Понятие и значение квалификации преступлений

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по курсу «Гражданское право»

по теме: «Понятие и значение квалификации преступлений»

1. Понятие и значение квалификации преступлений. Квалификация, осуществляемая в ситуации конкуренции норм

В переводе с латинского термин «квалификация» означает «качество». Следовательно, при первом приближении квалификация преступления есть отнесение содеянного по качественным признакам, свойственным определенному классу, виду преступлений.

Относительного того, что представляет собой квалификация преступлений, споры в теории идут по двум основным направлениям:

· с точки зрения операционной (это деятельность или результат деятельности);

· с точки зрения сущностной (это установление тождества, подобия, соответствия и т.д.).

В науке уголовного права о квалификации преступлений говорят в двух смыслах:

а) как о деятельности либо определенном логическом процессе;

б) как о результате деятельности, итоговой правовой оценке общественно опасного вида поведения и закреплении этой оценки в соответствующем процессуальном документе.

Здесь уместна аналогия с терминами «убийство», «хищение», аккумулирующими и процесс (лишение жизни, изъятие и завладение имуществом), и результат (смерть человека, нажива), и следует согласиться с В.Н. Кудрявцевым, что подчеркнуть связь и единство этих аспектов ? деятельности и результата ? применительно к квалификации «может быть, более важно, чем отметить их различие».

Имеются определенные расхождения среди ученых и относительно сущности квалификации деяния: что она собой представляет ? установление и закрепление соответствия между признаками содеянного и состава преступления либо тождества, подобия (В.Н. Кудрявцев, Б.А. Куринов, А.В. Наумов, А.С. Новиченко и др.). Чаще всего квалификацию преступления трактуют как установление и юридическое закрепление «точного соответствия» между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой (В.Н. Кудрявцев).

Здесь, прежде всего, неудачно применение термина «точное соответствие», ибо упускается из виду неправильная (ошибочная) квалификация, которая также представляет собой «установление и юридическое закрепление», т.е. разновидность квалификации преступления.

Думается, неадекватно отражает сущность рассматриваемого понятия и термин «соответствие»: как подчеркивают А.В. Наумов и А.С. Новиченко, этот термин заимствован из точных и естественных наук, где он трактуется как отношение, выражающее функциональную связь состояний, сторон, объектов (например, связь между атомным весом элементов и их химическими свойствами). Существует связь между мотивом и целью, объектом и путями его нарушения, но эти понятия не идентичны, не совпадают. Неудачно и обозначение квалификации как тождества, поскольку нет и не может быть тождества между признаком состава и признаком преступления ? они не равновелики по объему.

Видимо, точнее определять уголовно-правовую квалификацию следующим образом. Уголовно-правовая квалификация ? это деятельность по соотнесению (сопоставлению) признаков содеянного и признаков состава преступления, итогом которой является констатация совпадения или несовпадения таковых признаков.

От правильной квалификации преступлений зависят многие правовые последствия:

· признание лица виновным в совершении уголовно наказуемого деяния;

· возможность (или невозможность) освобождения от уголовной ответственности;

· вид и размер наказания, которые будут назначены по приговору суда;

· вид учреждения, в котором должно содержаться лицо в случае лишения его свободы;

· возможности признания наличия того или иного вида рецидива;

· условия досрочного освобождения от наказания;

· подсудность;

· подследственность.

Отсюда видно, что квалификация (уголовно-правовая оценка) содеянного ? весьма ответственный акт, от качества осуществления которого зависят будущее обвиняемого и нормальное функционирование правосудия.

Выделяют философскую, логическую, психологическую и правовую основы квалификации преступлений.

Философской (методологической) основой является отношение единичного и общего. Единичное (преступление) выражает качественную определенность оцениваемого явления, его индивидуальность, своеобразие. Общее (уголовно-правовая норма) есть абстракция, которая отражает лишь типичные признаки явления. Ввиду того, что общее (норма) существует в отдельном преступлении, наличествует теоретическая база для установления совпадения признаков содеянного и состава преступления: сопоставляются конкретное, единичное (преступление) и общее (норма).

Логическая основа видится в том, что квалификация преступления ? это продукт мыслительной деятельности, в основе которой лежит дедуктивное умозаключение: большой посылкой (суждением) при этом выступает уголовно-правовое предписание, а малой (вторым суждением) ? признаки содеянного, на основе чего делается вывод о совпадении фактических признаков содеянного и признаков состава, предусмотренного уголовно-правовой нормой. При квалификации преступлений используются иногда и иные формы умозаключений, в частности разделительно-категорический силлогизм (например, при разграничении тайности-открытости хищения).

Психологический аспект квалификации предопределен тем, что квалификация ? это мыслительный процесс, осуществляемый конкретным лицом в связи с решением конкретной задачи. Естественно, на формы и итоги решения влияют множество привходящих обстоятельств интеллектуального и эмоционального характера (уровень знаний, жизненный и профессиональный опыт, психофизиологическое состояние, наличие времени, сложность задачи, настрой на объективность или обвинительный уклон, умение и желание противостоять «телефонному праву» и т.д.).

Правовую основу квалификации преступлений составляет уголовный закон, конкретнее ? состав преступления как необходимое и достаточное основание уголовной ответственности. Большинство его признаков описаны в соответствующих статьях Особенной части УК.

Ключевой момент, подлежащий уяснению при изучении следующего вопроса: устанавливается ли при квалификации преступлений объективная истина. Многие представители науки уголовного процесса (М.С. Строгович, М.А. Чельцов и др.) полагают, что понятие материальной истины относится к установлению фактов, обстоятельств уголовного дела и не распространяется на юридическую оценку факта. Они мотивируют это тем, что деяние и характеризующие его обстоятельства ? это объективный факт, закон же меняется, неадекватно и представление судей о содержании закона. Данное мнение было оспорено В.Н. Кудрявцевым, Я.О. Мотовиловкером, П.Е. Недбайло, А.С. Трусовым и другими учеными, считающими, что установление истины по делу распространяется не только на анализ фактических обстоятельств, но и на квалификацию преступления. Оценка преступления всегда должна производиться в соответствии с законом, действовавшим во время совершения преступления (ст. 9 УК).

Конечно, эти доводы несостоятельны, ибо уголовный закон ? это объективная реальность, а представление судей об этой реальности имеет то же значение, что и относительно такой реальности, как фактические обстоятельства дела, деяние. Истина как результат деятельности человеческого мышления по форме всегда субъективна. Но если это мышление адекватно отражает предметы и явления действительности, воспроизводит их так, как они существуют вне сознания и независимо от него, есть все основания говорить о достижении объективной истины.

Сложность в том, что в процессе квалификации преступлений органы правоприменения последовательно устанавливают:

а) истину относительно фактической стороны дела;

б) истину относительно уголовного закона.

В результате этого должно возникнуть два адекватных представления: об обстоятельствах дела и об уголовно-правовых нормах. Затем по времени следует третий этап ? соотнесение этих двух представлений. Сопоставляются, таким образом, две мысли, два представления, а не представление с объективной реальностью, что характерно для установления истины. На этом этапе возможно искажение отношения между самими мыслями, почему точнее, на наш взгляд, вести речь о правильности или неправильности квалификации, а не об истинности (либо неистинности) ее.

В основу определения количества совершенных преступных деяний (действий или бездействия) при квалификации преступлений положены понятия единого (единичного) преступления и множественности преступлений.

1. К единым (единичным) преступлениям, которые регистрируются и учитываются как одно преступление, относятся: длящиеся, продолжаемые, составные преступления.

А. Длящееся преступление, под которым понимается действие (бездействие), сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного преследования. Еще в постановлении Пленума Верховного Суда СССР «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям» от 4 марта 1929 г. (с изменениями, внесенными постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 14 марта 1963 г. №1) было сказано, что длящееся преступление начинается с момента совершения преступного действия (бездействия) и заканчивается прекращением его самим виновным, пресечением правоохранительными органами или с наступлением иных событий, препятствующих дальнейшему его совершению.

Например: злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (ст. 157 УК РФ); побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК РФ); уклонение от отбывания лишения свободы (ст. 314 УК РФ); укрывательство преступлений (ст. 316 УК РФ); уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК РФ); незаконные хранение или ношение оружия (ст. 222 УК РФ); незаконное хранение наркотических средств (ст. 228 УК РФ); самовольное оставление части или места службы (ст. 337 УК РФ); дезертирство ( ст. 338 УК РФ) и некоторые другие.

Б. Продолжаемое преступление, т.е. преступление, складывающееся из ряда юридически тождественных действий (бездействия), направленных к общей цели, объединенных единым умыслом и единством объекта посягательства. Началом продолжаемого преступления надлежит считать совершение первого действия из числа нескольких тождественных действий, составляющих одно продолжаемое преступление, а окончанием - момент совершения последнего преступного действия.

Например: доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ); побои (ст. 116 УК РФ); истязание (ст. 117 УК РФ); хищения, совершенные из одного источника в несколько приемов, охваченные единым умыслом (ст.158, 160 УК РФ и др.).

В. Составное преступление состоит из двух или более деяний, описываемых диспозицией одной статьи или ее части, когда каждое из них образует самостоятельное преступление. Однако, учитывая внутреннее единство этих действий, закон объединяет их в одно преступление.

Например: изнасилование (п. «г» ч. 2, п. «а» и «б» ч. 3 ст.131 УК РФ); разбой (ст. 162 УК РФ); похищение человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия (п. «в» ч. 3 ст.126 УК РФ), превышение должностным лицом полномочий с причинением тяжких последствий (п. «в» ч. 3 ст.286 УК РФ) и др.

Г. Преступление, совершенное несколькими лицами в соучастии, при условии отсутствия эксцесса исполнителя.

Д. Совершение одного преступного деяния, в результате которого потерпевшими оказываются несколько лиц.

Например, кража (ст. 158 УК РФ) из одного помещения (квартиры, офиса) вещей, ценностей, денег, ценных бумаг и т.п., принадлежащих разным лицам; мошенничество (ст. 159 УК РФ), когда лицо (группа лиц) путем совершения одного преступного действия (обмана или злоупотребления доверием) завладевает чужим имуществом (деньгами, ценными бумагами и т.д.) или приобретает право на чужое имущество, принадлежащее нескольким лицам, независимо от количества и суммы причиненного ущерба.

2. В отличие от единого (единичного) преступления некоторые виды множественности преступлений - неоднократность и совокупность регистрируются и учитываются как два и более преступления.

А. В соответствии с ч. 1 ст. 16 УК РФ неоднократностью признается совершение двух или более тождественных преступлений, предусмотренных одной и той же статьей или частью статьи УК РФ, а также совершение двух или более однородных преступлений, предусмотренных различными статьями УК РФ, в тех случаях, когда это предусмотрено Особенной частью УК РФ (например, Примечание 3 к ст. 158 УК РФ), каждое из которых характеризуется самостоятельным умыслом.

Однако если признаком неоднократности является наличие у лица, совершившего деяние, судимости, которая не погашена и не снята в установленном законом порядке, то регистрируется и учитывается одно преступление.

Б. Совокупность преступлений предполагает совершение в разное время двух или более преступных деяний (действий или бездействия), предусмотренных различными статьями или частями одной статьи Особенной части УК РФ, имеющими самостоятельные санкции, ни за одно из которых лицо не было осуждено - реальная совокупность (ч. 1 ст. 17 УК РФ).

Совокупностью преступлений признается также совершение одного деяния (действия или бездействия), содержащего признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК РФ (ч. 2 ст. 17 УК РФ - идеальная совокупность).

При совокупности преступлений лицо несет уголовную ответственность за каждое совершенное преступление по соответствующей части или статье УК РФ.

Регистрируются и учитываются также как два и более преступления:

а) если несколько лиц одновременно совершили преступления, квалифицируемые по одной статье УК РФ, когда каждый участник действовал независимо от других (при отсутствии признаков соучастия и единого умысла).

Например: побег нескольких лиц из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи при отсутствии сговора, когда все участники действовали независимо друг от друга (ст. 313 УК РФ); одновременное самовольное оставление части или места службы (ст. 337 УК РФ) либо дезертирство (ст. 338 УК РФ) несколькими лицами при отсутствии сговора на совершение группового преступления и др.;

б) если один из соучастников преступной группы совершил преступление, не охватывающееся общим умыслом соучастников (ст. 36 УК РФ, эксцесс исполнителя).

Например, когда группа лиц по предварительному сговору совершает убийство, а один из участников независимо от других похищает у потерпевшего деньги, ценности или другие предметы;

в) если лицо (группа лиц) совершило два и более преступления, квалифицируемых по разным частям одной статьи УК РФ.

Например: лицо (группа лиц) совершило изнасилование взрослой женщины, а затем заведомо несовершеннолетней или заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста, то эти действия квалифицируются по ч., п. «д» ч. 2, п. «в» ч. 3 ст. 131 УК РФ.

Квалификация совершенного деяния как покушения на преступление должна происходить при установлении: 1) действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления; 2) умысла; 3) недовведения преступления до конца, причем по не зависящим от лица обстоятельствам.

1. Признак действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, означает, что при покушении на преступление осуществляется деяние, предусмотренное статьей Особенной части уголовного законодательства. Этот признак отличает покушение на преступление как от любого непреступного (пусть и предосудительного) поведения, так и от приготовления к преступлению ? создания условий для совершения преступления (ч. 1 ст. 30 УК РФ). Если лицо не приступает к выполнению действий (бездействия), названных в соответствующей статье Особенной части, содеянное ни при каких условиях нельзя квалифицировать в качестве покушения на преступление.

Так в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» разъяснено, что «не может быть квалифицировано как покушение на дачу или получение взятки либо на коммерческий подкуп высказанное намерение лица дать (получить) деньги, ценные бумаги, иное имущество либо предоставить возможность незаконно пользоваться услугами материального характера в случаях, когда лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не предпринимало».

2. Признак совершения умышленных действий (бездействия) сам по себе, конечно, не отличает покушение на преступление от оконченного преступления, но означает, что установление неосторожности сразу исключает квалификацию деяния как покушения на преступление. Известно, что умысел бывает прямым и косвенным (ст. 25 УК РФ). Однако практика обоснованно исходит из того, что покушение на преступление способно быть совершено исключительно с прямым умыслом. Так, в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. №1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» разъяснено, что «покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.)».

3. Признак недоведения преступления до конца означает, что при покушении на преступление соответствующие действия (бездействие) либо выполняются не в полном объеме, либо не влекут общественно опасные последствия, предусмотренные статьей или частью статьи Особенной части уголовного законодательства. Данное обстоятельство особенно важно для отграничения покушений на преступления от оконченных преступлений. Оно недвусмысленно свидетельствует о невозможности квалификации как покушения на преступление деяний, с помощью которых криминализуются в качестве оконченных преступлений покушения на преступления. Речь идет об усеченных и в некоторых случаях формальных составах. Например, совершение нападения в целях хищения при разбое уже само по себе без изъятия и обращения в свою пользу чужого имущества образует оконченное преступление (ст. 162 УК РФ); заявление при вымогательстве требования передачи чужого имущества без каких-либо действий, направленных на его получение, также образует такое преступление (ст. 163 УК РФ); оконченным преступлением является и просто посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, лица, осуществляющего правосудие или предварительное следствие, сотрудника правоохранительного органа (ст. 277, 295, 317 УК РФ) без цели воздействия на их профессиональную деятельность или мести за нее.

2. Практические задания

1. Определите составы преступлений, смежные вымогательству (ст. 163 УК). Проведите разграничение составов. Приведите примеры

Вымогательство, будучи посягательством на чужое имущество, по объективным и субъективным признакам мало отличается от насильственных форм хищения ? разбоя и грабежа, соединенного с насилием.

Вымогательство посягает не только на собственность, но и на имущественные права (наследственные, жилищные и др.) и служит способом завладения чужим имуществом.

При вымогательстве используется угроза как средство психического насилия. Реальность угрозы может подкрепляться применением физического насилия.

Субъективная сторона вымогательства предполагает наличие у виновного прямого умысла и корыстной цели. Виновный осознает, что предъявляет незаконное имущественное требование, причем в качестве средства воздействия на потерпевшего использует угрозу, и желает таким путем добиться передачи ему чужого имущества или права на него. При этом не имеет значения, намерен ли виновный привести свою угрозу в исполнение при отказе потерпевшего исполнить его требование.

Объективная сторона вымогательства состоит из двух слагаемых ? предъявления имущественных требований и угрозы причинения потерпевшему нежелательных последствий.

Угроза при вымогательстве служит средством достижения виновным цели и должна быть реальной.

Приведем пример. К. и Д. отказались платить супругам-вымогателям (контролировавшим рынок в одном из подмосковных городков) за право торговли на местном рынке. В «наказание» преступники ворвались в квартиру, где К. и Д. проживали со своими дочерьми (пятилетней и одиннадцатилетней). Угрожая женщинам пистолетом, вымогатели заставили их подписать расписку на 800 долл. США. В качестве залога преступники забрали детей. Вымогатели пригрозили несчастным матерям, что если на следующий день они не привезут деньги, то дети будут отданы на растерзание наркоманам. После обращения потерпевших в милицию была проведена успешная операция по аресту вымогателей, в результате которой детей освободили.

При отграничении вымогательства от грабежа и разбоя следует учитывать, что если при грабеже и разбое насилие является средством завладения имуществом или его удержания, то при вымогательстве оно подкрепляет угрозу. Завладение имуществом при грабеже и разбое происходит одновременно с совершением насильственных действий либо сразу после их совершения, тогда как при вымогательстве умысел виновного направлен на получение требуемого имущества в будущем.

Примером может служить уголовное дело в отношении Карпова и Рыбина, рассмотренное районным судом г. Кирова. Они были признаны виновными в вымогательстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору. Кроме того, Карпов ? в разбое, а Рыбин ? в грабеже, совершенных группой лиц по предварительному сговору.

Преступления, как установлено судом, совершены в г. Кирове при следующих обстоятельствах. Рыбин потребовал от Перминова ежемесячной платы за то, что тот продает пакеты с жидкостью «Блеск». Последний платить отказался, и Рыбин предупредил, что если он деньги давать не будет, его изобьют. Через месяц Рыбин и Карпов пришли к Перминову, и Рыбин повторил требования, а затем с целью заставить его платить оба стали угрожать убийством и причинили ему телесные повреждения. Перминов испугался и вынужден был сказать им, что у него есть деньги в шифоньере. Рыбин взял оттуда деньги. Карпов, понимая, что Перминов не собирается в будущем платить им деньги, с силой нанес ему удар по лицу стеклянной банкой, причинив легкий вред здоровью.

Изменяя приговор суда, коллегия указала, что, решая вопрос о квалификации отдельно каждого вмененного деяния, суд первой инстанции искусственно разграничил объективную сторону совершенного Карповым и Рыбиным одного преступления.

Осужденные завладели деньгами потерпевшего в процессе вымогательства, с целью ежемесячного получения от него данной суммы. Их действия, связанные с завладением деньгами, полностью охватывались составом преступления ? вымогательства и не требовали дополнительной квалификации как разбой или грабеж.

Поэтому квалификация действий Рыбина и Карпова по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 161 и пп. «б», «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ признана Судебной коллегией излишней и осуждение по данным статьям исключено. Кроме того, квалифицируя действия Рыбина как вымогательство, совершенное неоднократно, суд сослался на то обстоятельство, что он дважды незаконно требовал передачи чужого имущества. Однако по делу установлено, что Рыбин дважды одному и тому же лицу ? Перминову ? предъявлял одно незаконное требование ? ежемесячно отдавать по 100 руб. в связи с торговой деятельностью. Коллегия обоснованно пришла к выводу, что данные действия Рыбина неоднократности не образуют, и этот квалифицирующий признак также исключен из обвинения.

Если же вымогательство сопряжено с непосредственным изъятием имущества потерпевшего, то при наличии реальной совокупности преступлений эти действия должны дополнительно квалифицироваться в зависимости от характера примененного насилия как грабеж или разбой.

В следственно-судебной практике возникают вопросы, связанные с квалификацией и отграничением вымогательства от принуждения к совершению сделки. При отграничении принуждения к сделке от вымогательства необходимо установить характер требований, которые предъявлял виновный. При принуждении к совершению сделки отсутствуют такие признаки, обязательные для вымогательства, как безвозмездность и корыстная цель. Эти положения не всегда учитываются при квалификации конкретных деяний.

Так, Ковровским городским судом Владимирской области 9 декабря 1997 г. Бабаев И. и Бабаев М. осуждены по пп. «б», «в» ч. 2 ст. 179 и пп. «а», «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ. Они признаны виновными в принуждении к совершению сделки с применением насилия, совершенного организованной группой, а также вымогательстве, совершенном в отношении граждан Ф., М. и М-ва организованной группой, неоднократно, в целях получения имущества в крупном размере.

Бабаев И. и Бабаев М. в период с конца марта по апрель 1997 г. с целью незаконного обогащения требовали от Ф. обменять принадлежавшую ей на праве собственности благоустроенную квартиру на другую, неблагоустроенную. С тем чтобы понудить Ф. к обмену, они избивали (в том числе и в ее присутствии) ее сына, угрожали ему убийством, увозили Ф. на другую квартиру и не разрешали выходить. Опасаясь расправы с сыном, Ф. была вынуждена согласиться на обмен своей квартиры на неблагоустроенную, куда затем и переехала, получив в качестве компенсации 1,5 млн. рублей. Ее же квартира была продана за 36 млн. рублей, из которых 30 млн. рублей получили Бабаевы.

Кроме того, в апреле-мае 1997 г. Бабаев И. и Бабаев М. снова совершили вымогательство: под угрозой применения насилия вымогали у М. деньги в сумме 18 млн. рублей, а у М-ва ? в сумме 50 млн. рублей.

Судебная коллегия по уголовным делам Владимирского областного суда приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора и кассационного определения ? исключении из обвинения осужденных пп. «б», «в» ч. 2 ст. 179 УК РФ.

Президиум Владимирского областного суда 4 сентября 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Виновность Бабаева И. и Бабаева М. в совершении вымогательства в суде установлена. Их действия квалифицированы правильно. Вместе с тем их осуждение по пп. «б», «в» ч. 2 ст. 179 УК РФ за принуждение Ф. к совершению сделки по обмену ее квартиры нельзя признать обоснованным.

В соответствии с диспозицией ст. 179 УК РФ уголовная ответственность за принуждение к совершению сделки наступает в том случае, когда действия виновного не содержат состава другого преступления ? вымогательства.

В данном случае принуждение Бабаевыми Ф. к обмену ее квартиры как преследовавшее цель незаконного, за ее счет, обогащения судом обоснованно квалифицировано как вымогательство и дополнительной квалификации этих действий по ст. 179 УК РФ не требуется.

С учетом изложенного приговор и определение кассационной инстанции в отношении Бабаева И. и Бабаева М. были изменены, исключено указание об осуждении их по пп. «б», «в» ч. 2 ст. 179 УК РФ, в остальной части данные судебные постановления оставлены без изменения.

В теории уголовного права и правоприменительной деятельности возникают вопросы, связанные с проблемой отграничения вымогательства от самоуправства. Предметом вымогательства является чужое имущество, то есть такое, на которое виновный не имеет ни действительного, ни предполагаемого права. Однако это не всегда учитывается при квалификации конкретных деяний.

Например, по приговору Яранского районного суда Кировской области от 5 марта 1998 г. Щеглов и Торбеев осуждены по п. «а» ч. 2 ст. 163 УК РФ. Они признаны виновными в совершении вымогательства. Щеглов и Торбеев, действуя в группе по предварительному сговору, у автостанции г. Яранска подошли к Козлову и потребовали отдать им золотую цепочку, якобы принадлежащую Мальцевой, но тот отказался. Тогда они стали угрожать Козлову насилием в будущем и повреждением его имущества ? легкового автомобиля, настаивали на своем требовании, после этого Щеглов ножом проколол два колеса автомобиля Козлова, причинив ущерб в сумме 400 руб. (в ценах 1998 г.). Повторив угрозы повреждением имущества, оба затем скрылись.

Судебная коллегия по уголовным делам Кировского областного суда приговор в отношении Щеглова и Торбеева оставила без изменения.

Президиум Кировского областного суда протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ об изменении судебных решений в части квалификации действий осужденных удовлетворил, указав следующее.

Признав Щеглова и Торбеева виновными в вымогательстве, суд сослался на показания потерпевшего Козлова, свидетелей Шурыгина, Черепанова, данные ими в ходе предварительного следствия, на показания свидетелей Козлова С. и Мальцевой в суде. Но суд неправильно оценил эти доказательства и поэтому допустил ошибку в квалификации действий Щеглова и Торбеева. Так, Щеглов, рассказывая об обстоятельствах совершения преступления, пояснял, что Мальцева попросила его поговорить с Козловым, который удерживал у себя ее золотую цепочку с августа 1996 г. Он неоднократно предлагал Козлову встретиться с Мальцевой и разрешить эту проблему. Вечером 24 июля 1997 г. он встретил Козлова около эстакады у автостанции и вновь заговорил о возврате золотой цепочки Мальцевой, они поспорили, в возбужденном состоянии он проколол ножом два передних колеса автомобиля Козлова. В сговоре с Торбеевым не состоял, последний о его намерениях не знал. Насилием и повреждением имущества Козлову они не угрожали. Как показал Торбеев в суде, он и Щеглов на его автомобиле остановились у эстакады для мелкого ремонта. Он вышел из салона автомобиля позднее, когда Щеглов разговаривал с Козловым, видел, как Щеглов проколол колеса автомобиля Козлова, испугался и вернулся в автомашину. Показания Щеглова о попытке понудить Козлова возвратить Мальцевой золотую цепочку объективно подтверждаются другими доказательствами, в частности свидетельскими показаниями Мальцевой, Козлова С., Шурыгина, Черепанова, показаниями потерпевшего Козлова. Как показал потерпевший в ходе предварительного следствия, он ремонтировал автомобиль на эстакаде у автостанции, в это время к нему подошел Щеглов и потребовал отдать золотую цепочку, которую он якобы незаконно забрал у Мальцевой и не возвращал. Присутствовавший при этом Торбеев также требовал вернуть цепочку. Поскольку он (Козлов) никакой цепочки ни у кого не забирал, то заявил, что ничего никому не должен. Щеглов и Торбеев стали угрожать ему применением насилия, потом Щеглов проколол колеса его автомобиля. В результате преступных действий ему (Козлову) причинен значительный материальный ущерб. Данные показания положены в основу приговора. Однако, как видно из показаний свидетеля Мальцевой, она неоднократно обращалась к Козлову с просьбой вернуть цепочку, но он отказывался. Тогда она попросила своего знакомого Щеглова убедить Козлова вернуть цепочку. Указанное обстоятельство подтвердил и потерпевший Козлов. По делу также доказано, что Щеглов не намеревался обратить цепочку в свою пользу, а собирался в случае ее возврата отдать законному владельцу. Корыстной цели, как следует из материалов дела, ни Щеглов, ни Торбеев не преследовали. Свидетели Шурыгин и Черепанов, на чьи показания в ходе следствия сослался суд, подтвердили лишь факт, что в их присутствии Щеглов и Торбеев требовали у Козлова золотую цепочку, дали неделю срока, чтобы он ее возвратил, угрожали проколоть колеса автомобиля, что Щеглов и сделал.

Таким образом, имеющиеся в деле данные свидетельствуют, что Щеглов и Торбеев хотели забрать, как они полагали, незаконно удерживаемую Козловым золотую цепочку.

Статья 163 УК РФ предусматривает ответственность за корыстное преступление, при совершении которого виновный предъявляет незаконные требования на имущество для обращения в свою пользу или пользу других лиц.

С учетом изложенного, действия Щеглова и Торбеева подлежат переквалификации на ч. 2 ст. 330 УК РФ, предусматривающую ответственность за самоуправство, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения.

2. Задача. К Мякишевой пришли ее знакомые Ляшев и Петров и предложили приобрести по низкой цене кожаную куртку и две шубы, сообщив, что вещи похищены у жены одного из артистов цирка. Совершив сделку, Мякишева куртку оставила себе, одну шубу подарила сестре, а другую заложила в ломбард, получив ссуду. Владелица имущества, случайно зайдя в ломбард, опознала свою вещь и обратилась в правоохранительные органы. Какое решение должно быть принято по данному заявлению?

По данному заявлению должно быть принято решение о возбуждении уголовного дела по одной из статей УК, посвященных хищению чужого имущества (предположительно ст. 158 «Кража», по которой будут нести ответственность Ляшев и Петров), а также по ст. 175 «Приобретение или сбыт имущества, добытого заведомого преступным путем».

Проанализируем состав данного преступления. Объект данного преступления ? законный порядок приобретения или сбыта имущества. Предмет преступления ? имущество, добытое преступным путем, в данном случае посредством хищения. (Имуществом здесь является кожаная куртка и две шубы).

Объективная сторона характеризуется действиями, заранее не обещанными: а) приобретением или б) сбытом имущества, заведомо добытого преступным путем. В данном случае Мякишева стало владелицей вышеупомянутого имущества, однако не имеет в отношении данного имущества правомочий собственника.

Субъективная сторона характеризуется виной в форме прямого умысла. Виновный сознает, что приобретает или сбывает имущество, заведомо добытое преступным путем, и желает совершения указанных действий. В данном случае, Мякишева была осведомлена о том, что имущества было приобретено преступным путем. При этом судебная практика исходит из того, что для данного состава не требуется обязательной осведомленности виновного, каким именно преступлением добыто приобретенное им имущество, и важно лишь то, чтобы он сознавал, что это имущество добыто преступным путем.

Часть 2 статьи 175 УК предусматривает повышенную ответственность за совершение данного преступления при следующих отягчающих (квалифицирующих) обстоятельствах: а) группой лиц по предварительному сговору, б) в отношении автомобиля или иного имущества в крупном размере. Крупный размер приобретенного имущества конкретизирован в примечании к ст. 169 УК (им признается стоимость в сумме, превышающей 250 тыс. руб.). В ч. 3 ст. 175 УК сформулирован особо квалифицирующий признак рассматриваемого преступления: совершение его организованной группой или лицом с использованием своего служебного положения. Таким образом, в деянии Мякишевой отсутствуют квалифицирующие признаки и она должна нести ответственность по ч. 1 ст. 175 УК.

Список использованных источников

1. Уголовный Кодекс РФ от 13.06.96 №63-ФЗ (с изменениями и дополнениями).

2. Благов Е.В. Квалификация покушения на преступление. // Журнал российского права. 2005. №8.

3. Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. - М., 2001.

4. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - М., 2006.

5. Наумов А.В. Комментарий к УК РФ. - М., 2002.

6. Наумов А.В. Практика применения УК РФ: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. - М., 2006.

7. Уголовное право РФ. Часть особенная. Под ред. Л.Л. Кругликова. - М., 2006.

8. Хатыпов Р.Н. Сложные вопросы квалификации вымогательства. // Российский следователь. 2003. №11.