Содержание

Введение

Глава 1 Преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта, в историческом аспекте и по действующему законодательству России

1.1 История формирования уголовного законодательства об ответственности за преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта

1.2 Преступления против здоровья, совершенные в состоянии аффекта, по действующему уголовному закону

Глава 2 Уголовно-правовая характеристика преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта

2.1 Объект преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта

2.2 Объективная сторона преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта

2.3 Субъективные признаки преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта

2.4 Отграничение преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта, от смежных преступлений

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Актуальность темы исследования. З
начительная часть преступлений против здоровья, совершенных в состоянии аффекта, не получает должной юридической оценки в силу сложности квалификации этих деяний, необходимости проведения ряда экспертиз, трудности в отличии физиологического аффекта от патологического, отсутствия однозначного понимания конструкции ст. 113 УК РФ правоприменителями и других причин.

Проблемы, возникающие при квалификации преступного деяния, во многом объясняются несовершенством той или иной уголовно-правовой нормы, стремление упростить уголовно-правовую норму привело к неточному истолкованию известного психологического понятия - аффекта. В связи с этим в теории уголовного права и судебной практике нет единства в понимании физиологического аффекта, хотя последний представляет конкретное психологическое понятие, которое имеет свои ощутимые границы, присущие только этому психическому состоянию типические признаки. Между тем в теории и практике уголовного права используются термины "аффект", "сильное душевное волнение", "душевное волнение", "внезапно возникшее сильное душевное волнение" и т.п. К тому же многие криминалисты рассматривают понятия "душевное волнение" и "аффект" как равноценные и тождественные. Между тем эти понятия не идентичные, хотя и однопорядковые, поскольку степень душевного волнения - лишь один, хотя и наиболее яркий и выразительный, но не самый существенный признак аффекта. В связи с этим было бы целесообразным исключить из уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за аффектированное убийство, термин "внезапно возникшее сильное душевное волнение" и оставить термин "аффект" (точнее - "физиологический аффект"). Это избавит от терминологической неупорядоченности и приведет к правильному и единообразному применению данной уголовно-правовой нормы. Под аффектом в уголовно-правовой науке следует понимать состояние, возникающее в ответ на острую (сиюминутно возникшую) психотравмирующую ситуацию, стремительно протекающее (масштаб времени - секунды, минуты), исключительно бурное, сильное, существенно ограничивающее, изменяющее, но не обрывающее течение эмоциональных, волевых и интеллектуальных процессов, проявляющееся в концентрации внимания на личностно значимых переживаниях, во временной дезорганизации ("сужении") сознания с нарушением целостности, адекватности восприятия действительности и места в ней, характеризующееся ограничением возможности и способности выбора социально приемлемого варианта поведения с преобладанием эмоционально-чувственной стороны над содержательно-смысловой, сопровождающееся импульсивными действиями, органорегуляторными (нейроэндокринными, сердечно-сосудистыми, желудочно-кишечными и др.) нарушениями, приводящее к постаффективному психическому (астении, апатии) и физическому (обездвиженность) истощению.

Важно отметить, что аффект почти всегда возникает как допустимое субъектом средство утвердить предполагаемую им свою правоту и самочинно наказать виновного, а терпимость, самообладание - это те личностные характеристики, которые препятствуют возникновению аффекта. Аффект может развиться у каждого человека, но не каждый человек позволяет ему развиться, поэтому избыточная фиксация на биологических, генетических началах развития аффекта затемняет главную правовую проблему - необходимость оптимизации правового менталитета граждан в целях предупреждения неправомерного поведения. Правовое воспитание по поиску приемлемого выхода из конфликтных ситуаций - наиважнейшая правовая проблема, связанная не только с профилактикой преступлений, совершенных в состоянии аффекта, но и преступности в целом.

В этой связи к моменту проведения исследования возникло немало практических проблем, требующих решения на уровне специального научного исследования.

Научная разработанность проблемы.
Вопросы уголовно-правовой борьбы с преступлениями против жизни и здоровья, совершенными в состоянии аффекта, освещались в трудах Ю.М. Антоняна, Р.А. Базарова, С.В. Бородина, А.В. Бриллиантова, А.И. Коробеева, А.Н. Красикова, Л.Л. Кругликова, Н.В. Лысака, А.С. Никифорова, Э.Г. Побегайло, Н.А. Подольного, А.Н. Попова, А.К. Степановой, Н.К. Семерневой, Г.В. Сысоевой, С.В. Тасакова и других ученых.

Между тем в немногочисленных специальных исследованиях и опубликованных материалах остался не разрешенным целый ряд вопросов квалификации деяний по ст. 113 УК РФ, теоретико-прикладных положений относительно необходимости совершенствования конструкции рассматриваемых составов с учетом новых социальных потребностей и имеющейся практики их применения.

Изложенные обстоятельства определили актуальность темы проведенного исследования, как в практическом, так и в научном аспектах.

Целью исследования
стала разработка теоретических и прикладных вопросов проблемы уголовно-правовой характеристики, совершенствования уголовно-правовых норм об ответственности за умышленные преступления против здоровья, совершенные в состоянии аффекта, оптимизации практики их применения, подготовка на этой базе конкретных практических рекомендаций.

Указанная цель достигалась путем решения следующих основных исследовательских задач:

- изучения истории формирования уголовно-правовых норм об ответственности за преступления против здоровья, совершенные в состоянии аффекта, начиная с Русской Правды, и до принятия УК РФ 1996 г.;

- анализа понятия и места преступлений против здоровья, совершенных в состоянии аффекта, в системе преступных деяний, предусмотренных действующим уголовным законодательством России;

- раскрытия особенностей объекта преступлений против здоровья, совершенных в состоянии аффекта, выработки вариантов решения имеющихся здесь проблем;

- изучения признаков объективной стороны преступлений против здоровья, совершенных в состоянии аффекта, внесения вариантов решения возникающих в этой области сложных теоретико-прикладных вопросов;

- анализа субъективных признаков преступлений против здоровья, совершенных в состоянии аффекта, выработки вариантов решения существующих в этой области проблемных ситуаций;

- раскрытия содержания квалифицированных составов преступлений против здоровья, совершенных в состояния аффекта и внесение предложений по созданию квалифицированного и особо квалифицированного составов в рамках ст. 113 УК РФ;

- рассмотрения комплекса вопросов по отграничению преступлений против здоровья, совершенных в состоянии аффекта, от смежных преступлений, внесение рекомендаций по решению сложных вопросов квалификации;

- подготовка предложений по совершенствованию уголовно-правовых норм об ответственности за умышленные преступления против здоровья, совершенные в состоянии аффекта, и практики их применения.

Объектом исследования
были общественные отношения, складывающиеся в сфере уголовно-правовой борьбы с умышленными преступлениями против здоровья, совершенными в состоянии аффекта, а предметом - уголовно-правовые нормы, оказывающие регулирующее воздействие на рассматриваемую сферу отношений с позиций повышения результативности указанных норм в противодействии посягательствам на жизнь и здоровье человека, исторические и действующие источники уголовного права России, статистические данные о состоянии рассматриваемого вида преступности, специальная литература, следственно-судебная практика. Предмет исследования
нормы уголовного законодательства.

Методология и методика исследования.
Методологической основой исследования был общенаучный диалектический метод познания социально-юридических явлений, позволяющий рассматривать их в постоянном развитии, тесной взаимосвязи и взаимозависимости. Одновременно в процессе исследования комплексно использовались частно - научные методы исторического, сравнительно правового, системного, формально-логического и социологического анализа объекта и предмета исследования.

Научная новизна исследования
состоит в том, что соискатель одним из первых исследователей после введения в действие УК РФ 1996 г. с использованием имеющейся практики его применения осуществил комплексную разработку проблемы использования уголовно-правовых средств в борьбе с умышленными преступлениями против жизни и здоровья, совершенными в состоянии аффекта, в новых социальных условиях, подготовил на этой основе серию конкретных рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.

Научная новизна исследования
нашла выражение в следующих основных исследовательских результатах:

- выявленных и описанных соискателем особенностях и тенденциях исторического процесса формирования уголовно-правовых норм об ответственности за преступления против здоровья, совершенные в состоянии аффекта;

- определении соискателем понятия и места умышленных преступлений против здоровья, совершенных в состоянии аффекта, в системе преступных деяний по действующему уголовному законодательству России;

Теоретическое значение исследования
состоит в том, что комплекс полученных соискателем новых исследовательских результатов, теоретических выводов и положений вносит вклад в развитие науки уголовного права, поскольку расширяет объем и повышает качество знаний относительно уголовно-правовой борьбы с умышленными преступлениями против жизни и здоровья, совершенными в состоянии аффекта, в новых социальных условиях, восполняет имевшиеся пробелы в теоретико-прикладных основах применения уголовно-правовых норм об ответственности, за рассматриваемые деяния.

Практическое
значение исследовании заключается в том, что теоретические положения, выводы, сформулированные в работе, практические предложения быть использованы:

- в научно-исследовательской работе по дальнейшему углубленному изучению исторического опыта и современных проблем применения ст. ст. 107, 113 УК РФ;

- в следственно-судебной практике по вопросам квалификации умышленных преступлений против жизни и здоровья, совершенных в состоянии аффекта;

- в учебном процессе высших юридических учебных заведений при преподавании курса уголовного права.

Структура дипломной работы.
Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы.

Глава 1 Преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта, в историческом аспекте и по действующему законодательству
России

1.1 История формирования уголовного законодательства об ответственности за преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта

В условиях формирования правового государства все большее значение приобретает законодательный опыт, как в плане преемственности исторических правовых положений, так и использования сравнительного правоведения. С этой точки зрения несомненный интерес представляет историко-правовое исследование генезиса уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за причинение вреда здоровью, совершенные в состоянии аффекта.

В российском законодательстве первые нормы о закреплении ответственности за убийство в состояние аффекта можно датировать XI веком - временем создания Русской Правды.Источником «Русской Правды» был главным образом обычай, а также княжеские уставы, судебные решения. В статье 19 этого законодательного памятника Древней Руси определяется наказание за обиду «Аще убыотъ огнищанина в обиду, то плати за нь 80 гривен убиции, а люд ем не надобе, а в подъездном княжи 80 грявен»[1]
. Под обидой на древнерусском языке отнюдь не понималась месть[2]
.

В ст. 3 Краткой редакции Русской Правды предусматривалась ответственность за оскорбление действием: «Аще ли кто кого ударить ботогомъ, любо жердью, любо пястью, или чашею, или рогом, или тылеснию, 12 гривне... »[3]
. В этой статье особое внимание уделено не характеру телесных повреждений, а орудиям, какими они наносятся: батог, жердь, ладонь, чаша, рог, тупая сторона острого орудия. Перечень предметов говорит о том, что для закона не имеет значения степень опасности для здоровья потерпевшего орудия, которым наносятся побои. Важен не столько сам удар, сколько обида им нанесенная. Поэтому и ответный удар, т.е. месть должен был следовать сразу за оскорблением. В случае если обиженный по той или иной причине не смог сразу же отомстить, обидчик подвергался денежному взысканию в размере 12 гривен[4]
.

Согласно ст. 26 Пространной редакции Русской Правды не признавалось преступлением, если виновный наносил удар мечом в ответ на оскорбление, выраженное в действиях, он не подлежал наказанию: «Не терпя ли противу тому ударить мечемъ, то вины в томъ иетуть»[5]
. Представляется, что в данном случае речь идет о действиях, перечисляемых в ст. 25 Пространной редакции Русской Правды, являющейся аналогом ст. 3 Краткой редакции Русской Правды. Ответ мечом являлся лишь частной акцией, вызванной состоянием сильного возбуждения оскорбленного[6]
. Таким образом, уже в тот период развития законодательства нормы Русской Правды учитывали провоцирующее поведение потерпевшего, как обстоятельство, снижающее наказание (в Краткой редакции Русской Правды), либо вовсе освобождающее от него (Пространная редакция Русской Правды).

В дальнейшем упоминание о совершении преступления в состоянии крайнего возбуждения мы находим уже в Артикуле воинском Петра I.

Так, в 146 Артикула говорится: «Кто с сердца и злости кого тростью или иным чем ударит и побьет, оный руки своея лишитца», а в Артикуле 152 предусматривалось: «Ежеле кто другаго не одумавшися с сердца, или опамятовась, бранными словами выбранит, оный пред судом у обиженного христианское прощение имеет чинить»[7]
. Анализ данных норм позволяет сделать вывод, что они предусматривали случаи, когда виновный в состоянии крайнего возбуждения наносил оскорбление потерпевшему, но в отличие от соответствующих норм, содержащихся в Русской Правде (в Пространной и Краткой редакции), здесь отсутствуют указания на провоцирующие факторы. Тем не менее, за преступление, совершенное в состоянии крайнего возбуждения, виновный подвергался более мягкому наказанию. Следовательно, состояние крайнего возбуждения учитывалось как смягчающее обстоятельство. За совершение этого преступления в ином состоянии полагалось полугодовое заключение.

В последующие годы, исследуемые нами уголовно-правовые нормы, нашли отражение в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года,но в иной законодательной формулировке. Следует отметить, что состояние сильного душевного волнения учитывалось как в Общей части Уложения в качестве обстоятельства, уменьшающего вину, так и в Особенной части в качестве конструктивного признака состава преступления.

К числу обстоятельств, уменьшающих вину и наказание, п. 5 ст. 140 Уложения относил: «...учинение преступления им вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями или иными поступками лица, коему он сделал или покусился сделать зло»[8]
. В пункте 5 ст. 134 Уложения говорилось; «Если преступление учинено им вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями или иными поступками лица, коему он сделал или покусился сделать зло»[9]
.

Учитывалось оно и в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.В ст. 13 Устава закреплялись обстоятельства, уменьшающие вину подсудимого. Пунктом 2 этой статьи к их числу относилось: «сильное раздражение, происшедшее не от вины подсудимого»[10]
.

Таким образом, в Уложении законодатель одним из общих условий смягчения наказания называет провокацию со стороны потерпевшего. В Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, отсутствуют указания на обстоятельства, провоцирующие возникновение сильного раздражения. Думается, что законодатель в данном случае, не конкретизируя их, относил к ним обиду, оскорбление и другие поступки, способные вызвать такое раздражение, иными словами, решал этот вопрос по аналогии со ст. 134 Уложения. В сущности, эти нормы не противоречили одна другой.

Вопрос признания наличия сильного раздражения обстоятельством, уменьшающим вину и наказание, находился в компетенции суда и решался по его усмотрению[11]
.

В Уложении о наказаниях содержалась статья 1480, предусматривающая ответственность за причинение вреда здоровью в состоянии аффекта. Так, в ней говорилось: «Кто нанесет кому-либо увечье, более или менее тяжкое, или произойдет неизгладимое его обезображивание без обдуманного заранее намерения, в запальчивости или раздражении, но однако ж, и не случайно, а с знанием последствия сего деяния, тот за сие, смотря по важности нанесенного увечья или обезображивания, по причинам сего раздражения и другим обстоятельствам дела, приговаривается:

к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ и к ссылке на житье в Сибирь или к отдаче в исправительные арестантские отделения по пятой степени 31 статьи сего Уложения, или к заключению в смирительном доме на время от восьми месяцев до одного года и четырех месяцев, с потерею некоторых, особенных прав и преимуществ, или же к такому же заключению в тюрьме на время от 4 до 8 месяцев»[12]
.

Нетрудно заметить, что под терминами «запальчивость» и «раздражение» понималось состояние физиологического аффекта, однако заметим, что в тот период Уложение не знало особого положения о патологическом аффекте. «Наше действующее законодательство (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями) не указывают в числе состояний невменяемости на аффект, так что в случае учинения деяния в патологическом аффекте, не соединенном с душевной болезнью, суд может освободить подсудимого только одним способом - ответить отрицательно на вопрос о виновности. По новому проекту Уголовного Уложения патологические аффекты подходят под общее понятие причин, устраняющих вменяемость»[13]
. Действительно, только в Уголовном Уложении 1903 года выдающемуся русскому юристу Н.С. Таганцеву удалось создать классический образец нормы о невменяемости в уголовном праве. В ст. 39 Уголовного Уложения устанавливалось: «Не вменяется в вину преступное деяние, учиненное лицом, которое во время его учинения не могло понимать свойства и значение им совершенного или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, или бессознательного состояния, или же умственного неразвитая, происшедшего от телесного недостатка или болезни»[14]
.

Важной вехой в развитии русского уголовного права явилось создание Уголовного Уложения 1903 года.Его проект разрабатывался около 22 лет. Особую роль в подготовке проекта сыграл профессор Н.С. Таганцев. Уголовное Уложение 1903 года резко отличалось от Уложения 1845 года. Оно содержало всего 687 статей (в Уложении 1845-1885 гг. - 1771)[15]
, и было более совершенным с точки зрения юридической техники. Уголовное Уложение было менее громоздко, отличалось сжатостью и точностью формулировок и приближалось к современным ему уголовным кодексам ряда зарубежных стран. Однако судьба его оказалась неудачной, поскольку оно так и не вступило в силу в полном объеме.

В Проекте Уголовного Уложения аффектированные убийства были выделены в особую группу, но эти виды убийства ограничены только теми случаями, когда преступное намерение возникло и было осуществлено в непрерывно продолжающемся возбужденном состоянии.

Диспозиция ч. 1 ст. 458 Уголовного Уложения не связывала наступление уголовной ответственности с провокацией со стороны потерпевшего, В этом особенность конструкции этой нормы. Такой подход к ее созданию Н.С. Таганцев объяснял тем, что причины, вызывающие подобное аффектированное состояние, могут быть различными до бесконечности, благодаря индивидуальным особенностям виновного, его восприимчивости, нервозности. Сам аффект может быть вызван кем-либо или может развиться в действующем лице самостоятельно, благодаря каким-либо патологическим явлениям в его организме или благодаря той обстановке, в которой он находился[16]
.

Однако это положение Н.С. Таганцев а подвергалось критике со стороны профессора Познышева С.В., отметившего, что более обоснованной является ч. 2 ст. 458, где речь идет о менее наказуемых случаях, когда волнение было вызвано противозаконным насилием над личностью или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего[17]
.

Октябрьская революция 1917 года не только уничтожила прежний государственный аппарат власти, но и старое законодательство, несмотря на то, что можно было сохранить те нормы уголовного права, которые отражали достижения цивилизации, в частности, нормы о рассматриваемых нами составах преступлений.

Впервые указание на состояние сильного душевного волнения как на смягчающее обстоятельство появилось в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 года, хотя они не были законом, а лишь инструкцией Наркомата. В пункте «з» ст. 12 указывалось, что при определении меры наказания в каждом отдельном случае следует учитывать, обнаружены ли в совершающим деяние заранее обдуманное намерение, жестокость, злоба, коварство, хитрость или деяние совершено в состоянии запальчивости, по легкомыслию и небрежности[18]
. Таким образом, совершение преступления в состоянии «запальчивости» рассматривалось судом как обстоятельство, смягчающее ответственность. Представляется, что термин «запальчивость»[19]
был позаимствован из Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Более совершенного понятия законодатели молодой республики Советов не смогли предложить, несмотря на то, что образец современной законодательной конструкции такой нормы существовал. Достаточно было обратиться к Уголовному Уложению 1903 года. Однако термин «запальчивость» продолжал существовать в советском уголовном законодательстве до 1924 года.

Это же поведение потерпевшего выступало в роли конструктивного признака привилегированного вида тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения. В ст. 151 УК РСФСР отмечалось, что если «такие повреждения нанесены под влиянием сильного душевного волнения, вызванного противозаконным насилием над личностью или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего», то они наказываются лишением свободы на срок до 2 лет[20]
.

Заложенные в УК РСФСР 1922 года терминологические противоречия в Общей части, где указывалось на «запальчивость», и в Особенной - на «сильное душевное волнение» - не могли долго сохраняться в уголовном законодательстве. Они были устранены в Основных началах уголовного законодательства СССР и Союзных республик 1924 года[21]
. В них законодатель отдельно, в самостоятельных статьях регламентирует отягчающие и смягчающие обстоятельства. В ст. 32 Основных начал содержался перечень смягчающих обстоятельств, в частности, более мягкие меры социальной защиты назначались судом, если преступление было совершено под влиянием сильного душевного волнения[22]
.

Таким образом, законодатель отказался от термина «запальчивость» и более точно, в соответствии с данными психологии и складывающейся судебной практикой, говорит о состоянии сильного душевного волнения.

После принятия Основных начал были разработаны проекты, а затем приняты новые редакции Уголовных кодексов Союзных республик.

Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 годав ст. 48, определяя содержание и перечень смягчающих обстоятельств, указал на совершение преступления под влиянием сильного душевного волнения. В нем текстуально воспроизводилось соответствующее положение, изложенное в статье 32 Основных начал. Однако следует отметить, что в указанных уголовных законах возникновение сильного душевного волнения не связывалось с провоцирующими факторами.

В ст. 144 УК отмечалось, что повреждение, не опасное для жизни, но причинившее расстройство здоровья, нанесенное под влиянием сильного душевного волнения, вызванного насилием над личностью или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, карается исправительно-трудовыми работами на срок до 6 месяцев или штрафом до 300 рублей.

В 1958 году вступили в действие Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. В статье 33 Основ содержалось указание на одно из смягчающих ответственность обстоятельств, - «совершение преступления под влиянием сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего»[23]
.

Законодатель при разработке норм Общей части признал сильное душевное волнение смягчающим обстоятельством в том случае, если оно спровоцировано потерпевшим, т.е. неправомерными действиями с его стороны.

Сильное душевное волнение в смысле п. 5 ст. 38 УК не достигает той степени интенсивности, которая давала бы основание говорить о нем как о состоянии аффекта, предусмотренном ст. 104, 110 УК, так как «обычно оно не вызывает дезорганизации волевой сферы виновного»[24]
. В связи с этим теория и практика связывала применение п. 5 ст. 38 УК не только к деяниям, совершенным непосредственно вслед за неправомерным поведением потерпевшего, но и через какой-то промежуток времени, достаточный для обдумывания поведения и принятия решения[25]
или при воспоминании о пережитых обидах в недалеком прошлом[26]
.

В оценке совершенного преступления большое значение имеет не просто указание на состояние сильного душевного волнения как обстоятельство, дающее право на смягчение наказания, а именно указание на совершение преступления в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего.

В юридической литературе понятие «внезапность возникновения сильного душевного волнения» трактовалось по-разному. Большинство криминалистов рассматривали его как тождественное понятию «мгновенность возникновения сильного душевного волнения», что исключало какой бы то ни был промежуток времени между действием потерпевшего и состоянием аффекта у виновного[27]
. Однако некоторые авторы считали, что внезапность имеется и в том случае, когда между действием потерпевшего и возникшей ответной реакцией виновного был какой-то промежуток времени[28]
.

Такая редакция статьи представляется нам наиболее правильной.

В 1996 г. был принят концептуально новый Уголовный кодекс РФ,который в ст. 107, 114 установил уголовную ответственность за рассматриваемые преступления. Редакция ст. 107, 114 УК РФ по содержанию существенно отличалась от аналогичных норм в УК РСФСР I960 г. (ст. 104). В частности, в них:

- закон впервые употребляет термин «аффект», рассматривая его как понятие равнозначное «внезапно возникшему сильному душевному волнению»;

- нет указания на то, что противоправное поведение потерпевшего повлекло или могло повлечь тяжкие последствия для виновного или его близких;

- ст. 107, 114 УК РФ значительно расширяют круг факторов, служащих основанием для возникновения аффекта. Так, в ст. 104, 110 УК РСФСР названы три основания: насилие, тяжкое оскорбление, иные противозаконные действия. В то время как в ст. 107, 114 УК РФ их шесть: насилие, издевательство, тяжкое оскорбление, противоправные действия (бездействие), аморальные действия (бездействие), длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего;

Указанные новеллы побуждают к их теоретическому осмыслению и выяснению адекватности или неадекватности данного закона устоявшимся доктринальным положениям уголовного права и реально существующим социальным потребностям.

1.2 Преступления против здоровья, совершенные в состоянии аффекта, по действующему уголовному закону

Преобразования, происходящие в России, предусматривают, в частности, проведение правовой реформы, задачей которой является создание правового государства, его демократизация. Построение правового государства призвано обеспечить верховенство закона, незыблемость основных прав и свобод человека, охрану правомерных интересов личности, общества и государства.

Непосредственным объектомпреступления, предусмотренного ст. 113 УК, выступают общественные отношения, обеспечивающие сохранность здоровья человека.

В Большой Медицинской Энциклопедии здоровье определяется как состояние человеческого организма, «когда функции всех его органов и систем уравновешены с внешней средой и отсутствуют какие-либо болезненные изменения», в понятие здоровья входит и «социальная полноценность человека», так как социальные факторы играют важную роль в понятии здоровья человека.

Здоровье человека как определенное физиологическое состояние организма, при котором его системы, части и органы нормально функционируют, является важнейшим социальным благом и охраняется государством (ст. 41 Конституции РФ).

В преамбуле Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан[29]
от 22 июля 1993 г. оно провозглашается неотъемлемым условием жизни общества, а ст. 17 Основ закрепляет право граждан на охрану здоровья и устанавливает необходимые для этого гарантии. Учитывая, что жизнь и здоровье граждан являются высшей социальной ценностью нашего общества, охрана этих благ от преступных посягательств составляет одну из важнейших задач государственных органов.

Уголовное законодательство всегда уделяло большое внимание охране здоровья человека.

Следует отметить, что в дореволюционной уголовно-правовой литературе и в литературе советского периода не было единообразия в понимании телесного повреждения. Так, Н.С. Таганцев писал, что «телесное повреждение должно охватывать все случаи причинения физической боли или страдания...»[30]
.

Аналогичные определения телесных повреждений давали С.В. Познышев, И.Я. Фойницкий и др[31]
. Однако А.А. Жижиленко к телесным повреждениям относил лишь те, которые посягают на телесную неприкосновенность посредством нарушения целостности тела человека, а насилие над личностью он относил к посягательствам на телесную неприкосновенность посредством причинения физической боли[32]
.

П.А. Дубовец в монографии, посвященной анализу телесных повреждений, пишет, что удары, побои и иные насильственные действия, связанные с причинением физической боли, так же как и все другие телесные повреждения, наносят вред здоровью человека[33]
. В этом определении видна позиция А.А. Жижиленко, которая заслуживает всяческой поддержки, так как отражает в большей степени стремление к охране здоровья человека, обеспечение права человека на физическую (телесную) неприкосновенность, а, в конечном счете, - безопасность здоровья человека[34]
.

Несколько ранее аналогичная точка зрения была высказана в работах А.А. Пионтковского[35]
. Однако немало было и критических замечаний по поводу такого понимания телесных повреждений. Еще М.М. Гродзинский писал, что «...
вызывает сомнение сама возможность существования такого телесного повреждения, которое не было бы связано с расстройством здоровья,.., всякое телесное повреждение всегда непременно будет связано с расстройством здоровья[36]
. Позже против расширительного определения понятия телесного повреждения выступили И.А. Исмаилов[37]
, Д.С. Читлов[38]
и др.

Представляется, что телесные повреждения (как родовое понятие) можно определить следующим образом. Это, прежде всего последствия деяния, нарушающие анатомическую целостность органов и тканей или их физиологических функций, а также посягающие на физическую (телесную) неприкосновенность, на безопасность здоровья граждан[39]
.

Конечно же, деяния, которые нарушают анатомическую целостность органов и тканей и т.д., должны быть уголовно наказуемы. Между тем в зависимости от конкретной обстановки они могут быть способом защиты интересов личности при необходимой обороне, следствием действий невменяемого поведения.

Иногда в определении понятия телесного повреждения включают также общественную опасность и виновность. Конечно, это обусловлено общим определением преступления, которое содержится в ст. 14 УК РФ. Однако указание в определении понятия телесного повреждения на общественную опасность является, на наш взгляд, излишним. Во-первых, противоправность является юридическим выражением общественной опасности деяния[40]
. А, во-вторых, указание на общественную опасность как бы обусловливает отсутствие противоправности, создается впечатление, что и действия невменяемых, причинивших вред здоровью, являются телесным повреждением.

Законодатель в УК РФ не использует понятие «телесное повреждение». Однако это понятие не теряет своего значения и, более того, не исключено, что оно может вновь быть использовано в законодательстве, о чем свидетельствует судебная практика (чаще устанавливают вид телесного повреждения) и реально применяемые Правила определения степени тяжести вреда здоровью, утвержденные Постановление Правительства РФ от 17.08.2007 года № 522[41]
, а а медицинские критерии приказом Минизравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 года № 194н[42]
. В пункте 2 Правил говорится о том, что под вредом здоровью следует понимать нарушение анатомической целостности и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических и психических факторов внешней среды. Конечно, понятие «телесные повреждения» не охватывает всех признаков, которые свойственны понятию «вред здоровью». «Вред здоровью» охватывает не только телесные повреждения, это понятие включает и тот причиняемый вред здоровью, который не связан с нарушением анатомической целостности или физиологических функций органов и тканей. Доктор медицинских наук В.В. Козлов пишет, что к понятию «повреждение здоровья» относятся, например, такие болезненные расстройства, как реактивные психические и невротические состояния, возникшие вследствие неблагоприятного психического воздействия на потерпевшего, либо инфекционные заболевания от заражения одного человека другим культурой патогенных микробов и т.п[43]
.

Эти преступления относятся к привилегированным составам[44]
. Смягчение ответственности за эти посягательства обусловлено двумя обстоятельствами[45]
: во-первых, виновный действует в особом психическом состоянии - в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения или аффекта (закон употребляет эти понятия как равнозначные). Аффект - психическое расстройство, возникающее в ответ на острую психотравмирующую ситуацию, исключительно сильное, бурно протекающее (масштаб времени - секунды, минуты), которое проявляется во временной дезорганизации, «сужении» сознания, существенно ограничивает, изменяет, но не обрывает течение интеллектуальных, эмоциональных и волевых процессов, сопровождается импульсивными действиями, соматовегетативными нарушениями, приводит к постаффективной астении. Он не только нарушает целостность восприятия окружающего, понимание сложившейся ситуации в полной мере, но и снижает возможность руководить своими действиями. Аффективное состояние выборочно тормозит высшие функции человека, не оказывая при этом тормозного воздействия на примитивные, низшие функции, прежде всего, агрессию и разрушение. Поведение при аффекте регулируется не заранее обдуманной целью, а тем чувством, которое полностью захватывает личность и вызывает импульсивные действия[46]
.

Ключевое понятие указанных привилегированных составов - состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения - сформулировано по-разному в старом и новом уголовном законе. В ныне действующем УК РФ оно однозначно определено законодателем как аффект[47]
. Трактовка объема и содержание этого термина вызвали разногласие среди специалистов[48]
. Появились публикации, неоправданно расширяющие понятие уголовно-релевантного аффекта за счет включения в него состояния стресса, фрустрации, конфликта[49]
.

Думается, стоит поддержать И.А. Кудрявцева[50]
, полагающего, что «аффект» как психологическое понятие, использованное в законе для раскрытия и конкретизации юридического понятия «состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения», не может быть установлен у обвиняемых, эмоциональное состояние которых возможно описать через общепсихологические понятия стресс, фрустрация или тревожность».

Выводы по
I
главе

Исходя из изложенного, можно сделать следующий вывод.

Таким образом, уголовно-правовые нормы об ответственности за преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта, привели в процессе своего эволюционного развития ктем юридическим конструкциям, которые включены сегодня в действующие ст. 107, 113 УК РФ.

Под умышленными преступлениями против здоровья, совершенными в состоянии аффектапонимаются предусмотренные ст. 113 УК РФ, умышленные действия, совершаемые в состоянии физиологического аффекта, спровоцированного противоправным или аморальным поведением потерпевшего, причиняющие тяжкий или средней тяжести вред его здоровью.

Глава 2 Уголовно-правовая характеристика преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта

2.1 Объект преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта

Непосредственными объектамирассматриваемых преступлений признаются здоровье другого человека.

В связи с анализом объекта рассматриваемых преступлений необходимо указать на важность всестороннего исследования личности потерпевшего как обязательного признака объекта деяний, предусмотренных ст. 113 УК РФ. Потерпевший сам провоцирует виновного на совершение преступления своим отрицательным поведением. К нему закон относит: насилие, издевательство, тяжкое оскорбление, иные противоправные действия (бездействие) потерпевшего, аморальные действия (бездействие) потерпевшего, систематическое противоправное или аморальное поведение потерпевшего[51]
. Для инкриминирования ст. 113 УК достаточно установить хотя бы одно из названных обстоятельств.

Непосредственным поводом возникновения у виновного аффекта в большинстве случаев (в 69% от всего количества изученных Т.В. Сысоевой уголовных дел[52]
) выступает насилие.

Многие ученые понимают под этим термином как физическое насилие (умышленные действия, выражающиеся в воздействии на жизнь и здоровье человека, его права и свободы), так и психическое[53]
.

В то же время имеется и противоположная позиция. Например, Н.И. Загородников ограничивает понятие «насилие» только физическим воздействием[54]
.

Аналогичный вывод делает В.И. Ткаченко. Он указывает, что если «аффект возник в результате угрозы насилием, которая сама по себе не является противозаконным действием, например, угрозы причинить менее тяжкое или легкое телесное повреждение, либо в результате угрозы совершить изнасилование, кражу, уничтожение или повреждение имущества не путем поджога, то совершенное под его влиянием преступление нельзя квалифицировать по названным нормам»[55]
.

В литературе высказывается и такое суждение: «Угроза, как и насилие, является самостоятельным признаком составов преступлений. Они не объединяются в одно понятие. Стало быть, психическое насилие — научная категория и как таковая не имеет юридического значения. Исходя из сказанного и применяя буквальное толкование нормы, следует сделать вывод, что насилие как признак названных выше составов предполагает только физическое воздействие на человека»[56]
.

Вряд ли можно согласиться с тем, что психическое насилие - это только научная абстракция, не имеющая юридического значения, в то время как во многих составах преступлений в качестве конструктивного признака названа угроза, например, в ст. 119 УК[57]
.

Представляется, что применительно к преступлениям, совершенным в состоянии аффекта, более обоснованной является позиция сторонников узкого подхода. Действительно, понятие «психическое насилие» включает в себя любые виды противоправного психического воздействия на потерпевшего. В том числе и угрозы распространения позорящих сведений, и угрозу повредить или уничтожить имущество. Однако дело в том, что в ст. 113 УК наряду с понятием «насилие» употреблены другие понятия, которые характеризуют основания, могущие вызвать состояние аффекта, в частности, «иные противоправные действия». Поэтому правильнее относить угрозу применения физического насилия к понятию «насилие», а другие виды угроз к понятию «иные противоправные действия».

Думается, стоит согласиться в данном вопросе с Л.А. Андреевой, которая считает, что встречающееся в юридической литературе утверждение, что под понятие психического насилия подпадает и угроза распространения позорящих сведений, представляется неверным. По ее мнению, угроза распространения позорящих сведений, как и угроза уничтожения имущества, может рассматриваться как иные противоправные действия[58]
.

Вторым поводом, могущим вызвать аффект, является тяжкое оскорбление.В судебной практике оно встречается значительно реже, чем насилие.

Под тяжким оскорблением, которое может вызвать состояние аффекта, понимается грубое, циничное, глубокое унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме. Законодатель не называет критерии его степени тяжести, поэтому тяжкое оскорбление является оценочной категорией. Вопрос о том, какое оскорбление считать тяжким - это вопрос факта, решаемый в каждом отдельном случае с учетом всех конкретных обстоятельств дела[59]
.

Таково, например, оскорбление родственных, национальных, религиозных чувств, необоснованное обвинение в совершении тяжкого преступления и глубоко аморальном поступке, циничное оскорбление женщины, надругательство над родительской любовью, «любые слова и действия, которые с точки зрения правосознания считаются особо оскорбительными»[60]
.

В ст. 107 УК РФ, в отличие от аналогичной нормы в УК РСФСР 1960 г. (ст. 104), в качестве самостоятельного основания, способного вызвать аффект, названо издевательство.В юридической литературе встречаются определения понятия издевательства без проведения различий с насилием и тяжким оскорблением. Так, Н.А. Громов пишет, что издевательство — это те же насильственные действия, но носящие циничный характер, либо совершенные в течение более или менее продолжительного времени[61]
.

А.В. Наумов считает, что издевательство над потерпевшим имеет место тогда, когда действия виновного совершены в грубой, циничной форме и направлены на причинение потерпевшему нравственных, психических страданий, унижающих его человеческое достоинство[62]
.

А.Н. Красиков не согласен с определением издевательства как физического или психического насилия. Он обращает внимание на то, что закон не случайно расширил перечень оснований, могущих вызвать состояние аффекта. По мнению А.Н. Красикова, издевательство — это социально-отрицательное психическое воздействие на личность, разновидность психического насилия в отношении человека, но не в форме уголовно наказуемых угроз (убийства и т.д.), а в особой, изощренной форме. Например, злая усмешка, глумление, незаслуженное систематическое порицание человека, неадекватная поступку критика, травля, иронизирование как завуалированная форма насмешки и т.д.[63]

Общим для этих определений является то, что все связывают издевательство с причинением потерпевшему нравственных, психических страданий. Отличия касаются формы проявления издевательства.

Аффект может возникнуть под влиянием иных противозаконных действий (бездействий) потерпевшего.Данные поведенческие акты хотя и не являются насилием, издевательством и оскорблением, но вместе с тем характеризуются грубым нарушением прав и законных интересов виновных или других лиц.

Этот повод возникновения аффекта встречается в судебной практике сравнительно редко: по данным проведенного исследования лишь в 5% случаев совершения рассматриваемых преступлений. К таковым можно отнести: дерзкое самоуправство, шантаж, клевету, повреждение или уничтожение имущества, злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, невозвращение крупной суммы долга, заражение венерическим заболеванием, надругательство над могилой, кражу, мошенничество и пр.

Полагаю принципиально важным, является положение о том, что аффект может быть спровоцирован не только отрицательными действиями потерпевшего, но и бездействием. Бездействие по своей социальной значимости может быть равносильным действию, способному произвести такие же изменения в окружающем мире, в том числе в психике другого человека[64]
. К формам бездействия можно отнести случаи, когда, например, должностное лицо не выполняет законных требований виновного (невыплата длительное время заработной платы, неоказание помощи больному лицом, обязанным ее оказывать, оставление в опасности и т.д.).

Таким образом, под иными противоправными действиями следует понимать деяния как предусмотренные статьями УК, но не подпадающие под признаки насилия, издевательства или оскорбления, так и не предусмотренные ими, но связанные с нарушением требований норм иных отраслей права.

Существенным, на наш взгляд, дополнением в ст. 107 УК РФ, по сравнению с предыдущим законом, явилось понятие «аморальное действие (бездействие) со стороны потерпевшего».Вопрос моральной оценки поступка человека являлся всегда сложным, а особенно в настоящее время, когда идет переоценка моральных ценностей.

После того, как государство отказалось от социализма, его идеологии (морали), возникла острая духовная необходимость разобраться в содержании новых ценностей и формах их выражения. Несмотря на такую ситуацию, были, есть и останутся непреходящие общечеловеческие нравственные ценности[65]
, такие, как верность, честность, порядочность, добросовестность и др. В сознании большинства членов общества всегда были аморальными предательство, обман, разврат и др. В связи с этим аффект может быть вызван, например, очевидным фактом супружеской измены.

Психотравмирующая ситуация— это новое основание аффекта, впервые предусмотренное в уголовном законе. В диспозиции ст. 113 УК РФ говорится не просто о психотравмирующей ситуации, как в ст. 106 УК РФ, а, во-первых, о длительной психотравмирующей ситуации и, во-вторых, о ситуации, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Тем самым закон подчеркивает два обстоятельства, при которых психотравмирующая ситуация будет юридически признаваться основанием возникновения аффекта: длительность существования психотравмирующей ситуации, а также то, что психотравмирующая ситуация вызвана систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего.

В контексте изложенного можно сделать вывод, что необходимо взаимосвязанное изучение личности преступника и потерпевшего как субъектов криминального взаимодействия в процессе их межличностного общения. Это поможет не только проанализировать неправомерное поведение потерпевшего, но и разработать некоторые рекомендации по своевременному устранению конфликтных ситуаций, играющих роль непосредственного повода.

2.2 Объективная сторона преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта

Рассмотрим объективную сторонуумышленного причинения тяжкого и средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК).

Преступное деяние является важнейшим элементом объективной стороны преступления, так как только оно «порождает последующие звенья объективной стороны: причинную связь и преступный результат»[66]
.

Теоретически умышленное причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью может быть совершено как путем действия, так и путем бездействия. Однако на практике нам не пришлось встретить ни одного случая совершения этих преступлений путем бездействия.

Уголовное право изучает поведение человека как внешнее проявление воли человека. Лишь активное (действие) или пассивное (бездействие) поведение человека может быть отнесено к преступлению. Это следует из ст. 5 и ст. 14 УК РФ. Основанием уголовной ответственности может быть только преступное поведение, выразившееся в конкретном деянии лица, а не в антиобщественных свойствах личности, в ее помыслах, убеждениях, настроениях.

Любое преступление является волевым актом, свободно, осознанно избираемым человеком с учетом условий, времени, места, обстановки. Лицо можно привлечь к уголовной ответственности, если оно осознавало смысл и значимость совершаемых деяний.

Внешнее проявление действия выражается в виде движения, преступное действие проявляется посредством отдельных телодвижений, подчиненных естественным законам механики и вызывающих изменения во внешнем мире[67]
.

В умышленных преступлениях, к коим относится и рассматриваемое нами, начальным моментом преступного действия являются телодвижения, направленные на создание условий для совершения преступления либо непосредственно на причинение вреда субъекту социальной связи.

«Конечный момент действия определяется наступлением преступного результата» - пишет академик В.Н. Кудрявцев. Таким образом, в соответствии со ст. 113 УК РФ конечным моментом преступного действия следует признать наступление тяжкого или средней тяжести вреда здоровью.

Например, Президиум Верховного Суда РФ, рассмотрев дело К., признал, что убийство им было совершено в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения в ответ на тяжкое оскорбление, выразившееся в супружеской измене, несмотря на то, что с момента возникновения сильного душевного волнения и до момента преступления прошло около пяти минут. За это время К. взял заряженное ружье, проник в дом и произвел выстрелы[68]
.

В теории уголовного права в зависимости от отношения преступного действия к течению времени принято различать одномоментные преступления, разномоментные, продолжаемые, длящиеся и преступления с отдаленным результатом. В одномоментных преступлениях начало, и конец деяний совпадают. К таким преступлениям относятся, например, оскорбление, клевета, убийство, причинение тяжкого вреда здоровью и т.д. Если наступление преступных последствий незамедлительно следует за действием и длительность таких действий мала, то такое преступление можно назвать мгновенным или одномоментньм. Чаще всего вред здоровью причиняется именно одномоментными преступлениями (почти до 90% случаев[69]
.

В разномоментных преступлениях начало действий отдалено по времени от его окончания. Действие в этих случаях имеет протяженный во времени характер, например, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего[70]
.

В продолжаемых преступлениях началом действий будет первый преступный акт из общей совокупности телодвижений, образующих преступное действие, а последний - его концом. Причинить тяжкий вред здоровью можно в результате нескольких действий, если они будут адресованы одному потерпевшему, если они будут совершены одним способом (или однородным), если они будут объединены единой преступной целью. Например, виновный причиняет многократно и длительно боль потерпевшему, глумится над жертвой. Все эти эпизоды характеризуют единое сложное преступление, состоящее из различных преступных актов и содеянное должно квалифицироваться лишь по ст. 111 УК РФ, если в результате содеянного был причинен тяжкий вред здоровью.

Например, Саймуллова была осуждена по «в» ч. 2 ст. 111 УК РФ за причинение мужа, когда он заведомо для нее находился в беспомощном состоянии. 21 февраля 2008 г, узнав от старшей дочери о том, что десять лет назад муж попытался ее изнасиловать, а пять лет назад изнасиловал младшую дочь, 1990 года рождения, она схватила топор, находившийся в прихожей, и нанесла мужу, лежавшему на кровати лицом к стене, несколько ударов по телу, после чего попросила вызвать милицию.

В кассационной жалобе осужденная Саймуллова просила смягчить ей наказание до пределов, не связанных с лишением свободы в связи с тем, что телесные повреждения она совершила в состоянии аффекта.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор изменила, указав следующее. Систематические противоправные и аморальные поступки потерпевшего (систематически пьянствовал, устраивал в доме скандалы и драки, плохо относился к детям, оскорблял их и избивал, в 2007 г. довел до самоубийства сына) обусловили длительную психотравмирующую ситуацию в семье, где постепенно накапливалась психическая напряженность во взаимоотношениях в результате поведения потерпевшего, и последнее известие о совершенном им изнасиловании младшей дочери переполнило «чашу терпения» Саймулловой и внезапно вызвало у нее сильное душевное волнение[71]
.

Установление начального и конечного момента преступного действия имеет значение для правильной квалификации содеянного, а следовательно для дифференциации ответственности (особенно когда речь идет о неоконченной преступной деятельности) и индивидуализации ответственности, для применения или неприменения уголовного закона, применения амнистии и давности уголовного преследования.

Медицинскими критериями квалифицирующих признаков в отношении тяжкого вреда здоровью являются:

Вред здоровью, опасный для жизни человека, который по своему характеру непосредственно создает угрозу для жизни, а также вред здоровью, вызвавший развитие угрожающего жизни состояния.

Вред здоровью, опасный для жизни человека, создающий непосредственно угрозу для жизни:

Вред здоровью, опасный для жизни человека, вызвавший расстройство жизненно важных функций организма человека, которое не может быть компенсировано организмом самостоятельно и обычно заканчивается смертью

Потеря зрения - полная стойкая слепота на оба глаза или такое необратимое состояние, когда в результате травмы, отравления либо иного внешнего воздействия у человека возникло ухудшение зрения, что соответствует остроте зрения, равной 0,04 и ниже.

Потеря зрения на один глаз оценивается по признаку стойкой утраты общей трудоспособности.

Посттравматическое удаление одного глазного яблока, обладавшего зрением до травмы, также оценивается по признаку стойкой утраты общей трудоспособности.

Определение степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, в результате потери слепого глаза проводится по признаку длительности расстройства здоровья.

Потеря речи - необратимая потеря способности выражать мысли членораздельными звуками, понятными для окружающих.

Потеря слуха - полная стойкая глухота на оба уха или такое необратимое состояние, когда человек не слышит разговорную речь на расстоянии 3 - 5 см от ушной раковины. Потеря слуха на одно ухо оценивается по признаку стойкой утраты общей трудоспособности.

Потеря какого-либо органа или утрата органом его функций:

потеря руки или ноги, т.е. отделение их от туловища или стойкая утрата ими функций (паралич или иное состояние, исключающее их функции); потеря кисти или стопы приравнивается к потере руки или ноги;

потеря производительной способности, выражающаяся у мужчин в способности к совокуплению или оплодотворению, у женщин - в способности к совокуплению или зачатию, или вынашиванию, или деторождению;

потеря одного яичка.

Прерывание беременности - прекращение течения беременности независимо от срока, вызванное причиненным вредом здоровью, с развитием выкидыша, внутриутробной гибелью плода, преждевременными родами либо обусловившее необходимость медицинского вмешательства.

Прерывание беременности в результате заболеваний матери и плода должно находиться в прямой причинно-следственной связи с причиненным вредом здоровью и не должно быть обусловлено индивидуальными особенностями организма женщины и плода (заболеваниями, патологическими состояниями), которые имелись до причинения вреда здоровью.

Если внешние причины обусловили необходимость прерывания беременности путем медицинского вмешательства (выскабливание матки, кесарево сечение и прочее), то эти повреждения и наступившие последствия приравниваются к прерыванию беременности и оцениваются как тяжкий вред здоровью.

Психическое расстройство, возникновение которого должно находиться в причинно-следственной связи с причиненным вредом здоровью, т.е. быть его последствием.

Заболевание наркоманией либо токсикоманией.

Неизгладимое обезображивание лица. Степень тяжести вреда, причиненного здоровью человека, выразившегося в неизгладимом обезображивании его лица, определяется судом. Производство судебно-медицинской экспертизы ограничивается лишь установлением неизгладимости данного повреждения, а также его медицинских последствий в соответствии с Медицинскими критериями.

Под неизгладимыми изменениями следует понимать такие повреждения лица, которые с течением времени не исчезают самостоятельно (без хирургического устранения рубцов, деформаций, нарушений мимики и прочее, либо под влиянием нехирургических методов) и для их устранения требуется оперативное вмешательство (например, косметическая операция).

Значительная стойкая утрата общей трудоспособности не менее чем на одну треть (стойкая утрата общей трудоспособности свыше 30 процентов).

Полная утрата профессиональной трудоспособности. Профессиональная трудоспособность связана с возможностью выполнения определенного объема и качества работы по конкретной профессии (специальности), по которой осуществляется основная трудовая деятельность.

Степень утраты профессиональной трудоспособности определяется в соответствии с Правилами установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 16 октября 2000 г. № 789[72]
.

Средней тяжестивред здоровью описывается в законе с помощью двух групп признаков: а) негативных - вред здоровью, не опасный для жизни и не повлекший последствий, указанных в ст. 111 УК; б) позитивных - медицинских критериев.

Временное нарушение функций органов и (или) систем (временная нетрудоспособность) продолжительностью свыше трех недель (более 21 дня).

Значительная стойкая утрата общей трудоспособности менее чем на одну треть - стойкая утрата общей трудоспособности от 10 до 30 процентов включительно.

Обращаясь к конструкции ст. 113 УК РФ, можно заметить, что она не содержит квалифицированного состава, в то время как предусматривает причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, причиненного в состоянии аффекта, то есть преступление обладает довольно высокой степенью опасности. Легко представить, что виновный в состоянии аффекта причиняет тяжкий или средней тяжести вред здоровью сразу нескольким потерпевшим, однако это никак не отражается на квалификации его действий и суровости наказания. Конструкция уголовного закона такова, что за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью одного потерпевшего виновный может получить более суровое наказание, чем за причинение тяжкого вреда здоровью нескольких лиц[73]
.

Исходя из изученной следственно-судебной практики и опроса экспертов, предлагается дифференцировать ответственность за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии физиологического аффекта в двух направлениях.

Во-первых, разделить причинение тяжкого вреда здоровью и вреда здоровью средней тяжести, поскольку по степени общественной опасности они существенно различаются.

Во-вторых, ввести два квалифицированных состава, предусматривающих ответственность за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью двум или более лицам.

2.3 Субъективные признаки преступления против здоровья,

совершенного в состоянии аффекта

Аффект не является элементом психического отношения к общественно опасному деянию. Он представляет определенное психическое состояние действующего лица[74]
, вызванное неблагоприятными внешними обстоятельствами, и имеет весьма ограниченное юридическое значение (при убийстве и умышленном причинении тяжкого или средней тяжести вреда здоровью). Следует отметить, что в уголовно-правовой науке существовало мнение, согласно которому аффект считался одним из факультативных признаков субъективной стороны преступления[75]
.

Аффект определяется как «бурный и кратковременный эмоциональный процесс, оказывающий влияние на сознание и деятельность человека и сопровождающийся изменениями в деятельности двигательной, эндокринной, сердечно - сосудистой и других систем организма»[76]
. Хотя аффект, снижая возможности человека осознавать фактический характер и, что более важно, социальное значение своих действий (или) руководить ими, и накладывает определенную окраску на интеллектуальные и волевые процессы, протекающие в психике виновного, но элементом этих процессов, образующих вину, не является. Как писал в свое время известный русский психиатр А.Я. Боткин, «с научной точки зрения преступный аффект, будь он физиологический или патологический, должен составлять условие невменяемости, если доказано, что человек, находившийся в состоянии такого аффекта, не мог руководить своими поступками»[77]
. Точно так же как патологический аффект исключает вменяемость, т. е. признак субъекта преступления, физиологический аффект, свидетельствуя о пониженных интеллектуальных и волевых возможностях человека, характеризует субъекта, а не субъективную сторону преступления[78]
.

Аффекты возникают в критических условиях при неспособности субъекта найти быстрый и разумный выход из опасной ситуации. Одно из существенных проявлений аффекта состоит в том, что он, «навязывая субъекту «стереотипные действия, представляет собой определенный закрепившийся в эволюции способ аварийного» разрешения ситуаций: бегство, агрессию и т.п.». «Отрицательное влияние чувствований на наши восприятия и суждения... усиливается в том случае, когда чувства достигают значительной интенсивности, а это бывает именно при аффекте»[79]
.

Аффект - это резко выраженная, стремительно развивающаяся эмоция, которая характеризуется силой и глубиной переживания, диффузным характером влияния на психику, бурным внешним выражением, кратковременностью[80]
. Аффективные состояния непродолжительны. Это именно эмоциональные вспышки, редко продолжающиеся часами, и тем более сутками. Человеку трудно было бы перенести продолжительный аффект, и потому он сравнительно скоро изживается[81]
.

В судебной практике человека, совершившего преступление под влиянием аффекта, рассматривают как невменяемого (при патологическом аффекте), или, по крайней мере, как заслуживающего снисхождения, признавая, что аффект резко изменяет течение психических процессов. Аффекты, как правило, препятствуют нормальной организации поведения, его разумности. Они способны оставлять сильные и устойчивые следы в долговременной памяти. «Эмоциональная напряженность, накапливаемая в результате возникновения аффектогенных ситуаций, может суммироваться и, рано или поздно, если ей вовремя не дать выхода, привести к сильной эмоциональной разрядке, которая, снимая напряжение, часто влечет за собой ощущение усталости, подавленности, депрессии»[82]
.

Основное в аффекте - это неожиданно для лица быстро наступающее потрясение, которое отличается глубиной и силой переживания, так: как приобретает для человека большую значимость и захватывает его сознание настолько, что составляет доминирующее содержание. В типичных случаях развития аффекта процесс переживания сопровождается стремительным ростом эмоциональной напряженности, заканчивающейся аффективным взрывом. Но процесс переживания может носить и волнообразный характер, спонтанно усиливаться в определенный период под влиянием непроизвольных представлений перенесенного насилия, осознанием новых личностных слепков оскорбления, при повторной встрече с травмирующими элементами той, же конфликтной ситуации. В этих случаях возможен «отставленный» аффективный взрыв[83]
. Действительно, аффекту практически всегда свойственна внезапность возникновения, но субъективно и объективно аффективная реакция протекает по-разному. Во многом это зависит от остроты конфликтной ситуации, тяжести провоцирующего повода, психофизиологических качеств личности виновного. Поэтому однозначное для всех случаев определение конкретного промежутка времени между поводом и ответной реакцией не представляется возможным[84]
. Возможность разрыва во времени между неправомерным поведением потерпевшего и возникновением аффекта, который обусловлен совершением убийства или причинением тяжкого вреда здоровью, признается большинством ученых-криминалистов[85]
и судебной практикой.

Аффект проявляется в виде бурной эмоциональной вспышки (достаточно короткой), в которой различаются три этапа.

Первый — возникновение своеобразного эмоционального импульса в ответ на внешний раздражитель, который резко взвинчивает всю психику человека, нарушает его нормальное состояние и правильную ориентацию в окружающем мире. Иногда этот этап может возникнуть внезапно, как вспышка, и быстро достичь своей крайней интенсивности. В других случаях наблюдается постепенное нарастание интенсивности эмоционального переживания: внимание привлекается к объектам, вызывающим эмоцию, нарастает возбуждение в одних и соответственно торможение в других центрах коры, подкорка активизируется и начинает влиять на корковые процессы; в результате всего этого человек постепенно терять самообладание и, наконец, полностью отдается охватившему его сильному чувству[86]
.

Второй, или как его еще называют, основной этап, начинается, когда процесс сужения достигает наивысшей силы, особенно в подкорковых центрах. На данном этапе человека захватывает яркое и острое переживание, при котором вся его деятельность плохо контролируется. Глубокое торможение охватывает важнейшие центры коры, функции которых угнетаются, расстраивается деятельность мышления и речи.

Третий этап - заключительный. Он выражается в изживании аффекта, который переходит в подавленное настроение. «Очень интенсивная трата энергии в момент аффективного взрыва определяет характерный симптом постаффективной стадии - наличие глубокой психической и физической астении с переживанием тяжелого потрясения, внутреннего опустошения, крайней усталости, растерянности, раскаяния, жалости к потерпевшему»[87]
. Виновные, находясь в постаффективном состоянии, не могут совершать активных действий, в частности, по сокрытию следов преступления, или иных усилий, требующих большого физического и нервного напряжения.

Аффект, как правило, возникает при воздействии сильного внешнего раздражителя, при острых жизненных ситуациях (в экстремальных условиях). «Физиологический аффект - чрезвычайная для личности реакция на исключительные обстоятельства»[88]
.

Особенно вредна для человека длительная травмирующая психику обстановка, которая, вызывая соответствующие эмоции и чувства, разрушающе действует на здоровье человека и, ослабляя его нервную систему в силу срабатывания компенсаторных механизмов, рано или поздно, но вызовет аффективную вспышку.

Эмоции нельзя вызвать усилием воли, приказом. Но накоплен материал, который показывает, что при повторении ситуации или путем оживления следов в результате деятельности второй сигнальной системы может вновь возникнуть эмоциональная реакция.

Аффект вызывается конфликтом противоположно направленных тенденций и в, первую очередь, действиями потерпевшего. Неправомерные действия потерпевшего, обстановка в целом выступает здесь в роли своеобразного катализатора, обнажающего в индивидуальном сознании личности виновного те или иные качества, привычки и наклонности, обычно глубоко запрятанные в нем, которые отрицательно сказываются на его поведении. Переживает и возмущается не организм, не биологическое и приспособительное в человеке, а его нравственное сознание, само существо его, как социальной единицы. Конфликтная ситуация, в которой образуется аффект, определяет и стадию, в которой легче всего его преодолеть. Если человек в состоянии аффекта совершает непродуманные поступки, то правильно и обратное, что человек, совершая безответственные действия, не думая о последствиях, сосредотачиваясь лишь на том, что к этому его толкает, этим самым отдает себя во власть аффекта. Не давайте аффекту прорваться в сферу действий, и Вы преодолеете аффект[89]
.

Способность сдерживаться, не потеряв власть над собой, на первой стадии аффекта присуща каждому человеку. На дальнейших стадиях человек нередко утрачивает волевой контроль, совершает безотчетные движения и безрассудные действия.

Анализ психологического содержания аффекта позволяет выделить наиболее характерные для него признаки:

1) высокая степень эмоционального напряжения и интенсивность внутренних физиологических процессов;

2) внезапность и неожиданность возникновения;

3) бурное проявление и интенсивность переживания;

4) снижение уровня сознания, сужение поля восприятия окружающей действительности;

5) глубокая захваченность всей психики и организма в целом (диффузность);

6) кратковременность протекания[90]
.

Необходимо отметить, что аффект следует отличать от распущенного поведения с демонстрацией душевного волнения. Против наличия аффекта говорят такие признаки:

усиление раздражительности по мере нарастания конфликта, когда сила действия соответствует силе противодействия, и происходит «накаливание эмоций»;

колебания в степени выраженности душевного волнения, когда человек от сильного гнева переходит к сравнительно спокойной форме реагирования, а затем вновь демонстрирует свою бурную реакцию;

отвлечение на посторонние детали вне основного направления эмоций, отсутствие «физиологического аккомпанемента» в виде ярко выраженных признаков неконтролируемых эмоциональных реакций;

активная деятельность непосредственно после душевного волнения, направленная на самосохранение, иногда на сокрытие следов содеянного.

Однако следует отметить и то, что состояние аффекта в некоторых случаях приобретает такую форму, при которой лицо признается невменяемым.

Такое состояние называется патологическим аффектом. При патологическом аффекте расстройство психики характеризуется болезненным состоянием, и человек не отдает отчета своим действиям и не может руководить ими. Патологический аффект является временным расстройством психической деятельности человека.

Психотический характер патологического аффекта получил свое выражение главным образом в глубоком расстройстве сознания, в чрезвычайной напряженности аффекта, в полном выключении обычных задержек и последующей прострации, в степени, не свойственной физиологическому аффекту.

При воздействии необычного сверхсильного раздражителя, «запредельно» напрягающего эти процессы, происходит нервный срыв. Срыв проявляется в нарушении нормального взаимодействия между раздражительным и тормозным процессами в коре головного мозга. Возникает запредельно охранительное торможение, как бы охраняющее перенапряженные нервные клетки от полного истощения и создающее условия для их восстановления.

Это торможение хотя и является защитным механизмом организма, но одновременно является и патогенным, вызывая те или иные проявления нарушений высшей нервной деятельности[91]
. Чаще всего таким срывам подвержены люди с неполноценной нервной системой, хотя такое состояние не исключается и у любого человека при достаточно сильном травмирующем раздражителе.

Патологический аффект представляет собой кратковременное психологическое состояние, внезапное возникновение которого связано с психотравмирующими факторами. В данном случае всегда имеются проявления нарушения сознания.

Нет патологического аффекта без нарушения сознания. В развитии и течении патологического аффекта, так же как и физиологического, принято различать три стадии: подготовительная фаза, взрыв, заключительная фаза.

Первая фаза
характеризуется тем, что сознание сохранено, но под влиянием травмирующих переживаний нарушается ясность восприятия окружающего. Сознание начинает носить односторонний характер, так как все концентрируется на стремлении осуществить свое намерение.

Длительная психотравмирующая ситуация удлиняет нарастание аффективного напряжения, на фоне которого психогенный повод по механизму «последней капли» может вызвать наступление острой аффективной реакции. Важнейшими условиями, способствующими возникновению аффективной реакции, являются: наличие конфликтной ситуации, чувство физического или психического препятствия к осуществлению своих планов, намерений. Острая психогения может представлять собой неожиданный, сильный субъективно значимый раздражитель (внезапное нападение, грубое оскорбление достоинства личности и др.). Фактор внезапности чрезвычайной психогении для личности имеет решающее значение.

Протрагированные психогении связаны с длительной психотравмирующей ситуацией, стойкими неприязненными отношениями с потерпевшим, длительными систематическими унижениями и издевательствами, повторениями ситуаций, вызывающих аффективную напряженность. Острая аффективная реакция возникает в результате постепенного накопления аффективных переживаний. Факторами, способствующими облегчению возникновения аффективной реакции, являются переутомление, вынужденная бессонница и т.д.

Во второй фазепатологического аффекта возникает кратковременное психотическое состояние, аффективная реакция приобретает качественно иной характер. Это процесс отреагирования. Сознание нарушается, что проявляется в расстройстве поведения и речи, в отсутствии правильной ориентации в окружающем. Психотическая симптоматика, свойственная патологическому аффекту, характеризуется независимостью, малой выраженностью. Она определяется, как правило, кратковременными расстройствами восприятия, отсутствием правильной ориентации в окружающем. Бредовые переживания носят нестойкий характер, и их содержание может отражать реальную конфликтную ситуацию.

Ко второй фазе относятся такие реакции, которые свойственны аффективному напряжению и взрыву. В некоторых случаях данные реакции сопровождаются особой жестокостью, агрессией, которая не соответствует по содержанию и силе поводу возникновения.

Моторные действия при патологическом аффекте продолжаются и после того, как жертва перестает подавать признаки сопротивления или жизни, без какой-либо обратной связи с ситуацией.

О нарушении сознания и патологическом характере аффекта свидетельствует также чрезвычайно резкий переход интенсивного двигательного возбуждения, свойственного второй фазе, в психомоторную заторможенность.

Взрыв сменяется, когда наступает истощение физических и психических сил, отсутствием на заключительной стадиикакой-либо реакции на содеянное. Аффект связан с огромной тратой сил, большим внутренним напряжением, поэтому он приводит к истощению нервной системы. Если после взрыва аффекта не наступает полная прострация, то поведение такого убийцы в первое время после убийства носит особый характер возмутительно отталкивающей холодности и бессердечия. Прежде всего, данное отличие заключается не в силе аффекта, хотя при патологии чаще всего реакция сильнее, а в его воздействии на сознание.

Если при физиологическом аффекте происходит незначительное изменение сознания, то при патологическом аффекте, как правило, сознание помрачается настолько, что временно почти «приостанавливается психическая деятельность, или резко нарушается течение ассоциативных процессов, возникают отдельные отрывочные представления безвсяких внутренних связей, наступает интеллектуальная атарксия, заканчивающаяся глубоким сном»[92]
. При патологическом аффекте происходит «несоответствие между силой раздражителя и степенью аффективной реакции»[93]
. Бурное и быстрое развитие патологического аффекта вызывается порой незначительными раздражителями, в результате которых эмоциональная реакция бывает весьма сильной. Большая стойкость и резкая выраженность сосудистой реакции служит важным диагностическим признаком при патологическом аффекте, так же как и наступающее после него полное истощение физических сил и амнезия содеянного.

Фаза взрыва при физиологическом аффекте протекает с меньшим нарушением воспоминаний, а в фазе спада на передний план выступает не только чувство упадка, сколько субъективное чувство облегчения и раскаяния.

Патологический аффект почти исключается у здоровых людей, так как для него необходима та или иная патологическая почва, т.е. отклонение от нормы, особенно в эмоциональной сфере, а также понижение сопротивляемости мозга, что может быть результатом болезни, травм, отравления и т.д.

Несмотря на глубокое изменение сознания, патологический аффект не всегда ведет к общественно опасным действиям и может встречаться в каждодневной жизни, тогда как физиологическому аффекту свойственно причинение общественно опасного результата.

Причинение вреда здоровью, совершенное лицом, находящимся в состоянии патологического аффекта, не могут считаться уголовно-наказуемыми. Поэтому когда в материалах уголовного дела имеются данные, что виновное лицо могло на момент убийства или причинения вреда здоровью находиться в состоянии аффекта, необходимо назначить специальные экспертизы (судебно-психологическую или комплексную психолого-психиатрическую). Представляется, что целесообразнее назначать комплексную экспертизу. Назначение такой экспертизы позволит наилучшим образом решить ряд сложных вопросов, относящихся как к области психиатрии, так и психологии. В частности, ограничение физиологического аффекта от патологического, а также отличие аффекта от других эмоциональных состояний (стресса, фрустрации и т.д.) и ряд других вопросов.

Однако следует заметить, что заключение экспертов должно критически оцениваться судьями и следственными работниками в совокупности с другими доказательствами, имеющимися по уголовному делу.

Субъектомрассматриваемых преступлений может быть любое физическое лицо, вменяемое, достигшее к моменту совершения преступления 16-летнего возраста, находящееся в состоянии аффекта.

Проведенные исследования позволили распределить по возрастным категориям осужденных за совершение убийств в состоянии аффекта следующим образом: до 16 лет - 6%;16-18 лет - 10%; 19-24 - 21,5%; 25-29 -23%; 30-49 - 33%; 50 и более - 17,5%[94]
.

Основной процент осужденных приходится на возрастную категорию от 25 до 50 лет. В подавляющем большинстве потерпевшие и осужденные являлись супругами, сожителями либо родственниками. Поэтому при разработке и осуществлении системы профилактических мер больше внимания следует обращать именно на указанные возрастные группы в семейно-бытовой сфере.

Как видно из приведенных данных, 16% убийств в состоянии аффекта совершаются несовершеннолетними, из них 6% подростками, не достигшими 16-летнего возраста.

Это свидетельствует о сравнительной распространенности подобных преступлений среди несовершеннолетних. Поэтому Т.В. Сысоева предлагает установить минимальный возраст уголовной ответственности при совершении преступлений, предусмотренных ст. 107 УК РФ, в 14 лет. Нет сомнений, указывает она, что в возрасте от 14 до 16 лет несовершеннолетний уже располагает возможностью в достаточной мере осознавать опасность своего противоправного поведения, может сообразовать свое поведение с требованиями, предусмотренными обществом[95]
. Сложно согласиться с этим предложением по следующим основаниям. Теория уголовного права придерживается мнения, нашедшего отражение в ч. 2 ст. 20 УК, что привлекать 14 летних к уголовной ответственности следует только за умышленные преступления высокой степени общественной опасности. В анализируемых случаях, степень общественной опасности не является таковой, что следует из анализа размера наказания, поскольку это преступления, совершаемые при смягчающих обстоятельствах.

Любое преступление, как социальное явление, реально проявляется в действиях, поведении людей. Поэтому любой поведенческий акт индивида должен быть осознан им и руководим.

Состояние физиологического аффекта сохраняет способность осознания оценки значения собственного поведения и руководства им в границах нормального течения эмоциональных процессов здорового человека. Проявляясь внешне как импульсивные, автоматизированные движения, аффективные действия сохраняют свою сознательно-волевую основу и с полным основанием могут быть отнесены к разряду волевых поведенческих актов[96]
.

Таким образом, состояние аффекта не лишает лицо, совершившее убийство, вменяемости. Оно способно осознавать характер совершаемых действий и руководить ими. Поэтому уголовно-правовое значение физиологического аффекта следует отличать от патологического. Последний отличается от физиологического аффекта глубоким помрачнением сознания, что лишает виновного возможности осознавать свои действия и руководить ими и, соответственно, исключает уголовную ответственность.

Необходимо отметить, что 14,5%[97]
осужденных за преступления в состоянии аффекта, хотя и были признаны вменяемыми, но имели те или иные отклонения психики от нормы и страдали различными психическими заболеваниями: психопатией, олигофренией, эпилепсией и т.п. Такого рода болезненные состояния психики, как показывает исследование, у психически больных лиц зачастую обуславливают возникновение способности к неправильным, неадекватным, ошибочным действиям в силу того, что уровень сознательной регуляции у них намного снижен. Такие лица не могут в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (ст. 22 УК РФ). Закрепленный в данной статье институт в теории уголовного права получил название «ограниченная вменяемость». Не решая вопроса о преступности или неприступности деяния, она дает более широкие возможности для дифференциации и индивидуализации наказания лиц, страдающих психическими аномалиями.

Некоторые авторы считают целесообразным отнесение физиологического аффекта к указанному институту. Например, А.И. Марцев в своей монографии указывает: являясь структурной частью психики человека, эмоциональное состояние, именуемое в законе аффектом, тоже представляет собой психическое расстройство, не устраняющее вменяемости. Поэтому есть все основания для признания того факта, что лицу, действующему в состоянии аффекта присуща ограниченная вменяемость[98]
.

На наш взгляд, данные доводы не совсем убедительны. Считаем отнесение физиологического аффекта к указанной категории нецелесообразным по следующим причинам. Во-первых, следует иметь в виду, что физиологический аффект - это свойство здоровой психики реагировать соответствующим образом на отрицательный раздражитель. Наличие «вторичных условий» (болезненного состояния организма, психопатии, неврозов и других пограничных состояний психики) лишь увеличивает вероятность возникновения аффекта, но возникают они на нормальной физиологической почве. В этой связи справедливой представляется точка зрения О.Д. Ситковской, согласно которой «оценка аффекта должна зависеть не от того, у кого он возник, а от того, насколько выражены симптомы аффекта, имеются ли нарушения сознания, истощение и иные признаки, характеризующие качественное отличие патологического аффекта от физиологического»[99]
. Автор обоснованно отмечает, что важным является «изучение симптомов психологического состояния субъекта при совершении им противоправных действий, а не почвы, на которой возникает аффект»[100]
. Во-вторых, причиной аффекта являются не психические аномалии, имеющиеся у виновного, а провокационные действия потерпевшего. Это обстоятельство не вписывается в редакцию ст. 22 УК РФ, где говорится, что «лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии ограниченной вменяемости, то есть не могло в полной мере осознавать значение своих действий или руководить ими вследствие болезненного психического расстройства, подлежит уголовной ответственности».

Таким образом, указанные соображения не позволяют нам согласиться с теми авторами, которые высказываются за иное решение вопроса.

Если признаки субъекта (вменяемость, возраст) являются обязательными признаками состава преступления, то признаки личности виновного, не входящие в состав преступления, должны приниматься во внимание при назначении наказания и его исполнении.

В исследуемых составах преступлений субъективная сторонахарактеризуется определенными особенностями, коренящимися в самом характере этих преступлений. Так как субъект совершает это преступление, находясь в особом эмоциональном состоянии, именуемым аффектом, подлежащему обязательному доказыванию.

Учитывая, что при указанном эмоциональном состоянии сфера сознания (интеллекта) у виновного значительно сужается, затрудняется волевой самоконтроль и критическая оценка сложившийся ситуации. Это накладывает особый отпечаток на все элементы субъективной стороны преступления, и она предстает в некотором «усеченном» виде[101]
.

Прежде всего, это эмоциональное состояние сказывается на формировании и реализации преступного умысла.

Особую позицию в данном вопросе занимает М.И. Дубинина. Она считает, что преступление может быть совершено в состоянии аффекта только с прямым умыслом - определенным или неопределенным. Анализ преступлений, совершаемых в состоянии аффекта, - по мнению М.И. Дубининой, свидетельствует о том, что виновный предвидит (в общем виде) наступление общественно опасных последствий, выражающихся в причинении физического вреда личности, и желает их наступления, так как эти последствия являются целью его действий. Такие психические признаки характерны только для прямого умысла.

Полагаю, что наиболее верной является точка зрения, согласно которой преступления в состоянии аффекта могут совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом.

В силу внезапности, интенсивности аффекта виновный может и не осознавать полностью своих действий, не осмыслить до конца, какой вред жизни или здоровью потерпевшего он желает причинить. Но о том, что он все-таки осознает общественную опасность своего деяния, свидетельствуют его действия перед совершением преступления (хватает бутылку, камень, палку, топор, нож, ружье), а потому он не может не предвидеть наступления тяжких последствий и не желать их, хотя и не представляет отчетливо степень их тяжести.

Как обоснованно отмечает Т.Г. Шавгулидзе, тот, кто убивает в состоянии аффекта, знает не только то, что от выстрела, может умереть человек, но и то, что он убийца, что совершает общественно опасное деяние. Такой именно минимум знаний достаточен, чтобы говорить о сознании общественной опасности как необходимом элементе умысла. При аффектированных преступлениях лицо может осознавать общественно опасный характер своего поведения и предвидеть его общественно опасные последствия, так как в аффекте не исключается сознание фактической и оценочной сторон преступления[102]
.

В подобных случаях виновный часто имеет неопределенное представление об объективных признаках совершенного им преступления, не конкретизирует в сознании ожидаемые последствия, а желает наступления любого из них. Здесь налицо такая разновидность прямого умысла, как неопределенный или неконкретизированный. Субъект осознает общественно опасный характер своих действий, что этими действиями причиняет вред здоровью потерпевшего, желает причинения этого вреда, хотя и не представляет, какой именно вред будет причинен. При прямом умысле, если даже последствия не наступили, уголовная ответственность не исключается, но для установления вины лица, в целях правильной квалификации содеянного необходимо принять во внимание конкретную цель, к которой стремился виновный, совершая преступление.

При этом желание достичь цели (смерти потерпевшего) определяется во многом тяжестью повода, вызвавшего аффект, обстановкой преступления, характером личных взаимоотношений потерпевшего и виновного, психофизиологическими качествами личности последнего. О наличии прямого определенного умысла могут свидетельствовать способ совершения преступления, признание самого виновного, показания свидетелей, некоторые объективные признаки, например, характер применяемых орудий при нанесении ударов, важность пораженного органа.

Под влиянием внезапно возникшего сильного душевного волнения виновный зачастую совершает активные, целеустремленные действия, направленные против потерпевшего, с явным желанием причинить тому конкретный вред, т. е. действует с прямым умыслом.

Конечно, в связи с тем, что для аффекта характерна внезапность возникновения умысла на причинение вреда, не может быть и речи о стадии приготовления, но случаи покушения в аффектированных умыслах вполне возможны. И. Портнов пишет, что поведение потерпевшего подчас бывает настолько предосудительным, бессердечным и жестоким, что у виновного, охваченного гневом, конкретное желание лишить потерпевшего жизни не реализуется лишь по обстоятельствам, от него не зависящим[103]
.

В таких случаях превалирует цель действия или так называемой «аффектированной разрядки», а не последствий. В этом заключается отличие косвенного умысла от прямого неопределенного умысла. При последнем виновный, ударяя потерпевшего ножом, ломом, камнем и т.д., предвидит неизбежность или возможность наступления общественно опасных последствий (интеллектуальный момент), желает их наступления (волевой момент), хотя и не может точно определить величину вреда, который может последовать.

Аффект оказывает значительное влияние на возникновение, динамику и реализацию умысла. Умысел на убийство возникает в тот момент, когда субъект уже находится в состоянии аффекта, Появляется аффект и сразу, как бы в его «недрах», возникает умысел на убийство. Субъект, находясь в состоянии аффекта, не может одновременно находиться в состоянии покоя, поскольку психологическая природа аффекта такова, что ему в любом случае требуется немедленная разрядка в действиях. Поэтому и умысел реализуется незамедлительно, что делает невозможным наличие стадии приготовления. Однако немедленное реагирование на действия потерпевшего не исключает возможности совершения виновным различных сложных длящихся действий (например, преследования потерпевшего). При этом следует иметь в виду, что умысел должен быть реализован в то время, пока субъект находится в состоянии аффекта. Умысел возникает в аффекте и изживает себя вместе с ним.

Для правильного понимания и раскрытия субъективной стороны преступления важное значение имеет мотив совершения убийства. Мотив - это потребность, трансформированная в побуждение. Мотив как психический акт слагается из осознанного, волевого и эмоционального. В разных преступлениях их уровни неодинаковы. В преступлениях, предусмотренных ст. 107 УК РФ, аффект занимает господствующее положение в мотиве.

Мотивированная деятельность виновного в процессе совершения рассматриваемых преступлений представляет собой сложное явление. Следует отметить, что психическое состояние виновного, обусловленное воздействием аффекта, предопределяет и специфическую характеристику мотива. Мотиву аффективного убийства свойственны ситуационность, неустойчивость, скоротечность. Мотив аффективного преступления возникает внезапно в ответ на провоцирующий повод и тут же оказывает существенное влияние на его динамику и реализацию. Анализируя содержание мотива аффективных преступлений, некоторые авторы отождествляют эмоциональную сторону преступления и мотив. Б.В. Харазишвили, например, считает, что аффект является самостоятельным мотивом преступления[104]
.

Такое утверждение, полагаю, нельзя признать правильным, и оно в литературе было справедливо подвергнуто критике[105]
. Мотив и эмоция - явления разнопорядковые. Поэтому аффект не может быть мотивом, поскольку это психическое состояние субъекта, которое является почвой для формирования определенных побуждений. Аффект лишь создает эмоциональный фон, выступает как импульс, облегчающий реализацию какой-либо потребности, но не является мотивом.

Именно аффект в рассматриваемом преступлении придает мотиву извинительный характер: во-первых, потому что он вызван поводами, осуждаемыми государством и обществом; во-вторых, потому что его возникновение во многом обусловлено специфическими обстоятельствами ситуации.

Остается проблематичным вопрос о характере мотива аффективного преступления. Т.Г. Шавгулидзе считает мотивом этих действий месть[106]
. По мнению Б.В. Сидорова, мотивом преступного поведения является обида[107]
. Полагаю, точка зрения Б.В. Сидорова небесспорна. Обиду нельзя считать мотивом преступления, поскольку это чувство, эмоция. Она менее всего предполагает активное, деятельное самоутверждение и скорее ограничивается внутренним переживанием обиженного. Субъект испытывает чувство досады, внутренней неудовлетворенности, что в одном случае может кончиться нейтрализацией первоначальной обиды, а в другом - перерасти в мотив мести в отношении обидчика. Такие эмоции, как радость, страх, обида, гнев и т.д., определяют эмоциональное состояние субъекта и в этом качестве составляют «фон» мотивации. «Оказывая сильное влияние на процесс мотивации, эти «фоновые» эмоции сами мотивами не являются, поскольку не отражают интересы действующего лица. Убийство в состоянии сильного душевного волнения совершается не по мотиву гнева, а из мести в гневе»[108]
. Л.А. Рогачевский признает основным побуждением аффективного деяния чувство возмездия[109]
. Но возмездие - это синоним мести, поскольку месть означает «действие в оплату за причиненное зло, возмездие - за что-нибудь»[110]
. Таким образом, учитывая изложенные соображения, полагаем, что основным, доминирующим мотивом аффективного преступления является месть. Месть за причиненную обиду, зло.

Большинство ученых-криминалистов признают мотив мести доминирующим в аффективных убийствах[111]
.

Ревность также рассматривается как один из возможных мотивов аффективного убийства. Однако существует мнение, что убийство из ревности есть частный вид проявления мести в преступлениях против жизни[112]
. Например, А.В. Наумов считает, что ревность тесно переплетается с местью. Более того, когда ревность приводит к общественно опасным поступкам, она принимает ярко выраженный оттенок мести. Виновный в убийстве из ревности чаще всего мстит потерпевшему за действительную или мнимую измену[113]
. Полагаю, следует поддержать это мнение, поскольку данный мотив наиболее характерен для аффективных убийств. Судебная практика показывает, что чаще всего преступления совершаются при внезапном, неожиданном обнаружении супружеской измены в форме интимной близости. Причем измена для одного из супругов, как правило, является неожиданной, поскольку характер супружеских отношений до преступления не давал оснований для чувства ревности. Аффективные мотивы являются ситуативными и в целом носят характер, смягчающий вину, поскольку аффект играет доминирующую роль в мотивационной деятельности.

Основываясь на изложенном, целесообразно сформулировать следующие выводы.

1. При квалификации деяний ст. 113 УК РФ необходимо отличать наличие физиологического и патологического аффектов. Если при наличии физиологического аффекта речь идет об ограниченной вменяемости виновного в совершении рассматриваемых деяний и о привлечении его к уголовной ответственности по указанным статьям, то при установлении патологического аффекта у лица возникает состояние невменяемости, которое исключает возможность привлечения его к уголовной ответственности. Чтобы избежать ошибок в следственно-судебной практике, предлагается дать следующее объяснение Пленума Верховного Суда РФ.

2. Под предусмотренным ст. 113 УК РФ, внезапно возникшим сильным душевным волнением (физиологическим аффектом) следует понимать неожиданное временное психическое расстройство, возникшее как ответная реакция на противоправное или аморальное поведение потерпевшего, быстро и бурно протекающее, в результате которого виновный, хотя и находится в состоянии вменяемости, но не может при этом в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий. Физиологический аффект следует отличать от аффекта патологического, то есть такого психического расстройства, когда лицо вследствие него не может осознавать фактический характер своих действий или руководить ими. В этом случае оно признается невменяемым и не подлежит уголовной ответственности.

3. В уточнениях, в связи с изложенным, нуждаются и нормы уголовного законодательства. Предлагается в ст. 113 УК РФ вместо термина «аффект» использовать более точный термин «физиологический аффект».

2.4 Отграничение преступления против здоровья, совершенного в состоянии аффекта, от смежных преступлений

Как показывает судебная практика, серьезные затруднения вызывают вопросы разграничения преступлений, совершенных в состоянии аффекта (ст. 113 УК), от деяний, совершенных при превышении пределов необходимой обороны и мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 114 УК РФ). Представляется, что в связи с этим необходимо выработать четкие критерии такого разграничения на основе совокупности субъективных признаков[114]
.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 4 от 10 сентября 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» разграничение рассматриваемых составов рекомендуется проводить главным образом по цели совершения действий и признаку сильного душевного волнения (аффекта).

При наличии у виновного физиологического аффекта в момент его преступных действий, вызванных издевательством, тяжким оскорблением, иными противоправными действиями, аморальными поступками со стороны потерпевшего или длительной психотравмирующей ситуацией, серьезных трудностей при квалификации содеянного у следственных органов и суда не возникает в связи с тем, что только эти признаки виктимного поведения могут свидетельствовать о предусмотренном уголовным законом аффекте, отсутствии необходимой обороны или превышении ее пределов. Действия виновного в таких случаях квалифицируются по ст. 107 или 113 УК РФ.

В то же время между этими преступлениями имеется много общего, особенно когда причинение вреда потерпевшему происходит в ответ на его преступное посягательство с применением физического насилия и на практике ведет к их смешению.

Нередко так называемый «эксцесс обороны» допускается лицами, находящимися в состоянии аффекта, вызванного нападением. Насилие опасное для жизни и здоровья обороняющегося, способно вызвать состояние аффекта и привести к превышению ее пределов.

Как отмечалось ранее, насилие со стороны потерпевшего - наиболее распространенный повод для причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершаемых в состоянии аффекта. В то время как в преступлениях, связанных с превышением пределов необходимой обороны, оно выступает в качестве одного из обязательных условий. Поэтому тщательная оценка этого насилия играет важную роль в установлении истинных целей ответных действий виновного. Для выяснения характера насильственных действий как причины, вызвавшей состояние аффекта и необходимой обороны, необходимо, прежде всего, выяснить, когда насилие со стороны потерпевшего может рассматриваться только как повод, как причина состояния аффекта, и когда оно может обусловить право на необходимую оборону. Насилие при аффекте и при необходимой обороне существенно отличается по своему характеру и степени интенсивности. Если в первом случае применяя насилие, потерпевший стремится уязвить самолюбие виновного, унизить его достоинство, оскорбить ударом, пощечиной, рывком за волосы и т.д., то во втором случае потерпевший применяет насилие, которое по своему характеру и степени интенсивности может рассматриваться как нападение.

Р. Юсупов, например, отмечает, что основанием необходимой обороны являются умышленное преступление или административный проступок, немедленно причиняющий вред общественным отношениям. Аффект могут вызвать почти все умышленные преступления. Более того, аффект иногда возникает и от аморального поведения потерпевшего, например, супружеской измены[115]
.

Исходя из указанных предпосылок, насилие со стороны потерпевшего, не образующее нападения, исключает право на необходимую оборону, но может стать поводом для инициирования аффекта, образуя состав преступления, предусмотренного ст. 113 УК РФ.

При превышении пределов необходимой обороны защищающийся, пользуясь своим правом на оборону, отражает нападение, но при этом явно выходит за пределы допустимого.

Причинение физического вреда потерпевшему составляет цель ответных действий виновного в состоянии аффекта, которые хотя и носят вынужденный характер, но не являются необходимым и единственным выходом из сложившейся ситуации, в то время как насилие со стороны обороняющегося преследует цель защиты охраняемых законом личных и общественных интересов, а причинение вреда нападающему является лишь средством способным обеспечить такую защиту[116]
.

Время агрессивной реакции на насилие также является разграничительным критерием названных видов преступлений. Но оно не имеет универсального характера.

В объективном плане действия потерпевшего, предусмотренные ст. 113 УК РФ, выглядят как «провокация» преступления. Совершение рассматриваемых преступлений -
результат фактически учиненных и уже оконченных действий.

Насилие, предусмотренное ст. 114 УК РФ, порождает состояние необходимой обороны. Совершение этих преступлений всегда связано с продолжаемым насилием потерпевшего. Причинение посягающему вреда после прекращения посягательства не может квалифицироваться как эксцесс обороны, поскольку объективно уже нет нападения, а, следовательно, не может быть и самой обороны. В этом случае действия лица в состоянии аффекта, причинившие смерть или средней тяжести вред посягающему, должны квалифицироваться по ст. 113 УК РФ, если прекращение посягательства было очевидно для обороняющегося[117]
.

В п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» от 16 августа 1984 г. по этому поводу указывается: «Действия обороняющегося причинившего вред посягающему, не могут считаться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред причинен после того, как посягательство было предотвращено или окончено и в применении средств защиты явно отпала необходимость»[118]
.

Преступления, предусмотренные ст. 113 УК РФ, тоже могут быть совершены как в момент посягательства, так и после его окончания. И даже значительно позже, когда информация о нем пришла спустя какое-то время или когда имело место запоздалая оценка последствий посягательства.

Как отмечалось, отличают названные виды преступлений также мотив и цель. В преступлениях, предусмотренных ст. 113 УК РФ, аффект занимает господствующее положение. Сущность потребности при аффекте состоит в эмоциональной агрессивной разрядке. Целью этих преступлений выступает устранение, прекращение действия отрицательного раздражителя и обретение нормального состояния психики.

Иные мотив и цель деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 114 УК РФ, мотивом в них является потребность в устранении созданной посягательством угрозы путем причинения вреда нападающему. Целью действий является защита личности общественно опасным способом.

Полагаю, что важная роль в аспекте разграничения сопоставляемых преступлений принадлежит субъективным признакам составов.

Для преступлений, предусмотренных ст. 113 УК РФ, обязательной субъективной характеристикой состава является аффект, который подлежит доказыванию. В составе преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ, аффект таковым не является. Создавая определенный эмоциональный фон, он оказывает влияние на поведение обороняющегося, ноне более того.

Исходя из изложенного, можно сделать вывод о том, что разграничение преступлений, совершенных в состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ) и преступлений, предусмотренных ст. 114 УК РФ, возможно по характеру применяемого потерпевшим насилия, времени причинения вреда потерпевшему, по цели и мотиву причинения вреда.

В случае причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего в состоянии аффекта, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, содеянное виновным квалифицируется только по ст. 113 УК РФ. Поэтому фактически речь идет о разграничении преступлений, предусмотренных ст. 107 и 113 УК РФ.

Октябарьским районным судом г. Самары 24 мая 2007 г. Виноград С. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Он признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшем по неосторожности его смерть.

28 декабря 2006 г. днем между ним и отцом (Виноградом В.) (находившимися в своей квартире в состоянии алкогольного опьянения) произошла ссора, перешедшая в драку. В ходе драки Виноград С. выхватил нож из рук отца, который оскорблял его и угрожал, и умышленно нанес ему множественные удары руками и ногами по различным частям тела, причинив тяжкий вред здоровью, повлекший по неосторожности смерть потерпевшего.

Судебная коллегия по уголовным делам Самарского областного суда приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений в связи с неправильным применением уголовного закона.

Президиум Самарского областного суда 10 февраля 2008 г. протест удовлетворил, приговор и определение кассационной инстанции изменил, указав следующее.

Как показал Виноград С. на следствии и в судебном заседании, его отец постоянно употреблял спиртные напитки, устраивал дома скандалы, оскорблял всех членов семьи, угрожал убийством, избивал мать.

28 декабря 2006 г., придя с работы, он застал отца дома одного в состоянии алкогольного опьянения. Тот начал его оскорблять, угрожал убийством, однако он не отвечал ему, поел, выпил водки и лег отдыхать в своей комнате. Отец продолжал угрожать и оскорблять, зашел к нему в комнату с ножом в руках. Он вытолкнул его в коридор и выбил нож, неосторожно поранив отцу руку. Затем он подобрал нож, отнес его на кухню, а сам пошел в комнату искать бинт, чтобы перевязать отцу рану, но последний неожиданно ударил его в лицо. Он, Виноград С., был сильно возбужден, не мог себя сдержать и нанес отцу несколько ударов. Отец стал кричать, что зарубит его топором, и пошел на балкон, где хранился топор. Испугавшись, он ударил отца рукой по голове, отчего тот упал. Накрыв отца одеялом, чтобы не замерз, он ушел в свою комнату.

Достоверность показаний Винограда С. об обстоятельствах, при которых он избил своего отца, подтверждается материалами дела.

Согласно заключению судебно - медицинского эксперта, Винограду С. в день происшествия были причинены телесные повреждения в виде ссадин скулы слева, правой руки, царапины левой руки, которые произошли от действия твердых тупых предметов.

Из показаний Виноград Л. и Виноград Т. (матери и жены подсудимого) видно, что на протяжении последних двух лет потерпевший злоупотреблял спиртными напитками, систематически устраивал дома скандалы, избивал Виноград Л. и она обращалась с заявлениями в милицию. Он постоянно оскорблял и сына с женой, угрожал сыну убийством. В связи с этим сын с семьей вынужден был уйти жить в общежитие, но их там не прописали и пришлось вернуться к родителям.

Свидетели Кравопушенков и Каркишенко - соседи потерпевшего, также подтвердили, что Виноград В. злоупотреблял спиртными напитками, деградировал как личность, оскорблял членов семьи, скандалил.

Вывод суда о том, что оскорбления и угрозы потерпевшего в день происшествия не отличались от прежних, а потому нет оснований усматривать нахождение Винограда С. в состоянии аффекта, нельзя признать обоснованным.

По смыслу закона ответственность по ст. 113 УК РФ за причинение тяжкого вреда здоровью в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения наступает не только в случае, когда это состояние является результатом единичного неправомерного действия потерпевшего, но и тогда, когда оно - следствие неоднократных противозаконных действий потерпевшего, из которых последнее является непосредственной причиной такого состояния.

С учетом изложенного содеянное Виноградом С. подлежит квалификации по ст. 113 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием со стороны потерпевшего, а также длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевшего[119]
.

Другая проблема - отграничение покушения на убийство в состоянии сильного душевного волнения от причинения вреда здоровью, совершенного в этом же состоянии. Главным вопросом является установление направленности умысла виновного. Для квалификации содеянного как покушения на аффектированное убийство необходимо установить, что виновный действовал с прямым конкретизированным умыслом, направленным на причинение смерти потерпевшему, в состоянии аффекта, вызванного неправомерным или аморальным поведением потерпевшего. При отсутствии или недоказанности того, что виновный действовал с прямым конкретизированным умыслом, направленном именно на причинение смерти потерпевшему, содеянное должно быть квалифицировано по фактически наступившим последствиям.

Для установления характера и направленности умысла виновного необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств, имеющих отношение к делу. Особое значение имеет способ действий виновного, поскольку именно он нередко свидетельствует о направленности его умысла.

К признакам, характеризующим направленность умысла виновного на совершение убийства, в науке уголовного права относят, к примеру:

1) направленность действий виновного на нарушение функций или анатомической целости жизненно важного органа потерпевшего (голова, шея, грудь, спина, пах);

2) применение такого орудия или средства, которым объективно может быть причинена смерть;

3) интенсивность действий виновного (сила ударов, их количество)[120]
.

Как правило, речь идет о таких действиях, которые объективно свидетельствуют о том, что виновный желает смерти потерпевшего (например, выстрел в голову, удар ножом в область сердца с большой силой, сталкивание с высоты, удушение и т.д.). Если при подобных обстоятельствах смерть потерпевшего не наступает, то это происходит чаще всего независимо от воли виновного лица.

Сложность при квалификации содеянного вызывают ситуации, когда виновный после некоторых действий, направленных на причинение смерти потерпевшему, прекращает свои дальнейшие действия, иногда даже оказывает ему помощь сам или вызывает скорую медицинскую помощь. Как правило, суд или следствие в таких случаях рассуждают так: «Мог довести задуманное до конца? - мог. Не сделал этого? - не сделал. Значит, покушения на убийство нет, а содеянное необходимо квалифицировать по фактически наступившим последствиям»[121]
.

Представляется, что это не всегда правильная позиция. Следуя данной логике, можно признать, что если виновный стрелял в потерпевшего, но промахнулся и прекратил стрельбу, то уголовной ответственности за покушение на убийство он не подлежит, так как добровольно прекратил свои действия, хотя мог и продолжать, имея шесть патронов. Следовательно, имеет место добровольный отказ.

Выводы по
II
главе

В качестве итога можно сделать следующие выводы.

Предлагается изложить ст. 113 УК РФ в новой редакции.

«Ст. 113. Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта

1. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (физиологического аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием), а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, -

наказывается ограничением свободы на срок до двух лет или лишением свободы на тот же срок.

2. То же деяние, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью двум или более лицам, -

наказывается лишением свободы на срок до 3 лет.

3. Деяние, предусмотренное ч. 1 настоящей статьи, повлекшее причинение средней тяжести вреда здоровью, -

наказывается ограничением свободы на срок до 1 года или лишением свободы на тот же срок.

4. То же деяние, повлекшее причинение средней тяжести вреда здоровью двум или более лицам, -

наказывается лишением свободы на срок до 2 лет.

В ст. 113 УК РФ заменить термин «аффект» более точным термином «физиологический аффект» с целью отличия его от патологического аффекта, вызывающего невменяемость лица, и как ее следствие невозможность привлечения такого лица к уголовной ответственности.

Заключение

Основываясь на материалах проведенного исследования, можно сформулировать следующие основные теоретические выводы и положения.

1.Уголовно-правовые нормы об ответственности за преступления против здоровья, совершенные в состоянии аффекта, привели в процессе своего эволюционного развития ктем юридическим конструкциям, которые включены сегодня в действующую ст. 113 УК РФ.

2. Проведенное исследование показывает, что под умышленными преступлениями против здоровья, совершенными в состоянии аффекта, следует понимать предусмотренные ст. 113 УК РФ умышленные действия, осуществляемые в состоянии физиологического аффекта, спровоцированного противоправным или аморальным поведением потерпевшего, причиняющие тяжкий или средней тяжести вред его здоровью.

3. Понятия насилия, издевательства, тяжкого оскорбления, иных противоправных действий (бездействия) потерпевшего, длительной психотравмирующей ситуации, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, предусмотренные ст. 113 УК РФ, нуждаются в разъяснении Пленума Верховного Суда РФ, поскольку ни на практике, ни в науке уголовного права относительно их содержания нет единого мнения. Такая ситуация создает сложности в практическом применении указанных статей.

4. При квалификации деяний по ст. 113 УК РФ необходимо отличать наличие физиологического и патологического аффекта. Если при наличии физиологического аффекта речь идет об ограниченной вменяемости виновного в совершении рассматриваемых деяний и о привлечении его к уголовной ответственности по указанным статьям, то при установлении патологического аффекта речь идет о возникновении у лица состояния невменяемости, которое исключает возможность привлечения его к уголовной ответственности. Чтобы избежать ошибок в следственно-судебной практике, необходимо дать соответствующие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ.

5. В ст. 113 УК РФ заменить термин «аффект» более точным термином «физиологический аффект» с целью отличия его от патологического аффекта, вызывающего невменяемость лица, и как ее следствие невозможность привлечения такого лица к уголовной ответственности.

6. Обращаясь к конструкции ст. 113 УК РФ, можно заметить, что она не содержит квалифицированного состава, в то время как предусматривает причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, причиняемого в состоянии аффекта, которые имеют разную степень общественной опасности. В этой связи необходимо пойти по пути дифференциации уголовной ответственности за рассматриваемые деяния. В связи с изложенной позицией предложить новую редакцию ст. 113 УК РФ.

«Ст. 113. Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта

1. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (физиологического аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием), а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, -

наказывается ограничением свободы на срок до двух лет или лишением свободы на тот же срок.

2. То же деяние, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью двух или более лиц, -

наказывается лишением свободы на срок до 3 лет.

3. Деяние, предусмотренное ч. 1 настоящей статьи, повлекшее причинение средней тяжести вреда здоровью, -

наказывается ограничением свободы на срок до 1 года или лишением свободы на тот же срок.

4. То же деяние, повлекшее причинение средней тяжести вреда здоровью двух или более лиц, -

наказывается лишением свободы на срок до 2 лет.

Список источников и литературы

Нормативно-правовые акты

1. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 г. // Российская газета. 1993. № 237.

2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 22.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 16.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

4. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 г. № 195-ФЗ (в ред. от 22.07.2008) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст.1.

5. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. № 5487-1 (в ред. от 18.10.2007) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1318.

6. Постановление Правительства РФ от 17.08.2007 г. № 522 «Об утверждении правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» // Собрание законодательства РФ. 2007. № 35. Ст. 4308.

7. Постановление Правительства РФ от 16.10.2000 г. № 789 «Об утверждении правил установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (с изм. от 20.08.2007) // Собрание законодательства РФ. 2000. № 43. Ст. 4247.

8. Приказ Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 г. № 194н «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» // Российская газета. 2008. № 188. С. 7.

Научная литература и материалы периодической печати

9. Андреева Л.А. Значение установления объективной стороны для квалификации преступлений против личности. Л., Изд-во ЛГУ. 1980. – 216 с.

10. Андреева Л.А., Рогачевский Л.А. Расследование убийств и тяжких телесных повреждений, совершенных в состоянии сильного душевного волнения (вопросы квалификации и доказывания). Л., Изд-во ЛГУ. 1988. – 198 с.

11. Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., Юрист. 2004. – 402 с.

12. Боткин А.Я. Преступный аффект как условие невменяемости. М., Статут. 2003. – 342 с.

13. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., Питер. 2001. – 1004 с.

14. Гасанова Я.О. Убийство в состоянии аффекта: актуальные проблемы и особенности нормы // Адвокатская практика. 2008. № 3. С. 15.

15. Гонтарь И.Я. Категория общественной опасности в российском уголовном праве: история становления и современное понимание // История государства и права. 2008. № 4. С. 29.

16. Гребенкин Ф. Общественная опасность преступления и ее характеристики // Уголовное право. 2006. № 1. С. 26.

17. Гродзинский М.М. Телесные повреждения в новом УК РСФСР // Вестник советской юстиции. 1927. № 10. С. 23.

18. Дубовец П.А. Ответственность за телесные повреждения по советскому уголовному праву. М., Юридическая литература. 1959. – 462 с.

19. Еникеев М.И. Юридическая психология // Юридическая психология. 2006. № 1. С. 16.

20. Жижиленко А.А. Преступления против личности. М., Юрлитиздат. 1927. – 236 с.

21. Зайгарник Б.В. Патопсихология. М., МГУ. 1976. – 876 с.

22. Загородников Н.И. Преступления против здоровья. М., Юридическая литература. 1969. – 268 с.

23. Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков., Вища школа. 1986. – 342 с.

24. Исмаилов Й.А. Ответственность за причинение тяжких телесных повреждений по советскому уголовному праву. Баку., АН Аз. ССР. 1969. – 236 с.

25. Козаченко И.Я., Спасенников Б.А. О концепции аффекта в уголовно-правовой науке // Российский юридический журнал. 2001. № 2. С. 21.

26. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. / Под ред. Скуратова Ю.И., Лебедева В.М. 2-е изд. М., Норма. 2008. – 832 с.

27. Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Чекалина А.А., Томина В.Т., Сверчкова В.В. М., Юрайт-Издат. 2007. – 824 с.

28. Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов., Изд-во Саратовского ун-та. 1999. – 438 с.

29. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступления. М., Статут. 2006. – 672 с.

30. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., Норма. 1999. – 332 с

31. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений М., Городец. 2007. – 568 с.

32. Левитов Н.Д. О психологических состояниях человека. М., Наука. 1964. – 562 с.

33. Лысак Н.В. Ответственность за убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения (Уголовно-правовые и виктимологические аспекты). Дисс. ...канд. юрид. наук. М., 1995. – 268 с.

34. Марковичева Е.В. Использование судебно-психологических и комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз в доказывании по уголовным делам // Юридическая психология. 2008. № 5. С. 24.

35. Марцев А.И. Общие вопросы учения о преступлениях. Омск., Юридический институт МВД России. 2000. – 678 с.

36. Мельниченко А.Б. Мотивы преступлений, совершаемых в состоянии аффекта М., Академия МВД. 1998. – 186 с.

37. Назаренко Г.В. Уголовно-релевантные психические состояния лиц, совершивших преступления и общественно опасные деяния. М, Ось-89. 2007. – 378 с.

38. Наумов А.В. История создания и общая характеристика Уголовного Уложения 1903. // Вестник Московского Университета. 1993. № 5. С. 29.

39. Наумов А.В. Практика применения уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование (постатейный) / Под ред. Резника Г.М. М., Волтерс Клувер. 2008. – 708 с.

40. Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. Лебедева В.М. М., Норма. 2008. – 478 с.

41. Никифоров А.С. Эмоции в нашей жизни. М., Наука. 1978. – 362 с.

42. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Русский язык. 2001. – 1064 с.

43. Подольный Н.А. Понятие «аффекта» в уголовном праве // Государство и право. 2008. № 4. С. 62-67.

44. Понятие преступления, множественность преступлений / Под ред. проф. Игнатова А.Н. М., Норма. 2005. – 478 с.

45. Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб., Питер. 2008. – 318 с.

46. Портнов И.П. Совершение преступлений в состоянии сильного душевного волнения (ст.ст. 104, 110 УК РСФСР): Автореф. ...дис. канд. юрид. наук. М., 1972. – С. 47.

47. Портной И.П. Признак внезапности в аффектированных преступлениях // Социалистическая законность. 1980. № 11. С. 38.

48. Постатейный комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа. 2008. – 786 с.

49. Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., Питер. 2003. – 476 с.

50. Рогачевский Л.А. Особенности субъективной стороны преступлений, совершаемых в состоянии аффекта // Правоведение. 1983. № 6. С. 82.

51. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.1. Законодательство Древней Руси. / Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1984. – 346 с.

52. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. – 462 с.

53. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. – 438 с.

54. Сборник документов по истории Уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952 гг. / Под ред. Голякова И.Т. М., Юридическая литература. 1953. – 876 с.

55. Свод Законов Российской Империи. Книга 5 / Под ред. Мордухай-Болтовского И.Д. М., Статут. 2003. – 564 с.

56. Семернева Н.К. Вопросы квалификации умышленных убийств: Учеб. пособие. М., Юрайт. 2004. – 562 с.

57. Сидоренко Э. Особенности уголовной ответственности за преступления, совершенные в состоянии аффекта // Судебная власть. 2004. № 1. С. 62.

58. Сидоров В.В. Аффект. Его уголовно-правовое и криминологическое значение. Казань., Изд-во Казанского ун-та. 1978. – 276 с.

59. Ситковская О.Д. Аффект. Криминально-психологическое исследование. М., Юрайт. 2007. – 276 с.

60. Ситковская О.Д., Конышева Л.П., Коченов М.М. Новые направления психологической экспертизы. М., Юнити-Дана. 2008. – 674 с.

61. Спасенников Б.А. Аффект и уголовная ответственность // Закон и право. 2008. № 6. С. 31-34.

62. Судебная психиатрия: Руководство для врачей / Под ред. Морозова Т.В. М., Юридическая литература. 1988. – 532 с.

63. Сысоева Т.В. Субъективные признаки убийства, совершенного в состоянии аффекта // Вестник ТюмГУ. 2003. № 3. С. 64.

64. Таганцев Н. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. М., Статут. 2005. – 476 с.

65. Тимофеев С.А. О критериях отграничения аффекта от иных эмоциональных состояний // Юридический мир. 2008. № 8. С. 15.

66. Титов Б.Н. Уголовная ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Дисс... канд. юрид. наук. М., 2001. – 238 с.

67. Титов Б.Н. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью: субъективные признаки преступления // Журнал российского права. 2002. № 12. С. 26.

68. Ткаченко В.И. Ответственность за умышленные преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта. М., Юридическая литература. 1979. – 276 с.

69. Ткаченко Т. Уголовно-правовое значение аффекта // Законность. 2006. № 10. С. 23.

70. Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М., Статут. 2006. – 672с.

71. Трахтерова B.C. Вменяемость и невменяемость в уголовном праве (исторический очерк). М., БЕК. 1992. – 476 с.

72. Тухбатуллин Р.Р. Особенности объективной стороны составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 107 и 113 УК РФ // Российский следователь. 2008. № 3. С. 24.

73. Тухбатуллин Р.Р. Субъект и субъективная сторона преступлений против жизни и здоровья, совершенных в состоянии аффекта // Российский следователь. 2005. № 8. С. 31.

74. Уголовное право. Особенная часть. / Под ред. Герцеизона А.А., Пионтковского А.А. М., Юрист. 2001. – 602 с.

75. Фаргиев И. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны (Вопросы разграничения составов) // Российская юстиция. 2008. № 5. С. 26.

76. Фелинская Н.И. Реактивные состояния в судебно-психиатрической клинике. М., Институт практической психологии. 1968. – 316 с.

77. Фомин М.А. Соотношение и разграничение преступлений, совершаемых в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2007. № 10. С. 30.

78. Харазишвили Б.В. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве. Тбилиси., 1963. – 246 с.

79. Читлов Д.С. Охрана здоровья граждан от тяжких насильственных посягательств. Уголовно-правовое и криминологическое исследование / Под ред. Ноя И.С. Саратов., Саратовский университет. 1974. – 432 с.

80. Чубаркин М.М Проблемы квалификации убийства, совершенного в состоянии аффекта, и убийства при превышении пределов необходимой обороны // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. Ставрополь., 2003. – 468 с.

81. Шавгулидзе Т.Г. Аффект и уголовная ответственность. Тбилиси., 1973. – 326с.

82. Шарапов Р., Коновалов А. Понятие вреда здоровью в условиях правовой дезориентации судебно-медицинской экспертизы живых лиц // Уголовное право. 2007. № 1. С. 25.

83. Шишков С. Установление "внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) // Законность. 2008. № 6. С. 17.

84. Юсупов Р. Соотношение аффекта и превышение пределов необходимой обороны // Российская юстиция. 1999. № 5. С. 51.

85. Юшков С.В. Памятники русского права. Вып. 1. М., Юрлитиздат. 1952. – 678с.

86. Юшков Ю.Н. Квалификация преступлений, совершенных в состояний аффекта // Советская юстиция. 1973. № 4. С. 12-13.

87. Якобсон П.М. Психология чувств. М., Институт практической психологии. 1958. – 472 с.

Учебная и учебно-методическая литература

88. Макринская В.И. Вопросы уголовно-правовой защиты права на жизнь (сравнительно-правовые аспекты): учебное пособие М., Буквовед. 2006. – 478 с.

89. Неклюдов Н.А. Руководство к Особенной части русского уголовного права. Т. 1 Преступления и проступки против личности. М., Спарк. 1996. – 578 с.

90. Немов Р.С. Психология: Учебник. М., Проспект. 2008. – 826 с

91. Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т. 1. М., Высшая школа. 1955. – 702 с.

92. Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. М., Статут. 2001. – 538 с.

93. Рудик П.А. Психология М., Наука. 1958. – 806 с.

94. Таганцев Н.С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть Особенная. М., Статут. 2004. – 564 с.

95. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Инфра-М. 2008. – 704 с.

96. Уголовное право России. Часть особенная: учебник для вузов / Под ред. Кругликова Л.Л. М., Волтерс Клувер. 2008. – 682 с.

97. Уголовное право РФ. Особенная часть / Под ред. проф. Здравомыслова Б.В. М., Проспект. 2004. – 674 с.

98. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права, часть Особенная. М., Статут. 2003. – 672 с.

Практические источники

99. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. № 8. С. 11.

100. Постановление Президиума Самарского областного суда от 10.02.2008 г. № 2311/08 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 5. С.30.

101. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 15.10.2008 № 206-П08-пр// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 11. С. 4 - 5.

102. Определение Верховного Суда РФ от 05.11.2008 № 3-О08-24 //Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 12. С.14.

[1]
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.1. Законодательство Древней Руси./ Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1984. С. 49.

[2]
Юшков С.В. Памятники русского права. Вып. 1. М., Юрлитиздат. 1952. С. 79.

[3]
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.1. Законодательство Древней Руси./ Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1984. С. 65.

[4]
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.1. Законодательство Древней Руси./ Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1984. С. 52.

[5]
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.1. Законодательство Древней Руси./ Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1984. С.65.

[6]
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.1. Законодательство Древней Руси. / Под ред. Чистякова О.И. М., Юридическая литература. 1984. С. 94.

[7]
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. С. 320, 322.

[8]
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. С. 201.

[9]
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. / Под ред. Виленского Б.В. М., Юридическая литература. 1991. С. 201.

[10]
Свод Законов Российской Империи. Книга 5 / Под ред. Мордухай-Болтовского И.Д. М., Статут. 2003. С. 204-205.

[11]
Таганцев Н. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. М., Статут. 2005. С.54.

[12]
Неклюдов Н.А. Руководство к Особенной части русского уголовного права. Т. 1 Преступления и проступки против личности. М., Спарк. 1996. С. 203 - 204.

[13]
Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. СПб., Питер. 2001. С. 524.

[14]
Трахтерова B.C. Вменяемость и невменяемость в уголовном праве (исторический очерк). М., БЕК. 1992. С. 32-33.

[15]
Наумов А.В. История создания и общая характеристика Уголовного Уложения 1903. // Вестник Московского Университета. 1993. № 5. С. 29.

[16]
Наумов А.В. История создания и общая характеристика Уголовного Уложения 1903. // Вестник Московского Университета. 1993. № 5. С. 29.

[17]
Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. М., Статут. 2001. C.18.

[18]
Сборник документов по истории Уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952 гг. / Под ред. Голякова И.Т. М., Юридическая литература. 1953. С. 59.

[19]
Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Русский язык. 2001. С. 217.

[20]
Познышев С.В. Указ. соч. С. 31.

[21]
Лысак Н.В. Ответственность за убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения (Уголовно-правовые и виктимологические аспекты). Дисс. ...канд. юрид. наук. М., 1995. С. 56.

[22]
Сборник документов по истории Уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952 гг. / Под ред. Голякова И.Т. М., Юридическая литература. 1953. С. 205.

[23]
Уголовное право. Особенная часть. / Под ред. Герцеизона А.А., Пионтковского А.А. М., Юрист. 2001. С. 176, 185.

[24]
Сидоров В.В. Аффект. Его уголовно-правовое и криминологическое значение. Казань., Изд-во Казанского ун-та. 1978. С. 42; Юшков Ю.Н. Квалификация преступлений, совершенных в состояний аффекта // Советская юстиция. 1973. № 4. С. 12-13.

[25]
Портнов И.П. Признак внезапности в аффектированных преступлениях // Социалистическая законность. 1980. № 11. С. 38.

[26]
Сидоров В.В. Указ. соч. С. 42.

[27]
Гасанова Я.О. Убийство в состоянии аффекта: актуальные проблемы и особенности нормы // Адвокатская практика. 2008. № 3. С. 15.

[28]
Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Инфра-М. 2008. С. 150.

[29]
Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1318.

[30]
Таганцев Н.С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть Особенная. М., Статут. 2004. С. 139.

[31]
Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. М., Статут. 2001. С. 86; Фойницкий И.Я. Курс уголовного права, часть Особенная. М., Статут. 2003. С. 68.

[32]
Жижиленко А.А. Преступления против личности. М., Юрлитиздат. 1927. С. 33-34.

[33]
Дубовец П.А. Ответственность за телесные повреждения по советскому уголовному праву. М., Юридическая литература. 1959. С. 18.

[34]
Уголовное право России. Часть особенная: учебник для вузов / Под ред. Кругликова Л.Л. М., Волтерс Клувер. 2008. С. 88.

[35]
Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т. 1. М., Высшая школа. 1955. С. 591.

[36]
Гродзинский М.М. Телесные повреждения в новом УК РСФСР // Вестник советской юстиции. 1927. №10. С.23.

[37]
Исмаилов Й.А. Ответственность за причинение тяжких телесных повреждений по советскому уголовному праву. Баку., АН Аз. ССР. 1969. С. 8-9.

[38]
Читлов Д.С. Охрана здоровья граждан от тяжких насильственных посягательств. Уголовно-правовое и криминологическое исследование / Под ред. Ноя И.С. Саратов., Саратовский университет. 1974. С. 13.

[39]
Титов Б.Н. Уголовная ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Дисс... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 48.

[40]
Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. Лебедева В.М. М., Норма. 2008. С. 168; Гонтарь И.Я. Категория общественной опасности в российском уголовном праве: история становления и современное понимание // История государства и права. 2008. № 4. С. 29; Гребенкин Ф. Общественная опасность преступления и ее характеристики // Уголовное право. 2006. № 1. С. 26; Понятие преступления, множественность преступлений / Под ред. проф. Игнатова А.Н. М., Норма. 2005. С. 65.

[41]
Постановление Правительства РФ от 17.08.2007 г. № 522 «Об утверждении правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» // Собрание законодательства РФ. 2007. № 35. Ст. 4308.

[42]
Приказ Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 г. № 194н «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» // Российская газета. 2008. № 188. С. 7.

[43]
Шарапов Р., Коновалов А. Понятие вреда здоровью в условиях правовой дезориентации судебно-медицинской экспертизы живых лиц // Уголовное право. 2007. № 1. С. 25.

[44]
Марковичева Е.В. Использование судебно-психологических и комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз в доказывании по уголовным делам // Юридическая психология. 2008. № 5. С. 24.

[45]
Сидоренко Э. Особенности уголовной ответственности за преступления, совершенные в состоянии аффекта // Судебная власть. 2004. № 1. С. 62.

[46]
Козаченко И.Я., Спасенников Б.А. О концепции аффекта в уголовно-правовой науке // Российский юридический журнал. 2001. № 2. С. 21.

[47]
Сидоренко Э. Особенности уголовной ответственности за преступления, совершенные в состоянии аффекта // Судебная власть. 2004. № 1. С. 62.

[48]
Подольный Н.А. Понятие «аффекта» в уголовном праве // Государство и право. 2008. № 4. С. 62-67.

[49]
Шишков С. Установление "внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) // Законность. 2008. № 6. С. 17; Тухбатуллин Р.Р. Субъект и субъективная сторона преступлений против жизни и здоровья, совершенных в состоянии аффекта // Российский следователь. 2005. № 8. С. 31.

[50]
Тимофеев С.А. О критериях отграничения аффекта от иных эмоциональных состояний // Юридический мир. 2008. № 8. С. 15; Назаренко Г.В. Уголовно-релевантные психические состояния лиц, совершивших преступления и общественно опасные деяния. М, Ось-89. 2007. С. 199.

[51]
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. / Под ред. Скуратова Ю.И., Лебедева В.М. 2-е изд. М., Норма. 2008. С. 240.

[52]
Сысоева Т.В. Субъективные признаки убийства, совершенного в состоянии аффекта // Вестник ТюмГУ. 2003. № 3. С. 64.

[53]
Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб., Питер. 2008. С. 91.

[54]
Загородников Н.И. Преступления против здоровья. М., Юридическая литература. 1969. С. 85-86.

[55]
Ткаченко В.И. Ответственность за умышленные преступления против жизни и здоровья, совершенные в состоянии аффекта. М., Юридическая литература. 1979. С. 16.

[56]
Ткаченко Т. Уголовно-правовое значение аффекта // Законность. 2006. № 10. С. 23.

[57]
Попов А.Н. Указ. соч. С. 92.

[58]
Андреева Л.А., Рогачевский Л.А. Расследование убийств и тяжких телесных повреждений, совершенных в состоянии сильного душевного волнения (вопросы квалификации и доказывания). Л., Изд-во ЛГУ. 1988. С. 8.

[59]
Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Чекалина А.А., Томина В.Т., Сверчкова В.В. М., Юрайт-Издат. 2007. С. 241.

[60]
Спасенников Б.А. Аффект и уголовная ответственность // Закон и право. 2008. № 6. С. 31-34.

[61]
Постатейный комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа. 2008. С. 171.

[62]
Наумов А.В. Практика применения уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование (постатейный) / Под ред. Резника Г.М. М., Волтерс Клувер. 2008. С. 146.

[63]
Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов., Изд-во Саратовского ун-та. 1999. С. 112-113.

[64]
Сысоева Т.В. Указ. соч. С. 69.

[65]
Уголовное право РФ. Особенная часть / Под ред. проф. Здравомыслова Б.В. М., Проспект. 2004. С. 43.

[66]
Тухбатуллин Р.Р. Особенности объективной стороны составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 107 и 113 УК РФ // Российский следователь. 2008. № 3. С. 24.

[67]
Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений М., Городец. 2007. С. 68.

[68]
Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 15.10.2008 № 206-П08-пр// Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 11. С. 4 - 5.

[69]
Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступления. М., Статут. 2006. С. 16.

[70]
Титов Б.Н. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью: субъективные признаки преступления // Журнал российского права. 2002. № 12. С. 26.

[71]
Определение Верховного Суда РФ от 05.11.2008 № 3-О08-24 //Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 12. С.14.

[72]
Постановление Правительства РФ от 16.10.2000 г. № 789 «Об утверждении правил установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (с изм. от 20.08.2007) // Собрание законодательства РФ. 2000. № 43. Ст. 4247.

[73]
Попов А.Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. [Текст] СПб., 2001. - С. 175; Попов А. Учет последствий при квалификации преступления, совершенного в состоянии сильного душевного волнения [Текст] // Уголовное право. - 2002. - № 1. - С. 33.

[74]
Ситковская О.Д., Конышева Л.П., Коченов М.М. Новые направления психологической экспертизы. М., Юнити-Дана. 2008. С. 44-58.

[75]
Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М., Статут. 2006. С. 288-289.

[76]
Ситковская О.Д. Аффект. Криминально-психологическое исследование. М., Юрайт. 2007. С. 34.

[77]
Боткин А.Я. Преступный аффект как условие невменяемости. Вступительная лекция в курсе судебной психопатологии. М., Статут. 2003. С. 11.

[78]
Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., Питер. 2003. С. 59-61.

[79]
Никифоров А.С. Эмоции в нашей жизни. М., Наука. 1978. С. 212.

[80]
Якобсон П.М. Психология чувств. М., Институт практической психологии. 1958. С. 25.

[81]
Левитов Н.Д. О психологических состояниях человека. М., Наука. 1964. С. 132.

[82]
Немов Р.С. Психология: Учебник. М., Проспект. 2008. С. 371.

[83]
Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., Норма. 1999. С. 97.

[84]
Ситковская О.Л. Указ. соч. С. 21.

[85]
Сидоров В.В. Аффект. Его уголовно-правовое и криминологическое значение. Казань., Изд-во Казанского ун-та. 1978. С. 54; Семернева Н.К. Вопросы квалификации умышленных убийств: Учеб. пособие. М., Юрайт. 2004. С. 61.

[86]
Рудик П.А. Психология М., Наука. 1958. С. 224.

[87]
Судебная психиатрия: Руководство для врачей / Под ред. Морозова Т.В. М., Юридическая литература. 1988. С. 90.

[88]
Там же. С. 90.

[89]
Еникеев М.И. Юридическая психология // Юридическая психология. 2006. № 1. С. 16.

[90]
Сысоева Т.В. Указ. соч. С. 54.

[91]
Фелинская Н.И. Реактивные состояния в судебно-психиатрической клинике. М., Институт практической психологии. 1968. С. 26.

[92]
Боткин А.Я. Преступный аффект как условие невменяемости. М., Статут. 2003. – С. 13.

[93]
Зайгарник Б.В. Патопсихология. М., МГУ. 1976. С. 56.

[94]
Сысоева Т.В. Указ. соч. С. 85.

[95]
Там же.

[96]
Марцев А.И. Общие вопросы учения о преступлениях. Омск., Юридический институт МВД России. 2000. С.45.

[97]
Сысоева Т.В. Указ. соч. С. 64.

[98]
Марцев А.И. Указ. соч. С. 45.

[99]
Ситковская О.Д. Аффект. Криминально-психологическое исследование. М., Юрайт. 2007. С. 15.

[100]
Ситковская О.Д. Аффект. Криминально-психологическое исследование. М., Юрайт. 2007. С. 16.

[101]
Рогачевский Л.А. Особенности субъективной стороны преступлений, совершаемых в состоянии аффекта // Правоведение. 1983. № 6. С. 82.

[102]
Шавгулидзе Т.Г. Аффект и уголовная ответственность. Тбилиси., 1973. С. 90-91.

[103]
Портнов И.П. Совершение преступлений в состоянии сильного душевного волнения (ст.ст. 104, 110 УК РСФСР): Автореф. ...дис. канд. юрид. наук. М., 1972. С. 13-14.

[104]
Харазишвили Б.В. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве. Тбилиси., 1963. С.59.

[105]
Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., Юрист. 2004. С. 113-114; Макринская В.И. Вопросы уголовно-правовой защиты права на жизнь (сравнительно-правовые аспекты): учебное пособие М., Буквовед. 2006. С. 100.

[106]
Шавгулидзе Т.Г. Указ. соч. С. 76.

[107]
Сидоров Б.В. Указ. соч. С. 71.

[108]
Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков., Вища школа. 1986. С.54.

[109]
Рогачевский Л.А. Указ. соч. С. 82.

[110]
Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., Русский язык. 2001. С. 351.

[111]
Бородин С.В. Указ. соч. С. 114; Шавгулидзе Т.Г. Указ. соч. С. 76; Наумов А.В. Указ. соч. С. 101.

[112]
Мельниченко А.Б. Мотивы преступлений, совершаемых в состоянии аффекта М., Академия МВД. 1998. С.114.

[113]
Наумов А.В. Указ. соч. С. 84.

[114]
Фаргиев И. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны (Вопросы разграничения составов) // Российская юстиция. 2008. № 5. С. 26; Фомин М.А. Соотношение и разграничение преступлений, совершаемых в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2007. № 10. С. 30.

[115]
Юсупов Р. Соотношение аффекта и превышение пределов необходимой обороны // Российская юстиция. 1999. № 5. С. 51.

[116]
Сидоров Б.В. Указ. соч. С. 99.

[117]
Чубаркин М.М Проблемы квалификации убийства, совершенного в состоянии аффекта, и убийства при превышении пределов необходимой обороны // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. Ставрополь., 2003. С. 199-200.

[118]
Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. № 8. С. 11.

[119]
Постановление Президиума Самарского областного суда от 10.02.2008 г. № 2311/08 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 5. С.30.

[120]
Андреева Л.А. Значение установления объективной стороны для квалификации преступлений против личности. Л., Изд-во ЛГУ. 1980. С. 55.

[121]
Попов А.Н. Указ. соч. С. 196.