Как фундаментальное и древнее правовое явление, институт нотариата нуждается в специальном философском и культурологическом осмыслении. Совершенно недостаточно того факта, что нотариат, равно как и иные институты права, подвергается преимущественно лишь позитивистскому нормативно-логическому осмыслению в форме юридических комментариев. Формально у нас нет "одисциплинированной" философии нотариата, да и в целом происходит элиминация правоведения, замененного сплошь и рядом законоведением, что не одно и то же. Не встречаются и квазифилософские работы по нотариату, например, в форме фундаментальных исторических исследований, где дается не просто хроника, а глубокий анализ нотариальной эволюции. Впрочем, знание и его проявление - не одно и то же, равно как книга - один из источников знания, но не само знание. Де-факто, философия нотариата существует, раз есть нотариат. Это, кстати, относится к любому мировоззрению - любое из них само вербует своих сторонников, даже минуя книги и лекции. Ведь доктрина есть вербальная манифестация соответствующего духа. Сначала spiritus (дух) - затем corpus (тело). Практическая философская интерпретация нотариата существует: она интегрирована в общий контекст философии права, она имплицирована в идеологические сентенции, афоризмы и формальные силлогизмы правовых доктрин, она существует в головах практиков, она просачивается в законодательный процесс и т.д. Тем не менее, целенаправленная творческая (не планово-диссертационная) философская разработка правового явления полезна: сама по себе как искусство юриспруденции, а в прикладном аспекте как лаборатория отраслевой теории, аксиологии, деонтологии и других идейных продуктов. Аристотелевское определение философии как исследования причин вещей вполне приемлемо по своей достаточности для нашего подхода к проблеме. И нам пока полезнее художественно-философское осмысление нотариата как альтернатива официозно-академическому методизму, основанному зачастую на псевдонормативном, то есть не понятно кем усредненном мировоззрении, что переводит философию из живого состояния, из искусства видения, открытия и откровения, в схоластическую и мертвенную силлогизматику. Это напрямую касается и области права, ибо заурядное формалистическое законоведение, продуцируемое голым позитивизмом, уже давно замкнулось само в себе, и без обращения к животворящему источнику, архетипу того, что именуется теперь предметом юридической науки, мы обречены на беспросветный формализм. Кто именно станет лаборантом философской лаборатории нотариата, какими методами он будет работать? Это неважно. Философия в этимологическом смысле - мудролюбие, любовь к истине. Философствование не есть монополия ученых; ни у кого нет лицензии на поиск истины; никто не сказал, что философия есть то, что содержится в диссертациях. В принципе, любой человек, работающий или не работающий в сфере нотариата, может при желании выразить свои философские идеи о нотариате; иное дело, станут ли они качественными, будут ли восприняты. Многие являются стихийными сторонниками интуитивистского метода в философии; не чуждые искусству предпочитают не дискурсивный, а структурно-символический, даже художественный, стиль философствования. Часто подлинные философские тексты являются художественными произведениями, в отличие от многочисленных штатных опусов диссертантов. А поскольку философия и "философоведение" не синонимы, есть философы и есть доктора философских наук. Иногда эти понятия пересекаются. Пусть философия нотариата развивается в разных формах - от металогических (сверхъабстрагированных) до метафорических (литературных). Могут быть представлены все возможные формы. Существенно следующее: мировоззрение. Во-первых, каково мировоззрение, такова и философия. Во-вторых, философия универсальна, философия объясняет все сразу, все мироздание и, по гамбургскому счету, не может быть специальной, отдельной философии, например, философии любви. В-третьих, философий, например нотариата, будет столько, сколько будет философствующих на эту тему. Станет ли философской доктриной рукопись с названием "Философия нотариата"? Это зависит от содержания. Станет ли она философским трудом, если обладает лишь наукообразием, подтвержденным стройностью силлогизмов и эффектной терминологией? Не уверен. Но то, что публикуется под названием "Философия…", в большинстве случаев стоит относить к труду по истории философии и понятийному аппарату философоведения. Ибо необходимо оригинальное учение. В рамках универсальной доктрины можно интерпретировать и нечто специальное. Если речь идет о иерархии понятий, как в нашем случае, если философия нотариата есть раздел философии права, а философия права, в свою очередь, является частью философии, то напрашивается вопрос - чьей именно философии? Какого мыслителя? Однако можно обойтись без юношеского максимализма и принимать в философский корпус не только абсолютные по мировоззренческой новизне работы, но и любой опус, обладающий общепринятыми признаками философского труда (оригинального или эпигонского) либо просто содержащий принципиальные размышления. Можно прибегнуть к дедуктивному способу, избрав философскую систему и интерпретируя нотариат в ее концептуальных рамках, или философствовать на тему нотариата в рамках заурядного мировоззрения, но, описывая его разными культурологическими языками, или просто произвести философскую инвентаризацию нотариата. Можно пробовать все. Важно начать. Мудрость - это жемчуг в глубине. Но и пустая раковина красива. Не каждый знаток жемчуга умеет нырять, не всякий ныряльщик за жемчугом является его знатоком. Пусть будут и те, и другие. А может быть, найдутся умеющие нырять знатоки. Философизация нотариата По аналогии с красивым понятием "воцерквление", мы могли бы, с должным пиететом к образцу, создать для удобства окказиональный (т.е. применимый для данного текста) термин "офилософление нотариата", но по эвфемистическим соображениям будем оперировать терминами "философизация нотариата" и "философская концептуализация нотариата". Здесь я выскажу начальные (возможно, неполные и дилетантские) соображения о целях, путях и способах философского осмысления нотариата, приведения его теории к базису общефилософской методологии и языку философии (о том, что уже было названо философизацией нотариата). Выше были обозначены некоторые общие вопросы видовой относимости философии нотариата, дабы не было разночтений и путаницы в понятиях, мы ограничимся терминологией конвенционального типа. Нотариасофия Итак, философия нотариата будет у нас разделом философии права (пусть даже как некоей условной науки; деперсонализированной, общей философии). Философия нотариата, как минимум, должна исследовать и выражать фундаментальные онтогенетические, семантические (смысловые), семиотические (знаковые), теологические, символические и иные гуманитарные принципы и ценности нотариата; архетип, смысл, миссию, ценности, сверхфункции нотариата, его место и значение в праве, истории, цивилизации и жизни людей. Проще говоря, философия нотариата должна выражать глубокий смысл этого явления. Corpus scripti Состав работ (опусов, трудов) по философии нотариата будут составлять созданные в любом жанре научные и художественные произведения, в которых содержатся принципиальные размышления или идеологические метафоры о смысле, миссии, ценностях нотариата, его месте и значении в праве, истории, цивилизации и жизни людей. Это могут быть как новые оригинальные опусы, так и относимые к нотариату философские и просто "рассуждательные" работы, а также любые вербальные артефакты, которые хотя формально и не заявляются как философские, но являются таковыми по смыслу. Жанры и язык философии нотариата Философия нотариата может быть представлена как в научных, так и художественных произведениях. Заурядные научные формы не требуют пояснения. Что касается художественных (литературных) форм, то поскольку философия не связана определенным стилем, она не только может быть выражена, но по возможности, и должна выражаться в форме живой и литературной. Неужели нормативно-схоластический язык, которому тоже есть место, предпочтительнее? Рождение мысли требует живого языка. При этом не факт, что сложная терминология и описание посредством сверхъабстрагированных (металогических) конструкций является признаком мертвого мышления: зачастую это как раз очень полезная работа по выявлению и структурированию глубинных смыслов явлений. Язык есть инструмент познания, а для познания, как для любого дела, нужны разные инструменты. Разные смыслы и их уровни могут требовать разных языков. Мертвизна есть диагноз состояния мышления, а не языка. В целом, форма не может быть предустановленна, ибо она определяется автором, способом его исследовательского мышления, он выбирает, какая форма является для него адекватной. Здесь под литературной формой понимается не название (их может быть множество, начиная от трактата, заканчивая "письмами к другу"), а жанровая характеристика. Я бы обратил внимание на малые формы - такие жанры, как эссе, очерки, афоризмы, даже притчи. Они очень продуктивны, а, учитывая большую силу художественного слова, являются предпочтительными. Метафора (особенно в форме афоризма) вообще является царицей литературы, ибо она красива; она семантически неисчерпаема, содержит больше смысла, чем читатель в состоянии воспринять, и больше смысла, чем сам автор в состоянии вложить в нее. Метафоры сверхличностны. Инсталлированные в метафору интерпретационные и контаминационные потенции позволяют сохранять их свежесть и эвристичность очень долгое время. Большие формы? Пожалуйста! Напишите философский роман о «Великом Нотариусе». Кажущееся невозможным выполнение такой сверхзадачи будет оценено высоко. Просто надо учитывать, что ценность прозаического произведения не в оригинальности фабулы, не в голых мыслях, а в том, чтобы в каждом персонаже, в каждой ниточке повествования, в каждом слове этой истории сквозила история целого мира. Мировая гармония должна трепетать и сквозить в строках романа, рассказа… Язык философии нотариата может быть любым - от обыденного до металогического. Но здесь важно понять, что не всегда в философских целях предмет может описываться языком самого предмета: зачастую он должен описываться другим языком или сразу несколькими другими. Например, языком описания самого языка может быть только метаязык (лат. meta - за; выходящий за рамки). В нашем случае метаязыком будет язык философии или язык другого ars'a (науки или искусства). Если мы будем исследовать глубины такого безусловно фундаментального явления, каковым является нотариат, на языке нотариата, то выйдет просто комментарий к законодательству, хотя и это неплохо. Философы и лаборанты Поскольку поиск истины не является привилегией определенной касты лиц, философом нотариата может при желании стать каждый. Приведу поучительный пример, как может сделать свой вклад в философию нотариата даже подросток. Ставропольская школьница Лариса Вытяжкова сочинила афоризм: "Нотариус - адвокат самой истины". Многих томов стоит такой афоризм. В строгом смысле философами нотариата будут оригинальные мыслители, а лаборантами философии нотариата станут те, кто производит творческие компиляции. Но это, конечно, шуточная условность, ибо лаборант - это почти алхимик, а сам алхимик не может не быть одновременно лаборантом. Homo pragmaticus. Нужна ли философия практикам? Нужна ли философия нотариата практикам? Здесь можно привести высказывание А.Ф. Кони: "У юриста общее образование должно идти впереди специального". Философия - это культура мышления, фундаментальный слой знания, а философия предмета деятельности - это мировоззренческая и профессиональная культура, глубинный принцип деятельности. Нельзя полноценно служить делу не впитав изначальный дух профессии. Хорошее выполнение миссии предполагает прочувствованность и осмысленность. Нужна ли теоретикам сверхтеория? Без метаязыка сложно понять сам язык, без философии нотариата трудно выявить его подлинную теорию. Любая, даже специальная теория, всегда апеллирует (осознаем мы это или нет) к более общей теории; сложное и общее содержит в себе «в снятом виде» простое и специальное, но не факт, что часть может заменить собой целое, хотя, и отражает его. Так и юриспруденциальная теория нотариата должна апеллировать к философской доктрине. Теоретик нотариата сам должен опираться и действовать в более общей структурной теории, если он не законченный формалист или, еще хуже, отъявленный позитивист. В этих случаях мы будем иметь суррогат теории в виде голого законоведения, а это полезно лишь как комментарий к законодательству, но к подлинной теории права такая деятельность относиться будет лишь по названию. Философия права это углубленная форма правоведения, а само правоведение более глубокое понятие, чем законоведение, о чем у нас давно подзабыли.