том, что социальная реальность развивается по своим собственным законам, что она, как и природа, не поддается произвольному манипулированию и принуждению, и, следовательно, чтобы эффективно воздействовать на нее, необходимо подчиняться этим, предварительно изученным законам, опираться на них, – эта идея лежит в основе либерализма. Ведь, по словам одного из апостолов современного либерализма, нобелевского лауреата Ф. Хайека, главный тезис либерализма сводится к тому, что “при устройстве своих дел мы должны как можно больше использовать стихийные силы общества и как можно меньше прибегать к принуждению...” [12, 33]. Именно на этой основополагающей идее базируется “объективная” социология Конта.
Но на этой идее он не останавливается. В его “субъективной” социологии намерение использовать социальные законы и стихийные, самопроизвольно развивающиеся тенденции перерастает в намерение заменить эти законы и тенденции целенаправленной деятельностью, управлением, проектированием некой группы людей, понимающих и выражающих общественное благо. Естественные законы, будучи “познанными”, как бы перестают действовать и становятся управляемыми, а человек, “познавший” их, становится демиургом. “Субъективный” фактор выходит на первый план, подчинение законам сменяется безграничным произволом, а наука превращается в проектирование, причем ориентированное не на реальность, а на идеал. Так происходит у Конта превращение социологии из науки в утопию.
Социология для Конта была синтетическим мировоззрением, включавшим в себя, помимо науки, многие другие компоненты, в том числе утопическое проектирование. Вследствие этого слово “социология” на некоторое время было основательно дискредитировано. В середине и второй половине XIX в. многие социальные ученые воспринимали его как социальную утопию фанатичных позитивистов; его использование было тогда равнозначно использованию таких слов, как “позитивизм” или “социократия”. Для обозначения же своих исследований и собственно науки об обществе они предпочитали пользоваться другими терминами, в частности, более нейтральным термином “социальная наука”. Лишь впоследствии, прежде всего благодаря трудам Г. Спенсера, а затем и других ученых, слово “социология” было реабилитировано. Оно стало обозначать не только социальную доктрину Конта, но вообще науку о социальных явлениях, независимо от социальных идеалов исследователя. Одновременно его значение сузилось, так как из социологии исключали (или, во всяком случае, стремились исключать) ее вненаучные компоненты.