ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ НАУЧЕНИЕ. РЕФЛЕКТОРНЫЙ УРОВЕНЬ

Как возможно интеллектуальное научение? На чем оно основывается? Как происходит?
Следуя нашему принятому методу, начнем с наиболее простых проявлений такого типа научения, которые мож­но наблюдать у животных.
Первое его проявление — это так называемыеуслов­ные рефлексы на отношения.
Многочисленные эксперименты показывают, что та­кая способность «улавливать отношения» и реагировать на них действительно существует у всех достаточно вы­соко развитых животных. Это доказывается тем, что на соответствующее отношение у них можно выработать ус­ловный рефлекс.
Опыты с животными показывают, что круг отноше­ний, на которые они способны реагировать, довольно ши­рок. Например, уже карповые рыбы, куры. кролики и да­же пчелы способны выделять такие относительные при­знаки раздражителей, как больше — меньше, короче — длиннее, чаще—реже, светлее — темнее и т.п. Крысы и мыши способны усваивать довольно сложные прост­ранственные отношения.
Многие животные обладают способностью отличать простейшие геометрические фигуры. Так, например, со­баки и лисицы могут научиться отличать треугольник от любых других фигур, независимо от его положения, аб­солютной и относительной величины, вида (прямой, ту­пой, острый, разносторонний и т.д.), характера, фона и рисунка (сплошной, контурный).
Больше того, лисица оказалась способна узнавать предъявленные ей трехмерные тела в их нарисованных, даже сильно упрощенных изображениях. В опытах совет­ского психолога Ладыгиной — Коте обезьяна показала умение различать (подбирать по образцу) такие слож­ные геометрические фигуры и тела, как десятиугольники, восьмиугольники.
Поскольку в приведенных примерах также изменяют­ся все абсолютные свойства раздражителя (например, размер треугольника, величина углов, положение, цвет, фон, даже объемность) перенос реакции свидетельству­ет о том, что в психике животного отображается и выде­ляется каким-то образом именно то абстрактное отноше­ние отрезков, которое закреплено у нас в понятии тре­угольника.
Между прочим, сравнивая эти способности у челове­ка и животных, один психолог (Меестсрс) пришел к вы­воду, что лисица по способности опознавания треуголь­ников стоит примерно на уровне двухлетнего ребенка.
Ряд опытов показывают, что животные могут «схва­тывать» даже такое абстрактное отношение предметов, как ихколичество. Так, у собак, обезьян удавалось вы­работать рефлекс на определенное количество точек. Со­бака реагировала только, когда ей предъявляли, напри­мер, 4 точки, и не реагировала на 3, 5 и т.д. В опытах Леглера белочка научалась отыскивать среди нескольких баночек ту. на крышке которой было столько точек, сколько ей дали орешков. Верхней границей этой спо­собности является множество из 7 элементов.
Интересно, что и у человека семь объектов являются предельным количеством, которое он может оценить «с одного взгляда», не прибегая к помощи счета.
Итак, во всех этих опытах обнаруживается, что уже некоторые животные обладают способностью выделять и отражать в психике сами отношения элементов в ситу­ации, отделяя их от абсолютных свойств этих элементов.
Второй круг фактов — это, так называемоенаучение с помощью переноса. Возьмем, например, опыт Келлера с шимпанзе, палкой и бананом. Откуда берется у шим­панзе «усмотрение» правильного решения (взять палку и подтянуть ею плод)?
Исследования обнаружили очень интересный факт. Оказалось, что те обезьяны, которые не имели в прош­лом случая встретиться с соответствующим орудием (палкой), обычно не могли решить задачу, требующую применения этого орудия. И, наоборот, шимпанзе, которые раньше уже играли с палками (не меньше трех дней), могли решить такую задачу за 20 се­кунд,
Следовательно, мгновенное решение задачи обезья­ной основано напереносе, т.е. использовании в данной новой ситуации действии, которые были ранее усвоены особью в каких-то других ситуациях. Оно заключается в «удачном» использовании применительно к новой ситуа­ции тех навыков и врожденных форм поведения, которы­ми уже обладает животное.
Почему такой перенос действий в новую ситуацию по­зволяет достичь успешного «решения»? Потому что сход­ное отношение вещей обеспечивает при применении к ним сходных операций сходный результат.
Так, например, привлечение к себе плода путем при­тягивания ветки и приближение плода с помощью палки имеют в своей основе нечто общее. В обоих случаях цель (приближение пищи) достигается той же опера­цией — подтягиванием плода с помощью другого пред­мета. Сами используемые предметы при этом разные (ветки, палка). Но отношения между ними и плодом сходное. И ветка, и палка представляют собой «связь» между рукой и плодом, «мостик», позволяющий до него дотянуться.
Здесь, как мы видим, самодействие (реакция)от­деляется от предметов (стимулов), с которыми оно было связано, и определяется целью и ситуацией. Об этом убедительно свидетельствуют наблюдения, что шимпан­зе, у которого не оказалось в клетке палки, пытался ис­пользовать вместо нес другие предметы. Например, до­тянуться до банана пучком соломы и т.д. Точно также в одном из опытов на доставание банана шимпанзе, вмес­то ящика, схватил за шиворот экспериментатора, подтащил его под банан и, вспрыгнув на плечи, легко достиг цели.
Наконец, соединение «усмотрения отношений» с пере­носом действий наблюдаются в фактах, так называемо­го,пространственного научения.
Вот один из опытов, иллюстрирующих такое науче­ние.
Несколько столов соединяются мостиками. Живот­ное приучают, что на одном из этих столов (например, ле­вом крайнем) находится пища. Затем приманку закры­вают и крысу ставят то на второй, то на третий, то на четвертый пустой стол. Независимо от того, на какой стол ее поставили, крыса бежит к столу, на котором на­ходится пища, хотя для этого ей каждый раз приходится пробегать новый, ранее не пройденный путь.
Во всех описанных опытах поведение животного ни­как уже нельзя объяснить воспроизведением цепи за­ученных реакций. Ведь эти реакции — выбор поворотов и путей в каждом варианте разные. Поэтому указанным выбором руководят не стандартные подкрепленные по­следовательности движений, а соответствующие прост­ранственные отношения. И усваиваются при обучении, следовательно, не двигательные навыки, а расположение путей и мест, где находится пища.
О том, что здесь имеет место также перенос операций, свидетельствуют опыты, в которых крыс, научившихся кратчайшим путем пробегать лабиринт, запускали в та­кой же лабиринт, заполненный водой. Крысы сразу, с первого же раза проплывали его кратчайшим путем. Но ведь движения при этом совсем другие, чем при беге. Следовательно, крысы заучивали не цепь движений, а именно структуру лабиринта. И переносили они в пего не движения, а именно целесообразные действия.
Итак, уже животные обнаруживают способность вы­делять сами отношения и действия. Они могут научать­ся отношениям, отделенным непосредственно от самих вещей, и действиям, освобожденным от их непосредст­венных объектов.
Разумеется, эта способность у животных очень огра­ничена. Научение продолжает обуславливаться лишь би­ологической мотивацией и основывается только на физи­ческой (в пространстве) и психологической (сходство) смежности. Логические и функциональные отношения
животные, по-видимому, вообще не в состоянии улавли­вать.
Так, например, если банан повесить около стенки, шимпанзе берет ящик, поднимает его и приставляет к стенке, как будто ожидает, что он там прилипнет. Ящик, разумеется, падает. Обезьяна снова его прикладывает. Он опять летит. И так многократно, пока животное не отказывается от своих попыток,
Точно также и в опытах с палкой. Вместо палки шим­панзе может пытаться достать банан пучком соломы, ко­торым, разумеется, этот плод никак к себе не подвинешь.
Отсюда видно, что во всех этих случаях животное не в состоянии учесть физических свойств и отношений предметов. Оно руководствуется только их отношениями в пространстве.
Даже в самых эффектных опытах «создания орудия», где обезьяна соединяла две палки, «чтобы получить одну длинную», фактически нет усмотрения причинно-следст­венных связей. Как показали опыты Вацуро, обезьяна, вообще говоря, случайно тыкала тонкую палку в отвер­стие толстой/Она неполучала удлинение палки, а оно случайнополучилось. Так что никакого «для того, чтобы» (т.е. опоры на функциональную связь) здесь не было. Но когда палка оказалась удлиненной, обезьяна ее ис­пользовала для доставания пищи. Потому, что здесь име­ло место простое пространственное отношение длины палки и расстояние до пищи, плюс опыт доставания пал­кой.