ОБъект преступлений (ст. 312, 315 УК РФ)

Статья 10 Конституции РФ говорит о том, что государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Получается так, что Конституция РФ закрепило правосудие в качестве отдельной, самостоятельной и независимой судебной власти. В системе государства судебная власть занимает особое место. Последняя служит для реализации важнейших конституционных прав и свобод человека и гражданина, заключает в себе охранительную функцию от любых посягательств, произвола и хаоса.

Как указывается в ст.118 Конституции РФ правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Именно
судебные органы реализуют полномочия от имени и властью государства. Конечно же нельзя также забывать о том, что органы правосудия осуществляют от имени государства общую и частную превенцию.

Правосудие по своей сути есть особый вид государственной деятельности, возлагаемый обществом на судебную власть в соответствии с законом.Принцип правосудия закреплен во Всеобщей декларации прав человека, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН от 10 декабря 1998 г., Конвенции о защите прав человека и основных свобод, одобренной 4 ноября 1950 г, Основных принципах независимости судей, одобренных резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 13 декабря 1985 г., в федеральных конституционных законах и многочисленных федеральных законах[1]
.
Ка известно, независимость судебной власти и подчинении судей только Конституции Российской Федерации и Федеральным законам закреплена в ст. 120 Конституции РФ.

Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации" говорит о том, что "судейская власть самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной власти" (ч. 2 ст. 1). Для нашего исследования особу ценность имеет ст. 5 указанного закона. В ней говорится о самостоятельности судов и независимости судей. В этой же статье отражено и то, что "лица, виновные в оказании незаконного воздействия на судей и присяжных заседателей, участвующих в осуществлении правосудия, а также в ином вмешательстве в деятельность суда, несут ответственность, предусмотренную законом".
Однако многие ученые на сегодняшний день всерьез задумываются об эффективности правосудия. Как отмечает Дарькина М.М. «эффективность правосудия зависит не только от законности и обоснованности его актов, но и от процессуальных способов и средств, которыми обеспечивается возможность их реального исполнения»[2]
. Также Кузнецов А.П. говорит о том, что «проблема действенности правосудия и повышение его эффективности всегда стояла перед органами власти и была связана с характеристикой степени достижения стоящих перед ним задач»[3]
.

Наша точка зрения по этому поводу заключается в том, что эффективность правосудия во многом определяется тем, насколько общественные отношения, возникающие при его осуществлении соотносятся с средствами их уголовно-правовой охраны.

Современная жизнь неустанно требует уголовно-правовых гарантий независимости судебной власти в процессе осуществления правосудия.
Поэтому весьма логичным видится выделение в Уголовном кодексе РФ раздела X "Преступления против государственной власти" главы 29 "Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства", главы 30 "Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления", главы 32 "Преступления против порядка управления", а также специальной главы 31 "Преступление против правосудия".
Группа преступлений, входящих в раздел X УК РФ "Преступления против государственной власти", куда включены и преступления против правосудия (глава 31 УК РФ) посягают на основы конституционного строя, политическую и экономическую системы государства, его безопасность, нормальное функционирование государственных органов, относящихся к различным ветвям государственной власти, а также интересы правосудия, государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Таким образом, родовым объектом всех деяний, входящих в раздел X УК РФ является совокупность общественных отношений, обеспечивающих законность, стабильность и нормальное функционирование государственной власти в Российской Федерации[4]
.

Видовым объектом преступлений против правосудия является совокупность общественных отношений, обеспечивающих установленную законодательством деятельность суда по реализации его задач, а также нормальные функционирования государственных органов и граждан, призванных надлежащим образом оказывать содействие в отправлении правосудия.

В главе 7 Конституции РФ законодатель закрепил цели, задачи и принципы деятельности правосудия. Поэтому представляется возможным выделить ряд признаков, позволяющих отличать правосудие от иных видов государственной деятельности:

- правосудие осуществляется только в рамках закона, то есть законодательно закреплено;

- подобная деятельность осуществляется только в рамках гражданского, административного, уголовного судопроизводства;

- правосудие осуществляется своеобразными методами;

- правосудие реализуется посредством специального органа - суда;

- оно вершится от имени и по поручению государства.

Многие ученые-юристы, между тем, склонны рассматривать правосудие несколько шире, чем специфический вид государственной деятельности, осуществляемый только судом при рассмотрении уголовных, гражданских, арбитражных дел[5]
. Итак, согласно первой точки зрения под органами правосудия понимается деятельность не только судебных органов, но и иных органов, основной функцией которых является претворение в жизнь результатов судебной деятельности. Обычно речь идет об органах, которые отвечают за исполнение приговоров и решений.

Непосредственным объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное законное функционирование отдельных звеньев, элементов, составляющих в своей совокупности систему правосудия, иными словами речь идет об органах, деятельность которых лежит в плоскости процессуального законодательства.
Надо признать и тот факт, что существуют преступления против правосудия, выходящие за рамками данной главы. Довольно часто они посягают и на другие общественные отношения. Поэтому необходимо рассмотреть дополнительный непосредственный объект. К дополнительному непосредственному объекту в данном случае будут относится права и законные интересы граждан, здоровье, телесная неприкосновенность, честь и достоинство, собственность и многое другое.

Например, когда речь идет о посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК РФ), то в качестве дополнительного непосредственного объекта будет причинении вреда личности. Аналогично и в случае с угрозой или насильственными действиями в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК РФ), неуважением к суду (ст. 297 УК РФ), при разглашении сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311 УК РФ) и т.д.

Во всех этих примерах жизнь, здоровье, честь и достоинство, права и законные интересы личности, выступают в качестве дополнительного непосредственного объекта преступлений против правосудия.
Довольно интересным и небезосновательным выступает мнение Ш.С.Рашковской. Автор говорит о том, что "при совершении преступлений против правосудия не всегда причиняется вред правам и интересам правосудия, например, при вынесении заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ), или заведомо ложных показаний, заключении эксперта, специалиста или неправильного приговора (ст. 307 УК РФ) оправдательного характера, не может ни в коей мере являться основанием для исключения личности из числа непосредственных факультативных объектов преступлений против правосудия[6]
".
Совершенно верно утверждение А.П. Кузнецова и Ш.С.Рашковской , о том, что «правильное установление видового объекта преступлений против правосудия имеет важное значение при решении вопроса о круге этих преступлений для отграничения их от других преступлений, совершаемых должностными лицами (работники суда, органов прокуратуры, органов дознания и следствия), так как не всякое преступление, совершаемое ими является преступлением против правосудия, поскольку они в известной мере осуществляют управленческо-хозяйственные функции[7]
».Как считает Б.В. Здравомыслов, при всей близости видовых объектов должностных преступлений и преступлений против правосудия эти объекты не тождественны[8]
.

Преступления против правосудия отличаются от преступлений порядка управления по видовому объекту, речь в данном случае идет о совершении преступления против правосудия недолжностными лицами. Здесь видовым объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, регулирующие регламентированную законом деятельность суда для реализации целей и задач органов, осуществляющих правосудие, а видовым объектом преступлений против порядка управления, будут выступать общественные отношения, регламентирующие нормальную деятельность государственных учреждений, реализующих свои полномочия и функции на соблюдение законности и правопорядка в государстве.
Понятно, что группа статей, включенных законодателем в главу 31 УК РФ "Преступления против правосудия" (в отношении должностных лиц) выступает специальной по отношению к статьям главы 30 УК РФ "Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (общая норма). При конкуренции таких норм необходимо руководствоваться правилом, нашедшем свое отражение в ст. 17 УК РФ. Оно гласит, что когда преступление предусмотрено общей и специальными нормами, совокупность преступления отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме.

В юридической литерату на сегодняшний день также отсутствует единое понимание и толкование определения преступления против правосудия. Как считает А.П. Кузнецов, исходя из структуры УК РФ и законодательной логики размещения в нем норм об ответственности за совершение преступлений против правосудия, «преступление против правосудия - это запрещенные уголовным законодательством умышленные общественно-опасные противоправные деяния (действие или бездействие), посягающие на общественное отношение в сфере отправления правосудия, совершаемые должностными лицами, указанных органов и иными лицами, призванными обеспечивать или содействовать реализации задач и целей этой деятельности».

Мы считаем, что данное определение в наибольшей степени отражает сущность преступления против правосудия.

Различными учеными учеными предлагаются многообразные основания для классификации преступлений против правосудия.

Так, например, Любанова Л.В. предлагает преступления, нарушающие общественные отношения, обеспечивающие выполнение конкретных задач, стоящих перед правосудием, разделить на две группы:

1) посягательства на общественные отношения, обеспечивающие развитие процессуальной деятельности в соответствии с задачами правосудия (ст.ст.299-305, 307, 308 и 316 УК РФ);

2) посягательства на общественные отношения, обеспечивающие исполнение процессуальных актов в соответствии с задачами правосудия (посягательства, нарушающие общественные отношения, обеспечивающие обязательность процессуальных актов) (ст.312-315 УК РФ).

Автор считает, что дальнейшее деление составов преступлений каждой из указанных подгрупп, как представляется, следует производить, принимая во внимание конкретное содержание и тип тех задач, выполнение которых затрудняется соответствующим преступным деянием[9]
.

На наш взгляд, такой подход не способствует полноценному рассмотрению данной проблемы.

Довольно аргументированно мнение М.Н. Голоднюк, где классификация преступлений против правосудия производится по их непосредственному объекту. Автор считает, что такое подразделение в наибольшей степени отражает те общественные отношения, которым определенные группы данных преступлений причиняют вред. Итак преступления против правосудия она дифференцирует следующим образом:
1. Преступления, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство лиц, осуществляющих правосудие (ст. ст. 295, 296, 297, 298 УК РФ).
2. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия (ст. 294, ч. 1 ст. ст. 303, 304, 306, 307, 308, 309, 310, 311, 316 УК РФ).

3. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами (судьей, прокурором, лицом, производящим дознание и предварительное следствие), (ст. ст. 299, 300, 301, 302, ч. 2 и ч. 3 ст. ст. 303, 305 УК РФ).

4. Преступления, препятствующие исполнению наказания или возмещению вреда, причиненного преступлением (ст. ст. 312, 313, 314, 315 УК РФ)[10]
. И мы склонны поддержать такую точку зрения, поскольку она в наибольшей степени отражает природу преступлений против правосудия.

Ученый А.И. Чучаев, классифицитрует преступления против правосудия, опираясь на непосредственный объект. Поэтому все преступления против правосудия он подразделяет на пять групп (видов):
- преступления, посягающие на отношения по реализации конституционных принципов правосудия (ст. ст. 299 - 301, 305 УК РФ);
- преступления, посягающие на деятельность органов правосудия в соответствие с его целями и задачами (ст. ст. 294 - 298, 311 УК РФ);
- преступления, нарушающие процессуальный порядок получения доказывания по делу (ст. ст. 302 - 304, 306, 309 УК РФ);
- преступления, посягающие на деятельность органов правосудия по своевременному причинению и раскрытию преступлений (ст. ст. 310, 316 УК РФ);
- преступления, посягающие на отношения по реализации судебного акта (ст. ст. 312 - 315 УК РФ)[11]
. Мы считаем это не совсем точным, однако такая точка зрения не лишена здравого смысла.

В некоторой степени есть рациональное зерно и в классификации А.С. Горелика, которая базируется на конкретных видах отношений, которые составляют нормальную работу органов правосудия. Автор предлагает довольно непростую систему классификации:
1) преступления в сфере обеспечения независимости судей и защиты их личной безопасности, чести и достоинства (ст. ст. 294, 295, 296, 297, 298, 311 УК РФ);

2) преступления в сфере правильного отправления правосудия должностными лицами органов правосудия (ст. ст. 299, 300, 301, 302, 303, 305 УК РФ);

3) преступления в сфере выполнения гражданами обязанностей содействовать или не препятствовать осуществлению правосудия (ст. ст. 304, 306, 307, 308, 309, 310, 316 УК РФ);

4) преступления в сфере исполнения приговоров, решений и других актов органов правосудия (ст. ст. 312, 313, 314, 315 УК РФ)[12]
.
Существуют также иные мнения, например В.П. Малков полагает, что все преступления против правосудия необходимо объединять по сходству признаков объективной стороны:

1) преступления, посягающие на самостоятельность судебной власти, ее авторитет и безопасность деятельности судей и иных лиц, содействующих осуществлению правосудия (ст. ст. 294-298 УК РФ);

2) преступления против правосудия, совершаемые судьями и иными должностными лицами органов предварительного расследования и сторонами по гражданскому (арбитражному) делу (ст. ст. 299 - 305 УК РФ);

3) преступления, посягающие на установленный Конституцией и процессуальным законом порядок получения, использования и сохранения доказательственной информации (ст. ст. 306 - 310 УК РФ);

4) преступления, посягающие на установленный законом порядок исполнения, вступивших в законную силу, приговоров, решений судов и иных судебных актов (ст. ст. 311 - 315 УК РФ)[13]
(24).
Однако даже сам автор говорит о том, что обозначенная им классификация преступлений, во многом носит условный характер, и необходима лишь для более логичного изложения материалов по теме "Преступления против правосудия".

Есть еще одна довольно оригинальная точка зрения, основанная на подследственности согласно ст. 151 УПК РФ. А.П. Кузнецов и С.В. Изосимов производят классифицию деяний главы 31 УК РФ "Преступления против правосудия" следующим образом:

1) преступления, по которым проводится дознание дознавателями органов службы судебных приставов Министерства юстиции РФ (ч.1 ст. 294 УК; ст. 297 УК; ч. 1 ст. 311 УК; ст. 312 УК; ст. 315 УК);

2) преступления, по которым проводится предварительное расследование следователями прокуратуры (ч. 2 и ч. 3 ст. 294 УК; ст. 295 УК; ст. 296 УК; ст. 298-305 УК).

3) преступления, по которым проводится предварительное расследование следователями органов внутренних дел (ст. 303 УК; ч. 2 ст. 313 УК);

4) преступления, по которым предварительное расследование может проводиться следователями органа, выявившего данные преступления (ст. 308 УК; ст. 310 УК);

5) преступления, предварительное следствие, по которым производится следователями того органа, к чьей подследственности относится преступление, в связи с которым возбуждено соответствующее уголовное дело (ст. 306-310 УК, ч.2 ст. 311 УК, ст. 316 УК)[14]
. На наш взгляд, две последние классификации, безусловно имеют право на жизнь, однако назвать их полными не представляется возможным.

В юридической науке существует также мнение о том, что преступления против правосудия классифицировать также можно и по признакам субъекта. Сделать это по данному признаку предлагается путем подразделения на две[15]
, три[16]
, четыре[17]
или пять групп[18]
. Конечно данный вопрос не остался без внимания у современных ученых-юристов[19]
. Однако отдельные из них придерживаются мнения о том, что все указанные преступления отнесены законом к числу преступлений против правосудия и это не способствует эффективному применению этих норм. Причина, по мнению таких авторов, кроется в неадекватном отражении в уголовном законе объективно существующих правовых отношений, в несогласованности уголовного законодательства и законодательства об исполнительном производстве. Как известно, реально существующие общественные отношения «направляют нормативные решения... в силу того, что законодатель, осуществляя правовое регулирование, вынужден учитывать специфическую природу отношений, подлежащих урегулированию, характерные свойства и особенности объектов этих отношений и участвующих в них субъектов»[20]
. В противном случае законодательное решение не может быть ни справедливым, ни эффективным.

С позиции этой точки зрения правильное понимание объекта посягательства, тех общественных отношений, которые действительно требуют уголовно-правовой охраны, является необходимым условием правильного законодательного решения в части определения существенных признаков преступления, которые и образуют его состав. Кроме того, то или иное понимание объекта преступления определяет толкование уголовного закона. Поэтому уяснение объекта преступлений, связанных с воспрепятствованием исполнительному производству, необходимо как для законодателя, так и для правоприменителя. В тоже время, не менее важную проблему составляет и выявление предмета данных преступлений – то есть непосредственно того, на что направлено уголовное посягательство.

В связи с этим считается, что связь правосудия с исполнительным производством достаточно сложная и неоднозначная. С одной стороны, в рамках исполнительного производства происходит исполнение судебных актов. С другой стороны, исполнение судебных актов является не единственной задачей исполнительного производства. Наряду с судебными актами в рамках исполнительного производства исполняются нотариально удостоверенные соглашения об уплате алиментов, решения комиссий по трудовым спорам, требования органов, осуществляющих контрольные функции, постановления по делам об административных правонарушениях, постановления судебного пристава-исполнителя, постановления иных органов в случаях, предусмотренных федеральным законом.

Деятельность судебного пристава-исполнителя нельзя рассматривать в качестве правосудия ни при каких обстоятельствах. «Правосудие исчерпывается деятельностью суда»[21]
, «подобный... порядок характерен только для функционирования суда, осуществляющего особый вид государственной деятельности»[22]
. Это принципиальное положение прямо вытекает из ст. 118 Конституции РФ, согласно которой правосудие осуществляется только судом. Поэтому некорректно говорить о правосудии в «узком» (деятельность суда) и «широком» (деятельность суда, прокуратуры, органов дознания и предварительного расследования, органов и учреждений, исполняющих судебные акты) смысле слова, как это делают некоторые исследователи этой проблемы[23]
.

Предполагается, что правосудие отличается от деятельности органов исполнительной власти не только по субъекту (суд или иной орган), но и по сущности, содержанию и принципам деятельности. Ни в узком, ни в широком смысле слова органы исполнительной власти правосудия не осуществляют, не должны осуществлять и осуществлять не могут. Некоторые виды воспрепятствования исполнительному производству закон относит к числу преступлений против правосудия не потому, что судебные приставы-исполнители осуществляют правосудие, а потому, что они содействуют суду в осуществлении правосудия, исполняя судебные акты. Иная профессиональная деятельность судебных приставов-исполнителей, не направленная на исполнение судебных актов, с правосудием никак не связана. Поэтому закон и не рассматривает воспрепятствование осуществлению такой деятельности в качестве посягательства на правосудие.

Так, клевета в отношении судебного пристава-исполнителя квалифицируется как преступление против правосудия (ст. 298 УК) или как преступление против личности (ст. 129 УК) в зависимости от того, какой акт он исполняет. В то же время его оскорбление при исполнении им должностных обязанностей всегда квалифицируется как преступление против порядка управления (ст. 319 УК). Норма о неуважении к суду в такой ситуации не применяется, так как судебный пристав в своей повседневной работе не является участником судебного разбирательства. Оценивать такую квалификацию с точки зрения справедливости, целесообразности и разумности бессмысленно – но таково требование закона. Поэтому качество закона вызывает сомнения.

В некоторых случаях понимание воспрепятствования исполнительному производству в качестве посягательства против правосудия ведет к явным пробелам в законе. Так, в соответствии с главой 16 Семейного кодекса стороны вправе заключить соглашение об уплате алиментов. В соответствии со ст. 100 Семейного кодекса нотариально удостоверенное соглашение об уплате алиментов имеет силу исполнительного листа. Это означает, что для взыскания алиментов на основании такого соглашения нет необходимости обращаться в суд - само соглашение является исполнительным документом, который предъявляется к исполнению непосредственно судебному приставу-исполнителю. Казалось бы, такой упрощенный порядок взыскания предусмотрен в интересах ребенка и иных членов семьи, имеющих право на содержание. Однако иногда это не так. Например, уголовная ответственность за уклонение от уплаты алиментов возможна только в случае их взыскания на основании судебного акта. Отношения в сфере правосудия считаются необходимым дополнительным объектом этого преступления, хотя реально оно поражает, наряду с интересами семьи и несовершеннолетних, отношения в сфере исполнительного производства, не всегда связанные с правосудием. Если лицо уклоняется от взыскания алиментов на основании нотариально удостоверенного соглашения - оно может быть уверено в своей безнаказанности. Более того, ст. 106 Семейного кодекса связывает право на взыскание алиментов в суде с «отсутствием соглашения об уплате алиментов». Поэтому рассчитывать на помощь государства в борьбе с уклонением от уплаты алиментов лицу, легкомысленно воспользовавшемуся возможностью, предоставленной главой 16 Семейного кодекса, не приходится. Поэтому предлагаем внести изменения в ст. 157 УК РФ:

«п.3. Злостное уклонение родителя от уплаты по нотариальному соглашению средств на содержаниенесовершеннолетних детей, а равно нетрудоспособных детей, достигших восемнадцатилетнего возраста…..

п.4. Злостное уклонение совершеннолетних трудоспособных детей от уплаты по нотариальному соглашению средств на содержание нетрудоспособных родителей….»

Объектом неисполнения приговора суда, решения суда или иного судебного акта, предусмотренного ст. 315 УК РФ является нормальная деятельность по осуществлению правосудия. Закон исходит из того, что решение, приговор, иной акт, принятый судом общей юрисдикции, арбитражным судом, Конституционным Судом РФ, обязательны к исполнению всеми гражданами, организациями, государственными органами, органами местного самоуправления, а также их работниками и всеми другими участниками правоотношений.

В период становления в нашей стране основ рыночной экономики, грамотное функционирование судебной власти становится одним из важнейших факторов, влияющих на реализацию предпринимателями их прав и защиту интересов от незаконных действий, и со стороны других участников рыночных отношений, и со стороны отдельных недобросовестных чиновников. Поэтому преступление, предусмотренное в указанной статье, посягает также на интересы предпринимателей, ибо существенно затрудняет возможность цивилизованного разрешения споров, возникающих между ними, а также между налоговыми органами, сотрудниками налоговой полиции, таможенных органов и т.п., с одной стороны, и гражданами, ООО, ЗАО, кооперативами, другими коммерческими организациями, с другой стороны.

Представляет интерес и точка зрения Харьковского Д.А., который считает, что основной непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ – это общественные отношения, обеспечивающие установленный порядок реализации судебных решений, вынесенных в порядке конституционного, уголовного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства. В качестве основного дополнительного объекта преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ автор выделяет общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов государственной власти, призванных исполнять приговоры, решения суда или иные судебные акты. Дополнительным объектом уголовно-правовой охраны, по мнению автора являются общественные отношения в сфере иных правоотношений (имущественные, личные неимущественные и др.).

Предметом преступления, предусмотренного ст. 315 является судебный акт, имеющий определяющее значение (то есть не рассматриваются случаи, в результате которого дело осталось без рассмотрения, приостановлено, т.д., т.п.). Существует и другая точка зрения.Например, П.Н. Панченко полагает, что предметом преступления является судебные акты уголовного и гражданского судопроизводства, разрешающие дело по существу[24]
. На наш взгляд, такой подход не носит комплексного харктера, кроме того, не берутся в расчет, например, судебные акты арбитражного суда. По мнению А.И. Рарога круг судебных актов, о которых речь идет в ст. 315 УК РФ намного уже, так как в него не попадают решения суда, определяющие движение дела: определение о приостановлении дела, оставлении искового заявления без движения, отложении разбирательства дела и т.п[25]
. И мы полностью с ним согласны

Прокурор, дознаватель или следователь в целях обеспечения гражданского иска или возможной конфискации имущества возбуждают перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество подозреваемого, обвиняемого или лиц, несущих материальную ответственность за их действия. На основании решения суда производится опись имущества и налагается на него арест. Имущество, подвергнутое описи и аресту, может быть передано на хранение собственнику или владельцу имущества либо иному лицу, которые должны быть предупреждены об ответственности за сохранность имущества, о чем делается отметка в протоколе. Неправомерные действия с арестованным имуществом нарушают нормальную деятельность органов правосудия по исполнению приговоров и решений судов, а также интересы организаций и граждан по реальному возмещению ущерба.

Объектом преступления, предусмотренного ст. 312 УК РФ являются общественные отношения, связанные с точным исполнением решений в отношении имущества и денежных средств, подвергнутых описи или аресту.

По ч. 1 ст. 312 предметом является имущество, подвергнутое описи или аресту, а объективная сторона заключается в растрате, отчуждении, сокрытии или незаконной передаче этого имущества.

Предметом преступления по ч. 2 ст. 312 является имущество, подлежащее конфискации по приговору суда, т. е. когда по этому поводу имеется прямое указание в приговоре.

Арест на ценные бумаги либо их сертификаты налагается по месту нахождения указанного имущества либо по месту учета прав их владельца. В протоколе о наложении ареста на ценные бумаги, помимо вышеизложенных реквизитов, указываются: 1) общее количество арестованных ценных бумаг, их вид, категория (тип) или серия; 2) номинальная стоимость; 3) государственный регистрационный номер; 4) сведения об эмитенте или лицах, выдавших ценную бумагу, а также осуществивших учет прав владельца ценных бумаг, о месте производства учета; 5) сведения о документе, удостоверяющем право собственности на арестованные ценные бумаги (ч. 3 ст. 116 УПК).

О наложении ареста на недвижимое или иное имущество, для отчуждения которого требуется разрешение, удостоверение и регистрация в особом порядке, следователь (судебный пристав) уведомляет соответствующие учреждения, запрещая им разрешать, удостоверять, регистрировать сделки с этим имуществом. Например, постановление о наложении ареста на жилые дома, строения и приватизированные квартиры направляется в нотариальную контору по месту нахождения недвижимости. При наложении ареста на принадлежащие подозреваемому, обвиняемому денежные средства и иные ценности, находящиеся на счете, во вкладе или на хранении в банках и иных кредитных организациях, операции по данному счету прекращаются полностью или частично, в пределах средств, на которые наложен арест.

Имущество, на которое наложен арест, может быть изъято либо передано по усмотрению лица, производившего арест, на хранение владельцу этого имущества или иному лицу, которые должны быть предупреждены об ответственности за сохранность имущества (ч. 6 ст. 115 УПК).

Арест не может быть наложен на имущество, входящее в перечень имущества, не подлежащего конфискации по приговору суда, предусмотренный уголовно-исполнительным законодательством.

Аресту подлежат также денежные средства и иные ценности подозреваемого, обвиняемого, находящиеся на счете, во вкладе или на хранении в банках и иных кредитных организациях. К последним относятся организации, имеющие право осуществлять банковские операции на основании лицензии Банка России, основной целью которых является извлечение прибыли. Руководители банков и иных кредитных организаций в соответствии с ч. 7 ст. 115 УПК РФ и ст. 26 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" по запросу прокурора, а также следователя, дознавателя с согласия прокурора обязаны предоставить информацию (справку) о наличии у подозреваемого, обвиняемого денежных средств на счетах, во вкладах или на хранении.

Как говорится в письме Генпрокуратуры РФ от 30.03.2004г, стоимость имущества, на которое может быть наложен арест для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска или других имущественных взысканий, не должна превышать стоимости гражданского иска или имущественных взысканий. При этом стоимость имущества, подлежащего аресту, определяется исходя из средних рыночных цен в данном регионе.

Не подлежит аресту имущество, на которое в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации не может быть обращено взыскание. Согласно ст. 446 ГПК РФ к такому имуществу относятся: жилое помещение (его части), если для подозреваемого (обвиняемого) и совместно проживающих с ним членов его семьи оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением;
земельные участки, на которых расположено это жилое помещение, а также земельные участки, использование которых не связано с осуществлением предпринимательской деятельности;

Арестованное имущество может быть изъято и храниться при уголовном деле либо передано по усмотрению дознавателя, следователя на хранение собственнику этого имущества, его родственнику или иному лицу (например, представителю жилищно-эксплуатационной организации, местной администрации). Дознаватель, следователь должен принять необходимые меры к сохранению имущества, подвергнутого описи. При необходимости арестованные предметы опечатываются. Этот факт должен быть отражен в протоколе.

Если арест наложен на недвижимое имущество (дом, дачу, другие строения, находящиеся в собственности), копии постановления судьи и протокола направляются в регистрационную службу. О произведенном аресте сообщается также нотариусу по месту нахождения арестованного имущества.

Прокурор, следователь или дознаватель, который принимает решение о наложении ареста на ценные бумаги и сертификаты, должен иметь представление, какие бумаги являются ценными. Ценная бумага представляет собой документ, удостоверяющий определенное имущественное право (требования уплаты определенной денежной суммы, передачи определенного имущества и т.д.). В этом документе содержится информация о субъекте права и об обязанном лице. К ценным бумагам относятся: государственная облигация; облигация; вексель; чек; депозитный и сберегательный сертификаты; банковская сберегательная книжка на предъявителя; коносамент; акция; приватизационные ценные бумаги; простое складское свидетельство; двойное складское свидетельство, состоящее из складского свидетельства и залогового свидетельства (варранта), и другие документы, отнесенные законом к числу ценных бумаг. Законом определена форма и обязательные реквизиты каждого вида ценных бумаг. Отсутствие хотя бы одного из реквизитов или нарушение установленной формы влечет ничтожность ценной бумаги.
Различают ценные бумаги на предъявителя, именные ценные бумаги и ордерные ценные бумаги.

В предъявительской ценной бумаге не указывается конкретное лицо, которому принадлежат права, удостоверенные в ней. Эти права может предъявить любой держатель такой ценной бумаги. Примерами такого рода ценных бумаг являются государственные облигации, банковские сберегательные книжки на предъявителя, приватизационные чеки (ваучеры) и т.д.

В именной ценной бумаге названо лицо, которому принадлежат указанные в ней права.

Ордерная ценная бумага предоставляет возможность осуществить удостоверенные в ней права самому лицу, указанному в такой ценной бумаге, либо по его распоряжению (приказу) другому назначенному им управомоченному лицу.

Законодательством предусмотрен оборот бездокументарных ценных бумаг. Лицо, получившее специальную лицензию, может производить фиксацию прав, закрепленных именной или ордерной ценной бумагой в бездокументарной форме, с помощью средств электронно-вычислительной техники. Операции с бездокументарными ценными бумагами могут совершаться только при обращении к лицу, которое официально совершает записи прав. Предоставление, передача и ограничение прав должны официально фиксироваться этим лицом. По требованию обладателя права лицо, осуществившее фиксацию, обязано выдать ему документ, свидетельствующий о закрепленном праве.

Сертификат ценной бумаги - это документ, выпускаемый эмитентом (органом исполнительной власти, которому предоставлено право выпуска в обращение ценных бумаг) и удостоверяющий совокупность прав на указанное в нем количество ценных бумаг. Например, сертификат акций удостоверяет право владения лица определенным числом акций акционерного общества.

[1]
См. например, Конституция РФ, "О конституционном суде Российской Федерации" от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ, "О судебной системе Российской Федерации" от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ, "О судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации от 8 января 1998 г. N 7-ФЗ, "О мировых судьях в Российской Федерации" от 17 декабря 1998 г. N 188-ФЗ.

[2]
Дарькина М.М. Актуальные вопросы исполнения судебных актов. Дисс. Канд. юр. Наук. Москва.2002. С.7.

[3]
Кузнецов А.П. Преступления против правосудия: понятие, система, общая характеристика.

[4]
См.: Пашковская А.В. Объект преступлений // Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. проф. Н.Ф. Кузнецовой и доц. И.Н. Тяжковой. - М. 2002. - С. 214.

[5]
Подробнее см.: Курс советского уголовного права. Т. 4. Л. 1978. - С. 319 - 324; Уголовное право Российской Федерации / Под ред. проф. Б.В. Здравомыслова. - М., 1999. - С. 429 - 430; Уголовное право России. Часть Особенная / Под ред. проф. Л.Л. Крутикова. - М., 1999. - С. 677; Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 5 / Под ред. Г.И. Борзенкова и B.C. Комиссарова. - М., 2002. - С. 146 - 149.

[6]
Рашковская Ш.С. Преступления против правосудия. - М., 1978. - С.9.

[7]
Кузнецов А.П. Преступления против правосудия: понятие, система, общая характеристика. См.: Рашковская Ш.С. Указанная работа. - С. 6.

[8]
См.: Здравомыслов Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация. - М., 1975. - С.9; Соловьев В.И. Борьба с должностными преступлениями, обманом государства и приписками. - М., 1963. - С. 3, 27; Лысов Л.Д. Ответственность должностных лиц по советскому уголовному праву. - Казань, 1972. - С.72-79.

[9]
Любанова Л.В. Преступления против правосудия: теоретические проблемы классификации и законодательной регламентации. Волгоград, 1999.С.26.

[10]
См.: Голоднюк М.Н. Преступления против правосудия // Курс уголовного права. Особенная часть. - Том 5: Учебник для вузов / Под ред. проф. Г.И. Борзенкова и B.C. Комиссарова. - М. 2002. - С. 145 - 146.

[11]
См.: Чучаев А.И. Преступление против правосудия // Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Ра-рога. - М. 1996. - С. 376; Чучаев А.И. Преступление против правосудия // Российское уголовное право: в 2-х томах. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. - М. 2001. - С. 708.

[12]
См.: Горелик А.С. Преступления против правосудия // Уголовное право России. Часть Общая: Учебник для вузов / Отв. ред. Л.Л. Крутиков. - М. 1999. - С. 679 - 680.

[13]
См.: Малков В.П. Преступления против правосудия // Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2-х томах. Т. 2. Особенная часть / Под ред. проф. А.Н. Игнатова и проф. Ю.А. Красикова. - М. 1998. - С. 679 - 680.

[14]
Кузнецов А.П., Изосимов С.В. Преступления против правосудия // Дознание в случае судебных приставов: учебное пособие. - 2002. - С. 265.

[15]
См.: Рашковская Ш.С. Общая характеристика преступлений против правосудия // Курс советского уголовного права / Под ред. А.А. Пионтковского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. Т. VI. - М., 1971. С.99.

[16]
См.: Уголовное право. Часть Особенная / Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой. - М., 1997. С.619-620; Здравомыслов Б.В. Преступления против правосудия // Уголовное право России. Особенная часть. - М. 1996. - С. 436 - 437; Ветров Н.И. Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. - М. 2000. - С. 410 - 411.

[17]
Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Н.А. Беляева, Д.П. Водяникова, В.В. Орехова Ч. 2. - СПб., 1995. С.47.

[18]
Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. - М., 1996. С.376.

[19]
См.: Чугаев А.И. Преступления против правосудия // Российское уголовное право: в 2-х томах. - Т. 2. Особенная часть / Под ред. проф. А.И. Рарога. - М. 2001. - С. 706; Ветров Н.И. Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. - М. 2000. - С. 410; Горелик А.С. Преступления против правосудия // Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Отв. ред. проф. Л.Л. Крутиков. - М. 1999. - С. 679; Голоднюк М.Н. Преступления против правосудия // Курс уголовного права. Особенная часть. - Том 5: Учебник для вузов / Под ред. проф. Г.Н. Борзенкова и B.C. Комиссарова. - М. 2002. - С. 145.

[20]
Нашиц А.М. Правотворчество. Теория и законодательная техника. М., 1974. С. 23, 24

[21]
Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Отв. ред. П.А. Лупинская. М., 2000. С. 14

[22]
Гражданское процессуальное право России / Под ред. М.С. Шикарян. М., 1999. С. 34

[23]
Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М., 2004. С. 586

[24]
Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу РФ./Под ред.П.Н. Панченко. Нижний новгород. 1996.С.331.

[25]
Уголовное право России. Части Общая и Особенная :учеб./под редА.И. Рарога. С. 646 – 647.