Кража с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище

МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РФ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «КРАСНОЯРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АГРАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Юридический факультет

Кафедра уголовного права

Кража с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище

Красноярск 2007

Введение

Актуальность темы дипломного исследования. Проблема преступности в любом обществе представляет собой один из главных приоритетов в деятельности, как государственных структур, так и общественно-политических сил. Можно со всей определенностью констатировать неизменную актуальность данной проблемы, в конечном счете, не зависящую от пространственно-временной локализации любого общества. Правоохранительная функция, выражающаяся в защите граждан от различных правонарушений, в том числе, от таких наиболее опасных их видов, как преступлений, всегда является одним из основных направлений деятельности любого государства.

В современной России проблема преступности характеризуется крайней остротой. Причины этого кроются в тех изменениях, которые претерпевает наша страна, прежде всего, в экономической и социально-политической сфере общественной жизни. За последнее десятилетие появились новые виды деяний, посягающих на нормальное развитие общественных отношений, которые требовали своего реагирования со стороны уголовного законодательства. Эти изменения нашли свое отражение в Уголовном кодексе Российской Федерации, который был принят Государственной Думой 24 мая 1996 г. и введен в действие с 1 января 1997 г.

Однако, несмотря на появление новых видов преступлений, в том числе тяжких и особо тяжких, высокую степень общественной опасности продолжают иметь, так называемые, общеуголовные корыстные преступления, которые заключаются в прямом незаконном завладении чужим имуществом.

Немалой общественной опасностью среди этих преступлений обладают хищения, совершенные с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище, которые представляют собой квалифицированные составы кражи, грабежа и разбоя.

В 2003 г. совершено 10246 хищений с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище, в 2004 г. – 13987, в 2005 г. – 15889, а в 2006 г. – 17177. Их удельный вес среди всех общеуголовных корыстных преступлении составил в 2003 – 49,9 %; в 2004 г. – 66,6 %; в 2005 г. – 68,5%; в 2006 г. – 66,8%.

В структуре преступности удельный вес рассматриваемых преступлений составил в 2003 г. – 27,4 %; в 2004 г. – 35,3%; в 2005 – 35,7 %; в 2006 – 35,6 %.

Для лиц, совершающих хищения с незаконным проникновением, характерен криминальный профессионализм, проявлением которого является относительно более высокий процент ранее судимых и лиц, не занимающихся общественно полезным трудом, что свидетельствует о повышенной общественной опасности рассматриваемой категории преступников. Кроме того, хищения, совершенные с незаконным проникновением в жилище имеют специфический дополнительный объект, а именно, при их совершении нарушается закрепленное в ст. 25 Конституции Российской Федерации право граждан на неприкосновенность жилища, что также повышает общественную опасность рассматриваемых преступлений.

Исследование уголовно-правового аспекта, а также общеуголовных корыстных преступлений, в частности хищений, нашло свое отражение в работах многих отечественных ученых-правоведов.

Однако ситуация, сложившаяся в связи с совершением хищений путем проникновения в жилище, помещение либо иное хранилище, требует более тщательной разработки. Тем не менее, отдельные аспекты данной проблемы были освещены рядом исследователей. Так, уголовно-правовой анализ преступлений против собственности, в том числе и хищений, дан в работах следующих ученых: Г.Н. Борзенкова, В. А. Владимирова, Б.В. Волженкина, Н.И. Коржанского, С.М. Кочои, Г.А. Кригера, Б.А. Куринова, Ю.И. Ляпунова, В.С. Минской, З.А. Незнамовой, Б.С. Никифорова, А.А. Пинаева, А.И. Рарог, С.В. Склярова, Г.И. Чечель и других.

Объектом исследования является общественно опасное поведение, направленное на совершение хищения чужого имущества с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище;

Предмет исследования – уголовно-правовая и криминологическая характеристика хищений, совершаемых с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище и меры по предупреждению противоправного поведения данного вида.

Целью дипломного исследования является анализ ст. 158 ч. 2 п. б. «Кража с незаконным проникновением в жилище, помещение и иное хранилище».

Исходя из указанной цели поставлены следующие задачи.

Изучить историю уголовного законодательства об ответственности за хищения с проникновением в жилище и иное хранилище.

Рассмотреть уголовно-правовую характеристику кражи с проникновением в жилище, помещение и иное хранилище.

Исследовать понятие незаконности при проникновении в охраняемые места.

Структура работы выстроена в соответствии с целью и задачами.

1. История уголовного законодательства об ответственности за хищения с проникновением в жилище и иное хранилище

Библейская заповедь «не укради» свидетельствует о том, что нормы об ответственности за подобные деяния, наряду с нормами об ответственности за посягательства на жизнь и здоровье, составляли основу уголовного законодательства на всех этапах развития человечества. Это в полной мере касается и российского уголовного законодательства. В течение многих веков шло постепенное развитие этой важной группы уголовных норм. В этом смысле прав был И.Я. Фойницкий, который считал, что хищение принадлежит к числу преступлений, обращающих на себя особое внимание с самых ранних времен истории. Тайный способ преступной деятельности для любой эпохи человеческого развития был признаком человека коварного, низкого, опасного.[1]

В многочисленных источниках можно было увидеть, что законодатель уже в то время выделял различные виды и формы хищений и предусматривал дифференцированный подход к их наказуемости. Следует сказать и о первых признаках классификации преступлений против собственности в зависимости от предмета и цели посягательства. Так, выделялись корыстные и некорыстные посягательства. Например, случаи корыстного завладения чужим имуществом охватывались термином «татьба», под которым подразумевалось хищение тайное, совершенное крадучись, а также открытое, без насилия.[2]
Как правильно указывают другие исследователи, наряду с татьбой, а позднее воровством, грабежом в источниках упоминается и разбой, но в более широком смысле.[3]
История древнерусского законодательства (IX-XJ) характеризуется тем, что одними из первых письменных памятников права являются договоры Руси с Византией, а также Русская Правда. Первым источником, в котором содержатся нормы уголовного права, упоминающие о краже чужого имущества, являются тексты договоров Руси с Византией (907, 911, 944, 971 гг.).

Договор 907 г. дошел до нас не в полном объеме и не в подлинном тексте, а в пересказе летописца. Договор 971 г. содержал в себе нормы, касающиеся войны и мира. Договоры 911 г. и 944 г. представляют собой относительно развитые памятники права. В них уже предусматривалась ответственность за хищение (в частности за кражу) чужого имущества. Виновный в совершении подобного действия обязан был уплатить штраф в размере тройной стоимости украденной вещи.[4]

Следующим крупным памятником древнерусского уголовного права является Русская Правда. Среди имущественных преступлений особое внимание Русская Правда уделяет краже («татьбе»). Известны такие ее виды, как кража из закрытых помещений, конокрадство, кража холопа, сельскохозяйственных продуктов.[5]

Русская Правда большое внимание уделяла охране имущественных прав граждан. Так, уже в Правде Ярослава Мудрого содержалась статья, которой предусматривалось взыскание 3 гривен за кражу коня, оружия или одежды.

В Правде Ярославичей вопросы ответственности за совершение кражи получили более детальную разработку: в ней была установлена целая система имущественных взысканий за кражу. Эти постановления о краже содержались и в Пространной редакции Русской Правды.

Наряду с кражей, совершенной одним преступником, Русская Правда различала также кражу, совершаемую совместно несколькими лицами. Однако наказание соучастникам не дифференцировалось, оно было одинаковым для всех участников преступления. В ст. 41 Пространной редакции, в частности, говорилось: «Аже крадет ито скот в хлеве или клети тот же будет один, то платили ему 3 гривны и 30 кун; будет ли их много, всем по 3 гривны и по 30 кун платит».[6]

Русская Правда в Краткой редакции не знала специального термина для обозначения кражи. Содержание этого преступления раскрывалось с помощью таких слов, как «украдут», «крадет». Кража и преступник, ее совершивший, получили наименование «татьба», «тать» в Пространной редакции. (Слова «татьба, «тать» старославянского происхождения, однокоренные со словами тайный, таю, таиться и др., указывающими на скрытый от кого-либо способ действий).[7]

Интересно отметить, что Русская Правда (ст. 40) наиболее опасной признавала кражу имущества, совершенную в ночное время из клети, т.е. бревенчатой постройки (жилого дома, амбара, кладовой при доме). Убийство вора, пойманного ночью во дворе («у клети»), не влекло за собой наказания.

Защите прав собственников были посвящены и многие статьи из Судебника 1497 г. – первого кодекса единого русского федерального права. Как и Русская Правда, Судебник 1497 г. выделял квалифицированные виды кражи, к которым относились церковная, головная, повторная татьба. Повторной признавалась кража, совершенная два и более раза.[8]

По Судебнику 1497 г. наказание за кражу зависело от числа совершенных преступлений.[9]

К числу наиболее опасных преступлений А.Ф. Гончаров относит, наряду с церковной, головной, повторную кражу и кражу с поличным.[10]

Место и время совершения кражи не влияли на ее наказуемость. В отличие от Русской Правды, Судебник отдавал предпочтение наказаниям, целью которых стала репрессия, устрашение.

Названные выше положения Судебника 1497 г. легли в основу статей Судебника 1550 г.

Следующим памятным законом в период феодальной раздробленности являлись Псковская и Новгородская Судные Грамоты (XII-XV вв.). К сожалению, текст Новгородской Судной Грамоты дошел до нас не полностью. А половину статей Псковской Судной Грамоты 1467 г. составляли нормы уголовного права. В этом документе просматривался дифференцированный подход к оценке хищений. Например, кража подразделялась на простую, квалифицированную (кражу церковного имущества, конокрадство) и неоднократную, т.е. кражу в третий раз. Наказание за кражу чужого имущества было ужесточено в связи с развитием феодальных отношений, ростом классовых противоречий, необходимостью усиленной охраны собственности феодалов. Обычно, наказанием за кражу являлись денежный штраф и смертная казнь (как правило, воров вешали).

Одним из самых значительных событий того времени в истории российского уголовного законодательства является издание Судебников Ивана III 1497 г. и Ивана IV 1550 г. По мнению многих исследователей (В.Н. Латкин, В.И. Сергеевич, М.Ф. Владимирский-Буданов), Судебник 1550 г. отличался от своего предшественника совершенной юридической техникой. Эти два закона закрепили развитую систему имущественных преступлений. К ним относились разбой, татьба (кража), истребление и повреждение чужого имущества. В состав кражи входила простая кража и ее квалифицированные виды: церковная, «головная» (похищение людей). Система наказаний за кражу все больше изменялась в сторону ужесточения. Основная цель наказания – устрашение и изоляция преступника.

За совершение кражи впервые виновному назначалась торговая казнь, т.е. битье кнутом на торговой площади публично, а также денежные выплаты потерпевшему и государству за судебные расходы. Если же кража была совершена во второй раз, то к виновному применялась смертная казнь. Именно в данном нормативном акте впервые проводилось разграничение грабежа и разбоя как соответственно ненасильственного и насильственного преступления.

Следует отметить и дифференциацию в выборе видов наказания за совершение того или иного вида хищений. Так, Белозерская уставная грамота (1488 г.) в статье 10 предусматривала возмещение материального ущерба истцу в случае совершения татьбы, а также наказание за подобное деяние по усмотрению судьи.[11]

Медынский Губной наказ 1555 г. также предусматривал в статье 11 ответственность за первую, вторую и третью кражи. После совершения третьей кражи предусматривалась смертная казнь.[12]

Соборное уложение 1649 г. посвятило преступлениям против собственности значительное количество статей, в частности, 21-ю главу «О разбойных и о татиных делах». Как и судебник, Уложение 1649 г. относило к краже тайное похищение чужого движимого имущества.

Соборное уложение различало простую и квалифицированную кражу. Однако, в отличие от Судебников, Уложение относило к простой краже как кражу, совершенную впервые, так и повторную кражу.[13]

Особенностью Уложения было то, что в нем впервые в русском законодательстве за совершение кражи устанавливалось обязательное тюремное заключение. Причем оно впервые предусматривало использование заключенных в качестве рабочей силы.

Соборное уложение относило к квалифицированной краже похищение церковного имущества, кражу, сопровождающуюся убийством (гл. 21 ст.ст. 13, 14 Уложения). Квалифицированной являлась кража, совершенная в третий и более раз. Эта кража и названные выше наказывались смертной казнью.

В Соборном Уложении предусматривалась ответственность за кражу, совершенную в особом месте – «Государевом дворе» (гл. 3 ст. 91).

Следует отметить, что в Соборном Уложении 1649 г., как и в предшествующих ему законодательных актах, не обращалось внимания на субъективную сторону кражи: мотивы и цели татьбы не влияли на ее понятие. Не дифференцировалась и ответственность соучастников преступлений.[14]

Период перехода к абсолютизму в России ознаменовался широким развитием законодательства в области уголовного права. При этом авторами законов часто выступали сами монархи, такие как Петр I и Екатерина II (конец XVII-XVIII вв.). Начиная с Петра I, единственным источником права делается воля законодателя. Это период правотворчества императорских указов.[15]

С начала XVIII века чувствовалась необходимость в кодификации всего законодательства. Особое значение для развития правовой системы имел Артикул воинский Петра I 1715 г., который представлял собой кодифицированный уголовный закон. Артикул воинский применялся как в отношении военнослужащих, так и в отношении гражданских лиц. Весьма подробно закрепляются нормы о системе имущественных преступлений, в число которых входила кража, грабеж и разбой. Церковная кража (святотатство) каралась колесованием. При назначении наказания за кражу учитывались стоимость похищенного имущества и повторность ее совершения. Именно Воинский Артикул первый обратил особое внимание на ценность похищенного имущества, что в последствии приобрело одно из решающих значений в деле наказуемости хищений.

Если цена похищенного имущества составляла более 20 руб., либо совершение подобных действий происходило в четвертый раз, либо во время стихийных бедствий, а также из государственных учреждений, у своего господина или товарища, на месте, где он нес караул, с судов, потерпевших крушение, из разрытых могил, из военного склада, то виновного приговаривали к смертной казни – повешению. К хищениям приравнивалось и похищение человека, что говорило о слабой разработанности уголовно-правовой науки. Наказанием за кражу людей было отсечение головы. Ночного вора разрешалось убить на месте преступления без суда. Система наказаний имеет целью устрашить население, дабы уменьшить преступность в стране, а также изолировать преступника от общества путем использования труда осужденных на каторжных работах или путем тюремного заключения. Артикул предусматривал наказание за покушение на хищение.

Необходимо отметить, что и во время правления Екатерины II преступность возрастала с каждым днем и омолаживалась. Этому способствовало и внутреннее устройство Москвы с ее многочисленными удобствами для беспрепятственного совершения преступления. Так, Л. Белогриц-Котляревский пишет: «В Москве была учреждена Варваровская Гарнизонная школа для целей обучения; но эта школа превратилась в рассадник мальчишек-воришек, которые вместо ученья убегали на площадь и тут знакомились с другими мальчишками, пособниками взрослых мошенников, совершали по их наущению мелкие кражи и так мало помалу делались истыми мошенниками. Между ними были свои учителя, обучавшие, например, как воровать из карманов; они показывали ученикам своим тут же на площади, с какой ловкостью надо это делать: вынимали у проходящих из кармана табакерку, нюхали табак и клали ее назад в карман прохожему, а тот шел, ничего не замечая».

Важное значение имеет и Указ 1755 г. (с последующей редакцией 1781 г.), который впервые ввел понятие карманной кражи и мошенников называет карманниками. Более подробное определение мошенничества дается в новой редакции Указа (1781г.). Данным Указом впервые было разъяснено, что к мошенничеству нужно относить: карманную кражу; внезапное похищение чужого имущества, рассчитанное на ловкость, быстроту действий виновного; завладение имуществом путем обмана.

В соответствии с данным Указом различали 3 вида (рода) воровства:

1)воровство грабеж,

2)воровство кража,

3)воровство мошенничество.

Под воровством грабежом понималось нападение или запугивание («стращая действием») при помощи различных орудий или же, словесно угрожая, применение насилия с целью присвоения чужой вещи в пользу виновного. А также к воровству грабежу относились случаи, когда виновный пользовался окружающей обстановкой «...воспользуется страхом от пожара, или потопа, или от инаго случая, или темнотою кого ограбит, или отъимет у кого деньги, или снимет с кого платье, или с повозок, или с корабля пожитки, или товары, или иное движимое имение»[16]
.

Под воровством - кражей понималось тайное хищение денег или иного движимого имущества без воли и согласия собственника.

Под воровством - мошенничеством понимались хищнические действия, совершенные «на торгу» или в многолюдных местах путем изъятия имущества из кармана собственника, а также противоправные действия, характеризуемые внезапным изъятием имущества путем срывания головного убора, или сокрытие от уплаты денег при покупке, и завладение чужим имуществом путем обмана, вымысла. «Воровство - мошенничество есть, буде кто на торгу или в ином многолюдстве у кого из кармана что вынет, или обманом, или вымыслом, или внезапно у кого что отъимет, или унесет, или от платья полу отрежет, или позумент спорет, или шапку сорвет, или, купя что не платя денег, скроется, или обманом, или вымыслом продаст, или отдаст поддельное за настоящее, или весом обвесит, или мерою обмерит, или что подобное обманом или вымыслом себе присвоит ему непринадлежащее», без воли, или согласия того, чье оно».[17]

Наказаниями за подобные деяния являлись:

1)заключение под стражу и отдача под суд – «того имать под стражу и отослать к суду, где поступать с ним, как законы повелевают»;

2)заключение в рабочий дом с возмещением материально ущерба, т.е. стоимости похищенного и шести процентов от нее; иногда в рабочих домах применялись удары плетью, а также виновных сажали на хлеб и воду.

В отношении данного Указа 1781 г. Л. Белогриц-Котляревский пишет: «Редакторы Указа 1781 г. сделали первую попытку включить разбросанные частные случаи в общее понятие соответствующего преступления. Но, подводя данные конкретные случаи под одно из трех преступлений, составители Указа 1781 г. рабски подчинились современным юридическим воззрениям, отнесши, в силу внушения последних, некоторые случаи туда, где не их место».[18]

Так, к примеру, срывание шапок или иные внезапные действия вора, а также изъятие имущества из карманов одежды Указом 1781 г. отнесены к составу мошенничества. На наш взгляд, подобная квалификация действий виновного не является правильной. Разграничение вышеупомянутых трех видов воровства, по видимому, осуществлялось по тем обязательным признакам, которые были свойственны определенному преступлению. Таким образом, для воровства грабежа присущ признак – насилие при захвате имущества, для воровства кражи – тайность завладения имуществом, для воровства мошенничества – обман. Однако, как справедливо отмечает Л. Белогриц-Котляревский, «невыдержка таких признаков бьет глаза».

Данный указ внес определенную путаницу и неразбериху, а потому при квалификации преступлений имущественного характера создавались определенные сложности. Совершенно очевидно то, что карманные кражи, а также срывание шапок с прохожих никак не могут совершаться путем обмана или вымысла, и потому данные деяния совершенно не оправданно причислены к составу мошенничества. Для карманных краж характерны не обман, а ловкость при похищении чужого имущества. Грабители, по сути, действовали как разбойники, но в Указе большее внимание уделялось лицам, совершавшим кражи.[19]

Следующим большим шагом вперед в истории развития уголовного законодательства Российской империи (первая половина XIX века) было издание Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. По существу это был первый настоящий российский уголовный кодекс, который содержал как Общую, так и Особенную части. Уложение подразделялось на разделы, разделы – на главы, а главы – на статьи (всего было 2224 статьи).

Особый интерес представляет двенадцатый раздел, посвященный проступкам и преступлениям против собственности частных лиц. В Уложении имелось около 60 статей, устанавливающих ответственность за преступления против собственности. Авторы очень тщательно провели группировку составов преступлений против собственности. Выделялись следующие группы: а) истребление и повреждение чужого имущества; б) завладение чужим недвижимым имуществом; в) похищение имущества; г) присвоение и утайка чужой собственности. Тяжесть наказания зависела от способа совершения, вида имущества, времени и обстановки совершения деяния, формы вины и других объективных и субъективных критериев. В Указе назывались такие виды хищений, как: кража, грабеж, разбой и мошенничество. Кражей признавалось всякое, каким бы то ни было образом, но втайне, без насилия, угроз и вообще без принадлежащих к свойству разбоя или грабежа обстоятельств, похищение чужих вещей, денег или иного имущества.[20]

Лица, совершившие кражу, наказывались в зависимости от обстоятельств совершения преступления (ссылка, заключение в работные дома, отдача в исправительные арестантские роты и битье розгами). Уголовная ответственность за кражу чужого имущества дифференцировалась в зависимости от стоимости похищенного, например, до 1 руб. 50 коп.; от 1 руб. 50 коп. до 3 руб.; от 3 руб. до 4 руб. 50 коп. и т.д. В последующем решили отказаться от такого подробного дробления, что и было учтено в Уголовном Уложении 1903 г. Весьма подробно раскрывались признаки грабежа и разбоя. Так, выделялись две разновидности действий, характеризующих состав грабежа: а) «во-первых, всякое у кого-либо отнятие принадлежащего ему или же находящегося у него имущества, с насилием или даже с угрозами, но такого рода, что эти угрозы и самое насильственное действие не представляли опасности ни для жизни, ни для здравия, или свободы того лица; б) во-вторых, всякое, хотя бы без угрозы и насилия, но открытое похищение какого-либо имущества в присутствии самого хозяина или других людей». Разбой выделялся как наиболее опасное имущественное посягательство: «...всякое на кого-либо, для похищения принадлежащего ему или находившегося у него имущества, нападение, когда оно учинено открытою силою с оружием, или хотя бы без оружия, но сопровождалось или убийством, покушением на оное, или же нанесением увечья, ран, побоев или других телесных истязаний, или такого рода угрозами или иными действиями, от которых представлялась явная опасность для жизни, здравия, или свободы лица или лиц, подвергшихся нападению».

Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864г. также предусматривает ответственность за кражу чужого имущества. Был назван и такой специфичный вид кражи, как кража, совершенная в присутственных местах или в многолюдных собраниях. Подобное похищение чужого имущества отличалось на тот момент повышенной общественной опасностью, чем простая кража, и вследствие этого усиливало опасность вора. Это было связано с тем, что такая кража совершалась в местах значительного скопления людей, и вероятность быть замеченным в ее совершении у вора повышалась и им осознавалась, и потому, деяние в любой момент могло перерасти в грабеж.

Весьма подробно в науке уголовного права давалось толкование различным аспектам ответственности за хищения. Так, Л. Белогриц-Котляревский дал следующее толкование: «под присутственными местами следует разуметь правительственные официальные учреждения, например, судебные, административные учреждения, государственные кредитные учреждения (государственный банк)». По поводу многолюдного собрания, как места совершения кражи, он пояснял то, что «основание ее лежит отчасти в особенной хитрости и дерзости вора, не взирающего на толпу, отчасти в том обстоятельстве, что в толпе каждому гораздо труднее охранять неприкосновенность принадлежащих ему вещей». Многолюдное собрание - всякое многолюдное сборище, причем все равно будет ли оно совершенно случайное или же более или менее, так сказать, ординарное, как, например, собрание в театре, цирке. Точно также безразлично, будет ли это собрание в публичном месте, например на площади, базаре или же в частном месте, например во время гулянья в частном саду.

Весьма интересны разъяснения и по поводу квалификации иных вариантов изъятия чужого имущества. Так, по мнению Л. Белогриц-Котляревского, будет кража, а не грабеж, если «вор в церкви или другом многолюдном собрании запускает руку в карман какой-либо дамы с целью захвата портмоне или какой-либо другой вещи, и дама из опасности шума, скандала или по другим соображениям ничем не обнаруживает сознания происходящего, так что вор думает, что жертва преступления не сознает последнего». Будет кража, а не грабеж «в снятии часов с охмелевшего лица, когда при том признано, что виновный не предполагал, что жертва преступления сознает совершаемое похищение». Будет кража, а не грабеж «и тогда, если потерпевшие в приведенных примерах подымут крик, а виновник преступления прекратит свое деяние». Специалисты-криминалисты того времени указывали об особой опасности хищений, совершаемых с проникновением в жилище, помещение или иное хранилище, но отражение этой опасности в выделении специальных видов хищений на законодательном уровне не происходило. Не происходило и выделение общего понятия хищения в виду различных взглядов на формы изъятия имущества.

Но уже в Уголовном Уложении 1903 г., как отмечают многие специалисты, было очевидно, что составители исходили из наличия родового понятия «похищения» или «имущественного хищничества», близкого к современному общему понятию хищения. Уголовное Уложение, утвержденное 22 марта 1903 года, состояло из 37 глав и 687 статей. Ввиду излишней казуистичности и архаичности норм Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (около 60 норм об имущественных преступлениях), в Уголовном Уложении 1903 г. было всего 9 норм, касающихся ответственности за имущественные преступления, которые не выделялись в самостоятельную главу. Хотя по всем объективным показателям, подобные деяния требовали более внимательного отношения со стороны законодателя. Тем более что в России имущественные преступления были наиболее распространенными. Так, в 1904г. общими судами было осуждено за кражу 33 тыс. преступников. Несмотря на это, разработчики Уложения считали разграничение кражи и грабежа искусственным и объединили их в один состав под общим названием «воровство». Положительным решением следует признать выделение специальной цели хищений, независимо от их формы - получение для себя или другого лица незаконной имущественной выгоды. Кроме воровства выделялись и такие формы похищения, как вымогательство и мошенничество. При этом вымогательство определялось как преступление, при котором лицо (вымогатель) признается виновным в том случае, если принуждает другое лицо, с целью доставить себе или другому имущественную выгоду, к уступке права на имущество или к вступлению в иную невыгодную сделку по имуществу, посредством телесного повреждения, насилия над личностью или наказуемой угрозы. Существенно было сокращено число квалифицирующих признаков, хотя ранее их насчитывалось около семидесяти. В Уложении их осталось всего семнадцать.

Авторы Уложения 1903 г. восприняли идею дифференциации хищений в зависимости от размера похищенного. Реализация этой идеи была далека от совершенства (различали хищения на сумму до 50 коп., от 50 коп. до 500 руб. и свыше 500 руб.). Из квалифицирующих признаков закон особо выделял совершение хищения шайкой, т.е. организованной и устойчивой группой лиц.

Уже тогда наука уголовного права давала рекомендации по выделению наиболее опасных видов хищений. По мнению специалистов, квалифицированная кража – кража, учиненная при особо предусмотренных законом обстоятельствах, обязательно увеличивающих ее наказуемость.

Таким образом, впервые была предложена четкая классификация преступлений против собственности: корыстные и не корыстные преступления; похищения и иные деяния, не связанные с изъятием имущества. Остается сожалеть, что в таком разработанном с правовой точки зрения документе не нашлось места для выделения такого признака, как проникновение в помещение или иное хранилище.

После Октябрьской революции 1917 года Россия в силу причин объективного и субъективного характера развивалась по пути обобществления собственности, установлении диктатуры пролетариата с монополией на власть одной правящей партии, которая осуществляла тотальный контроль за всеми сферами жизни общества и государства. На первых этапах идея законности, права, подменялась идеями целесообразности и классовой борьбы. Так как старые собственники оказывали порой жесточайшее сопротивление, пытаясь вернуть себе конфискованное имущество, а в купе с ними и действительные расхитители посягали на национализированную собственность, их деяния, как наиболее опасные, рассматривались революционными трибуналами. Повышенное внимание уделялось охране государственного имущества. В то время судам запрещалось ссылаться на законодательство дореволюционного периода. А имущественные преступления продолжали совершаться, в связи, с чем была острая необходимость издания соответствующих законов. Для назначения наказания судам приходилось руководствоваться социалистическим правосознанием и традиционными представлениями об этих преступлениях.[21]

Особое внимание уделялось военно-уголовному законодательству. В декретах, касавшихся борьбы с преступностью, хищения и спекуляция ставились в один ряд с государственными преступлениями. Рост хищений и спекуляции потребовал издания ряда специальных актов, в том числе Декрета СНК от 21 октября 1919 г. «О борьбе со спекуляцией, хищениями на государственных складах, подлогами и другими злоупотреблениями по должности в хозяйственных и распределительных органах».[22]

Первой попыткой обобщения уголовно-правовой практики стало издание в октябре 1918 г. Кассационным отделом ВЦИК специального циркуляра, в котором определялся ряд составов преступлений.[23]

Проект Уголовного кодекса РСФСР был принят и введен в действие с 1 июня 1922 г., третьей сессией ВЦИК. Особенная часть состояла из восьми глав, в том числе в ней была глава: «Имущественные преступления».

Поскольку УК РСФСР 1922 года просуществовал недолго – до принятия в 1926 году нового Уголовного кодекса РСФСР – основные его положения перешли в данный законодательный акт.

Первые советские УК, не зная такого квалифицирующего состава преступления, как кража с проникновением в жилище, предусматривали ответственность за кражу с применением технических средств (п. «б» ст. 180 УК РСФСР 1922 г., п.п. «а», «в», «г», «д» ст. 162 УК РСФСР 1926 г.)

Уголовный Кодекс РСФСР 1926 г. одним из квалифицирующих видов кражи считал также кражу, совершенную на вокзалах, пристанях, парохода, в гостиницах.

В уголовно-правовой литературе 20-30-х годов понятие «технических средств» получило широкое толкование: к ним относили наряду с различного рода инструментами такие приемы совершения кражи, как влезание в окно при помощи принесенной лестницы, перелезание через забор, проникновение в квартиру под вымышленным предлогом (например, под видом лиц, прибывших для проверки электрического счетчика и т.п.), и другие приемы, относящиеся к «профессии» вора. Технические средства понимали как «технику» совершения преступлений и квалификационной считали, по существу, любую кражу с проникновением в помещение, в частности, кражу, при совершении которой преступник использовал какие-либо предметы для взлома запоров, хранилищ и т.д. либо проникал в помещение иным способом.

А.А. Жижиленко, например, наряду с различного рода инструментами относил к техническим средствам такие приемы (способы) совершения кражи, как влезание в окно при помощи принесенной лестницы, перелезание через забор, проникновение в квартиру под вымышленным предлогом и другие подобные «приемы, относящиеся к профессии вора».[24]
Аналогичного мнения придерживались и такие виднейшие криминалисты, как Б.С. Утевский, М.Н. Гернет, М.М. Исаев, понимавшие под техническими средствами саму «технику» совершения кражи.[25]
Поэтому квалифицированной они считали любую кражу с проникновением в помещение, при совершении которой преступник использовал какие-либо орудия или предметы, либо иные, в том числе обманные, способы проникновения.

Глава пятая «Преступления против собственности» действовавшего тридцать пять лет УК РСФСР 1960 года содержала 13 статей, где излагались составы общеуголовных корыстных преступлений. До принятия Федерального закона от 1 июля 1994 года,1 которым были внесены изменения в УК РСФСР, указанная глава пятая именовалась «Преступления против личной собственности граждан». Кроме того, в УК РСФСР содержалась глава вторая «Преступления против социалистической собственности». Обе главы имели однотипные наименования статей.

УК РСФСР 1960 года в первоначальной редакции ст.ст. 89 и 144, как известно, также предусматривал использование технических средств как квалифицирующий признак кражи. Однако теория советского уголовного права и правоприменительная практика, хотя и отказались от широкого понимания технических средств, все же выработать единого понятия не смогли, что приводило к ошибкам при рассмотрении отдельных уголовных дел. К тому же на практике возникали существенные затруднения с уголовно-правовой оценкой действий преступников, взломавших хранилища без применения инструментов, проникших в помещения без использования каких-либо орудий и т.д. Все это требовало уточнения квалифицирующего признака кражи, его замены на более конкретный и определенный признак, отражающий современные реальные способы совершения кражи и их разновидности.

Президиум Верховного Совета СССР издал 21 мая 1980 года Указ «Об уголовной ответственности за преступления против социалистической собственности и личной собственности граждан», которым впервые был введен ряд новых, прежде нашему законодательству неизвестных, квалифицирующих признаков хищения имущества граждан, в частности, совершение кражи «с проникновением в жилое помещение».

В 1982 году были существенно изменены и дополнены Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, что потребовало внесения соответствующих изменений и в республиканские уголовные кодексы. Речь, прежде всего, идет об Указах Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1982 года «О дальнейшем совершенствовании уголовного и исправительно-трудового законодательства» и от 15 октября 1982 года «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты СССР».

Именно на этой правовой основе 3 декабря 1982 года Президиумом Верховного Совета РСФСР был принят Указ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР», закрепивший, как уже отмечалось, новую редакцию свыше половины всех статей УК и в том числе редакцию статьи 88 (ч. 3) УК РСФСР, где впервые называется новый квалифицирующий признак кражи – совершенной « с проникновением в помещение или иное хранилище».

В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР» как квалифицирующее обстоятельств предусмотрено совершение кражи, направленной на завладение личным имуществом граждан, «с проникновением в жилище».

Таким образом, в результате учета положительного исторического опыта развития, как отечественного, так и зарубежного уголовного законодательства, был введен в УК новый единый квалифицирующий признак «проникновение в жилище», что означало выражение единой общегосударственной политики в отношении борьбы с наиболее опасными и распространенными преступлениями против личной собственности.

В новый Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года была включена глава 21 «Преступления против собственности» с 11 статьями, которые являются повторением составов преступлений главы пятой УК РСФСР 1960 года.

Определение общего понятия хищения чужого имущества впервые было внесено в Уголовный кодекс РСФСР Федеральным законом от 1 июля 1994 г. Это дефиниция законодателем дана в п. 1 примечания к ст. 158 УК РФ, где говорится, что «под хищением в статьях настоящего Кодекса понимаются совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества».

Это принципиально важное для уголовного права положение опирается не только на нормы ГК РФ, но и на прямое указание ч. 2 ст. 8 Конституции Российской Федерации, в которой провозглашается: «В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности».

Как известно, собственность является социально-экономической категорией и всегда связана с вещами и материализуется в них. Вне своей материальной основы она просто немыслима. Право собственности – это вещное право. В силу этого хищения относятся к так называемым предметным преступлениям.

Кражи чужого имущества являются самыми распространенными деяниями из всех преступлений, известных Уголовному кодексу РФ, и уже в силу одного этого факта представляют повышенную степень общественной опасности для экономических (имущественных) интересов граждан и государства.

Статья 158 УК РФ 1996 года с внесенными в нее изменениями и дополнениями предусматривает ответственность за четыре вида краж:

1) основной состав – ч. 1 ст. 158 УК;

2) квалифицированный состав (ч. 2);

3) особо квалифицированный состав (ч. 3, ч. 4).

Санкции части 2 ст. 158 УК РФ устанавливают более строгую ответственность за кражу, совершенную:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище;

в) с причинением значительного ущерба гражданину;

г) из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем.

Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. внес существенные коррективы, разделив для кражи данный квалифицирующий признак на два самостоятельных. При этом хищение, совершенное с проникновением в жилище, было законодателем признано более опасным, чем с проникновением в помещение или иное хранилище. Однако до настоящего времени статистика показывает общее количество таких уголовных дел без учета состоявшихся изменений. Для грабежа и разбоя признак не претерпел существенных изменений. Поэтому трудно было понять логику законодателя. Об этом подробнее будет сказано в следующей главе нашего исследования.

Таким образом, действующий уголовный закон предусматривает: квалифицированный (с проникновением в помещение либо иное хранилище) и особо квалифицированный (с проникновением в жилище) составы кражи (п.б) ч.2 и ч.3 ст. 158 УК РФ), квалифицированный состав грабежа (п.в) ч.2 ст. 161) и особо квалифицированный состав разбоя (ч.3 ст. 162) при наличии оставшегося объединенного признака (проникновение в жилище, помещение или иное хранилище).

Развитие уголовного законодательства об ответственности за хищения и такого квалифицирующего признака как проникновение в жилище, помещение или иное хранилище шло достаточно противоречивым путем, ввиду происходивших в нашей стране общественных изменений в целом, будь то классовые противоречия и др. На протяжении многих веков основным и главным объектом уголовно-правовой защиты являлись государственные интересы. Охрана государственной и общественной собственности имела больший приоритет, чем охрана личного имущества граждан.

Исследуемый признак хищения объективно показывает большую общественную опасность.

2. Уголовно-правовая характеристика кражи с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище

2.1 Понятие незаконности при проникновении в охраняемые места

Под незаконным проникновением в помещение или иное хранилище (а также жилище) следует понимать противоправное тайное или открытое в них вторжение с целью совершения кражи (грабежа, разбоя). Оно может совершаться как с преодолением препятствий или сопротивлением людей, так и без этого.[26]

Для квалификации преступления как хищения, совершенного с проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище, необходимо, что бы данное проникновение было незаконным и осуществлялось с целью совершения хищения в данном жилище, помещении либо ином хранилище чужого имущества.

В УК РФ 1996 г. этот признак формулируется только как незаконное проникновение. Незаконность означает отсутствие у виновного права на появление в соответствующем жилище, помещении или ином хранилище вообще или в определенное время, когда он оказывается там вопреки запрету или без ведома и согласия собственника или иных управомоченных лиц, а также путем их обмана. Поэтому совершение хищения в рабочее время в магазине, музее или иной организации, где работал виновный, или из помещений, куда разрешен свободный доступ, не будет квалифицироваться как с проникновением.

Нельзя признать незаконным проникновением случаи, когда виновный был приглашен в гости или для проведения ремонта, или же специально познакомился с потерпевшими, а затем, воспользовавшись их доверием, оказавшись в их квартире, совершает там кражу, грабеж или разбойное нападение, потому что в данном случае, в отличие от проникновения путем обмана, есть законное основание для появления в жилище: приглашение хозяина, выполнение соответствующих работ и т.п.

Проникновение – не самоцель, а способ получить доступ к хранящимся ценностям, которые виновный намерен похитить. Поэтому ему всегда предшествует формирование умысла на хищение чужого имущества в жилище, помещении или ином хранилище, в силу чего оно неизбежно носит предумышленный характер. Исходя из этого, для вменения рассматриваемого квалифицирующего признака необходимо доказать, что умысел на хищение возник у субъекта до момента проникновения в помещение, жилище или иное хранилище. В случае, когда субъект зашел в жилище или помещение либо оказался в каком-либо хранилище без намерения совершить хищение, и лишь затем, под влиянием каких-то факторов, решил похитить чужое имущество, его действия не будут квалифицированы как хищение с незаконным проникновением. Так, 7 марта 1996 г. Коваль С.А. пришел в гости, в квартиру к своему знакомому, и когда хозяин квартиры отлучился, Коваль решил воспользоваться ситуацией и совершил кражу чужого имущества. В ходе предварительного следствия и на суде было установлено, что умысел на хищение возник у Коваля после того, как он уже вошел в квартиру и когда в помещении отсутствовал хозяин, поэтому в данном случае отсутствует квалифицирующий признак «незаконное проникновение в жилище».

Красноярским городским судом Климов осужден по ч. 2 ст. 158 п. «б», «г», ч. 2 ст. 162 УК РФ. Он признан виновным в краже и открытом похищении личного имущества, совершенных повторно, в разбойном нападении с целью завладения личным имуществом Л., совершенном с проникновением в жилище. 15 февраля 2005 г. Климов в нетрезвом состоянии в квартире Л. открыто в присутствии Перепоновой, похитил из сумки Л. 1000 руб. В этот же день позже он вернулся в квартиру потерпевшей с целью завладения ее имуществом, одной рукой схватил потерпевшую за горло, угрожая жизни и здоровью, вторую руку, в которой был нож, Климов держал в кармане и требовал у потерпевшей выдачу изделий из золота. Увидев рукоятку ножа, Л. восприняла нападение как реально угрожающее ее жизни и здоровью, сняла с себя серьги стоимостью 3000 руб. и передала ему. На следующий день Климов в нетрезвом состоянии вновь пришел в квартиру Л., где между ними произошла ссора. Л. выбежала из дома, после чего Климов из сумки потерпевшей похитил часы с браслетом. В кассационном порядке судом приговор оставлен без изменения. Президиум суда приговор и кассационное определение изменил, исключив осуждение Климова по п. "б" ч. 2 ст. 162 УК РФ.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Климова с п. «б». ч. 2 ст. 162 на ч. 1 ст. 162 УК. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 28 марта 2006 г. протест в этой части удовлетворила, указав следующее.

Похищение Климовым 1000 руб. и часов у Л. правильно квалифицировано по ч. 2 ст. 158 и ч. 2 ст. 161 УK. Завладение Климовым серьгами потерпевшей судом квалифицировано по п. «б» ч. 2 ст. 162 УК исходя из того, что, по мнению суда, Климов проник в квартиру Л. с целью завладения ее имуществом. Однако такой вывод суда не основан на материалах дела. Как утверждал Климов, он вернулся в квартиру Л., где накануне распивал спиртные напитки, не с целью ограбления, а с намерением договориться о дальнейших встречах с нею и вступить в интимные отношения. Умысел на завладение серьгами возник у него после того, как он оказался в квартире. Это утверждение Климова подтверждается материалами дела. Из объяснений Климова следует, что Перепонова привела его в квартиру Л., чтобы их познакомить. По этому поводу они распивали спиртные напитки. Так как в квартире находился Савков, Климов потребовал, чтобы он ушел. После ухода Савкова, чтобы остаться наедине с Л., он пошел провожать Перепонову, а Л. попросил не закрывать дверь, сказав, что вернется. Л. не возражала. Свидетели Савков и Перепонова подтвердили эти обстоятельства. По словам Климова, дверь квартиры Л. была открыта, и он вернулся в квартиру, а затем совершил с Л. половой акт. Потерпевшая Л. не отрицала этого факта. Таким образом, в деле нет данных, опровергающих утверждение Климова о том, что в квартиру Л. он пришел не с целью завладения ее имуществом. В связи с этим квалифицирующий признак, предусмотренный п. «в» ч. 2 ст. 162 УК, – проникновение в жилище – в действиях Климова отсутствует, содеянное им должно быть квалифицировано по ч. 1 ст. 162 УК.

Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ, внесший изменения Уголовный кодекс РФ, в примечании 3 к ст. 158 УК дал толкование понятий "помещение" и "хранилище". Так, согласно этому Закону помещением понимаются строения и сооружения независимо от формы собственности, предназначенные для временного нахождения людей, размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях.

Под хранилищем в статьях настоящей главы понимаются хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории магистральные трубопроводы, иные сооружения независимо от формы собственности, которые оборудованы ограждением либо техническими средствами или обеспечены иной охраной и предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей. Хранилища – это те приспособления и места, которые не могут быть отнесены к разряду помещений. Как правило, под хранилищем понимаются различные виды специальных устройств, предназначенных для хранения имущества (товаров, денег, драгоценностей) – сейфы, металлические шкафы, контейнеры, авторефрижераторы, морозильные камеры, специальные железнодорожные вагоны и т.п. К иным хранилищам относятся также участки территории, специально предназначенные для постоянного или временного хранения материальных ценностей. Появление в магазине с целью совершения хищения в часы работы магазина, когда доступ всех покупателей был свободный, не может квалифицироваться как хищение с проникновением в помещение.

Совершение кражи, грабежа или разбоя могут совершаться не только тайно, но и открыто, как с преодолением препятствий или сопротивления людей, так и беспрепятственно, а равно с помощью приспособлений, позволяющих виновному извлекать похищаемые предметы без входа в жилище.

Законодательное определение понятия жилища. Под жилищем в ст. 139 УК, а также других статьях УК понимаются индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение, независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд, пригодное для постоянного или временного проживания, а равно и помещение или строение, не входящие в жилищный фонд, но не предназначенные для временного проживания.

Термин "жилище" давно известен российскому законодательству, однако его универсальное понятие в законе отсутствует. Жилищный кодекс России дает лишь понятия (ст.ст. 7-10) жилища. Гражданский кодекс дает понятие жилого помещения, которое используют в качестве квартиры, жилого дома, части квартиры или жилого дома (ст. 673 ГК РФ). И помещение" и "жилище" – далеко не однозначны: последнее значительно шире. В литературе понятие жилища интерпретируется нередко как всякое помещение, приспособленное для постоянного или временного проживания людей. При этом это только то, что ГК РФ представляет в качестве жилого помещения. Кроме мест общего пользования: холл, коридор, ванную, кухню, пристройку, балкон, лоджия, в коттеджах – чердачные помещения, подвалы, погреба; в коммунальных квартирах, квартирах старых домов, постепенно выселяемых, – освободившиеся комнаты (в т.ч. для сушки белья и пр.). Жилищем признают на практике комнаты в домах отдыха, загородные дома, дома на садовых участках, приспособленные под жилье палатки (особенности в разгар сезона отдыха), комнаты в гостинице и общежитии.

Ввиду отсутствия единообразного понимания термина "жилище" представленного законодателем (п. 10 ст. 5 УПК РФ) для сферы общественных отношений, процессуального закона, понятие "жилища", представленного в примечании установлению ответственности за нарушение неприкосновенности жилища. В законе под жилищем в УК РФ понимаются индивидуальный жилой дом с входящими помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, но предназначенное для временного проживания.[27]

В соответствии со ст. 25 Конституции РФ о неприкосновенности жилища означает запрещение (по общему правилу) проникновение в него против согласия проживающих в нем лиц. Ими могут быть лица, имеющее право собственности или пользующихся им на законном основании, т.е. при наличии документов, подтверждающих право на жилое помещение и пр.

Лица, занимающие жилое помещение против воли собственников или проживающие в недавно построенном жилом доме без ордера, выданного местной администрацией.

Разрешения освободившейся комнаты в коммунальной квартире, и т.п.), не имеющих отношении иных гарантий, предусмотренных ст. 25 Конституции.

Рассматриваемые положения Конституции РФ оказали непосредственного уголовно-процессуального права, регулирующих производство таких широких действий, как осмотр жилища, производство в нем обыска и выемки, производства осмотра жилища, законодатель последовательно действовал на основании Конституции РФ, предусмотрев, что осмотр жилища производится только с согласия на основании судебного решения.

Решая вопрос о наличии в действиях лица, совершившего кражу, проникновение в жилище, необходимо выяснить, с какой целью он оказался в жилище и когда именно у него возник умысел на завладение имуществом. Если лицо вначале находилось в жилище без намерения совершить кражу, а затем у него появился умысел на завладение имуществом, рассматриваемый признак в его действиях отсутствует. Так, городским судом Волгоградской области Кудрявцев осужден по ч. 3 ст. 158 УК.[28]

Он признан судом виновным в краже чужого имущества, совершенной повторно с проникновением в жилище и причинившей значительный ущерб потерпевшей.

7 апреля 2000 г. около 15 час. Кудрявцев, имея ключи от дома Афанасьевой, проник внутрь, похитил 4 норковые шапки стоимостью 30000 руб. каждая, шапку из овчины стоимостью 20000 руб., 2 золотых перстня и деньги в сумме 50000 руб., принадлежащие Афанасьевой, причинив ей значительный материальный ущерб на сумму 295000, в кассационном порядке дело не рассматривалось.

Президиум Волгоградского областного суда приговор в отношена Кудрявцева изменил: его действия переквалифицировал на п. "в" ст. 158 УК.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 2001 г. по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ приговор изменила, а постановление президиума отменила по следующим основаниям.

Квалифицируя действия Кудрявцева по ч. 3 ст. 158 УК РФ по признакам совершения кражи с проникновением в жилище, народный суд сослался на то, что хотя Кудрявцев и проживал в доме Афанасьевой, однако 7 апреля 1993 г. он проник в этот дом именно с целью совершения кражи, так как, войдя туда, сразу достал шапки, золотые перстни, и спрятал их под куртку и, уйдя, больше не возвращался, хотя до кражи проживал там постоянно.

Однако с этими доводами суда согласиться нельзя.

Как видно из материалов дела, Кудрявцев проживал в доме Афанасьевой, где к нему относились как к члену семьи, и он имел свободный доступ во все комнаты, знал, где хранится ключ от дома. 7 апреля он в дом, открыв дверь имевшимся у него ключом, и похитил различные вещи. При таких обстоятельствах следует признать, что в его действиях отсутствовал квалифицирующий признак "совершение кражи с проникновением в жилище" и его действия следует переквалифицировать по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ по признаку "кража, причинившая значительный ущерб потерпевшему''.

Характеризуя повышенную опасность краж, совершаемых с проникновением в жилище, Савелов О.П. справедливо отмечает, что в такого рода кражах наряду с посягательством на собственность и нарушение конституционного права на неприкосновенность жилища нередко наносится вред и самому жилищу (поломка дверей, окон т.д.).

В соответствии со ст. 25 Конституции Российской Федерации жилище граждан неприкосновенно.

Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения. Это право является неотъемлемой частью более широкого права человека на не прикосновенность частной жизни, а ответственность за нарушение этого права предусматривается в ст. 139 УК РФ – «Нарушение неприкосновенности жилища».

Сущность неприкосновенности жилища заключается в свободе от любого незаконного, необоснованного проникновения в обитаемое жилое помещение.

При исследовании данной нормы права, можно наблюдать присутствие некоторых проблем, которые оказывают существенное влияние на квалификацию содеянного и обеспечение основных конституционных гарантий, касающихся неприкосновенности.

Во-первых, название ст. 139 УК РФ не соответствует ее содержанию, так как в ее диспозиции понятие «неприкосновенность» вообще отсутствует, а вместо него употребляется понятие «проникновение». В законе нет четкого определения понятия «неприкосновенность», а то, понятие, которое, используется в Конституции, является намного более объемным, чем применяемое в ст. 139 УК РФ.

Во-вторых, под проникновением понимается вхождение в жилище через дверь, но также и иными способами, например через окно или балкон.[29]

По мнению некоторых ученых, с которыми следует согласиться, незаконным проникновением следует считать не только вхождение в жилище, но и размещение в нем специальных технических средств для аудиовизуального наблюдения, в отсутствии владельца или пользователя жилища и т.п.[30]

В результате такого упрощенного понимания понятия неприкосновенности, использованного в УК РФ, получается, что исследуемая статья на деле защищает граждан только от одного из видов нарушения неприкосновенности – незаконного проникновения в жилище физических лиц, а собственно неприкосновенность как раз и не гарантирует.

Данный вывод вытекает из того, что гарантии неприкосновенности должны распространяться не только на жилище, в материальном смысле его понимания, но и на всю информацию, которая в этом жилище имеется и передается. Поэтому нарушением неприкосновенности жилища следует считать не только открытое или тайное вторжение в него, то есть проникновение в жилище лиц, для проживания или в иных целях, которые по закону не вправе находиться в нем помимо воли проживающих, но и установку в нем технических средств, позволяющих вести прослушивание ведущихся там разговоров или визуальное наблюдение за происходящими событиями.

Таким образом, норма, регламентированная в статье 139 УК РФ, не только не учитывает современный уровень развития технических средств, но и не соответствует своему названию и положениям Конституции, которые она развивает. Поэтому представляется необходимым внести соответствующие поправки в данную норму, гарантирующую рассматриваемое право граждан.

Что касается ограничения права неприкосновенности, то оно возможно лишь в соответствии с установленной законом процедурой при наличии достаточных к тому оснований, закрепленных в законе. Уголовно-процессуальное принуждение утрачивает свой легитимный характер, превращается в откровенный произвол, когда соответствующие меры не сопровождаются соблюдением процессуальных прав личности.

Также одной из проблем является толкование понятия «жилище». Особенно остро она стоит при квалификации действий связанных с незаконным проникновением в жилище.

Федеральным Законом от 20.03.2001г. № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» статья 139 УК РФ была дополнена примечанием, законодательно определившим понятие «жилище».

Формулировка понятия «жилище» в примечании к ст. 139 УК РФ изложена довольно подробно: индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания.

Также приведенное толкование понятия «жилище» содержится в ч.10 ст. 5 УПК РФ и в настоящее время используется в уголовном судопроизводстве.

В уголовном праве, исходя из задачи обеспечения неприкосновенности личности, понятие «жилище» следует рассматривать более широко.

Исходя из определений, которые даются в УК РФ и УПК РФ, можно выделить следующие признаки жилища: пригодность, предназначенность и используемость. Однако применение используемости для проживания приводит к необоснованному расширению толкования понятия жилища. Так, для временного проживания можно использовать коридоры, крыши, естественные укрытия природы (пещеры), но их нельзя признать жилищем, так как такое толкование базируется на субъективном моменте, т.е. на усмотрение конкретного человека, и ведет к расширительному пониманию жилища. Таким образом, признаками, характеризующими понятие «жилище», являются пригодность и предназначенность для проживания.

Предназначенность для проживания – это формальный критерий отнесения помещения к жилищу, а пригодность – содержательный критерий. Помещение следует признавать жилищем и в том случае, если оно не предназначено для постоянного проживания, но пригодно для временного проживания. Таким образом, жилище – это помещение, где граждане могут осуществлять комплекс жизненно важных функций.

Согласно постановлению Пленума Верховного Суда СССР от 05.09.1986 г. №14 «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности» жилище – это помещение, предназначенное для людей (индивидуальный дом, квартира в гостинице, дача, садовый домик), а также те его составные части, которые используются для отдыха, хранения имущества либо удовлетворения иных потребностей человека (балконы, застекленные веранды, кладовые и т. д.). Не могут признаваться жилищем помещения, не предназначенные и не приспособленные для постоянного или временного проживания.

Существенной проблемой толкования признаков пригодность и предназначенность является вопрос о пригодности и предназначенности для проживания служебных помещений, где человек может уединиться.

Европейский Суд по правам человека в своих решениях дает расширительное толкование понятия жилище, распространяя его на помещения, используемые для профессиональной и служебной деятельности.

По мнению Европейского Суда, профессиональная деятельность не может исключаться из содержания частной жизни, т.к. заниматься профессиональной деятельностью можно по месту жительства, личными делами – в служебном помещении. Вместе с тем Европейский Суд справедливо отвергает необоснованное расширение объема понятия «жилище» за счет земельного участка или огороженной территории.[31]
В данном случае речь может идти о нарушении права беспрепятственного пользования своим имуществом, охрана которого осуществляется иными уголовно-правовыми нормами.

Понятие «жилище» должно рассматриваться в широком аспекте. И вследствие того, что личная жизнь неотделима от профессиональной деятельности, необходимо рассмотреть также вопрос о криминализации незаконного проникновения в служебные помещения. Так, например, нормы зарубежного уголовного права предусматривают ответственность за незаконное проникновение в служебные помещения.

В заключении хотелось бы отметить, что в российском законодательстве содержится достаточное количество норм, призванных обеспечить гарантии прав и свобод граждан от преступных посягательств, и от необоснованного их ограничения при осуществлении государственными органами правоохранительной и оперативно-розыскной деятельности. Тем не менее, существуют некоторые законодательные недоработки, устранение которых представляется нам необходимым. Так как, ст. 139 УК РФ не только не учитывает современный уровень развития технических средств и не содержит упоминания о них, но и не соответствует своему названию и положениям Конституции РФ, которые она развивает, необходимо внести соответствующие поправки в законодательные нормы, гарантирующие право на неприкосновенность жилища.

2.2 Кража с незаконным проникновением в жилище

Введение законодателем в состав кражи и иных форм хищений чужого имущества квалифицирующего признака "с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище" вполне обосновано, ибо такие действия существенно повышают общественную опасность содеянного. При совершении деяний такого рода виновные зачастую прилагают для достижения преступной цели значительные усилия, направленные на преодоление препятствий и получение доступа к имуществу, находящемуся в жилище, помещение или ином хранилище. При этом взламываются двери, запирающие устройства, производятся проломы в станах, потолках, повреждаются вагоны, контейнеры и т.п., в результате чего наносится серьезный ущерб материальным объектам собственности.

УК РФ 1996 г. приравняли это обстоятельство по степени общественной опасности к предварительному сговору группой лиц, неоднократности и причинению значительного ущерба гражданину, и, таким образом, рассматриваемый квалифицирующий признак кражи и грабежа нашел свое отражение в УК РФ 1996 г. – в ч.ч. 2 ст. 158 и 161 данного Кодекса.

Законодатель учел более высокую степень общественной опасности хищений, совершенных с незаконным проникновением в жилище, по сравнению с хищениями, совершаемыми с проникновением в просто помещение или иное хранилище. Это обусловлено наличием такого дополнительного объекта в составах хищений с незаконным проникновением в жилище, как гарантированное Конституцией РФ право граждан на неприкосновенность в жилище. При хищениях, совершенных с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище, происходит посягательство только на собственность, а при разбое и насильственном грабеже – также и на личность. Все это свидетельствует о необходимости обеспечения более высокой степени защиты интересов граждан при посягательствах на их собственность, совершенных с незаконным проникновением в жилище.

Кроме того, хищение, совершенное с незаконным проникновением в жилище, представляет повышенную общественную опасность как в силу способа совершения преступления, так и с учетом особенностей субъекта преступления. Повышенная опасность этого вида преступлений обусловлена также тем, что в жилом помещении обычно хранится наиболее ценное имущество граждан, и проникновение в жилище способно причинить достаточно тяжелый ущерб имущественному положению потерпевшего. Помимо этого, как будет сказано далее, для лиц, совершающих хищения с незаконным проникновением, особенно это специфично для квартирных воров, характерен криминальный профессионализм, проявлением которого является относительно более высокий процент рецидивистов и лиц, не занимающихся общественно полезным трудом, что свидетельствует о повышенной общественной опасности рассматриваемой категории преступников.

Хищения с незаконным проникновением в жилище обычно совершаются с заранее обдуманным намерением, при значительном объеме подготовительной работы. Хищения с незаконным проникновением в нежилое помещение или иное хранилище также, хотя и в меньшей степени, представляют повышенную опасность, т.к. при их совершении преступник посягает на имущество, в отношении которого собственник или иной владелец принял определенные меры для обеспечения его сохранности. В литературе отмечается, что такой искусственно созданный универсальный признак хищения как проникновение в жилище, помещение либо иное хранилище, оказался присущ большинству хищений, что не позволяет считать его квалифицирующим, т.к. всякое имущество где-нибудь хранится. В судебной практике стали встречаться случаи, когда квалифицированными по признаку "проникновения в иное хранилище" признавались кражи посуды и других бытовых вещей из незапертых кухонных столов, ларей, из картонных коробок из-под радиоаппаратуры, находящихся в коридорах общежитий и коммунальных квартир, при наличии свободного доступа к этим "хранилищам". Тем самым было принижено значение усиления борьбы с квартирными кражами как проявлением профессиональной преступности.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 26 апреля 1984 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при применении Указов Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1982 г. "О дальнейшем совершенствовании уголовного и исправительно-трудового законодательства" и от 15 октября 1982 г. "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты СССР" (с последующими изменениями) разъяснил понятия: проникновение, жилище, помещение и хранилище. Согласно данному постановлению проникновение – это тайное или открытое вторжение в помещение, иное хранилище или жилище с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Оно может совершаться как с преодолением препятствий или сопротивления людей, так и без этого. Проникновение может быть осуществлено также с помощью приспособлений, когда виновный извлекает похищаемые предметы без входа в соответствующее помещение. Аналогичное определение было дано и в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г. "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности граждан». Проникновение может быть совершено и путем обмана, когда виновный, ложно выдавая себя за работника коммунальной или бытовой службы, почтового или медицинского работника, работника милиции и т.п., попадает в жилище, помещение или хранилище и совершает там хищение. Данное разъяснение содержится в постановлении №31 Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о грабеже и разбое" (с последующими изменениями), в соответствии с которым действия лица надлежит квалифицировать как грабеж либо разбой с проникновением в помещение, иное хранилище или жилище в том случае, когда оно вторглось в них путем обмана потерпевшего, выдав себя, например, за представителя власти.[32]

Проникновение в жилище, помещение или иное хранилище возможно двумя способами. Первый, наиболее распространенный, заключается во вторжении, в физическом проникновении субъекта в указанные объекты. Второй способ – проникновение с помощью различных приспособлений, когда виновный извлекает похищенные предметы без входа в помещение или иное хранилище. В качестве приспособлений могут выступать удочки, крючки, магниты, проволока, а также могут использоваться малолетние дети, невменяемые, тренированные животные. Находящийся в состоянии опьянения Л. ночью проник на территорию склада товарно-материальных ценностей, выдавил стекло из рамы окна склада и через образовавшееся отверстие при помощи металлического крюка достал из помещения и похитил 20 бутылок водки. Его действия были квалифицированы как хищение, совершенное с проникновением в помещение.

По данным исследований, проникновение чаще всего совершается путем взлома дверей, окон, крыши, стен, а также путем подбора ключей, выставления стекол в окнах, балконах. Такие способы используются в 80% краж с проникновением. Изъятие вещей без вхождения в жилище фиксировалось в 2% случаев.[33]

Анализ определения понятия "проникновение", данного в вышеуказанных постановлениях высших судебных инстанций, позволяет сделать вывод, что, для признания проникновения необходимо установить или физическое вхождение в помещение, в том числе с преодолением препятствий, или использование специальных средств для извлечения предметов из помещения. В литературе указывается, что квалифицирующий признак "проникновение в жилище" будет отсутствовать в том случае, когда виновный, проходя по улице, берет стоящий на подоконнике раскрытого окна магнитофон. В то же время сложности при квалификации могут вызывать те случаи, когда виновный через раскрытое окно, снабженное решеткой, не нарушая ее целостности, руками извлекает вещи, находящиеся внутри помещения, или же, например, когда виновный похищает имущество с балкона и при этом одной ногой находится на водосточной трубе, а другой – на балконе.[34]
На наш взгляд, в обоих случаях будет иметь место проникновение, т.к. и там, и там действия виновного свидетельствуют о дополнительных усилиях, направленных на преодоление препятствий с целью завладения чужим имуществом.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении №11 от 5 сентября 1986 г "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности" указал: "Жилище – это помещение, предназначенное для постоянного или временного проживания людей (индивидуальный дом, квартира, комната в гостинице, дача, садовый домик и т.п.), а также те его составные части, которые используются для отдыха, хранения имущества либо удовлетворения иных потребностей человека (балконы, застекленные веранды, кладовые и т.п.). Не могут признаваться жилищем помещения, не предназначенные и не приспособленные для постоянного или временного проживания (например, обособленные от жилых поcтроек погреба, амбары, гаражи и другие хозяйственные помещения).

В обзоре судебной практики отмечалось, что хищения чужого имущества граждан, занятых на строительстве железных дорог, ЛЭП, в геологических и изыскательских партиях, во время охотничьих промыслов, проживающих в вагончиках, сборных домах, палатках и других помещениях, где находится их имущество, следует квалифицировать как хищение с проникновением в жилище. В то же время, если хищение совершено из квартиры, переоборудованной для производственных целей и не используемой для проживания, то в данном случае будет иметь место проникновение не в жилище, а в помещение, даже если эта квартира не переведена на режим нежилого помещения в установленном законом порядке.

Нельзя признать проникновением в жилище кражу, совершенную без вторжения в жилое помещение. Приведем пример из практики: «В вечернее время К., проезжая на велосипеде по улице, заметил на подоконнике открытого окна сверток и решил его похитить. С этой целью он прошел через огород к дому и, убедившись, что его никто не видит, похитил с подоконника сверток, в котором находились: чайный сервиз, набор рюмок, комплект постельного белья.

К. лишь протянул руку к подоконнику открытого окна, где находился сверток с вещами, и взял его, не проникая в дом.

Проникновение в жилище – это вторжение в жилище с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Оно может совершаться не только тайно, но и открыто, как с преодолением препятствий или сопротивления людей, так и беспрепятственно, а равно с помощью приспособлений, позволяющих виновному завладеть чужим имуществом.

К. же совершил кражу вещей путем изъятия их с подоконника открытого окна, без вторжения в жилое помещение и применения каких-либо приспособлений для завладения имуществом.

При таких обстоятельствах надлежит признать, что в действиях Кирикова содержится состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 158 УК РФ».

Таким образом, нет оснований для квалификации как кражи «с проникновением в жилище» хищений личного имущества с перил балконов, особенно расположенных в домах на первом этаже, из подвалов и кладовых многоквартирных жилых домов.

Согласимся с А.В. Федотовым отмечающим, что «закон усилил уголовную ответственность не просто за кражу в отношении имущества граждан из жилища безотносительно к способу их совершения, а за совершение их с проникновением в жилище и именно поэтому представляющих повышенную общественную опасность, так как в случае «физического» проникновения виновного в жилище он, одновременно нарушая неприкосновенность жилища, оказавшись внутри него, может похитить не просто плохо лежащие, а наиболее ценные вещи, которые с помощью крючка, шланга и иных приспособлений из форточки окна, отверстия двери практически невозможно похитить».

Заметим, что судебная практика относит к жилищу не только жилое помещение, легальное определение которого дается законодателем в ЖК РФ, но и иные помещения, которые фактически используются для проживания (Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19 января 2005 г. №66-о04-126: кража совершалась из служебного помещения, которое одновременно считалось и жилищем, поэтому действия осужденных были признаны как совершение кражи с незаконным проникновением в жилище). Судебная практика не включает в понятие "жилище" не используемые для проживания людей надворные постройки, погреба, амбары, гаражи и другие помещения, обособленные от жилых построек.

В связи с вышесказанным подчеркнем, что в качестве легального критерия должно применяться примечание к ст. 139 УК РФ, где указывается на то, что под жилищем понимаются индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение.

Действия лица, признанного виновным в разбое, ошибочно квалифицированы как совершенные с незаконным проникновением в жилище. По приговору Санкт-Петербургского городского суда от 27 ноября 2000 г. Устинов осужден по ч. 3 ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ и ч. 1 ст. 222 УК РФ. По этому делу осужден также Василевский. Согласно приговору Устинов осужден за преступления, совершенные при следующих обстоятельствах. 1 июля 1999 г. Василевский был в гостях у своего знакомого Раера, после чего приехал в квартиру к Устинову, где они договорились совершить разбойное нападение на Раера и завладеть его имуществом. При этом Василевский должен был обеспечить доступ в квартиру потерпевшего. Ночью 2 июля 1999 г. они приехали к дому, где жил Раер. Устинов имел при себе пистолет и два патрона, о чем знал Василевский. Желая проникнуть в квартиру потерпевшего, Устинов и Василевский неоднократно звонили в дверь холла лестничной площадки, но им не открывали дверь. Только в 11 час. 15 мин. потерпевший открыл дверь Василевскому, который обманным путем, под предлогом выпить кофе, незаконно проник в квартиру, вслед за ним вошел Устинов. Василевский зашел в ванную комнату, а Устинов прошел в комнату к Раеру. С целью убийства и последующего завладения имуществом Раера Устинов напал на него, умышленно выстрелил из пистолета ему в голову с расстояния не более 1 м, но пуля попала в мягкие ткани шеи, причинив сквозное пулевое ранение, повлекшее легкий вред здоровью, после чего потерпевший попытался убежать из квартиры. Устинов хотел нанести ему удар рукояткой пистолета по голове, но потерпевшему удалось уклониться, и удар пришелся по плечу. Потерпевший позвал соседей на помощь, вследствие чего Устинов не смог довести свой умысел на убийство до конца. Когда потерпевший выбежал из квартиры, Василевский и Устинов завладели его имуществом общей стоимостью 44 015 руб. 50 коп. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 18 апреля 2001 г. приговор в отношении Устинова оставила без изменения. Постановлением судьи Сегежского городского суда Республики Карелия от 17 марта 2004 г. приговор и кассационное определение изменены в связи с внесением изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации 8 декабря 2003 г., при этом исключен квалифицирующий признак разбоя – "в целях завладения имуществом в крупном размере". Действия Устинова переквалифицированы с п. "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ (в ред. от 13 июня 1996 г.) на ч. 3 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.), с ч. 1 ст. 222 УК РФ (в ред. от 13 июня 1996 г.) на ч. 1 ст. 222 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.), постановлено считать его осужденным по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 162, ч. 1 ст. 222 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Карелия 17 июня 2004 г. постановление изменила: исключила указание о применении к Устинову дополнительного наказания в виде конфискации имущества. Осужденный Устинов в надзорной жалобе просил о переквалификации его действий с ч. 3 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.) на ч. 2 ст. 162 УК РФ (в той же редакции). При этом в жалобе указано, что квалифицирующий признак разбоя "с незаконным проникновением в жилище" вменен ему ошибочно, потерпевший сам открыл дверь и пригласил его и Василевского войти в квартиру, хотя они при этом и обманули Раера. Президиум Верховного Суда РФ 25 мая 2005 г. удовлетворил надзорную жалобу осужденного частично, изменил приговор и кассационное определение по следующим основаниям. С учетом изменений, внесенных в приговор и кассационное определение постановлением судьи Сегежского городского суда Республики Карелия, действия Устинова судом квалифицированы по ч. 3 ст. 162 УК РФ как разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, с применением оружия, с незаконным проникновением в жилище. Однако с осуждением Устинова за разбой, совершенный с незаконным проникновением в жилище, согласиться нельзя, поскольку выводы суда в этой части не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Как указано в приговоре, незаконность проникновения в жилище потерпевшего выразилась в том, что Василевский, злоупотребляя доверием своего знакомого Раера, имея целью похищение его имущества, под обманным предлогом вместе с Устиновым проник в его квартиру. Между тем из показаний потерпевшего, как они изложены в приговоре, видно, что 1 июля 1999 г. у него в гостях был Василевский, который ушел от него почти в 24 час. Около 4 час. 2 июля в дверь позвонили. Увидев Василевского, он не открыл дверь, сказав, что хочет спать и плохо себя чувствует. После этого он слышал звонки в дверь, но не выходил из квартиры. Около 11 час. 15 мин. на очередной звонок он открыл дверь и вновь увидел Василевского, который попросил впустить его в квартиру и напоить кофе. Он согласился. Вслед за Василевским в квартиру вошел Устинов. Осужденные Василевский и Устинов показали, что Раер сам впустил их в квартиру после того, как Василевский попросился войти и выпить кофе. Таким образом, фактические обстоятельства дела свидетельствуют о том, что потерпевший сам впустил осужденных в свое жилище. При таких данных квалифицирующий признак разбоя "с незаконным проникновением в жилище" вменен Устинову без достаточных оснований. С учетом изложенного Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия Устинова с ч. 3 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.) на ч. 2 ст. 162 УК РФ (в ред. от 21 июля 2004 г.) как разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору, с применением оружия.[35]

Вхождение в жилище путем обмана является противоправным, так как потерпевший разрешает, будучи введенным в заблуждение, вхождение в его жилище не для совершения преступления. Открытие двери еще не является разрешением войти в жилище и вхождение в него без разрешения будет открытым проникновением в него.[36]

По мнению профессора И. Гальперина кражи с проникновением в жилище – это чаще всего так называемые квартирные кражи, когда имущество похищается из отдельных квартир, комнат, домов, принадлежащих гражданам.

Под «жилищем» в данном случае понимаются не только жилые помещения в узком смысле (комнаты, прихожие, кухни), но и те, которые непосредственно примыкают к ним, составляя их неразрывную часть (например, балконы, лоджии, в индивидуальных домах – чердаки, сени, подвалы и т.п.).

По мнению профессора И. Гальперина не могут квалифицироваться в качестве кражи с проникновением в жилище похищения имущества из надворных построек, в том числе гаражей, расположенных на приусадебных участках, а также похищения овощей, фруктов, ягод, растущих в индивидуальных огородах и садах. Такие постройки не составляют неразрывной части жилых помещений, а являются местом хранения различных вещей.[37]

Под проникновением в жилище одни авторы понимают физическое вторжение лица с целью похищения личного имущества граждан в жилище, указывая, что вторжение может быть и частичным, когда субъект входит в жилище частью туловища и изымает вещи оттуда непосредственно руками (Г.З. Анашкин).[38]

Другие авторы признают проникновение в жилище с использованием различных приспособления для изъятия имущества без вхождения в помещение. Подавляющее большинство похищений имущества граждан с проникновением в жилище совершается с вторжением в места, с которыми традиционно связано представление о квартирной краже (квартира, комната, индивидуальный жилой дом).

По мнению ряда авторов (Б.Е. Абдрахманов) не должна вызывать сомнения обоснованность применения квалифицирующего признака «проникновение в жилище» в случаях похищения имущества граждан с проникновением в квартиру, индивидуальный жилой дом, дачный домик, жилые комнаты студенческих и рабочих общежитий, номера гостиниц и железнодорожный вагон, приспособленный для временного проживания. Основное функциональное назначение этих помещений в том и состоит, чтобы служить жилищем человеку. Ошибки возникают обычно при попытках распространить понятие «жилище» за пределы традиционных представлений о квартирной краже и выяснение составных частей жилища.[39]

Заслуживает рассмотрения и уточнения понятие «проникновение». Если обратиться к словарям русского языка, то становится понятным, что данный термин употребляется в разных значениях. В интересующем нас смысле этот термин употребляется также в разных значениях: «проходить внутрь»,[40]
«попасть, пробраться куда-нибудь».[41]

Проникновение при краже прежде всего предполагает появление в помещении или вторжение в иное хранилище путем преодоления препятствий, применения насилия либо обмана.

Преодоление препятствий означает применение тех или иных технических средств, взлом замков, совершение поджогов и пр. Применение насилия предполагает преодоление сопротивления тех лиц, которым поручена охрана помещений или иных хранилищ. Использование обмана заключается во введении таких лиц в заблуждение путем предъявления им подложных документов либо иным подобным способом.

Согласно разъяснению Верховного Суда СССР, под проникновением следует понимать вторжение в незакрытое (незапертое) помещение или иное хранилище помимо воли лиц, работающих, либо в силу иных обстоятельств законно находящихся или в данное время отсутствующих в указанных местах, даже в случае если эти лица оставили помещение незакрытым, без охраны.

Согласно этому определению появление без каких-либо ухищрений, обмана либо насилия в помещении или ином хранилище, которое в тот момент оказалось по каким-либо причинам незапертым и неохраняемым, может рассматриваться как проникновение.

В то же время Верховный Суд СССР акцентирует внимание на том, что одним из обязательных признаков проникновения является предумышленный характер вторжения. Такое решение вопроса обоснованно и отражает степень общественной опасности краж, совершаемых с проникновением.

Раскрывая характер обстоятельств, свидетельствующих о повышенной общественной опасности краж, совершаемых с незаконным проникновением в жилище, отметим следующее:

во-первых, наряду с посягательствами на личную собственность граждан имеет место прямое нарушение конституционных прав граждан на неприкосновенность их жилища, спокойствие их личной жизни;

во-вторых, проникновение в жилище часто сопровождается разрушением дверей, окон и т.п., то есть уничтожением имущества граждан;

в-третьих, облегчается само изъятие похищенного имущества, создается возможность причинения большого ущерба потерпевшим.

Вышесказанное свидетельствует о серьезной общественной опасности содеянного и об особой дерзости виновных лиц.

Правильная квалификация каждого случая кражи требует конкретной оценки с учетом всех обстоятельств дела, то есть решать дифференцированного решения. Нет оснований для квалификации как похищение «с проникновением в жилище» краж личного имущества с перил балконов, особенно расположенных в домах на первом этаже, из подвалов и кладовых многоквартирных жилых домов.

В разъяснениях Пленума Верховного Суда СССР, в постановлении №11 от 5 сентября 1986 г. «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности» в перечне вспомогательных помещений, образующих составную часть жилища, балконы и кладовые указаны без какой-либо оговорки. Например, без указания того, что кладовые находились в индивидуальных домах. Это не способствует устранению судебных ошибок.

В ответах судебной коллегии по уголовным делам и отдела обобщения судебной практики Верховного Суда СССР, опубликованных в 1983 г. и последующих руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда СССР, в постановлениях №2 от 26 апреля 1984 г. и №11 от 5 сентября 1986 г. говорится, что проникновение может совершаться и с помощью приспособлений, позволяющих виновному извлекать похищаемые предметы без входа в жилище.

Закон усилил уголовную ответственность не просто за кражу имущества граждан из жилища безотносительно способа ее совершения; а за преступные действия.

Если же похититель осознавал открытый характер совершаемой кражи, то значит, его действия являются решающим обстоятельством при установлении в них состава грабеж. Если же похититель считал, что он действовал тайно, то есть незаметно для потерпевшего и других лиц, то налицо кража, а не грабеж. При этом не имеет значения тот факт, что за действиями виновного скрытно от него кто-то мог наблюдать.

По мнению В. Хлостова, нельзя считать открытыми действия похитителя, если за ним скрытно наблюдают сотрудники милиции. Поэтому задержание с поличным вора работниками милиции, тайно за ним наблюдавшими, не превращает его действия в открытое похищение при непременном условии, что сам виновный не должен осознавать факт наблюдения за ним.[42]

Бывают случаи, когда открытым нельзя признать похищение, совершаемое заметно даже для потерпевшего. Речь идет о случаях, когда виновный убежден, что он действует тайно, а потерпевший, сознавая факт похищения, всем своим видом или поведением показывает, что действия преступника для него незаметны (похищение у спящего, который проснулся, но делает вид, что он спит, боясь расправы и т.д.).

Тайным такое похищение может быть признано только при установлении убежденности действий сторон.

При решении вопроса о том, открытым или тайным является похищение, надо учитывать и такие объективные признаки, как место и время совершения преступления. Совершение преступления, где действия виновного легко обнаружить, может наряду с другими обстоятельствами по делу свидетельствовать о том, что виновный сознавал открытый характер своих действий.

2.3 Кража с незаконным проникновением в помещение

Помещение – это "строение, сооружение, предназначенное для размещения людей или материальных ценностей. Оно может быть как постоянным, так и временным, как стационарным, так и передвижным". Сюда относят любые сооружения: склады, кладовые, зернохранилища, гаражи и т.п., предназначенные для складирования либо хранения материальных ценностей, а также любые сооружения иного значения, в которых постоянно или временно находятся материальные ценности, необходимые для выполнения работы расположенных в них организаций. В рассматриваемое понятие входят не только специально охраняемые помещения, но и любые, в которые доступ посторонним воспрещен, либо вход в данное помещение или его часть не допустим без соответствующего согласия уполномоченных на то лиц.[43]

Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ, внесший изменение в Уголовный кодекс РФ, в примечании 3 к ст. 158 дал толкование понятий «помещение» и «хранилище». Так, согласно этому закону под помещением понимаются строения и сооружения независимо от форм собственности, предназначенные для временного нахождения людей или размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях.

Под незаконным проникновением в помещение следует понимать противоправное тайное или открытое вторжение с целью совершения кражи. Оно может совершаться как с преодолением препятствий или сопротивления людей, так и без этого. Проникновение может быть осуществлено также с помощью приспособлений, когда виновный извлекает похищаемые предметы без вхождения в соответствующее помещение.

Для вменения лицу, совершившему кражу, признака незаконного проникновения в помещение либо иное хранилище необходимо выяснить, с какой целью виновный оказался там и когда именно у него возник умысел на хищение. Если лицо вначале находилось в помещении правомерно, без намерения совершить хищение, но затем совершило кражу, то в его действиях данный признак исключается. То же самое имеет место, когда лицо оказалось в помещении с согласия потерпевшего или лиц, под охраной которых находилось имущество, в силу родственных отношений, знакомства либо находились в торговом зале магазина, в офисе, других помещениях, открытых для посещения гражданами.

Сам факт незаконного проникновения в помещение с умыслом совершить кражу может быть квалифицирован как неоконченное хищение.

Хищение чужого имущества, совершенное с незаконным проникновением в помещение сопряженное с умышленным уничтожением или повреждением другого имущества, не являющегося предметом хищения, при наличии к тому оснований, следует квалифицировать по совокупности преступлений как хищение и умышленное уничтожение или повреждение имущества.

Характерный пример, за кражу и умышленное уничтожение автомобиля был осужден А. Он совместно с другими лицами проник в гараж Ф. и похитил его автомашину ВАЗ 21063. Затем разобрали автомашину на запчасти, а кузов сожгли. Судебная коллегия Верховного Суда РФ указала на необоснованность признания А. виновным в уничтожении имущества, т.к. он после оконченного хищения разобрал автомашину, а кузов сжег для того, чтобы скрыть следы преступления. Умысел А. не охватывал уничтожения имущества, поэтому его действия образуют только состав кражи с проникновением в помещение или иное хранилище.

Наряду с этим, в настоящее время за кражу с проникновением в помещение или иное хранилище есть изменения в санкции статьи. Такая кража (ч. 2 ст. 158 УК) наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

Санкция альтернативная, но по сравнению со старой является менее жесткой. Тем более что и сам квалифицированный вид кражи переведен в менее опасную категорию преступлений средней тяжести. Ранее наказание было до шести лет лишения свободы. На практике кража, совершенная с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище, зачастую имеет и иные квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки, предусмотренные соответственно ч.2 и 3 ст. 158 УК РФ. Очень часто речь идет о хищениях из особо охраняемых объектов, где наряду с огромными ценностями, хранятся и важные документы. Полагаем, что есть определенные вопросы к решению законодателя признать кражу с проникновением в помещение либо иное хранилище преступлением средней тяжести. По нашему мнению, большинство значимых хищений, совершенных подобным способом и из таких объектов (банки, музеи, храмы и т.п.), следует квалифицировать по ст. 164 УК, но предметом здесь могут быть только имущество и документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность.

Все помещения, не включенные в перечень жилищ, относятся либо к другим помещениям, либо к иным хранилищам, понятия которых закреплены в примечании к ст. 158 УК. Вместе с тем важно точно представлять себе законодательные признаки указанных мест. Это строения или сооружения независимо от формы собственности, предназначенные для временного нахождения людей или размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях. По мнению диссертанта, признаки помещения в целом четко определены и не вызывают трудностей при квалификации. Следует поддержать тех авторов, которые среди основных отличий называют установленный для этих помещений ограниченный доступ для посторонних лиц, т.е. не работающих в нем.[44]
Например, по приговору Туапсинского районного суда по делу Голованова А.Ю. от 17 сентября 2003 г. помещением был признан ангар Туапсинской дистанции электроснабжения Краснодарского отделения дороги филиала МПС РФ. Голованов пришел к ангару, отогнул гвозди, удерживающие металлический щит, закрывающий оконный проем, проник внутрь незаконно и похитил имущество на сумму 7 998 руб.

Можно привести следующий пример. Аликовским районным судом Чувашской Республики 20 ноября 1996 года В. и Я. осуждены за грабеж с проникновением в хранилище. Они признаны виновными в том, что 21 сентября 1996 года, проникнув на охраняемую территорию колхозного фруктового сада, нарвали яблок и наполнили два мешка общим весом 60кг на сумму 45 тыс.рублей, однако были застигнуты с поличным охранником сада и, несмотря на его предупреждение об ответственности, уехали на автомашине домой. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об исключении из судебных решений квалифицирующего признака грабежа – "с незаконным проникновением в иное хранилище". Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 16 апреля 1998 года протест удовлетворила, приговор изменила и указала следующее: «Суд обоснованно признал вину Варламова и Яковлева в открытом хищении яблок из колхозного сада, однако неправильно пришел к выводу о наличии в действиях осужденных квалифицирующего признака грабежа – "с незаконным проникновением в иное хранилище". По смыслу закона "иное хранилище" – это особое устройство, место или участки территории, специально оборудованные или предназначенные для постоянного или временного хранения товарно-материальных ценностей. Следовательно, основным критерием для признания "иного хранилища" является отведение и оборудование участка исключительно для цели хранения. Другое назначение таких площадей (как, например, в данном случае колхозного сада – для выращивания яблок) не дает основания считать подобные участки хранилищем. Яблоки, как видно из дела, были сорваны виновными с деревьев, уложены в мешки и вынесены из сада. В связи с тем, что не всякая охраняемая территория может быть признана "иным хранилищем", а лишь специально отведенная для хранения материальных ценностей (территория колхозного сада таковой не являлась), квалифицирующий признак грабежа с незаконным проникновением в иное хранилище подлежит исключению из приговора».

Как показали изученные уголовные дела, суды рассматривают как иное хранилище не всю охраняемую территорию предприятия, учреждения, организации, а лишь ту территорию или такой участок этой территории, которые специально выделены для складирования или хранения ценностей и которые, так или иначе, охраняются особо. Еще один пример, Т. и Г. осуждены за покушение на кражу с проникновением в хранилище. Приговор неоднократно изменялся, но окончательное решение принял Президиум Верховного Суда РФ, указав следующее. По смыслу закона под иным хранилищем понимаются отведенные для постоянного или временного хранения материальных ценностей участки территории, которые оборудованы оградой либо техническими средствами или обеспечены иной охраной. Следовательно, основным критерием для признания иного хранилища таковым является отведение и оборудование участка исключительно для целей хранения. Иное назначение таких площадей не дает основания рассматривать подобные участки как хранилище. Таким образом, вся территории автозавода независимо от ее оборудования и охраны не может признаваться иным хранилищем применительно к соответствующей диспозиции. При таком положении постановление президиума Нижегородского областного суда надлежит признать правильным, а определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ подлежащим отмене. Такой вывод подтверждается и другим примером. По приговору Железнодорожного городского суда Московской области Б. и Т. осуждены за покушение на кражу с проникновением в иное хранилище при следующих обстоятельствах.[45]
29 июля 1999 года, около 1 часа ночи Б. вступил в преступный сговор с соучастником на совершение хищения керамической плитки, которая была складирована на хранящейся возле здания цеха конвейерных линий №1 на охраняемой территории ОАО «Плимат» г.Красноярска и, реализуя свой преступный умысел, соучастники через зазор между воротами и забором проникли на территорию указанного предприятия, подошли к зданию конвейерных линий №1, откуда они попытались похитить некондиционную универсальную плитку для пола в количестве 63 пачек по 10 плиток в каждой пачке, на общую сумму 1 103 рубля 76 копеек, принадлежащую ОАО «Плимат», перенеся плитку к воротам, откуда с похищенным пытались скрыться, однако свой преступный умысел не смогли довести до конца по независящим от их воли причинам, так как были задержаны на месте совершения преступления. В данном случае, по нашему мнению, суд необоснованно признал территорию комбината иным хранилищем.

Следует поддержать и тех специалистов, которые к числу иных хранилищ относят автомобили с грузами, оборудованными замками и запорами, багажные и грузовые вагоны, трюмы судов, охраняемые железнодорожные платформы и полувагоны, кассы таксофонов и т.д. Но эти места следует отличать от помещений, хотя на практике не совсем четко проводят такое разграничение.

Так, по делу Жулина А.Н. Железнодорожный городской суд в приговоре указал, что он совершил кражу с проникновением в помещение либо иное хранилище.[46]
15.02.2003 года около 15 часов Жулин А.Н., будучи в состоянии алкогольного опьянения, находился на рынке и с целью тайного хищения чужого имущества подошёл к торговому павильону №87, в котором продавались хозтовары и сотовые телефоны. Он убедился, что продавец в павильоне отсутствует, затем, осуществляя свой преступный умысел на кражу чужого имущества, подошёл к входной двери павильона, рукой открыл щеколду и незаконно проник в помещение павильона № 87, где с витрины тайно похитил сотовый телефон «Сони» стоимостью 1000 рублей и сотовый телефон стоимостью 1200 рублей, причинив ущерб на общую сумму 2200 рублей. Суд так и не конкретизировал, к чему относится торговый павильон – к помещению либо иному хранилищу. По нашему мнению, это кража с проникновением в помещение.

В литературе выделяются следующие признаки иного хранилища: оно предназначено для постоянного или временного хранения материальных ценностей; в этом состоит его основное целевое назначение; оно предусматривает ограниченный доступ к нему, который обеспечивается специальными средствами (оборудованным ограждением, техническими средствами – запорами, или иной охраной, в том числе с использованием сторожевых собак, и т.п.); оно может быть хозяйственным помещением, обособленным от жилых построек, участком территории (акватории), магистральным трубопроводом, иным сооружением (например, сейф). Как и всякое помещение, оно может быть стационарным и передвижным.

В то же время нельзя согласиться с теми специалистами, которые полагают, что любой автомобиль должен рассматриваться, как иное хранилище, если он находится на парковке и в нем имеются вещи и различные имущественные ценности (деньги, ценные бумаги).

Более правильной является та точка зрения, согласно которой хищение из автомобиля не должно рассматриваться как совершенное с проникновением, поскольку автомобиль не предназначен для постоянного или временного хранения материальных ценностей. Если же автомобиль является автофургоном, в котором обычно хранятся товары или иные предметы, хищение из него можно признавать как совершенное с проникновением. Можно также отнести к таковым и инкассаторские автомашины, оборудованные охранными системами, лаборатории на колесах и т.п.

Можно привести еще несколько примеров: Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, изменяя приговор в порядке надзора, указала, что багажник автомашины, из которого похищено запасное колесо, не является хранилищем. Он не оборудован ограждением либо техническими средствами, или иной охраной и фактически не предназначен для постоянного или временного хранения материальных ценностей. Не может рассматриваться хранилищем открытая, не охраняемая железнодорожная платформа для автомобилей КРАЗ, а покушение на хищение запасного колеса со стоящей на платформе машины необоснованно квалифицировано как совершенное путем проникновения. Салон автомашины не является хранилищем ценностей.

Как показало изучение уголовных дел, наибольшие трудности встречаются при определении наличия в действиях виновных такого важнейшего объективного признака, как проникновение. Как в теории уголовного права, так и на практике есть разные точки зрения по этому вопросу.

Большинство специалистов под незаконным проникновением понимают противоправное тайное или открытое вторжение в помещение или иное хранилище с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Наряду с этим, общепринятым считается и вывод о том, что проникновение может совершаться как с преодолением замков, запоров (путем взлома дверей, замков, подбора ключей и отмычек), так и беспрепятственно либо с помощью специальных приспособлений, позволяющих виновному извлекать похищаемое имущество без входа в хранилище. Так, Л., находясь в состоянии опьянения, проник на территорию склада, выдавил стекло из рамы и через образовавшееся отверстие при помощи металлического крюка достал из помещения и похитил 20 бутылок водки. Эти действия были расценены как хищение, совершенное с проникновением в помещение.

К хранилищу законодатель относит хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, магистральные трубопроводы, иные сооружения независимо от форм собственности, которые оборудованы ограждением либо техническими средствами или обеспечены иной охраной и предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей. Из этого можно сделать вывод о том, что главным признаком хранилища является его целевое предназначение для хранения ценностей. Не менее важным является признак технического свойства: места хранения ценностей должны быть оборудованы ограждением или техническими средствами, или должны охраняться иными видами охраны. Следует сказать, что в этом случае законодатель очень точно и четко обозначил соответствующие признаки мест проникновения.

2.4 Кража с незаконным проникновением в иное хранилище

Повышенная сохранность имущества может быть обеспечена путем размещения его в особых хранилищах как внутри помещения или жилища, так и вне его. В упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. иное хранилище определяется как «отведенные для постоянного или временного хранения материальных ценностей участки территории, которые оборудованы оградой либо техническими средствами или обеспечены иной охраной, передвижные автолавки, рефрижераторы, контейнеры, сейфы и тому подобные хранилища».

Таким образом, понятие иного хранилища включает в себя два вида объектов. Во-первых, это особое устройство, например, сейф, денежный ящик, контейнер, цистерна, кассовый аппарат и т.п. Во-вторых, это особое место, территория, обеспеченное охраной, под которой понимаются ограда, соответствующие технические средства, сторожа и т.п. В любом случае целевое назначение этих объектов заключается в постоянном или временном хранении материальных ценностей. Участки территории, используемые не для хранения, а для иных целей, например, для выращивания какой-либо продукции: сады, огороды, бахчи, пруды для откорма рыбы, выпасы для скота и т.п. не относятся к "иным хранилищам", даже если они находятся под охраной.

По смыслу закона "иное хранилище" – это особое устройство, место или участки территории, специально оборудованные или предназначенные для постоянного или временного хранения товарно-материальных ценностей. Следовательно, основным критерием для признания "иного хранилища" является отведение и оборудование участка исключительно для цели хранения. Другое назначение таких площадей (как, например, в данном случае колхозного сада – для выращивания яблок) не дает основания считать подобные участки хранилищем. Яблоки, как видно из дела, были сорваны виновными с деревьев, уложены в мешки и вынесены из сада. В связи с тем, что не всякая охраняемая территория может быть признана "иным хранилищем", а лишь специально отведенная для хранения материальных ценностей (территория частного сада таковой не являлась), квалифицирующий признак грабежа "с незаконным проникновением в иное хранилище" подлежит исключению из приговора.

Судебная практика рассматривает как иное хранилище не всю охраняемую территорию предприятия, учреждения, организации, а лишь ту территорию или такой участок этой территории, которые специально выделены для складирования или хранения ценностей и которые так или иначе охраняются особо. 24 мая 2000 года около 2 час. 30 мин. Тарасов и Гребешов по предварительному сговору, с целью хищения приникли на территорию автозавода, где тайно похитили и стали перебрасывать через забор автодетали к автомашинам "Волга": две двери и четыре крыла общей стоимостью 50000 руб. Однако преступление они не довели до конца по независящим от них причинам: при переброске автодеталей были задержаны. Районным народным судом Нижнего Новгорода Тарасов и Гребешов осуждены по ст. 158 ч. 2 п. б.

Президиум Нижегородского областного суда приговор изменил, действия Тарасова и Гребешова переквалифицировал со ст. 158 ч. 2 п. б на ст. 161 ч. 2 п. в.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ постановление президиума областного суда в отношении Тарасова и Гребешова отменила, приговор и кассационное определение изменила. Президиум Верховного Суда РФ 16 октября 2002 года, рассмотрев дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ, в котором ставился вопрос об отмене определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ и оставлении в силе постановления президиума Нижегородского областного суда, а также приговора и кассационного определения с внесенными в них изменениями, протест удовлетворил, указав в своем постановлении следующее. Суд квалифицировал действия Тарасова и Гребешова по ст. 161 ч. 2 п. в как покушение на хищение государственного имущества с проникновением в хранилище. При этом суд, как и Судебная коллегия Верховного Суда РФ, находя такую квалификацию правильной, исходили из признания территории автозавода хранилищем. Основанием для такого вывода, по мнению Судебной коллегии, послужило то обстоятельство, что территория автозавода в целях охраны находящихся внутри нее материальных ценностей по всему периметру огорожена металлической сеткой и бетонным забором, которые снабжены охранной сигнализацией, она постоянно охраняется подразделением военизированной вооруженной огнестрельным оружием охраной. Однако с таким выводом нельзя согласиться по следующим основаниям. По смыслу закона под иным хранилищем понимаются отведенные для постоянного или временного хранения материальных ценностей участки территории, которые оборудованы оградой либо техническими средствами или обеспечены иной охраной. Следовательно, основным критерием для признания иного хранилища таковым является отведение и оборудование участка исключительно для целей хранения. Иное назначение таких площадей не дает основания рассматривать подобные участки как хранилище. Таким образом, вся территории автозавода независимо от ее оборудования и охраны не может признаваться иным хранилищем применительно к диспозиции. При таком положении постановление президиума Нижегородского областного суда надлежит признать правильным, а определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ подлежащим отмене.

На практике нередко возникает вопрос о квалификации хищений имущества из транспортных средств. Представляется, что решение зависит от обстоятельств фактического использования транспортного средства. Так, если автомобиль используется на отдыхе не только как транспортное средство, но и как спальное место и место хранения вещей, то его следует признать временным жильем. Если же в автомобиле находятся имущественные ценности, не составляющие его устройства и оборудование, то в этом случае автомобиль можно расценивать как иное хранилище. Купе поезда, салон самолета должны признаваться помещениями, поскольку предназначены и для нахождения людей и для хранения вещей из багажа пассажиров. Они не могут быть признаны жильем, т.к. функциональное назначение данных транспортных средств заключается в перевозке грузов, пассажиров и багажа. В то же время хищение из каюты лица, входящего в состав судовой команды, должно квалифицироваться как совершенное с проникновением в жилище, т.к. для членов судовой команды каюты играют роль временного жилища на период плавания. Заметим, что аналогичная точка зрения отражена и в специальной литературе.

Все составные элементы рассматриваемого квалифицирующего признака, а именно: 1) незаконность; 2) проникновение; 3) жилище, помещение или иное хранилище, одинаково обязательны и должны оцениваться в единстве. При отсутствии хотя бы одного из названных элементов данный признак не должен применяться.

Хранилища – это те приспособления и места, которые не могут быть отнесены к разряду помещений. Как правило, под хранилищем понимаются различные виды специальных устройств, предназначенные для хранения имущества (товаров, денег, драгоценных металлов, драгоценных природных камней и т.д.), – сейфы, металлические шкафы, контейнеры, авторефрижераторы, морозильные камеры, специальные железнодорожные вагоны и т.п. К иным хранилищам относятся также участки территории, специально предназначенные для постоянного или временного хранения материальных ценностей.

Аликовским районным судом 20 ноября 2006 г. Варламов и Яковлев признаны виновными в том, что 21 сентября 2006 г., проникнув на охраняемую территорию фруктового сада, принадлежащего колхозу «Динамо» Аликовского района, нарвали яблок и наполнили два мешка общим весом 60 кг на сумму 45 тыс. рублей, однако были застигнуты с поличным охранником сада Мурзаковым и, несмотря на предупреждение об ответственности, уехали на автомашине домой.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об исключении из судебных решений квалифицирующего признака хищения «с незаконным проникновением в иное хранилище».

По смыслу закона «иное хранилище» – это особое устройство, место или участки территории, специально оборудованные или предназначенные для постоянного или временного хранения товарно-материальных ценностей.

Следовательно, основным критерием для признания «иного хранилища» является отведение и оборудование участка исключительно для цели хранения. Другое назначение таких площадей (как, например, в данном случае колхозного сада – для выращивания яблок) не дает основания считать подобные участки хранилищем. Яблоки, как видно из дела, были сорваны виновными с деревьев, уложены в мешки и вынесены из сада.

В связи с тем, что не всякая охраняемая территория может быть признана «иным хранилищем», а лишь специально отведенная для хранения материальных ценностей (территория колхозного сада таковой не являлась), квалифицирующий признак хищения «с незаконным проникновением в жилище» подлежит исключению из приговора и последующих решений по делу.[47]

В судебной практике периодически возникают вопросы относительно квалификации краж по признаку проникновения в иное хранилище.

Ковылкинским районным судом Республики Мордовия 13 января 2000 г. Кривцов осужден по п. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Согласно приговору Кривцов признай виновным в том, что 4 июня 1999 г. совместно с Рузаевым совершил кражу колес с автомашин, принадлежащих Гурееву и Жалнову, а в июне и августе 1999 г. из салонов автомашин Киреева и Ефремова тайно похитил их имущество.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора, считая, что суд при квалификации действий Кривцова по эпизодам совершения краж имущества из автомашин, принадлежащих Кирееву и Ефремову, неправильно применил уголовный закон, излишне вменил квалифицирующий признак – незаконное проникновение в иное хранилище.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 24 ноября 2000 г. протест удовлетворила, указав следующее.

Как видно из материалов дела, автомашины потерпевших не находились в отведенном для их хранения месте, а стояли на улице. Сами автомашины являются не хранилищем ценностей, а средством передвижения.

Необходимость обретения виновным реальной возможности по своему усмотрению пользоваться и распоряжаться имуществом, которым он завладел, важна и для признания оконченными хищений, совершаемых из жилищ, помещений либо иных хранилищ. Вот несколько характерных примеров, иллюстрирующих позицию судов по этому вопросу.

По делу Бугреева, осужденного за оконченную кражу, Верховный Суд РФ признал правильной переквалификацию его действий на покушение на кражу, поскольку виновный, отжав с помощью «фомки» дверь, выбил ее ногой и проник в квартиру, из которой попытался изъять имущество, но распорядиться им не успел, поскольку был задержан сотрудниками милиции при выходе из квартиры.[48]

Задержание лица сразу же за воротами дома с изъятым имуществом до получения им возможности распорядиться этим имуществом также было признано покушением на совершение кражи.

Мещанским межмуниципальным районным судом г. Москвы Желан был признан виновным в совершении тайного хищения из секции универмага «Детский мир» и осужден за кражу. Председатель Московского городского суда в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Желана с кражи на покушение на кражу, так как из материалов дела видно, что Желан вышел из секции универмага с похищенным и был задержан сотрудниками милиции на четвертом этаже у лестницы. Следовательно, хотя Желан и завладел преступным путем чужим имуществом, однако фактически распорядиться им реальной возможности у него не было. Он не осознавал того, что в момент совершения преступления за его действиями наблюдал сотрудник милиции, проконтролировавший его поведение вплоть до момента задержания. За пределы здания универмага Желан не вышел, даже не покинул 4-го этажа, на котором расположена секция, в которой он совершил преступление. Он был задержан практически сразу после выхода из секции, в связи с чем предпринять какие-либо действия, направленные на реализацию изъятого имущества, не мог. При таких обстоятельствах действия Желана подлежат квалификации как покушение на совершение тайного хищения чужого имущества (кражи), поскольку они были непосредственно направлены на совершение преступления, которое не было доведено до конца по причинам, не зависящим от его воли (задержание сотрудниками милиции).[49]

2.5 Отграничение смежных составов

В практике уголовного судопроизводства отграничение кражи от смежных составов является одним из проблемных вопросов, и вызывает массу ошибок. Материалы судебной практики и анализ статистических данных свидетельствуют о том, что деятельность судов по борьбе с этими преступлениями не в полной мере отвечает предъявленным требованиям. Так, некоторые суды допускают ошибки при квалификации действий виновных, в том числе в отграничении тайного хищения от открытого и т.д.

Необходимо отграничивать кражу и от ряда иных составов преступлений, которые не являются разновидностями хищения, однако их зачастую путают с кражей.

Как отмечается в Постановлении Пленума ВС РФ от 27.12.2002 №29, по каждому такому делу судам надлежит исследовать имеющиеся доказательства в целях правильной юридической квалификации действий лиц, виновных в совершении этих преступлений, недопущения ошибок, связанных с неправильным толкованием понятий тайного и открытого хищений чужого имущества, а также при оценке обстоятельств, предусмотренных в качестве признака преступления, отягчающего наказание.

Прежде всего, кражу необходимо отграничивать от грабежа (ст. 161 УК РФ). Грабежом по действующему уголовному законодательству является открытое хищение чужого имущества, которое совершается в присутствии собственника или иного владельца имущества либо на виду у посторонних, когда лицо, совершающее это преступление, сознает, что присутствующие при этом лица понимают противоправный характер его действий независимо от того, принимали ли они меры к пресечению этих действий или нет.

Как мы уже неоднократно подчеркивали, как тайное хищение чужого имущества (кража) следует квалифицировать действия лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них. В этой связи возникает логичный вопрос: как же быть, когда указанные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно?

Приведем пример из практики:

«Южноуральским городским народным судом Челябинской области Захарищев осужден за грабеж. Он признан виновным в том, что 19 сентября 1993 г. в нетрезвом состоянии вместе со своей знакомой Макеевой пришел в комнату, где ранее бывал с разрешения знакомой Ляпиной, и похитил стереомагнитолу с четырьмя кассетами на общую сумму около 50 тыс. руб. Данная магнитола принадлежала матери Ляпиной – потерпевшей Лискуновой.

Президиум Челябинского областного суда протест прокурора области, в котором ставился вопрос о переквалификации действий Захарищева с грабежа на кражу, оставил без удовлетворения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 5 июля 1994 г. удовлетворила аналогичный протест заместителя Генерального прокурора РФ, указав следующее.

Органы следствия и суд квалифицировали действия Захарищева как открытое хищение личного имущества в присутствии других лиц – знакомой Макеевой.

Однако по смыслу закона открытым похищением является такое хищение, которое совершается в присутствии потерпевшего либо посторонних лиц, когда виновный сознает, что присутствующие понимают характер его действий, но игнорирует данное обстоятельство.

Как видно из материалов дела, Макеева – знакомая Захарищева. Договорившись между собой, они пришли в комнату, где раньше бывал Захарищев, с целью распить спиртное и остались там ночевать. Захарищев, увидев под кроватью магнитолу, предложил Макеевой совершить кражу, но она отказалась и впоследствии безразлично отнеслась к его преступным действиям. Таким образом, к свидетелю Макеевой не относится понятие "постороннего или другого лица", в присутствии которого совершена кража личного имущества. Захарищев создавал, что Макеева для него близкий человек, и был уверен в сохранении тайны похищения.

Поэтому действия Захарищева подлежат квалификации как кража».[50]

Таким образом, когда собственник или иные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно, содеянное также является тайным хищением чужого имущества.

В целях отграничения двух названных составов преступлений, необходимо, прежде всего, проанализировать объективные признаки хищения, установить, как было произведено хищение: тайно или открыто?

Как пояснил Пленум ВС РФ в своем Постановлении от 27.12.2002 №29, если присутствующее при незаконном изъятии чужого имущества лицо не сознает противоправность этих действий либо является близким родственником виновного, который рассчитывает в связи с этим на то, что в ходе изъятия имущества он не встретит противодействия со стороны указанного лица, содеянное следует квалифицировать как кражу чужого имущества. Если перечисленные лица принимали меры к пресечению хищения чужого имущества (например, требовали прекратить эти противоправные действия), то ответственность виновного за содеянное наступает по статье 161 УК РФ.

Если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия – как разбой.

При отграничении разбоя и кражи необходимо учитывать, что при разбое совершение насилия в отношении потерпевшего направлено на совершение хищения. В этой связи, прежде всего необходимо проанализировать факторы, при которых было совершено насилие. Приведем пример из практики: «С. пришел переночевать в дом к своей родственнице – тете. Она его не пустила и между ними возникла ссора, в результате которой С. избил родственницу, причинив черепно-мозговую травму, от чего наступила ее смерть; положив труп на кровать, он снял с убитой золотые изделия, т.е. совершил убийство и кражу.

При таких обстоятельствах у суда не было оснований для квалификации действий С. как разбойного нападения, сопряженного с убийством из корыстных побуждений.

С учетом того, что С. совершил еще несколько краж, его действия по кассационному протесту прокурора переквалифицированы с п. "в" ч. 3 ст. 162 и п."з" ч.2 ст. 105 УК РФ на п."б" ч.2 ст. 158 и ч.1 ст. 105 УК РФ (совершение кражи неоднократно и убийство)».[51]

Кражу необходимо отграничивать от неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст.166 УК РФ).

В п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 апреля 1995 г. N 5 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности" разъяснено, что угон отличается от хищения умыслом, направленным не на обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, а на противоправное временное пользование этим имуществом в корыстных или иных целях без согласия собственника или иного владельца.

Необходимо отличать кражу и от присвоения и растраты (ст.160 УК РФ). Присвоение либо растрата от кражи отличается тем, что виновный использует имеющиеся у него правомочия в отношении похищаемого им имущества.

Как отмечается в Постановлении Пленума ВС СССР от 11.07.72 №4, как присвоение либо растрата вверенного или находящегося в ведении государственного или общественного имущества должно квалифицироваться незаконное безвозмездное обращение в свою собственность или в собственность другого лица имущества, находящегося в правомерном владении виновного, который в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения государственной или общественной организации осуществлял в отношении этого имущества правомочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению (кладовщик, экспедитор, агент по снабжению, продавец, кассир и другие лица). Изъятие имущества, вверенного виновному, путем замены его на менее ценное – совершенное с целью присвоения или обращения в собственность других лиц, должно квалифицироваться как хищение в размере стоимости изъятого имущества.[52]

Хищение государственного или общественного имущества, совершенное лицом, не обладающим указанными выше правомочиями, но имеющим к нему допуск в связи с порученной работой либо выполнением служебных обязанностей, подлежит квалификации как кража.

Подобным образом необходимо отграничивать кражу и от самоуправства (ст.330 УК РФ).

Как подчеркивается в п.7 Постановления пленума ВС РФ от 27.12.2002 №29, не образуют состава кражи... противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия при наличии к тому оснований подлежат квалификации по статье 330 УК РФ или другим статьям УК РФ.

Приведем пример из судебной практики: «Бородин был осужден за кражу. Бородин украл ключи у своей малолетней дочери, с помощью которых проник в квартиру своей бывшей жены – Бородиной И. и тайно похитил ее личное имущество: две шубы, дубленку, кожаную куртку и другие вещи на общую сумму 1155050 руб., причинив тем самым потерпевшей значительный материальный ущерб.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора, переквалификации действий Бородина П. с кражи на самоуправство.

Признавая Бородина виновным в совершении кражи личного имущества у своей бывшей жены – Бородиной И., суд сослался на ее показания, а также на показания свидетелей, протокол осмотра места происшествия.

Однако эти материалы дела не доказывают наличие у Бородина П. умысла на совершение кражи.

Свидетели подтвердили лишь факт завладения Бородиным личными вещами своей бывшей жены. Показания Бородиной И., крайне заинтересованной в исходе дела, также не свидетельствуют об умысле ее бывшего мужа на совершение кражи ее личных вещей и безвозмездности их изъятия у нее.

На протяжении предварительного следствия и в судебном заседании Бородин П. пояснял, что после расторжения брака с Бородиной И. раздел совместно нажитого ими имущества он не производил, из квартиры, ранее принадлежавшей его родителям, не выписывался, права на эту жилую площадь не потерял, проживал в маленькой комнате, а жена и несовершеннолетняя дочь – в большой. В квартире находились его личные вещи. Жена всячески пыталась избавиться от его присутствия в квартире, так как у нее был сожитель Никаноров. Бородина И. поставила вторую, металлическую дверь и зайти в квартиру он не мог, поскольку ключей она ему не дала. Он стал проживать в разных местах. Бородина И. часто уезжала в командировки, а дочь практически все время жила у его родителей. В один из таких периодов он открыл квартиру взятыми у дочери ключами и обнаружил, что исчезли его вещи и часть мебели.

В связи с тем, что в квартире не оказалось его имущества, он взял часть вещей бывшей жены. Вещи не продавал, а оставил на хранение у своего знакомого, так как собирался вернуть их потом жене, но не успел этого сделать до ареста: не было подходящего случая, чтобы согласовать вопросы пользования вещами и квартирой с бывшей женой.

Часть мебели он забрал по согласованию с Бородиной И. и временно пользовался, а взамен он привез другую мебель и также на время поставил в своей комнате.

Как пояснил Бородин П., данный факт нельзя считать каким-либо разделом имущества, поскольку этот вопрос он с бывшей женой еще не согласовывал, в квартире находилось все совместно нажитое ими имущество и вещи его родителей.

Показания Бородина П. о том, что он завладел личными вещами своей бывшей жены лишь для того, чтобы использовать это обстоятельство для разрешения взаимных претензий по разделу жилой площади и с целью возврата своего имущества, подтвердили свидетели Бородина Т. и Коргуева.

Бородин П. не скрывал, что взял у своей бывшей жены ее вещи. Об этом он говорил и своему знакомому Вахрину, который, будучи допрошенным в качестве свидетеля, подтвердил, что Бородин П. оставил у него на хранение вещи бывшей жены.

Потерпевшая Бородина И. не отрицала, что после расторжения брака с Бородиным совместно нажитое имущество они не делили.

Таким образом, как видно из дела, супруги Бородины хотя и расторгли брак, но раздел жилья и имущества не производили. Бородина И. осталась проживать в квартире, принадлежавшей ранее родителям мужа, где находилось не только совместно нажитое имущество, но и предметы обихода, оставленные его родителями, и его личные вещи.

Бородина И. принимала все меры к тому, чтобы полностью завладеть квартирой и выписать Бородина П. Со слов Бородина П., подтвержденных показаниями свидетелей Бородиной Т., Коргуевой, он предлагал бывшей жене варианты обмена квартиры, но она не соглашалась.

Эти показания, как и заявление Бородина П. о возврате Бородиной И. всего имущества, которое он взял в ее отсутствие в квартире, материалами дела не опровергнуты.

Показания Бородиной И. о том, что бывший муж не вернул часть вещей на сумму 275 тыс. руб., доказательствами по делу не подтверждены.

При таких обстоятельствах суд принял ошибочное решение, усмотрев в действиях Бородина П. кражу, поскольку необходимым элементом данного состава преступления является умышленное незаконное и безвозмездное завладение с корыстной целью личным имуществом. Доказательств, которые бы объективно подтверждали наличие в действиях Бородина П. умысла на безвозмездное завладение имуществом своей бывшей жены, не имеется».[53]

Таким образом, не образуют состава кражи противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а в связи с предполагаемым правом на это имущество.

Не образуют состава кражи и иные деяния, при которых виновный хоть и получает противоправно и безвозмездно чужое имущество, но устремления его направлены не на преступную наживу, а на достижение иных целей (например, на получение средств по подложному больничному листку в целях оправдания прогула, на удержание вверенного имущества в счет причитающейся в будущем зарплаты). Такие действия при наличии необходимых признаков могут образовать состав злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), служебного подлога (ст. 292 УК РФ).

Общее понятие хищения в УК РФ относится не только к преступлениям против собственности и уже не зависит от объекта посягательства. Следовательно, признаки, обязательные ранее только для хищения чужого имущества (безвозмездность, корыстная цель, причинение имущественного ущерба и др.) как преступления против собственности, теперь должны присутствовать при совершении также любого иного хищения (похищения), предусмотренного Особенной часть УК РФ.[54]

Видовым объектом кражи, совершенной с незаконным проникновением в жилище, является собственность. Родовым объектом являются общественные отношения в сфере экономики.

В качестве непосредственных объектов выступают, во-первых, вид собственности, в которой находится похищаемое имущество (основной объект). Во-вторых, дополнительный объект – личное конституционное право гражданина Российской Федерации на неприкосновенность жилища, (ст.ст. 25, 64 Конституции Российской Федерации).

Предметом кражи, совершенной с незаконным проникновением в жилище, является чужое имущество.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 1 своего постановления от 25 апреля 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» разъяснил, что чужим следует считать имущество, «не находящееся в собственности или законном владении виновного».[55]

Предметом кражи, совершенной с незаконным проникновением в жилище, может быть только движимое имущество.

Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 27 апреля 1993 года разъяснил, что в случаях, когда во время кражи с незаконным проникновением в жилище граждан похищаются наркотические средства или психотропные вещества, то данное деяние необходимо квалифицировать по ст. 229 УК РФ.

В случаях кражи с незаконным проникновением в жилище и похищением радиоактивных материалов деяние квалифицируется по ст. 221 УК РФ.[56]

Предмет преступления – это факультативный признак состава преступления, представляющий собой материальную вещь объективного существующего мира, в связи и по поводу которой совершается преступление.[57]

В случаях, когда предмет кражи с незаконным проникновением в жилище находится в обычном гражданском обороте, то преступление будет квалифицировано по ст. 158 ч. 3 УК РФ.

В случаях, когда во время кражи с незаконным проникновением в жилище похищаются боеприпасы, оружие, взрывчатые вещества и взрывные устройства, то деяние квалифицируется по ст. 226 УК РФ.

Объективной стороной кражи с незаконным проникновением в жилище является деяние в форме тайного хищения имущества. Это предполагает извлечение имущества из владения другого лица тайным способом.

Будучи одним из элементов состава преступления, объективная сторона является обязательной предпосылкой уголовной ответственности. Важность объективной стороны преступления обусловлена тем, что она служит основанием разграничения преступных деяний между собой, а также преступных и иных противоправных деяний.

Объективная сторона кражи, совершенной с незаконным проникновением в жилище, предполагает материальный состав преступления и складывается из деяния, его общественно опасных последствий и причинной связи между деяниями и последствиями.

Преступное деяние, образующее кражу, возможно только в форме сложного по составу активного действия, которое представляет собой противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества в пользу виновного или других лиц.

Противоправность кражи, совершенной с незаконным проникновением в жилище, заключается в том, что у субъекта нет оснований, вытекающих из норм иных отраслей права (гражданского, трудового и др.) на обращение изымаемого имущества в собственность неуправомоченных лиц.

Безвозмездность действий субъекта предполагает, что он, производя обращение чужого имущества в свою пользу, не возмещает собственнику (владельцу) надлежащего эквивалента в денежной или натуральной форме.

Изъятие может пониматься как физическое извлечение имущественных ценностей из чужого владения.

Тайной будет такая кража, совершенная с незаконным проникновением в жилище, которая совершается скрытно от лица, владеющего имуществом, либо иных лиц.

Кража, совершенная с незаконным проникновением в жилище, считается оконченной, если имущество изъято, и виновный или лица, в пользу которых он действовал, приобрели реальную возможность пользоваться и распоряжаться им по своему усмотрению как собственным.[58]

Субъективная сторона кражи, совершаемой с незаконным проникновением в жилище, характеризуется прямым умыслом и корыстной целью.

По своей структуре умысел активно действующего субъекта рассматриваемой кражи вписывается в законодательное определение прямого умысла (ч. 2 ст. 25), в соответствии с которым лицо сознает общественную опасность своих действий, предвидит неизбежность общественно опасных последствий и желает наступления этих последствий.

Субъект кражи, прежде всего, сознает, что он осуществляет воздействие на имущественные ценности, ему не принадлежащие, а само это воздействие заключается в незаконном и безвозмездном обращении данного имущества в собственность самого виновного или иных неуправомоченных лиц.

Субъект кражи предвидит неизбежность наступления общественно опасных последствий своего поведения в виде недостачи имущества на стороне собственника (владельца) и адекватной прибыли имущества на собственной стороне, в пользу которых он действует. Волевой момент умысла расхитителя характеризуется желанием наступления предвидимых последствий ради обогащения самого субъекта или иных лиц незаконным путем.

Субъектом кражи с незаконным проникновением в жилище является вменяемое физическое лицо, достигшее 14-летнего возраста.

Субъектом исследуемой кражи может быть только физическое лицо. Понятие физического лица определено в ст. 48 ГК РФ. Это граждане Российской Федерации, иностранные граждане, а также лица без гражданства.

Согласно ст. 20 УК ответственность за кражу, в том числе с проникновением в жилище, наступает с 14 лет ко времени совершения преступления.

ст. 25 Конституции Российской Федерации неприкосновенность жилища (дополнительный объект преступления).

Жилище – это строение или помещение в нем, предназначенное для постоянного или временного проживания людей (индивидуальный дом, квартира, комната в гостинице или общежитии, дача, садовый домик и т.п.).

Пленум Верховного Суда СССР предложил судам считать жилищем «также те его составные части, которые используются для отдыха, хранения имущества либо удовлетворения иных потребностей человека (балконы, застекленные веранды, кладовые и т.п.)».

В практике некоторых судов купе поезда признается временным жилищем пассажиров, в связи с этим действие лица, похитившего чужое личное имущество из купе, квалифицируют как кражу с проникновением в жилище. Такое мнение ошибочно, т.к. поезд служит транспортным средством и для проживания в нем людей не предназначен.[59]

Но кража имущества из каюты, служащей временным жилищем для команды теплохода, может быть квалифицирована как совершенная с проникновением в жилище. Также решается вопрос о квалификации краж из строительных вагончиков, сборных домиков, палаток, «бытовок» и других временных сооружений, специально приспособленных и используемых в качестве жилья на строительстве железных дорог, ЛЭП и других сооружений, в изыскательских партиях, на охотничьих промыслах и т.п.

Для вменения рассматриваемого квалифицирующего признака необходимо установить не только, откуда совершено хищение, но и особый способ действия, а именно – «с проникновением» и по месту хранения имущества.

Как мы уже отмечали, Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 26 апреля 1984 г. № 2 разъяснил, что «проникновение» – это тайное или открытое вторжение в помещение, иное хранилище или жилище с целью совершения кражи. Оно может совершаться как с преодолением препятствий или сопротивления людей, так и без этого. «Проникновение» может быть осуществлено также с помощью приспособлений, когда виновный извлекает похищаемые предметы без входа в соответствующее помещение.

Если виновный имел свободный доступ в жилое помещение (как временный жилец или член семьи) либо вошел туда на законных основаниях (в качестве гостя или для производства каких-либо работ), то совершение им в этой ситуации кражи не дает основания для применения данного квалифицирующего признака ввиду отсутствия незаконности проникновения.

В судебной практике встречались случаи ошибочного осуждения за кражу с проникновением в жилище, когда установлено, что виновный правомерно оказался в жилище потерпевшего, а умысел на хищение сформировался у него уже при нахождении в жилище.

В заключение мы хотим отметить, что все составные элементы рассматриваемого квалифицирующего признака одинаково обязательны и должны оцениваться в единстве. При отсутствии хотя бы одного из названных элементов данный признак не должен применяться. Так, кража вещей с подоконника открытого окна без вторжения внутрь жилого помещения и без применения каких-либо приспособлений не может квалифицироваться как кража с проникновением в жилище.

Заключение

Развитие уголовного законодательства об ответственности за хищения и такого квалифицирующего признака как проникновение в жилище, помещение или иное хранилище шло достаточно противоречивым путем, ввиду происходивших в нашей стране общественных изменений в целом, будь то классовые противоречия и др. На протяжении многих веков основным и глазным объектом уголовно-правовой защиты являлись государственные интересы. Охрана государственной и общественной собственности имела больший приоритет, чем охрана личного имущества граждан.

Понятие хищения, как преступления против собственности имеет свое содержание и признаки, позволяющие выделять его среди массы преступных посягательств, причиняющих вред собственнику или иному владельцу имущества. Состав же преступления, именуемого хищением, содержит свою самостоятельную структуру, систему объективных и субъективных элементов и признаков. Диссертант полагает, что не совсем верно объединять признаки хищения и признаки состава хищения. Установление в действиях виновного состава преступления (хищения) позволяет делать вывод о наличии основания уголовной ответственности. Необходимо более точно определить предмет хищения, разделив имущество на движимое и недвижимое, решить вопрос о квалификации фактов незаконного захвата предприятий, организаций, фирм и других помещений.

Основным непосредственным объектом хищения является собственность конкретного лица (физического или юридического), которой в результате совершения преступления причиняется материальный ущерб.

Не являются предметом хищения документы, которые не содержат в себе каких-либо имущественных прав или не являются суррогатами валюты и не могут в силу этого выступать в денежном обороте в качестве средства платежа, например, счета, подлежащего оплате товарного чека торговых предприятий, товарных накладных, квитанций и т.д. Если они похищались виновным с целью их последующей подделки и использования в дальнейшем в качестве средства обманного получения имущественных ценностей либо денежных средств, содеянное должно расцениваться как приготовление к мошенничеству.

Под причинной связью, как признаком объективной стороны хищения в форме кражи и грабежа, как материальных составов, следует понимать связь между преступным изъятием или завладением имуществом, представляющим собой причину, и общественно опасным последствием – материальным ущербом собственнику, являющимся следствием.

Важная роль в составах исследуемых преступлений отводится способу изъятия, который оказался комплексным, т.е. основной способ изъятия имущества дополнен признаком, характеризующим поведение виновного перед изъятием.

Виновный желает изъять чужое имущество с преодолением определенных преград или с применением насилия, т.е. проявляет больший криминальный напор и наглость и тем самым подтверждает свою особую опасность для охраняемых интересов. Кроме того, такой вид хищения дополнен важным объективным признаком – место совершения преступления: помещение или иное хранилище.

Ни в одном из соответствующих постановлений Пленума Верховного Суда РФ нет конкретных разъяснений по правилам квалификации специальных хищений, совершенных с обстоятельствами, указанными в ст. 158 УК.

В заключение работы подведем итоги проделанному исследованию.

1. Под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Признаками хищения являются: корыстная цель, противоправность, безвозмездность изъятия, чужое имущество, обращение его в пользу виновного или других лиц, причинение вреда собственнику.

На наш взгляд, легальное понятие хищения требует пересмотра.

Необходимо более четко определить границы действия данного определения, его содержание.

Так, дискуссионным является включение в число обязательных признаков хищения: корыстность; чужое имущество.

2. В зависимости от способа совершения преступления в УК РФ выделяются такие формы хищения, как кража (ст. 158), мошенничество (ст. 159), присвоение или растрата (ст. 160), грабеж (ст. 161), разбой (ст. 162). Особое место в УК занимает вымогательство (ст. 163), не относящееся к хищениям, но обладающее рядом одинаковых с ними признаков.

3. Кража является формой хищения и определяется законом как тайное хищение чужого имущества.

Тайное хищение (кража) предполагает, что незаконное изъятие имущества происходит в отсутствие собственника или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них.

4. Объективно кража выражается в изъятии чужого имущества для последующего обращения его в свою пользу или пользу других лиц.

Кража считается оконченной, если имущество изъято, и виновный имеет реальную возможность распорядиться им по своему усмотрению и пользоваться.

Один из признаков объективной стороны кражи – причинение преступлением материального ущерба собственнику или иному владельцу имущества. Обязательным признаком кражи является – безвозмездность.

5. Объектом кражи может быть как движимое, так и недвижимое имущество.

6. Субъектом хищения, совершенного путем кражи, может быть лицо, достигшее 14-летнего возраста.

7. С субъективной стороны кража, предполагает наличие у виновного прямого умысла (ч.2 ст.25 УК РФ), направленного на преступное завладение чужим имуществом с целью обращения его в свою пользу или передачу с корыстной целью другим лицам.

8. Необходимо отграничивать кражу и от ряда иных составов преступлений, которые не являются разновидностями хищения, однако их зачастую путают с кражей.

9. Законодатель пошел по пути снижения санкций за совершение кражи. На наш взгляд это не оправдано, тем более что официальная статистика уровня краж в общей доли преступности составляет до 50% (тогда как неофициальная статистика приближается к 80-90%).

Между тем, уровень преступности, и в частности, уровень совершения преступлений против собственности всегда отображает социально-экономическое состояние общества и государства. Исходя из этого можно сделать вывод, что с каждым годом, число краж должно уменьшаться, т.к. растет благосостояние общества.

Список литературы

Нормативные документы

Конституция Российской Федерации. – М.: Юристъ, 2005. – 114 с.

Уголовный кодекс Российской Федерации (по сост. на 25 марта 2003 г.). – М.: Юрайт, 2003. – 156 с.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Принят Государственной Думой 22 ноября 2001 г.: Одобрен Советом Федерации 5 декабря 2001 г. – СПб.: Юрид. Центр Пресс, 2002. – 960 с.

Об использовании атомной энергии : Закон РФ от 2 ноября 1995 г. с изм. и доп. на 01 09.2007 // ЭБД «Кодекс».

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. №4 "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества" // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1977. – Ч. 2. – М.: "Известия". – 1978.

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г., п. 10. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г., п. 14.

Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25 мая 2005 г. №147-П05: Извлечение // www.sudrf.ru

Пленум Верховного Суда СССР. Постановление от 5 сентября 1986 г. №1. Сборник постановлений Пленумов по уголовным делам.

Судебная практика

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19 января 2005 г. №66-о04-126.

Архив Красноярского городского суда за 2006 г. Дело №1-119/006.

Бюллетень Верховного Суда РСФСР. – 1986. – №2.

Бюллетень Верховного Суда РСФСР. – 1993. – № 1.

Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1995. – № 7.

Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1996. – №11.

Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. – № 2.

Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2001. – №7.

Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2004. – №4.

Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1986. – № 6 // www.sudrf.ru

Дело 1-121 из архива Железнодорожного городского суда г.Красноярска.

Дело 1-49/2004 из архива Железнодорожного городского суда г.Красноярска.

Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ за 2004 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2005. – № 9.

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 1998 г. по уголовным делам (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 2 декабря 1998 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. – №13.

Обзор судебной практики за 2006 г. // www.sudrf.ru

Определение СК Верховного Суда РФ от 10 сентября 1994 г. «Самоуправные действия лица необоснованно расценены как кража личного имущества» (Извлечение) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 1995. – №4.

Определение Судебной коллегии Верховного суда РФ от 5 июля 1994 г. : Обоснованная переквалификация действий виновного со ст. 145 на ст. 144 УК.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 марта 1994 г. по делу Климова // БВС РФ. – 1994. – №4.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 20 марта 2001 г. по делу Кудрявцева // ЭБД «Кодекс».

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16 апреля 1998 г. по делу Варламова и Яковлева // БВС РФ. – 1999. – №2. – С. 12-13.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 ноября 2000 г. по делу Кривцова и Рузаева // БВС РФ. – 2001. – № 7.

Постановления и определения по уголовным делам Верховного Суда РСФСР (1981-1988). – М., 1989.

Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда РФ (РСФСР). – М., 2001. –

Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. – М.: "СПАРК", 1999.

Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. – М.: Спарк, 1999.

Специальная литература

Абдрахманова Б.Е. Кража: квалификация и отграничения / Б.Е. Абдрахманова // www.alpravo.ru

Агафонов Ю.А. Историческое развитие уголовного права в России. Учебное пособие / Ю.А. Агафонов, И.В. Упоров. – Краснодар: Краснодарский юрид. ин-т МВД России, 2001.

Анашкин Г.З. Понятие проникновения в помещение или жилище / Г.З. Анашкин // www.alpravo.ru

Арефьев А.Ю. Проблемы виктимологической профилактики квартирных краж, грабежей и разбойных нападений на квартиры: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук / А.Ю. Арефьев. – М.: МГУ, 1995. – 23 с.

Белогриц-Котляревский Л. Особые виды воровства – кражи по русскому праву / Л. Белогриц-Котляревский. – Киев, 1883.

Белогриц-Котляревский Л.С. О воровстве-краже по русскому праву / Л.С. Белогриц-Котляревский. – Киев: 1880. – С. 31 // www.lawredbook.ru.

Борзенков Г.Н. Проникновение в жилище как квалифицирующий признак кражи, грабежа и разбоя / Г.Н. Борзенков // Вестник Московского университета. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. – № 6. – С. 11-16.

Бюллетень ГСУ МВД РФ №4 (66) за 1990 г.

Ведомости Верховного Совета СССР. – 1982. – № 30. – С. 572 // ЭБД «Кодекс».

Ведомости Верховного Совета СССР. – 1982. – № 42. – С. 793 // ЭБД «Кодекс».

Гальперин И. Кража с проникновением в жилище / И. Гальперин // Социалистическая законность. – 1983. –№11. – С. 15-25.

Гальперин И.М. Уголовная ответственность за кражу социалистического имущества с проникновением в помещение или иное хранилище / И.М. Гальперин, В.С. Минская, Т.Ю. Орешкина. – М.: ВНИИ ВЮЗИ, 1988.

Грудцына Л.Ю. Конституционное право граждан на жилище: неприкосновенность жилища / Л.Ю. Грудцына // Адвокат. – 2005. – №7. – С. 34-36.

Елисеев С.А. Проникновение в жилище, помещение иди иное хранилище как квалифицирующий признак преступлений против собственности в истории русского уголовного права / С.А. Елисеев // Актуальные проблемы правоведения в современный период. Сборник статей. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 1996. – С. 138-142.

Жижиленко А.А. Преступления против имущества и исключительных прав / А.А. Жижиленко. – Л., 1928.

Законодательство Екатерины II в 2-х т. / Под ред. Д.Ю. Арапова. Т.2. – М.: Юрид.лит., 2001. – 870 с.

Исаев М.М. Преступления против личной собственности / М.М. Исаев. – М., 1945.

Исаева Т.С. Основные памятники русского права / Т.С. Исаева. – Владивосток: ДВГУ, 1983.

История государства и права: Учебное пособие / Под ред. Р. Черняка. – М.: Юристъ, 2006.

Капитонов С. Квалификация кражи / С. Капитонов // Актуальные проблемы правоведения: Труды Томского университета / Под ред. Т. Савелова. – Томск: Томск. ун-т, 2006.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. – М.: Норма-Инфра-М, 2000.

Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под общей ред. В.М. Лебедева. – М., 2004.

Кочои С. О хищении по поводу УК РФ / С. Кочои // Законность. – 1997. – № 12. – С. 40-41.

Курс уголовного права. Часть Особенная: посягательства личные и имущественные / Под ред. Фойницкого И.Я., Жижиленко А.А. – Петроград, 1916.

Лопашенко Н.А. Разграничение и квалификация кражи / Н.А. Лопашенко // www.alpravo.ru

Малахова В.Ю. Уголовно-правовая охрана неприкосновенности жилища / В.Ю. Малахова // www.alpravo.ru

Мачковский Л. Уголовная ответственность за незаконное проникновение в жилище / Л. Мачковский // Российская юстиция. – 2003. – №7.

Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование / А.В. Наумов. – М.: Волтерс Клувер, 2005.

Научно-практический комментарий к УК РФ в двух томах. Т.1 / Под ред. проф. П.Н. Панченко. – Н.Новгород, 1996.

Ожегов С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. – М., 1981.

Пономаренко Е.В. Роль судебной власти в обеспечении прав граждан / Е.В. Пономаренко // Российский судья. – 2005. – №4. – С. 27-29.

Попов И.А. Жилище, помещение и иное хранилище как квалифицирующий признак кражи / И.А. Попов // Актуальные вопросы уголовного права и криминологии (проблемы, суждения, дискуссии). Сборник научных трудов. – Калининград: Изд-во Калинингр. ун-та, 2000. – С. 49-52.

Российское законодательство Х-ХХ вв. В 9 т. Т.1. Законодательство Древней Руси. Русская Правда. – М.: Юрид. лит., 1984.

Российское законодательство Х-ХХ вв. В 9 т. Т.2. – М.: Юрид. лит., 1985.

Российское законодательство X-XX вв. В 9 т. Т. 8. – М.: Юрид. лит., 1991.

Российское законодательство X-XX вв. В 9 т. Т. 9. – М.: Юрид. лит., 1994.

Савелов О.П. Криминологические и уголовно-правовые основания борьбы с кражами, совершаемыми с незаконным проникновением в жилище: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук / О.П. Савелов. – М.: МГУ, 2005. – 27 с.

Савкин Е. Понятие проникновения в жилище, помещение либо иное хранилище / Е. Савкин // Законность. – 2003. – № 8. – С. 46-48.

Севрюков А.П. Хищение имущества: криминологические и уголовно-правовые аспекты / А.П. Севрюков. – М.: Экзамен, 2004.

Семенов В.М. Квалификация совершения кражи с проникновением в помещение, иное хранилище либо жилище... / В.М. Семенов // Адвокатская практика. – 2005. № 3. – С. 27-30.

Соборное уложение 1649 г. : Памятники права / Сост. Г. Порокова. – М.: Юрист, 2006.

Собрание законодательства Российской Федерации. – 1994. – № 10. – Ст. 1109.

Собрание законодательства РФ. – 2001. – №13. – Ст. 1140.

Судебник XV-XVI вв. – М.: Юрист, Юрид. лит., 1952.

Тарусина Р.А. Понятие незаконности проникновения в жилище, хранилище или иное помещение / Р.А. Тарусина // www.alpravo.ru.

Толковый словарь живого великорусского языка Т. 3. – М., 1980.

Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. – М.: Олимп, АСТ, 1997.

Уголовное право: Общая часть: Учебник для юрид. вузов / Под ред. В.Н. Петрашева. – М.: Юристъ, 2004.

Уголовное право: особенная часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. – М.: Инфра-М – Контракт, 2005.

Уголовное право: Учебник для вузов. В 2 т. / Под ред. А.Н. Игнатова и Ю.А. Красикова. – Т.2: Особенная часть. – М.: Норма, 2005.

Уголовное уложение: Проект редакционной комиссии и объяснений к нему. – СПб., 1897. Т. VII.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ. – М.: Юристъ, 2006.

Уголовный кодекс 1926 г. Комментарий. – М., 1927.

Фастер М. Этимологический словарь русского языка / М. Фастер. – М.: Энциклопедия, 1973. – Т. 4.

Федотов А.В. Кража совершаемая с незаконным проникновением в жилище: Уголовно-правовые и криминологические аспекты: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук / А.В. Федотов. – М.: МГУ, 2004. – 22 с.

Хлостов В. Разграничение грабежа и кражи / В. Хлостов // Советская юстиция. – 1972. – №9.

Чистяков О.И. История отечественного государства и права: Учебник / О.И. Чистяков. – М.: Юрист, 2003.

Чистяков О.И. Организация кодификационных работ в первые годы Советской власти / О.И. Чистяков // Советское государство и право. – 1956. –№ 5. – С. 14-16.

Штамм С.И. Судебник 1947 г. / С.И. Штамм. – М.: Юрид. лит., 1955.

[1]
Курс уголовного права. Часть Особенная: посягательства личные и имущественные / Под ред. И.Я. Фойницкого, А.А. Жижиленко. – Петроград, 1916. – С. 194.

[2]
Российское законодательство Х-ХХ вв. В 9 т. Т.1. Законодательство Древней Руси. Русская Правда. – М.: Юрид. лит., 1984. – С.28, 47-49.

[3]
Севрюков А.П. Хищение имущества: криминологические и уголовно-правовые аспекты / А.П. Севрюков. – М.: Экзамен, 2004. – С. 8-9.

[4]
Агафонов Ю.А. Историческое развитие уголовного права в России. Учебное пособие / Ю.А. Агафонов, И.В. Упоров. – Краснодар: Краснодарский юрид. ин-т МВД России, 2001. – С.6-8.

[5]
Российское законодательство Х-ХХ вв. В 9 т. Т.1. – М.: Юрид. лит., 1984. – С. 28.

[6]
Текст этой статьи приводится по изданию: Правда Русская / Под ред. Б.Д. Грекова. – М., Л.: Юрид. лит., 1940. – С. 48 // www.lawredbook.ru.

[7]
Фастер М. Этимологический словарь русского языка / М. Фастер. – М.: Энциклопедия, 1973. – Т. 4. – С. 28.

[8]
Судебник XV-XVI вв. – М.: Юрист, Юрид. лит., 1952. – С. 20.

[9]
Штамм С.И. Судебник 1947 г. / С.И. Штамм. – М.: Юрид. лит., 1955. – С. 95; Исаева Т.С. Основные памятники русского права / Т.С. Исаева. – Владивосток: ДвГУ, 1983. – С. 60.

[10]
История государства и права: Учебное пособие / Под ред. Р. Черняка. – М.: Юристъ, 2006. – С. 187.

[11]
Там же. – С. 68.

[12]
Там же. – С. 28.

[13]
Соборное уложение 1649 г. : Памятники права / Сост. Г. Порокова. – М.: Юрист, 2006. – С. 96.

[14]
Там же. – С. 120.

[15]
Белогриц-Котляревский Л.С. О воровстве-краже по русскому праву / Л.С. Белогриц-Котляревский. – Киев, 1880. – С. 31 // www.lawredbook.ru.

[16]
Законодательство Екатерины II. В 2-х т. / Под ред. Д.Ю. Арапова. Т.2. – М.: Юрид.лит., 2001. – С.848.

[17]
Там же.

[18]
Белогриц-Котляревский Л.С. Указ. раб. – С. 159.

[19]
Там же. – С. 160.

[20]
Российское законодательство X-XXвв. В 9 т. Т. 8. – М.: Юрид. лит., 1991. – С. 396-397.

[21]
Курс уголовного права. Часть Особенная: посягательства личные и имущественные / Под ред. И.Я. Фойницкого, А.А. Жижиленко. – Петроград, 1916. – С.197.

[22]
СУ РСФСР. – 1919. – № 53. – Ст. 504.

[23]
Чистяков О.И. Организация кодификационных работ в первые годы Советской власти / О.И. Чистяков // Советское государство и право. – 1956. – № 5. – С. 14.

[24]
Жижиленко А.А. Преступления против имущества и исключительных прав / А.А. Жижиленко. – Л.:Юрид.лит, 1928. – С. 78.

[25]
Исаев М.М. Преступления против личной собственности / М.М. Исаев. – М., 1945. – С. 15; Уголовный кодекс 1926 г. Комментарий. – М.:Юрид.лит, 1927. – С. 353.

[26]
Уголовное право: особенная часть: Учебник / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай; А.И. Рарога; А.И. Чучаева. – М.: Инфра-М – Контракт, 2005. – С. 178-179.

[27]
Тарусина Р.А. Понятие незаконности проникновения в жилище, хранилище или иное помещение / Р.А. Тарусина // www.alpravo.ru.

[28]
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 марта 1994 г. по делу Климова // БВС РФ. – 1994. – №4.

[29]
Мачковский Л. Уголовная ответственность за незаконное проникновение в жилище / Л. Мачковский // Российская юстиция. – 2003. – №7. – С. 57.

[30]
Грудцына Л.Ю. Конституционное право граждан на жилище: неприкосновенность жилища / Л.Ю. Грудцына // Адвокат. – 2005. – №7. – С. 34.

[31]
Малахова В.Ю. Там же // www.alpravo.ru

[32]
Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. – М.: "СПАРК", 1999. – С. 324.

[33]
Гальперин И.М. Уголовная ответственность за кражу социалистического имущества с проникновением в помещение или иное хранилище / И.М. Гальперин, В.С. Минская, Т.Ю. Орешкина. – М.: ВНИИ ВЮЗИ, 1988. – С. 10.

[34]
Гальперин И.М. Там же. – С. 10.

[35]
Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25 мая 2005 г. №147-П05: Извлечение // www.sudrf.ru

[36]
Арефьев А.Ю. Проблемы виктимологической профилактики квартирных краж, грабежей и разбойных нападений на квартиры: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук / А.Ю. Арефьев. – М.: МГУ, 1995. – С.8.

[37]
Гальперин И. Кража с проникновением в жилище / И. Гальперин // Социалистическая законность. – 1983. – №11. – С. 15-25.

[38]
Анашкин Г.З. Понятие проникновения в помещение или жилище / Г.З. Анашкин // www.alpravo.ru

[39]
Абдрахманова Б.Е. Кража: квалификация и отграничения / Б.Е. Абдрахманова // www.alpravo.ru

[40]
Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 3. – М., 1980. – С. 499.

[41]
Ожегов С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. – М., 1981. – С. 548.

[42]
Хлостов В. Разграничение грабежа и кражи / В. Хлостов // Советская юстиция. – 1972. – №9. – С. 21.

[43]
Уголовное право:Особенная часть /Под ред Гаухмана.-М.:Норма –Пресс,2006.-С.102

[44]
Лопашенко Н.А. Разграничение и квалификация кражи / Н.А. Лопашенко // www.alpravo.ru

[45]
Дело №1-121 из архива Железнодорожного городского суда г.Красноярска.

[46]
Дело №1-49/2004 из архива Железнодорожного городского суда г.Красноярска.

[47]
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16 апреля 1998 г. по делу Варламова и Яковлева // БВС РФ. – 1999. – №2. – С. 12-13.

[48]
Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 ноября 2000 г. по делу Кривцова и Рузаева // БВС РФ. – 2001. – № 7. – С. 16.

[49]
Семенов В.М. Там же. – С. 29.

[50]
Определение СК Верховного суда РФ от 5 июля 1994 г. : Обоснованная переквалификация действий виновного со ст. 145 на ст. 144 УК.

[51]
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 1998 г. по уголовным делам (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 2 декабря 1998 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1999. – №13. – С. 18.

[52]
Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. №4 "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества" // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1977. – Ч. 2. – М.: "Известия". – 1978.

[53]
Определение СК Верховного Суда РФ от 10 сентября 1994 г. «Самоуправные действия лица необоснованно расценены как кража личного имущества» (Извлечение) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 1995. – №4. – С.7.

[54]
Кочои С. О хищении по поводу УК РФ / С. Кочои // Законность. – 1997. – № 12. – С. 40-41.

[55]
Бюллетень Верховного Суда РФ. – М, 1995. – № 7. – С. 7.

[56]
Об использовании атомной энергии : Закон РФ от 2 ноября 1995 г. с изм. и доп. на 01 09.2007 // ЭБД «Кодекс».

[57]
Уголовное право: Общая часть: Учебник для юрид. вузов / Под ред. В.Н. Петрашева. – М.: Юристъ, 2004. – С. 149.

[58]
Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г., п. 10. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г., п. 14.

[59]
Пленум Верховного Суда СССР. Постановление от 5 сентября 1986 г. № 1. Сборник постановлений Пленумов по уголовным делам. - С. 255.