--PAGE_BREAK--Система имён собственных
Имена собственные относятся к тем языковым средствам, которые дают возможность в чрезвычайно лаконичной форме передать большое смысловое и эмоциональное содержание. Свойство имен собственных вызывать цепи связанных с ними признаков, представлений, ассоциаций обусловлено особенностями лингвистической природы имен собственных [Блох М.Я., 1991].
Имена собственные являются особой группой имен существительных, выполняющих в языке функцию «называния отдельных лиц и индивидуальных единичностей, отличающего их от других однородных предметов и явлений».
В настоящее время существует два направления в определении специфики имен собственных как особой категории. Ряд ученых (С. Ульман, К. А. Левковская, Ж. Вандриес, В. Брендаль) отрицает существование у имен собственных значения. В пределах этого направления характерно рассмотрение имени собственного как своего рода ярлыка, который навешивается на объект, выделяя его среди других, ему подобных. В середине XX века такой подход был известен как теория этикеток (label theory). В рамках этого подхода функция имени собственного сводится к простой номинации [Дронова Е.М., 2006].
Другие исследователи (Х. Серенсен, Ф. И. Буслаев, Л. М. Щетинин) настаивают на признании значения имени собственного, хотя среди сторонников этого подхода имеются определенные расхождения относительно вопроса о наличии у имени собственного понятийного ядра.
Существует суждение, согласно которому имя собственное как языковой знак, обозначающий единичный предмет, имеет экстенсиональное значение, но лишен интенсионального. Однако те исследователи, которые признают наличие значения у имени собственного, поддерживают и тезис о понятийном аспекте в семантике имени собственного. Сигнификативное значение имени собственного рассматривается при этом как категориально-абстрактное, отражающее принадлежность к определенному разряду имен. Так, для имен людей оно ограничивается реализацией общего понятия «человек» (мужчина / женщина). Таким образом, хотя в рассматриваемом подходе предметно-логическое значение и признается существующим, тем не менее, следует отметить его весьма абстрактный характер.
Ведущим в семантической природе имени собственного является, несомненно, назывное единичное значение, что предопределено фактической принадлежностью данного имени собственного конкретному единственному объекту реальной действительности или мыслительному образу. Именно теснота связи между именем собственным и его обозначаемым создает предпосылки расширения предметной соотнесенности имени собственного.
Ещё В. В. Виноградов отмечал, что «значение предметности служит тем семантическим средством, с помощью которого из названия единичной вещи возникает обобщенное обозначение целого класса однородных вещей или выражение отвлеченного понятия» [Виноградов В.В., 1994].
Свойство приобретать обобщенный смысл в первую очередь присуще именам собственным, соотносимым с известными денотатами. Оно основано на четких и прочных связях между именем и известным лицом и, соответственно, всеми постоянными ассоциациями, вызываемыми отличительными признаками этого лица. Устойчивость ассоциаций, связанных с неким лицом, позволяет переносить его имя для обозначения людей, обладающих чертами, сходными с первоначальным носителем данного имени. В результате такого обобщенного употребления имени собственного меняется характер выражаемого именем понятия. От категориально-абстрактного оно приближается к апеллятивному. Поэтому следует отметить периферийность известных имен собственных по отношению к обычным именам собственным, их сближение с именами нарицательными.
Сближение имени собственного с именем нарицательным идет по линии включения в его содержательную структуру характеристик, основанных на наиболее устойчивых и ярких ассоциативных связях имени. Процесс обобщенного употребления известного имени упрощается, благодаря тому, что, наряду с единичным понятием, представляющим результат качественного преобразования разрозненных конкретных представлений о денотате, имя реализует и соотнесенность с общим понятием (например, «человек» для имен людей). Конечной инстанцией обобщенного употребления имени собственного является полный переход имени собственного в нарицательное и образование омонима исходного имени.
Именования людей (антропонимы) образуют особую, чрезвычайно важную и интересную систему имён собственных, состоящую в настоящее время из имён личных, фамильных или фамилий и отчеств. У большинства народов, населяющих Европу и Америку, в том числе у англичан и американцев, исторически сложилась двуименная антропонимическая система – личное имя и фамилия. В английском языке нет единого термина, соответствующего русскому термину «личное имя». Емуравнозначныанглийскиесловосочетанияbaptismal name, Christian name, first name, given name иpersonal name. Два синонима forename и prename (лексическая калька
У русских и некоторых других народов эта система является трёхмерной – личное имя, отчество и фамилия. Англичане, американцы и жители других стран английского языка вместо принятого у русских именования Александр Сергеевич Пушкин, Юрий Алексеевич Гагарин и т.д. своих соотечественников и соотечественниц называют William Shakespeare, Isaac Newton и т.д. В английских и американских именованиях William Makepeace Thackeray, Charles John Huffam Dickens и др. отчеств нет. Здесь мы имеем дело с двумя личными именами CHARLES и JOHN, с двумя фамильными именами HUFFAM и DICKENS и с так называемым средним именем MAKEPEACE. Второе личное имя и среднее имя давались в честь родственников, крёстного отца, крёстной матери, какой-либо выдающейся личности, исторического события, или по каким-либо религиозным и другим соображениям. У англичан и американцев такая традиция именования сохранилась до наших дней.
Многие личные имена легли в основу образования английских фамильных имён, например John>Johns, Johns, Johnes, Johnson, Johnston; Robert>Roberts, Robertson и др. При этом некоторые личные и фамильные имена фонологически и морфологически совпали, образовав, таким образом, своеобразные антропонимические омонимы Adam, Andrew, Arnold, Henry, Thomas и др. В свою очередь, номенклатура английских личных имён непрерывно пополняется неологизмами, образованными от имён фамильных, например, Bradley, Howard, Sidney и др. Такое тесное взаимодействие и взаимопроникновение личных и фамильных имён в современной английской антропонимической системе приводит к тому, что часто бывает трудно отличить одни от других. В таких именованиях, как William Henry, Henry James, William James, August Thomas и др., значение составляющих имён может быть раскрыто лишь через словорасположение: фамильное имя, как правило, замыкает такой словесный ряд. Однако в лексикографических трудах и в библиотечных каталогах принято другое словорасположение: фамильное имя→личное имя, причём после фамилии ставится запятая, например: Arthur, Joseph Charles; Thomas, George Henry и т.д. [Суперанская А.В., 1969].
Ясно, что каждый человек не может иметь уникальное, только ему одному присущее имя. Как личные имена, так и фамилии, взятые сами по себе, имеют множество носителей. Вне конкретной ситуации или сферы общения имена John, Elizabeth, Thomas и т.п. не указывают на какого-либо конкретного человека. Такие имена, которые в языковом сознании коллектива не связываются предпочтительно с каким-то одним человеком, будем называть множественными антропонимами.
Другие антропонимы также принадлежат множеству людей, но с кем-то одним связаны прежде всего. Это имена людей, получивших широкую известность (Plato, Shakespeare, Darwin, Einstein и т.п.). Такие имена собственные будем называть единичными антропонимами. Множественные антропонимы характеризуются тем, что коммуникативная сфера, в которой они однозначно определяют одного референта, ограничена. Поэтому при введении их в более широкую сферу общения им обязательно должен сопутствовать уточняющий контекст, например:
I heard somebody coming through the shower curtains. Even without looking up, I knew right away who it was. It was Robert Ackley, this guy that roomed next to me… Not even Herb Gale, his own roommate, ever called him «Bob» or even «Ack».
(J. Salinger)
Единичные же антропонимы, напротив, не требуют такого уточняющего контекста, поскольку их коммуникативная сфера — весь языковой коллектив. Это демонстрируют, в частности, те случаи, когда антропоним вводится в текст без каких бы то ни было пояснений и когда на основании самого текста невозможно установить, кому принадлежит данное имя. Например:
Тоthe characteristic romanticism of the Victorian mind the sea represents something mysterious, boundless, reaching out wider and wider into eternal truths and eternal progress. Charlotte Bronte, seeing the sea for the first time, was «quite overpowered so that she could not speak», and Hazz/itt's reaction was no less awestruck at the «strange ponderous riddle, that we can neither penetrate nor grasp in our comprehension».
(International Herald Tribune)
Как уже указывалось, существует мнение, согласно которому единичные имена собственные обладают бесконечно богатым содержанием и в их значение включается вся энциклопедическая информация об объекте. Справедливо возражая против этой точки зрения, A.B. Суперанская отмечает: Говоря о бесконечно богатом содержании имени Сервантес, мы подменяем языковой анализ этого имени биографическими сведениями об авторе «Дон Кихота», забывая, что именем Сервантес могли зваться и другие люди, подобно тому, как и людей по фамилии Черчилль много. И всё-таки автор Дон Кихота занимает особое положение среди всех лиц по фамилии Сервантес. Эта фамилия действительно принадлежит многим людям, но дополнительная информация о том, что один из этих людей — великий писатель и автор известного романа, по-видимому, заключена в этом имени не только для целого языкового коллектива, но даже и для многих языковых коллективов. В связи с этим, когда речь идёт именно об этом человеке, имя Сервантес не нуждается в дополнительных пояснениях. Минимальное представление о том, что Сервантес — знаменитый писатель, автор романа «Дон Кихот», прочно входит в характеризующий компонент значения этого имени [Суперанская А.В., 1970].
По фонологическим и морфологическим признакам английские личные имена можно подразделить на три группы:
а) имена полные или исходные: Alexander, Agnes, Catharine, Elizabeth и т.д.;
б) ихварианты: Alastair, Annis, Katharine, Elspeth идр.;
в) дериваты: Alec, Aggie, Katie, Bet, Betty, Liz ит.д. [Hornby A.S., 1982]
Дериваты объединяют все производные имена: сокращённые, ласкательные, уменьшительные и фамильярные, не поддающиеся чёткой дифференциации.
Номенклатура английских личных имён непрерывно пополняется: появляются новые имена и варианты старых имён.
1.2. Структурирование личных имён
Имена собственные служат для особого, индивидуального обозначения предмета безотносительно к описываемой ситуации и без обязательных
уточняющих определений. Имена собственные выполняют функцию индивидуализирующей номинации.
У имён собственных следует разграничивать прямую (первичную) и переносную (вторичную) номинативные функции. В прямой номинативной
функции имя собственное служит для указания на тот предмет, которому оно
присвоено в индивидуальном порядке. Переносная номинативная функция имени собственного характеризуется переносом наименования на другой
предмет, в связи с чем оно получает способность приписывать какие-то свойства ряду объектов. Через номинативный перенос возможен переход имён собственных в нарицательные слова [Блох М.Я., 1991].
Предмет, обозначаемый именем собственным, будем называть носителем имени, или референтом. Референтами имён собственных могут быть люди, животные, учреждения, компании, географические и астрономические объекты, корабли и другие самые разнообразные предметы.
К именам собственным можно причислить также названия книг, фильмов, других произведений литературы и искусства.
Вследствие длительного игнорирования ономастического материала при описании отдельных языков и активизации исследовательской работы лишь за последние годы «в лингвистике обнаруживаются лакуны — отсутствие элементарных сведений об именах данного языка», их ударении, формо- и словообразовании [Непокупный А.П., 1986]. Недостаточно изученными являются фактические преобразования полного имени, происходящие при его усечении.
Фонетическая структура слова, в том числе и собственных имен, подразумевает под собой как его акцентные, так и слоговые характеристики.
Существует мнение, что личные имена образуются по «строгим правилам». Оно опровергается некоторыми учеными, которые доказывают, что какие-либо правила в сфере образования этих имен отсутствуют.
При изучении сокращения нарицательных имен в английском языке М.М. Сегалем было установлено наличие определенной связи между полными и краткими единицами, выражающейся в том, что для каждого фонетического типа имени собственного можно с большей или меньшей степенью вероятности предсказать слоговую характеристику сокращения.
Наибольшее количество ИЕ приходится на долю трехслоговых имен, таких как, например, Borislaw, Kilian и др. (всего 184 ИЕ). Высокую активность проявляют также двух- и четырехслоговые ИЕ (163 и 115 ИЕ соответственно) типа Leven, Siegmar, Polykarpus, Aldobrandus. Число пятислоговых ИЕ незначительно (29 ИЕ), например: Bonaventura, Eliodoro.
В отличие от нарицательной лексики, имеющей обычно достаточно четкий структурированный характер, антропомическая лексика такой особенностью зачастую не обладает. Это объясняется, прежде всего, неоднородностью с именника с точки зрения его происхождения. В именную систему любого языка входят новые и старые имена, созданные в языке данном и заимствованные. При этом в противовес новым именам, структура которых доступна для наблюдения вследствие их возникновения на базе антропонимов и наличия в них тем самым активных в настоящее время, «живых» словообразовательных основ и формантов, старые имена, генетически восходящие к апеллятивам, структурируются нередко с большим трудом. В связи с генетической вторичностью древних имен (образованием на базе апеллятивов), их структура подлежит не актуальному, а историческому членению. Однако и историческое членение этих личных имен не всегда может вскрыть достаточно достоверно их морфемную сегментацию. Многие из них восходят к апеллятивам чужих языков. Есть среди них и имена с полностью утраченными апеллятивами. Из-за отсутствия в подавляющем большинстве случаев внутренней мотивированности антропонимов, определяемой смыслом лежащих в их основе нарицательных слов, личные имена нередко воспринимаются как непроизводные и лишенные внутренней формы. Все вместе взятое обусловливает существенные расхождения между структурно-словообразовательными классификациями этого разряда СИ в отечественной и зарубежной лингвистике, а иногда их неполноту [Белецкий А.А., 1984].
Среди частично сегментируемых следует особо выделить теофорные, т.е. буквально «богоносные» имена, в состав которых входят собственные названия того или иного бога, либо нарицательные со значением «бог». «Теофорные имена эпохи политеизма значительно отличаются от имен эпохи монотеизма». В период политеизма в состав этих имен включались имена различных богов и героев, а слово «бог» — греч., перс… скифск. и т.д. означало одного из богов. Все имя обычно представляло собой конструкцию, с помощью которой выражалась принадлежность тому или иному богу, либо происхождение того или иного бога, например, др.-герм. Oswald, Anselm в честь бога Aceni; Jngram, Jngvar в честь бога Jnge; Elfrich, Elbin и др. в честь низших божеств альбов, эльфов. У греков имена богов в качестве имен реальных людей употребляются с IV века до нашей эры, когда исчез страх перед языческими богами.
Стоит также обратить внимание на наличие теофорных имен в заимствованиях из латинского языка: Aurelianus, Aurellanus, Aurelias в честь бога солнца (Aurel), Appolonius — в честь бога Апполона [Никонов В.А., 1970].
С принятием христианства объявляется жестокая борьба всему дохристианскому: разбиваются изображения богов пантеона, надгробия с могилами язычников, но имена, в состав которых входили обозначения древних богов, сохраняются. Появляются новые теофорные имена. Немалая роль в создании, пропаганде теофорных имен принадлежала евреям эллинской церкви. От них новые и обновленные теофорные имена были заимствованы принявшими христианство греками и переданы римлянам, славянам и германцам. Например, имя Joakim из скандинавского языка было заимствовано из древнееврейского Joachim и обозначало Jahwe richtet auf. Английское имя Matthew восходит к дневнееврейскому Mattanja и обозначает Gote Jahwe.
Древнегерманские теофорные имена в системе немецких имен немногочисленны, что подтверждается также на исследуемом материале. Одним из немногих примеров является Irmgard «данный богу».
Еврейские теофорные имена часто имели форму предложений с подлежащим — термином со значением «бог» — il, -el, -l, -io (Daniel) — «бог мой судья!». Это могли быть также сравнения типа Michael — «кто как не бог!» или же определительные словосочетания.
Наряду с теофорными ИЕ имеются многочисленные латинские и итальянские псевдотеофорные имена с компонентом bon-, bona- «благо» (ср.: Bonifazio, Bonawentura).
Как уже отмечалось, имена собственные имеют формальную и содержательную стороны. С одной стороны, в лингвистике отмечается, что имена собственные, относящиеся к отдельным предметам, никак не характеризуют их, не сообщают о них ничего истинного или ложного, но в то же время, поскольку имя собственное относится к единичному предмету, его содержание соответствует всей совокупности его свойств в их нерасчленённой целостности [Непокупный А.П., 1986].
Такая сложность семантики имена собственные, порождающая различные подходы к проблеме, привела к появлению взаимоисключающих концепций значения имён собственных. Одни авторы утверждают, что имена собственные лишены значения, другие считают их значение неполноценным или лежащим в ином, нежели у нарицательных, информативном плане, а третьи приписывают им ещё более содержательное значение, чем нарицательным именам.
Попытаемся разобраться в этом вопросе.
Во-первых, все имена собственные обладают значением предметности, то есть частью их содержания (значения) является как бы сообщение о существовании некоего предмета (или сущности, которую мы представляем себе как предмет).
Во-вторых, большинство имён собственных обозначают какой-то класс предметов, среди которых один предмет выделяется особо. В системе языка с логической точки зрения индивидуализирующая номинация возможна только среди предметов, уже как-то классифицированных на основе обобщения. Странно было бы вообще говорить об антропонимах, топонимах и других категориях имён собственных, если бы они не были связаны соответственно с понятиями человек, территориальный объект и тому подобное, или если бы эта связь была чем-то полностью зависящим от контекста и личного желания говорящих.
В-третьих, имена собственные, обозначая индивидуальный предмет, закрепляют в своём значении некое соглашение, уговор именовать данный предмет определённым образом.
В-четвертых, имена собственные несут в себе какую-то информацию именно об этом предмете, о его свойствах. Эта информация может быть богатой или бедной, и она бывает в разной степени известна в разных сферах общения. Если эта информация получает распространение в масштабах всего языкового коллектива, то это значит, что сведения о данном предмете являются частью языкового значения имени собственного.
Таким образом, в значении имён собственных можно выделить по меньшей мере четыре компонента:
а) бытийный, или интродуктивный — существование и предметность обозначаемою. Данный компонент значения представляет собой как бы свёрнутое сообщение: — Существует такой предмет. Этот компонент является общим для всех предметных словесных знаков — нарицательных и собственных;
б) классифицирующий — принадлежность предмета к определённому классу. Такой класс будем называть денотатом имени. Денотатами антропонимов, например, являются люди (а денотатами многих антропонимов — также классы мужчин и женщин); денотатами зоонимов — животные; денотатами топонимов могут быть континенты, океаны, моря, страны, реки, острова, населённые пункты, улицы и т.д. Данный компонент значения представляет собой как бы свёрнутое сообщение: Этот предмет — человек (река, строение и т.д.);
в) индивидуализирующий — специальная предназначенность данного имени для наречения одного из предметов в рамках денотата. Вместе компоненты (а), (б) и (в) представляют собой как бы свёрнутое сообщение: Есть такой человек, который зовётся Джоном; Река, о существовании которой мы сообщили, называется Ниагара и тому подобное;
г) характеризующий — набор признаков референта, достаточных, чтобы собеседники понимали, о чём или о ком идёт речь. Данный компонент значения, например, имя собственное Ниагара представляет собой как бы свёрнутое сообщение: эта река протекает в Северной Америке и образует один из самых больших водопадов в мире [Блох М.Я., 1991].
Вопрос о значении имён собственных имеет не только теоретический интерес. Он становится чрезвычайно актуальным при межкультурных и межъязыковых контактах. Казалось бы, имена собственные легко пересекают межъязыковые барьеры, поскольку стремятся сохранить свою внешнюю форму и при использовании вне сферы родного языка. Однако иной раз весьма существенным элементам их содержания бывает гораздо труднее преодолеть такие барьеры. А без сохранения своего значения имена собственные не могут функционировать в иной языковой среде. Отсюда — возможные проблемы непонимания и неточного восприятия текстов, содержащих имена. Здесь — огромное поле знаний для освоения переводчиками и всеми, кто изучает или преподаёт иностранный язык в сопоставлении с родным [Кузнецова В.И., 1960].
Хотя имя собственное призвано идентифицировать предмет в любой ситуации и любом языковом коллективе, оно в подавляющем большинстве случаев обладает национально-языковой принадлежностью. В каждом языковом коллективе имеются лица иной национальной принадлежности.
Английский врач и лексикограф Peter Mark Roget, автор известного словаря «Thesaurus of English Words and Phrases», всю жизнь прожил в Англии, но унаследовал от родителей-французов фамилию, которая произносится по-французски: Роже. Англичане также произносят эту фамилию на французский манер, но со свойственными их произношению особенностями.
Имена собственные обладают вариативностью, то есть один и тот же предмет часто возможно называть несколькими разными способами, видоизменяя его имя. У антропонимов это проявляется в образовании уменьшительных и сокращённых форм (например, от личных имён), а также фамилий членов одной семьи с различным морфологическим оформлением. Схемы вариативности личных имён обнаруживают существенные различия в разных языках. В английском языке усечённые и уменьшительные формы всё больше обнаруживают тенденцию к изоляции от полных форм и других уменьшительных вариантов. Выбор того или иного варианта диктуется не ситуацией, а определённым предпочтением носителя имени.
Глава II. Особенности деривации английских антропонимов
Антропоним — это имя собственное (или набор имён, включая все возможные варианты), официально присвоенное отдельному человеку как его опознавательный знак.
Антропоним называет, но не приписывает никаких свойств. Антропонимы обладают понятийным значением, в основе которого лежит представление о категории, классе объектов. Этому значению присущи, как правило, следующие признаки:
а) указание на то, что носитель антропонима — человек: Peter, Lewis в отличие от London, Thames;
б) указание на принадлежность к национально-языковой общности: Robin, Henry, William в отличие от Renй, Henri, Wilhelm;
в) указание на пол человека: John, Henry в отличие от Mary, Elizabeth [Белозерова Ф. М., 2000].
В значении английских личных имён присутствуют (в большинстве случаев) все три признака, в значении фамилий — только первый и второй признаки. Поскольку набор возможных признаков очень ограничен, получается, что на общеязыковом уровне многие антропонимы обладают одинаковым обобщённо-предметным значением. Действительно, имя John обладает тем же набором признаков денотата, что и William, Jack и др.; фамилия Brown — тем же набором признаков, что James, Smith и т.п. Поэтому в качестве дифференцирующих эти признаки выступают не столько для отдельных имён, сколько для обширных групп антропонимов.
Деривация (от лат. derivatio — отведение; образование) — процесс создания одних языковых единиц (дериватов) на базе других, принимаемых за исходные, в простейшем случае — путем «расширения» корня за счет
аффиксации или словосложения, в связи с чем деривация приравнивается иногда к словопроизводству или даже словообразованию. Согласно более широкой точке зрения, деривация понимается либо как обобщенный термин для обозначения словоизменения (inflection) и словообразования (word-formation) вместо взятых, либо как название для процессов (реже результатов) образования в языке любых вторичных знаков, в том числе предложений, которые могут быть объяснены с помощью единиц, принятых за исходные, или выведены из них путем применения определенных правил, операций [Кубрякова Е.С., 1974].
В актах деривации происходит изменение формы (структуры) и семантики единиц, принимаемых за исходные. В смысловом отношении это изменение может быть направлено либо на использование знака в новом значении (при так называемой семантической деривации, (ср. «петух» — домашняя птица и «петух» — фанфарон), новой функции, либо на создание нового знака путем преобразования старого или его комбинации с другими знаками языка в тех же целях, последовательности применения к исходной единице серии [Курилович Е., 1962].
Понятие деривации, введенное в 30-х гг. 20 в. Е. Куриловичем для характеристики словообразовательных процессов, позволило соотнести конкретные цели и задачи процессов со средствами их осуществления и их семантическими результатами; большое значение для теории деривации сыграло предложенное Куриловичем разграничение лексической и синтаксической дериваций как процессов, один из которых направлен на преобразование лексического значения исходной единицы, а другой — лишь на преобразование ее синтаксической функции. Впоследствии эти определения стали прилагать к широкому классу явлений создания языковых форм за пределами слова; в этом смысле синтаксическая деривация обозначает процесс образования разных синтаксических конструкций путем трансформации определенной ядерной конструкции (ср. «банк выдает ссуду» — «ссуда выдается банком» — «выдача ссуды банком» и т.д.) [Никитевич В.М., 1978-1982].
Процессы деривации завершаются не только созданием вторичной, или результативной, единицы, но и возникновением особых деривационных отношений между исходными и производными знаками языка (частный случай таких отношений — наиболее хорошо изученные отношения словообразовательной производности). Отношения эти обнаруживаются как между единицами одного и того же уровня (из морфов одной морфемы один можно считать исходным, а все остальные выводимыми; например, в парадигме одна из словоформ оказывается основной, а другие производными и т.п.), так и между единицами разных уровней (для деривации слова нужны морфемы, для деривации предложения — слова, для деривации текста высказывания и т.п.). В этом смысле термин «деривация» отражает как межуровневый подход, позволяющий выяснить закономерности образования более сложных единиц «верхнего» уровня из менее сложных
единиц «нижнего» уровня, так и, напротив, подход внутриуровневый, объясняющий механизмы синтагматической сочетаемости единиц. Особый статус приобретает так называемая деривационная морфология, описывающая средства и способы организации морфологических структур слова в языках разного типа [Мурзин Л.Н., 1974].
Классификационной чертой деривационных процессов является степень их регулярности. Если значение единицы может быть выведено из значения ее частей, она рассматривается не только как мотивированная, но и как форма, построенная по аддитивному, или суммативному, типу. Для языков более типичны неаддитивные, или интегративные, процессы, в результате которых возникают единицы, обладающие значениями или функциями, несводимыми к значениям или функциям составляющих частей. В основе классификации процессов деривации лежит также их кардинальное деление на линейные и нелинейные. В то время как линейные процессы деривации приводят к синтагматическому изменению исходного знака и результатом образования производного знака являются разные модели сочетаний или порядка распределения знаков, нелинейные процессы деривации представляют собой не столько изменение сегментной протяженности знаков, сколько внутреннее изменение самого знака.
Особенностью личных имён является то, что они обладают большой способностью к образованию вариантов, или дериватов. Дериваты объединяют все производные имена: сокращённые, ласкательные, уменьшительные и фамильярные (short forms, pet names, diminutives, familiar forms), не поддающиеся чёткой дифференциации [Храковский В.С., 1969].
В английском языке разграничиваются два основных типа дериватов: сокращения и субъективно-оценочные формы с суффиксом -у (в других вариантах -ie, -ey, -sy). Схематически это разграничение представлено в таблице.
ТРЁХЭЛЕМЕНТНАЯ СХЕМА ПАРАДИГМАТИКИ ЛИЧНОГО ИМЕНИ
Полная форма
Дериваты
Сокращённая форма
Форма на -у
William
Will, Bill
Willy, Billy
Barbara
Bab
Babbie
Richard
Dick
Dicky
Dorothy
Doll
Dolly
Ann(e)
Nan
Nancy
Имена из второй колонки на этой схеме принято считать служащими цели языковой экономии и удобства, а имена в третьем столбце — формами выражения субъективной оценки. Последние употребляются в детском языке, а также как средство передачи ласки, симпатии, благожелательности.
Во всяком случае, оба вида дериватов противопоставлены полным формам, тяготеющим к официальному стилю речи.
Принцип, отражённый в таблице, осложняется таким явлением, как стереотип социального восприятия, который способствует выдвижению на первый план дериватов в качестве общепринятого способа именования лица. Одинаковые личные имена носили, но по-разному именовались промышленник Henry Ford и президент Harry Truman; архитектор Robert Mills и комедийный актер Bob Hope.
При сопоставлении опорных и усеченных имен было установлено, что число производящих и производных единиц не совпадает. Это объясняется тем, что на базе одного и того же имени возможно образование нескольких усечений по принципу объемности и ступенчатости. Образование вторичных единиц осуществляется при ступенчатой деривации по формуле ИЕ>УЕ1>УЕ2 — Maximilian>Maxim>Max. Формула объемной деривации может быть представлена в следующем имени:
Иллюстрацией объемного усечения может служить следующий пример:
Возникновение нескольких вторичных единиц на базе одной и той же первичной, позволяет говорить о действии в сфере производства усеченных мужских имен помимо одноразового или одноступенчатого сокращения прототипов, ступенчатого или объемного их усечения. Наличие ступеней деривации может создать впечатление об отсутствии каких либо правил, регулирующих образование антропонимических кратких форм. В объемной деривации участвуют 49 ИЕ, образующие в процессе усечения 110 УЕ.
Характерной группой образования дериватов по принципу объемности является отсечение в исходном имени его начальной или конечной части: Joachim>Jo, Achim; Eberhard>Eb/Ebe, Hard/Hart. Возникающий вследствие такого сокращения объемный деривационный ряд репрезентируется обычно двумя, как правило, инициально-финальными сокращениями.
Не исключена представленность объемного ряда двумя инициально-финальными (Alex, Xander
Редкостью при объемной деривации антропонимов является серийное производство кратких имен типа Bonifaz, Fazius, Azius
До сих пор речь шла об эволюции полных или исходных имен, используемых для называния лиц в документах, удостоверяющих личность владельцев, при обращении к лицам в официальной и торжественной обстановке. Полные или исходные формы имеют производные формы или дериваты, которые используются, главным образом, при обращении к лицам в неофициальной обстановке, в кругу знакомых, друзей, близких и родных.
Количество дериватов точному учету не поддается. Объясняется это характером их функционирования: фантазия творцов именований для обращения к друзьям, любимым, близким, родным и к детям необозрима.
Доминирующими моделями образования дериватов являются сокращение и аффиксальное словопроизводство. Путем сокращения образуются сокращенные имена: BEN (
Сокращение при образовании дериватов затрагивает начало, середину и конец исходного имени:
а) аферезис, например, NESS (
б) синкопа, например, AUSTIN (
в) апокопа, например, ALEC (
Особенность деривации в системе английских личных имен состоит в том, что аффиксация выступает как своеобразная вторичная деривация по отношению к сокращению и без него, как правило, не используется. Исключение из этого правила — несколько гипокористических имен, например, EVIE, JOHNNY и др., образованные без сокращения односложных полных имен EVE, JOHN и др. Таким образом, картину образования английских дериватов можно представить в следующем виде: от полных или исходных имен, например, DANIEL и THEODORE, образуются сначала сокращенные имена DAN и TED, а от них образуются гипокористические имена DANNY, TEDDY. Можно поэтому сокращенные имена называть первичными дериватами, а гипокористические имена — вторичными дериватами полных имен.
Необходимо отметить, что в настоящее время наблюдается тенденция использовать дериваты также в деловой обстановке, на совещаниях, заседаниях, пресс-конференциях, в публичных выступлениях, в печати и т. д. Дериваты постепенно становятся легальными, официальными именами, употребляемыми вместе с сопровождающими словами вежливости: honourable — почтенный, reverend — преподобный, doctor — доктор (ученая, степень), mister — мистер, господин и т.д. Например, Dr. (doctor) BILLY, Hon. (honourable) JIMMIE, Rev. (reverend) IKIE идр.
Окказиональная деривация, являясь реализацией игрового потенциала языка, может интерпретироваться как творческий когнитивный акт, вскрывающий имплицитные механизмы и возможности языковой системы. В процессах окказиональной деривации создаются и модифицируются новые знания о мире, актуализируются скрытые и периферийные смыслы, причём инновационные оттенки смыслов задаются автором, творящей языковой личностью, намеренно. В функциональном плане окказиональная деривация отражает различные коммуникативные установки языковой личности — создание, подбор номинаций для соответствующих предметных и абстрактных реалий; выражение субъективно-эмоционального отношения индивида к тому или иному фрагменту картины мира; особенности собственной системы ценностей той или иной коммуницирующей личности.
Объектом и результатом нестандартной деривации является окказионализм, отражающий специфику ЯКМ личности на когнитивном, эмотивном, аксиологическом и прагматическом уровнях.
Проблемы окказионализации в тексте имеют достаточно
длительную историю изучения. Однако многостороннего исследования окказиональной деривации как способа и как средства создания языковой картины мира ещё не осуществлялось в отечественной лингвистике, в то время как усиление объяснительного потенциала теории языка способствует активизации лингвистических разработок в русле данной проблематики [Кубрякова Е.С., Панкрац Ю.Г., 1982].
Окказиональная деривация является индивидуально — авторским
творческим процессом, раскрывающим особенности креативного мышления и языкового сознания языковой личности — автора поэтического текста, что обусловлено его творческим методом и художественно-эстетической концепцией. Выступая отражением множественности и многоплановости внутреннего «эго» автора через систему окказиональных дериватов (окказионализмов), окказиональная деривация представляет собой специфический способ и средство построения и/или раскрытия авторской поэтической картины мира, эксплицируя уникальность эмоционально-интеллектуальной и мировоззренческой позиций автора, его системы ценностей. Окказиональная деривация в художественном (поэтическом) тексте представляет собой реализацию игрового потенциала языка, при которой актуализируются имплицитные смыслы и периферийные значения, задаваемые языковой личностью — автором намеренно, с конкретной целью. В этом аспекте окказиональная деривация может рассматриваться как разновидность языковой игры, как игра деривационная, в процессе которой в творческих деривационных актах создаётся авторская поэтическая картина мира. Фрагменты поэтической картины мира на вербальном уровне функционально являются «словесной маской», позволяющей скрывать истинные чувства, эмоции, намерения её творца, так как акцент делается не на передаваемом содержании, а на форме языковых средств — окказионализмов, выступающей в этом случае важнейшим средством создания содержания и окказиональной деривации. Многообразными средствами окказиональной деривации автор пытается модифицировать как сам характер языка, так и его эстетическую природу, расширить представления о его структурных и семантических механизмах и закономерностях. Базовыми деривационными способами нестандартного, индивидуально-авторского, словообразования в поэтическом тексте В. Хлебникова являются «заумь», «перевертень», «внутреннее склонение», «звукопись», «звёздный язык», анаграммирование, деривация на основе имён собственных, деривация слов с вымышленными (виртуальными) корнями, «скорнение», стяжение форм. Активно используются для деривации поэтической картины мира и традиционные способы: суффиксация, префиксация, суффиксально-префиксальный способ, словосложение, морфолого-синтаксический, субстантивация, аббревиация, контаминация, частеречная транспозиция, гнездование окказионализмов. В целом все окказиональные деривационные процессы опираются на авторский принцип законности любого слова (независимо от его происхождения) в любом месте и в любом сочетании, регулируются механизмами двух мощных
факторов и закономерностей языкового существования: законом аналогии и законом экономии языковых средств. Окказиональную деривацию можно интерпретировать как результат синкретизма мыслительного и речевого актов, отражающий деривационный потенциал и когнитивно-эстетические особенности поэтического слова. В функциональном отношении окказиональные образования в поэтическом тексте реализуют функции эстетической характеризации и нестандартной художественной номинации надреальных фрагментов ЯКМ, что способствует усилению их экспрессивности, образности, ассоциативности и символьности, «виртуальности». Сознательное нарушение норм сочетаемости и деривационных связей одноуровневых единиц языка, создание окказионализмов без реального лексического наполнения выполняют стилеобразующую функцию, актуализируют и расширяют возможности нетрадиционных реализаций языковой системы в поэтической речи при построении поэтической картины мира. Производство окказиональных морфем и лексем в окказиональном словообразовании очень индивидуально, зависит от языковой личности, в связи с чем непродуктивно и не подводится ни под какие более или менее определённые универсальные правила или образцы. Данная аспектность обусловливает неповторимость, уникальность и самобытность каждой ЯКМ, создаваемой посредством процессов окказиональной деривации [Кубрякова Е.С., 1974].
Отличительной особенностью английских личных имён является их относительная устойчивость в пределах функционального стиля. В английском языке в пределах одного функционального стиля шансы на варьирование имени чрезвычайно малы. Так, героев повести Т. Капоте «Завтрак у Тиффани» на протяжении всей книги зовут именами: Holly, Rusty (от Rutherford), Fred, Mag. Трудно представить, чтобы кто-то назвал их полными именами иначе, чем на конверте официального письма или в газетном сообщении о происшествиях. Примечательно и то, что Mag не становится Maggie и May, Madge и т.п., a Fred — Freddie. Полное имя Фреда остается загадкой — то ли Alfred, то ли Frederick. С другой стороны, у Б. Шоу в «Пигмалионе» есть Фредди, которого не называют Фред. В «Приключениях Тома Сойера» М. Твена имя Тот в прямой речи употреблено на протяжении всей книги 185 раз и ни разу не употреблено Tommy; Huck встречается 111 раз и только 6 раз — H иску [Томахин Г.Д., 1988].
Таким образом, в парадигматике английского личного имени складывается следующая картина. С одной стороны, сдвиги в социальном стереотипе восприятия сокращённых и уменьшительных имён способствовали выдвижению их как основных, стандартных форм в значительной части антропонимических именований. Приобретая официальный статус, такие формы теряют традиционно приписываемые им уменьшительно-ласкательные и дружелюбно-интимные коннотации. Эти коннотации выражаются, прежде всего там, где использование деривата имени является отходом от стандартного для данной коммуникативной сферы способа называния человека [Комлев Н.Г., 1968].
Итак, сокращённая или уменьшительная форма несёт эмоционально-оценочную нагрузку в основном тогда, когда является отходом от стандартного способа именования. При этом необходимо отметить, что эта эмоционально-оценочная нагрузка не обязательно положительна. Уменьшительные и сокращённые варианты имён органичны и в тексте с иронической интонацией. Называя президента Кеннеди Jack, Никсона — Dicky, премьер-министров Каллагэна и Тэтчер — соответственно Jim и Maggie, печать демонстрировала ироничное, а подчас и фамильярно-пренебрежительное отношение к ним.
Англичан и американцев ставит в тупик обилие разнообразных имён одного и того же лица, с чем они сталкиваются, читая переводную русскую литературу. В английском языке у каждого личного имени есть один-два деривата. Исключением, пожалуй, является имя Elizabeth, знаменитое тем, что у него дериватов намного больше среднего: Eliza, Lisa, Liz, Lizzie, Bess, Bet(t), Betsy, Bessie, Betty, Elsa, Elsie [The American Everyday Dictionary, 1955]. Но эти варианты не применяются к одному и тому же человеку, а кроме того, они не выражают такой широкой гаммы оттенков эмоциональной оценки (от предельной нежности до пренебрежительности), какая характерна для личных имён в русском языке.
Родовой признак, или признак пола лица, выражается противопоставлением мужских и женских имён, прежде всего личных — например, Paul, Jerome, Andrew, Anthony, с одной стороны, и Judith, Jane, Sylvia, Elizabeth, с другой.
Впрочем, некоторые лингвисты оспаривают такое разграничение. Они утверждают, что использование одних имён для называния лиц мужского пола, а других — для лиц женского пола есть всего лишь «лингвистическая условность, опирающаяся на культурную традицию». Такое мнение сложилось, по-видимому, под впечатлением наблюдений за английским языком, где у мужских и женских имён практически нет особых отличительных признаков (например, специфических родовых окончаний), а некоторое число имён могут выступать одновременно и как мужские, и как женские. Однако эта теория не подтверждается [Шарашова М.К., 1996].
продолжение
--PAGE_BREAK--2.1. Способы образования имён собственных в английском языке
В отличие от нарицательной лексики, имеющей обычно достаточно четкий структурированный характер, антропомическая лексика такой особенностью зачастую не обладает. Это объясняется, прежде всего, неоднородностью с именника с точки зрения его происхождения. В именную систему любого языка входят новые и старые имена, созданные в языке данном и заимствованные. При этом в противовес новым именам, структура которых доступна для наблюдения вследствие их возникновения на базе антропонимов и наличия в них тем самым активных в настоящее время, «живых» словообразовательных основ и формантов, старые имена, генетически восходящие к апеллятивам, структурируются нередко с большим трудом. В связи с генетической вторичностью древних имен (образонием на базе апеллятивов), их структура подлежит не актуальному, а историческому членению. Однако и историческое членение этих личных имен не всегда может вскрыть достаточно достоверно их морфемную сегментацию. Многие из них восходят к апеллятивам чужих языков. Есть среди них и имена с полностью утраченными апеллятивами. Из-за отсутствия в подавляющем большинстве случаев внутренней мотивированности антропонимов, определяемой смыслом лежащих в их основе нарицательных слов, личные имена нередко воспринимаются как непроизводные и лишенные внутренней формы. Все вместе взятое обусловливает существенные расхождения между структурно-словообразовательными классификациями этого разряда СИ в отечественной и зарубежной лингвистике, а иногда их неполноту [Шайкевич А.Л., 1996].
Выделяются следующие виды информации, которую может содержать имя собственное: речевая, языковая и энциклопедическая.
Речевая информация осуществляет связь имени с объектом и выявляет отношение говорящего к объекту, зависит от экстралингвистических условий речевой ситуации. В случае перемены этих условий может измениться объем речевой информации. Эта информация предполагает первоначальное знакомство с данным объектом, благодаря ей, имя собственное вводится в речь.
Энциклопедическая информация – это комплекс знаний, сведений об объекте, доступный каждому члену языкового коллектива, пользующемуся данным именем. Каждое имя несет в себе тот или иной объем энциклопедической информации, в первую очередь это касается общеизвестных имен. Исследователь В.И. Болотов разграничивает два вида энциклопедического значения имен собственных: общее и индивидуальное. Общее указывает на отнесенность онимической лексики к определенному ономастическому полю; индивидуальное – выделяет денотат внутри этого поля.
Языковая информация имени – наиболее постоянная и не изменяющаяся часть его информации. Она заключается в характере и составе компонентов имени, необходима для понимания слова. Ю.А. Карпенко выделяет пять аспектов языковой информации: языковая принадлежность имени или слова, от которого оно образовано; словообразовательная модель имени; этимологический смысл; выбор именно данной (а не другой) производящей основы; локальная обстановка, ситуация в момент создания имени.
В.В. Денисова выделяет, кроме трех основных, дополнительную информацию имени – символическую: «Если денотат имени становится всемирно известным, столь же известным становится и его имя, которое обретает способность употребляться как нарицательное, связанное с новым понятием, которое не совпадает с понятием первичного апеллятива, сопутствующего имени в его первоначальном ономастическом употреблении» [Денисова В.В., 1985].
Современные женские имена, образованные путем объединения частей двух имен, например, ANELLA (
Начиная с XV в. гипокористические мужские и женские имена образуются при помощи продуктивных суффиксов -ie, -у, например: BETTIE, BETTY (
Выборка дериватов собственных имён из словарей позволяет утверждать, что не совсем чётко выделяются принципы, по которым идёт сокращение личного имени. Так, в Словаре английских личных имён А.И. Рыбакина приводятся следующие дериваты к имени Alexander: Al, Alec, Aleck, Alex, Alick, Ellick, Lex, Lexy, Sander, Sandie, Sandy, Sawney, Sawnie, Sawny. Не совсем ясно выстраивается структурирование последних трёх дериватов [Рыбакин А.И., 1973].
При подробном анализе антропонимов, включенных в названный выше словарь (3000 имён), выявлено, что более 50% имён имеют от 1 до 127 дериватов. Естественно, дериваты расширяют саму систему личных имён, с одной стороны, делают речь более образной, эмоциональной, с другой. Вместе с тем, как указывалось выше, изучающим английский язык нередко приходится «открывать» для себя английские имена. Приведённый ниже пример с дериватами имени Margaret – Greta, Gretchen, Gretel, Grethel, Gritty, Madge, Mag, Maggie, Maggy, Magsie, Maidie, Maisie, Mamie, Marge, Margot, Mae, May, Meg, Megan, Meggie, Meggy, Meta, Moggy, Peg, Peggoty, Peggy, Rita (27 дериватов) являются доказательством нашего утверждения [Рыбакин А.И., 1989].
Использование дериватов-антропонимов безусловно, выполняет определённую функцию. Так, в рассказе С. Моэма “The Voice of the Turtle” мы наблюдаем как героиня выражает свой гнев через отказ быть названной Mary – сокр. От Maria, что придаёт тексту юмористический эффект: “Mary”, I expostulated. “My name is Maria and no one knows it better than you, and if you can’t call me Maria you can call me Madame Falterona or Princess” (S. Maugham “The Voice of the Turtle”, p. 115).
Зависимость литературных антропонимов от национального ономастикона заключается, прежде всего, в том, что они строятся по реально существующим в английском языке моделям образования имён собственных личных, часто с включением нейтральных компонентов, например, Samuel Pickwick, или с добавлением частотных антропонимических формантов: Blotton, Finching, Crummies.
Сокращение при образовании дериватов затрагивает начало, середину и конец исходного имени:
а) аферезис, например, NESS (
б) синкопа, например, AUSTIN (
в) апокопа, например, ALEC (
2.2. Традиции, связанные с именованием
Смешные имена или имена-курьезы не были предметом пристального изучения, ученые ими глубоко не занимались, хотя иногда и перечисляли на потеху читателям забавные личные имена и фамилии. Подобными антропонимами и их коллекционированием занимались многие известные лица нашего времени.
Наиболее полные американские именники содержат более, чем десять тысяч антропонимов. Среди них — календарные, традиционные, новоизобретенные, а также разнонациональные, хлынувшие примерно 40 лет назад в американский именослов и дружески принятые коренными жителями США, для кого английский язык родной [Успенский Л., 1989]. Если в период 1600—1800 годов в англоговорящих странах каждый второй мужчина носил имя Джон, Томас, Вильям, Уолтер, Джеймс или Джозеф, а женщины — Мэри, Анна или Элизабет, то затем подобные имена потеснились, хотя ими и сейчас продолжают называть детей и, вероятно, будут называть всегда, а некоторые из вышеупомянутых антропонимов появляются даже теперь кое-где на непродолжительное время в списке самых любимых и модных.
Многие имена граждан всех рас вызывают далеко не однозначную реакцию в смысле пренебрежения и отталкивания у аборигенов Америки. Правда, в США это встречается очень редко, американцы легко мирятся с необычными именами, как бы странны они ни были.
Подобное же было и в России после революции. Среди прибывших в США иммигрантов за последнее время (1995-2000 годы) было немало девочек по имени Анастасия. В то время оно было популярным в России благодаря моде. Тогда этот антропоним считался «деревенским», давно вышедшим из употребления, однако в 80-х годах имя возвратилось, пошло и стало пошлым. С сокращенной формой — Настя — жить в Америке вообще противопоказано, ибо «нейсти» (nasty) по-английски значит «отвратительный, гадкий, противный» и т.д. Но эмигранты из России, не имеющие понятия о том, что мода — это стадность, привезли это имя и в США, где к нему сразу стали относиться с пренебрежением. Именно поэтому все российские Насти немедленно стали называться в Америке Стейси или Ася.
Какие же имена в разных странах принято считать курьезными? Вот, например: не каждому жителю США приходилось встречать женское имя… Кеннеди Джонсон, Президент Линкольн или девочку, которую зовут русским мужским Ваня, особу женского же пола, величаемую Рейган, фамилией президента Рейгана. Взрослых мужчин и женщин по имени Куки-Пуки и Живи Долго тоже придется тщательно поискать, так же, как и представителя сильного пола, взрослого уважаемого человека, величаемого Джонни Дурачок. Средний американец абсолютно точно когда-либо слышал о военном в отставке, серьезном гражданине, участнике Второй мировой войны, которого товарищи называют Стронги, однако в документах он записан как Стронг Бузер (Strong Boozer), что в переводе значит «записной пьяница». Интересным может показаться мужское прозвание Мемориал Дэй (День Поминовения) в честь национального праздника США, или имя девочки — Гефилте Фиш (Фаршированная рыба) в семье смешанного национального происхождения, где отец — еврей, а мать — индианка [Ивашко В.А., 1988].
В начале XX века, когда в России началась революция, американцы были столь заинтригованы борьбой «красных» и «белых», что стали называть своих детей названиями разного цвета, и до сих пор подобные имена, такие, как Ред (красный), Уайт (белый), Грин (зеленый), Блю (синий) итак далее встречаются у немолодых граждан США. А однажды в телевизионной передаче фигурировал полицейский, чей антропоним был — Бейби Грин Рашн (малютка зеленый русский).
Ученые-ономасты США заметили, что чаще всего новоизобретенные имена связаны с топонимами, то есть с географическими названиями, и поэтому они называются оттопонимными. Очень часто возникновение новых имен связано с какими-то военными действиями или переменой политической обстановки в стране. Недавно скончавшаяся гражданка страны Колумба по имени Манила Дью Устед (два имени и фамилия) родилась 5 мая 1898 года в Калифорнии и получила свое имя после того, как ее отец, адмирал Дью Устед, захватил залив Манила, в память чего он назвал дочь Манила. Дью — первое имя адмирала, но дано дочери в качестве второго. Успехом это имя не пользовалось и скоро почти вышло из состава личных имен США [Щетинин Л.М., 1966].
Когда-то в старину в моде было называть детей именами профессий — Бейкер (пекарь), Кукер (стряпуха), Брустер (пивовар), но в настоящее время это сошло на нет.
В наименовании ребенка часто проявляется библейская традиция, когда новорожденному дают имя по первому звуку, услышанному матерью после появления дитяти на свет. Этой традиции обязаны такие имена, как Иаху (нечто вроде слова «эхо») или Бэнг (стук), а также другие подобные имена [Шарашова М.К., 1996].
В городе Тулса некто Юджин Джером Дупуа назвал в 80-х годах всех шестерых детей своим именем, и все они зовутся Юджин Джером Дюпуа — ведь в английском языке различия пола в существительных нет, оно имеется только в местоимениях. Чтобы различить своих потомков, на помощь Юджину Дюпуа приходят номера.
Хонда и Тойота — две девочки, а их два брата именуются Ягуар и Датсон по названиям легковых автомобилей, особенно любимых родителями. А гражданин штата Калифорния зовет своих детей их официальными именами 0'Кей и Олл Райт.
Бывают и совсем уникальные случаи: так в Калифорнии в 80-х годах некто Майкл Герберт Денглер обратился в соответствующие организации с просьбой отныне называться номером 1069. Почему именно эти цифры пришли ему на ум — неизвестно, но окружной судья отказал ему на том основании, что отказ от человеческого имени есть полная дегуманизация человеческого существа. В те же годы один из жителей штата Юта, человек мужского пола, потребовал, чтобы его имя было официально заменено на прозвание Уфи Гуфи.
Специалисты, изучающие процесс формирования личности, утверждают, что имя — это один из важных факторов, влияющих на характер и даже здоровье. Английский терапевт Тревор Уэстон, например, провел исследование, показавшее, что пациенты, чьи имена начинаются с букв последней трети алфавита, в три раза чаще подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям [Ярцева В.Н., 1990].
Три исследователя из Чикаго считают, что люди с забавными или странными именами в четыре раза больше остальных предрасположены к разного рода психическим комплексам. Говорит Роберт Николей, один из чикагских врачей: «Когда ребенок получает имя, способное вызвать насмешки, это ставит его в оборонительную позицию с первых же шагов среди сверстников. Он вынужден бороться за нормальное отношение к себе». К этому же приводит повышенная обидчивость, возникающая у ребенка с именем, которое может относиться как к мальчику, так и к девочке, к примеру, Марион, Ким, Мишель. Даже взрослые американцы с именем Уильям, по данным исследования, «чувствуют себя униженными», когда к ним обращаются как Билли или Вилли.
Исследователи утверждают, что родители должны тщательно выбирать имена своим детям. Ведь имя — это первый подарок, если не считать самой жизни, который родители преподносят ребенку, причем пожизненный подарок. Но он может стать проклятием. Психолог Джон Трейн собрал целую книгу самых несуразных имен, от которых страдают некоторые американцы. Семья Май из Нового Орлеана, например, выбрала для трех дочерей такие «имена»: My, Бу, Гу. Джексоны из Чикаго буквально заклеймили своих пятерых детей, назвав их Менингит, Ларингит, Аппендицит, Перитонит и Тонзиллит».
Чрезвычайно интересным представляется исследование социологического аспекта мотивов выбора имен. «Хорошо ли имя редкое, 'как ни у кого', броское, исключительное, чтобы оно «стреляло», или оно плохо, а хорошо имя тихое, самое обычное и неприметное, 'как у всех'?» — пишет В.А. Никонов («Задачи и методы антропонимики»//«Личные имена в прошлом, настоящем, будущем». — М., 1970). Польский антропонимист. Т.Милевский утверждал, что личные имена отличаются от нарицательных полной свободой выбора. Однако, вопреки этому, многочисленные исследования доказывают, что выбор личных имен обусловлен антропонимической нормой.
Приведём некоторые факторы, определяющие выбор личных имен у англичан:
1. Влияние моды. Современная мода на имена — общественная мода, в которой проявляется общественный, а не индивидуальный вкус. Это подтверждается большой однородностью современного английского именника (в 1971 г. более 20 000 новорожденных мальчиков в Англии и Уэльсе получили имя Jason).
С другой стороны, выбор имени определяется желанием избежать однообразия (Jessica — not a particularly fashionable name, so wouldn't date her).
2. Связь имени с определенной социальной группой. Так, имена Rupert, Benjamin, Alexandra традиционно связывают с представителями средних слоев общества. Исчезли социально окрашенные имена, как, например, Abigail, которое воспринималось как традиционное имя служанки.
«I really can't see why you should object to the name of Algernon. It is not at all a bad name. In fact, it is rather an aristocratic name. Half of the chaps who go into the Bankrupcy Court are called Algernon.» (O. Wilde. The Importance of Being Earnest).
3. Стремлениеизбежатьтрудных, неблагозвучныхсочетаний(например, Tracey Thomas, Jason Jackson, Paul Hall, Mark dark. Mark Martin), тягакзвучнымименам:
I have a passion for the name of Mary. For once it had a magic sound to me — (Byron. Don Juan).
Большое значение при выборе имени имеет, по-видимому, фонетико-психологический фактор, под которым понимается возникновение определенных эмоциональных ассоциаций, вызываемых различными звуками и сочетаниями звуков.
«Are we naming our daughters too fancifully? I am inclined to sympathise with the feeling that makes poor parents who have perforce to live in some soulless slum, seek for something sweet and wholesome, even if it be only a name, and I have given up moralising when I hear such one called Doris or Ivy. It is ever so much better than condemning them to the hackneyed Mary Ann which seems to rob them of all chance,» — писалаанонимнаячитательницажурналаGreat Eastern Railway Magazine вначалеXX века.
4. Желание прослыть оригинальным заставляет некоторых родителей давать своим детям редкие, необычные имена: Charisma, Damask, Bina, Queen. Этим особенно «грешат» родители новорожденных афро-американцев. Так, по статистике, среди мальчиков, которым в последние годы в Америке давали имена Cornell, Darius, Deon, Everett, Ivan, Ivory, Kenyatha, Maurice, Myron, Nakia, Roderick, Tyrone, и среди девочек с именами Akilah, Briana, Danita, Dionne, Evette, Jamila, Jawanda, Keisha, Kia, Kyra, Malaika, Sabrina, Tamika, Yolanda большинство — представители негритянского населения. Семья в Гонолулу (Гавайи) назвала своих детей Dodo, Rere, Mimi, Fafa, Soso, Lala, Sisi и Octavia.
5. Влияние религии.
6. Влияние на выбор имени положительных или отрицательных ассоциаций с известными историческими или культурными деятелями (ср. почти полное исчезновение имени Adolf из современного английского именника). Американский художник XIX века Ч.У. Пил, например, дал своим детям имена выдающихся живописцев: Rembrandt Peale, Rafaelle Peale, Rubens Peale, Titian Peale.
«People always grow up like their names. It took me thirty years to work off the effects of being called Eric. If I wanted a girl to grow up beautiful I'd call her Elizabeth, and if I wanted her to be a good cook I'd choose something like Mary or Jane.» George Orwell (Eric Blair)
7. Связь с местом рождения. Так, имя Jennifer связывалось с Корнуоллом, Yorick — с западной Англией.
8. Желание избежать имен, встречающихся в устойчивых выражениях типа Simple Simon, Jack of all trades, Every Tom, Dick and Harry и др.
9. Зачастую имя дается в честь другого человека, часто ближайшего родственника. Много отцов поступают так, как м-р Домби в романе Ч. Диккенса «Домби и сын»: «Не will be christened Paul… of course. His father's name, Mrs Dombey, and his grandfather's.» Ср. такжеуФилдинга: "...the little foundling to whom he had been godfather, giving his own name of Thomas..." (Tom Jones) илиуГолдсмита: «Our oldest son was named George, after his uncle, who left us 10,000 pounds» (The Vicar of Wakefield) [ИвашкоВ.А., 1988].
Исследования, проведённые в последние годы показали, что не только фамильные, но и личные («первые») имена могут на уровне обыденного сознания ассоциироваться с определёнными признаками или качествами предполагаемого референта. Так, Ральф Уинсом на основании опроса 1100 респондентов утверждает, что нижеприводимые мужские и женские имена вызывают устойчивые представления о личностных качествах или внешности человека ещё до знакомства с ним:
МУЖСКИЕИМЕНА:
Allan – serious, sincere, sensitive;
Andrew – sincere but immature;
Anthony – tall, wiry and elegant;
Benjamin – dishonest;
Dennis – clumsy;
Donald – smooth and charming;
Edward – thoughtful; George – aggressive;
Harold – coarse; Richard – very good-looking;
Thomas – large, soft and cuddly (родной).
ЖЕНСКИЕИМЕНА:
Barbara – fat but sexy;
Emma – pretty but silly
Florence – masculine
Louise – pretty
Maureen – sultry and surly (страстнаяигрубая)
Nancy – spiteful (язвительная)
Pamela – hard, ambitious, domineering (строгая, честолюбиваяивластная)
Patricia – plain (простая, бесхитростная)
Sally – childish (инфантильная)
Sarah – sensual and selfish [The Pocket Oxford Dictionary of Current English, 1984]
Отметим, что, как правило, такое прочтение имён не соответствует, а порой даже противоречит их этимологическим значениям, на которых чаще всего и основываются различные рекомендательные списки и справочники в Великобритании и США. Ср.: Benjamin – др. евр. Binyamin – букв. Сын десницы (правой руки), т.е. любимый сын (son of the right hand) и «бес/нечестный» — в вышеприведённом списке Andrew, Andrew, Patricia и др.
Зато трудно не увидеть определённого влияния литературных имён на «народную этимологию» единиц национального антропонимикона. Так, злобный сплетник Сэр Бенджамен Бэкбайт (Sir Benjamin Backbite), персонаж в комедии Р Шеридана «Школа злословия» (1777), несомненно, «обесчестил» своё имя, шекспировские Марк Антоний (из трагедии «Юлий Цезарь») и капитан Антонио (из «Двенадцатой Ночи») могли «оставить в наследство» имени Anthony свою благородную и привлекательную внешность, комический робкий и податливый Сэр Эндрю Эгьючик (Sir Andrew Aguecheek) – имени Andrew слабость своего характера, а Памела из одноимённого романа С. Ричардсона (1740) – твердость [Ярцева В.Н., 1990].
Однозначные соответствия между известными признаками литературных персонажей и именами в реальном употреблении, конечно, выявляются далеко не всегда, хотя уже давно существуют специализированные номенклатуры личных имён, предназначенных для наречия «по качеству». Например, в выпущенном для молодых матерей пособии “Baby Name Finder” представлены в алфавитном порядке определённые положительные качества или свойства («смелость, «постоянство», «преданность» и т.д.), которые родители желали бы видеть в своём ребёнке, и для каждого из них подобрано соответствующее имя. Так, преданность, по мнению составителей, ассоциируется с именами Cordelia (младшая из трёх дочерей короля Лира) и Enid (героиня стихотворного романа Кретьена де Труа «Эрек и Энида», поэмы А.Теннисона «Герейнт и Энида» и цикла «Королевские идиллии).
Всё это — признание коррелирующей роли имен литературных персонажей, которая сказывается и при разделе имен реального антропонимикона на «плохие» и «хорошие». К «плохим», например, относится женское имя Bertha, литературным прототипом которого является Bertha Mason Rochester, сумасшедшая супруга главного персонажа в романе Ш. Бронте «Джейн Эйр» (1847), а «плохим» мужским именем считается Roderick, представленное в своей литературно-художественной ипостаси отрицательным персонажами: Roderick Random из романа Т. Смоллетта «Приключения Родерика Рэндома» (1748) – " selfish and unprincipled hero", и Roderick Dhu из поэмы В. Скотта «Леди озера» (1810) – " fierce Highland chief", известный как " grim", «black», «jealous». С другой стороны, к «хорошим» именам относятся John, Jonathan, Thomas, которым соответствуют исключительно положительные литературные референты вроде героя романа Э. Гаскелл «Мэри Бартон» (1848) Джона Бартона: John Barton—" a steady, thoughtful workman", или главного действующего лица в романе В.Скотта «Антикварий»(1816) Джонатана Олдбока: Jonathan Oldbuck- " a learned and garrulous antiquary", или персонажа в романе У.М.Теккерея «Ньюкомы » (1853-1855) Томаса Ньюкома: Colonel Thomas Newcome—" an admirable portrait of a simple-minded gentleman, guided through life solely by the sentiments of duty and honour" [Кацнельсон С.Д., 1970].
Традиции, связанные с именованием человека не являются предметом рассмотрения данной работы. Здесь лишь приведена постановка вопроса. На наш взгляд, изучение культуры, традиций английской антропонимики дополнит исследования в данной области.
продолжение
--PAGE_BREAK--