Прежде чем ответить на данный вопрос,мне хотелось бы ненадолго вернуться в прошлое и посмотреть, как развивалосьдействие комедии до этого гневного и обличительного выступления Чацкого.
Итак, Чацкий ясно осознал, что его возвращение в Москвубыло напрасным. Он чувствует, что сердце Софьи принадлежит другому, хотяеще не может понять, кто этот другой..И в этот момент на сцену вторгаетсяабсолютно другая комедия, которая открывает несколько новых перспективмосковской жизни. При этом личная драма Чацкого как бы на время задвигаетсяна другой план, сам герой словно забывает о ней и теряется в толпе. Околонего группируются и играют свои роли новые лица. Это бал со всей московскойобстановкой, с рядом живых сценических очерков, в которых каждая группаобразует свою отдельную комедию.
Разве не комедию разыгрывают Горичевы? Этот муж, недавноеще энергичный и бодрый человек, теперь опустившийся, облекшийся, какв халат, в московскую жизнь, барин. «Муж-мальчик, муж-слуга, идеал московскихмужей» находится под башмаком приторной, жеманной, светской супруги.
А шесть княжен и графиня-внучка—весь этот контингентневест, «умеющих», по словам Фамусова, «принарядить себя тафтицей, бархатцеми дымкой», «поющих верхние нотки и льнущие к военным людям»?
Эта Хлестова, остаток екатерининского века, с моськойи девочкой-арапкой; княгиня и князь Петр Ильич — без слов, но такая говорящаяруина прошлого! Загорецкий — явный мошенник, спасающийся от тюрьмы в лучшихгостиных и откупающийся угодливостью. Все эти N. N. и их толки и сплетни,являющиеся основным и насущным смыслом их жизни!
Пустые разговоры, жеманные улыбки, сплошное притворство...И вот чаша уже переполнена. На сцену снова выходит Чацкий: Да, мочи нет: мильон терзаний
Груди от дружеских тисков,
Ногам от шарканья, ушам от
восклицаний,
А пуще голове от всяких пустяков. И вот на вопрос Софьи: «Скажите, что вас так гневит?»— Чацкий отвечает пламенной речью, героем которой является французик изБордо. Помимо обычной желчи и сарказма, в словах Чацкого чувствуются больи обида. Во что превратилась Россия?! «Ни звука русского, ни русскоголица», лишь пустое, рабское, слепое подражание Франции: Ах! Франция! Нет в мире лучше края!—
Решили две княжны, сестрицы,
повторяя Урок, который им из детства
натвержен. Чацкому больно за Россию, за то, что русские обычаи,язык и святая старина были отданы «в обмен на новый лад» и новую одеждушутовскую. Все исконно русское постепенно себя изживает. Воскреснем ли когда от
чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя по языку нас не считал за немцев. — горько вопрошает Чацкий и добавляет: Кто недруг выписных лиц, вычур, словкудрявых,
В чьей, по несчастью, голове
Пять, шесть найдется
мыслей здравых
И он осмелится их гласно объявлять, —
Глядь... Чацкий недоговорил, но и без того понятно, что онхотел сказать. Каждый, кто не захочет жить в слепом подражании пустымчужестранным обычаям, кто осмелится вслух высказать свое мнение, противоречащееобщепринятым нормам, рискует оказаться изгнанным из общества и стать вего глазах сумасшедшим. Именно такая судьба и была уготована Чацкому,который из-за своего ума навлек на себя лишь «мильон терзаний».