Петр I

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИИ

Костромской государственный педагогический университет

имени Н.А. Некрасова

Р Е Ф Е Р А Т

по курсу «История России в мировой цивилизации»

на тему: ПЕТР I. РОССИЮ ПОДНЯЛ НА ДЫБЫ.

Выполнила: студентка

1-го курса социально-

педагогического факультета

Сухорукова Н.В.

Научный руководитель:

Кандидат исторических наук, доцент Голубева И.В.

Кострома, 1997 г.

П Л А Н

1. Введение.

2. Основная часть:

2.1. Детство и юность Петра.

2.1.1. Рождение.

2.1.2. Первые годы.

2.1.3. Стрелецкий бунт 1682 г.

2.1.4. Время царевны Софьи.

2.1.5. Военные забавы Петра.

2.1.6. Обучение и самообучение.

2.1.7. Софья и Петр: итог противостояния.

2.2. Внешняя политика Петра с 1700 года.

2.3. Внутренняя деятельность Петра с 1700 года.

2.2.1. Меры относительно сословий.

2.2.2. Меры относительно управления.

2.2.3. Военное устройство.

2.2.4. Меры для развития народного хозяйства.

2.2.5. Меры относительно церковного управления.

2.2.6. Меры относительно культуры и просвещения.

3. Заключение.

В истории русского государства период, обычно именуемый Петровской эпохой, занимает особое место. В этот небольшой отрезок времени, охватывающий последние годы XVII - первую четверть XVIII столетия, свершились преобразования, носившие всеобъемлющий характер, затронувшие все сферы и оказавшие огромное влияние на развитие политической, экономической и культурной жизни страны. Они были подготовлены предшествующим развитием государства и особенно значительными сдвигами, прошедшими во второй половине XVII века.

Именно в XVII столетии начался новый период русской истории это было переходное время, характеризуемое прежде всего постепенным формированием нового общественного познания, время, тогда стало очевидным экономическое и культурное отставание русского государства от передовых стран Западной Европы и возникла острая необходимость преобразований. Петр I и многие передовые русские люди, его сподвижники, правильно поняли и оценили сложившиеся условия, осознали назревшие задачи своего времени.

В результате энергичной и целеустремленной деятельности Петра I и его ближайших помощников было построено много промышленных предприятий, возникли новые отрасли производства (отметим особенно рост металлургической промышленности), расширилась внутренняя и внешняя торговля. Развитию производственных сил для России был мощный толчок, и тем самым создавались условия, способствовавшие утверждению элементов капиталистических производственных отношений.

Преобразования в социально-экономической и идейно-политической жизни выступают одной из важнейших характеристик переживаемого ныне периода-периода реформ, ведущих к рынку, и правовым, конституционным формам общественной жизни и государства. В нынешней России, провозгласившей задачу возрождения, ориентированной на демократические и гуманистические ценности мирового общества, особенно актуально обращение к петровскому наследию.

В этой работе я хочу найти ответ на вопрос: «Была ли деятельность Петра I традиционной или же она была резким неожиданным и неподготовленным переворотом в государственной жизни Московской Руси?»

Изучение первых лет жизни Петра имеет большую важность в том отношении, что позволяет понять, в какой обстановке развивался его характер, какие впечатления вынес Петр из своего детства, как шла его умственная жизнь, какое отношение сложилось в нем к среде, его воспитавшей. Существует мнение, что бурное детство было причиной всех дальнейших резкостей в поведе­нии Петра и вызвало в нем жгучее озлобление против
ста­рины, стоявшей помехой на его дороге. Сам Петр иногда с горе­чью отзывался о своих детских годах.

В 1672 г. 30 мая от второго брака царя Алексея Михайловича с Натальей Кириловной Нарышкиной родился крепкий и здоровый мальчик, нареченный Петром. Петр был младшим сыном царя Алексея Михайловича. Рождение его ок­ружено множеством легенд. Гово­рили, что Симеон Полоцкий
предсказывал еще до рожде­ния Петра его великую будущность; что юродивый заранее определил, сколько он проживет; что в церкви дьякон, не зная еще о рождении Петра, в минуту его рождения возгла­сил о его здравии и т.д.

Царь Алексей был очень рад рождению сына. Рады бы­ли и родственники его молодой жены, Матвеев и семья Нарышкиных.
Незнатные до тех пор дворяне (про Наталью Кирилловну ее враги говорили, что прежде, чем стать ца­рицей, она «в лаптях ходила»), Нарышкины
с женитьбой царя приблизились ко двору и стали играть немалую роль в придворной жизни. Их возвышение было враждебно встречено родственниками царя по первой его жене - Милославскими.
Рождение Петра увеличило эту вражду пер­вой и второй семей царя и сообщило ей новый характер. Для Милославских
рождение Петра не могло быть празд­ником, и вот почему: хотя наследником престола всегда считался, а с 1674 г. официально был объявлен царевич Федор, тем не менее при болезненности его и Ивана Петр мог иметь надежду на престол. Если бы царствовал Федор или Иван, политическое влияние всецело принадлежало бы их родне - Милославским;
если бы престол перешел к Петру, опека над ним и влияние на дела принадлежали бы матери Петра и Нарышкиным.
Благодаря такому положе­нию обстоятельств с рождением Петра, семейный разлад Милославских
и Нарышкиных
терял узкий семейный ха­рактер и получил более широкое политическое значение.

Столкновение было неизбежно.

В январе 1676 г. умер царь Алексей. Ему было только 47 лет; его ранней смерти нельзя было предусмотреть. Поэто­му обе семейные партии были застигнуты катастрофой врасплох. На престол вступил 14-летний Федор, но дела некоторое время оставались в руках Матвеева: царствовал представитель одной семейной партии, управлял предста­витель другой. Однако скоро Милославские
взяли верх;
но при дворе кроме Милославских
и Нарышкиных
образовалась третья партия. Под руководством старых бо­яр Хитрово
и Юрия Алексеевича Долгорукого некоторые лица с боярином Иваном Максимовичем Языковым во главе завладели симпатией царя Федора и отстранили от него все другие влияния. Потеряв надежду видеть потомст­во у царя и понимая приближение господства (в случае смерти Федора) или Нарышкиных,
или Милославских,
партия Языкова впоследствии стала искать сближения с Нарышкиными.
Вот почему в конце царствования Федора был возвращен из ссылки Матвеев. Вот почему, когда умер Федор (27 апреля 1682 г.),
восторжествовали Нарышкины,
а не Милославские.
Сложная игра придворных партий, со­единившая интересы стороны Языкова со стороной Нарышкиных,
повела к тому, что помимо старшего, больного и неспособного Ивана царем был избран младший брат, царевич Петр.

Десятилетний здоровый Петр и в самом деле своей личностью представлялся более способным занять престол, чем полумертвый и тоже малолетний Иван (ему было 14 лет). Но обычаем была в Московском государстве узаконена форма царского избра­ния - посредством Земского собора. В данном случае, при избрании Петра, к созыву собора не прибегли. Решили дело патриарх с Боярской думой, после того как толпа народа криком решила, что желает в ца­ри Петра. Такая форма избрания мало давала гарантий для будущего, тем более что время было очень смутное.

Тем не менее Петр стал царем. Опека над ним, по мос­ковскому обычаю, принадлежала его матери. Царица Ната­лья Кирилловна стала центром правительства. Но подле нее не было искренно преданных помощников и руководите­лей: Матвеев еще не вернулся в Москву из ссылки, братья царицы не отличались необходимыми для правления спо­собностями и опытом. Таким образом, новое правительство было слабо.

В последние дни царя Федора и в первые дни царствова­ния Петра московские стрельцы пришли в некоторое движе­ние. Стрелецкое войско было сформировано в полки, носив­шие название по фамилиям полковников. Жило оно отдель­но от прочего населения Москвы. И сами стрельцы, и их семьи помимо службы занимались промыслами и мелкой торгов­лей. Поэтому стрельцы, имея военную организацию, в то же время не были замкнуто живущим военным сословием, а со­храняли живые связи с остальным московским населением. В начале 1682
г. главным начальником стрелецкого войска был князь Юрий Алексеевич Долгорукий, «развалина от старости и паралича», как характеризует его С. М.
Соловьев. Он не мог поддержать должной дисциплины. Полковники стрелецкие начали притеснять стрельцов, стрельцы на злоупотребления
властью отвечали нарушением порядка. В грубой форме предъявляют
они протест против притеснений, подавая с ругатель­ствами челобитья на начальников и употребляя силу для ос­вобождения наказанных товарищей.

Это движение началось еще при Федоре, а при новом правительстве выразилось до­вольно резко: сразу от 16 полков подана была во дворец чело­битная на полковников с угрозой, если не накажут полковни­ков, расправиться с ними самосудом. Правительство Натальи Кирилловны сделало промах: вместо спокойного расследова­ния дела оно с испуга уступило стрельцам и, уволив полков­ников, взыскало с них все денежные к ним претензии стрель­цов. Уступка разнуздала стрельцов окончательно, дисципли­ны не стало, самосудом расправлялись они со всеми неприят­ными им начальниками. Полный беспорядок царил в слобо­дах. С переменой правительств
стрельцы почувствовали, что они - сила, которой боятся даже во дворце.

Всеми этими обстоятельствами
воспользовалась партия Милославских,
чтобы направить движение в свою пользу, сообщить ему политический характер, которого оно до сих пор не имело. Через преданных себе стрельцов эта партия постаралась
возбудить неудовольствие полков против пра­вительства Петра, перенести их внимание от своих стре­лецких дел на политическое положение. Им
удалось настроить стрельцов против своих политических противников.15 мая произошел
так называемый стрелецкий бунт. В боевом порядке выступили стрелецкие полки в Кремль, убили двух братьев царицы и
ряд сановников. Он видел бунт стрельцов; ста­рика Матвеева, говорят, стрельцы вырвали из его рук; дядя Иван Нарышкин
был им выдан на его глазах; он видел ре­ки крови; его матери и ему самому грозила опасность еже­минутной смерти. Петр так был потрясен «майскими дня­ми» 1682 г., что от испуга у него явились и остались на всю жизнь конвульсивные движения головы и лица. Чувство не­приязни к Милославским,
воспитанное уже раньше, перешло в ненависть, когда Петр узнал, сколь они виноваты в стрелецких движениях. С ненавистью относился он и к стрельцам, называя их «семенем Ивана Михайловича» (т. е. Милославского),
потому что с представлением о стрель­цах у него соединялось воспоминание об их бунтах 1682 г. Убий­ства совершались и вне дворца. В своем доме был убит князь Юрий Долгорукий. На улице схвачен и потом убит Иван Максимович Языков, представитель третьей дворцовой пар­тии. Над трупами убитых стрельцы ругались до позднего вечера и, оставив караул в Кремле, разошлись по домам.

16 мая возобновились сцены убийства. Стрельцы ис­требили всех тех, кого сторона Милославских
считала из­менниками. Но желаемого Ив. Кир. Нарышкина
не нашли. 17 мая ут­ром стрельцы настоятельно потребовали его выдачи, как последнего уцелевшего изменника. Чтобы прекратить мятеж,
во дворце нашли необходимым выдать Ивана Кирил­ловича. Он причастился и предался стрельцам, его
пытали и убили. Этим окончился мятеж.

Петр и его мать были потрясены смертью родных, ужаса­ми резни, которая совершалась на их глазах, и оскорбления­ми, которые получали они от грубых стрельцов. Около них не осталось ни одного помощника и советника: все их сторон­ники были истреблены, а уцелевшие попрятались. У Милославских,
таким образом, исчезли их политические против­ники. Хозяевами дел становились теперь
они, Милославские;
представительницей власти стала Софья (рожденная от первого брака Алексея Михайловича с Милославской), потому что Наталья Кирилловна удалилась от дел. В те дни ее грозили даже «вы­гнать из дворца». Вступление во класть со стороны Милославских
выразилось тотчас же после бунта тем,
что места, за­нятые прежде в высшей московской администрации людьми, близкими к Нарышкиным,
еще до окончания бунта перешли к сторонникам Софьи. Князь В. В. Голицын
получил началь­ство над Посольским приказом; князь Ив. Андр. Хованский
с сыном Андреем стали начальниками Стрелецкого приказа (т. е.
всех стрелецких войск). Иноземский
и Рейтарский прика­зы подчинены были Ив. Мих. Милославскому.

Но, завладев фактически властью, уничтожив одних и устранив
от дел других своих врагов, Софья и ее сторонни­ки не заручились еще никаким юридическим основанием своего господствующего положения. Таким юридическим основанием могло быть воцарение царя Ивана и передача опеки над ним какому-нибудь лицу его семьи. Этого Со­фья достигла помощью тех же стрельцов. Конечно, по на­ущению ее сторонников, стрельцы били челом о том, что­бы царствовал не один Петр, а оба брата. Боярская дума и высшее духовенство, боясь повторения стрелецкого бунта, 26 мая провозгласили первым царем Ивана, а Петра - вто­рым. Немедленно затем стрельцы били челом о том, чтобы правление поручено было, по молодости царей, Софье. 29 мая Софья согласилась править. Мятежных, но верных ей стрельцов Софья угощала во дворце. Таким образом, пар­тия Софьи достигла официального признания своего по­литического главенства.

Однако все население Москвы и сами стрельцы созна­вали, что стрелецкое движение, хотя и вознаграждалось правительством, было все-таки незаконным делом, бун­том. Сами стрельцы поэтому боялись наказания в буду­щем, когда правительство усилится и найдет помимо них опору в обществе и внешнюю силу.

Таковы были придворные и политические обстоятель­ства, в которых родился и провел годы детства Петр. С на­чалом правления Софьи началось его отрочество. Посмот­рим, что мы знаем достоверного о детстве Петра.

О первых днях жизни царевича сохранилось много лю­бопытных сведений. Его рождение вызвало ряд придвор­ных праздников. Крестили царевича только 29 июня
в Чудовом
монастыре, и крестным отцом был царевич Федор Алексеевич. По древнему обычаю, с новорожденного «сня­ли меру» и в ее величину написали икону апостола Петра. Новорожденного окружили целым штатом мам и нянь; кормила его кормилица.

Петр впервые сел за азбуку под руководством Зотова
пяти лет от роду. Этого Зотова
назна­чил к Петру его крестный отец,
царь Федор, очень любив­ший своего крестника и брата. Зотов
раньше был приказ­ным дьяком и при назначении к Петру подвергся экзамену: читал и писал в присутствии царя и был одобрен как самим царем, так и известным Симеоном Полоцким.
Курс учения в древней Руси начинался азбукой, продолжался чтением и изучением Часослова, Псалтиря,
Апостольских деяний и Евангелия. Обучение письму шло позже чтения. Петр на­чал учиться письму в начале 1680 г. и никогда не умел писать аккуратно и без ошибок. Кроме письма и чте­ния Зотов
ничему не учил Петра (ошибиться здесь можно только относительно арифметики, которую Петр узнал до­вольно рано неизвестно от кого). Но Зотов
как пособие при обучении употреблял
иллюстрации, привозимые в Москву из-за границы и известные под именем «потешных фряжских»
или «немецких листов». Эти листы, изображая исторические и этнографические сцены, могли дать много умственной пищи ребенку. Кроме того, Зотов
ознакомил Петра с
событиями русской истории, показывая и поясняя ему летописи, украшенные рисунками. Что Зотов
и при от­сутствии широкого образования и ума вел свое дело добро­совестно и тепло, доказывается неизменным расположе­нием к нему Петра, не забывшего своего учителя.

Чем больше становился Петр, тем хуже складывалась окружающая его обстановка. Начиная понимать разго­воры окружающих, Петр узнал от них, конечно, о семей­ной вражде, о гонениях на его мать и на близких ей людей. Он учился не любить Милославских,
видел в них врагов и притеснителей. Десяти лет избранный царем, он в 1682 г. пережил ряд тяжелых минут.

Так неспокойно кончилось детство Петра. В нем - на­чало его военных забав, в нем - тяжелые, даже ужасные минуты, повлиявшие на всю жизнь Петра. В детстве Петра, наконец, нет зачатков
правильного образования: его учат «грамоте», прочие сведения приходят случайно и усваива­ются мимоходом.

В детстве Петр не по­лучил никакого образования, кроме простой грамотности и кое-каких исторических сведений. Забавы его носили ре­бячески-военный характер. Обстановка жизни сообщила ему несколько тяжелых впечатлений. Будучи царем, он в то же время находился под опалой с 10 лет и с матерью дол­жен был жить в потешных подмосковных селах, а не в Кре­млевском дворце. Такое грустное положение лишало его возможности получить правильное дальнейшее образова­ние и в то же время освобождало от пут придворного эти­кета. Не имея духовной пищи, но имея много времени и свободы, Петр сам должен был искать занятий и развлече­ний. Можно думать, что мать никогда не стесняла любимо­го единственного сына и что воспитатель Петра, князь Бо­рис Голицын,
не следил за каждым его шагом. Не ви­дно, чтобы Петр особенно подчинялся и материнскому ав­торитету в своих вкусах и занятиях, чтобы Петра занимали другие. Он сам выбирает себе товарищей из тесного круга придворных и дворовых служителей царицына
двора и сам с этими товарищами ищет себе потех. Отрочество Петра отмечено самодеятельностью, и эта самодеятельность шла в двух направлениях:

1) Петр предавался по-прежнему во­енным забавам;

2) Петр стремился к самообразованию.

По некоторым отзывам, Петр с детства был очень крепок физически, «возрастен
и красен и крепок телом». Очень рано его стали забавлять игрушки, и эти игрушки почти исключительно имели военный хара­ктер. По расходным дворцовым книгам мы знаем, что Пе­тру постоянно делали в придворных мастерских и покупа­ли на рынках луки, деревянные ружья и пистолеты, бараба­ны, игрушечные знамена и т. д.
Этим оружием царевич и сам тешился, и вооружал «потешных ребяток» ,
т. е.
своих сверстников из семей придворной знати, всегда окружав­ших малолетних царевичей. Если бы царь Алексей жил бо­лее, можно было бы ручаться, что Петр получил бы такое же прекрасное, по тому времени, образование, как его брат Федор.

С 1683 г. вместо «потешных ребяток» около Петра видим
«потешные полки» («потешные», ибо стояли в потеш­ных селах, а не потому, что служили только для потехи).
В ноябре 1683 г. Петр начинает формировать Преображенский
полк из охочих людей (до последних лет своих Петр помнил, что первым охотником был придворный конюх Сергей Бухвостов).
В отношении этого потешного полка Петр был не государем, а товарищем-соратником, учив­шимся наравне с прочими соплами военному делу. С раз­решения, конечно, матери и с одобрения, быть может, Б. Голицына
(даже, быть может, с некоторым его содейст­вием) Петр, как говорится, и днюет, и ночует со своими потешными. Предпринимаются маневры и небольшие по­ходы, на Яузе строится потешная крепость (1685г.),
на­званная Пресбургом,
словом, практически изучается во­енное дело не по старым русским образцам, а по тому по­рядку регулярной солдатской службы, какой в XVII в. был заимствован Москвой с Запада. Эти военные «потеда»
требуют военных припасов и денежных средств, которые и отпускаются Петру из московских приказов. Правитель­ство Софьи не видит для себя никакой опасности в таких «потехах марсовых!» и не мешает развитию потешных войск. Оно испугалось этих войск позже, когда из потеш­ных выросла солидная военная сила. Но растил Петр эту силу беспрепятственно. Не следует думать, что Петр заба­влялся с одной дворовой челядью. Вместе с ним в рядах потешных были и товарищи его из высших слоев общест­ва. Стоявший вне придворного этикета, Петр мешал родовитых людей
и простолюдинов в одну «дружину», по выра­жению С. М.
Соловьева, и из этой дружины бессознатель­но готовил себе круг преданных сотрудников в будущем. Военное дело и личность Петра сплачивали разнородные аристократические и демократические элементы в одно общество с одним направлением. Пока это общество заба­влялось, - позже оно стало работать с Петром.

Несколько позднее, чем организовались военные игры Петра, пробудилось в нем сознательное стремление учить­ся. Самообучение несколько отвлекло Петра от исключи­тельно военных забав, сделало шире его умственный кру­гозор и практическую деятельность. Лишенный правиль­ного образования, Петр, однако, рос в кругу, далеко не вполне невежественном. Нарышкины
из дома Матвеева вынесли некоторое знакомство с западной культурой. Сын А. С. Матвеева, близкий к Петру, был образованным на ев­ропейский лад. У Петра был немец-доктор. Словом, не только не было национальной замкнутости, но была неко­торая привычка к немцам, знакомство с ними, симпатия к Западу. Эта привычка и симпатия перешли и к Петру и об­легчили ему сближение с иноземцами и их наукой. Сбли­жение это произошло около 1687 г. таким образом: в пре­дисловии к Морскому Регламенту сам Петр рассказывает, что кн.
Я. Долгорукий привез ему в подарок из-за границы астролябию, и никто не знал, как сладить с иностранным инструментом; тогда нашли Петру знающего человека, голландца Франца Тиммермана,
который объяснил,
что для употребления астролябии нужно знать геометрию и иные науки. У этого-то Тиммермана
Петр «гораздо с охо­тою пристал учиться геометрии и фортификации». В то же время он нашел в селе Измайлове
старый английский бот, валявшийся в амбаре. Тиммерман
объяснил Петру, что на этом боте можно ходить против ветра, лавировать (чего русские не умели). Петр заинтересовался и нашел человека (как и Тиммермана
- из Немецкой слободы), голландца Карштен-Бранта,
который стал учить Петра управлению парусами. Сперва учились на узенькой Яузе, а потом - в селе Измайлове
на пруде.

Искусство навигации так увлекло Петра, что стало в нем страстью. К изучению этого дела он отнесся очень серьезно. В 1688 г. недовольный тем, что негде плавать под Москвой, он переносит свою забаву на Переяславское
озе­ро (в 100
с лишком
верстах от Москвы на север). Мать сог­ласилась на отъезд Петра, и Петр принялся в Переяславле
строить суда с помощью мастеров-голландцев. В это время он ничего не хотел знать, кроме математики, военного де­ла и корабельных забав. Но ему уже шел 17-й
год, он был очень развит и физически, и умственно. Его мать вправе была ждать, что достигший совершеннолетия сын обратит внимание на государственные дела и устранит от них нена­вистных Милославских.
Но Петр не интересовался этим и не думал бросать свое ученье
и забавы для политики. Что­бы остепенить его, мать его женила (27 января 1689 г.) на Евдокии Федоровне Лопухиной,
к которой Петр не имел влечения. Подчиняясь воле матери, Петр женился, однако через какой-нибудь месяц после свадьбы уехал в Переяславль
от матери и жены к кораблям. Но летом этого 1689 г. он был вызван матерью в Москву, потому что неизбежна была борьба с Милославскими.

Переяславскими потехами и женитьбой окончился период отроческой жизни Петра. Теперь он - взрослый юноша, привыкший к военному делу, привыкающий к кораблестроению, сам себя образовывающий полупрактически, полутеоритически, преимущественно в области точных и прикладных знаний. У него нет привычки к этикету, есть привычка к иноземцам - его учителям, у него демократический круг товарищества. Он привык к занятиям и труду, но не дорос еще до общественной деятельности; много обещая, как способная личность, он возбуждает неудовольствие и беспокойство близких, потому что занят только забавами, и странными для царя забавами. Его интересы как государя берегут другие: другие выбирают минуты для последней борьбы с узурпаторами его власти, другие руководят действиями Петра в этой борьбе.

Петр, вызванный матерью из Преславля в Москву летом 1689 года, начал показывать Софье свою власть. В июле он запретил Софье участвовать в крестном ходе, а когда она не послушалась, сам уехал, устроив таким образом сестре гласную неприятность. В конце июля он едва не согласился на выдачу наград участникам Крымского похода и не принял московских военачальников, когда они явились к нему благодарить за награды. Когда Софья, напуганная выходками Петра, стала возбуждать стрельцов с надежной найти в них поддержку и защиту, Петр не задумался арестовать на время стрелецкого начальника.

Петр или, вернее, руководившие им лица опасались стрелецкого движения в пользу Софьи. Находясь в Преображенском, они внимательно следили за положением дел и настроением стрельцов в Москве. Отношения к началу августа 1689 года стали до того натянуты, что все ждали открытого разрыва; но ни та не другая сторона не хотели быть начинающим, зато обе старательно готовились к обороне.

Разрыв все - таки произошел. Так, осенью 1689 года кончилось правление Софьи. Цари стали править без опеки или, точнее, при больном и слабоумном Иване правил один Петр со своими близкими. Петр стал самостоятельным правителем без со всякой видимой опеки над ним. Однако сам он чувствует никакого вкуса власти и отдает ее другим. С падением Софьи главными лицами в правительстве стали царица Наталья и патриарх Иоаким. Иностранные отношения (Посольский приказ) были поручены Льву Кирилловичу Нарыжкину. Прежде влиятельный, Б. Голицын потерял свое влияние, благодаря тому, что его заподозрили в желании смягчить участь князя В.В. Голицына. Сам Петр, оставив дела на руки матери и родных, возвратился к потехам и кораблестроению. После смерти же патриарха Иоакима (1690 г.) на его место был избран Адриан положительно против воли Петра, предлагавшего другое лицо.

Петр зато совершенно самостоятельно устаивал свою личную жизнь. В эти годы он окончательно сблизился с иноземцами. Прежде они являлись около него как учителя и мастера, теперь - друзья, сотрудники и наставники в деле, товарищи в пирушках и весельях. В 1693 году Петр с разрешения матери едет в Архангельск, где основывает вервь для постройки кораблей. Море, первый раз увиденное Петром, влечет его к себе.

После смерти матери (1694 г.) Петр становится вполне самостоятельным. В свои 20 - 22 года Петр многое знал и многое умел сравнительно с окружающими. Самоучка или под случайным руководством он познакомился с военными и математическими науками, как с кораблестроением и военным делом. Руки его были в мозолях от топора и пилы, физическая деятельность и подвижность укрепили и без того сильное тело.

Несчастье Петра было в том, что он остался без всякого политического сознания, с одним смутным и бессодержательным ощущением, что "у его власти нет границ, а есть только опасности. Недостаток суждения и нравственная неустойчивость при гениальных способностях и обширных технических познаниях резко бросались в глаза. Невероятно грубый по воспитанию и образу жизни и бесчеловечный по ужасным обстоятельствам молодости, он при этом был полон энергии, чуток и наблюдателен по природе".¹
Но жестокие уроки, данные ему под первым Азовом, под Нарвой и на Пруте, постепенно указывают ему на его политическую неподготовленность, и по мере этого начиналось и усиливалось его политическое самообразование; он начал вдумываться в понятия о государстве, народе, о правде и долге, о государе и его обязанностях. "Он умел свое чувство царского долга развить до самоотверженного сужения, но не мог уже отрешиться от своих привычек".²

В Преображенском
осенью 1699 г. происходили в глу­бокой тайне переговоры о союзе. Результатом их явился союзный договор Петра с Августом, по которому Петр обя­зывался вступить в войну со Швецией, но оставлял за со­бой право начать военные действия не ранее заключения мира с турками. Такое направление дал Петр своей даль­нейшей политике. Можно с достоверностью сказать, что при самом начале войны со Швецией у Петра была единст­венная цель - завладеть берегом Финского залива, приоб­рести море с удобной гаванью. Союзники Петра думали эксплуатировать силы России
в свою пользу, получить рус­ские войска в свое распоряжение и направить их для заво­евания южных шведских областей на восточном берегу Балтийского моря, они не желали усиления России и боя­лись, что Петр будет действовать на севере в своих исклю­чительно видах. Боязнь их была основательной; верный традициям родины, Петр немедленно после заключения договора начинает военные разведки в окрестностях Нарвы,
важнейшей шведской крепости на Финском заливе. Оче­видно, Петр думает о приобретении ближайших к Руси балтийских берегов, а не о простой помощи союзникам.

С 1700 г. Петр начал шведскую войну (главное дело его внешней политики), которая закончилась лишь в 1721 году съездом русских и шведских дипломатов в Ништадте заключением мира.

__________________________

^{1, 2}
Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. - с. 190-191

Заключение этого мира для московского государства определяется кратко: Россия становилась главной державой на севере Европы, окончательно входила в круг европейских государств, связывала себя с ними общими политическими интересами и получила возможность свободного сообщения со всем Западом за счет новоприобретенных границ. Усиление политического могущества Руси и новые условия политической жизни, созданные миром, были поняты и Петром и его сотрудниками. Во время торжественного празднования мира 22 октября 1721г. Сенат поднес Петру титул Императора, Отца отечества и Великого. Московское государство, таким образом, стало Всероссийской Империей. "Русский государь имел право именоваться Императором. Но западноевропейские исторические традиции признавали этот титул лишь за Императором Священной Римской Империи (германским). Поэтому на Западе новый титул Петра не был признан сразу. Только Пруссия и Нидерланды признали его немедленно; в 1723 году его признала Швеция; Австрия и Англия признали с 1742 года; Франция и Испания - с 1745 года." ¹

С окончанием войны Петр, "высоко ставящий торговлю как рычаг общественного благосостояния", не упустил из виду и торговли с Востоком. В 1715 г. было направлено посольство А.П. Волынского в Персию для заключения русско-персидского торгового договора. Но в конце концов Петр остановился на мысли о приобретении берегов Каспийского моря как базиса для азиатской торговли. С этой целью, как только была окончена шведская война, Петр объявил войну Персии. В начале кампании он сам был на театре войны, но в 1723 г. вернулся в Петербург, где и заключен был осеню того же года мирный договор с Персией, по которому Россия приобрела взятые города (Дербент, Баку) и все западное побережье Каспийского моря.

Внутренняя деятельность Петра с 1700 года выразилась в ряде общественных ре­форм, значительно изменивших древнерусский общест­венный быт, но не изменив­ших главнейших оснований государственного строя, соз
данного до Петра. Хотя в целом русские историки положительно оценивают деятельность Петра его реформы "вывели Россию на путь ускоренного экономического, политического и культурного развития";²
"Петр резко интенсифицировал происходящие в стране процессы, заставил ее совершить гигантский прыжок, перенеся Россию сразу через несколько этапов",³
"даже такое однозначное орудие абсолютистского государства, каким была деспотичная, самодержавная власть, превратилось благодаря исторически оправданным и соответствующим интересам развития России действиям Петра Великого в фактор прогресса".⁴

Петр реформировал общественное устройство и управление не по строгому, заранее составленному плану преобразований, а отрывочными постановлениями, от­дельными мерами, между походами и военными заботами. Лишь в последние годы царствования, когда война уже не требовала чрезмерных усилий и средств, Петр пристальнее взглянул на внутреннее устройство и стремился привести в систему ряд разновременных отдельных мероприятий.

Таким образом, Петр вел свои реформы без заранее со­ставленного плана и сообразуясь с военными потребностя­ми в своей деятельности. Идея общего народного блага обусловливала всю деятельность преобразователя. Войну со Швецией он предпринял с глубоким пониманием наци­ональных интересов и в победах искал не личной славы, а лучших условий для культурного и экономического преус­пвания Руси, - и внутреннюю деятельность свою Петр направлял
к достижению народного блага. Но когда шведская война стала главным делом Петра и потребовала огромных
усилий, тогда и внутренняя
деятельность его сама собой стала в зависимостью военных потребностей. Война требовала войск: Петр искал
средств для лучшей организации военных сил, и это повело
к реформе военной и к реформе дворянских служб.

____________________________

¹
Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. - с. 564

²
Павленко Н.И. Петр первый. - с. 6

³
Анисимов Е.В. Время петровских реформ. - с. 13

⁴
Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра I. - с. 10

Война требовала средств: Петр искал путей, которыми бы мож
но было поднять платежные силы (иначе говоря, экономи­ческое состояние) государства, и это повело к податной ре­форме, к поощрению промышленности и торговли, в кото­рых Петр всегда видел могущественный источник народ­ного благосостояния. Так, под влиянием военных нужд Петр совершил ряд нововведений; одни нововведения вы­звали необходимость других, и уже тогда, когда война ста­ла менее тяжела, Петр мог все совершенное им внутри го­сударства привести, в одну систему, закончить новое адми­нистративное устройство и дать своему делу стройный вид. Таков был ход внутренней деятельности Петра. Мы обратимся к рассмотрению реформ в такой последовательности:

1) меры относительно сословий;

2) меры относительно управления;

3) военное устройство;

4) меры для развития народного хозяйства;

5) меры относительно церковного управления;

6) меры относительно культуры и просвещения.

Проведенные Петром Великим меры относительно сословий
многим кажутся полной реформой всего общественного строя; на самом же деле Петр не изменил основного положения сословий в го­сударстве и не снял с них прежних сословных повинностей. Он дал только новую организацию государственным по­винностям разных сословий, почему несколько изменилась и организация самих сословий, получив большую опреде­ленность.

Дворянство в XVII в. являлось высшим общественным классом; оно было повинно государству личной, преимущественно военной службой и в воздаяние
за нее пользовалось правом лично­го землевладения (вотчинного и поместного); с вымирани­ем старого боярства дворянство получало все большее и большее административное значение; из него выходила почти вся московская администрация. Таким образом, военная повинность дворянства уже до Петра ну­ждалась в переустройстве. В качестве администраторов до­петровские дворяне не обладали никакой специальной подготовкой и не оставались постоянно в гражданских должностях, потому что не существовало тогда и разделе­ния должностей военных и гражданских. Дворянское землевладение, напротив,
чем далее, тем более развивалось. Дворяне в конце XVII
в. (1676г.) достигли права наследовать поместья
по закону, как прежде наследовали их по обычаю; с другой стороны, власть помещиков над крестьянами росла более и более, - дворяне совершенно сравняли своих кре­стьян с холопами, посаженными на пашню («задворные
люди»).

Петр задался мыслью дать лучшую
организацию службе дворян и достиг этого таким образом: он со страшной стро­гостью привлекал дворян к отбыванию государственной службы и требовал бессрочной службы, пока хватало сил. Дворяне должны были служить в армии и фло­те; не более одной трети от каждой «фамилии» допускалось к гражданской службе, которая при Петре обособилась от военной. Подраставших дворян требовали на смотры, ко­торые производил часто сам государь в Москве или Петер­бурге. На смотрах или определяли в тот или другой род службы, или посылали учиться в русские и заграничные школы. Первоначальное образование сделано было обязательным для всех молодых дворян (по указам 1714 и 1723 гг.).
Они должны были до 15 лет обучиться грамоте, цифири и геометрии в нарочно для того устроенных шко­лах при монастырях и архиерейских домах. Уклонявшийся от обязательного обучения терял право жениться. Посту­пая на службу, дворянин делался солдатом гвардии или да­же армии. Он служил вместе с людьми из низших классов общества, которые поступали по рекрутским наборам. От его личных способностей и усердия зависело выбиться в офицеры; личная заслуга выдвигала в офицеры и простого крестьянина-солдата. Ни один дворянин не мог стать офи­цером, если не был солдатом; но всякий офицер, кто бы он ни был по происхождению, становился дворянином. Так вполне сознательно Петр поставил основанием службы личную выслугу вместо старого основания - родовитости. Но это не было новостью, личная выслуга признавалась уже и в XVII в.;
Петр дал ей только окончательный перевес, и это пополнило ряды дворянства новыми дворянскими родами. Вся масса служилых дворян была поставлена в прямое подчинение Сенату вместо прежнего Разрядного приказа, и Сенат ведал дворянство через особого чиновни­ка «герольдмейстера». Прежние дворянские «чины» были уничтожены (прежде они были сословными группами: дворяне московские, городовые, дети боярские); вместо них появилась лестница служебных чинов (собственно, должностей), определенная известной «Табелью о рангах» 1722 г. Прежде принадлежность к известному чину обусло­вливалась происхождением человека, при Петре стала обу­словливаться личными заслугами. Вне служебных должно­стей все дворяне слились в одну сплошную массу и получи­ли общее название шляхетства (1712г.).

Таким образом, служба дворян стала правильнее и тя­желее; поступая в полки, они отрывались от местности, были регулярным войском, служили без перерывов, с ред­кими отпусками домой, и не могли укрываться легко от службы. Изменилась, словом, организация государствен­ной повинности дворян, но существо повинности (воен­ной и административной) осталось прежним.

Зато прочнее
стало вознаграждение за службу. Мало того, законодательство Петра превратило и старые поместья в вотчины, расширив право распоряжения ими. При Петре закон уже не знает рами- чия
между поместным и вотчинным владением: оно разли­чается только по происхождению. Кто может доказать
пра­во собственности на землю, тот вотчинник; кто помнит, что его наследственная земля принадлежит государству и отдана его предкам во владение, тот помещик. Но, превра­тив законом поместья в вотчины, Петр на вотчины смотрел как на поместья, считая их владениями,
существующими в интересах государства. Прежде для государственной поль­зы не дозволялось дробить поместья при передаче их в по­томство. Теперь Петр в тех же видах распространил это правило и на вотчины. Указом 1714 г. (марта 23-го)
он за­претил дворянам дробить земельные владения при завеща­нии сыновьям. «Кто имеет несколько сыновей, может от­дать недвижимое одному из них, кому хочет», - говорил указ. Лишь тогда, когда не было завещания, наследовал старший сын. Этот закон, соблюдавшийся дворян­ством относительно поместий, вызвал сильное противо­действие, когда был перенесен на вотчины. Начались зло­употребления, обход закона, «ненависти и ссоры» в дво­рянских семьях, - и в 1731 г. императрица Анна отменила закон Петра и вместе уничтожила всякое различие вотчин и поместий. Но этим последним распоряжением она до­кончила лишь то, что признал Петр, за трудности службы давший дворянству больше
прав на поместья.

Но помимо расширения землевладельческих прав, сде­лавших более прочным обладание поместьями, дворянство при Петре крепче завладело и крестьянами.

Мы уже видели, что созданное в XVII в. прикрепление крестьян к земле на практике в конце века перешло в лич­ную зависимость крестьян от землевладельцев. Крестьяне, как холопы, продавались без земли.

Смешение крестьян и холопов произошло не на осно­вании прямого об этом закона, а как следствие податной реформы Петра. До Петра прямые подати взимались или с обработанной земли, или со двора. Петр вместо поземель­ной и подворной подати ввел подушную. С 1718 по 1722 г. производилась перепись податного населения и ее поверка - «ревизия»; сперва писали кре­стьян и холопей
пахотных, потом стали писать и непахотных зависимых людей; наконец, стали записывать гулящих» (не приписанных к сословиям) людей. Эта пе­репись получила официально название ревизии, а перепи­санные люди носили название «ревизских душ». Всякая ревизская душа облагалась одинаковой податью, а ответст­венность в исправном поступлении подати возлагалась на землевладельца. Таким образом землевладелец получал со­вершенно равную власть и над крестьянином, и над холопом.
Здесь и заключалось основание последовавшего за этим фактического уравнения крестьян с холопами. Но по зако­ну крестьянин рабом не становился; владельческие кресть­яне сохраняли гражданские права: за ними закон призна­вал гражданскую правоспособность и дееспособность, они могли даже вступать с казной в подряды и договоры. В гла­зах законодателя и холопы уравнивались с крестьянами. Но на практике податная ответственность землевладельца за крестьян и право суда над крестьянами, оба эти явления, существовавшие помимо закона, по обычаю, давали поме­щикам такую власть над крестьянином, что в их глазах кре­стьянин становился равным холопу. Уже при Петре нача­лась продажа крестьян без земли не только семьями, но и в розницу, и Петр напрасно прилагал старания прекратить этот обычай.

Таким образом, при Петре, как и ранее, закон понимал крестьян как граждан и в то же время холопов стремился привести в одно положение с крестьянами под общим тер­мином «подданных!» шляхетства. Но шляхетство, получая от правительства власть над «подданными», смотрело на крестьян, как на холопов, и на практике обращалось со всеми своими «подданными», как с холопами. Стало быть, новых начал в положение крестьян владельческих при Пе­тре внесено не было. Новостью являлась при Петре лишь система подушной подати, заменявшая древнее прикреп­ление к земле началом личной (податной) зависимости крестьянина от землевладельца.

Не одни владельческие крестьяне составляли крестьян­ское сословие. Кроме них в качестве податного класса гра­ждан при Петре существовали:

1)
крестьяне черные или черносошные, жившие на государственных черных землях и оставшиеся при Петре в том же свободном состоянии, в каком были ранее;

2) крестьяне монастырские, при Петре изъятые из управления монастырей и переданные в казен­ное управление, а потом в ведение Синода (впоследствии они получили название экономических, потому что были переданы в коллегию экономии);

3) крестьяне дворцовые, обязанные различными повинностями ведомству двора го­сударева;

4) крестьяне, приписанные к фабрикам и заво­дам; этот разряд крестьян создан был
указом Петра в1721г.; владельцам фабрик (и дворянам, и недворянам)
разрешалось покупать деревни и людей к фабрикам;

5) однодворцы - класс измельчавших служилых землевладельцев, когда-то
поселенных по южным, преимуще­ственно, границам Московского государства для их защи­ты. При Петре они были записаны в ревизские «сказки», платили подушные подати, но сохраняли право личного землевладения и владения крестьянами.

Городское сословие, состоявшее в XVII в. из торговых людей (купечества) и посадских (городских податных обы­вателей), было замкнуто лишь в половине XVII
в. и было ничтожно своей численностью и промышленной деятельностью.
Петр же в городском торгово-промышленном классе видел глав­ный фактор народного богатства. В глазах Петра к такому поднятию должна была вести и правильная организация городского сосло­вия, которая позволила бы городам преуспевать в торговле и промышленности.

Руководясь западноевропейскими формами городского устройства, Петр в начале 1720г. учредил в Петербурге Главный Магистрат, которому поручил ведать городское сословие повсеместно, и дал Магистрату в следующем году регламент, в котором изложены были основания городско­го устройства. Города разделялись по числу жителей на 5 классов; граждане каждого города - на два основных клас­са: граждан регулярных и
нерегулярных.

Регулярные граждане делились на две гильдии: к пер­вой гильдии принадлежали банкиры, купцы, доктора и ап
текари, шкиперы, живописцы и ювелиры, художники и ученые. Вторую гильдию составляли мелочные торговцы и ремесленники, объединенные в цехи.

Нерегулярными гражданами были «подлые», т. е.
низ­кого происхождения люди (чернорабочие, наймиты, по­денщики).

Лица иных сословий (духовные, дворяне, крестьяне), живущие постоянно в городе, в число граждан не входили, только «числились в гражданстве!» и не участвовали в го­родском самоуправлении.

Городом управляла выборная коллегия - магистрат. Ее избирали из своей среды только регулярные, граждане. Подлые же люди избирали своих старост, представлявших их интересы в магистрате. Магистрат, подчиненный Глав­ному Магистрату, ведал хозяйство города, смотрел за по­рядком. Главной его целью было развитие торговли
и про­мыслов; в его руках находилась большая
власть. Под веде­нием магистрата было цеховое управление: во главе каждо­го ремесленного цеха стоял старшина (альдерман),
вы­бранный из мастеров; на его руках было управление цехо­выми делами. Название мастера-ремесленника нужно было
сдавать экзамен; без экзамена нельзя было открыть ни­какого производства.

Дав городскому сословию стройную организацию, Петр не только оставил ему все старые льготы, какими пользовались горожане до него, подал и новые. Регуляр­ные граждане хотя и сохранили характер тяглого сословия,
но были избавлены от обязательной рекрутской повинно­сти; в 1722 г. Петр снял с горожан и личную службу по ка­зенным надобностям; наконец, горожане получили право владеть крепост­ными людьми и землей наравне с дворянством, если были фабрикантами или заводчиками. Таким образом, Петр со­здал городскому сословию довольно привилегированное положение. Он внес в городской быт совершенно новую организацию. Но новы были и здесь только формы; благо­склонное же отношение правительства к горожанам замет­но и в XVII в., особенно во второй его половине.

Итак, обзор сословных реформ показывает нам, что Петр многое изменил в сословной жизни и отношениях. Шляхетство стало правильнее служить и получило лучшее обеспечение за свою службу; крестьянство слилось с холоп­ством в одну податную категорию и, не теряя гражданской личности, стало под личную власть помещика; горожане получили организацию, право самоуправления и некото­рые привилегии. Внешние формы общественных отноше­ний очень изменились; но в существе общественный строй остался старым; государство сохранило свой земледельче­ский и военный характер, дворянство - свое высокое ад­министративное и экономическое положение, крестьяне по-прежнему относились к государству через землевладель­ца, а городскому сословию по-прежнему принадлежала да­леко не главная роль в развитии народного хозяйства.

Административные реформы
Петра развивались так же, как и сословные меры, без строгой системы, путем частных нововведений в цент­ральном и местном управлении. Внимание Петра было занято преимущест­венно переустройством областных учреждений, а затем пе­решло на организацию центрального управления.
В 1702г. про­изошло уничтожение старых губных старост и замена их воеводами, управлявшими совместно с присутствием из выборных (о
т уезда)
дворян; в 1708 г. последовало разделение
России на губернии (губернии делились на уезды), во главе которых были поставлены губернаторы. При них в качестве советников и помощников были учреждены с 1713 г. ландраты
(выборные от дворян); кроме ландратов
дворяне в каждом уезде для управления уездом избирали земского комиссара. В 1719
г. ландраты
были уничтожены, но земские комиссары остались; государство было поделе­но вновь на 12 губерний, губернии - на провинции, а про­винции - на уезды. Таким образом, если мы вспомним знакомые нам бурмистерские
палаты 1699 г. ч городские магистраты 1720 г., то скажем, что Петр во все время своей деятельности трудился над переустройством местного уп­равления. Крупные же реформы в центральном управлении
начались лишь с 1711 г. В этом году был учрежден Се­нат. В 1718 г. устроены коллегии; в 1721 г. окончательно ус­тановлена должность генерал-прокурора. Так, заботы о местной администрации шли впереди забот центральной администрации.

В систематическом изложении созданная Петром ад­министрация представится в таком виде.

Во главе всего управления с 1711 г. стоит Сенат. Около 1700 г. старая
Боярская дума исчезает как постоянное учре­ждение и заменяется ближней канцелярией государя, в ко­торой, как в старину, происходит иногда совещание бояр. Во время своих беспрестанных поездок ведение государст­венных дел в Москве Петр поручал не учреждению, а не­скольким доверенным лицам из старых думных чинов (Петр никому не давал этих чинов, но и не отнимал их у имевших) и лицам новых чинов и званий. Но в 1711 г., от­правляясь в Прутский
поход, Петр вверяет государство не лицам, а вновь основанному учреждению. Это учреждение - Сенат. Его существование, как объявлял сам Петр, вы­звано именно «отлучками» государя, и Петр повелевал всем
слушаться Сената, как его самого. Таким образом, миссия Сената первоначально была временной. Он заме­нял собой:

1) старые думские
комиссии, назначаемые для того, чтобы в отсутствие государя «Москву ведать»;

2) по­стоянную «Расправную
палату», бывшую как бы судебным департаментом Боярской думы.

Но с возвращением Петра к делам Сенат не был упразднен, а стал постоянным учре­ждением. С 1711 до 1718 г. Сенат был собранием лиц, назна­ченных специально для присутствования
в нем; с 1718
по 1722 г. Сенат делается собранием президентов коллегий, с 1722 г. Сенат получает смешанный состав, в него входят некоторые президенты коллегий (военной, морской, ино­странной) и в тоже время в нем есть сенаторы, чуждые коллегиям.

Ведомство Сената состояло в контроле над админист­рацией, в разрешении дел, выходящих из компетенции коллегий, и в общем направлении административного ме­ханизма. Сенат был, таким образом, высшим администра­тивным органом в государстве. Ему была присвоена и судебная функция: Сенат стал выс­шей судебной инстанцией. Относительно того, присуща ли была Сенату законодательная деятельность, существуют разные оттенки взглядов. Законодательная функция никогда Сенату не принадлежала.

Под ведением Сената стоял ряд центральных учрежде­ний, известных под названием коллегий; они были учреж­дены в 1718 г. и окончательно сформированы
в 1720 г. Кол­легии заменили собой старые приказы. Р
едкие приказы превращались в канцелярию и конторы разных наименований и сохраняли прежнюю организацию. Приблизительно с 1711 г. Петр за­думал устроить центральное управление по западноевро­пейским образцам. Вполне сознательно он желал перене­сти на Русь шведское коллегиальное устройство За границу были посланы люди для изучения бюрократиче­ских форм и канцелярской практики; из-за границы выпи­сывали опытных канцеляристов, чтобы организовать с их помощью новые учреждения. Но этим иностранцам Петр не давал в коллегиях начальнического положения, и они не поднимались выше вице-президентов; президентами же коллегий назначались русские люди.

С 1719 г. коллегии начали свою деятельность, и каждая сама для себя составляла устав, определявший ее ведомство и делопроизводство
(эти уставы получили
название регла­ментов). Всех
коллегий учреждено было двенадцать:

1) Коллегия иностранных дел,

2) Коллегия военная,

3) Колле­гия адмиралтейская (морская),

4) Штатс-коллегия (ведом­ство расходов),

5) Камер-коллегия (ведомство доходов),

6) Юстиц-
коллегия (судебная),

7) Ревизион-коллегия (фи­нансовый контроль),

8) Коммерц-
коллегия (торговая),

9) Мануфактур-коллегия (промышленность),

10) Берг-колле­гия (горное дело),

11) Вотчинная коллегия (промышлен­ность),

12) Главный Магистрат (городское управление).

Последние три коллегии образованы были позже осталь­ных. Вновь основанные учреждения не заменили, однако, всех старых приказов. Приказы продолжали существовать или под именем канцелярий, или под прежним именем приказов (Медицинская канцелярия. Сибирский приказ).

Коллегии были подчинены Сенату, который посылал им свои указы; в свою очередь, местные органы управления
были ниже коллегий и повиновались им. Но, с одной стороны, не все коллегии одинаково подчинялись Сенату (военная и морская были самостоятельнее прочих); с дру­гой стороны, не все коллегии имели отношение к област­ным органам управления.
Над провинциальными
властя­ми, в качестве прямой высшей инстанции, стояли только
Камер- и Юстиц-
коллегии и Главный Магистрат. Таким образом, и центральные, и местные органы управления не представляли строгой и стройной иерархии.

Каждая коллегия состояла,
как и приказ XVII
в., из присутствия и канцелярии. Присутствие состояло из пре­зидента, вице-президента, советников,
асессоров и 2 сек­ретарей, которые были начальниками канцелярии. Всего не более 13 человек,
и дела решались большинством голосов.

Различия между коллегиями и старыми приказами лишь в том, что система коллегий
значительно упростила прежнюю путаницу ведомств, но не уничтожила того смешения личного начала с коллегиальным, которое лежало в основании прежнего
центрального управления.
Как в приказах при их коллегиальной форме личное нача­ло выражалось деятельностью властного председателя, так и в коллегиях влиятельные президенты и приставленные к коллегиям для общего контроля прокуроры нарушали кол­легиальный строй своим личным влиянием и на деле заме­няли иногда
коллегиальную деятельность единоличной.

Областное управление теперь приняло к 1719 г. следующие окончательные формы. Вся Россия была поделена на губернии, губернии - на провинции, провинции - на уезды. Во главе губер­нии стоит губернатор; во главе провинции, по общему пра­вилу, - воевода или вице-губернатор; в уездах финансовое и полицейское управление возложено на земских комисса­ров, которые отчасти назначались Камер-коллегией, отча­сти же избирались дворянами-землевладельцами в уездах. При Петре Великом были попытки отделить суд от адми­нистрации, но эти попытки не увенчались успехом, и с 1722 г. администрация снова участвует в деле суда. В каждой губернии был на­дворный суд под председательством губернатора; в каждой провинции действовал провинциальный суд под председа­тельством воеводы.

Все эти местные учреждения касались лишь дворян и через их посредство
- подчиненных им крестьян; стало быть, земское представительство, введенное в обла­стную администрацию в виде ландратов
и комиссаров, не было общеземским,
а было сословным; в уезде оно было дворянским, в городах - гильдейским и цеховым, как мы это видели в обзоре городского устройства. Такой же хара­ктер единоличного управления с участием сословного представительства носила администрация и до Петра.

Вся масса вновь созданных при Петре учреждений не стояла в такой строгой системе, как учреж­дения древней Руси
. Прежде, в XVII
в., все в уезде было в зависимости от воеводы, воевода был в зависимости от приказа, приказ - от Боярской думы. В петровских учреж­дениях такого цельного порядка нет: гу­бернаторы, завися от коллегий, в то же время находятся в непосредственных отношениях к Сенату; городские магистраты
хотя и находятся в некоторой зависимости от губер­наторов, но подчинены Главному Магистрату.
С достаточным
основанием можно считать, что в прямом подчине­нии Сенату находились не одни коллегии, но и вся област­ная администрация, городская и губернская. Таким обра­зом Сенат объединял и контролировал различные отрасли управления. Элементами, связавшими всю администра­цию и служившими для контроля, были фискалы (контро­леры финансовые и отчасти судебные) и прокуроры (орга­ны открытого надзора); они состояли при всех учреждени­ях и были подчинены генерал-прокурору, бывшему как бы связью между государем и Сенатом, а также органом вер­ховного контроля. Такова была в общих чертах система пе­тровской администрации.

В ней новы все учреждения и по именам, и по внешней организации; ново стремление законодателя разграничить ведомства, ввести деятельный контроль; новым представ­лялась Петру и коллегиальная система, о введении которой он так старался.
Но исследователи замечают, что при всей новости форм и при том условии, что новые формы адми­нистрации были
явно не национальны и пахли иноземным духом, учреждения Петра все-таки стали очень популярны на Руси в XVIII
в. Объясняют это тем, что в администрации Петра «старая Россия вся сказалась в преобразовательных учреждениях». И в самом деле, основания административ­ной системы остались прежние: Петр оставил все управле­ние России в руках почти исключительно дворянских, а дворянство и в XVII в. несло на себе всю администрацию; Петр смешал в администрации коллегиальное начало с единоличным, как было и раньше; Петр, как прежде, упра­влял «системою поручений», приказав администрацию Се­нату, с генерал-прокурором. Так при новых формах оста­лась старая сущность (см. Градовского
«Высшая админист­рация России в XVIII
в. и генерал-прокуроры»).

Создание мощной армии с единой организацией и тактикой, однотипным вооружением и обмундированием, четким управлением, создание мощного флота, разработка новых основ комплектования, снабжения, обучения и воспитания войск - одно из самых выдающихся достижений Петра.

"Петр... набирал рекрутов, составлял планы военных движений, строил корабли и военные заводы, заготовлял амуницию, провиант и боевые снаряды, всех ободрял, бранился, дрался, вешал, скакал с одного конца государства в другой, был чем-то вроде генерал фельдцейхмейстера, генерал провиантмейстера и корабельного обер-мастера".¹

________________________

¹
Володарский Я.Е. Петр I //Вопросы истории: - 1993 - № 6 - с. 59-79

Московское правительство XVII в. располагало сотнями тысяч вооруженного люда и вместе с тем ясно сознавало отсутствие правильной организации и боевой готовности своих войск. Уже в XVII в. в Москве старались устроить пра­вильные войска, увеличивая число стрелецких полков и образуя полки «Иноземного строя» (солдатские, рейтар­ские, драгунские) из людей разных общественных состоянии. С помощью иностранных офицеров достигнуты были большие результаты, солдатские полки ко времени Петра выросли уже до размеров внушительной военной силы. Однако и у стрелецких, и у регулярных полков был один крупный, с военной точки зрения, недостаток: и стрельцы (в большей степени), и солдаты (в меньшей степени) были не только военными людьми, занимались не одной служ­бой. Поселенные на казенных землях, имея право женить­ся и заниматься промыслами, солдаты, и особенно стрель­цы, стали полувоенным, полупромышленным сословием. При таких условиях их боевая готовность и военные каче­ства не могли быть высокими.

Петр видоизменил организацию войск. Он сделал регулярные полки господствующим, даже исключительным типом во­енной организации (только малороссийские и донские ка­заки сохранили старое устройство). Кроме того, изменив быт солдат, он иначе, чем прежде, стал пополнять войска. Регулярная армия (совершенная или нет) создалась уже в XVII в.

Петр привязал солдата исключительно к службе, ото­рвав его от дома и промысла. Воинская повинность при нем перестала быть повинностью одних дворян, стрелец­ких и солдатских детей, да «гулящих»
охотников. Повин­ность эта легла теперь на все классы общества, кроме духо­венства и граждан, принадлежащих к гильдиям. Дворяне все обязаны были служить бессрочно солдатами и офице­рами, кроме немощных и командированных в граждан­скую службу. С крестьян же и горожан производились правильные рекрутские
наборы, которые в начале шведской войны были очень часты и давали Петру громадные кон­тингенты рекрут. В 1715
г. Сенат постановил, как норму для наборов, брать одного рекрута с 75 дворов владельческих
крестьян и холопов. Вероятно, такая же приблизи­тельно норма была и для казенных крестьян и горожан. Ре­круты из податных классов в войсках становились на оди­наковом положении с солдатами-дворянами, усваивали одинаковую военную технику, и вся масса служащего люда составляла однородное войско, не уступавшее своими бое­выми качествами лучшим европейским войскам.

Результаты, достигнутые в этом отношении крайне энергичною деятельностью
Петра, были блестящи: в конце его царствования русская регулярная армия состояла из 210
000 человек. Кроме того, было около 100 000 казачьих войск. Во флоте числилось 48 линейных кораблей, 787 га­лер и мелких судов и 28 000 человек.

Заботы о на­родном хозяйстве
в деятельности Петра Великого всегда занимали очень видное место. Он видел разницу в экономическом уровне России и передовых стран Западной Европы, в которых он побывал. В.О. Ключевский писал: "Возвращаясь в Россию, Петр должен был представлять себе Европу в виде шумной и дымной мастерской с машинами, заводами".¹

Государственные финансы, бывшие для московского правительства верным показателем народного благосостояния и в первое время его царствования были в неудовлетворитель­ном положении. Забота о пополнении государственной казны постоянным бременем лежала на нем и привела Петра к той мысли, что поднять финансы страны возможно только путем корен­ных улучшений народного хозяйства. Путь к таким улуч­шениям Петр видел в развитии национальной промыш­ленности и торговли. До него в XVII в. только немногие личности (Крижанич, Ордин-Нащокин)
мечтали под влиянием за­падноевропейской жизни об экономических реформах на Руси. Само правительство, издавая Новоторговый
устав 1667
г., высказывало мысль о важном значении торговли
в государственной жизни. Но сознанная потребность не по­вела за собой почти никаких практических мер к ее удовле­творению до времени преобразований.

__________________________

¹
Ключевский В.О. Сочинения в 9-ти тт. - Т. 4. - с. 27

Вот одни из самых важных реформ в этой сфере:

а) Петр создавал новые виды промышленно-торгового труда с целью уз­нать лучше те природные
богатства, которыми обладала Россия. При нем было найдено много таких богатств: сере­бряные и другие руды, вызвавшие развитие горнозаводско­го промысла; селитра, торф, каменный уголь и т. д.

б) Петр всячески поощрял развитие промышленности. Он вызывал иностранцев-техников, ставил их в превосход­ное положение в России, давал массу льгот с одним непре­менным условием: учить русских своему производству. Он посылал русских за границу для изучения разных отраслей западной промышленности. Пользу технического образования и самой промышленности Петр усиленно доказывал в своих указах. Предпринимателям он давал всякие льготы; между прочим, право владеть землей и крестьянами. Иногда же правительство само являлось инициатором в том или другом роде производства и, осно­вав промышленное дело, сдавало его в эксплуатацию част­ному лицу. Но, создавая льготное положение для промыш­ленников, Петр надо всей промышленностью учредил строгий надзор и следил как за добросовестностью произ­водства, так и за тем, чтобы оно согласовалось с видами правительства. Такой надзор нередко переходил в мелоч­ную регламентацию производства (точно была определена, например, обязательная ширина холста и сукон), но кло­нился в общем к пользе промышленности. Результаты мер Петра в отношении промышленности выразились в том, что в России при Петре основалось более 200 фабрик и за­водов и положено было начало многим отраслям произ­водства, существующим в наши дни (горное дело
и пр.).

в) Петр поощрял всеми мерами русскую торговлю, стре­мясь развить ее настолько, чтобы вывоз из России товаров превышал ввоз их из других стран. Он настой­чиво рекомендовал торгующему люду составлять торговые компании на манер западноевропейских. Построив Петер­бург, он искусственно отвлекал товары от
Архангельского порта к Петербургскому. Заботясь о том, чтобы русские купцы сами торговали за границей, Петр стремился завести русский торговый флот. Не надеясь на скорые торговые ус­пехи малочисленного городского сословия, представляв­шегося Петру «рассыпанной храминой», он
привлекал к торговле и прочие классы населения. Он доказывал, что и дворянину можно без позора заниматься торговыми и про­мышленными делами. Понимая значение путей сообщения для торговли, Петр спешил соединить свою новую гавань Петербург с центром государства водными путями, устроил Вышневолоцкий канал (1711 г.), а после Ладожский.

г) Указ Петра от 17 марта 1700г. провозгласил монетную реформу. Наряду с серебряными стали чеканиться медные монеты различной стоимости:

- денежка (1/2 копейки)

- полушка (1/4 копейки)

- полуполушка (1/8 копейки)

До этого в обращении сильно не хватало мелкой разменной монеты. Помня о неудаче медной реформы (1654-1661гг.), когда рынок наводнился огромным количеством мелких денег, стоимость которых постепенно упала в 10-15 раз в сравнении с серебряными, теперь отчеканили только нужное количество мелких медных монет хорошего качества.

Однако Петр не дождался результатов своей торговой политики. Оживилась внутренняя торговля, устроились кое-какие внутренние торговые компании, явился даже русский купец (Соловьев), торговавший в Амстердаме; но в общем дело внешней русской торговли не изменилось за­метно, и русский вывоз оставался преимущественно в ру­ках иноземцев. Не было заметных успехов и в торговле с Востоком, которая очень занимала Петра. Однако при от­сутствии резких изменений в торговой жизни Руси ожив­ление торговли
произошло уже на глазах Петра, и он до конца не бросал своих надежд.

Петр был вынужден увеличивать доходы казны и все более эксплуатировал платежные силы народа, созда­вая новые налоги и строже взыскивая старые подати. После 1700 г. соляные промыслы, пчельники, рыбные ловли,
мельницы стали оброчными статьями госу­дарственной казны. По­этому, несмотря на постоянные заботы Петра об увеличе­нии народного благосостояния, экономическое положе­ние народа очень терпело от финансовых мер правитель­ства. По мнению податного народа, при Петре стало тяжелее
жить: «Тягота на мир, рубли да полтины, да подво­ды». И по соображениям исследователей, при Петре по­дати были увеличены значительно. К увеличению подат­ных тягостей присоединились злоупотребления админи­страции, взимавшей подати. Хотя Петр жестоко карал за эти злоупотребления, однако совсем прекратить их не мог. Народ от государственных тягот или уходил в казаки, или брел в пределы Польши, и побеги при Петре приняли большие размеры.

Кажется именно про это сказал Ключевский: "Реформа Петра пошла на пользу только государству в узком смысле этого слова... До Петра Великого Московское государство было слабосильной полуазиатской страной, державшейся за слабосильный народ, после Петра оно стало могущественной Европейской империей, покоившейся на обнищавшем, безгласном, порабощенном народе".¹

Система казенных монополий (напри­мер, питейной и табачной) процветала при Петре и была связана с системой откупов. Нуждаясь в средствах, Петр изобретал иногда странные налоги: пошлиной были обложены бороды «бородачей», которые не желали бриться; пошлины брали с бань; очень высокую цену брали за дубовые гробы, продажа которых стала казен­ной монополией. Раскольники должны были нести двой­ной палатный оклад; таким образом, не только реальные потребности, но и предметы нравственного порядка стали источником казенного дохода. При Петре была создана особенная должность «прибыльщиков»,
на обязанности которых лежало наблюдение за правильным поступлением в казну доходов и взыскание новых предметов обложения (из таких прибыльщиков
особенно заметен Курбатов,
впо­следствии бывший Архангельским вице-губернатором: он предложил ввести гербовую бумагу). В 1710 г. у Петра яви­лась мысль даже об общем и постоянном подоходном нало­ге, не приведенная, однако, вдело. Косвенные налоги при Петре, насколько можно судить по некоторым данным, со­ставляли больше половины доходов государства.

Другую половину доставляла прямая подушная подать. Ее установление мы уже рассмотрели. В первую податную ревизию было записано около 6.000.000 душ. Из них каждый помещичий крестьянин платил 70 коп.
в год, крестьянин государственный - 114 коп.,
горо­жанин - 120 коп.
По расчету (который можно произвести лишь приблизительно) подушная подать была гораздо тя
желее
прежних подворных и поземельных податей и дава­ла правительству гораздо большую, сравнительно со сбора­ми XVII в., сумму.

Благодаря своим финансовым мерам Петр увеличил значительно сумму государственного дохода. В самом кон­це XVII в. доходы государства немного превосходили 2.000.000 руб.;
в 1710г. казна получила 3.134.000руб. По исчислению
1722 г., доходы возросли уже до 7.850.000 руб., по исчислению же 1725 г. - до 10.186.000 руб.
Громадные де­фициты первых лет XVIII в. уменьшились к концу царство­вания Петра, хотя и на склоне своих лет он все еще не пе­реставал нуждаться в деньгах.

Итак, экономическая и финансовая политика Петра привела к различным результатам. Руководимый мыслью улучшить обстановку и расширить сферу деятельности на­родного труда, Петр был поставлен в трудное положение: финансовые интересы страны прямо противоречили эко­номическим потребностям населения. Стараясь поднять экономическое благосостояние народа, Петр в то же время был вынужден сурово эксплуатировать его платежную спо­собность. Военные и другие нужды государства требовали немедленного удовлетворения, немедленных и усиленных сборов, а экономическое положение народа можно было поднять лишь продолжительными усилиями. Вот почему Петр добился более осязательного результата в том, что требовало скорого решения, - в финансах; между тем как в деле экономических реформ он успел посеять
только се­мена плодотворных начинаний и почти не видел их всхо­дов, напротив, чувствовал, что его финансовые меры ино­гда еще более
расстраивают то самое народное хозяйство, процветания которого он искренно и сильно желал.

При всех неудачах в этой сфере. Петр сделал,
однако, большой шаг вперед сравнительно, со своими предшест­венниками

____________________

¹
Ключевкий В.О. Значение Петра I //Знание - сила,-1989. №1 с. 66-71

Не обошел царь своим вниманием и церковь.

Московский го­сударь считался верховным покровителем церкви и прини­мал активное участие в церковных делах. Но и церковные власти призывались к участию в государственном управле­нии и влияли на него.

Петр вырос не под таким сильным влиянием богослов­ской науки и не в такой благочестивой обстановке, как росли его братья и сестры. С первых же шагов своей созна­тельной жизни он сошелся с «еретиками немцами» и, хотя остался православным по убеждениям человеком, однако свободнее относился ко многим обрядностям, чем обык­новенные московские люди, и казался зараженным «ере­сью» в глазах старозаветных ревнителей благочестия. Можно с уверенностью сказать, что Петр от своей матери и от консервативного патриарха Иоакима
(ум. 1б90) не
раз встречал осуждение за свои привычки и знакомство с
ере­тиками. При патриархе Адриане (1690-
1700), слабом и не­смелом человеке, Петр встретил не более сочувствия своим новшествам, вслед за Иоакимом
и Адриан запрещал брадобритие,
а Петр думал сделать его обязательным. При пер­вых решительных нововведениях Петра все протестующие против них, видя в них ересь, искали нравственной опоры в авторитете церкви и негодовали на Адриана, который
ма­лодушно молчал, по их мнению, тогда, когда бы следовало стать за правоверие. Адриан
действительно не мешал Пет­ру и молчал, но он не сочувствовал реформам, и его молча­ние, в сущности, было пассивной формой оппозиции. Не­значительный сам по себе, патриарх становился неудобен для Петра, как центр и объединяющее начало всех протес­тов, как естественный представитель не только церковно­го, но и общественного консерватизма. Патриарх же, креп­кий волею и духом, мог бы явиться могучим противником Петра, если бы стал на сторону консервативного москов­ского мировоззрения, осуждавшего на неподвижность всю общественную жизнь.

Понимая эту опасность, Петр после смерти Адриана (1700г.) не спешил с избранием нового патриарха, а «местоблюстите­лем патриаршего престола!» назначил Рязанского митропо­лита Стефана Яворского,
который имел функции только духовного пастыря.

Верхов­ным авторитетом в делах религии признавался собор ие­рархов; сам Петр, как и прежние государи,
был покровите­лем церкви и принимал живое участие в ее управлении. Это участие Петра привело к тому, что в церковной жизни важную роль стали играть архиереи малороссы, прежде го­нимые. Несмотря на протесты и на Руси, и на православ­ном Востоке, Петр постоянно выдвигал на архиерейские кафедры малорусских ученых монахов. Великорусское ма­лообразованное и враждебное реформе духовенство не могло явиться помощником Петру, тогда как малороссия­не, имевшие более широкий умственный кругозор и выро­сшие в стране, где православие вынуждено было к деятель­ной борьбе с католицизмом, воспитали в себе лучшее по­нимание задач духовенства и привычку к широкой дея­тельности. В своих епархиях они не сидели сложа руки, а обращали в православие инородцев, действовали против раскола, заводили школы, заботились о быте и нравствен­ности духовенства, находили время и для литературной де­ятельности. Петр ценил их более, чем тех духовных лиц из великорусов, узкие взгляды которых часто станови­лись ему на дороге.
Можно привести длинный ряд имен малороссов архиереев,
занявших видные места в русской иерархии. Но особенно замечательны из них: помянутый выше Стефан Яворский,
св. Дмитрий, митрополит Ростов­ский и Феофан Прокопович,
при Петре - епи­скоп Псковский, впоследствии архиепископ Новгород­ский. Это был очень способный, живой и энергичный че­ловек, склонный к практической деятельности гораздо бо­лее, чем к отмеченной науке, однако весьма образован­ный и изучивший богословскую науку не только в Киев­ской академии, но и в католических коллизиях Льюва,
Кракова и даже Рима. Схоластическое богословие католических
школ не повлияло на живой ум Феофана,
напротив, - поселило в нем неприязнь
к схоластике и католичеству. Не получая удовлетворения в православной богословской науке, тогда плохо и мало разработанной, Феофан от като­лических доктрин обратился к изучению протестантского богословия и, увлекаясь им, усвоил некоторые протестант­ские воззрения, хотя был православным монахом. Эта на­клонность к протестантскому мировоззрению, с одной стороны, отразилась на богословских трактатах Феофана, а с другой стороны - помогла ему сблизиться с Петром во взглядах на реформу. Царь, воспитавшийся на протестант­ской культуре, и монах, закончивший свое образование на протестантском богословии, прекрасно поняли друг друга. Познакомясь
с Феофаном впервые в Киеве в 1706 г., Петр в 1716 г. вызвал его в Петербург, сделал его своей правой рукой в деле церковного управления и защищал от всех нападков со стороны прочего духовенства, заметившего в любимце Петра протестантский дух. Феофан же в своих знаменитых проповедях явился истолкователем и апологе­том реформ Петра, а в своей практической деятельности был искренним и способным его помощником.

Феофану и принадлежит разработка и, может быть, да­же самая мысль того нового плана церковного управления, на котором остановился Петр. Более двадцати лет (1700-1721) продолжался временный беспорядок, при котором русская церковь управлялась без патриарха. 14 февраля 1721 г. совершилось открытие «Святейшего Пра­вительствующего Синода». Эта духовная коллегия навсег­да заменила собой патриаршую власть. В руководство ей был дан Духовный регламент, составленный Феофаном и редактированный самим Петром. В регламенте откровен­но указывалось на несовершенство единоличного управле­ния патриарха и на политические неудобства, проистекающие от
преувеличения авторитета патриаршей власти в де­лах государственных. Он поднял бурю негодования. Сильнее всего он обрушивался на черное духовенство:

мужчинам запрещено поступать в монастырь до 30 лет;

монахам вменяется в обязанность исповедоваться и причащаться не менее 4 раз в год;

во всех монастырях вводится обязательный труд;

монахам запрещается посещать женские монастыри и даже частные дома;

монахиням запрещается давать окончательные обеты до 50 лет, и послушничество не может служить препятствием для вступления в брак.

Хотя неудовольствие и было всеобщим, обнародование регламента произошло 25 января 1721 года. Коллегиальная форма
церковного управления рекомендовалась как
наилучшая во всех отно­шениях. Состав Синода по
регламенту определяется так: президент, два вице-президента, четыре советника и четы­ре асессора (в число их входили представители черного и белого духовенства). Заметим, что состав Синода был ана­логичен с составом светских коллегий. Лица, состоявшие при Синоде, были таковы же, как и при коллегиях; пред­ставителем особы государя в Синоде был
обер-прокурор, при Синоде было
целое ведомство фискалов, или инкви­зиторов. Внешняя организация Синода была взята с общего типа организации коллегии.

Так учреждением Синода Петр вышел из того затрудне­ния, в каком стоял много лет. Его церковно-администра­тивная реформа сохранила в русской церкви авторитетную власть, но лишила эту впасть того политического влияния
с каким могли действовать патриархи. Вопрос об отноше­нии церкви и государства был
решен в пользу последнего, и восточные иерархи признали вполне законной смену па­триарха Синодом.

Церковная юрисдикция была при Петре очень ограни­чена: масса дел от церковных судов отошла в суды светские (даже суд о преступлениях против веры и церкви не мог со­вершаться без участия светской власти). Для суда над цер­ковными людьми, по искам светских лиц,
был в 1701г.
вос­становлен (закрытый в 1677 г.) Монастырский приказ со светскими судами.

В 1649 г. в Уложении явился, наконец, закон, запрещавший духовен­ству дальнейшее приобретение земель. Но Уложение еще не решилось возвратить государству те земли, которыми владело духовенство. К монашеству Петр относился не только с меньшей за­ботой, но даже с некоторой враждой. Она исходила из того убеждения Петра, что монахи были одной из причин на­родного недовольства реформой и стояли в оппозиции. Человек с практическим направлением, Петр плохо пони­мал смысл современного ему монашества и думал, что в монахи большинство идет «от податей и от лености, чтобы даром хлеб есть». Не работая, монахи, по мнению Петра, «поедают чужие труды» и в бездействии плодят ереси и су­еверия и занимаются не своим делом: возбуждают народ против новшеств. При таком взгляде Петра понятно стре­мление его к сокращению числа монастырей и монахов, к строгому надзору за ними и ограничению их прав и льгот. У монастырей были отняты их земли, их доходы, и число монахов было ограничено штатами; не только бродяжни­чество, но и переход
из одного монастыря в другой запре­щался, личность каждого монаха была поставлена под строгий контроль настоятелей: занятия в кельях письмом запрещены, общение монахов с мирянами затруднено. В конце царствования Петр высказал свой взгляд на общественное значение
монастырей в «Объявлении о монашест­ве» (
1724). По этому взгляду, монастыри должны иметь назначение благотворительное
(в монастыри помещались
на призрение нищие, больные, инвалиды и раненые), а кроме
того, монастыри должны были служить к приготовлению
людей к высшим духовным должностям и для приюта люд
ям,
которые склонны к благочестивой созерцательной жизни. Всей своей деятельностью относительно монасты­рей Петр и стремился поставить их в соответствие с указан­ными целями.

Но в 1721 г. Синод издал важное постановле­ние о допущении браков православных с неправославными - и с протестантами и католиками одинаково.

Политическими мотивами руководился отчасти Петр и по отношению к русскому расколу. Пока он видел в раско­ле исключительно религиозную секту, он относился к нему довольно мягко, не трогая верований раскольников (хотя с 1714 г. и велел с них брать
двойной податной оклад). Но ко­гда он увидел, что религиозный консерватизм раскольни­ков ведет к консерватизму гражданскому и что раскольни­ки являются резкими противниками его гражданской дея­тельности, тогда Петр изменил свое отношение к расколу. Во вторую половину царствования Петра репрессии шли рядом с веротерпимостью: раскольников преследовали как гражданских противников господствующей церкви, в кон­це же царствования и религиозная терпимость как будто бы уменьшилась и последовало ограничение гражданских прав всех без исключения раскольников, замешанных и не замешанных в политические дела. В 1722 г. раскольникам дан был даже определенный
наряд, в особенностях которого
видна была как бы насмешка над расколом.

Крупные реформы были проведены в области культуры и просвещения
. Появилась светская литература, и была ликвидирована монополия духовенства на образование. Петром были основаны Пушкарская школа (1699г.), школа математико-навигационных наук (1701г.), медико-хирургическая школа; открыт первый русский общедоступный театр. В Петербурге были учреждены Морская академия (1715г.), инженерная и артиллерийские школы (1719г.), школы переводчиков при коллегиях, открыт первый русский музей - Кунсткамера (1719г.) - с публичной библиотекой. Царь поощрял создание начальных «цифирных» школ, а на горных заводах Урала - школ горных техников. Издавались буквари, учебные пособия, учебные карты. В 1700 году был введен новый календарь с началом года с 1 января вместо 1 сентября и летоисчислением от рождения Христова, а не от сотворения мира. Согласно распоряжению царя 1 января 1700 года в церквях состоялись торжественные молебны по случаю нового года.

В 1699 году в Москве открыли новую типографию, в которой планировали печатать, не церковнославянским, а гражданским шрифтом, книги светского научного содержания. Правда первые книги, изданные на русском языке, появились сначала в Амстердаме. Посвящены они были наукам светским: истории, арифметике, астрологии, навигации, языкознанию и литературе. Это было начало поворота от чисто церковной литературы к научной. С 1703 года выходила первая русская печатная газета - «Ведомости».

В 1724 году 22 января, Сенат, в присутствии Петра утвердил проект основания Петербургской Академии наук с гимназией и университетом. Проект был составлен по поручению Петра , но открылась она в августе 1725 года, после его кончины.

Было издано большое количество книг, начиная с учебников по различным отраслям знаний и кончая трактатами по истории и юриспруденции, фортификации и артилерии, произведениями художественной литературы.

В России появилось много образованных специалистов - не только по военному и морскому делу, но и в области металлургии, кораблестроения, геологии, географии, истории, государствоведения, юриспруденции. По приказу Петра I закупались книги, приборы, оружие, приглашались иностранные мастера и ученые, посылались за границу для обучения молодые дворяне. По распоряжению Петра были организованы и проведены многие экспедиции, приведшие к развитию картографии и расширению географических знаний. Они охватили районы Урала, Сибири, Дальнего Востока, Каспийского и Аральского морей и др.

В эпоху Петра было возведено много зданий для государственных и культурных учреждений, архитектурный ансамбль Петергофа. Строились крепости, такие как Петропавловская, Кронштадт. Было положено начало планировке городов (Петербург), возведению жилых домов по типовым проектам.

Все реформы в области культуры характеризовались развитием связей с западноевропейской культурой и были тесно связаны с задачами укрепления абсолютистского государства.

Все преобразования петровского времени, как определяет исследователь этого периода русской истории Н.И. Павленко, не сопровождались ломкой существовавших общественных отношений: экономическое и политическое господство помещиков, крепостнический строй не только не исчезли, но еще более укрепились. В стране продолжали функционировать феодальные общественные отношения со всеми институтами. С полной и жесточайшей централизацией управления государством, с созданием чиновничье-дворянской монархией политический строй России, в 1721 году ставшей империей, получил форму сложившегося абсолютизма с неограниченной властью монарха.

Реформы Петра по своему суще­ству и результатам не были переворотом, Петр не был «ца­рем-революционером», как его иногда любят называть.

Прежде всего деятельность Петра не была переворотом политическим: во внешней политике Петр строго шел по старым путям, боролся со старыми врагами, достиг небыва­лого успеха на Западе, но не упразднил своими успехами старых политических задач по отношению к Польше и к Турции. Он много сделал для достижения заветных помы­слов Московской Руси, но не доделал всего. Во внутренней политике Петр недалеко ушел от XVII века. Государст­венное устройство осталось прежним.
Земское само­управление, имевшее не политический, но сословный хара­ктер до Петра, осталось таким же и
при Петре. Над органа­ми сословного самоуправления,
как и раньше, стояли
учре­ждения бюрократические, и хотя внешние формы админи
страции
были изменены, общий тип ее оставался неизмен­ным: как и до Петра, было смешение начал личного с кол­легиальным, бюрократического с сословным.

Деятельность Петра не была и общественным перево­ротом. Государственное положение сословий и их взаим­ные отношения не потерпели существенных изменений. Прикрепление сословий к государственным повинностям осталось во всей силе, изменился только порядок исполне­ния этих повинностей. Дворянство при Петре не достигло еще права владения людьми
как сословной привилегии, а владело крестьянским трудом лишь на том основании, что нуждалось в обеспечении за свою службу. Крестьяне не по­теряли прав гражданской личности и не считались еще полными крепостными. Жизнь закрепощала их все более, но началось это еще до Петра, а окончи­лось уже после него.

Побуждая дворян к "охочему" служению государству, Петр I ввел не только обязательное и принудительное обучение для них, но и новый порядок назначения на должности и получения чинов, закрепленных в "Табели о рангах" (1722г.). Не родовитость и знатность, а личные способности и заслуги стали основным условием успешного прохождения служебной лестницы. Для петровской эпохи в высшей степени характерна идея служению государству - это был главный критерий оценки личности.

Были созданы регулярная армия и большой военно-морской флот, оснащенные для своего времени самым лучшим вооружением. Результаты военных преобразований, новые принципы военного искусства, полководческий талант Петра I и его боевых сподвижников блестяще проявились в многолетней Северной войне (1700-1721 гг.). Эта война в конечном итоге явилась завершением более чем вековой, исторически оправданной борьбы русского государства за выход к морю, за возвращение земель, захваченных Швецией в начале XVIIâ. Заключением Ништадского мирного договора (30 августа 1721 г.) Россия твердо закрепилась на приневских и прибалтийских берегах, став крупнейшей державой мира.

В экономической политике Петра, в ее целях и резуль­татах, также нельзя видеть переворот. Петр ясно определил ту задачу, к решению которой неверными шагами шли и до него, - задачу поднятия производительных сил страны. Его программа развития национальной промышленности и торговли была знакома в XVII в. теоретически Крижаничу,
практически - Ордину-Нащокину.
Результаты, дос­тигнутые Петром, не поставили народного хозяйства на новое основание. Главным источником народного богат­ства и при Петре остался земледельческий труд, и Россия, имея после Петра более 200 фабрик и заводов, была все-та­ки земледельческой страной, с очень слабым торговым и промышленным развитием.

И в культурном отношении Петр не внес в русскую жизнь новых откровений. Старые культурные идеалы были
тронуты до него, в XVII в. вопрос о новых началах культур­ной жизни стал резко выраженным вопросом. Царь Алек
сей, отчасти и царь Федор, вполне являлись
уже предста­вителями нового направления. Царь Петр в этом
- прямой их преемник. Но его предшественники были учениками киевских богословов и схоластиков, а Петр был учеником западноевропейцев,
носителей протестантской культуры. Предшественники Петра мало заботились о распростране­нии своих знаний в народе, а Петр считал это одним из главных своих
дел. Этим он существенно отличался от го­сударей XVII в. Так, Петр не был творцом культурного во­проса, но был
первым
человеком, решившимся осущест­вить культурную реформу. Результаты его деятельности были велики: он дал своему народу полную
возможность материального и духовного общения со всем цивилизован­ным миром. Но не следует, однако, преувеличивать этих результатов. При Петре образование коснулось только вы­сших слоев общества, и то слабо; народная же масса пока осталась при своем старом мировоззрении.

Но все же реформы Петра приобрели у потомства и даже современников репутацию коренного
государствен­ного переворота.

На русское общество реформы Петра, решительные и широкие, произвели страшное впечатление после осто­рожной и медлительной политики московского правитель­ства. В обществе не было того сознания исторической тра­диции, какое жило в гениальном Петре. Близорукие мос­ковские люди объясняли себе и внешние предприятия, и внутренние нововведения
государя его личными каприза­ми, взглядами и привычками. Частные нововведения они противополагали частным же обычаям старины и выноси­ли убеждение, что Петр безжалостно рушил их старину. За разрушенными и введенными вновь частностями общест­венного быта они не видели общей сущности старого и но­вого. Вот почему современникам
Петра, присутствовавшим при бес­численных нововведениях, и крупных и мелких, казалось, что Петр перевернул вверх дном всю старую жизнь, не ос­тавил камня на камне от старого порядка. Видоизменения старого порядка
они считали за полное его уничтожение.

Поведение Петра, вся его манера действовать пока­зывали, что он не просто
видоизменяет старые порядки, но питает к ним страстную вражду и борется с ними ожесто­ченно. Он не улучшал старину, а гнал ее и принудительно заменял новыми порядками. Это неспокойное отношение к своему делу, боевой характер деятельности, ненужные жестокости, принудительность и строгость мероприятий - все
это явилось у Петра как результат впечатлений его детства и молодости. Выросший среди борьбы и вражды, видевший и открытые бунты, и тайную оппозицию, Петр вступил на путь реформ далеко не со спокойным духом. Он ненавидел ту среду, которая отравляла его детство, и те темные стороны старой жизни, которые сделали возмож­ной эту среду. Поэтому, уничтожая и видоизменяя старые порядки, он в свою деятельность монарха вносил личные чувства пострадавшего человека. Принужденный бороться за свою власть и самостоятельность при начале правления,
Петр сохранил боевые приемы навсегда. Встреченный от­крытой враждой сначала, чувствуя и потом скрытое проти­водействие себе в обществе, Петр все время боролся за то, во что верил и что считал полезным. В этом объяснение тех особенностей в реформационной
деятельности Петра, ко­торые сообщили его реформе черты резкого, насильствен­ного переворота.

Вместе с тем нельзя забывать, что Петр I был не единственным преобразователем России. Это время выдвинуло большое число замечательных деятелей, внесших свой вклад в развитие русского государства, русской нации и культуры. Среди них следует упомянуть имена А.Д. Меньшикова, Б.И. Курапина, П.А. Толстого, Б.П. Шереметева, М.М, Голицина, Я.В. Брюса, В.Н. Татищева. Многие из низ были представителями древнейших боярских фамилий, безоговорочно перешедшими на сторону Петра I, некоторые - выходцами из "всяких чинов людей".

Однако по существу своему реформа эта не была пере­воротом.

ЛИТЕРАТУРА

Анисимов Е.В. Время петровских реформ. - Л., 1989.

Буганов В.И. Петр Великий и его время - М., Наука, 1989.

Валишевский К. Петр Великий. - М., 1991.

Володарский Я.Е. Петр I //Вопросы истории: - 1993 - № 6 - с. 59-79.

Ключевский В.О. Значение Петра I //Знание - сила: - 1989 - №1 - с. 66-71.

Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. -

Ключевский В.О. Сочинения в 9-ти тт. - Т. 4. - М., 1958.

М., Правда,1990.

Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра I. - М., 1986.

Павленко Н.И. Петр Великий - М., 1990.

Павленко Н.И. Петр первый. - М., Мысль, 1976.

Платонов С.Ф. Лекции по русской истории - Петрозаводск, АО Фолиум, 1996.

Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре великом. - М., Наука, 1984.