Воспроизведение запретов и разрешений в детской речи

Московский Государственный Университет
им. М.В. Ломоносова
Филологическийфакультет
Отделениетеоретической и прикладной лингвистики
Курсовая работа на тему:Диалог«взрослый – ребенок».
Дудчук Филипп,
I курс, IV французская группа
Научный руководитель:
Федорова О.В.
Москва, 2002 год
Оглавление1. Введение в проблематику. Цели и методы исследования2. Анализ русских запретительных и разрешительныхконструкций с точки зрения онтолингвистики3. Природа оппозиции можно – нельзя в детском сознанииЗаключениеБиблиография
Приложение 1
Приложение 2

1.Введение в проблематику. Цели и методы исследования
 
Детская речь являетсяодним из объектов изучения исследователей-психолингвистов. Очевидно, такаязнаковая система, как язык ребенка, устроена в соответствии с его наивнымипредставлениями о языке и коммуникации. Терминология в данной сфереисследований до сих пор не устоялась. Определяя основные понятия, отметимследующее. Для того чтобы исключить ненужный акцент на слове «речь», авторыработ по детской речи предпочитают употреблять вместо сочетания «исследованиядетской речи» название «онтолингвистика». Термин этот популярен сравнительнонедолго и означает не только и не столько исследования собственно детской речи,сколько анализ процесса развития языка в период онтогенеза. В этом случаезаранее предполагается равная возможность для исследования языка, речи иречевой деятельности (по [Касевич 1998]). Кроме этого, в данной работеиспользуются следующие термины.
Прохибитив (лат. prohibeo– «препятствую») – семантически самостоятельный отрицательный императив,запрет; в русском языке образуется аналитически.
Лицетив (лат. liceo –«разрешаю») – термин, образованный как антонимичное понятие прохибитиву;разрешение.
В детской речи практически отсутствуют идиоматичность,понятие нерегулярности. Детям недоступно понимание явлений языка, которыеневозможно объяснить на синхронном уровне. В связи с этим появляется ряддетских форм и высказываний, не соответствующих литературной языковой норме.Такие детские «инновации» интересны тем, что они позволяют понять ипроанализировать механизм усвоения ребенком языка и его научения корректноформулировать свои речевые сообщения.
Язык ребенка – наборкоммуникативных средств, сильно отличающихся от тех, которые используют в своемобщении взрослые. По-видимому, на это отыскивается несколько причин. Среди нихследующие.
1.  В раннем детстве совокупностьситуаций, в которых происходит речевой акт, обладает рядом особенностей. Первоевремя ребенок общается практически только с родителями. Он научается простымморфологическим и синтаксическим конструкциям, которые они употребляют в своейповседневной речи. После этого ребенок подсознательно анализирует то, чтослышит, с целью создавать новые понятия, необходимые для исполнения егокоммуникативных намерений. Именно на этом этапе возникают «идеализированные» сморфологической и синтаксической точки зрения высказывания, названные в книгеС.Н. Цейтлин детскими «инновациями». Таким образом, одна из причин вособенности детского окружения.
2. Как мы ужеупоминали выше, детский набор коммуникативных средств содержит в себе пробелы.Они частично восполняются всевозможными жестами, мимикой, усилением смыславысказывания при помощи интонации. Однако часто этого бывает недостаточно.Такие лакуны вынужденно быстро заполняются ребенком по аналогии с уже усвоеннымисловесными моделями. Распространенность образований по аналогии в речи детей Ф.де Соссюр, например, объяснял тем, что дети «еще недостаточно освоились собычаем и не порабощены им окончательно» [Соссюр 1977: 203]. Действительно,почему для образования существительного от глагольной основы покупа,используется суффикс –тель (покупа.тель), а от основы продава- суффикс –ец? Несправедливо ли говорить *продаватель и покупатель или *покупец и продавец?Таковы выводы, которые подсознательно производит ребенок подсознательно иреализует в употреблениях контаминационных форм.[1] Впрочем, могут быть идругие «инновации». Например, изменение глагольного вида, влекущее за собойнекорректную форму: приснится – *приснивается. Также может происходитьсемантическая контаминация (в данном случае – при попытке употребить каузатив,одновременно выразив следствие): Андрюшка меня заразил {и я заболел} –*Андрюшкаменя заболел. Данная причина – особенности детского сознания, по-своемуусваивающего человеческий язык.
Эти причины справедливы и для случаянаучения русскоязычного ребенка употреблению антонимичной пары «можно – нельзя»и собственно прохибитива и лицетива, которые часто выражаются этими словами всочетании с инфинитивом или любой другой глагольной формой.
Попытка анализа данного явлениядетской речи предпринимается в данной работе. Мы приведем ниже некоторыеразмышления по поводу детской употребительной модели можно – *не-можно ó *льзя – нельзя, о механизме ееобразования, а также об освоении детским сознанием пары можно – нельзя.
Материалом для данного анализапослужили дневниковые записи речи 15 детей в возрасте от одного до шести лет.Корпус примеров, составленный на основе выжимки данных записей и собственныхнаблюдений, содержит в себе около 60 детских высказываний и ситуаций диалога«взрослый – ребенок». Также использовались аудиозаписи бесед мам с дочерьми ввозрасте 55 и 46 месяцев.
2. Анализ русских запретительных и разрешительныхконструкций с точки зрения онтолингвистики
А. Прохибитивы.
В русском языке существует несколько способов выражения запрета.В самом деле, можно сказать: ‘не стоит’ + INF., ‘не надо’ + INF., ‘не нужно’ +INF., ‘нельзя’ + INF., ‘не смей(те)’ + INF. Любой носитель русского языкапочувствует оттеночную разницу в семантике таких конструкций. Однако арсеналдетских способов запрета разнообразен не столько лексически, сколькоморфологически и синтаксически. Рассмотрим некоторые варианты прохибитивов вдетской речи.
Достаточно распространенной является модель соединениянегатива ‘не надо’ и формы смыслового глагола. Впрочем, глагольная форма можетбыть нулевой:
‘не надо’ + ш
Это особенно характерно для ситуаций с особой эмоциональнойокраской:
‘Не надо! {Не надо дутьна меня!}’ (Оля М., 2;04,04).
При ненулевой форме глагола может возникать две моделиупотребления:
‘не надо’ + INF. (non-finite asp.)
‘не надо’ + INF. (finite asp.)
Если форма ненулевая, то чаще всего это инфинитивнесовершенного вида – такие образования вполне закономерны и корректны: ‘ненадо попке бойно делать’ («не надо попке больно делать») или ‘зиватьку не надо глотать’(«жвачку не надо глотать»). При этом в детских репликах часто встречаетсясочетание ‘не надо’ с инфинитивом совершенного вида: ‘не надо прибить’, ‘ненадо эту куклу взять’ и др. Очень часто в детских высказываниях инфинитив стоитпосле негатива ‘не надо’. Однако существуют примеры и противоположного безособой семантической разницы, например:
«Цветочек… рвать не надо». (Катя П.,1;01,20), –
поэтому порядок слов в прохибитивной конструкции вряд лиможно считать релевантным.
В речи детей иногда также встречаются экзотическиеупотребления ‘не надо’ + IMP.:«Не нано сядь, я игаю десь!» (Не надо *сядь, я играю здесь).
Не менее распространеннойявляется модель, где ‘не’ соединяется с инфинитивом или с глагольнымимперативом: «Не тогать!», «не пачь» и проч. Образование императива может бытьв этой конструкции и неправильным: иногда происходит замена глагольного виданеподходящим при данном употреблении. Поэтому здесь может быть две моделизапрета:
‘не’ + IMP. correct.
‘не’ + IMP. incorrect.
Ребенок может выразитьзапрет таким образом: ‘не уйди, мамочка!’, ‘мама, не рвай цветы’, ‘тетя не пей,Ася будет петь’ ‘ну не спай’, ‘не бывай грязнулей, а то всё убежит, и шапкаубежит, и борода убежит, и глазки убежат’ и др. Впрочем, часты и корректныеформы императива: ‘мамика, не пачь’ («не плачь»), ‘мам, я зи тибя люблю, ниуизяй, ни надо!’, ‘мама, ника мой гога!’ («не мой голову») и проч.
Запрет может выражатьсяэксплицитно, без употребления специальных сочетаний глагольных форм и негативовили «запретительных» слов. Так, например, Оля М. просит маму не шуметь: «Мама,тише: ляля уже не проснулась». Возможны также сложные условные конструкции сзапретительной семантикой (выражения типа «Знаешь, что у нас у этоготелепузика, у Тинки-Винки оторвется антенна, если я вот так буду его держать» — Настя, 46 мес.)
Наконец, дети часто употребляют запретительные конструкции сословом «нельзя», которые заслуживают особого внимания.
Форма ‘нельзя’ входит в речь примерно к 29-32 месяцам, хотя всознание ребенка категория запрета входит раньше. Так, Саша Е. (10-13 месяцев)при слове «нельзя» раньше грозил пальчиком, а теперь грозит двумя и делаетотрицательный жест головой.
Аня С. стала употреблять форму ‘нельзя’ в возрасте 30месяцев. Примерно к этому же возрасту появляются в Аниной речи конструкции ‘не’+ IMP., ‘не надо’ + INF. Однако встречаются и случаи необычно раннего наученияребенка этому слову. Наташа Ж. (21 месяц) рассматривает любимую книжку — прозайчишку-пушишку. Там есть «трагическое» место: зайчишка собирается прыгнуть наплывущую мимо него льдину. Наташа кричит: «Айзя! Айзя!» (нельзя). Это раннееусвоение иллюстрирует тот факт, что слово «нельзя» может быть усвоено рано,однако активные запретительные конструкции с ним начинают употребляться намногопозже. Так, например, в возрасте 21 месяца Оля М. еще не употребляет форму‘нельзя’, а заменяет ее формой ‘не мозьно’ (о *неможно – см. ниже).
Конструкций с ‘нельзя’может быть, по крайней мере, три:
‘нельзя’ + ш
‘нельзя’ + INF. (correct.)
‘нельзя’ + INF. (incorrect.)
‘Нельзя’ может выражатьзапрет, что чаще всего и происходит. Обычно данная форма участвует впрохибитиве ‘нельзя’ + verbum.Зачастую, особенно на этапе становления в речи формы ‘нельзя’, глаголопускается (случай ‘нельзя’ + ш).Виталик С., 32 месяца: *Часы нельзя («Часы нельзя трогать»); *Де Боя, дася. Тамнизя, там пусесь Дима! («Дед Боря, здрасте. Туда нельзя, там пылесосит Дима»).«Зя. Низя, мояй чай!» (Нельзя, мой чай!). В этих случаях ‘нельзя’ обладаетавтономностью и употребляется самостоятельно. Так же, как и в случае с ‘ненадо’, наличие нулевого аргумента характерно либо для ситуаций с большимэмоциональным компонентом, либо для речи детей раннего возраста.
В иных случаях ‘нельзя’ может сочетаться с инфинитивом вкорректной форме. Например, ‘неза бить’. Инфинитив может употребляться также ив некорректной форме, точнее, с некорректно измененным глагольным видом. Урусского прохибитива ‘нельзя’ + INF. не существует жесткихограничений на вид, в котором стоит инфинитив, в отличие от случая с моделью‘не надо’ + INF. С равной степенью уверенности мыможем говорить о корректности высказываний ‘нельзя трогать’ (e.g., «Здесьничего нельзя трогать руками») и ‘нельзя потрогать’ (e.g., «Его даже потрогатьнельзя»). Но при этом невозможно сказать *‘нельзя уйти’ или *‘нельзя устать’ вкачестве запрета[2], однако подобныенеправильные формы в речи детей довольно частотны. Объясняется это, главнымобразом, тем, что видовременная система русского глагола еще не до концаусвоена ребенком в том возрасте, когда в его речи появляются «запретительные»слова.
‘Нельзя’ также может употребляться в нетривиальных случаях. Кпримеру, в ответ на протянутый цветок Аня С. (32 месяца) ответила: «Мне такойнельзя!» (то есть «я такой не хочу» или скорее – «Мне такой не надо»). Этотпример иллюстрирует синонимичность в сознании ребенка слов «нельзя» и «не надо»и их частую контаминацию. Последнему способствует еще и тот факт, чтоконструкции с этими словами образуются по одинаковым моделям – присоединениемчаще всего инфинитива или нуля.
В. «Непрохибитивы».
В русском языке также существует ряд способов для выраженияразрешения. Это модели типа мочь (личная форма) + INF., можно + INF., а такжебольшое количество модальных средств (например, автономные употребления словразумеется, конечно, можно и проч. в ответ на просьбу разрешить что-либо).Очевидно, как и в случае с запретом, в языке взрослых для выражения категорииразрешения используются большей частью лексические средства.
Однако, как показывают наблюдения, в языке ребенка способовразрешить действие оказывается намного меньше, чем количество способовзапретить что-либо. Средства выражения этой категории также оказываютсясинтаксическими и морфологическими. В раннем возрасте модель разрешения скорееслужит основой для запретительной конструкции, нежели выступает автономно.
В детских речевых актах «чистые» разрешения, или «лицетивы»,практически не встречаются. В узусе ребенок, еще не зная способов объявитьзапрет на действие, образует прохибитив стандартным отрицанием «лицетива».Именно поэтому этот раздел корректнее назвать «непрохибитивы», т.к. ванализируемых конструкциях часто нет прямого разрешения, а есть отсутствиемаркера запрещенности, то есть «незапрет».
Прототипическим лицетивом в русском языке можно считатьконструкцию ‘можно’ + INF. Дети употребляют эту модель скорее в болеепозднем возрасте, когда полностью осмысляется не только категория «незапрета»,но и собственно разрешения: «Ну, Свете-то можно рассказывать и Володе — тоже, абольше никому» (Нюша Л., 51 мес.).
-У Феррари всё, кромекабины, и где мотор… всё бензином!
-Что бензином?
-Закрыто. Можно даж… ездить целый год не рас… заправляясь.(Саша Н., 66 мес.)
В раннем возрасте дети быстро усваивают эту модель из речивзрослых и осложняют ее для того, чтобы самим образовать нужный им прохибитив,вместо которого в детском сознании пока лакуна:
«Не мозьно тогать!»(трогать) (Оля М., 2;01,12)
Так в детскую речьненадолго входит сверхгенерализованная форма *неможно. Ее образование вполнезакономерно: известно, что дети, особенно на ранних этапах становленияосмысленной речи, способны образовывать антонимы от любых понятий, порой дажене имеющих коррелятов в языке взрослых. Таково образование пар Маша – не-Маша,мама – не-мама (по [Цейтлин 2000]). Однако примерно в возрасте 30 месяцев детиначинают употреблять запретительную конструкцию со словом ‘нельзя’, котораябыстро вытесняет выражения с *неможно.
Наконец, существуютслучаи употребления детьми разрешительных конструкций с *льзя. Механизмобразования подобной формы ясен: это классический пример на reanalysis и overgeneralization в речи детей. В случае нельзя >*льзя происходит обратный процесс можно > *неможно: ребенок отделяет не,образовывая новое понятие по аналогии, к примеру, нехорошо – хорошо.
Однако употребление *льзяобладает некоторыми особенностями. Следует обратить внимание на то, что ребенокначинает употреблять запретительные и разрешительные слова именно в такомпорядке: можно, неможно, нельзя, льзя, – форма *льзя появляется в лексиконепоследней, когда ребенок уже полностью осмыслил категории запрета и разрешения.Очень маловероятно, что такой лицетив может встретиться автономно –употребление его случайно и в высшей степени зависит от контекста. Скореевсего, *льзя будет употреблено в потоке речи сразу после нельзя:
–  Тане нельзя холодную воду, маменельзя холодную воду, Ромке нельзя… а папе… а папе… льзя…
–  Надо говорить «можно».
–  Мо-ожно… (Таня Д., 62 мес.)
Очевидно, ребенок имеет всвоем лексиконе слово можно и умеет его корректно употреблять. Однако вэмоциональной речи при перечислении с использованием нельзя неожиданно«всплывает» спонтанная форма *льзя.
Таковы способы выражения запрета и разрешения в детской речи.Системно они сведены в Таблице (Приложение 2).3. Природа оппозиции можно – нельзя в детском сознании
 
В предыдущем разделе были рассмотрены способы выражениязапрета и разрешения в языке ребенка. Также мы дали некоторые комментарии поповоду научения ребенка подобным конструкциям. Рассмотрим процесс осознания иупотреблением ребенком запретов и разрешений подробнее.
Сложность анализа исследуемой пары с позиции усвоения имеханизма употребления заключается в особо значимой смысловой нагрузке еечленов. Эта пара является едва ли не центральной в жизни ребенка, и усваиваетсяона очень по-разному, что вызвано, главным образом, супралингвистическимипричинами.
Главная среди них – модель воспитания ребенка. Так,исследователи детской психологии не рекомендуют родителям произносить прямойзапрет через конструкцию с ‘нельзя’ детям до того возраста, когда они полностьюне осознают категорию запрета и разрешения. В противном случае, ‘нельзя’ вдетском сознании десемантизируется и утрачивает «запретительную» окраску:«Нельзя полагаться на слово ‘нельзя’ до тех пор, пока ребенок на собственномопыте не узнает, что оно означает и какова будет ваша реакция, если он непослушается» (по [Спок 1991:182]). Психологи рекомендуют прибегать кальтернативным запретам или попросту отвлечь ребенка от запрещенного. Именноследствием употреблением взрослыми слова ‘нельзя’ в раннем возрасте сталаболезненная и несколько неадекватная реакция Жени К на запрет (см. пример [ЖеняК., 0;11,29]).
J. F. Kess в главе “First language acquisition” своей книги “Psycholinguistics” приводит результаты исследованийамериканских психолингвистов. В частности, в разделе Polar Opposites проводится рассуждение о членах пар«позитивный – негативный», или, в иных терминах, «маркированный –немаркированный» (в оригинале: ‘Positive/Negative Pairs, Marked/Unmarked Pairs’).
Определим, в чемзаключается позитивность (маркированность) членов антонимичных пар (у Kess – «полярных оппозиций»). Вопрос этотне прост, учитывая то обстоятельство, что нет более или менее четких критериевотбора. Опыты показали, что в сознании ребенка маркированность будетустанавливаться подобно тому, как это установлено в следующей таблице:
Немаркированный член Маркированный член Английский пример Русский эквивалент Английский пример Русский эквивалент High Большой (о здании) Low Низкий (о здании) Tall Большой (о человеке) Short Низкий (о человеке) Long Длинный Short Короткий Wide Широкий (о поверхности) Narrow Узкий (о поверхности) Thick Широкий (о диаметре предмета) Thin Тонкий (о диаметре предмета) Old Старый (о человеке) Young Молодой (о человеке) Big Большой (о предмете) Shallow Мелкий (о предмете) Big Большой (о человеке) Little Маленький (о человеке)
Очевидно, есть некотораязакономерность в семантике такой маркированности. Попытки связать позитивностьнемаркированных членов из таблицы с наивным восприятием ребенком мира ощутимыхрезультатов не дают. Действительно, маленькому существу все окружающие егопредметы кажутся большими, длинными, широкими и проч. Однако маркированностьтакже присутствует в парах, семантика которых не имеет касательства до размеровпредмета (такова пара старый – молодой). Видимо, есть некоторый общий критерий«нормальности», который ребенок подсознательно применяет к полярным оппозициям.По этому критерию, прилагательное добрый будет объявлено немаркированным, азлой – маркированным.
Оказывается, на этапеовладения первичным словесным инвентарем явления с единственным параметром, покоторому они различаются, называются детьми одним словом. Ребенок еще не имеетпонятия о семантике полярных оппозиций и до определенного возраста не нуждаетсяв заполнении тех лакун, о которых говорилось во втором разделе.
То слово, которым ониобозначают два противоположных понятия, и является маркированным (позитивным)членом полярной оппозиции.
Это явлениеподтверждается опытами Donaldson и Wales (1970), исследовавших усвоениедетьми сравнительной и превосходной степени английских прилагательных, а также Carrey, использовавшего в опытах с детскойречью метод введения дополнительного члена, не имеющего значения в языке (коппозиции more/less он добавлял некое слово *tiv, как третью позицию,противоположную первым двум).
Перейдем теперь кисследуемой русской паре можно – нельзя. Безусловно, ее можно рассматривать какполярную оппозицию по Kess.Следовательно, по критерию «нормальности», член можно будет объявленпозитивным, значит, немаркированным. Тогда следует ожидать, что на раннем этапеосвоения языка оба понятия – и запрет, и разрешение – будут смешиваться. Тогдаможно в детской речи будет означать и собственно ‘можно’, и также ‘нельзя’.
Однако опытно этодоказать непросто. К сожалению, здесь невозможно опереться на данные Donaldson, Wales, Carrey,т.к. в английском языке категория запрета и разрешения выражается эксплицитно(чаще — you may или you may not). Также до сих пор не удаетсязарегистрировать примеры, которые давали бы точные данные о понимании этихкатегорий на этапе онтогенеза, т.к. к моменту полного овладения осмысленнойречью запрет и разрешение (а также способы их выражения) уже достаточно четкоразличаются русскоязычными детьми.
Все же существуюткосвенные указания на справедливость нашего предположения.
Во втором разделе мырассматривали пример Оли М., которая в возрасте 21 месяца употребляетзапретительную конструкцию ‘не мозьно’ + INF. и только в возрасте 25 месяцев в речи ребенказарегистрирован прохибитив ‘Не надо попке бойно делать’. Употребление запретовс использованием «нельзя» появится еще позже. В том числе и этот примерпозволил нам сделать вывод об очередности усвоения ребенком слов ‘мозьно’, ‘немозьно’, ‘нельзя’, ‘льзя’ и научении детей употреблять их в запретительныхконструкциях. Вероятно, ‘можно’ появляется в речи ребенка раньше других словзапретительно-разрешительной семантики.[3] Но, как мы указали выше,‘можно’ является позитивным (немаркированным) членом оппозиции можно – нельзя,и тот факт, что именно этот член усваивается раньше своего антонима (не позже ине одновременно), подтверждает справедливость гипотезы Donaldoson – Walles – Carreyдля случая с русской полярной оппозицией можно – нельзя.
В раннем возрасте, действительно, происходят некоторыеизменения понимания и употребления слова «можно». Исходя из рассуждений выше,следует сделать вывод о том, что «можно», усвоенное единственным из пары, нанекоторое время распространяется и на лакуну со значением ‘нельзя’. Поэтому,как это ни парадоксально, «можно» становится гиперонимом для двух полярных понятий- ‘можно’ и ‘нельзя’. Однако упомянутая лакуна вскоре заполняетсясамостоятельно образованным словом *«неможно», которое и регистрируется настадии раннем онтолингвистическом этапе.
Заключение
Проанализировав рядонтолингвистических особенностей употребления запретительных и разрешительныхконструкций, а также рассмотрев несколько аспектов семантической природырусского запрета и разрешения в детском сознании, следует сделать следующиевыводы.1. Категории запретаи разрешения в мироощущении ребенка занимает одно из центральных мест. Именнопоэтому детский язык обладает достаточно большим количеством способов длявыражения этих категорий. Средства, при помощи которых ребенок может пополнитьарсенал таких способов, отличны от тех, которые используют в своем общениивзрослые – они, в большей части, синтаксические и морфологические, в то времякак язык взрослых использует лексические средства.
2.  Способов для выражения запрета вязыке ребенка оказывается больше, чем способов для выражения разрешения. Связаноэто с некоторым различием в семантике данных категорий. Слова дляразрешительных конструкций усваиваются ребенком раньше, чем для запретительных,однако собственно разрешения появляются в детской речи позже запретов иявляются противопоставлениями последним.
3.  Именно с этим связан механизмобразования форм, имеющих запретительно-разрешительную семантику: можно –*не-можно ó*льзя – нельзя. Порядок их появления в детском лексиконе таков: можно – неможно(не + слово) – нельзя (не надо) – льзя.
4.  На этапе знакомства с человеческойречью и начала овладения ею в сознании для выражения понятия нельзя ребенкомможет использоваться слово «можно», которое также выражает понятие можно.Происходит это из-за немаркированности члена можно из антонимичной оппозицииможно – нельзя и, как следствие, более раннего усвоения ребенком этого слова. Вэтом случае можно говорить о гиперонимичности слова «можно» в сознании ребенкадля понятий можно и нельзя.
Очевидно, исследованиеданного вопроса необходимо продолжать, т.к. до сих пор мы не можем говорить сабсолютной уверенностью обо всех деталях механизма усвоения ребенком русскихзапретов и разрешений, что связано, в большой степени, со сложностью изучениядетского сознания.

Библиография
1.  Касевич В.Б. «Онтолингвистика,типология и языковые правила» – В кн.: «Язык и речевая деятельность», – СПб.:1998.
2.  «От нуля до двух: Дневниковыезаписи»/Сост.С.Н.Цейтлин, – СПб.: 1997.
3.  Плунгян В.А. «Общая морфология.Введение в проблематику», М.: 2000.
4.  Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики:Труды по языкознанию. – М., 1977.
5.  Спок Б. «Разговор с матерью», М.:1991.
6.  Цейтлин С.Н. «Язык и ребенок.Лингвистика детской речи», М., 2000.
7.  J. F. KessPsycholinguistics (“First language acquisition”: p. 304 – 307), 1992.

Приложение1
Корпус примеров
1. Ангелина
55 мес.
— Ну что мы скажем деткам, когда придем?
— Нельзя грызть ногти, потому что будут болеть пальцы,отвезут в больницу и отрежут пальцы.
55 мес.
— А почему нельзя грызтьногти?
— Если будем мы грызтьногти, тогда будут болеть пальцы, и нам отрежут их.
55 мес.
— Если ты отгрызешь… если ты отгрызешь эту… э-э-э ноготь,тогда пойдет кровь как… и как у меня расхудится красненькое.
55 мес.
— Если не будешь тыубирать и будешь плакать, тогда мама опоздает на работу и-и-и будет… ибудет… и устанет.
55 мес.
— И не надо плакать,потому что мамы опаздывают на работу.
55 мес.
— Нельзя пить воду изкрана, а то умрешь или заболеешь или отравишься.
2. Боря М. 08.1994
0;07,00
Хорошо понимал слово«нельзя» и не пытался нарушить запрет.
0;11,00
У Бори изменилась реакция на слово «нельзя». Теперь Боря вответ громко плачет, а после того, как его успокоят, он снова делает то, чтоему запретили.
3. Дима С.
2;06,01
-Мама, а морковку мозьногызть?
-Да.
-А катетку-сосульку(конфетку-сосульку) мозьно?
-Нет.
-А катеку не сосулькумозьно?
4. Женя К. 02.1991
0;11,29
«Очень интересно он воспринимает слово«нельзя». Сначала он плакал. Это продолжалось примерно месяц. Теперь, когда ягрожу Жене пальчиком и говорю «нельзя», — он начинает смеяться. Причемчто-нибудь делает запрещенное, смотрит на меня и ждет моего «нельзя», чтобызасмеяться. А запрещенным у нас является одна вещь — электрическая розетка, вкоторую он всё время норовит сунуть пальчик».
1;00,09
«Бабушка научила Женю грозить пальчиком. Делает он это невсегда, а только тогда, когда требуется. Например, я говорю Жене: «Нельзя». Аон мне — пальчиком. Папа говорит Жене: «Ни-ни». А сын опять пальчиком».
1;02,06
Понимает слово «нельзя» — грозит пальчиком.
5. Игнат.
2;01,10
Дидюку незя гуять.(нельзя гулять)
-…Нельзя!
-Почему нельзя? Почемунельзя засыпать?
-Нельзя засыпать!
-Мама устала…
-Нельзя устать!
3;01,06
-Уйти?
-Изя уйти.
6. Катя П. 10.1995
1;01,20
-Катя, не надо трогать цветочек. Тыже знаешь, что их надо только нюхать, а рвать не надо.
Катя сразу отреагировала- она стала их нюхать.
7. Максим Г. 01.1994
0;10,07
Максим хорошо понимает запрет «нельзя!» На это Максимповорачивается в сторону того, кто говорит, и начинает морщить нос.
8. Максим Е. 02.1992,г. Санкт-Петербург
1;09,11
-На туле иписять. (Хочетписать на стуле ручкой.)
-Не надо писать ручкой!Будет грязно.
9. Миша С. 04.1985,Россия и Молдавия.
1;03,17
«Нзя» (нельзя). Миша порвал книжку. Я неоднократно повторила«нельзя». Миша взял в руки книжку и сказал: Нзя. В течение дня повторял за мнойнесколько раз — когда подходил к газовой плите, крутил ручки телевизора,кусался».
10. Настя
46 мес.
— Знаешь, что у нас уэтого телепузика, у Тинки-Винки оторвется антенна, если я вот так буду егодержать.
11. Нюша Л.
51 мес.
Ну, Свете-то можно рассказывать и Володе — тоже, а большеникому
12. Оля М. 16.02.1994
1;09,02
Играем с игрушечной коровой. Оля просит: «Не бодай!»
1;09,09
Оля положила рядом скуклой игрушечную собаку, предупреждает её, чтобы она куклу не трогала: «Нетогай, уавка, ляля». (Не трогай, собачка, лялю.)
2;00,02
Посадила в новую коляскукуклу и говорит ей: «Ты не писяй!» (писай)
2;00,04
«Не делай бойно».
2;00,17
«Мама, не угайся».(ругайся)
2;00,23
«Уки не паськай!» (Рукине пачкай.)
2;01,04
«Дася, не пакай». (Даша,не плачь.)
2;01,06
«Апустя. Тойко не тогай!»(Пожалуйста, только не трогай.)
«Не омай — аботать небудет» (не ломай).
«Тойко не мми». (Тольконе мни.)
2;01,08
«Не баяй!» (не убирай)
2;01,11
«Тойко папу не буди, папапит есся». (Только папу не буди, папа спит еще.)
2;01,12
«Не мозьно тогать!»(трогать).
2;01,19
«Тут узя. (лужа) Тойко не ходи узю. Яне ходю узю». (Только не ходи в лужу. Я не хожу в лужу.)
2;01,20
«Не бей меня, ты Олюбьёшь».
2;01,27
«Не надо попке бойно делать»(больно).
2;03,19
«Не тьёгай мою ушу» (нетрогай).
2;04,02
«Не показый зык». (Непоказывай язык.)
2;04,04
«Не надо! Не надо дуть наменя!»
2;05,30
Оле трудно жевать кожуруот яблока, она выплёвывает её на стол и говорит: «Мне не надо кожуйки».
Гость предложил надетьберет на папу: «Нет, на дядю».
2;06,02
«Не кидай туда: тамстрашно — Баба Яга».
2;06,07
Оля просит маму нешуметь: «Мама, тише: ляля уже не проснулась».
2;06,09
«Не гать меня» (негладь).
13. Рома Ф. 9.12.1995,Белоруссия
1;02,06
Рома хорошо знает, чтоему нельзя включать или переключать телевизор. Рома подходит к нему, смотрит наменя, указывая на кнопки, протягивает к ним руку и говорит: «Зя-зя-зя»(Нельзя).
2;01,06
«Не тяпай». (Не чапай.)белорусск.
«Не тогай». (Не трогай.)русск.
2;02,00
«Не бойся, не бойсяписёсь». (Не бойся, не бойся пылесоса.)
2;02,10
Прабабушка подходит комне помочь раздеть Рому: «Не надо, баба, не иди, Ома сям адеваться».
2;02,20
«Не тогать»/«не тяпать».
2;02,21
-Давай я тебе почитаю.
-Не надо.
2;02,25
«Атайди, не тось Ома».(Отойди, не трожь Рому.)
14. Саша Е. 9.06.1996,г. Череповец.
2;01,00
«Не надо сеошки».(сережки)
2;01,10
— Нельзя Сашу кусать,дедюка.
— Тозе не надо мама.
2;02,11
«Тише, не гайся, мама»(не ругайся).
15. Саша Н.
66 мес.
-У феррари всё, кроме кабины и, где мотор… всё бензином!
-Что бензином?
-Закрыто. Можно даж… ездить целый год не рас… заправляясь.
16. Таня Д.
62 мес.
–  Тане нельзя холодную воду, маменельзя холодную воду, Ромке нельзя… а папе… а папе… льзя…
–  Надо говорить «можно».
–  Мо-ожно…
Примечание. В Корпусе примеров приводятся репликии ситуации общения шестнадцати детей из различных возрастных групп и разногоязыкового окружения (e.g., в речи Ромы Ф. встречается реплика «Не тяпай»,являющей собой прохибитив белорусского глагола ‘чапать’), что находит отражениев данных примерах.
Корпус упорядочен поименам детей в алфавитном порядке и содержит около 50 примеров детских реплик и8 описаний коммуникативных ситуаций, связанных с запретом или разрешением.
Там, где это известно,указывается приблизительная дата рождения ребенка и ареал рождения. При каждойреплике отмечен более или менее приблизительный возраст ребенка. В случаях,когда с точностью до дня возраст не определяется, указывается полное количествомесяцев с рождения ребенка. Когда же возраст ребенка известен точно, онуказывается в традиционном формате: ‘годы; месяцы, дни’.
При особо сложных случаях пониманиядетской артикуляции в круглых скобках дается «пословный перевод».

Приложение2
 
Таблица Способы выражениязапрета и разрешенияКатегория Способ выражения Примеры Модель Употребление Запрет ‘Не надо’ + verbum + ш Не надо! Не надо на меня дуть! + INF.
Зеватьку не нада глотать.
Не надо попке бойно делать. (больно) + IMP. Не нано сядь, я игаю десь! (Не надо…, я играю здесь) ‘Не’ + verbum. + INF. Не тогать! + IMP. correct.
Мамика, не пачь! (не плачь)
Киськи исяй пать. (Киске не мешай спать.)
Ой, койка косик. Дай туаку, я иту акофка… Боси и каси. (Ой, сколько крошек. Дай тряпку, я вытру окошко… Больше не кроши.)
Мам, я зи тибя люблю, ни уизяй, ни надо!
Не гавали мне лознай инфолмации! (Не говори мне ложной информации!)
Мама, ника мой гога. (Не мой голову.) + IMP. incorrect.
Ну не спай!
Тётя не пей, Ася будет петь.
Мама, не рвай цветы.
Не бывай грязнулей, а то всё убежит, и шапка убежит, и борода убежит, и глазки убежат.
Дася, не пакай. (Даша, не плачь.)
Не показый зык. (Не показывай язык.) ‘Неможно’ + INF. Не мозьно трогать! ‘Нельзя’ + INF. + ш Зя. Низя, мояй чай! (Нельзя, мой чай!). Айзя! Айзя! Зя-зя-зя. Изя. + INF. correct.
Неза бить.
Не мозьно тогать! (трогать) + INF. incorrect.
Нельзя устать!
Изя уйти. Эксплицитный запрет Условная конструкция Знаешь, что у нас у этого телепузика, у Тинки-Винки оторвется антенна, если я вот так буду его держать Разрешение ‘Можно’ + INF.
Ну, Свете-то можно рассказывать и Володе – тоже, а больше никому
–  У Феррари всё, кроме кабины, и где мотор… всё бензином!
–  Что бензином?
–  Закрыто. Можно даж… ездить целый год не рас… заправляясь. ‘Льзя’ + (INF.)
–  Тане нельзя холодную воду, маме нельзя холодную воду, Ромке нельзя… а папе… а папе… льзя…
–  Надо говорить «можно».
–  Мо-ожно…