Для обзора огромного числа исследований в области СМК воспользуемся хрестоматийным определением коммуникативного процесса (с последующим расчленением его на составные части), общепризнанной формулировкой американского социолога Г. Лассвелла: «Кто, что говорит, пользуясь каким средством коммуникации, кому, с каким эффектом». На вопрос «кто говорит» стремятся ответить исследования, которые анализируют сферу производства информации, например, структуру информационных агентств (а также использование международных источников информации); личность Коммуникатора как персонализированного, так и Коммуникатора как коммуникативного узла авторитетов и влияний, или даже сами СМК как социальный институт, изучая его место среди других социальных структур. Сюда следует отвести и законодательство в сфере СМК; этические проблемы журналистики, сферу профессиональной подготовки журналистов. Самостоятельность и важность структур, стоящих за собственно коммуникатором, позволило некоторым аналитикам вычленить особую фигуру коммуникативного процесса — Издателя. Исследования самого Коммуникатора связаны с анализом конкретных информационных каналов или отдельного профессионала, который репрезентирует этот канал. Понятие информационного канала связывается с поименованным средством массовой коммуникации. Любое средство СМК — сложный коммуникативный узел. Это система взаимоотношений, в которой действует иерархия положений, авторитетов и влияний. Пути прохождения материала в редакции, узловые моменты принятия решений, модель авторитетов и влияний, ценности и стандарты, «работающие» в каждом конкретном случае — это все социологическая проблематика. Характеристики Коммуникатора как фактор успешного контакта с информациейВ какой мере способствуют успешному контакту с информацией характеристики самого источника? Начнем с понятий престижа, доверия, надежности. Значение этих характеристик, известное из обыденного опыта общения на межличностном уровне, точно так же велико и для общения индивида с массовыми источниками информации. И это подтверждается опытом эмпирической социологии. В значительной степени на оценку журналистского материала влияет то, как оценивают его автора, независимо от фактов, которые он приводит, — т. е. такие социально-психологические механизмы, как престиж источника информации, его авторитет, начинают действовать до контакта личности с источником информации. Более сложную проблематику отслеживают социологи, когда они выясняют мнение Аудитории о Коммуникаторе: доверяет ли она реально тем информационным каналам, с которыми ежедневно встречается, будучи потребителем, их продукции. В массовом сознании существует своеобразная подмена причин и следствий. Информация, воспринятая уже после принятия политического решения, для Аудитории слипается в единое целое с информацией, этому предшествующей, что создает для Аудитории ощущение соучастия в совместно продуманном и единственно возможном, правильном решении. В этом кроются огромные манипуляторские возможности прессы, и массовая аудитория все больше осознает такие технологии. Возможные критерии отбора информации: на него влияют как характеристики события, так и черты информационного органа (его политические симпатии, техническая характеристика средства— аудио, видео или печатное). Что касается характеристик события, тут следует учитывать влияние масштаба происходящего, уровень экстремальности (катастрофа, скандал) обстоятельств. Другой способ группировки критериев — введение понятий ценностей и профессиональных стандартов. Ценностный подход будет состоять в актуализации в содержании СМК интересов социальных субъектов, профессиональные стандарты составляют суть производства информации как таковой. На протяжении последнего времени во многих странах и в среде профессионалов, и у аудитории крепло осознание разрыва между информационной политикой каналов СМК и интересами публики. Рассмотрим проект, осуществленный в США в г. Шарлотт (штат Северная Каролина), как вариант решения проблемы падения доверия людей к деятельности журналистов и вытекающей отсюда политической апатии, которая справедливо оценивается сегодня как реальная опасность существующей демократии. Избиратели не только не участвуют в избирательном процессе, но и не видят связи между помпезным содержанием кампании и сложными проблемами управления государством после выборов. В декабре 1991 г., когда план был принят, «Шарлотт Обзервер» начала работу по формированию гражданской предвыборной программы. Принятая стратегия была предельно простой:- основные пункты избирательных программ должны определять не кандидаты, а избиратели;- кандидаты должны держать ответ по существу этих пунктов;-читатели должны привлекаться к участию в освещении избирательной кампании, к оценке кандидатов и работы прессы. Эрозия гражданской позиции и падение читательского интереса — взаимосвязанные явления. Процесс возрождения одного из них влечет за собой необходимость возрождать и другое. Шарлоттский эксперимент изменил не только принцип освещения избирательной кампании. Изменились фундаментальные представления о журналистике. Привлекая читателей к принятию решений о том, что и как освещать, редакторы в Шарлотте проводят серьезные эксперименты с новыми формами общественной журналистики и пересматривают традиционные отношения прессы с потребителями. Привлекая их к принятию решений, редакторы предлагают новый, более доверительный тип отношений, при которых газета начинает слушать читателей. Свобода зависит, среди прочего от желания широкой общественности терпеть и разделять высказываемые мнения. Когда журналист высокомерно и неуважительно пишет о социальных институтах и безразличен к «маленьким людям», СМК теряют свое влияние, которое устранит различия между ценностями журналистов и потребностями населения.