СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1.История развития учения о вине
1.1 История развития отечественного законодательства о вине
1.2 Российская наука уголовного правао вине
ГЛАВА 2.Сущность и содержание вины
2.1 Вина и субъект преступления
2.2 Вина и виновность
2.3 Вина и осознание своего деяния
2.4 Вина и предвидение общественноопасных последствий
2.5 Вина и желание наступленияобщественно опасных последствий
ГЛАВА 3.Формы вины
3.1 Вина и ее формы
3.2 Вина умышленная
3.3 Вина неосторожная
3.4 Двойная форма вины
3.5 Невиновное причинение вреда
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
ВВЕДЕНИЕ
Тема«Уголовно-правовая характеристика вины» весьма актуальна в настоящий момент,т.к. от правильного решения проблемы вины во многом зависит определениеоснований и пределов уголовной ответственности, концептуальное построение такихважнейших институтов уголовного права, как неоконченное преступление, соучастиев преступлении, обстоятельства, исключающие преступность деяния,конструирование конкретных составов преступления.
Ксожалению, своего решения и четкой законодательной регламентации удостоилисьдалеко не все аспекты проблемы вины, и далеко не все методы научногоисследования были задействованы. Более того, большинство решенных и, казалосьбы, возведенных в ранг аксиом вопросов виновного вменения в свете построения правовогодемократического государства и стремительного изменениясоциально-экономической, политической и морально-нравственной действительноститребуют серьезного теоретического переосмысления и, соответственно,совершенствования их законодательной регламентации.
Объектданного исследования – субъективная сторона состава преступления.
Предметисследования – уголовно-правовая характеристика вины.
Цельисследования – комплексное изучение проблемы вины в уголовном правеприменительно к новому уголовному законодательству и современным реалиямРоссии.
Задачиисследования: 1) рассмотреть сущность, содержание и формы проявления вины; 2)разработать ее объективно-субъективное понятие; 3) определить степень еевлияния на уголовную ответственность; 4) предложить законодателю иправоприменителям пути решения спорных вопросов виновного вменения.
Данная тема достаточно хорошоразработана в литературе и научных трудах, как в советский период (Дагель П.С. Проблемывины в советском уголовном праве. – М., 1968., Утевский Б.С. Вина в советскомуголовном праве. – М., 1950., Рарог A.M. Общая теория вины в уголовном праве. – М., 1980), так и внастоящее время (Векленко С.В. Понятие, сущность, содержание и формы вины вуголовном праве.- М., 2002., Назаренко Г.В. Вина в уголовном праве. – Орел.1996., Нерсесян В.А. Неосторожная вина: проблемы и решения. –М.,2000).
В этой работе применялись следующиеметоды исследования: исторический; логический; системный; специально-юридическийи другие.
Работа состоит из: введения, трехглав: «история развития учения о вине»; «сущность и содержание вины»; «формывины» и заключения.
ГЛАВА 1. Историяразвития учения о вине
1.1 История развития отечественного законодательства овине
Логикамышления исторична в той же мере, в какой история логична. Именно поэтому любоеисторико-правовое исследование в своей методологической основе должно исходитьиз единства исторического и логического. Без исторического воспроизведенияправовой действительности исключается возможность логического осознания еезакономерностей, но и без логического осмысления хода правовой историиневозможно вскрыть внутренние причины и механизмы ее закономерного движения.
/>/>В древнейших из известных на сегодняшний деньотечественных нормативно-правовых документах, договорах Руси с Византией X в., употребляется термин«согрешение» (ст.2 Договора Руси с Византией 911 г.), который историки переводят как «вина». Анализ этих памятников Русского права позволяетзаключить, что ответственность и наказание на данном этапе развития государстваи права никак не увязывались с субъективным восприятием совершенногопреступления. Преступным деяние признавалось лишь по фактическим размерампричиненного личности или собственности вреда, т, е. в законодательстве тоговремени господствовал принцип объективного вменения.
Принятиехристианства не только предопределило всю дальнейшую историю Руси, но иосуществило переворот в развитии права. Переход от язычества к христианствуозначал полное восприятие византийского права, представленного в виде церковныхканонов. Согласно христианской доктрине поведение человека должно преломлятьсячерез призму нравственных идеалов. Предметом суда становится грех преступления,совершенного человеком по своей воле. Отождествление виновности и греховностинашло отражение во всех законодательных памятниках средних веков.
ВДвинской Уставной Грамоте (1398 г.) смысловое значение рассматриваемого терминастановится адекватно материальным и денежным взысканиям— «вины полтина». То жев Беложерской Грамоте (1488 г.) — «вины четыре рубля» [30]. Связанная сматериальной ответственностью лица вина выступает как нечто материальноосязаемое. Летописная терминология показывает, что ее можно взять, отдать,забрать и т.д. Но уже в Судебниках XV-XVI вв. наблюдается тенденция смещенияпонятия вины и виновности из материальной сферы в областьдушевно-эмоционального состояния человека. Так, в Судебнике 1497 г. вина лишь однажды равнозначна материальным взысканиям (ст.38). В остальных статьях«виноватый» означает проигравший дело, т. е. определенное состояние лица. Изэтого можно предположить, что законодатель пытается термином «вина» охватить иконкретную материальность содеянного и саму личность преступника.
Судебник1606-1607 гг. отразил все предшествующие направления развития. В нем, крометрадиционной характеристики «виноватого» как проигравшего дело (грань I. ст.62; грань 2. ст.37 и т.д.),содержится понимание вины в более глубоком смысловом значении, когда онапредставлена как совокупность условий ответственности личности.
Соборноеуложение 1649 г. запечатлело различные оттенки «виновности» в периодрелигиозных брожений, когда существенно возросло значение человеческойиндивидуальности и тезис ответственности перед Богом стал абстрактным [36].Окончательно отказавшись от материальности вины, Уложение содержало некоторыеразночтения в понимании содержания данного обязательного условия уголовнойответственности. Например, кто в Церкви «учинит мятеж», «тому бесчиннику за еговину учинити торговая казнь» [31].
ВСоборном уложении 1649 г. появилось очень важное понятие воли. Если показанияобвиняемого не подтверждались свидетелями, на которых он указывал, то «его темобвинити по тому, что он на тех людей сам слался из воли». В этой связи оценкаразличий волевой направленности действий виновного весьма высока. Например, вслучае с поджогами имущества кодекс различал казус («ненарочное дело»),неосторожность («небрежение») и умысел («нарочное дело») [31].
Развитиеидей умысла и неосторожности во многом подготавливало почву для перемещенияпонятия вины в область психической деятельности человека. Это неизбежноозначало и кризис «материальности» вины, и отграничение светской виновности отответственности перед Богом. Но для полного разрыва с традиционными категориямичеловек должен был порвать с религиозными догмами, стать «самоответственным»,что проявилось лишь в XIX столетии[36].
Послегосударственных преобразований Петра I многие нормы права XVIIв. фактически потеряли силу. Наибольший интерес из уголовно-правовых документовпетровского времени представляет Артикул воинский 1715 г. с кратким толкованием [37], который не заменил Уложение 1649 г., а действовал параллельно с ним вплоть до создания Свода законов Российской Империи.
Как иСоборное уложение, Артикул воинский знал наказание за голый умысел насовершение политических преступлений. Так, артикул 19, предусматривающийответственность за вооруженный заговор, содержал формулу «умышлять будет»; втолковании к артикулу 99, посвященному ответственности дезертиров,использовался термин «умыслят»; артикул 127, где речь идет о государственнойизмене, определял умысел через слова «учинить намеритца».
Артикулвоинский проводил различие между деяниями умышленными, неосторожными ислучайными, используя для этого весьма своеобразную терминологию. При описанииумышленной вины применялись слова «нарочно» (артикул 8), «с умыслом» (артикул27), «с упрямства» (артикул 103), «в намерении» (артикул 144), «волею» (артикул154), «самовольством» (артикул 178), «добровольно» (толкование к артикулу 189),«лживо» (артикул 200). Неосторожную вину законодатель определял через термины:«из легкомыслия» (артикул 6), «неосмотрителен» (артикул 40), «с лености или отнеосторожности» (толкование к артикулу 41), «небрежением и винностию офицерскоюили солдатскою» (артикул 87), «не одумавшись с сердца, или не опамятовась»(артикул 152), «ненарочно и неволею» (артикул 158), «не в намерении»(толкование к артикулу 163), «небрежением и неосторожностью» (артикул 179). Приописании случайного убийства, за которое не предусмотрено наказание, артикул158 использовал следующую формулу: «весьма неумышленное и ненарочное убивство,у котораго никакой вины не находится» [37].
/>/>Стремление закрепить существующие порядки привело кидее систематизации законодательства. Результатом грандиозной работы,проведенной в данном направлении, явилось создание в начале XIX в. Свода законов Российской Империи.Для темы нашего исследования наибольший интерес представляет ст. 5 тома XV Свода законов, котораяпредусматривала ответственность за неосторожность в двух видах: 1) «когда виновныйлегко мог предвидеть, что действие его может повлечь противозаконныепоследствия...» и 2) «когда виновный совершил действие, законом невоспрещенное, не думая, чтобы из оного смогло произойти противозаконноепоследствие, однако же при надлежащей осмотрительности мог бы избежатьпротивозаконного последствия» [37].
Систематизацияроссийского законодательства, проведенная при Николае I, в области уголовного права пошла дальше, чем в другихотраслях права, и завершилась в 1845 г. изданием Уложения о наказанияхуголовных и исправительных.
/>В статье 5 первого раздела Уложениябыло закреплено, что «преступления и проступки суть умышленные илинеумышленные». Статья 6 выделяла две разновидности умысла: «В преступлениях ипроступках умышленных различаются две степени: 1 -я, когда противозаконноедеяние учинено вследствие не внезапного, а заранее обдуманного намерения илиумысла; 2-я, когда оное учинено хотя и с намерением, но по внезапномупобуждению без предумышления». Согласно ст. 7 «зло, сделанное случайно, нетолько без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оноенеосторожности, не считается виною». Из этих формулировок можно заключить, чтозаконодательство того времени под виной понимало умышленное или неосторожноеотношение лица к совершенному им деянию.
Анализвсех этих положений закона позволяет заключить, что Уложение о наказанияхуголовных и исправительных 1845 г. не только при конструированииуголовно-правовых запретов, но и при определении меры ответственности лица,нарушившего установленные законом правила поведения, большое внимание уделяловнутреннему психическому отношению лица к своему противоправному поведению.
Новаяредакция Уложения о наказаниях уголовных и исправительных была осуществлена в 1866 г. в связи с проведением в стране крестьянской реформы, реформы полиции, судебной реформы инекоторыми изменениями карательной политики. Однако ни эта, ни редакцияУложения 1885 г., пополненная в связи с развитием революционного движения вРоссии новыми составами государственных преступлений, не внесли существенныхизменений в содержание законодательных формулировок различных форм и проявленийвины.
Виновнаяответственность получила достаточно детальную регламентацию в Уголовномуложении 1903 г. Так, согласно ст.ст. 42 и 43 Уложения «не вменяется в винупреступное деяние, коего учинивший не мог предвидеть или предотвратить.Неведение обстоятельства, коим обусловливается преступность деяния или котороеусиливает ответственность, устраняет вменение в вину самого деяния илиусиливающего ответственность обстоятельства» [37].
/>/>Отделение пятое Уголовного уложения 1903 г., посвященное видам виновности, не только закрепило разграничение между виной умышленной ивиной неосторожной, но и дало содержательную характеристику этим формамвиновности. Согласно ст. 48 «преступное деяние почитается умышленным не только,когда виновный желал его учинения, но также когда он сознательно допускалнаступление последствия, обуславливающего преступность сего деяния. Преступноедеяние почитается неосторожным не только, когда виновный его не предвидел, хотямог или должен был оное предвидеть, но также когда он хотя и предвиделнаступление последствия, обуславливающего преступность сего деяния, нолегкомысленно предполагал такое последствие предотвратить». В этихформулировках без труда можно увидеть прообраз современного законодательногозакрепления форм вины.
Термины«вина», «виновные», «виновники» очень часто встречаются в самых первыхзаконодательных актах молодого Советского государства [40]. В первых декретах,содержащих уголовно-правовые нормы, прямо говорилось о необходимостипривлечения к уголовной ответственности и наказании лиц, виновных в совершенииконкретных общественно опасных деяний (саботаж, дезертирство и т.п.), и чтонаказание должно соответствовать степени виновности этих лиц. Однакосодержание понятия этих терминов не раскрывалось. Анализ ряда законодательныхактов периода 1917-1919 гг. позволяет заключить, что их составителирассматривали вину в качестве субъективной стороны преступления. «Руководящиеначала по уголовному праву РСФСР», принятые 12 декабря 1919 г., категорически отказались от понятия вины, провозгласив в ст. 10, что «наказание не естьвозмездие за «вину», не есть искупление вины» [40]. Авторы Руководящих начал,не ограничившись отказом от понятия вины, отбросили и такие основополагающие категорииуголовного права, как умысел и неосторожность. Сложилась парадоксальнаяситуация: не проводя никаких различий между умышленными и неосторожнымипреступлениями, закон (ст. 12) предписывал при назначении наказания учитыватьпо существу и этот критерий.
В первомсоветском Уголовном кодексе 1922 г. говорилось не только о «виновных» (ст.30 ),но и о «вине». Так, на смягчающие вину обстоятельства указывали ст.ст. 201,207, 208 и др. В соответствии со ст. 11 этого Кодекса «наказанию подлежат лишьте, которые: а) действовали умышленно, т.е. предвидели последствия своегодеяния и их желали или же сознательно допускали их наступление; или б)действовали неосторожно, т.е. легкомысленно надеялись предотвратить последствиясвоих действий или же не предвидели их, хотя и должны были их предвидеть».
Согласност. 10 Уголовного кодекса РСФСР редакции 1926 г. «в отношении лиц, совершивших общественно-опасные действия, меры социальной зашиты судебно-исправительногохарактера применяются лишь в тех случаях когда эти лица: а) действовалиумышленно, т. е. предвидели общественно-опасный характер последствий своихдействий, желали этих последствий или сознательно допускали их наступление, иб) действовали неосторожно, т. е. не предвидели последствий своих поступков,хотя и должны были предвидеть их, или легкомысленно надеялись предотвратитьтакие последствия».
Совершениепреступления по невежеству, несознательности или случайному стечениюобстоятельств согласно п. «ж» ст. 48 этого УК признавалось смягчающимобстоятельством. Статья 58 (14) при характеристике контрреволюционного саботажазакрепила достаточно своеобразное отношение преступника к своим обязанностям:сознательное неисполнение либо умышленно небрежное их исполнение со специальнойцелью ослабления власти правительства и государственного аппарата. Остаетсятолько догадываться о том, какой смысл вкладывал законодатель в термин«умышленно небрежное». Возможно, данный термин был прообразом современногопонятия преступного легкомыслия.
/>/>Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 г. при описании конкретных составов преступлений активно использовал и другие термины,характеризующие субъективное отношение лица к содеянному: умышленное истреблениеили повреждение имущества (ст.79 УК), преступно-небрежное обращение с лошадьми(ст.79 (4) УК), заведомо ложный донос (ст.95 УК), небрежное или недобросовестноеотношение к возложенным по службе обязанностям (ст. 111 УК), неосторожноетелесное повреждение (ст. 145 УК), самовольное использование литературных,музыкальных и иных художественных и научных произведений (ст. 177 УК) и др.
/>Основы уголовного законодательстваСоюза ССР и союзных республик 1958 г. и УК РСФСР 1960 г. закрепили принцип виновной ответственности и содержали законодательные формулы умысла инеосторожности [28]. Статья 3 Основ, посвященная основаниям уголовнойответственности, закрепила, что «уголовной ответственности и наказанию подлежиттолько лицо, виновное в совершении преступления, то есть умышленно или понеосторожности совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасноедеяние». Статья 3 УК РСФСР к этой формуле добавила следующее: «Никто не можетбыть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовномунаказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом».
ВУголовном кодексе Российской Федерации (УК РФ) 1996 г., вступившем в действие с 1 января 1997 г., в отличие от ранее действовавшего уголовногозаконодательства, вине посвящена целая глава (глава 5). Статьи данной главы нетолько называют, но и подробно регламентируют умышленную и неосторожную формывины (ст.ст. 24, 25, 26 УК), ответственность за преступление, совершенное сдвумя формами вины (ст.27 УК), а также случаи невиновного причинения вреда(ст.28 УК). Однако, несмотря на то, что словом «вина» называется глава 5 УК РФ,в ее статьях не раскрывается понятие этого термина.
Психологическоесодержание занимает центральное место среди основных категорий, характеризующихвину в действующем уголовном законе. Составными элементами психическогоотношения, проявленного в конкретном преступлении, являются сознание и воля.Изменения в соотношении сознания и воли образуют формы вины.
/>УК РФ (ст.25) характеризует умыселкак психическое отношение, при котором лицо осознавало общественную опасностьсвоих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступленияобщественно опасных последствий и желало их или сознательно допускалонаступление этих последствий.
Втораяформа вины — неосторожность (ст.26 УК РФ) — в отличие от умысла, связана сотрицательным отношением лица к преступным последствиям наступление которых ононе желает и не допускает. Ненаступление последствий, как правило, исключаетответственность за неосторожное создание опасности причинения вреда.
НовеллойУК РФ является ст.27, в которой закреплено правило привлечения кответственности за преступление, совершенное с двумя формами вины. Есливиновный, действуя умышленно, причинил тяжкие последствия, которые по законувлекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом виновного, тоуголовная ответственность за эти последствия наступает лишь в случае, если лицопредвидело возможность их наступлений, но без достаточных к тому основанийсамонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо непредвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий.Сочетание двух форм вины характеризуется различным отношением лица к деянию ипоследствию, поэтому оно возможно лишь в материальных преступлениях, которыесодержат последствия в качестве самостоятельного признака объективной стороны.
Завершаяанализ отечественного уголовного законодательства, посвященного различнымпроявлениям вины, следует отметить, что на примере рассмотренных нормативныхдокументов нельзя не увидеть эволюции уголовно-правовых взглядов, котораяспособствовала перемещению категории вины из области материальных признаковпреступления в сферу субъективных оснований уголовной ответственности.Способность человека оценивать свое поведение и руководить своими действиямипостепенно занимает центральное место в деле надлежащей защиты важнейшихинтересов личности и общества от различного рода противоправных посягательств.
1.2 Российская наука уголовного права о вине
Историко-правовойметод научного исследования, призванный учитывать все положительное, чтонакоплено историческим опытом, в недавнем прошлом сводился фактически к«принципиальной» критике, часто некорректной, «реакционной» сущностинемарксистских правовых концепций. Такой подход к оценке достиженийотечественной дореволюционной правовой мысли должен быть пересмотрен. Наука уголовногоправа дореволюционной России (как классического, так и социологическогонаправлений) составляет нашу гордость. Авторитет ее признан во всем мире [25].
Дореволюционнаяклассическая школа отечественного уголовного права, ярчайшими представителями которойбыли Н.С. Таганцев, Н.Д. Сергеевский, С.В. Познышев, в основном стояла напозиции психологического понятия вины. В частности, С.В. Познышев писал: «Подвиною в уголовном праве следует разуметь проявленное субъектом такоенастроение, при котором он действует преступным образом, сознавая или, покрайней мере, имея возможность сознать преступный характер своего поведения инаходясь в таких обстоятельствах, что мог бы от данного поведения удержаться,если бы у него не были недоразвиты противодействующие последнему чувствования ипредставления» [33].
Н.С.Таганцев и Н.Д. Сергеевский считали настолько само собой разумеющимся иустановленным понимание вины как формы психического отношения лица к деянию,что даже не находили нужным останавливаться на общем понятии, уделяя все своевнимание разработке форм вины. Признавая вину элементом преступного деяния,Н.Д. Сергеевский отмечал, что «область вменения образуется совокупностью всехтех деяний, при совершении которых лицо, обладающее вообще способностью ко вменению,действительно понимало свойства совершаемого, действительно предусматривало илипредвидело последствия, действительно сознавало запрещение закона идействительно имело возможность принять это запрещение в руководство своейдеятельности. Совокупность этих условий носит название субъективной виновности»[42]. По мнению Н.С. Таганцева, «вменение лицу преступного деяния означаетпризнание лица не только учинившим это деяние, но и виновным в этом деянии, апотому уголовно-ответственным; без вины нет ответственности и вменения» [44].
Становлениеи развитие учения о вине в советском уголовном праве, по мнению Н.Ф.Кузнецовой, можно условно поделить на три основных этапа; I) 20-е годы, когда отрицание понятиявины во многом объяснялось влиянием буржуазной социологической школы уголовногоправа; 2) 30-е годы, когда вина стала рассматриваться в качестве родовогопонятия умысла и неосторожности; 3) конец 40-х — начало 50-х годов, когда вмонографической литературе появляются концепции двойного понимания вины как общегооснования уголовной ответственности и как родового понятия умысла и неосторожности.
Характеризуяпервый этап, следует отметить, что значительная часть русских криминалистовначала XX в., среди которых были Н.Н.Полянский, Э.Я. Немировский и др., примыкали к так называемому левому крылусоциологического направления, которое, хотя и разделяло некоторые идеи даннойшколы, но относилось отрицательно к теории «опасного состояния». Согласно ихконцепции вина признавалась основанием уголовной ответственности, однакопонималась не как психическое отношение к совершенному преступлению, а каксовокупность заложенных в преступнике психических факторов, породивших егоотрицательное правовое или социальное осуждение.
/>/>Несколько иной позиции по отношению к вине придерживалисьотечественные последователи механистического детерминизма и фатализма. Так, М.Ю.Козловский отмечал: «Наш взгляд на преступника исключает наличность у негосвободной воли или просто «воли». Для нас, детерминистов, в этом вопросеаксиомой является положение, что преступник — продукт социальной среды и всеего действия, все его побуждения от его и нашей воли не зависят. Нелепо поэтомувоздавать ему «должное» за то, в чем он неповинен» [16].
/>/>Данный период характеризуется оживленными теоретическимидискуссиями о том, что должно быть положено в основу норм уголовногозаконодательства — вина или опасное состояние личности. Даже те ученые, которыепризнавали наличие вины в уголовном праве, считали, что общей тенденциейразвития советского уголовного права «является полная замена «вины» какоснования уголовно-правового принуждения «опасным состоянием» и полноеотмирание «наказания» и замена его мерами социальной защиты как ужеединственной формы уголовно-правового принуждения».
Впервыепонятие вины как психического отношения вменяемого лица к учиненному импреступному деянию в форме умысла или неосторожности было дано А.А.Пионтковским в его учебнике по Общей части уголовного права [32]. Однако уже вовтором издании учебника А. А. Пионтковский заменил термин «вина» термином«субъективная сторона преступления», присоеднившись к мнению большинствакриминалистов.
Несмотряна предпринимаемые учеными и политиками усилия по приданию вине характераобщественной, морально-политической, классовой категории, ликвидировать принципвиновного вменения в советском уголовном праве не удалось. В 30-х годах термин«вина» вновь появляется и в законодательстве, и на страницах печати. В 1935 г. вышла в свет статья А.Я. Эстрина «О вине и уголовной ответственности», в 1937 г. были опубликованы статьи Г.И. Волкова «О проекте нового Уголовного кодекса» и Б.С.Маньковского «Против антимарксистских теорий в уголовном праве», авторы которыхпредложили рассматривать умысел и неосторожность как обязательные формы связипсихики лица с его поступками и выступили против объективного вменения.
В 1938 г. вопросы вины получили подробное освещение в учебной литературе. В частности, учебник Общейчасти уголовного права, составленный Всесоюзным институтом юридических наук,определил вину как «психическое отношение лица к учиненному им преступлению вформе умысла или неосторожности. Это есть субъективная сторона преступления», атакже констатировал, что «отсутствие психической связи между субъектом ипреступлением означает и отсутствие в действиях лица состава преступления».
Послеокончания Великой Отечественной войны ученые вновь обратились к проблемам вины.Вину и ее формы исследовали Т.Л. Сергеева, Б.А. Глинская, В.Ф. Кириченко, В.А.Владимиров, которые отстаивали психологический подход к понятию вины,трактующий ее как психическое отношение лица к совершенному деянию в формеумысла и неосторожности. Данными авторами тщательному теоретическому анализубыли подвергнуты интеллектуальный и волевые признаки прямого и косвенногоумысла, преступной самонадеянности и небрежности.
Однако сподобным подходом к пониманию вины были согласны далеко не все отечественныеученые того времени, некоторые из них были сторонниками оценочной теории вины.В частности, А.Н. Трайнин отмечал, что советская наука «не ограничиласьсведением виновности к формам виновности, к умыслу и неосторожности, которыебыли тщательно разработаны в дооктябрьской литературе. Она, кроме того, внесла моментматериальный, рассматривая вину не только как родовое понятие психическихотношений преступника к преступному результату (умысла и неосторожности), но икак основание их отрицательной оценки» [48].
Наиболееполное отражение оценочная теория вины получила в трудах Б.С. Утевского,который в 1950 г. пришел к выводу, что «проблема вины — это проблемаморально-политической оценки поведения. Виновное поведение — это поведение,получающее отрицательную оценку с точки зрения социалистической морали исоциалистического права и служащее основанием уголовной ответственности».Развивая данную мысль, он пишет, что «наряду с более узким пониманием вины какэлемента состава преступления, как субъективной стороны преступления, т. е. умыслаили неосторожности, советское социалистическое уголовное право знает болееширокое понимание вины — вины как основания уголовной ответственности.Оценочное понимание вины и является теоретической базой для установления иопределения этого более широкого понятия вины» [48].
ПозицияБ.С. Утевского вызвала бурную дискуссию, большинство участников которойвысказали свое отрицательное отношение к подобной трактовке понятия вины.Реальная опасность оценочного подхода состоит, по их мнению, в возможностибезграничного расширения судебного произвола, способного привести к осуждениюневиновных лиц и освобождению от уголовной ответственности лиц, виновных всовершении преступления».
/>Итоги научной дискуссии о вине,развернувшейся в 50-х годах, были подведены в редакционной статье февральскогономера журнала «Советское государство и право» за 1955 г. Здесь, в частности, говорилось; «Вина — есть психическое отношение лица к совершаемому имобщественно опасному деянию в форме умысла или неосторожности, осуждаемомусоветским уголовным законом и коммунистической нравственностью… Вина естьродовое понятие, охватывающее две ее формы — умысел и неосторожность. Винавыражает определенное психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасномудеянию. Без этого психического момента нет вины. Вина есть понятиесоциально-политическое. Советское уголовное право признает умысел инеосторожность формами вины лишь тогда, когда они выражены в таких деяниях,которые направлены против советского строя или нарушают социалистическийправопорядок. Умысел и неосторожность, выраженные в действиях, не являющихсяобщественно опасными для советского строя или социалистического правопорядка,не содержат в себе признаков вины» [27].
Опираясьна эти выводы, практически все учебники, вышедшие в 60-70-е годы,психологическое содержание вины рассматривали в единстве с ее социально-политическимсодержанием.
Отечественныеученые-криминалисты в те годы продолжали уделять серьезное вниманиеуглубленному исследованию как института вины в целом, так и отдельных вопросовданной проблемы. В докторских диссертациях П.С. Дагеля и И.Г. Филановского, набазе которых были опубликованы монографические исследования [10], на основеанализа действующего законодательства и обобщения судебной практики комплекснорассмотрены почти все аспекты проблемы вины.
Проблемамсубъективной стороны преступления посвящены монографии К Ф. Тихонова, Г.А.Злобина и Б.С. Никифорова, П.С. Дагеля и Д.П. Котова, />П.С Дагеля и Р.И. Михеева.
Рассматриваясоотношение уголовной ответственности и вины, К.Ф. Тихонов приходит кследующему выводу: «Различие между виной и ответственностью следует, на нашвзгляд, усматривать в том, что вина выражается в общественно опасном поведениилица, реализуется в момент совершения преступления и служит основаниемосуждения виновного со стороны общества и государства, в то время как уголовнаяответственность, представляя собой осуждение виновного от имени государства,реализуется лишь с момента признания лица виновным по судебному приговору и можетвыражаться в наказании виновного за совершенное />/>преступление».
Одним изнегативных последствий научно-технического прогресса явилась возможностьсовершения непосредственными участниками ряда производственных процессовнеосторожных преступлений, удельный вес которых в 60-х годах составлял 5%, в70-х — вырос до 12% [19]. В связи с этим повышенный научный интерес вызваладальнейшая теоретическая разработка проблемы неосторожной вины.
В 1976 г. монографическое исследование данной проблемы в неразрывном единстве правового ипсихологического аспектов было проведено М.Г. Углехелидзе [47]. Психологическаясторона неосторожности, по мнению автора, сводится к импульсивной установке,которая не контролируется сознанием и волей, а поэтому поведение, направленноетакой установкой, таит в себе реальную возможность причинения социально вредныхпоследствий.
В 1977 г. вышла в свет монография П.С. Дагеля, в которой исследовались такие вопросы, как общественнаяопасность неосторожных преступлений, психологический механизм и причины ихсовершения, роль личности в совершении неосторожного преступления и возможностиих предупреждения. Автор предложил включить в разновидности неосторожной формывины преступное невежество, под которым понимал те случаи, когда субъектпреступления, самонадеянно осуществляющий деятельность, требующую специальныхпознаний, навыков или личных качеств, причиняет общественно опасныепоследствия, которые он по своему невежеству не мог предвидеть илипредотвратить [9].
В 1980 г. А.И. Рарог подверг детальному рассмотрению сущность, содержание, форму, объем и степень вины,разработал некоторые рекомендации по применению законодательных определенийумысла и неосторожности для квалификации преступлений и попытался выяснитьпрактическое значение вины как уголовно-правовой категории. Согласно егоконцепции «вина есть психическое отношение в форме умысла или неосторожностилица к совершаемому им общественно опасному деянию, обусловленное вреднымиискажениями ценностных ориентации данного лица и выражающее его антисоциальную,асоциальную либо недостаточно выраженную социальную установку по отношению косновным ценностям общества» [34].
Рассмотрениеразличных аспектов вины и ее компонентов позволило в середине 90-х годов Ю.А.Красикову прийти к следующим выводам: «1) вина относится к субъективной сторонепреступления, при этом содержание вины исчерпывает содержание субъективнойстороны преступления (эти понятия тождественны); 2) вина связывает преступникас совершаемым им деянием (действием или бездействием) и его последствием; 3) спсихологической стороны вина — это интеллектуальное и волевое отношение лица ксовершаемому им деянию и его последствиям; 4) вина — составная часть основанийуголовной ответственности, позволяет отграничить преступное и непреступноеповедение» [17].
/>Монографическое исследование проблемывины в уголовном праве, проведенное примерно в то же время Г.В. Назаренко,имело целью обоснование необходимости нормативного подхода к вине. На основеанализа работ философов, психологов, зарубежных и отечественных специалистов поуголовному праву автор приходит к выводу, что «содержание вины включает в себявсе фактические обстоятельства дела, которые нашли свое отражение в психикесубъекта преступления и характеризуют его противоправное поведение» [24]. Онпризывает отказаться «от психологической концепции вины, ее интеллетуалистическихформул в сочетании с оценочным понятием общественной опасности, заменив егонормативным понятием противоправности».
Резюмируявышеизложенное, хотелось бы отметить следующее.
Проблемамивиновного вменения в той или иной мере занимались практически все крупныеотечественные ученые-правоведы. Благодаря их научному вкладу, многие спорныевопросы относительно субъективных оснований уголовной ответственности былидостаточно успешно решены.
/>К сожалению, своего решения и четкойзаконодательной регламентации удостоились далеко не все аспекты проблемы вины.Более того, большинство решенных и, казалось бы, возведенных в ранг аксиомвопросов виновного вменения в свете построения правового демократическогогосударства и стремительного изменения социально-экономической, политической инравственной действительности требуют серьезного теоретического переосмысленияи, соответственно, совершенствования их законодательной регламентации.
Все этодиктует осознание необходимости дальнейшей научной разработки проблемы вины.Предполагаемое исследование должно представлять собой комплексное изучениепроблемы вины в уголовном праве применительно к новому уголовномузаконодательству и современным реалиям России. На основе изучения сущности,содержания и форм проявления вины необходимо разработать ееобъективно-субъективное понятие, определить степень ее влияния на уголовнуюответственность и предложить законодателю и правоприменителям пути решенияспорных вопросов виновного вменения.
/>ГЛАВА 2. Сущностьи содержание вины
2.1 Вина и субъект преступления
/>Как известно, виновным может бытьпризнано только лицо, обладающее определенной степенью развития сознания иволи, обладающее относительной свободой воли, т.е. способностью действовать «сознанием дела» и господствовать над самим собой и окружающими условиями. Толькотогда лицо может правильно сознавать фактический характер и социальный смыслсвоих поступков, предвидеть их последствия, руководить своими действиями,осуществляя сознательный волевой контроль за своим поведением, руководствоватьсяв своих поступках нормами права и нравственности. Наконец, только в отношениилиц, обладающих этой способностью, возможны и целесообразны меры уголовнойответственности [10].
Согласнодействующему уголовному законодательству (глава 4 УК РФ) лицом, подлежащимуголовной ответственности, т. е. субъектом преступления, может быть признанотолько вменяемое физическое лицо, достигшее к моменту совершения своегообщественно опасного деяния установленного уголовным законом возраста.
Наряду сопределением юридических признаков субъекта преступления, уголовное законодательство(ст.ст. 60-61,63,73-77,79-82,89-90,92-93,96 УК РФ) обязывает правоприменителейво всех случаях изучать личность преступника. «Личность преступника — болееширокое и емкое понятие, чем субъект преступления. Это сложный комплексхарактеризующих его признаков, свойств, связей, отношений, его нравственныймир, взятые в развитии, во взаимодействии с социальными и индивидуальнымижизненными условиями, и в той или иной мере определившие совершениепреступления».
Личностьпреступника не укладывается в правовые признаки субъекта преступления. Но, сдругой стороны, о ней можно говорить лишь применительно к физическомувменяемому лицу, достигшему определенного законом возраста. Следовательно,субъект преступления — это минимальная совокупность признаков, характеризующихличность преступника, без которых нет состава преступления, а личностьпреступника — это совокупность всех социально-политических и психологическихсвойств и черт, которые образуют индивидуальный облик человека, совершившегопреступление, и установление которых имеет большое значение для выясненияпричин и условий совершения преступления, для индивидуализации уголовнойответственности и наказания [20].
Согласноодному из основополагающих начал отечественного уголовного права — принципуличной ответственности лицо, совершившее преступление, отвечает лишь за то, чтонепосредственно или опосредованно (с использованием специальных приспособленийили других лиц) совершено им лично, и лично несет налагаемые на него тяготы илишения. Несмотря на предпринимаемые попытки ввести уголовную ответственностьюридических лиц и отсутствие в УК РФ специальной статьи, посвященной принципуличной ответственности, из смысла действующего уголовного законодательствавытекает, что субъектом преступления может быть лишь физическое лицо. Болеетого, ст. 19 УК РФ закрепляет данный признак субъекта преступления в качествеобязательного.
Начинаяс XVII-XVIII вв. одной из гарантий принципа виновной ответственностив отечественном уголовном законодательстве стал минимальный возраст субъектапреступления [43]. Например, Новоуказные статьи Сыскного приказа (1696 г.) установили порог ответственности в 7 лет; Воинские артику/>лы Петра I освобождали от наказания за воровство «младенцев», для которых считалосьдостаточно родительского наказания лозами; Указы Сената при Екатерине II характеризовали даже тяжкие деяния14-летних подростков как совершенные «от глупости и младоумия», а по Указусамой Екатерины II (1765 г.) был установлен порог возрастной невменяемости до 10 лет и ограниченной вменяемости до 17 лет[8]. Для характеристики возрастной границы, отделяющей лиц, способных квиновной ответственности, от неспособных к ней в силу недостаточноговозрастного развития, дореволюционное русское законодательство использовалотермин «разумение», под которым понималась способность сознавать не толькофактический смысл совершаемого, его отношение к окружающему, последствия, но иотношение совершаемого к предписаниям закона. Если деяние было совершено «безразумения», к несовершеннолетним применялись воспитательные меры: надзорродителей или попечителей, помещение в воспитательные заведения, в монастырь.Если деяние было совершено «с разумением», то, в зависимости от достижениянесовершеннолетним возраста 10-14 и 14-17 лет, к нему применялось наказание,смягченное по сравнению с наказанием, применяемым к взрослым. К лицам ввозрасте 17-21 года также применялось смягченное наказание. Так, время срочныхкаторжных работ и заключения в исправительном доме сокращалось для них на однутреть.
Подход,который связывает способность виновной ответственности не с произвольнымустановлением возрастной границы, а с соотнесением ее с определенным уровнемзрелости, достаточным для принятия решения о том или ином варианте поведения,является психологически адекватным и получил признание в современных научныхизданиях.
Современноеуголовное законодательство (ст.20 УК РФ) также стоит на позиции обязательногоучета особенностей протекания психических и физиологических процессов,характерных для различных периодов жизни человека, на которых происходитстановление, формирование и развитие его социальной сущности. Эту позицию можноопределить, с одной стороны, как невозможность признания субъектом виновнойответственности лица, не достигшего к моменту совершения им общественноопасного деяния указанного в законе календарного возраста (в научной литературетакую законодательную формулу именуют «неопровержимая презумпция» [43]). Данноеправило распространяется и на тех лиц, которые фактически обладают уровнемпсихического развития, достаточным для вменения.
С другойстороны, достижение несовершеннолетним установленного в законе возрастногопорога уголовной ответственности далеко не во всех случаях является достаточнымдля признания его субъектом преступления. Если будет установлено отставаниеданного подростка в психическом развитии, не позволяющее ему «в полной мереосознавать фактический характер и общественную опасность своих действий(бездействия) либо руководить ими» (ч.3 ст.20 УК РФ), то он также не подлежитуголовной ответственности. Это положение, в свою очередь, полностьюсоответствует конституционному принципу толкования неустранимых сомнений в винесубъекта, привлекаемого к уголовной ответственности, в его пользу.
Такимобразом, понятие «возраст ответственности» для законодателя не идентиченисключительно календарным, хронологическим его параметрам; возрастной порог вкаком-то смысле выступает символом достижения определенного уровняинтеллектуальной, волевой, личностной зрелости в сфере отношений, регулируемыхуголовным правом.
Один изаспектов исследования в теории уголовного права проблемы субъекта преступления- его вменяемость, т. е. такое психическое состояние лица, при котором оно,совершая общественно опасное деяние, может осознавать свои действия ируководить ими [29].
Вменяемость,как и возраст, является неотъемлемым признаком субъекта преступления, однако вдействующем Уголовном кодексе отсутствует ее законодательная формула. Понятиевменяемости лишь путем логических умозаключений можно вывести из законодательнозакрепленного (ст.21 УК РФ) понятия невменяемости, согласно которому лицо неподлежит уголовной ответственности, если оно во время совершения общественноопасного деяния «не могло осознавать фактический характер и общественнуюопасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствиехронического психического расстройства, временного психического расстройства,слабоумия либо иного болезненного состояния психики». Следовательно, вменяемость- это способность лица, совершающего преступление, осознавать фактическийхарактер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководитьими.
Вуголовно-правовом понятии невменяемости принято выделять два критерия:юридический (психологический), который характеризует состояние психики лица вмомент совершения им общественно опасного деяния, и медицинский(биологический), определяющий психическое состояние лица в сравнении сбиологической нормой.
Юридическийкритерий невменяемости характеризуется двумя признаками: интеллектуальным иволевым. Интеллектуальный признак означает, что лицо не могло осознаватьфактический характер и общественную опасность своего деяния. Волевой признакзаключается в неспособности лица руководить совершаемыми действиями.Использование в законодательной формуле союза «либо» означает, что дляпризнания лица невменяемым достаточно наличия одного из признаков юридическогокритерия при наличии одного из признаков медицинского критерия.
Медицинскийкритерий невменяемости включает хронические психические расстройства (такие,как шизофрения, эпилепсия, маниакально-депрессивный психоз, сифилитическиезаболевания мозга и др.), временное психическое расстройство (реактивноесостояние, алкогольные психозы, патологическое опьянение, патологический аффекти др.), слабоумие (врожденная олигофрения в виде дебильности, имбецильности илиидиотизма, старческое слабоумие, слабоумие на почве инфекционного поражениямозга), иное болезненное состояние психики (например, бредовые и галлюцинаторныеявления на почве тяжелого инфекционного заболевания).
Наличиепсихического расстройства еще не свидетельствует о том, что лицо являетсяневменяемым, во всех случаях необходимо устанавливать отсутствие у лицаспособности сознавать значение своих общественно опасных действий либоруководить ими.
Вотличие от невменяемости, которая достаточно подробно разработаназаконодателем, вменяемость в уголовном и уголовно-процессуальном законахупоминается лишь как само собой разумеющееся требование, которое должнособлюдаться при привлечении к уголовной ответственности и наказании лица,совершившего преступление. Вменяемость выступает как презумпция, т. е.предполагается, что лицо, совершившее общественно опасное деяние, действовалолибо бездействовало в состоянии вменяемости, и данный вопрос не выясняется дотех пор, пока не возникнет сомнение по поводу его вменяемости или способности кмоменту производства по делу осознавать характер и общественную опасность своихдействий или руководить ими [15].
Посколькувина и вменяемость в области уголовного права нацелены на один и тот же объект— ответственность, значит, эти понятия равнозначны, ибо согласно правилуформальной логики о равнозначных понятиях у последних совпадают объемы, хотя иимеются различия в содержании. Применяя это правило логики, можно утверждать,что уголовная ответственность наступает только в отношении вменяемого и тольковиновного лица.
Подход квменяемости как антиподу невменяемости представляется упрощенным. Присоотношении понятий «патология» и «невменяемость», «норма» и «вменяемость»обнаруживается их несоответствие. Если невменяемость всегда означаетпсихическую патологию, то вменяемость далеко не всегда означает психическуюнорму. Подобное несоответствие уголовно-правовых и медико-психиатрическихкатегорий привело к тому, что на базе проблемы вменяемость-невменяемость возникряд производных проблем, основными из которых можно назвать проблемыограниченной вменяемости, психического состояния субъекта преступления,совершенного в состоянии опьянения и профессиональной вменяемости.
Многочисленныеисследования, проводимые юристами совместно с психиатрами, доказывают, чтосреди лиц, совершивших преступления и признанных вменяемыми, велик процент лицс различными психическими аномалиями (психопатии, неврозы, реактивныесостояния, хронический алкоголизм, наркомания, токсикомания). Вполнеестественно, что у правоприменителей возникают вопросы: насколькопатологические изменения психики лица повлияли на степень осознанности егопреступного поведения; как должны дифференцироваться их ответственность иответственность психически здоровых лиц.
Статья22 УК предусматривает весьма оригинальную фигуру, которая в правоприменительнойпрактике должна рассматриваться как субъект преступления, но обладающий специальнымисвойствами. Наряду с вменяемым, подлежащим уголовной ответственности, иневменяемым, уголовной ответственности не подлежащим, в уголовном правепоявилось третье лицо, занимающее как бы промежуточное положение. Вменяемостьэтого лица сопряжена с психическим расстройством, которое, в отличие отрасстройства, характерного для невменяемых, не носит патологического характера,т. е. не считается психической болезнью. Психическое расстройство, неявляющееся патологией, оказывает несколько «смягченное» воздействие на психику— субъект может сознавать общественно опасный характер своего поведения илируководить им, но в силу соответствующих нервных процессов он не в состоянииделать это в полной мере, что характерно для полностью вменяемого лица [12].
Юридическийкритерий ограниченной вменяемости состоит в невозможности в полной мереосознавать фактический характер и общественную опасность своих действий илибездействия либо в невозможности в полной мере руководить своими поведенческимиреакциями. При этом в обязательном порядке следует учитывать, что возможностиосознавать или руководить отсутствуют не вообще, а лишь в конкретное времясовершения общественно опасного деяния. Субъект же может в целомхарактеризоваться как лицо, обладающее определенными психофизиологическимианомалиями, что вовсе не означает наличия постоянных затруднений в егоинтеллектуально-волевой сфере. Но если в конкретном правонарушении психическиеаномалии сыграли роковую роль в поведенческой реакции, определили еенаправленность при социально-объективной стрессовой ситуации, тогда уместноговорить о неполной возможности осознания фактических и социально значимыхповеденческих возможностей.
Кмедицинскому критерию ограниченной вменяемости относятся различного родапсихические аномалии. Если взять за основу лапидарное определение нормы,аномалии и патологии, согласно которому «норма есть такое состояние системы,которая характеризует ее как среднее между избытком и />/>недостатком, аномалия представляетсобой такое отклонение от этой величины, которое способно нарушить баланс, ноне переходящее границы патологии, патология — крайняя противоположность нормы,которая может характеризоваться как некое вырождение» [13], то под психическойаномалией следует понимать такие психические состояния или психическиепроцессы, которые, с одной стороны, не являются психической болезнью, с другойстороны, характеризуются дисбалансом сил возбуждения и торможения,
/>Аномальные состояния определяютсяотносительным постоянством психофизиологических реакций. К ним относятсякрайние типы характеров — холерический (преобладание возбуждения надторможением проявляется в раздражительности, вспыльчивости, эмоциональнойнесдержанности) и меланхолический (преобладание процессов торможения надпроцессами возбуждения выражается в пониженной активности, медлительности,замкнутости, депрессивности). К аномальным состояниям относятся неврозы ипсихопатии, а также различные акцентуации характера, которые представляют собойусиление отдельных черт характера до такой степени, при которойприспособительные возможности субъекта значительно снижаются в условияхэмоционально-напряженной ситуации.
Вотличие от аномальных состояний, аномальные процессы носят временный,непостоянный характер и зависят от определенных биологических факторов.Некоторые из аномальных процессов нашли отражение в законодательном перечнеобстоятельств, смягчающих наказание (ст.61 УК РФ). Это, например, беременность,при которой женщина зачастую бывает чрезмерно агрессивна; противоправность илиаморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для совершенияпреступления.
/>По мнению некоторых ученых, «схемапсихологического анализа влияния на уголовную ответственность психическихрасстройств в рамках вменяемости пригодна и для оценки значения состояния опьяненияв момент деяния, запрещенного уголовным законом». Однако, благодаря ст. 23 УКРФ, влияние опьянения на состояние психической деятельности лица, совершающегообщественно опасное деяние, не подвергается специальному исследованию состороны правоохранительных органов. Более того, состояние алкогольного,наркотического или иного опьянения не только презюмирует полную вменяемость, нои обычно рассматривается обвинением в качестве обстоятельства, отягчающегоответственность.
Резюмируявышеизложенное, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что между субъектомпреступления и виной существует неразрывная связь. И одно, и другое понятияносят субъективно-объективный характер. Обязательные признаки субъектапреступления, так же как и обязательные составляющие вины, с одной стороны,характеризуют внутренние сознательно-волевые качества человека, совершающегообщественно опасное деяние, с другой — подлежат обязательной социально-правовойоценке со стороны общества и государства. Принимая во внимание, что наличиевины может быть установлено только в деянии лица, обладающего признакамисубъекта преступления, можно признать возрастную и психическую вменяемостьобязательными предпосылками виновной ответственности. Однако следует учитывать,что вменяемость субъекта должна присутствовать не только до, но и во времясовершения общественно опасного деяния, поэтому вменяемость должна выступать нетолько предпосылкой, но и обязательным условием наличия вины. Более того,ограниченная степень вменяемости как следствие психических аномалий либослучаев неосознанного или недобровольного опьянения должна, на мой взгляд,влиять на социально-правовую оценку обществом и государством противоправногоповедения виновного в сторону смягчения уголовного наказания за содеянное.
2.2 Вина и виновность
Правильномууяснению сущности вины, на мой взгляд, в определенной мере может способствоватьанализ соотношения данного уголовно-правового феномена с другим юридическимтермином, сходным с виной и по смыслу, и по содержанию — «виновность».
ПреступлениеВеры Засулич, обвинявшейся в покушении на убийство петербургскогоградоначальника генерала Трепова, квалифицировалось как умышленное, с заранееобдуманным намерением. Несмотря на наличие в ее деянии состава преступления,суд присяжных признал ее невиновной. Примеры, подобные этому, которых и всовременной судебной практике достаточно много, наглядно показывают, что объеми содержание таких активно используемых в уголовном праве и процессеюридических терминов, как «вина» и «виновность», далеко не совпадают.
Однакона протяжении достаточно большого периода времени данные понятия использовалисьи продолжают использоваться в качестве синонимов на страницах многих научныхизданий. Видимо, причиной этого является не только их терминологическоесходство, но и далеко не однозначное употребление в тексте уголовного закона.
В части1 ст. 24 УК РФ сказано, что «виновным в преступлении признается лицо,совершившее деяние умышленно или по неосторожности». Однако, исходя из того,что «виновно совершенное деяние» и «виновное лицо» — это различные понятия,данная формулировка также не позволяет признать вину и виновность синонимами.
Какуказано в ст.49 Конституции Российской Федерации, виновность должнаустанавливаться вступившим в законную силу приговором суда. Следовательно,виновность, в отличие от вины, подразумевает не только психическое отношениелица к совершаемому им деянию, не только негативную оценку обществомправонарушающего поведения, но и признание этого отношения достаточнымоснованием для назначения лицу тягот и лишений, предусмотренных уголовнымзаконом в качестве наказания. Иначе как объяснить тот факт, что далеко не всеслучаи причинения (умышленно или по неосторожности) существенного вредаохраняемым уголовным законом отношениям (применительно к ч. 2 ст. 14 УК РФ)влекут за собой осуждение со стороны общества и кару со стороны государства.
Виновностьесть совокупность объективных и субъективных обстоятельств, обосновывающихосуждение лица с применением к нему конкретного наказания за совершенноепреступление. Объективные и субъективные обстоятельства относятся к общемуоснованию уголовной ответственности как части к целому; отсутствие хотя быодного из обстоятельств (объективного или субъективного основания) влечет и отсутствиецелого, т.е. виновности.
Длявиновности недостаточно лишь субъективных элементов состава преступления.Необходимо устанавливать и наличие признаков, характеризующих объективныеэлементы инкриминируемого преступления.
Виновностьотражает доказанность участия лица в совершении преступления и символизируетсобой высокую степень достоверности доказательств, определяющих объективностьвнутреннего убеждения следственно-судебных органов в том, что именно данноелицо совершило преступление. Кроме того, понятие виновности имеет и инуюсоставляющую. Помимо степени оценки государством достоверности собранныхдоказательств по делу, это еще и факт признания либо непризнания лицом своегоучастия в совершении преступления.
Аналогичноепонимание термина «виновность» дается и в Сборнике постановлений Президиума иопределений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР. Так,народный суд, возвращая к доследованию уголовное дело И., указал на то, что изпоказаний ряда свидетелей видно, что в хищении вместе с И. участвовали и другиелица. Виновность последних, однако, не проверялась, вопрос об ихответственности не рассматривался. Тем самым, не достаточно полно исследованыобстоятельства о роли и степени виновности И. в совершенном преступлении.Виновность лица в совершении преступления подлежит доказыванию с такой жедостоверностью, как и событие преступления. Достоверность выводов об этих обстоятельствахможет базироваться только на доказательствах, не вызывающих сомнений [41].
Такимобразом, признавая человека виновным в совершении преступления, суд дает оценкудостоверности объективных и субъективных признаков состава преступления с точкизрения норм уголовного закона и, исходя из этой />оценки, соответствующим образом квалифицирует егопреступление по надлежащей статье Уголовного кодекса.
Соблюдаяпринцип объективности при предъявлении обвинения и составлении обвинительногозаключения, следователи должны отражать действительную сущность признаниявиновности, а не вины. Таким образом возможно будет установить, в чем на самомделе обвиняемый признает себя виновным, а что он отрицает.
Резюмируявышеизложенное, можно сделать следующий вывод. Понятия вины и виновностисущественно различаются. Виновность, на мой взгляд, более широкая категория,которая, наряду с виной как психическим отношением субъекта к совершаемому имдеянию и причиняемым последствиям и негативным отношением общества игосударства, в первую очередь в лице правоохранительных органов, к тому, что икак совершил данный субъект, включает в свое содержание и определенныйпроцедурный элемент, который подразумевает процессуальное закрепление вины лицав совершенном деянии.
Такоепонимание виновности, на мой взгляд, полностью соответствует положениямдействующей Конституции Российской Федерации (ст.49). Более того, именно такоеобъективно-субъективное понимание виновности позволит на законных основаниях непривлекать к уголовной ответственности лиц при наличии у них вины в совершенномпреступлении. Речь в данном случае идет не только о малозначительности деяния(ч. 2 ст. 14 УК РФ), но и о различных видах иммунитета в уголовном праве:дипломатическом (ч. 4 ст. 11 УК РФ), президентском (ст. 93 Конституции РФ), депутатском(ст. 98 Конституции РФ), судейском (ст. 122 Конституции РФ), свидетельском (ч.1 ст. 51 Конституции РФ и примечания к ст.ст. 308 и 316 УК РФ).
Единообразноепонимание виновности не только в уголовном праве, но и в уголовном процессепозволит правильно определить сущность и содержание данного социально-правовогофеномена, а также поможет правоприменителям сократить количество ошибок,допускаемых в процессе привлечения к уголовной ответственности виновных иосвобождения от уголовной ответственности невиновных.
Крометого, правильное понимание содержания виновности позволит отграничить данноеуголовно-правовое понятие от исследуемого нами феномена вины, сущностьюкоторого, на мои взгляд, является негативное осуждающее отношение общества игосударства к противоправному поведению лица, совершившего общественно опасноедеяние.
2.3Вина и осознание своего деяния
Вотечественной уголовно-правовойлитературе при анализе содержания вины общепризнанным является выделение двухосновных компонентов: интеллектуального и волевого. Причем одни авторы данныесоставляющие именуют («моментами», другие — «элементами», третьи — «признаками»и даже «факторами»). Взяв за основу философское понимание содержания какопределенным образом упорядоченную совокупность элементов и процессов,образующих предмет или явление, считаю более правильным вести речь обинтеллектуальном и волевом содержании вины, составляющими которого, в своюочередь, являются элементы и процессы их взаимосвязи.
Подобнаяпозиция позволяет говорить о двух психических элементах интеллектуальногосодержания вины: сознании и предвидении.
Для тогочтобы постигнуть природу человеческого сознания, необходимо проанализироватьего структуру, анализ которой издавна принято начинать с созерцания, т.е. сощущений и восприятий. Ощущение — это отражение отдельных свойств предметовобъективного мира во время их непосредственного воздействия на органы чувств;это элементарное, далее психологически неразложимое, не имеющее структурыпознавательное явление. Восприятие — это уже структурированный образ, состоящийиз комплекса ощущений.
Сущностьи особенности сознания как побудителя и регулятора деятельности состоят в том,что оно есть соотнесение лица с объективной реальностью в процессе предметнойдеятельности человека. Применительно к конкретному акту поведения сознаниепредставляет собой мысленное (интеллектуальное) соотнесение побудительныхфакторов с целью действия, самими актами деятельности, их социальной и правовойзначимостью и теми последствиями, которые наступили или могли наступить какрезультат этой деятельности. Но соотнесение лица с объективной реальностью впроцессе деятельности есть не только выделение его из окружающей среды, нетолько отражение мира в определенных образах, но и отношение (желание,переживание, внутреннее стремление к чему-то) лица к действительности.
Приконструировании уголовно-правовых норм о видах умышленной вины (чч.2 и 3 ст.25УК РФ) законодатель использует термин «осознание». Несмотря натерминологическое сходство данного термина с термином «сознание», между нимисуществуют определенные отличия. По заслуживающему внимания мнению В. Д.Филимонова, «осознание лицом объективной действительности означаетвозникновение в его сознании того или иного представления о сложившихся вданных условиях общественных отношениях, т.е. представления о социальномсодержании объективной действительности» [50].
Субъектне только осознает предметы и явления окружающего мира сами по себе, ихструктуру, свойства и взаимосвязи, но и определяет значимость, ценность данныхпредметов и явлений для себя или для других людей. Таким образом, оценкавыступает моментом взаимодействия познающего субъекта и объекта, актомосознания ценности предметов, явлений, событий, их свойств и отношений. Оценкаотражает объект в его бытии для субъекта и предполагает сравнение объектовпознания с ранее сложившимися нормами, идеалами, представлениями о желаемом идолжном, которые выполняют в процессе оценки функцию основания, критерия,ценностного эквивалента [4].
Принимая во внимание, чтосубъект любого преступления (умышленного либо неосторожного) долженпривлекаться к уголовной ответственности лишь за те деяния и тот вред, которыйтак или иначе охватывался его сознанием, следует заключить, что сознаниеявляется обязательным и неотъемлемым />признаком интеллектуального момента виновногоповедения. Однако в зависимости от формы психического отношения субъектасознание в конкретном преступном деянии может варьироваться от осознания,включающего личностную оценку происходящего и будущего, до простой возможностипри должной внимательности предвидеть последствия своего деяния.
Несмотряна бесспорность позиции о необходимости привлечения к ответственности лишь лиц,действующих сознательно, в теории отечественного уголовного права долгое времябольшие разногласия вызывал и вызывает вопрос о предмете сознания преступника.Так, А.Н. Трайнин указывал, что «осуждение поведения лица немыслимо, если впсихике этого лица не было сознания общественной опасности своего поведения,это сознание является одним из признаков вины, как элемента состава и какоснования уголовной ответственности» [46]. Б.С. Маньковский пришел к выводу,что «исходя из сущности виновности, следует признать, что сознаниепротивоправности является одним из моментов понятия вины» [22]. А.И. Рарогсчитает, что «предметом сознания как элемента умысла является: 1) общественнаяопасность деяния, т.е. характеристика (хотя бы в общих чертах) объектапреступления, фактическое содержание и социальные свойства всех составныхэлементов действия или бездействия; 2) противоправность совершаемого деяния,т.е. его противоречие советскому социалистическому правопорядку» [34]. Такой жепозиции придерживается А.И. Марцев: «Осознание общественной опасности своегодеяния предполагает осознание противоправности (запрещенности) деяния,поскольку противоправность выступает юридическим выражением общественнойопасности» [23].
Уголовныйзакон (ст.ст.25, 26 и 28 УК РФ) попытался решить данные разногласия путемпрямого указания на необходимость сознавать общественно опасный характердействий либо общественно опасный характер неизбежных или возможныхпоследствий. Исходя из того, что противоправность является на основании ст. 14УК РФ юридическим выражением общественной опасности преступления, можнозаключить, что преступник, сознавая общественную опасность совершаемого имдеяния, должен в полном либо усеченном объеме сознавать и его противоправность.
Однако всудебно-следственной практике дело обстоит далеко не так гладко. Проблемасостоит не только в том, что дать понятие термина «общественная опасность»затрудняются даже многие сотрудники правоохранительных органов, не говоря уже олицах, не обладающих специальными познаниями в области юриспруденции.
Нетединства мнений в понимании общественной опасности и в теории уголовного права.В юридической литературе общественная опасность обозначается как раскрывающийсодержание, объективный, важнейшийпризнак, а также как определяющеесвойство правонарушения, особая высшая ступень общественной вредности деяния,определенное антисоциальное состояние преступления, особое качествопоступка, важнейшая социальная характеристика преступления.
М.И.Ковалев считает, что общественную опасность следует искать за пределамиуголовного права, в социальной действительности. По мнению />В.В. Мальцева, в основе общественной опасностипреступления как угрозы наступления неблагоприятных последствий для человека,общества или государства лежит ее природная способность к изменению окружающегомира. П. А. Фефелов считает, что основу общественной опасности составляет то,что преступное поведение или деятельность, обладая свойствами прецедента,создают угрозу повторения подобных преступлений в будущем. Некоторые ученыеставят знак равенства между общественной опасностью и общественной вредностью.Так, Н.Ф. Кузнецова пишет, что «общественная опасность, вредность деяниявыражается в причинении либо создании угрозы причинения ущерба охраняемым УКинтересам». А.И. Марцев, критикуя данную позицию, справедливо отмечает, чтообъединять две совершенно различные категории в одну абсолютно не оправдано. Поего мнению, «общественную опасность следует рассматривать в качестве вторичногопоследствия преступного поведения или преступной деятельности. При этомпоследствия первого порядка с социальной точки зрения могут бытьохарактеризованы категорией «общественная вредность». Подобные последствия самипо себе уже могут нести определенный заряд общественной опасности,предопределять ее»[23].
В ходеанкетирования сотрудников правоохранительных органов было установлено, чтобольшинство следователей (56,6%) считают, что даже при совершении умышленногопреступления виновное лицо далеко не во всех случаях реально осознаетобщественную опасность своих действий. Более того, многие лица, совершающиепреступления, не только не осознают общественной опасности своих деяний, но,наоборот, уверены в общественной полезности своего поведения. Примерамиподобных преступлений могут выступить и самоуправство (ст.330 УК РФ), и такназываемое убийство из сострадания или по просьбе потерпевшего (ч.1 ст.105 УКРФ).
Такимобразом, вопрос о предмете сознания имеет, на мой взгляд, очень важноепрактическое значение, так как от его решения зависит и комплекс требований,предъявляемых государством и обществом своим членам по соблюдению предписанийзакона, и, соответственно, величина упрека или негативной реакции властныхструктур в случае нарушения данных предписаний.
Мневидится наиболее эффективным следующий путь решения этой проблемы. Принимая вовнимание, что любое преступление, как уже было отмечено выше, по своейсоциальной сути представляет собой конфликт интересов (преступника и жертвы,преступника и государства), считаю вполне допустимым со стороны государства иобщества требование о сознании либо осознании (при умысле) того, что деяниелица, нарушающего уголовно-правовой запрет, вступает в конфликт с чьим-тоинтересом. Причем совсем не обязательно, чтобы данное лицо осознавало, чтопосягает на охраняемый законом интерес. Достаточно сознания лицом того, чтоподвергнувшемуся преступному воздействию интересу может быть причиненкакой-либо ущерб. Для того чтобы это положение получило законодательноезакрепление, также совсем не обязательно в тексте закона использовать термин«конфликт интересов», вполне достаточно, на мой взгляд, заменить в ст. 25 УК РФслово «опасность» на слово «значимость», которое в самом общем смысле иозначает непосредственное затрагивание тех или иных интересов членов социума.Такой подход, на мой взгляд, позволит сделать требования уголовного законодательстваболее доступными для лиц, не обладающих специальными юридическими познаниями, атакже облегчить работу правоприменителей по установлению и доказываниюсубъективной стороны состава преступления.
Резюмируявышеизложенное, следует еще раз отметить, что сознание является неотъемлемойчастью содержания вины субъекта в совершении преступления. Государство иобщество вправе привлекать к ответственности и наказывать нарушившееуголовно-правовой запрет лицо, если будет установлено, что предметом сознанияданного лица является конфликт совершаемого деяния с чьим-либо интересом,которое, в свою очередь, может варьироваться от осознания (формированияличностной оценки к происходящему) общественной значимости совершаемого доотсутствия должной и требуемой от вменяемого лица мобилизации сознания и воли.Именно такой подход, на мой взгляд, позволит избежать разночтений при установленииналичия и особенностей психического отношения субъекта к совершаемому имдеянию.
2.4Вина и предвидение общественно опасных последствий
Втеории уголовного права прихарактеристике интеллектуального содержания вины, наряду с сознаниемобщественно опасного характера совершаемого деяния, достаточно много вниманияуделялось и продолжает уделяться рассмотрению еще одного обязательного элементавиновного отношения к совершаемому преступлению — предвидения общественноопасных последствий.
Особеннобурная научная дискуссия развернулась по определению соотношения сознания ипредвидения лица, совершающего преступление. Так, А.И. Санталов, выступая нанаучной конференции, отметил: «Под психологическим аспектом вины понимаетсяпсихическая сторона деяния, характеризующая предвидение субъектом последствий иотношение к ним. Под социально-правовым аспектом вины понимается сознание иливозможность сознания общественно опасного (или уголовно-противоправного) характерадеяния и его последствий» [39]. К.Ф. Тихонов, называя выделение социально-правовогоаспекта вины искусственным, считает, что «сознание общественно опасногохарактера совершенного деяния (и возможность такого сознания), так же как ипредвидение общественно опасных последствий, представляет собой необходимыйэлемент психической стороны деяния, элемент психического отношения к деянию» [45].
Возможно,результатом всех этих научных исследований явилось то, что действующееуголовное законодательство (ст.ст. 25, 26 УК РФ) считает предвидениеобязательным признаком не только умышленной, но и неосторожной формы вины итребует от правоприменителей во всех, без исключения, случаях установления:либо реального предвидения, либо обязанности («лицо должно было»), либовозможности («лицо могло») предвидеть общественно опасные последствия своихдействий.
Достижения современнойпсихологии позволяют с уверенностью говорить, что предвидение будущегоосуществляется конкретным человеком с помощью такого психического процесса, каквоображение, под которым понимается образно-информационное моделированиедействительности на основе рекомбинации образов памяти. Именно воображениеобеспечивает опережающее отражение действительности, при котором прошлоеэкстраполируется в будущее. Благодаря воображению, в котором объединяютсячувственная, рациональная и мнемическая сферы психики человека, становитсявозможной специфическая операция мышления — абстракция.
Ксожалению, абстрактное мышление не только служит творческим и созидательнымцелям, не только приносит пользу для общества, но и довольно часто способствуетсовершению различных преступлений. Так, данная мыслительная операция помогаетквартирному вору быстро и безошибочно определять места хранения особо ценныхпредметов.
Воображениеподразделяется на непроизвольное и произвольное, реконструктивное(воссоздающее) и творческое. Все эти виды так или иначе имеют место и принарушении уголовно-правовых запретов.
/>Непроизвольное воображение,являющееся наиболее простым видом и возникающее непреднамеренно, помимо воличеловека и в связи с теми или иными восприятиями, наиболее характерно дляпреступлений, совершаемых ситуативно, с внезапно возникшим умыслом. Например, 6апреля 2000 г. Д., находясь в своей квартире в состоянии алкогольногоопьянения, в ходе ссоры нанес удар ножом в область живота сожительнице К.,причинив ей по заключению судебно-медицинской экспертизы телесные повреждения ввиде колото-резаной раны передней брюшной стенки слева, проникающей в брюшнуюполость с повреждением левой доли печени, сопровождающейся внутреннимкровотечением, опасные для жизни и повлекшие тяжкий вред здоровью [57].Наносяудар ножом в область живота, Д. как человек, не имеющий отклонений в умственномразвитии, благодаря непроизвольному воображению хотя и в общем виде, но реальнопредставлял себе тяжесть возможных последствий своих противоправных действий.
Произвольноевоображение представляет собой преднамеренное, целенаправленное использованиечеловеком соответствующих элементов своего или чужого опыта и реконструкцию ихв новых образах. Так, в ночь на 9 февраля 1999 г. гражданин Р. проник на территорию ОАО «Апрес» и обрезал силовой кабель длиной 100 метров и стоимостью 22 рубля за 1 погонный метр, который затем освободил от изоляции и сдал впункт приема цветных металлов [55]. В данном примере именно произвольноевоображение, благодаря которому Р. предварительно взял с собой пилу по металлуи санки, позволило преступнику совершить хищение.
Воссоздающее(реконструктивное) воображение формирует новые образы на основе описания илиусловного изображения и дает возможность представить и познать то, что в данныймомент непосредственно не воспринимается. На основе воссоздающего воображенияформируется ожидание наступающих событий и соответствующее отношение к ним.Применительно к криминальной среде, наиболее распространенными примерами использованияданного вида воображения выступают заказные убийства, квартирные кражи и другиевиды хищения чужого имущества, совершаемые «по наводке».
Творческоевоображение представляет собой создание совершенно новых образов, котороестановится возможным благодаря глубокому проникновению в сущность отображаемыхсторон действительности и акцентированию ее наиболее важных сторон. Мошенникиполучают деньги за заведомо ложное обещание установить телефон, другие — путемустановления и использования доверительных отношений с потерпевшими завладеваютих правами на жилую площадь.
Вуголовно-правовой литературе неоднократно высказывалось мнение, что предвидениене имеет степеней, поскольку «нельзя предвидеть больше
илименьше». Однако предвидение преступных последствий совершенного деяния можетносить различную степень определенности, потому что «виновный может предвидетьпреступные последствия как необходимый результат своей деятельности либосчитать его возможным в большей или меньшей степени» [34].
На этообстоятельство обращает внимание и действующее уголовное законодательство: припрямом умысле (ч.2 ст.25 УК РФ) лицо предвидит «возможность или неизбежностьнаступления общественно опасных последствий», при косвенном умысле (ч.3 ст.25)— лишь «возможность наступления общественно опасных последствий».
Слово«неизбежность» в русском языке означает неотвратимость, то, что предстоитнеминуемо, то, чего невозможно избежать или предотвратить.
Чтокасается возможности, то, в самых общих чертах, «это то, чего не существует вданном качестве, но что может возникнуть и существовать, стать действительностьюпри соответствующих условиях».
Вполнеестественно, что отражение в сознании лица, совершающего преступление, степенивероятности наступления неблагоприятных последствий может быть различной. Помнению А.И. Рарога, эта степень вероятности может колебаться в диапазоне отпредвидения «реальной возможности» до предвидения «абстрактной возможности»,при которой субъект понимает закономерность наступления опасных последствий всходных ситуациях, но не распространяет эту закономерность на данный конкретныйслучаи.
Изучениесудебной практики показывает, что в одних ситуациях (в основном, при совершениипреступлений с прямым умыслом) виновное лицо предвидит почти 100-процентнуювероятность наступления неблагоприятных последствий, т. е. уверено в ихнеизбежности. Например, в ночь на 28 мая 2000 г. гражданин П., находясь в состоянии алкогольного опьянения, в ходе ссоры со своим отцом повалил его на пол инанес пять ударов гирей по голове и более двадцати ударов ножом в область грудии шеи, от которых потерпевший скончался на месте [58]. Количество и характернаносимых ударов свидетельствуют о предвидении виновным неизбежностинаступления смерти.
В другихслучаях (речь идет о преступлениях с косвенным умыслом) доля вероятностинаступления возможных преступных последствий значительно ниже и выраженапримерно в такой формуле: «общественно опасные последствия могут наступить, амогут и не наступить». Так, гражданин А. в процессе ссоры нанес один удар рукойпо правому плечу своей жене, а затем
толкнулее руками в грудь, отчего потерпевшая упала, ударившись левым боком одеревянную спинку дивана. По заключению судебно-медицинской экспертизы женегражданина А. причинены телесные повреждения в виде ушиба грудной клетки слева,закрытой травмы живота с разрывом селезенки, кровоизлиянием в область малогосальника, под капсулу левой доли печени, повлекшие причинение тяжкого вредаздоровью [56]. Вряд ли гражданин А., совершая данные противоправные действия вотношении своей супруги, мог в полном объеме предвидеть тяжесть возможныхпреступных последствий.
Достаточнораспространенными в судебной практике являются и те ситуации, когда отраженнаяв сознании субъекта степень вероятности причинения вреда охраняемым закономинтересам минимальна. Например, гражданин Г., управляя автомобилем «Опель», припересечении перекрестка двух центральных улиц г. Омска не убедился вбезопасности маневра и выехал на полосу встречного движения, где допустилстолкновение с автомобилем «Рено». В результате дорожно-транспортногопроисшествия пассажиру автомобиля «Рено» был причинен перелом правой плечевойкости, который по заключению судебно-медицинской экспертизы относится к вредуздоровью средней степени тяжести [54]. В ходе судебного рассмотрения данного уголовногодела было лишь констатировано наличие у виновного возможности предвидеть всамых общих чертах преступные последствия совершаемых им действий.
Резюмируявсе вышеизложенное, хотелось бы отметить следующее. Предвидение, наряду ссознанием, является обязательным элементом интеллектуального содержанияумышленной вины. Вместе с тем законодательная формула характера и предметапредвидения нуждается, на мой взгляд, в совершенствовании. Во-первых, учитываяотмеченный выше вероятностный характер знания о будущем, необходимо в ч.2 ст.25УК РФ отказаться от термина «неизбежность», оставив в законодательной формулелишь слово «возможность», предполагая при этом, что при прямом умысле виновноелицо предвидит высокую степень реализации этой возможности, приближающуюся посвоему характеру к неизбежности.
Во-вторых,предметом предвидения при совершении умышленных преступлений должна выступатьне «общественная опасность последствий», а «возможность причинения вредачьим-либо интересам». Подобный подход позволит, на мой взгляд, избавитьправоприменителей от необходимости установления того, что ни они, ни тем болеелица, совершающие преступления, далеко не всегда могут понять и оценить, атакже максимально конкретизировать юридические элементы интеллектуальногосодержания умысла. Кроме того, замена слова «последствия» на термин «причинениевреда» призвана положить конец многолетним теоретическим спорам о возможностипредвидения общественно опасных последствий в преступлениях с формальнымсоставом, которые, в свою очередь, не требуют для признания их оконченныминаступления каких-либо последствий. Юридическое содержание термина «причинениевреда» распространяется не только на преступный результат, но и на пути егодостижения, т.е. на преступные действия или бездействие, поэтому, благодаряпредлагаемому уточнению предмета предвидения, в преступлениях с формальнымсоставом предвидение также станет бесспорным элементом умышленной вины.
2.5 Винаи желание наступления общественно опасных последствий
Н.С.Таганцев установил, что «лицо, обладающее способностью ко вменению, толькотогда учиняет преступное и наказуемое деяние, когда оно в этом деянии проявляетили имеет возможность проявить эту способность, когда совершенноепосягательство состоит в известном соотношении с сознанием действующего, с егопсихической работой, предшествовавшей деятельности, проявляет его хотение иволю. Воля и составляет сущность виновности, т.к. всякая виновность заключает всебе порочность или недостаток, дефект нашей воли, нашего самонаправления кдеятельности» [44].
Всовременной психологии под волей обычно понимают сознательное регулированиечеловеком своего поведения и деятельности, выраженное в умении преодолеватьвнутренние и внешние трудности при совершении целенаправленных поступков.
Всовременной юридической литературе высказываются предложения о целесообразностивведения понятия правовой свободы, т. е. свободы, ограничиваемой нормами права.Так, Л. Рассказов и И. Упоров, применительно к сфере права, предлагаютследующую дефиницию: «Свобода представляет собой деятельность, поведение,действия человека, совершаемые им по желанному выбору, исходя из собственных убеждений,интересов, потребностей, без принуждения, угрожающего жизни и другим наиболееважным для человека ценностям, в соответствии с установленными нормами права иприносящие своими результатами определенное удовлетворение» [35].
Наоснове анализа философских концепций можно сделать вывод, что волю не следуетсводить лишь к процессам возбуждения и торможения: она неразрывно связана свысшими проявлениями целостности человеческой личности. Если эмоции определяюттемперамент человека, а мыслительные процессы — его интеллект, то волеотводится роль фактора, определяющего личность в целом.
Для тогочтобы понять неразрывную связь философской проблемы свободы воли иуголовно-правовой категории вины, важно учесть следующие моменты. Уголовноеправо, по общему правилу, основано на необходимости применения наказания (кары)к нарушителям установленных и охраняемых государством запретов. Еще два-тривека назад принуждение, выражающееся в применении мер, связанных с лишениемчеловека жизни или свободы, не нуждалось в рациональном объяснении.Существовало право силы, которое вполне соответствовало образу жизнисредневекового жителя, да и иррационального объяснения (связанного срелигиозными верованиями) вполне хватало. Начиная с Чезаре Беккариа, сталопробивать себе дорогу представление о том, что уголовное право и справедливость— это понятия тесно взаимосвязанные. Уголовное право без справедливости неможет быть правом как таковым. Поэтому возникла необходимость в объяснении,почему государство (монарх) может наказывать подданных. В связи с этим вуголовном праве появляется понятие свободы воли, означающее, что человек всвоем поведении не зависит от любых внешних и внутренних причин исамостоятельно выбирает свое поведение из нескольких возможных вариантов.Именно за самостоятельный выбор индивидом преступного поведения у государства ивозникает моральное право для наказания субъекта, сделавшего неправомерныйвыбор.
Всеволевые действия принято подразделять на простые, обычно не связанные созначительными волевыми усилиями и реализующиеся в основном в форме навыков, исложные, имеющие более развернутую структуру. Компоненты простого действия:сенсорный (восприятие), центральный (мыслительный), моторный (двигательный) иконтрольно-корректирующий. Те движения, в которых ведущими являются сенсорный имоторный компоненты, называют сенеомоторными реакциями. Наиболеераспространенными примерами простого волевого действия, применительно крассматриваемой сфере, могут служить неосторожные преступления.
Началосложного волевого акта обычно связано с возникновением желания, определяемогопсихологами как мотивационное состояние, при котором потребности сопоставляютсяс конкретным предметом их удовлетворения; определенный этап вызреванияпотребности, соотнесение ее с целью и планом действия. По мнению С. Л.Рубинштейна, «желание — это опредмеченное стремление, оно направлено наопределенный предмет» [38]. Спорно утверждение B.C. Волкова о том, что «без желания несовершается ни одного человеческого действия» [6], однако его с уверенностьюможно распространить на все разновидности сознательно-волевого поведения, асоответственно, и на умышленные преступления.
Следующаястадия сложного волевого действия состоит в принятии решения, котороезаключается в выборе оптимального (с точки зрения данной личности) вариантаудовлетворения потребности. Различают пять основных типов принятия решений: 1)импульсивные — процессы построения гипотез резко преобладают над процессамиконтроля; 2) решения с риском; 3) уравновешенные; 4) осторожные; 5) инертные —контрольные процессы резко преобладают над процессами построения гипотез,протекающими неуверенно и медленно. Принимая решение, человек обычно стремитсяк максимальному успеху при минимальных потерях.
Принятиерешения завершается формированием цели действия (психической модели егобудущего результата), которая выступает своеобразным системообразующим факторомвсех средств удовлетворения потребности. Принимая во внимание, что любаячеловеческая, в том числе и противоправная, деятельность протекает в определенныхусловиях и зависит от них, выбор способов действия также связан с более илименее значительной борьбой мотивов. Это объясняется прежде всего тем, что одниспособы могут быть доступными, но противоречащими правовым или моральнымнормам, другие — социально одобренными, но лично неприемлемыми.
/>Созревшее решение, по мнениюпсихологов, как бы «материализуется» физиологическими процессами на двухуровнях; включение непроизвольных (обеспечивающих) физиологических процессов(вегетативные функции, обмен веществ и др.); включение произвольныхдвигательных актов скелетной мускулатуры в форме целенаправленных движений, изкоторых складываются действия.
Сложноеволевое действие обычно завершается достижением результата и его итоговойоценкой. Результат деятельности в основном оценивается не формальнымдостижением цели, а тем, насколько он удовлетворяет соответствующую потребностьи мотивы деятельности. Если достигнутый результат не совпадает с желаниями истремлениями человека, тогда совершается другое волевое действие.
Такимобразом, с учетом рассмотренного в предыдущих параграфах интеллектуальногосодержания вины, ее волевое содержание должно, на мой взгляд, состоять вследующем. При прямом умысле преступная воля проявляет себя в желании вступитьв конфликт с чьим-либо интересом и стремлении причинить вред его владельцу. Прикосвенном — в нежелании или сознательном допущении возможности причинения этоговреда, а равно в безразличном к нему отношении. Причем нежелание также следуетрассматривать в качестве проявления преступной воли, так как нежелание одного,как правило, означает осознанное стремление к чему-либо другому. Что касаетсябезразличного отношения, то и здесь, на мой взгляд, имеет место волевой момент.Например, при совершении выстрела в толпу виновный, не стремясь причинить вредздоровью нескольких потерпевших и относясь к этим последствиям как к побочным,в то же время совершает волевое действие, и воля в данной ситуации, безусловно,заслуживает упрека со стороны общества.
Резюмируявсе вышеизложенное, можно заключить, что волевое содержание умышленной вины,во-первых, не может рассматриваться в отрыве от ее интеллектуальногосодержания, во-вторых, состоит в стремлении вступить в конфликт с чьим-либоинтересом путем причинения вреда его обладателю либо в нежелании илибезразличном отношении к возможности причинения такого вреда.
ГЛАВА 3. Формы вины
3.1 Вина и ее формы
Вина какуголовно-правовое явление всегда представляет собой единство формы исодержания. В отечественной теории «совершенно основательно подчеркивается этоединство, поскольку содержание вины немыслимо вне определенной формы, а в своюочередь форма не имеет никакой цены, если она не есть форма содержания» [45].
Применительнок вине форма традиционно определяется соотношением психических элементов(сознания и воли), образующих содержание вины, конкретным наполнением этихэлементов. Форма вины указывает на способ интеллектуального и волевоговзаимодействия субъекта с объективными обстоятельствами, составляющимиюридическую характеристику деяния.
В связис этим нельзя недооценивать юридическое значение формы вины, которое являетсявесьма многообразным. Во-первых, форма вины выступает субъективной границей,отделяющей преступное поведение от непреступного. Во-вторых, форма виныспособна влиять на квалификацию преступления. Она позволяет приниматьправильные решения в случаях конкуренции составов с одинаковыми признакамиобъективной стороны. В-третьих, форма вины является основанием дифференциацииуголовной ответственности и наказания, а также способна влиять на определениережимов отбывания наказания, сроки условно-досрочного освобождения от егодальнейшего отбывания (ст.79 УК), признание рецидива опасным или особо опасным(ст. 18 УК). Кроме того, форма вины в соответствии со ст. 15 УК выступает однимиз критериев деления преступлений на различные категории.
Действующееуголовное законодательство Российской Федерации устанавливает две формы вины;умысел и неосторожность. Согласно ст. 25 УК преступление признается совершеннымумышленно, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своихдействий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступленияобщественно опасных последствий и желало их наступления либо сознательнодопускало наступление этих последствий, либо относилось к ним безразлично.Преступлением, совершенным по неосторожности, в соответствии со ст. 26 УКпризнается деяние, при котором лицо, его совершившее, предвидело возможностьнаступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, нобез достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращениелибо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя принеобходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло ихпредвидеть.
Вопросуразграничения форм вины в отечественном уголовном праве уделяли внимание многиеученые, однако и в теории он до сих пор окончательно не решен. Разграничениеумысла и неосторожности в основном сводится к установлению общих и особенныхпризнаков, характеризующих косвенный умысел и преступное легкомыслие.
Некоторыеавторы полагают провести отличие этих двух проявлений виновного отношения похарактеру и степени предвидения общественно опасных последствий. В основе этойпозиции лежит вывод Н.С. Таганцева, сделанный им еще более ста лет назад: прилегкомыслии виновный «представляет себе ту последовательность явлений, котораязатем оказалась в его поступке, но не предполагает этого соотношения конкретно,т.е. при той обстановке, при которой он действовал в данном случае».
/>Другие ученые основное отличиепреступного легкомыслия от косвенного умысла видят в их волевом содержании. Прилегкомыслии субъект, предвидя возможность наступления неблагоприятныхпоследствий, самонадеянно рассчитывает на их предотвращение, тогда как у субъекта,действующего с косвенным умыслом, такого расчета нет.
Г.Н.Назаренко считает, что в основе деления вины на формы, а в пределах одной и тойже формы вины — на виды лежит различное взаимоотношение сознания и воли междусобой. По этому пути идет и действующее уголовное законодательство (ст.ст.25,26 УК РФ). Слабость данной позиции в том, что на основании одного критерияпроводится деление вины и на формы, и на виды.
Одним изпротивников деления вины на умысел и неосторожность в советский период выступилМ. Чельцов. Данное деление, по его мнению, является неудовлетворительным спрактической точки зрения, так как оно не позволяет судам определить четкуюгрань между эвентуальным (косвенным) умыслом и преступной самонадеянностью(легкомыслием). Он предложил вместо двух форм вины выделять три: умысел,заведомость (объединяющая эвентуальный умысел и преступную самонадеянность) инебрежность. Однако его позиция оказалась недостаточно аргументирована,подверглась серьезной критике и не была учтена при совершенствованиизаконодательной регламентации виновного вменения.
Первой иосновной формой вины выступает сознательно-волевая или умышленная вина,содержание которой составляют сознательные и волевые элементы. В зависимости отсоотношения этих элементов данную форму вины можно разделить на три вида:прямой умысел, косвенный умысел и легкомыслие.
Содержаниепрямого умысла должно включать: 1) осознание общественной значимости(конфликтности с чьим-либо интересом) совершаемого действия (бездействия); 2)предвидение возможности причинения какого-либо вреда; 3) желание причинитьданный вред. Эту разновидность умышленной вины можно с уверенностью назватьнаиболее опасной для правопорядка, что должно, на мой взгляд, получитьсоответствующее отражение при определении меры ответственности виновного лица ихарактера применяемых к нему тягот и лишений.
Содержаниекосвенного умысла: 1) осознание общественной значимости совершаемого действия(бездействия); 2) предвидение возможности причинения какого-либо вреда; 3)нежелание, но сознательное допущение данного вреда либо безразличное к немуотношение.
Содержаниелегкомыслия: 1) осознание общественной значимости совершаемого действия(бездействия); 2) предвидение возможности причинения какого-либо вреда; 3)желание предотвратить причинение вреда.
Выделение различных видовумысла и определение возможности их влияния на меру ответственности лица,совершившего преступление непосредственно связано с таким юридическим термином,как «степень вины». Уголовный закон не содержит указания на степень вины,однако это понятие активно используется в практике судебных органов, которыепри назначении наказания делают ссылки на степень вины подсудимого. ПроведенноеГ.В. Назаренко анкетирование судей показало, что они не имеют единогопредставления о данном юридическом понятии. 30% считают, что степень вины — этостепень предвидения вредных последствий преступного деяния; 25% уверены, чтостепень вины зависит от отягчающих и смягчающих обстоятельств; 15% определяютстепень вины с учетом всех обстоятельств дела; 10% отождествляют степень винысо степенью участия в преступлении; 5% связывают этот показатель со стремлениемзагладить причиненный преступлением вред; 15% судей отрицают данное понятие какнесущественное для юриста либо затрудняются дать ему определение [24].
/>В отечественной теории уголовногоправа понятие «степень вины» также трактуется неодинаково. Одни ученыеотождествляют степень вины с частью вины отдельного совиновника илисоучастника, которая непосредственно связана с его ролью и активностью всовместно совершенном преступлении. Другие авторы рассматривают степень виныкак «тяжесть совершенного преступления», связывая ее с формами вины. Третьи — под степенью вины понимают «количественную характеристику вины, выражающую еесравнительную тяжесть, сравнительный размер». Некоторые ученые считают, что«степень вины определяется тяжестью провинности лица перед обществом и зависитот обстоятельств, как относящихся к составу преступления, так и находящихся заего пределами, а также от степени осознанности всех этих обстоятельств ихарактера мотивации поведения лица». Есть такие, которые предлагают подстепенью вины понимать «количественную характеристику социальной сущности вины,которая определяется единством формы и содержания вины с учетом всех особенностейпсихического отношения лица к объективным обстоятельствам преступления и егосубъективных, психологических причин». В учебной литературе закрепленоположение, согласно которому «степень вины определяется характером и степеньюобщественной опасности деяния, видом умысла либо неосторожности, мотивами ицелью преступления и другими обстоятельствами, предусмотренными в законе».
Второйформой вины видится вина презюмируемая или неосторожная, которая отличается отумышленной отсутствием у лица, совершающего преступление, реальногосознательно- волевого отношения к совершаемому и наличием презюмируемойобязанности вести себя в определенных (специально обозначенных в статьяхОсобенной части УК) ситуациях соответствующим образом. Именно эта обязанность всовокупности с соответствующей возможностью (имеется в виду отсутствиекаких-либо объективных и непреодолимых препятствий) вести себя должным образоми составляет содержание неосторожной вины, и, соответственно, нарушение даннойобязанности влечет возможность привлечения виновного лица к уголовнойответственности.
Подводяитог изложенному, хотелось бы отметить следующее. Содержание и форма в каждомявлении представляют собой неразрывное единство. Не существует таких явлений,которые имели бы содержание, но не имели бы формы или, наоборот, имели быформу, но не имели бы содержания. Однако их единство следует отличать отсоответствия между ними, которое имеет место далеко не во всех случаях. Любыекачественные изменения содержания в обязательном порядке влекут за собойсущественные коррективы во внутренней структуре связей и взаимодействийэлементов и процессов, образующих предмет или явление. В то же время измененияформы существования и выражения явления не могут не сказаться и на егосодержании. Более того, форма явления, не соответствующая его содержанию,способна существенно тормозить прогрессивное развитие. Задача науки состоит нетолько в том, чтобы установить единство содержания и формы явления, но и в том,чтобы найти для измененного содержания оптимальную форму существования.
3.2Вина умышленная
Наукеуголовного права известно достаточно много весьма различных и противоречивыхопределений умысла. Умысел — положительная злая воля, сознающая возможностьнаступления преступного результата от деяния; решимость воли на преступление ссознанием противоправности деяния (Фейербах); решимость на осуществление своейцели с сознанием противоправности (Грольман); равновесие между деянием и волей(Бернер); настроение преступной воли, которая предвидит и желает наступления преступныхпоследствий (Спасович); намерение совершить противозаконное действие длядостижения известной цели путем наступления противозаконных последствий(Кистяковский); волевая деятельность, сознающая условия состава преступления(Лист) и т.д.
В обосновании умысла какформы вины сформировалось два основных направления: теория воли и теорияпредставления. Согласно первой теории основой умысла является желание субъектасовершить определенные действия и достичь определенных последствий. Поджелаемыми последствиями сторонники волевой теории подразумевают и тепоследствия, которых субъект действительно хотел достигнуть, и те последствия,которые являлись неразрывно связанными с ними. С точки зрения волевой теории,субъекту вменяется только то последствие, наступления которого он желал. Втораятеория основой умысла считает не желание субъекта достигнуть известного результата,а сознание (предвидение) известных последствий. С точки зрения теориипредставления, субъекту вменяются те последствия, которые он предвидел исознавал.
Действующееуголовное законодательство не содержит общего определения умысла, так же,впрочем, как и не содержит законодательного определения вины. Понять содержаниеданной формы вины можно лишь из анализа двух закрепленных в законе видовумысла.
Обязательнымисоставляющими прямого умысла, согласно ч.2 ст.25 УК РФ, являются: 1) осознаниелицом общественной опасности своего деяния; 2) предвидение возможности илинеизбежности наступления общественно опасных последствий; 3) желание их наступления.Первые два признака характеризуют интеллектуальное содержание прямого умысла,третий — его волевое содержание. Законодательное определение косвенного умыслатакже содержит три признака: 1) осознание общественной опасности своего деяния;2) предвидение возможности наступления общественно опасных последствий; 3)нежелание, но сознательное допущение этих последствий либо безразличноеотношение к этим последствиям. По интеллектуальному содержанию косвенный умыселпочти совпадает с прямым. Некоторое различие имеется в характере предвидения:при косвенном умысле предвидение виновного охватывает возможность наступленияпреступных последствий, а в случае прямого умысла — и их неизбежность. Основноеразличие между прямым и косвенным умыслом проводится по волевому содержанию:при прямом умысле лицо желает наступления общественно опасных последствий, прикосвенном — не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относитсяк ним безразлично.
Основныминедостатками законодательного определения умышленной вины, на мой взгляд,являются: 1) уже отмеченные ранее нечеткость и оценочность предмета сознания — общественной опасности своих действий (бездействия); 2) оценочность инепонятность, в том числе и для правоприменителей, предмета предвидения — опятьже общественной опасности, но уже не деяния, а последствий; 3) распространениепредвидения как обязательного признака интеллектуального содержания умыслатолько на так называемые материальные составы преступлений (законодательнаяформулировка умысла неприменима к формальным составам преступлений, посколькупоследствия не являются признаком деяния, а умысел ориентирован исключительнона объективированный вовне результат. Правоприменитель вынужден выходить изстоль затруднительного положения, нарушая все принципы и доктринальныеоснования уголовного права: игнорируя момент предвидения вовсе, а момент желанияперенеся с последствий на действие; 4) неточное определение характерапредвидения при прямом умысле — говоря о неизбежности наступления общественноопасных последствий, законодатель отрицает вероятностный характер знания обудущем; 5) распространение волевого содержания умышленной вины — желание илинежелание, но сознательное допущение наступления общественно опасныхпоследствий — только на материальные составы преступления.
Единственнымреальным путем устранения отмеченных недостатков видится изменениезаконодательных дефиниций умышленной вины, приведение их в соответствие ссовременными достижениями психологической и правовой науки и потребностямиправоприменительной практики.
Всоответствии с действующим законом (ч.2 ст.26 УК РФ) преступное легкомыслие какразновидность неосторожной вины содержит два содержательных признака: 1)предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своегодеяния; 2) самонадеянный расчет на предотвращение этих последствий бездостаточных к тому оснований. Первый признак традиционно относят к интеллектуальномусодержанию, второй — к волевому содержанию вины.
Анализинтеллектуального содержания преступного легкомыслия еще раз приводит к выводу,что предвидеть, не сознавая, невозможно. Предвидя возможность наступлениянеблагоприятного последствия, субъект так или иначе сознает развитие причиннойсвязи между совершаемым деянием и возможным преступным результатом. Например,проезжая через перекресток или железнодорожный переезд при запрещающем сигналесветофора, водитель автомобиля не только предвидит возможность наступления преступныхпоследствий в виде причинения физического или материального вреда другимучастникам дорожного движения, но и осознает общественную значимость(конфликтность с установленными в обществе правилами поведения) своего деяния.Следовательно, интеллектуальное содержание преступного легкомыслия, по сути,ничем не отличается от интеллектуального содержания умысла, и егозаконодательное определение также должно включать два признака: осознаниеобщественной значимости совершаемых действий (бездействия) и предвидениевозможности причинения какого-либо вреда.
Основноеотличие, по мнению большинства ученых, между преступным легкомыслием и косвеннымумыслом заключается в волевом содержании вины. «В отличие от косвенного умыславоля лица при преступном легкомыслии направлена на предотвращение преступныхпоследствий своего действия или бездействия. Лицо рассчитывает на конкретныереальные обстоятельства, которые, по его мнению, способны предотвратитьнаступление преступного результата… Неосновательность, ошибочность расчета ипревращает подобное психическое отношение к последствиям совершенного деяния впреступное легкомыслие, а само деяние — в преступление».
Помимоделения умысла на прямой и косвенный, теория и практика уголовного права знаютиные классификации видов умысла.
Помоменту формирования умысел принято делить либо на три вида: 1) заранееобдуманный, 2) внезапно возникший и 3) аффектированный, либо на два вида — заранее обдуманный и внезапно возникший (с подразделением последнего на простойи аффектированный).
Заранееобдуманный умысел характеризуется тем, что с момента его возникновения домомента реализации проходит более или менее значительный отрезок времени, втечение которого субъект осуществляет определенную психическую деятельность(выработка цели, укрепление решимости, учет противодействующих факторов, поискспособов и средств их преодоления и т.п.). Как правило, подобный разрыв вовремени свидетельствует о более тщательной подготовленности преступного деяния,затрудняет работу правоохранительных органов по раскрытию и расследованиюумышленных посягательств и изобличению виновных и существенно повышает опасностьпреступления и лица, его совершившего.
Внезапновозникшим называют умысел, который возник у виновного в нормальном психическомсостоянии и был реализован сразу или через короткий промежуток времени послевозникновения. Нередко скоротечное формирование умысла провоцирует обстановка(увидел то, что «плохо» лежит, и украл). Очень часто внезапно возникший умыселформируется в условиях межличностного конфликта (бытовые преступления), всостоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения(уголовно-наказуемое хулиганство), в таких чрезвычайных обстоятельствах, какнаводнение, пожар, землетрясение, авария и т.д.
Привыделении аффектированного умысла акцент, как правило, делается не столько намомент, сколько на психологический механизм формирования умысла на совершениепреступления. Поводом для его возникновения являются закрепленные в законе(ст.ст. 107,113 УК) противоправные или аморальные действия потерпевшего,способные вызвать у виновного состояние внезапно возникшего сильного душевноговолнения, существенно затрудняющее сознательный контроль над волевымипроцессами. Аффектированный умысел выделяют как самостоятельный вид, а не какразновидность внезапно возникшего умысла лишь потому, что именно онрассматривается законодателем в качестве основания смягчения ответственности заумышленное причинение вреда.
Следующейклассификацией является деление умысла по степени определенности предвидениясубъектом общественно опасных последствий своих действий (бездействия) наопределенный (конкретизированный), альтернативный и неопределенный(неконкретизированный).
Определенныйумысел характеризуется наличием конкретного и достаточно полного представленияо качественных и количественных признаках объективной стороны совершаемогодеяния. Например, производя из пистолета в упор выстрел в голову жертвы,преступник в полной мере осознает и то, что он совершает, и тот преступныйрезультат, который должен наступить. При неопределенном умысле имеется неиндивидуально-определенное, а обобщенное представление об объективных признакахдеяния, т. е. виновный />осознает только видовые его признаки.Так, нанося потерпевшему сильные удары по голове, груди и животу, виновныйпредвидит, что в результате будет причинен вред здоровью потерпевшего, но несознает величины этого вреда.
Альтернативныйумысел, в отличие от двух предыдущих, подразумевает, с одной стороны, наличиеиндивидуально-определенного представления о двух и более вариантах преступныхрезультатов своих действий, с другой — отсутствие стремления достичь одногоконкретного последствия, при сознательном допущении любого из них. Например,производя прицельные выстрелы в преследующего его сотрудника милиции, убегающийпреступник предвидит как возможность причинения вреда здоровью милиционера, таки возможность причинения ему смерти. Не стремясь достичь конкретного вариантапреступного результата, правонарушитель допускает возможность наступлениялюбого из них.
Практическоезначение рассмотренных классификаций состоит в том, что они позволяют детальнеерассмотреть психологический механизм преступного деяния и в соответствии с этимболее точно определить меру ответственности виновного, вид и размернеобходимого для его исправления наказания. В связи с этим представляетсяцелесообразным на уровне постановления Пленума Верховного суда дать разъяснениесуществующим в теории и правоприменительной практике делениям умысла, а такжеопределить степень влияния каждого из обозначенных выше видов умысла нахарактер и размер применяемого к виновному лицу уголовного наказания.
/>3.3Вина неосторожная
Неосторожностькак самостоятельная форма вины впервые была выделена в средневековойитальянской доктрине из непрямого умысла. Истории зарубежного уголовного праваизвестны весьма разнообразные определения неосторожной формы вины:противозаконная решимость воли на деяние, из которого без намерения субъектапроисходит преступление (Фейербах); решимость осуществить свою цель приотсутствии уверенности в ненаступлении преступных последствий (Грольман);решимость на действие, противозаконные последствия которого можно былосвоевременно усмотреть; бессознательно противоправная воля (Биндинг);непредвидение доступного предвидению последствия при осуществлении воли (Лист);недоразвитость рефлексов поведения и т.д.
Вопросынеосторожной формы вины получили отражение и в трудах отечественныхдореволюционных криминалистов. Так, по мнению Н.А. Неклюдова: «Поднеосторожностью разумеются такого рода деяния, которые происходят отнеосмотрительности лица. По своему характеру неосторожные деяния совпадают сослучайными деяниями, так как на практике весьма трудно разграничить их друг отдруга; здесь все зависит от произвола судей». Д.Ф. Кистяковский относительноданной формы вины отмечал, что «понятие неосторожности растяжимо и более илименее условно. В одних правонарушениях признаки неосторожности очевидны, вдругих они едва уловимы. Только посредством анализа каждого данного случаяможно определить, принадлежит ли оно к неосторожным или случайнымправонарушениям. Было бы всего справедливей эту вину неосторожную, обложивсамым низшим наказанием, каковы замечания, предостережения или в крайнем случаевыговоры, карать преимущественно гражданским взысканием» [14].
Вотечественной науке уголовного права достаточно полно разработаны методыуголовно-правового воздействия на преступную неосторожность. В разное времяпоиском путей решения данной проблемы занимались такие ученые, как Б.С. Волков,П.С. Дагель, Н.И. Загородников, М.С. Гринберг, В.Н. Кудрявцев, А.И. Рарог, В.Е.Квашис, Г.А. Злобин, В.А. Нерсесян, В.Г. Макашвили, М.Г. Угрехелидзе, A.M. Трухин и др. Несмотря на их фундаментальный вклад вобоснование особенностей уголовной ответственности за преступления, совершаемыепо неосторожности, современная теория уголовного права и, соответственно,действующее уголовное законодательство не содержат полных и однозначных ответовна постоянно возникающие у правоприменителей вопросы по установлению идоказыванию вины неосторожных преступников.
ВУголовном кодексе Российской Федерации содержится более восьмидесяти статей, вкоторых предусмотрена ответственность либо за преступления, совершаемые понеосторожности, либо за умышленные деяния, которыми по неосторожностипричиняется вред здоровью личности или материальный ущерб государству игражданам. Далеко не все из этих составов эффективно используютсяправоохранительными органами в борьбе с преступностью, что во многом связано ис нечеткостью законодательных конструкций, и с неоднозначностью ихдоктринального и легального толкования.
Неосторожнаяформа вины, а в особенности преступная небрежность, является спорной с позицииосознанности лицом осуществляемых им действий, что, в свою очередь, лежит воснове психологической теории вины. Установление психического отношения «кобщественно-опасному последствию при преступной небрежности представляетизвестные затруднения благодаря тому, что при ней у лица отсутствует всякоепредвидение наступления такого последствия». По общему правилу, для определенияхарактера и степени вины решающее значение имеет наличие или отсутствие у лицаосознания возможности наступления общественно опасных последствий. Однакозаконодатель, формулируя определение преступной небрежности в ч. 3 ст. 26 УК РФуказывает на то, что: «Преступление признается совершенным по небрежности, еслилицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствийсвоих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности ипредусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия». Такимобразом, законодателем прямо предоставляется />возможность привлечения к уголовной ответственностилиц, которые на момент совершения преступления не предвидели, а значит, и неосознавали возможности причинения вреда общественным интересам.
Приведеннаявыше законодательная формулировка преступной небрежности свидетельствует одопустимости привлечения к уголовной ответственности при отсутствии у лица собственного,внутреннего отношения к совершаемым им действиям, что абсолютно необходимо присовершении преступлений с другими формами вины. Нельзя не согласиться с мнениемГ.С. Фельдштеина, который считал, что невозможно обосновать ответственность занеосторожность, исходя из волевой теории вины [49]. Об этом свидетельствует ужесамо указание на отсутствие у лица предвидения наступления последствий своихдействий. В этой связи утверждение, что при неосторожности лицо действует сознанием дела, представляется весьма спорным. Знать — это предвидеть, апредвидения в рассматриваемом случае вовсе не требуется.
Рассмотрениеуказанной проблемы непосредственно связано с таким весьма спорным, актуальным инеразрешенным вопросом современной теории уголовного права, как соотношениепринципа законности и категории целесообразности. Под законностью обычнопонимаются требования точного и неукоснительного соблюдения законов всеми, комуони адресованы. Целесообразность, напротив, зачастую олицетворяется с наличиемреальной возможности у правоприменителя отходить от обязательных предписанийзакона и принимать произвольные решения. Это нередко приводит к выводу онеобходимости полного отрицания целесообразности как категории уголовногоправа, о приравнивании ее к беззаконию. Подобный подход, на мой взгляд,является односторонним, а следовательно, не совсем правильным. Несмотря на то,что целесообразность не упоминается непосредственно ни в одной из статейУголовного кодекса, тем не менее, она находит свое проявление во многихинститутах уголовного права, один из которых — институт вины.
Приоритетпрактической целесообразности над законностью наблюдается и в случаеотграничения преступной небрежности от невиновного причинения вреда.
Преступнаянебрежность находится на границе преступления и случая (невиновного причинениявреда). Каких-либо критериев их разделения в теории уголовного права несуществует, что делает разрешение данного вопроса исключительно прерогативойсуда. Как правило, в подобных ситуациях имеет место произвольное решение,основывающееся на собственных представлениях и весьма свободном истолкованиитой или иной жизненной ситуации. Функция определения того, могло или не моглолицо осознавать возможность наступления общественно опасных последствий, лежитисключительно на судах.
Решениясудов по данному вопросу отличаются своей неопределенностью и неконкретностью,часто отсутствует логика, основанная на предписаниях закона. Характерным в этомотношении является следующий пример: судом Коми-Пермяцкого автономного округапо ч.1 ст. 109 УК РФ был осужден гр-н Едакин, совершивший данное преступлениепосредством производства выстрела из ружья, которое, по его мнению, былонезаряженным. Суд пришел к выводу о случайности происшедшего, но, несмотря наэто, признал Едакина виновным в причинении смерти по неосторожности и назначилему наказание. Приведенный пример показателен в том плане, что отсутствие у судовчетких критериев разграничения небрежности (как субъективного основанияуголовной ответственности) и невиновного причинения вреда (как обстоятельства,исключающего уголовную ответственность) не позволяет им оправдать невиновныхдаже в случае установления случайности наступивших последствий.
/>Психологическая теория вины подразумевает,что суд не создает вину обвиняемого, а лишь познает в процессе судебногоразбирательства дела, существует ли объективно вина подсудимого врассматриваемом преступлении. В случае же с преступной небрежностью суд,наоборот, сам определяет вину, так как именно он, и только он дает оценкусовершенному деянию и выносит в соответствии с этой оценкой свое окончательноерешение. Решение, свидетельствующее о виновности или невиновности лица,принимается не в соответствии с правилами, четко указанными в законе, а наосновании мнения отдельных людей — судей. Таким образом, усмотрение судаставится над законом, что является предпосылкой произвола. Однако практическаядеятельность (в данном случае — деятельность судов) вынуждена идти именно потакому пути, поскольку законодатель не дает надлежащего разрешения имеющейсяпроблемы.
Уголовныйзакон в сфере определения субъективных оснований уголовной ответственности ксожалению, отстает от реальной действительности. В связи с этим встречающиеся впрактике судопроизводства «разновидности преступного поведения, не охватываемыеправовой конструкцией вины (это относится и к преступной небрежности), недолжны искусственно подгоняться под эту конструкцию. Наоборот, «правовая конструкциявины должна быть «подогнана» под действительность». Таким образом Законностьдолжна быть приведена в соответствие с целесообразностью, а точнее, с той правоприменительнойпрактикой, которая имеет место в повседневной действительности.
Ещеодним спорным, на мой взгляд, вопросом является существующее не только в общейтеории права, но и в действующих законодательствах многих стран объединение внеосторожной форме вины двух достаточно противоречивых разновидностейнеосторожности: осознанной неосторожности (recklessness), при которой деятель осознает, ноигнорирует риск наступления неблагоприятных последствий своего деяния, инеосознанной неосторожности (negligence), при которой деятель не в состоянии в достаточной мере осознать риск,сопряженный с его поведением. Понятию осознанной неосторожности в отечественномуголовном праве и законодательстве в известной мере соответствует понятиелегкомыслия (ч.2 ст.26 УК), которое ранее именовалось преступнойсамонадеянностью, а понятию неосознанной неосторожности — понятие небрежности(ч.3 ст.26 УК).
Пообщему правилу, неосторожные преступления считаются гораздо менее тяжкими, чемумышленные деяния, даже если они являются однородными или одновидовыми. Помнению некоторых ученых, это следует из толкования ст.24 УК РФ, где «вимперативной форме указано, что деяния, совершенные по неосторожности,квалифицируются как преступные лишь в том случае, если об этом есть специальноеуказание в статье Особенной части УК, тогда как умышленные деянияквалифицируются в качестве преступлений без специального указания на нюансысубъективной стороны». Разделяю позицию тех авторов, которые заявляют:«Умышленная вина с ее осознанностью желанием или сознательным допущениемпреступного результата, конечно заслуживает гораздо большего упрека, чемнеосторожная вина, лишенная указанных интеллектуальных качеств. В этом смыслеумышленная вина — это злонамеренная вина, а неосторожная вина — винаневнимательности, отсутствия осторожности, забывчивости».
Считаю,что вопрос о степенях неосторожной вины не нуждается в законодательномзакреплении, поскольку уголовный закон в данном случае должен лишьрегламентировать возможность предъявления упрека лицу, неосознанно причинившемувред чьим-либо интересам. Величина же данного упрека будет непосредственно зависетьот размера причиненного вреда.
3.4Двойная форма вины
Впрактической деятельности правоохранительных органов достаточно частовстречаются случаи, когда лицо, совершая умышленное преступление, причиняетобщественно опасные последствия по неосторожности. Возникает закономерныйвопрос: каким в целом признать такое преступление: умышленным или неосторожным?Если оценивать такое деяние по отношению субъекта к действиям, то оно должносчитаться совершенным умышленно, а если по отношению к наступившим последствиям,то — совершенным неосторожно.
«Смешаннаявиновность», как сочетание различных форм вины, известна теории уголовногоправа достаточно давно. Однако первоначально ее понятие было настолько широким,что охватывало все «осложненные типы» преступлений: сочетание двух и более умыслов,двух и более неосторожностей, сочетание умысла и неосторожности. При этом ксмешанной виновности зачастую относили идеальную и реальную совокупностьпреступлений, например, поджог дома и гибель в нем людей, или ограблениеубитого по неосторожности лица.
Развитиетеории субъективного вменения привело к возникновению в науке отечественногоуголовного права концепции двойной формы вины. Еще в 60-е годы на страницахюридических изданий разгорелась бурная дискуссия, в ходе которой одни авторырассматривали различное психическое отношение к действиям и последствиям какспецифическую форму вины, другие считали, что здесь нет особой формы вины.Однако никто из них не отрицал возможности лица, совершающего преступление,по-разному относиться к своим действиям (бездействию) и к их последствиям.Например, Г. А. Кригер писал: «Наличие причинной связи между деянием, прямым ипроизводным последствиями дает основание рассматривать содеянное как однопреступление с осложненной объективной и субъективной сторонами. Такуюситуацию, характеризуя субъективную сторону, следует назвать сложной или,возможно, двойной виной (а не формой вины)». А.Б. Сахаров, выступая противникомдвойной формы вины, отмечал, что признание смешанной вины означало бы разрывединого психического процесса, составляющего содержание той или иной формывины, на две части, каждой из которых может быть придано самостоятельноезначение.
Проведениев начале 70-х годов диссертационного исследования проблемы смешанной формы виныв уголовном праве позволило А.Д. Горбузе сделать следующие выводы; «а)содержание смешанной формы вины состоит из двух относительно самостоятельныхкомпонентов, каждый из которых обладает собственной структурой, сходной соструктурой умысла и неосторожности… б) взаимосвязь компонентов смешаннойформы вины настолько органична, что только их единство, а не механическаясовокупность (сумма) образует смешанную вину как систему… в) смешанная формавины представляет собой качественно определенное явление, не сводимое ксовокупности составляющих его компонентов» [7].
Проблеманеоднозначного психического отношения преступника к совершаемому деянию и кнаступающим в его результате последствиям не утратила своей актуальности иосталась предметом научной дискуссии и в 80-е годы прошлого столетия. Вчастности, В.В. Лукьянов, анализируя «раздвоение» вины в преступлениях сосложным составом, отмечал, что «исключительное значение этой проблемызаключается в том, что без ее разрешения не имеет смысла говорить о гуманизацииправоприменительной деятельности, об обеспечении справедливости, достижимойтолькопри полном соответствии принимаемых мер воздействия степени общественнойопасности совершаемых правонарушений» [21].
/>Возможно, результатом всех этихнаучных исследований и дискуссий стало появление в Уголовном кодексе РоссийскойФедерации 1996 г. ст. 27 «Ответственность за преступление, совершенное с двумяформами вины»: «Если в результате совершения умышленного преступленияпричиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгоенаказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность затакие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможностьих наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывалона их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно и моглопредвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступлениепризнается совершенным умышленно».
Анализируяданную законодательную конструкцию, можно выделить следующие признаки.Во-первых, преступное деяние совершается умышленно. Во-вторых, отношение лица кнаступившим в результате его деяния последствиям характеризуется преступнымлегкомыслием либо небрежностью. В-третьих, тяжкие последствия влекут болеестрогое наказание, т. е. не охватываются конструкцией основного составапреступления.
Некоторыеавторы пытаются относить к преступлениям с двумя формамивины тесоставы преступлений, законодательная конструкция которых подразумеваетнарушение каких-либо правил (пожарной безопасности, безопасности на объектахатомной энергетики, санитарно-эпидемиологических правил и т.д.), повлекшее понеосторожности тяжкие последствия в виде причинения средней тяжести или тяжкоговреда здоровью либо смерть человека. Так, на примере дорожно-транспортныхпреступлений они отмечают, что «вопрос о выделении сложной формы вины возник изпотребностей практики. Нередко наступлению вредных последствий предшествуетумышленное нарушение Правил дорожного движения при неосторожном отношении к наступлениюпоследствий». По мнению П.С. Дагеля и Д.П. Котова, «только при рассмотрениисубъективной стороны автотранспортных преступлений по схеме смешанной формывины возможно отграничение этих преступлений как от невиновных действий, так иот умышленных преступлений против личности, а также разграничение умышленного инеосторожного нарушения правил безопасности движения, повлекшего вредныепоследствия» [11] .
С этойпозицией нельзя согласиться по той причине, что само по себе нарушение тех илииных правил безопасности не является преступным деянием независимо от того, как(сознательно или неосознанно) к нему относился сам нарушитель.
/>В современной учебной литературепредлагается различать два типа преступлений с двумя формами вины. К первомуотносятся преступления, квалифицированный состав которых характеризуетсяумыслом по отношению к преступному деянию и неосторожностью к возможностинаступления тяжких последствий. Примером такого типа преступлений являетсяпредусмотренное ч. 3 ст. 123 УК РФ незаконное производство аборта, повлекшее понеосторожности смерть потерпевшей либо причинение тяжкого вреда ее здоровью.Более распространенными разновидностями данного типа преступлений выступаютпредусмотренные п. «г» ч. 2 и п.п. «а» и «б» частей 3 ст.ст. 131 и 132 УК РФквалифицированные составы изнасилования либо насильственных действийсексуального характера: повлекшие (умышленно или по неосторожности) заражениевенерическим заболеванием, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего(потерпевшей), повлекшие по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью,заражение ВИЧ-инфекцией или иные тяжкие последствия.
Второйтип преступлений с двумя формами вины образуют умышленные преступные деяния,совершение которых ведет к наступлению двух последствий, одно из которыхохватывалось умыслом виновного, а второе, более тяжкое, наступает понеосторожности. Например, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ умышленноепричинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего:непосредственное последствие в виде тяжкого вреда здоровью причиняетсяумышленно, отдаленное и более тяжкое последствие в виде смерти потерпевшегоумыслом виновного не охватывается и наступает по неосторожности. Так, 12 июня 1999 г. гражданин Т., находясь в сильной степени алкогольного опьянения, беспричинно из хулиганскихпобуждений нанес множественные удары руками и ногами по голове и другим частямтела гражданина Б. В результате избиения потерпевшему были причинены телесныеповреждения в виде закрытой черепно-мозговой травмы с закрытым переломомвисочной кости справа, линейным переломом нижней челюсти и ушибом правой лобнойдоли головного мозга, повлекшие впоследствии его смерть. В этом примересовершенно очевидно осознанное стремление преступника причинить тяжкий вредздоровью и неосторожное отношение к смерти потерпевшего. Еще одним достаточнопоказательным примером данного типа преступлений является предусмотренное ч. 2ст. 167 УК РФ умышленное уничтожение или повреждение имущества, повлекшее понеосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия.
Распространенностьподобных примеров актуализирует повышенное внимание законодателя иправоприменителей к проблеме четкой регламентации и правильной квалификации преступленийс двумя формами вины.
Статья27 УК РФ была призвана, на мой взгляд, положить конец многолетним спорам оналичии наряду с умыслом и неосторожностью третьей самостоятельной формы вины:«смешанной», «двойной» или «раздвоенной». Подтверждениями этому предположениювыступают как ее название, так и используемые в содержании ссылки на умысел инормативные формулы легкомыслия и небрежности. Кроме того, закрепление в текстезакона того, что преступления с двумя формами вины в целом признаютсяумышленными, должно урегулировать и многолетний научный спор о приоритетноститого или иного отношения к действиям (бездействию) и последствиям.
Однако стакой позицией далеко не все согласны. В частности, В.И. Ткаченко считает, чтовыделение в уголовном законе специальной статьи (ст.27 УК), применимой лишь ксложным составным преступлениям, которых по его подсчетам в Уголовном кодексеРоссийской Федерации всего двенадцать, вряд ли верно в принципе, так как всеинституты Общей части УК должны иметь общий, а не выборочный характер. «Отказот выделения в особую группу сложных составов преступлений по признаку наличиядвух последствий и вины за каждое из них и возвращение к оценке таких деяний поправилам ч.2 ст. 17 УК устранит противоречия между Общей и Особенной частямиУК».
Помнению Г.В. Назаренко, законодательная формула «такое преступление признаетсясовершенным умышленно» имеет оценочный характер и содержит в себе элементыобъективного вменения, так как не учитывает неосторожный характер причиненияопасных последствий[24].
Исходяиз того, что форма вины характеризует определенную связь сознания и воли лица собъективными признаками преступления, В.А. Ширяев приходит к выводу, «что«раздвоенная» форма вины как явление, характеризующее объективную способностьумышленного деяния влечь неосторожные последствия, представляет собой формупсихического отношения к преступлению в целом. Более тяжкое последствие необразует нового преступления, а укладывается в границы основного, усложняя приэтом как объективную, так и субъективную его стороны. Если же более тяжкоепоследствие находится за рамками состава умышленного преступления, токвалификация производится по правилам идеальной совокупности преступлений» [52].
Как ужебыло отмечено в предыдущих главах, под виной следует понимать сознательно-волевоеили должное (презюмируемое государством) отношение лица к совершаемому имнарушению уголовно-правового запрета. Если в качестве критерия деления на формывзять наличие либо отсутствие волевого сознания лица в момент совершения им преступления,то становится очевидным, что виновное отношение может быть либо сознательным(лицо сознает и предвидит возможность причинения вреда охраняемым закономинтересам), либо презюмируемым государством (когда лицо не предвидело, нодолжно и могло предвидеть возможность наступления неблагоприятных последствий).Никакой третьей формы вины из приведенного определения не вытекает.
Поэтомусовершенно прав законодатель, назвав те нарушения уголовно-правовых запретов,где наблюдается умышленное отношение к деянию и неосторожное к последствиямлибо умышленное отношение к непосредственным и неосторожное к производнымпоследствиям, преступлениями с двумя формами вины (ст.27 УК). Не вызываетвозражений и признание таких преступлений в целом умышленными, так как этоимеет важное значение для установления рецидива преступлений, правильногоназначения наказаний, определения режима их отбывания, применения амнистий ивлечет другие правовые последствия, связанные с реализацией уголовнойответственности.
3.5 Невиновноепричинение вреда
Анализвиновного вменения в уголовном праве будет неполным без детального рассмотрениятех ситуаций, когда совершенное деяние, содержащее признаки какого-либо составапреступления, в силу отсутствия вины субъекта не признается преступлением и,соответственно, не может влечь уголовной ответственности лица, егосовершившего. В судебной практике такого рода ситуации обычно именуютсянесчастным случаем, а в теории уголовного права казусом или случаем без вины.
Вопросамневиновного причинения вреда охраняемым уголовным законом правам и интересам вразное время уделялось и продолжает уделяться достаточно большое внимание состороны отечественных и зарубежных ученых-правоведов, так как от их правильногорешения и четкой законодательной регламентации в конечном итоге зависят пределывиновного вменения.
Помнению Б.С. Утевского, под случаем следует понимать «такое отношение лица ксвоим действиям и их последствиям, при котором лицо это не должно было или хотяи должно было, но не могло предвидеть наступления противоправных последствийсвоих действий» [48].
М.Д.Шаргородский писал: «Случайность имеет место тогда, когда действие, совершенноелицом, не могло вызвать хотя бы и желательный ему результат и когда результатнаступил, хотя и в итоге действий данного лица и находится с ними в причиннойсвязи, но для наступления этого результата необходимо было, кроме действиясубъекта, присоединение еще и других причин, которые не возникали из егодействий» [51].
Большинствоученых отводят случаю особое место среди обстоятельств, исключающих вину иуголовную ответственность лица за совершенное им деяние. Так, по мнению П.С. Дагеляи Д.П. Котова, другие обстоятельства, к которым они относят ошибку субъекта,исполнение обязательного приказа и неправомерное поведение потерпевшего,«исключают вину именно тогда, когда создают ситуацию субъективного случая» [11].
Чтокасается нормативного закрепления, то первые упоминания о невиновном причинениивреда встречаются еще в Пространной редакции Русской правды. Так, в соответствиисо ст. 26 («Не терпя ли противу тому ударить />мечем, то вины ему в томь нетуть») невиновнымпризнавался тот, кто ударит мечем в ответ на оскорбление. В качествезаконодательной дефиниции невиновное причинение вреда появилось в Соборномуложении 1649 г. Например, в случае с поджогами имущества кодекс различаетказус («ненарочное дело»), неосторожность («небрежение») и умысел («нарочноедело»). В Артикуле воинском 1715 г. при описании случайного убийства, закоторое не предусмотрено наказание, законодатель использует следующую формулу:«весьма неумышленное и ненарочное убивство, у котораго никакой вины ненаходится». Невиновное причинение вреда получило достаточно детальнуюрегламентацию в Уголовном уложении 1903 г. Так, согласно ст.ст. 42 и 43 «не вменяется в вину преступное деяние, коего учинивший не мог предвидеть илипредотвратить. Неведение обстоятельства, коим обусловливается преступностьдеяния или которое усиливает ответственность, устраняет вменение в вину самогодеяния или усиливающего ответственность обстоятельства».
Уголовныекодексы РСФСР 1922 г., 1926 г. и 1960 г. не содержали уголовно-правовых норм оказусе как обстоятельстве, исключающем вину и уголовную ответственностьпричинителя вреда. Лишь Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. в ст. 28 на новом качественном уровне возродил и конкретизировал положения уголовногозаконодательства дореволюционной России о невиновном причинении вреда.
Помнению психологов, ч. 1 ст. 28 УК РФ, в которой говорится о признании деянияневиновным: «если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствамдела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия)либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и пообстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть», впсихологическом комментарии не нуждается. Установление названных в нейобстоятельств есть частный случай констатации отсутствия интеллектуальногокритерия вменяемости безотносительно к детерминации этой ситуации (обман,неизвестность законодательного запрета в силу нарушений требований о егопубликации, введение в заблуждение неправильной маркировкой хранилища илиприбора и т.д.). Данная позиция представляется достаточно спорной,так как под вменяемостью, как уже отмечалось ранее, обычно понимают способностьосознавать происходящее и принимать правильные (с точки зрения общества)решения. Применительно же к невиновному причинению вреда следует устанавливатьне отсутствие этой способности, а отсутствие обязанности и возможностиосознавать происходящее и предвидеть возможность наступления неблагоприятныхпоследствий своих действий.
Согласноч. 2 ст. 28 УК «деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, егосовершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасныхпоследствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить этипоследствия в силу несоответствия своих психофизиологических качествтребованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам». Закрепивданное положение, законодатель ориентировал правоприменителей на психологическийанализ отношения лица, нарушившего уголовно-правовой запрет в особых опасных инепрогнозируемых ситуациях (характеризующихся, как правило, крайним дефицитомвремени для принятия единственно правильного решения), к тому вреду, которыйпричиняется.
Подэкстремальными условиями обычно принято понимать обстоятельства неординарные,чрезвычайные, непривычно трудные и сложные. В психологии к этим условиямотносят ситуации, которые предъявляют человеку требования, выходящие за пределыфункционального диапазона его приспособительных возможностей. Вуголовно-правовом значении к экстремальным условиям следует относить вызываемыефакторами природного (стихийные бедствия, экологические катастрофы),биологического (действия животных, эпидемии, эпизоотии) или социального(действия или бездействие как отдельных граждан, так и различных групп)характера ситуации повышенной опасности для жизни и здоровья людей,правопорядка, сохранности материальных и культурных ценностей.
Нервно-психическиеперегрузки также следует рассматривать в тесной взаимосвязи с дезорганизациейсознания и поведения. Можно выделить три наиболее распространенных состояния,определяющих наличие нервно-психических перегрузок, и характерные для этихсостояний признаки. Во-первых, это психологическая дизадаптация, отличительнымипризнаками которой являются потеря контроля над ситуацией, растерянность,заторможенность или, наоборот, хаотичные действия, отсутствие волевых усилий,апатия. Во-вторых, психологический шок, характеризующийся парализацией волевыхфункций организма, резким сужением внимания, заторможенностью или полнымотсутствием адекватных реакций на происходящее. В-третьих, психическое илифизическое переутомление, о котором можно судить по ухудшению внимания,мышления, памяти, ослаблению решительности, ухудшению координации движений,выраженной тревожности, проявлению особенностей вегетативно-сосудистой системыорганизма.
Приустановлении наличия вышеобозначенных состояний специалист может датьзаключение о несоответствии психофизиологических качеств конкретного лицанервно-психическим перегрузкам, что исключает возможность привлечения куголовной ответственности.
Представляетинтерес тот факт, что рассматриваемые состояния и характеризующие их признакимогут развиваться и в результате некоторых психических заболеваний. В такомслучае правомерно ставить вопрос о невменяемости лица, нарушившегоуголовно-правовой запрет. Для разграничения состояния несоответствияпсихофизиологических качеств личности требованиям экстремальных условий илинервно-психическим перегрузкам и патологических психических отклонений уконкретного причинителя вреда необходимо проведение комплексной судебнойэкспертизы. Нельзя согласиться с мнением А.И. Рарога, который утверждает, чтовывод о несоответствии психофизиологических качеств как требованиямэкстремальных условий, так и нервно-психическим перегрузкам должен опираться назаключение судебно-психологической экспертизы. Характер экспертногоисследования в этих случаях должен носить комплексный психолого-психиатрическийхарактер. Принимая во внимание, что в отдельных ситуациях грань между преступлениеми невиновным причинением вреда достаточно расплывчата, для всесторонней оценкипроизошедшего необходимы специальные познания как в области психологии, так и вобласти психиатрии.
/>В юридической литературеразновидность невиновного причинения вреда, закрепленная в ч. 1 ст. 28 УК,получила название объективного казуса, который имеет место в тех случаях, когдасуществуют объективные, не зависящие от воли лица факторы, именуемые законодателем«обстоятельствами дела», в силу которых лицо, причинившее вред, не моглоосознавать общественной опасности своего деяния либо не должно было или немогло предвидеть наступления общественно опасных последствий. Соответственно,субъективным казусом предлагается считать те ситуации, когда лицо, причинившеевред, не могло предотвратить общественно опасные последствия, возможностьнаступления которых оно предвидело в экстремальных условиях либо принервно-психических перегрузках.
Нельзяне согласиться с мнением В.Н. Кудрявцева, который при анализе субъективныхграниц правового поведения отмечает, что «бессознательный элемент поведенияимеет правовое значение только в тех случаях и в тех пределах, в каких онподдается возможному контролю со стороны сознания и воли лица, т. е. можетпотенциально быть в надлежащий момент осознанным. Именно в этих пределах ивозможна ответственность человека за свои действия». Однако в теории уголовногоправа существует точка зрения, согласно которой «случай может иметь местотолько там, где существует причинный разрыв между действием и следствием» [18].
Рассмотрениеневиновного причинения вреда, на мой взгляд, будет неполным без анализа егосоотношения с пограничной уголовно-правовой категорией «ошибка». В юридическойлитературе встречается достаточно много весьма разноречивых определений ошибки.Так, некоторые авторы
предлагаютпод уголовно-правовой ошибкой понимать заблуждение лица относительнофактических и юридических признаков содеянного. Другие — «неправильное представлениелица относительно общественной опасности совершаемого им деяния и техобстоятельствах, которые являются для него существенными, будучи элементамисоответствующего состава преступления». Третьи — под ошибкой понимают невернуюоценку лицом своего поведения. Четвертые — «заблуждение лица относительнохарактера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его противоправности».Изучение и обобщение всех этих точек зрения позволяет заключить, чтоуголовно-правовая ошибка есть не что иное, как субъективное заблуждение лицаотносительно объективных свойств совершенного им деяния.
Такимобразом, для отнесения того или иного представления к категории ошибочныхследует определиться с минимумом тех правовых и социальных знаний, которымидолжен обладать субъект уголовной ответственности. Иными словами, если мывправе утверждать, что субъект преступления в отдельных случаях способензаблуждаться относительно тех общественных отношений, против которых направленоего деяние (например, он в ходе квартирной кражи причиняет вред общественнойбезопасности в случае хищения оружия или порядку управления в случае похищенияличных документов, а не праву собственности лица, проживающего в этойквартире), и эта ошибка способна оказывать влияние на его ответственность:ослаблять ее или усиливать, то, на мой взгляд, было бы последовательным ивполне логичным законодательно регламентировать тот минимум знаний, наличиекоторого может свидетельствовать о реальном или возможном (при надлежащейвнимательности) понимании объекта преступного посягательства. Причинение вредаохраняемым уголовным законом интересам в силу объективного отсутствия этогоминимума должно расцениваться как невиновное причинение вреда.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Цели, поставленные вначале работы достигнуты, можно сделать следующие выводы:
1. В результатеисторического развития уголовно-правовых взглядов, категория вины переместиласьиз области материальных признаков преступления в сферу субъективных основанийуголовной ответственности. Способность человека оценивать свое поведение ируководить своими действиями постепенно заняла центральное место в деленадлежащей защиты важнейших интересов личности и общества от различного родапротивоправных посягательств.
2. Неотъемлемойчастью содержания и сущности вины является сознание, а также предвидениеобщественно опасных последствий. Между субъектом преступления и винойсуществует неразрывная связь, а понятия вины и виновности существенноразличаются.
3. Формавины указывает на способ интеллектуального и волевого взаимодействия субъекта собъективными обстоятельствами, составляющими юридическую характеристику деяния.Основными формами вины является вина умышленная и неосторожная.
Такжеможно внести следующие предложения:
1. Длясокращения количества ошибок, допускаемых в процессе привлечения к уголовнойответственности виновных и освобождения от уголовной ответственности невиновных,необходимо ввести единообразное понимание виновности не только в уголовномправе, но и в уголовном процессе.
2. Законодательнаяформула характера и предмета предвидения нуждается в совершенствовании. Учитываявероятностный характер знания о будущем, необходимо в ч.2 ст.25 УК РФотказаться от термина «неизбежность», оставив в законодательной формуле лишьслово «возможность», предполагая при этом, что при прямом умысле виновное лицопредвидит высокую степень реализации этой возможности, приближающуюся по своемухарактеру к неизбежности.
3. Практическоезначение классификаций умысла состоит в том, что они позволяют детальнеерассмотреть психологический механизм преступного деяния и в соответствии с этимболее точно определить меру ответственности виновного, вид и размернеобходимого для его исправления наказания. В связи с этим представляетсяцелесообразным на уровне различных органов дать разъяснение существующим втеории и правоприменительной практике делениям умысла, а также определитьстепень влияния каждого из обозначенных выше видов умысла на характер и размерприменяемого к виновному лицу уголовного наказания.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХИСТОЧНИКОВ
Нормативные правовые акты
1. КонституцияРоссийской Федерации. – М.: Издательство «АСТ», 2007.- 64 с.
2. Уголовный кодексРоссийской Федерации. – Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2007.- 190 с.
3. Уголовно-процессуальныйкодекс Российской Федерации. – Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2007.- 272 с.
Учебная и научная литература
4. Батурина Г.И. Ценностный аспект сознания //Сознание и диалектика познавательной деятельности: Межвуз. сборник науч.трудов. — Иваново, 1984.- С. 48-53.
5. Векленко С.В.Понятие, сущность, содержание и формы вины в уголовном праве: Монография. –Омск: Изд-во Омск. юрид. акад. МВД России, 2002.- 192 с.
6. Волков Б.С. Детерминистическая природапреступного поведения: Монография. — М.: РУДН, 2004. — 128 с.
7. Горбуза А.Д. Смешанная форма вины по советскомууголовному праву: Автореф. дис. канд. юрид. наук. — М., 1972.- 15с.
8. Гуревич С.А, Ответственность юных преступников порусскому законодательству//Дети-преступники / Под ред. М.Н. Гернета.- М., 1912.-С. 14-18.
9. Дагель П.С. Неосторожность: уголовно-правовые икриминологические проблемы. — М.: ЮЛ, 1977. – 143 с.
10. Дагель П.С. Проблемы вины в советском уголовномправе: Ученые записки Дальневосточного университета.- М., 1968. — Вып.21.- С.46-54.
11. Дагель П.С.,Котов Д.П. Субъективная сторонапреступления и ее установление. – Воронеж, 1974.- 242 с.
12. Иванов И., БрыкаИ. Ограниченнаявменяемость//Следователь. – 1999.- №7. С. 18-19.
13. Иванов И.Г. Аномальный субъект преступления:проблемы уголовной ответственности. – М., 2000.- 248 с.
14. Кистяковский А.Ф. Элементарный учебникобщего уголовного права. — Киев, 1891.- 448 с.
15. Козаченко И.Я.,Сухарев Е.А., Гусев ЕЛ. Проблемауменьшенной вменяемости. — Екатеринбург, 1993.- 316 с.
16. Козловский М.Ю. Пролетарская революция и уголовное право// Пролетарская революция и право. — 1921. -№ 15.- С. 26-43.
17. Красиков Ю.А. Лекция 7: Субъективная сторонапреступления / Под ред. профессора А.Н. Игнатова. – М., 1996.- С. 84-92.
18. Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма ипатология. — М., 1982.- 234 с.
19. Кузнецова Н.Ф. Эффективность уголовного закона и еезначение в борьбе с преступностью// Вестн. Моск. ун-та.- Сер. 10, Право. — 1974. -№ 4.- С.46-53.
20. Лазарев AM. Субъект преступления: Учебное пособие для студентов ВЮЗИ.- М.,1981.- 143 с.
21. Лукьянов В.В. К вопросу о «раздвоении» вины впреступлениях со сложным составом // Сов. гос-во и право. – 1988. — № 10.- С12-15.
22. Маньковский Б. С.Проблема ответственностив уголовном праве. — М.,1949.- 312 с.
23. Марцев А.И. Общие вопросы учения о преступлении.– Омск, 2000.- 331 с.
24. Назаренко Г.В. Вина в уголовном праве: Монография. –Орел, 1996.- 196 с.
25. Наумов А. В. Обновление методологии наукиуголовного права //Сов. гос-во и право. – 1991. — №12.- С. 33-39.
26. Нерсесян В.А. Неосторожная вина: проблемы и решения// Гос-во и право. – 2000. — №4.- С. 54-58.
27. О состоянии и задачах науки советского уголовногоправа // Сов. гос-во и право. – 1955.- №4.- С.45-49.
28. Основы уголовного законодательства Союза ССРи союзных республик. основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзныхреспублик. — М, 1969.- 448 с.
29. Павлов В.Г. Теоретические и методологическиепроблемы исследованисубъекта преступления // Правоведение. –1999. -№ 2. – С.76-83.
30. Памятники Русского права. — М., 1955. — Вып. 3.-346 с.
31. Памятники Русского права.- М., 1957. — Вып. 6.-418 с.
32. Пионтковский А.А.Уголовное право РСФСР:Общая часть. — М., 1924.- 476 с.
33. Познышев С.В. Основные начала науки уголовногоправа. Общая часть уголовного права. – М., 1912.- 316 с.
34. Рарог A.M. Общаятеория вины в уголовном праве: Учебное пособие. — М., 1980.- 135 с.
35. Рассказов Л.,Упоров И. Категория«свобода» в уголовном праве России //Уголовное право. – 2000. — № 2.- С. 57-64.
36. Рогов В.А. История уголовного права, террора ирепрессий в Русском государстве XV-XVII вв. — М., 1995.- 348 с.
37. Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9 т. — М., 1986.- 736 с.
38. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. – М., 2000.- 349 с.
39. Санталов А.И. О единстве психологического исоциально-правового аспектов вины // Тезисы докладов и научных сообщений. — Кишинев,1965.- С. 113-125.
40. Сборник документов по истории уголовногозаконодательства СССР и РСФСР (1917-1952). — М., 1953.- 413 с.
41. Сборник постановлений Президиума иопределений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР. — М.,1981.- 448 с.
42. Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право: Часть Общая:Пособие к лекциям. — СПб., 1908.- 523 с.
43. Ситковская О.Д. Психологический комментарий кУголовному кодексу Российской Федерации.- М.: Юрист, 2003.- 576 с.
44. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Часть Общая.- СПб., 1902.- 316 с.
45. Тихонов К.Ф. Субъективная сторона преступления. — Саратов, 1967.- 196 с.
46. Трайнин А.Н. Состав преступления по советскомууголовному праву. — М., 1951.- 245 с.
47. Угрехелидзе М.Г. О сфере уголовно-наказуемойнеосторожности //.Проблемы борьбы с преступной неосторожностью: Сб. науч.трудов. — Владивосток, 1981.- С. 13-21.
48. Утевский Б.С. Вина в советском уголовном праве. – М.:Госюриздат, 1950.- 319 с.
49. Фельдштейн Г.С. Учение о виновности в уголовномправе. — М., 1902.- 446 с.
50. Филимонов В Д. Общественная опасность личностипреступника. — Томск, 1970.- 277 с.
51. Шаргородский М.Д.Вина и наказание всоветском уголовном праве, — М.,1945.- 146 с.
52. Ширяев В.А. «Раздвоенная» форма вины какуголовно-правовая категория: Автореф. дне… канд. юрид. наук. — М., 1998.- 183с.
53. Якушин В. А. Ошибка и ее уголовно-правовоезначение. — Казань: Изд-во Казанск. ун-та., 1988.- 128 с.
Судебная практика и материалы
54. Архив Куйбышевского районного суда г. Омсказа 1999 г. Уголовное дело № 1- 1447.
55. Архив Ленинского районного суда г. Омска за 1999 г. Уголовное дело № 1 — 896.
56. Архив Ленинского районного суда г. Омска за 1999 г. Уголовное дело № 1 — 1323.
57. Архив Ленинского районного суда г. Омска за 2000 г. Уголовное дело № 1 — 1248.
58. Архив Ленинского районного суда г. Омска за 2000 г. Уголовное дело № 1 — 1506.