/>Содержание
Введение
1. Понятие,виды и особенности квалификации составов преступлений с оценочными признаками.
2.Квалификации оценочных признаков социально-морального (социально-психологического) вреда
3. Трудностис квалификацией социально-культурных оценочных признаков по делам о порнографии
Заключение
Литература
Введение
Одним из обязательных условийпроведения в жизнь современной российской уголовной политики являетсянезыблемость ее основополагающих начал — принципов законности, равенства,справедливости, гуманизма. Огромное влияние на качество соблюдения этихпринципов оказывает употребление в уголовном законодательстве оценочныхпризнаков. Исторически сложившись, оно представляет собой самостоятельный приемтехники изложения уголовно-правового материала, при помощи которого, по нашимподсчетам, получили выражение нормы 56,44 % статей УК РФ 1996 года. Именно сего реализацией связано огромное количество проблем, возникающих как впрактической, так и в научной сферах юридической деятельности. Законодательноезакрепление оценочных признаков не может быть оценено однозначно: с однойстороны, оно обеспечивает гибкость уголовно-правового регулирования, позволяяприменять соответствующие уголовно-правовые нормы с учетом конкретных условийместа и времени, с другой -сопряжено с угрозой разнообразного и (или)противоречивого толкования и применения «оценочных» уголовно-правовыхпредписаний, нескончаемых и бесплодных споров, как в теории, так и на практике,и, в конечном итоге, нарушения основополагающих начал Уголовного кодекса РФ.Кроме того, употребление оценочных признаков таит в себе большую опасностьнегативного воздействия на результат осуществленной криминализации, так как ихуголовно-правовое истолкование может сделать границы криминализации аморфными,расплывчатыми, когда вопрос о преступности (непреступности) деяния фактическибудет решаться лицом, применяющим уголовно-правовую норму.
Результаты проведенного намисоциологического исследования показали, что 55,04 % из числа опрошенныхпрактических работников испытывают затруднения в применении уголовно-правовыхнорм, содержащих оценочные признаки, 12,79 % из них полагают, что оценочныепризнаки не вносят в процесс уголовного правоприменения никаких особенностей и,наконец, 26,74 % считают, что оценочные признаки облегчают правоприменительнуюдеятельность. При этом 68,11 % из числа последней группы респондентовсоставляют следователи органов внутренних дел, которые, как свидетельствуютизученные нами материалы, признавая подсудимых виновными в совершениипреступлений по признакам, являющимся оценочными, не обосновывают вывод оналичии последних в фактических обстоятельствах дела.
В настоящее время проблемазаконодательного использования оценочных признаков является одной из наиболееострых и дискуссионных и в науке уголовного права. Обращение к ней имеетсяпрактически в каждом значительном теоретическом исследовании, а на страницахюридических периодических изданий активно обсуждаются такие ее аспекты, какразумность, целесообразность и масштаб применения оценочных признаков приконструировании уголовно-правовых норм. На сложность обозначенной проблемыуказывают и результаты экспертного опроса научных деятелей, которыепродемонстрировали отсутствие среди респондентов однозначного подхода кпониманию сущности оценочных признаков и тенденциям их применения в уголовномзаконодательстве.
На наш взгляд, особаядискуссионность проблемы законодательного использования оценочных признаковсвязана со спецификой уголовно-правовой отрасли, ее наибольшей репрессивностью,«жесткостью», нацеленностью на максимальную регламентацию регулируемыхобщественных отношений.
1.Понятие, виды и особенности квалификации составов преступлений с оценочнымипризнаками
По удельному весу ко всемквалификационным ошибкам первенствует, как отмечалось, ошибка оценочныхпризнаков составов преступлений. Исследователи называют цифры 171. Столь значительныйразброс в подсчетах объясняется от 30 до 60% и более различиями в понимании оценочныхпризнаков. Это подтверждается результатами опроса 180 научных работников,преподавателей вузов и практиков, проведенного по анкете Н.А. Лопашенко и Е.В.Кобзевой в 2001 г. Кроме того, разнятся единицы измерения оценочных признаков:только в диспозициях, в диспозициях и санкциях, в нормах об освобождении отуголовной ответственности и наказания. Не различаются часто также условные ибезусловные оценочные признаки. Для целей квалификации потребуется анализ оценочныхпризнаков только составов, зафиксированных в диспозициях норм УК.
Доктринальные толкования оценочныхпризнаков едины в признании их вариативности, неконкретизированности, обобщенности,зависимости от ситуации совершения преступления. Разночтения состоят в оценке ролиправосознания следователя и судьи, с одной стороны, и воли законодателя — с другой,при квалификации составов преступлений с оценочными признаками.
По данным Е.В. Кобзевой, удельныйвес статей с оценочными признаками в единственном числе — 50%, от двух дочетырех — 25%, более пяти оценочных признаков указаны в 7% норм, т.е. всего —83% статей УК. Даже с учетом того, что в расчет ею принимались оценочныепризнаки не только диспозиций, но и санкций, такое количество нормпредставляется завышенным. В список оценочных признаков (см. Приложение 1 куказанной работе Е.В. Кобзевой) попало немалое число тех, отнесение которых коценочным спорно. К примеру, в их число включено насилие, опасное для жизни издоровья, и насилие, не опасное для жизни и здоровья. Между тем УК конкретноописывает эти признаки в ст. 111, 112, 115, 116. Сомнительна оценочность признака«крупный ущерб», когда в большинстве случаев, особенно по реформе УК от 8декабря 2003 г., размеры большинства из них конкретизированы в примечаниях кстатьям[1].
Если подсчитать безусловнооценочные признаки, то, по моим подсчетам, их не более трех десятков. Следуетотметить, что привычная для толкования оценочных признаков фраза «в зависимостиот обстоятельств дела» приобрела в России уникальную значимость. Только в XX в.социально-экономические и политические режимы изменялись по меньшей мере пятьраз. «Конкретные обстоятельства дела» оказались связанными со сменой политико-экономическихформаций. Реставрация в 1990 гг. капитализма обусловила декриминализацию спекуляциии коммерческого посредничества, сделав их легальным бизнесом. Клевета иоскорбления в СМИ стали нормой «свободы слова», «черный пиар» — безнаказаннымвмешательством в частную жизнь. Рынок сексуальных услуг вылился в порнографию, гомосексуализми проституцию.
Строго говоря, каждаяуголовно-правовая норма может потребовать конкретизации в необычных условиях совершенияпреступления. В них представлена типичная формулировка усредненной общественнойопасности деяния, поэтому на практике возникает необходимость интерпретации. Иллюстрациейможет послужить «классическое» безоценочное преступление — убийство. Часть 1ст. 105 УК гласит: «…убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку».Два признака — «смерть» и «человек» могут в нетипичных случаях убийствапотребовать толкования. Интерпретируемые при правоприменении признаки составов,на которые в конкретной ситуации нельзя ответить на вопрос, как это бывает при конкретныхпризнаках «да» или «нет» и tertium non datum («третьего не дано»), отнюдь неоценочны.
Так, в течение 2002–2006 гг.между следователями и трансплантологами Москвы продолжалась дискуссияотносительно момента наступления смерти пациента, когда правомерно изъятие его органав качестве донорского. По делу врачей, как ранее отмечалось, было возбужденоуголовное дело о приготовлении к убийству в связи с тем, что они изъяли почку уживого человека. Лишь третий оправдательный приговор поставил точку в этомрезонансном уголовном деле. Ф. Энгельс еще в позапрошлом веке отмечал проблему,над которой давно бьются юристы, отграничения детоубийства от аборта, когданужно определить, человек уже есть, или его нет, а есть плод, хотя признакикриминального аборта не оценочные. Состав кражи сформулирован, казалось бы,предельно конкретно: «тайное хищение чужого имущества». При нестандартной ситуацииее совершения потребуется толкование практически всех слов. «Тайное» — длякого? «Чужое» — а предметы совместной собственности? «Имущество» — гражданско-правовоеили уголовно- правовое содержание?
Так, П., увидев две шубы,которые сушились на веревке во дворе дома, а рядом сидела что-то вязавшаяженщина, быстро снял шубы и вынес со двора. Женщина кражи не заметила, так какбыла слепа. Квалификация содеянного — кража или грабеж — зависит от толкованияслова «тайное». Тайное или открытое оно должно быть для виновного. Налицосостав грабежа, а не кражи: вор полагал, что его никто не заметил.
Ошибка в форме хищения, и онарешается по субъектному критерию — содержанию вины, мотивов и целей. Однакоправоприменительная и судебная оценки конкретных признаков составов внестандартных ситуациях не превращает их в оценочные.
Что же такое оценочные признаки уголовногозакона и составов им предусмотренных? В теории разброс мнений, как отмечалось,весьма велик. Корень разногласий в определении соотношения оценокправоприменителя и законодателя.
Крайняя позиция: оценочныепризнаки определяет не закон, а следователи и судьи по их собственномуправосознанию. Так, А.В. Наумов считает оценочными признаками «те признаки составапреступления, которые определяются не законом или иным нормативно-правовым актом,а правосознанием лица, которое применяет соответствующую норму, исходя из конкретныхобстоятельств дела» .
Н.А. Лопашенко пишет, что«оценочная категория — это категория, которая не определяется в уголовном законе,и в принципе допускает различные варианты ее толкования». Теоретик права С.И.Вильнянский, впервые употребивший термин «оценочные признаки», относил к нимте, которые представляют правоприменителю «возможность свободной оценки фактовс учетом индивидуальных особенностей»[2].
М.И. Ковалев считал оценочнымиэлементами «постулаты, позволяющие привносить в них разные суждения взависимости от позиции интерпретатора».
С приведенными определениями оценочныхпризнаков, как определяемых не законом, а правоприменителем, согласиться нельзя.Оно противоречит принципу законности с его требованием «Nullum crimen sinelege», а также понятию преступления с его обязательным свойством — уголовнойпротивоправностью. Без уголовного закона не существует никаких, в том числеоценочных признаков состава преступления. Так, размеры ущерба, способ и т.д.Вторые могут быть законодателем формализованы и описаны. Это относится,например, к характеристике «крупного», «существенного», «значительного» материальногоущерба. Реформа УК от 8 декабря 2003 г. формализовала материальный ущерб вцелом ряде норм. Оценочные признаки типа «несчастные случаи с людьми» заменены конкретнымописанием ущерба в виде причинения тяжкого вреда здоровью. Это относится и кпризнаку насилия. Его нельзя причислять к оценочным признакам, если даетсязаконодательная расшифровка вида насилия: «насилие, не опасное для жизни издоровья», «насилие, опасное для жизни и здоровья». Если употреблен безуточнения обобщенный термин «насилие», то его надо толковать, отправляясь откатегории преступления, которое совершается с насилием.
Целый ряд оценочных признаков растолкованпостановлениями Пленумов Верховного Суда РФ. Их можно выделить в группузаконодательно оценочных (нельзя описать), но практически и теоретическидостаточно конкретизированных и потому по существу во многом утративших признакиоценочных. Это относится, например, к таким признакам, как «особая жестокость»убийства (п. «д» ч. 2 ст. 105), «общеопасный способ» (п. «с» ч. 2 ст. 105),«хулиганские побуждения» (ч. 2 ст. 115)
Оценочные признаки типа «иные»,«другие», «также», которые замыкают перечень предметов, действий, способов ит.п. в диспозициях ряда норм, относятся к условно оценочным. Они поддаютсядостаточно внятному лингвистическому, логическому и системному толкованию. Важнопри этом не выходить за рамки категории соответствующего преступления и характераобщественной опасности деяния. Так,
Пленум ВС РФ в Постановлении от15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных снаркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами»обстоятельно истолковал «иные тяжкие последствия склонения к потреблению названныхвеществ (ч. 3 ст. 230). «Под иными тяжкими последствиями следует понимать самоубийствоили покушение на самоубийства потерпевшего, развитие у него наркотической зависимости,тяжелое заболевание, связанное с потреблением наркотических средств или психотропныхвеществ, заражение ВИЧ-инфекцией и т.п.»
К группе абсолютно оценочных относятсяоценочные признаки, связанные, как правило, с моральным ущербом и публичной нравственностью.Наибольшую сложность в этих случаях представляет оценка социально-этических ценностей,причиняющих психологический, моральный вред. Такой вред невозможно оценить вконкретно измеряемых единицах, подобно вреду материальному (в рублях) илифизическому (степень утраты здоровья). Однако количественное выражение имеет
всякий вред по диалектикевзаимодействия качества и количества. И эти преступления измеряются по степени общественнойопасности, часто прямо зависящей от оценочного кримино- и составообразующего признака.Альтернативность и относительность определения санкций во всех без исключениянормах УК РФ как раз и отражает мерность общественной опасности преступлений соценочными составами[3].
Они могут бытьмалозначительными, являться проступками, а не преступлениями.
Диалектика взаимозависимости качестваи количества любых категорий, в действительности, ставит под сомнение деление оценочныхпризнаков на. Они все по законам диалектики качественные, количественные и смешанныеоказываются«смешанными». Общественная опасность всех преступлений имеет характер и степени(см., например, ст. 15 — о категоризации преступлений, ст. 60 — об общихначалах назначения наказания, альтернативность и относительность по размерусанкций). При толковании оценочных признаков, как бы ни было это сложно, надостремиться к установлению степени общественной опасности в рамках характераобщественной опасности. Безусловно оценочные признаки преступлений чаще всегосвязаны с нравственными и социально-культурными ценностями. Например, всоставах убийства оценочны «аффект», «оскорбление», «аморальные действия»,«психотравмирующая ситуация», «аморальное поведение». В составе умышленногопричинения тяжкого вреда здоровью (ст. 111) оценочен признак «обезображивание».В составе причинения тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113)оценочный признак «аффект». Оценочны мотивы «национальной, расовой, религиозной»ненависти или вражды, в клевете (ст. 129) — «честь и достоинство», «подрывающиерепутацию»; «оскорбление» (ст. 130), «честь и достоинство», «неприличнаяформа».
Также оценочны «развратныедействия» (ст. 135), «порнография» «порнографические», «жестокое обращение сживотными» (ст. 245) и др.
материалы» (ст. 242, 242).
Если объединить приведенные и иныеабсолютно оценочные признаки, то их окажется, на мой взгляд, не более 20–25. Таковыаморальность, обезображивание, психотравмирующая ситуация, ненависть, вражда, честь,достоинство, неприличная форма, развратные действия, порнография, жестокость.
Как правило, они связаны сценностями общественной нравственности, которая, как известно, весьмавариативна в зависимости от морали соответствующего общества в данный период времении места. Законодатель поэтому не может их описать или формализовать. Он можетдифференцировать составы с такими признаками редко на простые, привилегированныеи на квалифицированные, добавляя смягчающие или отягчающие признаки. Тем самымуточняется степень общественной опасности деяния, в том числе его элементов соценочными признаками. Так, например, в ст. 130 УК, где квалифицирующими элементаминазвано оскорбление, «содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемсяпроизведении или средствах массовой информации». Хотя, казалось бы, на первый взгляд,каким образом высказывания неприличной формы могут попасть в СМИ или публично демонстрироваться?
Правилами публикациипредусмотрено в таких случаях прибегать к отточиям, а по радио и телевидению глушитьспециальным звуком. В советский период, когда существовала цензура, такого недопускалось. В настоящее время ругательства и оскорбления звучат даже и стрибуны отдельных парламентов. Достаточно ознакомиться с дискуссией впарламенте РФ о допустимости в русском языке употребления ненормативной лексикипри принятии закона о русском языке.
Правила толкования такого родасоциально-нравственных оценочных признаков не выпадает в целом из приемов интерпретацииуголовно-правовых норм, специфика заключается в акценте на грамматические,социальные, этические виды толкования.
Поскольку характер общественнойопасности деяния, в том числе и элементов с оценочными признаками, определяетсязаконодателем по объектам, т.е. социальными ценностями в виде интересов личности,общества и государства, постольку первое, что надлежит сделать при выборе квалификационнойнормы, это определить родовой, видовой и непосредственный объекты преступления.Честь и достоинство являются объектом психического самосознания личности и его общественнойзначимости.
«Деловая репутация» — профессиональныйавторитет работника любой сферы деятельности. Объект оскорбления и клеветы впреступлениях против личности един.
Объект оскорбления в другихглавах УК уже иной. Состав по ст. 319 — это «публичное оскорбление представителявласти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с ихисполнением». Возникает вопрос, при квалификации требуется ли неприличная формакак в оскорблении личности, а не представителя власти? Полагаю, ответ должен бытьотрицательным. Непосредственным объектом здесь выступает нормальнаядеятельность органов власти, предполагающая деловую репутацию представителявласти.
Признак «неприличной формы» всоставе оскорбления нельзя формализовать или описать. В России 1990 гг. существенноизменилась публичная нравственность. Об этом можно судить по публикациям, в томчисле и докторов наук. Один из членов Академии современной словесности А.Маровец, например опубликовал эротико-порнографическую книгу «Михаил Лермонтов.Только для взрослых»[4].
Особенность русской матерной бранитакова, что она ориентирована на слово «мать», а не на потерпевшего, а это создаетопределенные сложности при квалификации оскорбления. Трудность возникает и при фиксированиитакого оскорбления в приговоре, так как оскорбительные слова недопустимо приводитьдословно и предлагать воспроизводить их при допросах.
В этой связи можно привестипример о слушании уголовного дела об оскорблении представителя власти, котороерассматривалось в Ленинском райсуде г. Москвы. На вопрос председательствующего,оскорбил ли милиционера подсудимый, при этом воспроизводить сами оскорбительныевыражения суд запретил, потерпевший ответил:
«Меня лично подсудимый неоскорблял, он унизил мою мать, которая давно умерла, так что я не знаю,оскорбил ли он меня как работника милиции или нет».
Спустя два десятилетия такогорода дела в судах попросту не рассматриваются.
Мощная нецензурная браньобрушивается на головы граждан, входящих в контакт с милиционерами. Нецензурнаялексика повально используется всеми от детей до пенсионеров. Доктор филологическихнаук Т.В. Ахметова в двух изданиях опубликовала книгу о русском мате на основеблагополучно защищенной в 1970 гг. докторской диссертации. В ней приводится5747 нецензурных слов и выражений, более 550 озорных частушек, 2500 стихов ицитат. В аннотации сказано, что словарь предназначен для широкого кругачитателей: для тех, кто интересуется матерными словами. Профессор сдостоинством анонсировала: «Вы держите в руках толковый словарь “Русский мат”.Помните, что в нем только матерные, похабные, нецензурные слова. Иных вы не встретите». Статья 20.1 КоАП «Мелкое хулиганство» предусматривает штраф в размере от пятидо 15 минимальных размеров оплаты труда или административный арест на срок до15 суток за нецензурную брань в общественных местах.
Любой мелкий хулиган теперь можетоправдаться тем, что употребляемые им ругательства взяты из книги «Русскиймат», и, следовательно, они легитимны. По тем же основаниям проблематичной становитсяквалификация деяния как оскорбление[5].
Оценочная «неприличная форма» всегдатрактовалась теорией и практикой как матерщина. После издания книг, подобных названным(а это не единственная публикация такого рода), конкретизация данногооценочного признака оказалась под вопросом. Определению степени общественнойопасности при оскорблении, клевете и другого морального вреда в составахоскорбления и клеветы помогает Гражданский кодекс РФ, судебное и доктринальное толкованиеморального вреда и защиты нематериальных благ (ст. 12, 150, 151, 152 ГК),Постановление Пленума Верховного
Суда РФ «О некоторых вопросах,возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан иорганизаций» от 18 августа 1992 г.
Гражданский кодекс относит кнематериальным благам (т.е. интересы, которые в УК представлены оценочными признаками),достоинство личности, личную неприкосновенность, честь и доброе имя, деловую репутацию,неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ст. 150 ГК, в УК ст.137 — нарушение неприкосновенности частной жизни, ст. 138 — нарушение тайна переписки,телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений, ст. 139 —нарушение неприкосновенности жилища, ст. 155 — разглашение тайны усыновления(удочерения). Статья 151 ГК определяет моральный вред как физические инравственные страдания и трактует, что «при определении размеров компенсацииморального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иныезаслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степеньфизических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностямилица, которому причинен вред».
Степень физических и нравственныхстраданий доказуема медицинскими показателями о состоянии потерпевшего, как и егоиндивидуальные особенности (малолетний, инвалид, престарелый и т.д.). Степень винысубъекта преступления устанавливается, как и во всех других случаях совершенияпреступления.
Как видим, приведенные утвержденияо том, что не законодатель, а правоприменитель по своему усмотрению решаетвопрос о наличии либо отсутствии оценочного признака в составе содеянного, не подтверждаюсяуже на уровне гражданских деликтов.
Оскорбление и клевета совершаютсяисключительно с прямым умыслом. Слово «заведомо» ложных измышлениях уточняетвид прямого умысла, который в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных1845 г. назывался «предумысел». Он предполагал специальную цель иподготовленность деяния. Оскорбитель и клеветник ставит своей целью унизитьличность в глазах общества и самосознании и самого потерпевшего, ущемить егочесть и достоинство.
Если же лицо без адреса, но бранится,рассказывает небылицы или излагает непроверенные факты, а также высказываетсвое мнение о негативных чертах личности потерпевшего или его поведении, поступках,то составы оскорбления и клеветы отсутствуют. Неприличная форма в таких случаяхостается формой, которая не отражает порочащего содержания. Например, продающуюсексуальные услуги женщину можно назвать проституткой, а можно на вторую буквув русском алфавите. В данном случае неприличная форма аморальна, но не криминальна.Мнение, убеждение, хотя и высказанное в неприличной форме, не становитсяоскорблением, ибо цели унижения чести и достоинства не ставит.
В соответствии с ч. 1 ст. 10Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый человек имеет правосвободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своегомнения, получать и распространять информацию и идеи без какого-либовмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственныхграниц[6].
Когда российское телевидение показывалодемонстрации протеста против так называемой монетизации (замена льготпенсионеров на денежные компенсации), то участники держали транспаранты сзаписью «Зурабов — вор». Признавать в данном случае публичное оскорбление министранельзя. Демонстранты высказывали свое мнение. Оно не было нацелено надезорганизацию деятельности министра.
Верховный Суд РФ в постановленииот 25 марта 2005 г. «О судебной практике по делам о защите чести и достоинстваграждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» разъяснил, что«судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствиекоторых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являютсяпредметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации,поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, немогут быть проверены на предмет соответствия их действительности»
Верховный Суд рекомендовал судамразличать посягательства на честь, достоинство, деловую репутацию государственныхслужащих или политических деятелей и критику их личности при исполнении имисвоих официальных полномочий.
«Судам следует иметь в виду, —сказано в Постановлении, — что в соответствии со статьями 3 и 4 Декларации о свободеполитических дискуссий в СМИ, принятой
12 февраля 2004 г. на 872заседании Комитета Министров Совета Европы, политические деятели, стремящиесязаручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектомобщественной политической дискуссии и критики в СМИ в отношении того, как онииспользуют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласногои ответственного исполнения ими своих полномочий» .
преступлениеморальный вред порнография2.Квалификации оценочных признаков социально-морального(социально-психологического) вреда
При квалификации оценочныхпризнаков социально-морального (точнее, социально-психологического) вреда, когдаэто требуется, назначаются специальные экспертизы.
Например, лингвистическая экспертизапризвана исследовать текст письменного документа или устного высказывания в целяхего смыслового понимания. Такая экспертиза была назначена мировым судьей попросьбе подсудимого по нашумевшему уголовному делу об оскорблении Ф. Киркоровымжурналистки И. Ароян публично на пресс-конференции. Лингвистическое исследованиевысказываний подсудимого проводилось экспертами Института русского языкаРоссийской Академии наук. Перед ними стояла задача определить наличие признаковоскорбления в выражениях подсудимого. Произносить бранные слова на судебном слушаниибыло, естественно, запрещено, судья вынуждена была прибегать прямо-таки к эзоповскомуязыку. К примеру, один из вопросов звучал так: «К кому, по вашему мнению, былообращено произнесенное на пресс-конференции последнее слово Киркорова из пяти букв,начинающееся на “П”, и рифмующееся со словом “звезда”»? Филологи должны былиоценить слова «сиськи» и «вы из подворотни».
Специалист Баранов оценилинцидент как «вялая перебранка супругов», «сиськи» — просторечие, «подворотня»— метафора, «мне по х…» — нет ничего оскорбительного.
Слова Киркорова признаныневинной «языковой игрой».
Это заключение было оспорено другимифилологами. «Языковая игра» — по их мнению, это каламбур, жонглированиесловами, чаще всего добрая. Оскорбление же — это всегда что-то неприличное, этонепечатные слова. В определенном контексте и слово «собака» становится ругательством.Мат же может быть совершенно нейтральным, использоваться для рифмы или языковойигры. У Киркорова на пресс-конференции условий для такой игры не было[7].
Председатель правления гильдиилингвистов — экспертов по документационным и информационным сферам — доктор филологическихнаук посчитал, что поскольку экспертизу назначил не суд, а подсудимый, суд можетне обращать внимания на замечания специалиста. Суд квалифицировал действия Ф.Киркорова как состав квалифицированного оскорбления (ч. 2 ст. 130 УК).
Представляет интерес дляопределения оценочного признака оскорбления в виде «неприличной формы» мнениеадвоката. «На так называемой языковой игре, о которой говорится в экспертизе профессораБаранова, построено очень много судебных процессов. Оскорбительные выражения экспертыпредставляют как реплики “в пространство”, не относящиеся к конкретному лицу. Унас ведь вообще принято в сердцах выражаться, величая всех по матери». Однакововсе не значит, что это имеется в виду в буквальном смысле. Вот на этом-то и можетзапросто сыграть адвокат ответчика, и обвинение будет снято. Так у нас работаетзакон. Но с точки зрения моральной оскорбление остается
Суждения о русском мате, когда онпроизносится безадресно, не направлен на унижение чести и достоинстваконкретной личности, а потому не является «неприличной формой» оскорбления,конечно, верны. Неверно винить закон в том, что он не может избавиться от оценочностипризнаков ряда составов преступлений. Как видим, профессора-филологи не могутдоговориться о «неприличности» оскорбления. Правда, это почему-то не мешает импускать в широкую аудиторию читателей справочники и словари по русскому мату. Ипотом нелогично вводить критерий «непечатное слово».
Оказывается еще как печатное.Уголовный закон по определению не может описать или формализовать по размеруэту самую «неприличность». Вместе с тем, руководствуясь законодательством,прежде всего гражданским и уголовным, в параметрах современного времени сучетом сегодняшнего менталитета россиян, правоприменитель достаточно четкоможет конкретизировать этот и подобные социально-психологические оценочныепризнаки.
Еще большие трудности вызывает квалификацияоценочных признаков идейно-политического характера. Например, «вражда иненависть» по ст. 281 и 282. Наиболее актуальной оказалась конкретизация враждыи ненависти по национальной принадлежности. В России проживает 140национальностей, однако ст. 282 применяется, как правило, за антисемитскиевысказывания. Исполнены приговоры в отношении нескольких редакторов местныхгазет за возбуждение вражды к евреям.
Один из осужденных на два годалишения свободы за антисемитские высказывания был найден вскоре повешенным в местеотбывания наказания. С ксенофобией, безусловно, надо решительно ипоследовательно бороться, строго соблюдая принцип равенства всех перед законом.Но уголовными ли репрессиями, если не сформулированы действительно общественноопасные составообразующие признаки? Достаточно ли считать таковыми признаки«публичности» и «использование СМИ», которые предусмотрены в ч. 1 ст. 282 УК? Покаксенофобские мотивы не объективировались в приготовлении, покушении, оконченномконкретном преступлении, соучастия в них, наказывать за ксенофобские мотивы, хотябы и публично выраженные, значит отступить от принципов законности оненаказуемости мнений и убеждений и равенства защиты интересов всех наций иэтнических групп[8].
Так, один из депутатов Госдумытретьего созыва, выступая на митинге в Москве, употребил выражение «жиды». Немедленнов прокуратуру пошли заявления с требованием привлечь депутата к уголовнойответственности за разжигание вражды к евреям по ч. 1 ст. 282. Напрасно депутатдоказывал, что слово «жид» литературное, ссылался на словари и А.С. Пушкина; унего были большие неприятности.
А вот другой пример не состоявшегосяобвинительного приговора в отношении известного политолога В.И. Новодворской. Вобвинительном заключении ей вменялось в вину возбуждение в СМИ вражды иненависти в отношении русского населения, проживающего в Прибалтике. В газете«Новый взгляд» была опубликована статья
В.И. Новодворской «Не отдадим нашеправо налево», в которой обвиняемая умышленно унижала национальные честь идостоинство русского населения Латвии и
Эстонии, доказывала их интеллектуальнуюнеполноценность по национальному признаку, например, что русских «…нельзя с правамипускать в европейскую цивилизацию. Их положили у параши и правильно сделали» .
В обвинительном заключенииотмечалось, что «во всех материалах, подготовленных и подписанных, В.И.Новодворская, опираясь на тенденциозность, подтасованные факты и измышления обобразе жизни, исторической роли, культуре, нравах и обычаях лиц русскойнациональности, путем необоснованных выводов и ложных логических посылок, умышленновоздействовала на познавательный компонент социальных установок широкойаудитории и на этой основе, влияя на ее эмоционально-оценочные отношения к проблемаммежнациональных отношений, формировала негативное отношение к гражданам русскойнации и ее представителям, пропагандируя их неполноценность по признакуотношения к национальной принадлежности, унижая их национальные честь и достоинство,целенаправленно возбуждая международную вражду и рознь, способствуя ухудшениюмежнациональных отношений на внутри- и межгосударственных уровнях»[9].
Таким образом, В.И. Новодворскойвменялось совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 74 УК РСФСР (нынеч. 1 ст. 282 УК РФ. — Н.К.) .
По делу назначалисьсоциально-психологическая и социологическая экспертизы. В заключении первой экспертизыоб очерке В.И. Новодворской «Россия № 6» говорилось, что главная мысль очеркасостояла в том, что Россия и русский народ четыре века живут в соответствии с закономерностямипсихического заболевания маниакально-депрессивного психоза, которое стало«национальным характером». В социально-психологическом планеманиакально-депрессивные признаки выражаются в том, якобы, что народ передсильной властью выполняет роль «презренных рабов», а перед слабой превращается в«разнузданных анархистов, разбойников, воров…».
Согласно этой «концепции» напротяжении всей истории русский народ воевал, лишь выражая «нездоровую агрессиюманиакала».
Из заключения социологическойэкспертизы следовало, что Новодворская в статье «Не отдадим наше право налево»пишет о русских, как о «жалких, несостоятельных в духовном смысле, трусливых …спят у параши и никаких прав не желают… право — это понятие элитарное. Так что илиты тварь дрожащая, или ты право имеешь…
Гражданские права существуют длялюдей просвещенных, благовоспитанных».
Мосгорсуд, рассматривая дело по первойинстанции, вынес обвинительный приговор. Вышестоящий суд дело прекратил за отсутствиемсостава преступления.
Какой именно элемент состава вдействиях осужденной отсутствовал, не указывалось.
Обвинительное заключение и обвинительныйприговор Мосгорсуда по делу Новодворской являют собой пример правильнойквалификации оценочных признаков по ч. 1 ст. 282. Доводы отсутствия состава преступлениянаходим у руководителей
Русского ПЕН-Центра и Комитета защитыжурналистов. «Мы считаем, что дело
Новодворской — очередной пробныйкамень в попытке наступления национал-большевизма и коммунистов наинтеллигенцию, которая не может представить себя без права на самовыражение. Мытребуем немедленного прекращения уголовного преследования Валерии Новодворскойи возбуждения уголовного дела против тех лиц.
Между тем «самовыражение»,которое кто посягнул на основные права человека» содержит состав преступления пост. 282 УК, подлежит наказанию. Мощнейшее давление на суд, организованное проолигархическимиСМИ, содержит состав преступления «вмешательство в какой бы то ни было форме вдеятельность суда» (наказание по ч. 1 ст. 294 УК до двух лет, по ч. 3 — дочетырех лет лишения свободы), привели к очевидной квалификационной ошибке поделу о преступлении с оценочными идеолого-политическими признаками. 3.Трудности с квалификацией социально-культурных оценочных признаков по делам опорнографии
Описать или формализоватьпризнаки порнографии в УК и даже в подзаконных актах невозможно из-за ее сугубойоценочности, связанной с духовным здоровьем общества в соответствующий период времени.Так называемая мировая сексуальная революция, начатая в 1960 гг. ипродолжающаяся поныне, в корне изменила взгляды людей, особенно молодых, на допустимостьпорнографии на телевидении, в Интернете и СМИ, шоу-бизнесе, в семейной и личнойжизни. Границы между эротикой и порнографией как никогда оказались размытыми, появилсядаже термин «эротическая порнография».
Социологическая служба из RomirMonitoring изучали мнение россиян об ограничении телепоказа эротики и порнографии.Треть опрошенных утверждали, что присутствующая на российских экранах эротикалегка и эстетична либо ее вообще нет.
Еще треть опрошенных посчитала, чтоэротика на экранах наших телевизоров настолько груба и жестка, что граничит спорнографией. Каждый четвертый россиянин полагал, что нам показывают эротику сэлементами порнографии.
Логичны и ожидаемы следующие результаты:мужчины более склонны видеть эстетику в демонстрируемых эротических сценах, женщиныопределяют их как порнографию. С возрастом опрошенные все больше склонныоценивать эротику как порнографию (27% россиян пенсионного возраста заявили,что на нашем ТВ эротики нет, а лишь сплошная порнография). Половинареспондентов от 18 до 24 лет полагали, что количество и качество эротики болеечем допустимо, другая половина молодых считала иначе .
Для достоверности опросаследовало вначале четко определить различие эротики и порнографии. Однако этогосделано не было ввиду объективных трудностей в оценке этих оценочных понятий.Смешение эротики с порнографией в правоприменительной практике ведет кквалификационным ошибкам[10].
Уголовный кодекс РФ употребляет дваблизких, но не совпадающих оценочных понятия — «действия сексуальногохарактера» (ст. 132, 133, 134) и «порнография» (ст. 242, 242 ).
Сексуальные отношения — синонимполовых отношений, связанных с половыми актами в любой форме. Статья 132полураскрывает их содержание через мужеложство и лесбиянство, приравнивая к ниминые, те сходные с ними действия сексуального характера. Кримино- исоставообразующими признаками всех действий сексуального характера выступаютнасилие или угроза насилия либо использование беспомощного состояния потерпевшей(потерпевшего). Сексуальные действия без этих признаков составов преступленияне образуют.
Порнография от греческого«проституция», «разврат» и «изображение».
Проституция — это оказаниесексуальных услуг за материальное вознаграждение. В случаях изображения ее в видеразвратного, циничного, вульгарно-натуралистического, вызывающего похотливыеинстинкты, образуется состав порнографии.
Порнография не может бытьзаконной, как записано в ст. 242 УК РФ. Законодатель допустил явную ошибку. ВУК 1960 г. слово «незаконная» отсутствовало. Обоснованно нет его и в ст. 242 «Изготовлениеи оборот материалов или предметов с порнографическими изображенияминесовершеннолетних». Можно лишь сожалеть, что реформой от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ она не была исправлена. Вероятность квалификационных ошибок, когдаследствию и суду предлагается различать «законную» и «незаконную» порнографию, порнографиюот эротики, существенно возрастает.
Смешивать порнографию с сексуальнымидействиями без криминообразующих признаков и с эротикой, значит смешиватьпреступления и непреступления. Эротика (от греч. «любовь», бога любви Эроса, отримского Амур (Купидон)) представляет собой изображение человеческого тела иестественного полового акта без элементов цинизма, вульгарности, похотливости,она воздействует на познавательные и эстетические чувства человека.
Не исключено, что на законодательный«ляп» повлияло некритическое, механическое перенесение в УК РФ уголовныхзаконов и судебной практики США.
Такие порнографическиепроизведения защищены. Первой поправкой к Конституции США, гарантирующейсвободу слова и печати. Их производство и распространение может ограничиваться,но не запрещаться. В этом их отличие от непристойных произведений, которыемогут запрещаться решениями судов либо по закону.
Отличие непристойных произведенийот порнографических по определению Верховного Суда США (дело «Миллер противштата Калифорния», 1973) в том, что последние не должны возбуждать у читателя«низменных инстинктов», быть «явно оскорбительными, т.е. не содержать «очевидныхполовых актов, совершающихся в нормальном или извращенном виде, фактическипроисходящих или симулированных», а также «мастурбации, и распутнойдемонстрации половых органов».
Российскому праву не известныпонятия «непристойных произведений», которые толкуются в США шире, чемпорнография по УК РФ. В проекте ФЗ «Об ограничениях оборота продукции, услуг и зрелищныхмероприятий сексуального характера в
Российской Федерации», которыйдальше первого чтения в Госдуме третьего созыва не пошел, в ст. 4 «Основныепонятия» была предпринята попытка определить продукцию «сексуального характера»и «порнографические» материалы или предметы. Первые толковались как«удовлетворяющие потребности, связанные с сексуальным влечением, за исключениемлекарственных средств и изделий медицинского назначения». Вторые как особый видпродукции сексуального характера, основным содержанием которого является детальноеизображение анатомических и (или) физиологических подробностей сексуальныхдействий.
Как нетрудно заметить, приведенноепонятие раскрывалось в проекте крайне неудачно. «Подробности, связанные с сексуальнымивлечениями» естественны для человека, изделия, их изображающие, полезны илисексуально нейтральны. «Детальное изображение анатомических или физиологическихпотребностей в сексуальных влечениях» не несет в себе признаков криминальностиили правонарушительства. Наша экспертная группа при Комитете позаконодательству Госдумы третьего созыва проект забраковала. Такая же судьбапостигла проект о дополнении ст. 242 словами «а равно организация и проведение зрелищныхмероприятий сексуального характера с осуществлением половых сношений». Действиясексуального характера не являются порнографией[11].
Ввиду отсутствия признаковантисоциальности продукции эротического характера представляется неудачным закон,принятый Законодательным собранием
Краснодарского края 20 июня 1995г. «Об охране общественной нравственности». Его ч. 3 ст. 5 запрещает как административноеправонарушение распространение и производство продукции эротического характера,которое в целом или систематически возбуждают интерес к сексу. Возбуждение интересак сексу запрету не подлежит.
Другое дело его порнографическиеформы, удовлетворяющие не познавательный интерес, а низменные, похотливыеинстинкты.
На практике имел место случай,когда родители ряда московских школ обратились в прокуратуру Москвы с просьбойзащитить нравственность их детей, которой наносили ущерб экспериментаторы от сексологии«Программой сексуального образования учащихся». Конечно, состав порнографии здесьотсутствует, но оснований для прокурорского реагирования с запретом использованиятаких программ более чем достаточно. Для дисциплинарной ответственности еесоставителей тоже.
В известном деле Прянишникова, которыйс соучастниками делал вульгарно-циничные фотографии обнаженных людей, да еще нафоне исторических и культурных памятников Санкт-Петербурга, состав изготовленияи распространения порнографических изделий налицо.
Не вызывает сомненийпорнографический характер книги Сорокина «Голубое сало» (М., 2003). В нейцинично-омерзительно со всеми подробностями знатока описаны извращенные гомосексуальныеполовые акты ни много, ни мало И. Сталина и Н. Хрущева. Прокуратура обоснованновозбудила уголовное дело в отношении автора по ст. 242 УК РФ. Члены движения«Идущие вместе» проводили акции протеста с сожжением этой книги. Кафедра уголовногоправа и криминологии МГУ им. М.В. Ломоносова на заседании с участием юристов и руководителейназванного движения единогласно признали, что названная книга содержит составпорнографии.
Такого же мнения придерживались авторыискусствоведческой экспертизы. Однако давления на следствие со стороны так называемых«либеральных» литераторов и журналистов не без поддержки высокопоставленных чиновниковоказались столь мощными, что уголовное дело в отношении укрывшегося в ФРГ порно-писателясначала заволокичивалось, а затем было прекращено «за отсутствием составапреступления». Грубая квалификационная ошибка бесспорна. Единственный плюсупомянутой книги в том, что ее автору удалось, наконец, раскрыть понятиепорнографии.
Госдума четвертого созыва ныне предпринимаетеще одну попытку описать в примечании к ст. 242 понятие «порнографическиематериалы или предметы». Может быть, работы Сорокина помогут им в трудной законодательнойработе заменить оценочный признак состава на неоценочный. При этом потребуется размежевать
Состав последней, внесенный в УКреформой «взрослую» и «детскую порнографию».
8 декабря 2003 г., устанавливаетв ст. 242: «Изготовление, хранение или перемещение через Государственную границуРоссийской Федерации в целях распространения, публичной демонстрации или рекламированиялибо распространение, публичная демонстрация или рекламирование материалов илипредметов с порнографическими изображениями заведомо несовершеннолетних, а равнопривлечение заведомо несовершеннолетних в качестве исполнителей для участия взрелищных мероприятиях порнографического характера лицом, достигшим восемнадцатилетнеговозраста — наказывается лишением свободы на срок до шести лет».
Принятие данной нормы позволилоотказаться от квалификации «педофилической порнографии» по ст. 242 УК, по существупо аналогии. Для применения ст. 242потребуются определенные усилия для раскрытияоценочного признака «порнографические изображения». Они не будут полностью совпадатьс составом «взрослой» порнографии. Не только циничное изображение полового актаи половых органов, но и определенных поз обнаженных подростков и детей, недостигших 16-летнего возраста, образует состав детской порнографии.Непосредственным объектом здесь выступает не только публичная нравственность, ноглавным образом — правильное социально-духовное развитие несовершеннолетних.
К безусловно оценочному признакудуховно-нравственного содержания относится «частная жизнь», «личная илисемейная тайна» в составе «незаконное собирание или распространение сведений о частнойжизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либораспространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемсяпроизведении или средствах массовой информации» (ч. 1 ст. 137 УК).
Определяя частную жизнь посредствомdefinitio per negatio («определение через отрицание») можно сказать, что речь идетне о деловой жизнедеятельности потерпевшего. Это сфера семейно-бытовых межличностныхотношений, конфиденциальность которых лицо по тем или иным причинам желаетсохранить. Если эти сведения, к примеру, связаны с нанесением ущерба интересам правосудия,то умолчание свидетеля об известных ему фактах совершения преступления — нетайна его частной жизни. За дачу ложных показаний и за отказ их дать виноватыйподлежит уголовной ответственности по ст. 307 за заведомо ложные показаниясвидетеля или по ст. 308 — за отказ свидетеля от дачи показаний.
Ранее приводился случай, когдадва новосибирских компьютерщика запустили вирус в ряд северо-американских служб.Они планировали предложить потерпевшим за доллары разработанную ими систему вирусозащиты.Спецслужбы США сумели высчитать источник информации, проникли в компьютерныесистемы, взломали сайты российских хакеров и потребовали от них предстать передамериканским правосудием[12].
Комментаторы в прессе данногодела квалифицировали содеянное американцами как нарушение тайны частной жизни.Такое мнение более чем спорно. Интересы, на которые посягали хакеры, касаютсяпубличных, государственных интересов, а не частной жизни.
Пленум Верховного Суда РФ в ранееприведенном постановлении «О судебной практике по делам о защите чести идостоинства граждан и юридических лиц» отметил, что «при разрешении споров,возникших в связи с распространением информации о частной жизни гражданина,необходимо учитывать, что в случае, когда имело место распространение без согласияистца или его законных представителей соответствующих действительности сведенийо его частной жизни, на ответчика может быть возложена обязанность компенсироватьморальный вред, причиненный такой информацией (статьи 150, 151 Гражданского кодексаРоссийской Федерации).
Исключение составляют случаи, когдасредством массовой информации была распространена информация о частной жизниистца в целях защиты общественных интересов на основании пункта 5 статьи 49Закона Российской Федерации “О средствах массовой информации”» .
В Москве функционируют фирмы, которыеза деньги продают информацию о гражданах. Дешевую информацию о краткихбиографических данных можно получить через Интернет. Дорогая — по спецзаказу, персональнона соответствующего гражданина. Последняя может содержать сведения и о частной жизнилица, составляющие его личную или семейную тайну. В таком случае деянияквалифицируются по ст. 137 УК «Нарушение неприкосновенности частной жизни».Если они добывались посредством нарушения тайны переписки, телефонных переговоров,телеграфных или иных сообщений, то и по совокупности со ст. 138 УК.
Нередкостью стало прослушивание телефонныхпереговоров. Установление «прослушки» может производиться в оперативно-розыскныхцелях по строгой прокурорско-судебной процедуре. Не имеющие отношения к правоохранительнойдеятельности «кулибины» изготавливают такие прослушки и продают всем желающим.
Последние обманно ставят их на устройствасвязи и получают конфиденциальную информацию о личных и семейных тайнах абонента.Делается это в целях промышленного шпионажа, по УК РФ не наказуемого, вымогательства,мошенничества, дискредитации потерпевших и пр. Такие действия соответственно идолжны наказываться за изготовление и использование прослушивающих устройств по
УК за приготовление к тяжкомуили особо тяжкому преступлению или по ст. 137 и 138 УК.
Социально-нравственные критерии лежатв основе определения таких оценочных признаков, как «жестокость», «хулиганские побуждения»,«садистские методы», «издевательство», «психоформирующая ситуация», «низменный поступок»,«надругательство».
Верховный Суд РФ не делаеткаких-либо послаблений относительно доказательств оценочных признаков составов,требуя их описания и доказательств вменения. Пункт 8 постановления ПленумаВерховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» гласит: «Вприговоре необходимо мотивировать выводы суда относительно квалификациипреступления по той или иной статье Уголовного кодекса, его части либо пункту. Признаваяподсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочнымкатегориям (тяжкие или особо тяжкие последствия, крупный или значительныйущерб, существенный вред, ответственное должностное положение подсудимого и другие),суд не должен ограничиваться ссылкой на соответствующий признак, а обязан привестив описательной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для выводао наличии в содеянном указанного признака»[13].
В случаях, когда правосознаниеследователя или суда оказалось недостаточным для квалификации оценочных признаков,назначается экспертиза и к рассмотрению уголовного дела привлекаютсяспециалисты.
Изложенное позволяет сформулироватьправила квалификации абсолютно (неусловных) оценочных признаков составовпреступлений:
а) при их толковании следуетисходить из того, что характер их общественной опасности определяет уголовное законодательство,называя родовые, видовые и непосредственные объекты соответствующегопреступления, признаки потерпевшего, содержание ущерба, причиняемого объектам ипотерпевшим, умыслом, мотивом и целью;
б) правоприменительконкретизирует обобщенные оценочные признаки по степени опасности соответствующихэлементов состава в зависимости от ситуационных обстоятельств дела, измеряявеличину ущерба, времени, места, обстановки совершения преступления;
в) при конкретизации степени общественнойопасности элементов деяния с оценочными признаками недопустим выход за пределыкатегории деяния и характера опасности преступления, т.е. за рамки объекта,предмета, потерпевшего, содержания ущерба, умышленной формы вины, мотивов ицелей деяния;
г) описание содержания ущерба,как и во всех других преступлениях, производит законодатель, поэтому моральныйвред оценивается по объективным критериям, а не по субъективным, эмоциональнымпредставлениям потерпевшего;
д) во избежание квалификационныхошибок при применении норм с оценочными признаками акцент делается на законодательнуюформулировку специфических криминообразующих элементов. В оскорблении — это«неприличная форма», в клевет — «заведомо ложные» сведения, в нарушениинеприкосновенности частной жизни — «личная» или «семейная» тайны, незатрагивающие интересов других лиц, в том числе членов семьи, а также обществаи государства;
е) если в уголовно-правовойнорме содержится слово «незаконные», это означает е бланкетность. Тогдаинтерпретатору потребуется найти нормы о законных действиях сопоставлениемопределить незаконность соответствующих действий;
ж) при раскрытии оценочных признаковследует прибегать к прием систематического толкования, сопоставляя такие признакис одноименными либо близкими терминами УК, других отраслей права, подзаконныхактов;
з) при коллизии норм федеральногозаконодательства при квалификации предпочтение отдается не нормам уголовного права,что вытекает из принцип гуманизма и уголовно-процессуального закона о толкованиинеустранимы противоречий в пользу подсудимого. Поскольку большинство составов соценочным признаками относятся к категории небольшой тяжести и рассматриваютсямировым судами, проблема правильной квалификации с учетом межотраслевойколлизионност может решаться, как представляется, без особой сложности;
и) большинство остальныхоценочных признаков принадлежит к условным, мерным относительно оценочным. Срединих обозначенные термином «иные», «другие», чаще общественно опасныепоследствия и насилие.
Ущерб, вред по размеру относитсяк так называемым «мерным», исчисляемы оценочным признакам, по размеру —«значительный», «существенный», «крупныйущерб, «тяжкий вред».Заключение
Таким образом, квалификациясоставов преступлений с оценочными признаками представляет определенныетрудности. Описания в диспозициях уголовно-правовых норм признаков составов постепени определенности подразделяются на конкретные и оценочные. Первые (их ещеназывают постоянными) представлены так, что они либо наличествуют, либоотсутствуют. Для их квалификации ответ формулируется по механизму «да — нет». Иных количественных измерений они не требуют. Оценочными свойствамиобладают элементы объективной стороны составов и более всего — предметы,способ, общественно опасные последствия.
Например, конкретные элементысостава указаны в п. «в» ч. 3 ст. 131 УК — изнасилование«потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста»,характеристика потерпевшего — в ст. 134 УК (половое сношение и иные действиясексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста), вст. 135 УК (развратные действия). Конкретно описаны последствия в составеаборта (ст. 123 УК) и составе нарушения правил охраны труда (ст. 143) — причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо смерти. Статья 316УК предусматривает наказание за укрывательство «особо тяжкихпреступлений». Квалифицированный состав заведомо ложного доноса (ч. 2 ст.306 УК) предполагает обвинение лица в совершении тяжкого или особо тяжкогопреступления. Категоризация преступлений исчерпывающе представлена в ст. 15 УК.
Элементы составов с оценочнымипризнаками не раскрываются как «да — нет». Они представлены вдиспозициях норм обобщенно и поэтому при квалификации требуют конкретизации взависимости от места, времени, обстановки и других обстоятельств совершенияданного деяния. При их квалификации существует реальная опасность разночтения вправоприменительном толковании. Во избежание субъективизма толкования оценочныхпризнаков следует придерживаться определенных критериев.
Прежде всего надо определитьистоки оценочности того или иного признака состава.
Во-первых, оценочными признакамиобладают те элементы составов, которые нельзя сформулировать в определенномколичестве. Комплексные, многообразные последствия ряда преступлений, которыепосягают на основной, дополнительный и факультативный объекты, закон описываеткак «иные тяжкие последствия», называя через союз «или»конкретные последствия (чаще всего смерть или тяжкий вред здоровью).
Во-вторых, оценочнаяхарактеристика вынуждена содержанием вреда и ущерба. В отличие от материальногои физического ущерба вред, наносимый иным объектам, может быть соответственноэтим объектам организационным, социальным, политическим и т.п. Он не измеряетсяв минимальных размерах оплаты труда и в тяжести вреда здоровью. Например, в ч.1 ст. 136 и ч. 1 ст. 137 УК говорится о причинении вреда «правам изаконным интересам граждан». Социальный вред в виде нарушения равенстваправ и свобод человека и гражданина или нарушения неприкосновенности частнойжизни не поддается количественному измерению и потому сформулирован вобобщенной форме. Не представляется возможным описать все варианты «иной личнойзаинтересованности». В ст. 145.1 УК, к примеру, мотив корысти конкретен, а«иная личная заинтересованность» — оценочна. То же в отношении«низменных побуждений» в ст. 153 УК (подмена ребенка) и ст. 155 УК(разглашение тайны усыновления (удочерения).
Литература
1. Конституция РоссийскойФедерации от 12 декабря 1993г.
2. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ
3. Братухин М.В. Уголовное правоРоссийской Федерации. Особенная часть. М.: Олимп Аст, 2009г. С. 570
4. Валуев С.В. Уголовное правоРоссии. Особенная часть. М., 2009. С. 370
5. Кудрявцев П.Ю. Уголовное правоРоссийской Федерации. Особенная часть. М.: Юристъ, 2008. С. 365.
6. Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 1. / Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко,Ю.В. Байгушева [и др.]; под ред. А.П. Сергеева. — «РГ Пресс», 2010 г.
7. Савельева О.А. Судебное толкование в применении уголовного закона. — «Юрайт», 2008 г.
8. Малумов А.Ю., Шевцов П.А. Комментарий к Федеральному закону от 8февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченнойответственностью» (постатейный). — «Деловой двор», 2009 г.
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. В.Т.Томина, В.В. Сверчкова). — 6-е изд., перераб. и доп. — «Юрайт-Издат»,2010 г.
10. К вопросу об оценочных категориях, используемых при квалификациинасильственных преступлений против личности (Р.С. Джинджолия, «Право вВооруженных Силах», N 6, июнь 2005 г.)
11. Уголовное право России. Общая часть. Учебник. (под ред. доктораюридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской ФедерацииВ.П. Ревина) — 2-е изд., испр. и доп. — М.: ЗАО Юстицинформ, 2009 г.
12. Уголовное право: Учебник для вузов.М.: Инфра-М. 2009. 443с.
13. Уголовное право Российской Федерации.Особенная часть / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М.: Юристъ. 2009. 532с.