Вопрос об уголовной ответственности становятся крайне трудным, когда виновниками преступления является очень большое число лиц. Одни, наказав нескольких человек, прекращают в толпе волнение, внушив ей страх. Другие действуют в соответствии со словами Тацита: «Там, где виновных много, не должно наказывать никого». Классическая школа уголовного права никогда не задавала себе вопроса, должно ли преступление, совершенное толпой, наказываться так же, как преступление одного человека. Ей было совершенно достаточно изучить преступление как юридическую субстанцию. Как бы преступник ни действовал (один или под влиянием толпы), всегда причиной, толкавшей его на преступление, была его свободная воля. За один и тот же проступок всегда назначалось одно и то же наказание. Позитивная школа доказала, что свободная воля – иллюзия сознания; она открыла неизвестный до сих пор мир антропологических, физических и социальных факторов преступления и подняла идею о том, что преступление, совершенное толпою, должно судиться отлично от того преступления, которое совершено одним лицом, потому что в первом и во втором случаях участие, принимаемое антропологическимии социальными факторами, различно. Пюльезе первым допускает полуответственность для всех тех, которые совершили преступление, будучи увлечены толпой. Он назвал коллективным преступлением странное и сложное явление, когда толпа совершает преступление, увлеченная словами демагога или раздраженная какимнибудь фактом, который является несправедливостью или обидой по отношению к ней или кажется ей таковым. Два вида коллективных преступлений: преступления, совершенные вследствие общего природного влечения к ним; преступления, вызванные страстями, выражающиеся самым ясным образом в преступлениях толпы. Первый случай аналогичен преступлению, совершенному прирожденным преступником, а второй – такому, которое совершено случайным преступником. Первое всегда может быть предупреждено, второе – никогда. В первом одерживает верх антропологический фактор, во втором господствует фактор социальный. Первое возбуждает постоянный и весьма сильный ужас против лиц, его совершивших; второе – только легкое и кратковременное спасение. Л. Лавернь для объяснения преступлений толпы использовал предположение о природной склонности человека к убийству. Сама по себе толпа больше расположена ко злу, чем к добру. Героизм, доброта могут быть качествами одного индивида; но они почти никогда не являются отличительными признаками толпы.