Правовая антропология изучает законы человечества на различных этапах его становления, от архаических до современных. Антропологию права необходимо рассматривать не как науку, обращенную исключительно в прошлое, или как дополнение к истории этнографии и права, а как науку, базирующуюся на принципе постижения взаимодействия классических и нынешних правовых концепций, их единства.
Чтобы углубить представление о состоянии современного права, его эволюции, генетических корнях, но не теоретически как "предмет в себе", а применительно к каждому человеку, необходимо осваивать базовые положения антропологии права как учебной дисциплины. Возникнувшее избавление гражданина и человека от всесилия тоталитарного государства призывает разрушить саму логику классического юридического мышления. А для него право - это только государственная монополия, а человек считается предметом законного воздействия государства.
Еще в свое время немецкий социолог и философ Макс Шелер отмечал важность антропологии для исследований проблем права. Впрочем, в последнее время этому значению предают все больше внимания. Повсеместно (особенно в западной культурно-исторической зоне) отмечается все более растущая отчужденность человека от права. Меньше чем за тридцать минувших лет люди создали половину всех функционирующих законов. Человек утопает в море правовых действий. Его преследует чиновник-формалист, грабит неквалифицированный и недобросовестный юрист. Сама жизнь, здоровье, моральное состояние и собственность не имеют надежной защиты от противозаконных посягательств.
Формируется представление, что не право существует для людей, а человек для права. Архисложная структура социума, разнообразный набор указываемых индивидууму общественных ролей все больше ведут к разделению человеческой личности. Человек преобразуется в элемент общественного механизма, а правовые предписания – в своего рода техническое предписание. Народ в нынешнем праве предстает в качестве покупателей и продавцов, потерпевших и обвиняемых пользователей и собственников, и т.п.
Никоим образом не отрицается значения юридической стороны права. Но из него «исчезает» само понятие «человек», что крайне знаково, в первую очередь, для Запада. Более человечны в определенном смысле традиционные правовые системы. Преодолеть такого рода тенденции возможно только путем «очеловечивания» права, антропологизации. При этом свобода и права людей должны стать не провозглашенной, а реальной данностью.
Человеку необходимо находиться в праве не только как обладателю конкретной функции, но и во всем разнообразии своего человеческого существования. Иными словами, человека следует «возвратить» в право не как теоретического носителя абстрактного универсального человеческого бытия и владельца, соответствующих прав, а как настоящего участника различных социальных отношений, как члена определенной профессиональной, этнической категории, для которой и создается закон.
Все больше представителей различных отраслей знания первоочередной своей задачей считает антропологизацию права. Так, А.В. Малько крупнейший отечественный специалист в области теории права, вносит предложение ввести понятие «правовая жизнь» в юридическую науку. Она обуславливается как совокупность всех конфигураций юридического существования общества, определяющая специфику и степень существующей адвокатской действительности, подход субъектов к праву и уровень удовлетворения их пристрастий.
Криминологи акцентируют внимание, что осознание проблемы преступности необходимо начинать не с социологии преступления, а с антропологии правонарушений.
Значительную роль играет юридическая антропология. В ее границах исполняются междисциплинарные изучения на стыке социологии, культурологи, и права. Только 2-3 десятилетия назад, появилась дисциплина юридической антропологии, однако уже основательно увеличила наши понятия о праве.
Ученые, стараясь понять натуру человека, наделяют его разными характеристиками:
Антропологи права дополнякт этот обширный список термином «Homo juridicus» – человек юридический. Однако, явление «Homo juridicus» имеет проявление иного, более фундаментального качества, имеющего отношение к самой человеческой сути. Человек постоянно выступает в роли упорядочивающего. Согласно своим способностям он выступает против энтропии, в океане беспорядка он формирует островки условного порядка. При этом наравне с внешним миром человека, приходит в порядок и внутренний мир. Точнее говоря, речь идет о разных сторонах одного и того же действия, детали которого возможно отделены друг от друга лишь в теории. Согласно взаимоотношению с внешним миром утверждение режима выступает как один из типов фактической работы, что сводит нас с марксистской антропологией.
Урегулирование может реализовываться разными средствами. Право как раз и выступает одним из таких средств. Оно общеизвестно почти всем человеческим сообществам. Это обстоятельство является эмпирическим доказательством его присутствия в человеческой натуре. Таким образом, стремление человека к праву следует из самой человеческой сути, допускающей упорядочивающий подход к миру. Но состояние полномочия в ценностной иерархии разных культур может колебаться. Помимо того, вероятны различные виды правового порядка.
Мы подошли к вопросу правовых различий, какие, по большому счету, и являются непосредственным предметом изучения антропологии права. Конкретизируя начальное представление согласно предмету изучения, мы подходим к определению модификаций правовой жизни. Модели непосредственно устанавливают правосознание и правовое действие представителей разных групп. Очевидно, что при идентичных ситуациях люди различных группировок правовой жизни станут вести себя по-разному. По существу, это порождает две острые проблемы, способы решения которых пока до конца не понятны:
Политики и ученые предлагают всевозможные варианты решения таких проблем. Несомненно, необходимо найти взаимоприемлемый компромисс, нужна некая «золотая середина» между культурно-правовым авторитаризмом и практическим распадом общего правового поля. Нахождение же реальных вариантов решения таковых проблем подразумевает обоюдное изучение, исследование различных модификаций правовой жизни. Напрашивается вывод, что именно антропология права представляет собой как предпосылки, так и единственный конкретный способ их решения.