Социальные и политические предпосылки возвышения папства в XII—XIII вв. В XII—XIII вв. происходит дальнейшее усиление влияния католической церкви и папства. Этот процесс был связан с тем, что в это время большинство стран Западной Европы переживало состояние феодальной раздробленности. При отсутствии сильных централизованных государств церковь, усилившая к этому времени свое могущество, оказалась на какое-то время единственной силой, авторитет которой признавался во всех странах. По словам Энгельса, в этот период католическая церковь была «крупным интернациональным центром феодальной системы». Папство успешно использовало феодальную раздробленность в своих интересах. Главную его опору в отдельных странах Западной Европы составляли представители церковной иерархии, прежде всего епископы и монастыри, располагавшие обычно весьма широкими им-мунитетными привилегиями. Однако, являясь одновременно вассалами и короля своей страны, и папы как главы церкви и будучи зависимыми во многих отношениях от обоих, они в разные периоды занимали различные позиции. Многие из них поддерживали усиление центральной светской власти в своих странах и поэтому не сочувствовали крайним теократическим притязаниям папства; другие, напротив, рьяно проводили в своих странах папскую политику, препятствуя там усилению центральной власти и охотно поддерживая феодально-сепаратистские выступления. Папство в XII—XIII вв. использовало для усиления своего влияния все важнейшие политические события времени. Оно выступало как организатор крестовых походов на Восток; придало Реконкисте в Испании религиозный характер «защиты христианского мира от неверных»; под лозунгом распространения христианства среди язычников церковь освящала грабительские походы немецких рыцарей против славянских и прибалтийских народов. Папство активно участвовало в подавлении народных антифеодальных движений и ересей. Политическое влияние церкви и ее главы — папы — опиралось также на финансовую мощь римской курии. Сюда из всех католических стран Европы стекались ежегодно значительные суммы денег — доходы от земельных владений церкви, от церковной десятины, от сборов на крестовые походы и другие церковные поборы. Располагая огромными средствами, нередко далеко превосходившими финансовые ресурсы светских государей Европы, папы имели возможность проводить активную внешнюю политику. Укреплению могущества церкви и папства в Западной Европе содействовало и то, что она продолжала сохранять власть над всей умственной и идейной жизнью общества. В 1123 г. папа Каликст II после долгого перерыва созвал в Риме I Латеранский вселенский собор, утвердивший заключенный в 1122 г. Вормский конкордат. С тех пор такие соборы стали созываться регулярно. XIII век был временем наивысшего могущества и международного влияния папства. Это проявилось уже во время понтификата (правления) папы Иннокентия III (1198—121 6), который еще активнее, чем Григорий VII, отстаивал идею верховенства церковной власти над светской и выдвигал притязания на мировое господство. Он полностью восстановил свои владения в Папской области и значительно расширил ее границы; одно время он даже был правителем Сицилийского королевства. Он придал папской курии значение высшей судебной инстанции во всем католическом мире. Ему удалось добиться, что его вассалами признали себя английский король Иоанн Безземельный, короли арагонский и португальский. Иннокентий III и его преемники через своих легатов постоянно вмешивались во внутренние дела западноевропейских государств, претендуя на роль всеевропейского арбитра. Для того чтобы пресечь длительную борьбу вокруг выборов папы, которые нередко затягивались на длительное время, II Лионским собором 1274 г. было установлено, что кардиналы, собравшиеся для избрания нового папы, должны находиться в полной изоляции от внешнего мира — «под ключом» (cum clave), отсюда выборная сессия кардиналов получила название «конклав». Если в течение трех дней кардиналы не закончили выборов, их питание должно быть ограничено одним блюдом к обеду и ужину. Еще через пять дней кардиналов оставляли только на хлебе и воде, и на все последующее время конклава они лишались доходов от своих церквей. Папы стремились выставить себя в качестве борцов с «татарской опасностью», нависшей в середине XIII в. над Западной Европой, проведя на I Лионском соборе (122 5) решение о необходимости общей борьбы с монголами. Однако в действительности папа не пытался возглавить борьбу европейских народов с этим нашествием. Он и его преемники лишь искали пути для переговоров с монгольскими ханами, рассчитывая с их помощью распространить католическое влияние на Руси. Папа Бонифаций VIII (1294—130 3), стремясь еще больше поднять престиж папства, организовал в 1300 г. празднование «юбилея церкви», по случаю которого объявил «отпущение грехов» всем присутствовавшим на этом празднестве и выпустил особые индульгенции — грамоты об отпущении грехов, которые продавались за деньги. С этого времени весьма доходная продажа индульгенций получила широкое распространение во всех католических странах. Бонифаций VIII всеми силами стремился реализовать на практике реакционные идеи папской теократии. В 1302 г. он издал буллу «Unam sanctam», заключительное положение которой гласило: «Подчинение всякой твари человеческой римскому первосвященнику есть непременное условие спасения». Тем самым папская власть объявлялась высшей властью на земле. Булла Бонифация VIII требовала признания папы заместителем бога на земле, объявляла власть светских государей зависимой от полномочий папы и провозглашала универсальную теократическую (точнее, иерократическую, т. е. управляемую духовенством) монархию. Но притязания Бонифация VIII, как и его предшественников — Григория VII и Иннокентия III, не могли быть осуществлены на практике, так как для этого не было ни экономических, ни политических предпосылок. Процесс государственной централизации осуществлялся в этот период королевской властью в рамках национальных государств — Франции, Англии и др. Папская политика оказалась в непримиримом противоречии с этим прогрессивным процессом. Ход исторического развития показал, что идея папского верховенства над светской властью всегда была не только крайне реакционной, но и утопичной.