КУРСОВАЯ РАБОТА
ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫЕ КОНЦЕПЦИИ М.ОЛСОНА
С О Д Е Р Ж А Н И Е:
ВВЕДЕНИЕ… 3
1.НЕОИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ: ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫЕ ИЭКОНОМИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ… 5
1.Методологические основы неоинституционализма… 5
1.2.Теория групп: от традиционного подхода к теорииколлективных действий… 7
1.3.От традиционной теории групп к концепции М.Олсона… 9
2.ЧЕЛОВЕК ЗДРАВОГО СМЫСЛА В ТЕОРИИ ГРУПП М.ОЛСОНА… 18
2.1.Рациональный индивид Олсона… 18
2.2.Проблематика «большой группы» в контексте федерализма… 20
2.3.Олсоновская классификация групп… 23
2.4. «Малая группа» как масштаб федерализма… 26
2.5. Теория групп Олсона на примере России… 28
ЗАКЛЮЧЕНИЕ… 35
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ… 37
ВВЕДЕНИЕ
Экономические и политические обстоятельства последнего десятилетия вРоссии, породившие целый комплекс проблем социального характера, привлеклиповышенное внимание к опыту и теоретическим разработкам западных мыслителей, вчастности, по вопросам о масштабах и формах государственного присутствия вэкономике, роли государственных и негосударственных институтов в формированиисоциально-экономической модели общества.
В последнее десятилетие интерес к институциональной теории и вособенности к ее неоинституциональному направлению возрос. Это связано состремлением рассмотреть современные экономические (и не только экономические)процессы комплексно и всесторонне. Такая тенденция не обошла стороной и Россию.Круг современных отечественных работ, затрагивающих данные вопросы, ужедостаточно широк, хотя, как правило, эти монографии мало доступны, так как онивыходят ограниченным тиражом.
Уже сегодня российские ученые используют идеи институционализма дляобъяснения особенностей современного хозяйства, осваивают институционализм,знакомясь с переводами отдельных концептуальных работ зарубежных экономистов.Среди них, прежде всего, книги нобелевских лауреатов: Гуннара Мюрдаля — «Азиатская драма. Исследование нищеты народов» (сокращенный перевод — «Современные проблемы «третьего мира»), Джеймса Бьюкенена — «Расчет согласия» и«Границы свободы», Рональда Коуза — «Фирма, рынок и право», Дугласа Норта — «Институты, институциональные изменения и функционирование экономики», МансураОлсона – «Логика коллективных действий» и «Возвышение и упадок народов» и др.
Теория общего экономического равновесия, доминирующая в настоящее времякак в науке, так и в образовании, не вполне согласуется с реальностью, покрайней мере в ее классическом варианте. Существуют и другие области, гдеданная теория не обеспечивает адекватного методологического подхода кисследованию процессов и объектов.
М.Олсону принадлежит заслуга разработки теории групп,которая представляет собой лишь один из аспектов многогранного творчестваизвестного американского экономиста и социолога. Однако именно этот аспектпредставляет особый интерес для юристов, экономистов и политологов, изучающихпроблемы федерализма. В наши задачи не входит подробный анализ указаннойтеории, поэтому мы остановимся лишь на тех аспектах, которые особенно важны дляисследования асимметричных федераций (типа России).
Книга М. Олсона «Логика коллективных действий» широко известна во многихстранах мира. Она выдержала 15 изданий в США и переведена на несколько языков.В своей работе доктор Олсон, развивая основы экономической теории общественныхблаг, раскрывает природу такого явления, как лоббизм, а также анализируетпричины возникновения государства, политических партий и профсоюзов. М. Олсонзащитил докторскую диссертацию по экономике в Гарвардском университете, работалв правительстве штата Мэриленд и федеральном правительстве США. Он являлсяпрезидентом Южной и Восточной ассоциаций экономистов, а также вице-президентомАмериканской ассоциации экономистов. В настоящее время М. Олсон руководитЦентром институциональных реформ и неформального сектора университета штатаМэриленд и является почетным профессором этого университета.
Цель курсовой работы — рассмотреть основные государственно-правовые концепцииМансура Олсона и спроецировать основные положения теории групп применительно кроссийскому государственному устройству.
1.НЕОИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ: ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫЕ ИЭКОНОМИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ1.Методологическиеосновы неоинституционализма
С 50-60-х гг. ХХ в. внутри неоклассического течения формируются новыенаучные направления, представители которых работают в пограничных областях, настыке экономической теории и других общественных наук (социологии, политологии,криминологии и др.). Если возникшее в начале ХХ в. институционально-социологическоенаправление считается «старым» институционализмом, то эти новые научныенаправления называют «новый институционализм», или неоинституционализм(встречается также название «новая политическая экономия»). «Новый»институционализм во многих отношениях отличается от «старого», как зеркальноеотражение от оригинала.
«Старые» институционалисты стремились изучать экономику методами другихобщественных наук (прежде всего социологии); по мнению женеоинституционалистов, именно чисто экономический подход способен объяснитьпроблемы других наук об обществе. За подобный экономический детерминизмнеоинституционалистов полушутя обвиняют в «экономическом империализме».
Как и их предшественники, «новые» институционалисты требовали заменытеоретических абстракций позитивным анализом явлений реальной жизни, однако ихкритика направлена против представителей других гуманитарных наук, «повинных» видеалистических представлениях об обществе. Главным методологическим приемомнеоинституционалистов выступает обычный для неоклассиков рациональныйиндивидуализм: единственным субъектом всех сфер человеческой жизни признаетсясамостоятельный индивид, который принимает решения, сравнивая возможные выгодыи издержки, стремясь максимизировать свое благосостояние. В результате такогоподхода институты (фирма, семья, правительство, правовые нормы, криминальноеповедение) предстают как результат взаимодействия самостоятельных индивидов,стремящихся наиболее эффективным образом организовать обмен деятельностью с другимилюдьми.
Неоинституционалисты продолжают считать рыночную организацию наилучшей,подчеркивая, что многие современные проблемы порождаются не «провалами» рынка,а скорее недостаточным использованием его богатых потенциальных возможностей.
Если «старые» институционалисты остались аутсайдерами мирового сообществаученых-экономистов, то «новые» институционалисты смогли стать его фаворитами.
Важно подчеркнуть, что в большинстве направлениях неоинституционализмаосновное внимание обращается на правовые аспекты экономической жизни. Всоответствии с контрактной (договорной) парадигмой неоинституционализма любыеотношения между людьми рассматриваются как взаимовыгодный обмен, закрепляемыйопределенными обязательствами сторон. Соответственно именно способы регламентацииэтих отношений признаются наиболее важным экономическим институтом. Поэтому снекоторой долей условности большинство наиболее известных неоинституциональныхконцепций можно рассматривать как порождение экономико-правового подхода канализу общества: теория общественного выбора — это экономический анализпроблем конституционного права, теория прав собственности и теория права — проблем гражданского права, экономическая теория преступлений и наказаний — проблем уголовного права и криминологии.
В частности, теория общественного выбора изучает экономическимиметодами процесс принятия политических решений в демократическом обществе.Политическая жизнь («политический рынок») рассматривается при этом по аналогиис обычным рынком: подобно тому, как продавец и покупатель во времякупли-продажи заботятся исключительно о максимизации личных выгод, политическиедеятели и избиратели также пекутся не об иллюзорном «общем благе», а оповышении своего личного благосостояния. При этом избиратели отдают «государственныммужам» голоса на выборах и налоги в госбюджет, получая за это производимыеправительством общественные блага (например, военную защиту), а также некоторыечастные блага (например, социальные пособия, бюджетные субсидии и кредиты).
Подобный подход к политическому процессу как к рыночной сделке, в которойкаждый заботится о себе и только о себе, кажется циничным и аморальным, однакоон логически вытекает из методологического принципа рациональногоиндивидуализма, принятого в неоклассическом «экономиксе». Теория общественноговыбора как раз доказывает, что эффективная организация политической жизнивозможна и без апелляции к нравственным нормам, путем рациональной организацииполитического взаимодействия эгоистических индивидов.1.2.Теория групп: оттрадиционного подхода
к теории коллективных действий
Согласно традиционной точке зрения, одним из важнейших факторов,определяющих политическую стабильность, является уровень экономическогоразвития. Однако не все ученые готовы признать прямо пропорциональнуюзависимость между этими двумя параметрами. Так, М.Олсон выдвинул и обосновалсвою концепцию, согласно которой в странах, переживающих период модернизации,экономический рост нередко становится фактором как раз дестабилизирующим. Делов том, что индустриальное развитие нарушает естественные социальные связи людейи тем самым ослабляет их групповую солидарность. Поэтому модернизация можетвызвать «всплески» неудовлетворенности со стороны как вытесняемых на обочинуэкономических отношений «новых бедных», так и «новых богатых», оказывающихсяперед соблазном изменить существующий политический порядок в свою пользу.Экономическое развитие, таким образом, вполне может привести к большейдифференциации и поляризации общества. Вероятно, правильным было быкомпромиссное заключение о том, что дестабилизационные тенденции могут бытьобусловленными и экономическим прогрессом, и экономическим кризисом.
Анализ организаций и групп во многом заимствован экономистами усоциологов.
Социальная группа — это некоторое число людей, взаимодействующих друг сдругом на регулярной основе[1].
Первичные группы — небольшая ассоциация людей, связанных узамиэмоциональной природы. Пример: семья, группа друзей (Кули, Гидденс).
Вторичные группы — некоторое количество людей, регулярно встречающихся,но чьи отношения имеют по большей части обезличенный характер.
Организация — это большая ассоциация людей, действующих на основаниинеличных связей, созданная для достижения специфических целей[2].Почти все крупные организации являются бюрократическими по своей природе.
Бюрократия включает в себя четкую иерархию власти, установленные правила,определяющие поведение должностных лиц, и разделение между задачами должностныхлиц внутри организации и их жизнью вне ее.
Часто бюрократия в больших организациях приводит к олигархии (илимонополизации власти верхушкой организации Роберт Михельс).
Существующая традиционная теория групп, безоговорочно утверждает, чточастные группы и ассоциации функционируют согласно принципам, кардинальноотличающимся от тех, которые управляют отношениями между фирмами на рынке илиотношениями между налогоплательщиками и государством. Традиционная теория группразвивается в двух направлениях: казуальном, формальном.
1) Казуальное направление: частные организации и группы существуютповсеместно, и эта повсеместность является результатом фундаментальнойчеловеческой склонности к вступлению в ассоциации.
2) Формальный вариант традиционного взгляда на группы не исходит изинстинкта или тенденции объединения в группы, но подчеркивает универсальныйхарактер групп. Приверженцы такого взгляда пытаются объяснить сегодняшнееобъединение в группы и ассоциации эволюцией современного индустриальногообщества из примитивного, предшествующего ему.
В рамках формального варианта традиционной теории групп не существуетоднозначного ответа на вопрос, что является фундаментальным источникомформирования малых групп в примитивном обществе и больших групп (добровольныхассоциаций в современности).1.3.От традиционнойтеории групп к концепции М.Олсона
Одним из объяснений образования групп, в рамках данного направления,является функциональный подход, так как благодаря преследуемым и выполняемымими функциям группы и ассоциации различных типов и размеров могут успешнодействовать. Согласно этому подходу в примитивном обществе преобладали малыегруппы, т.к. они более всего подходили для выполнения функций, требуемых людьмиэтого общества. В современном обществе наоборот преобладают большие ассоциации,т.к. только они могут выполнять определенные необходимые функции.[3]
В рамках традиционной теории групп признается тот факт, что малые ибольшие группы различаются по уровню (масштабу) осуществляемых функций, но непо природе (степени успеха по осуществлению этих функций и способностипривлекать новых членов).
Любая группа или организация, большая или малая действует для полученияколлективного блага, которое по своей природе будет выгодно всем членам группы,это является фундаментальной причиной возникновения групп. Хотя можно признать,что малые группы во многих случаях успешнее обеспечивают коллективные блага.
Под большими группами обычно понимаются государство, профсоюзы, большиекорпорации и т. п.
О тех, кто принадлежит к какой-либо организации или группе, можносказать, что у них есть как общий интерес, так и различные персональныеинтересы, отличные от интересов других индивидов, принадлежащих к группе.
Многие считают практически бесспорным тот факт, что группы индивидов собщими интересами обычно пытаются воплощать в жизнь эти общие интересы, покрайней мере, в сфере действия объективных экономических законов.
Предполагается, что идея о стремлении групп действовать в общегрупповыхинтересах логически следует из общепризнанного тезиса о рациональномэгоистическом поведении индивида. Другими словами, если у членов какой-либогруппы есть общий интерес или цель, и если все они выигрывают от достиженияэтой цели, то логично предположить, что рациональные индивиды будут направлятьсвои усилия на достижение этой цели.
На самом деле это не так, потому что все индивиды в группе выиграют отдостижения общей цели, будут они действовать для достижения этой цели или нет.В самом деле, до тех пор, пока не существует какого-либо принуждения или группанедостаточно мала, рациональные своекорыстные индивиды не будут предлагатьникаких усилий к достижению общегрупповых целей.
Если участники большой группы рациональным образом пытаютсямаксимизировать свое индивидуальное благосостояние, они не станут предлагатьникаких усилий для достижения общегрупповых целей до тех пор, пока на них небудет оказано давление или каждому из них не будет предложен индивидуальныймотив к подобному действию, не совпадающий с общим интересом группы, мотив,реализуемый при условии, что члены группы возьмут на себя часть издержек подостижению общей цели.
Следовательно, традиционная точка зрения, что группы индивидов с общимиинтересами стремятся продвигать эти обще интересы, оказывается, имеет весьманебольшое научное значение.
Сочетание личных и общественных интересов в одной организации наводит напараллель с рынком совершенной конкуренции. В рамках этой модели признаетсяфакт, что фирмы, максимизирующие прибыль, могут действовать против собственныхинтересов, будучи группой. Важно обратить внимание на то, что, хотя все фирмызаинтересованы в повышении цен на продукцию отрасли, каждая из них вотдельности хочет перенести бремя издержек по осуществлению этой задачи надругие фирмы, так как ни одна из фирм не хочет уменьшать собственный объемпроизводства.
Достижение какой-либо общей цели или удовлетворение какого-либо общегоинтереса означает, что для этой группы было обеспечено общественное благо.
Под коллективным (общественным) благом понимается «любой товар или услугакоторые удовлетворяют следующему требованию: если их потребляет любой индивид Xiиз группы X1,… Xi,…Xn, то их могут потреблятьи все остальные члены группы».[4]
Малые группы во многих случаях оказываются гораздо более эффективными ижизнеспособными, чем большие группы.
Индивиды создают какую-либо малую группу (организацию) также длядостижения возможности получать коллективное благо.
Если существует такое количество коллективного блага, которое можнополучить при достаточно низких издержках, и что некий индивид в соответствующейгруппе выиграет от приобретения его полностью за свой счет, тогда существуетвероятность, что такое благо будет произведено (получено).
В этом случае общая выгода будет настолько велика по сравнению с общимииздержками, что доля прибыли одного индивида превысит общие издержки.
В современной экономике распределение доходов во многом детерминируетсявзаимодействием групп с особыми интересами. Эта проблема получила отражение вмногочисленной экономической и социологической литературе, посвященной теориигрупп и коллективным взаимодействиям. Наиболее известными среди экономистов сталиработы М. Олсона[5].В своих работах он продолжает традицию исследования результатов коллективноговзаимодействия при достижении общих целей при производстве коллективных(групповых) благ. В неоклассической экономике Мэйнстрима эта проблемапрактически не рассматривалась, ее анализ содержится отчасти в трудах экономистов- представителей неоинституционализма, например, Дж. Коммонса, а такжесоциологов Г. Зиммеля, М. Вебера.
Проблеме эффективности распределения ресурсов и доходов посвящены такжеработы представителей неолиберализма, которые видели в растущем влиянии группинтересов на производство и распределение общественного продукта одно изпроявлений интервенционистской политики государства в интересах этих групп. Вчастности, последние труды Хайека посвящены не столько социалистическомуэкономическому планированию, которое к тому времени уже вышло из моды, скольковырождению демократии в борьбу за прибыли между конкурирующими группами. Вместотого чтобы установить основополагающие правила, по которым должны жить люди, ипредоставить определенные общие виды деятельности, современное государствостало рассматриваться как кормушка, около которой соперничающие группытолкаются в борьбе за место[6].
Согласно моделям МакГира-Олсона и Финди-Уилсона, государство рассматриваетсякак дискриминирующий монополист, который обеспечивает производство порядка,назначая различные цены разным группам населения в зависимости от переговорнойсилы. Для того, чтобы подобные модели адекватно отражали современнуюорганизацию экономико-политических систем, необходимо учитывать стремлениегрупп с особыми интересами получать возможность извлекать прибыль, эксплуатируясравнительные преимущества государства в осуществлении насилия[7].
Под группами специальных интересов обычно понимают совокупность агентов,которые характеризуются совпадением экономических интересов и на которыхдействуют избирательные стимулы для производства совместного коллективногоблага. Группы с особыми интересами могут создавать структуры для лоббированияполитических и экономических решений и нормативных актов, создаватьолигархические и монополистические структуры, а также участвовать вперераспределении.
Группы с особыми интересами замедляют экономический рост, снижая скоростьперераспределения ресурсов между сферами деятельности или отраслями в ответ напоявление новых технологий или условий. Один из очевидных способов, которым онидобиваются этого, — лоббирование помощи для выхода из затруднительногоположения фирм, потерпевших фиаско, что приводит к отсрочкам и затрудняетперемещение ресурсов в те сферы деятельности, где они имели бы большуюпродуктивность.
Другие способы замедления скорости перераспределения ресурсов, возможно,не столь очевидны. Пусть, например, по какой-то причине значительно возросспрос на труд в отрасли или по профессии, в которой он контролируется единымпрофсоюзом или профессиональной ассоциацией. Картелированная организацияспособна из-за сдвига спроса потребовать более высокой оплаты, а новая, болеевысокая монопольная цена снизит количество труда, используемого в переживающемподъем секторе, снижая тем самым рост и эффективность экономики.
Для того, чтобы группа со специальными интересами включилась в производствокакого-либо коллективного блага, необходимо наличие избирательных стимулов.Избирательные стимулы — это стимулы, которые применяются к индивидуумамизбирательно в зависимости от того, вносят они вклад в обеспечение коллективнымблагом или нет[8].
Социальные избирательные стимулы могут быть сильными и слабыми, нодоступны они только в определенных ситуациях. Обычно они малоприменимы для большихгрупп, за исключением тех случаев, когда большие группы могут быть союзом малыхгрупп, способных к социальному взаимодействию. Необходимо отметить, чтоинформация и расчеты издержек и выгод предоставления коллективного блага частосами являются коллективным благом.
Даже в тех случаях, когда вклад достаточно большой для того чтобы выявитьрациональность расчетов затрат и выгод, существуют обстоятельства, при которыхколлективные действия могут случаться и без избирательных стимулов. Что это заобстоятельства, станет ясно сразу же как только мы представим ситуации, когдаимеется лишь несколько индивидуумов или фирм, получающих выгоду отколлективного действия. Предположим, что в отрасли всего две фирмы одинаковойвеличины и что есть барьеры для вхождения в эту отрасль. Это все еще таситуация, когда от более высокой цены на продукцию данной отрасли выиграют обефирмы и когда покровительствующие данной отрасли законы помогают им обеим.Тогда более высокие цены и покровительствующее законодательство — коллективноеблаго для этой олигополии, хотя это коллективное благо только для группы издвух членов. Очевидно, что каждый из олигополистов оказался в ситуации, когдаон, если ограничит выпуск или будет лоббировать покровительствующеезаконодательство для отрасли, получит лишь примерно половину выигрыша от этихдействий. Но соотношение издержки-выгоды от любых действий в общих интересахможет быть столь благоприятным, что даже если фирма несет вес издержки своихдействий и получает только половину выигрыша от них, ей все равно может бытьвыгодно действовать в общих интересах. Таким образом, если группа, котораявыиграла бы от коллективного действия, достаточно мала и соотношениеиздержки-выгоды для этого коллективного действия достаточно благоприятно длягруппы, преднамеренное действие в коллективных интересах вполне возможно даже вотсутствие избирательных стимулов.
Если в группе только несколько членов, вполне также возможно, что онибудут вести переговоры друг с другом и согласятся на коллективные действия. И тогдадействия каждого члена группы будут заметно влиять на интересы и подходящиедействия других. Следовательно, все заинтересованы действовать стратегически,т.е. способами, которые принимали бы во внимание воздействие индивидуальныхрешений-выборов на выборы других.
Следовательно, малые группы часто могут вовлекаться в коллективныедействия без избирательных стимулов. В малых группах определенного типа(«привилегированных» группах) фактически предполагается, что некотороеколлективное благо будет предоставлено. Тем не менее, даже в наиболееблагоприятных обстоятельствах коллективные действия проблематичны и исход вкаждом конкретном случае непредсказуем. Хотя некоторые моменты здесь сложны иостаются неопределенными, существо взаимосвязи между размерами группы, котораявыиграла бы от коллективного действия, и масштабом коллективных действийпредельно простое. Это можно проиллюстрировать на примере обеспеченияпроизводства оптимального количества коллективного блага для малой группы[9].
Проблема групп интересов является не только одной из самых древних, но иодной из самых актуальных в политической науке, особенно в политической наукеСША. Об этом можно судить по количеству публикаций, посвященных этой тематике.Группы давления изучаются в Америке в основном применительно к их деятельностипо оказыванию влияния на процесс принятия политических решений, включаядеятельность по лоббированию в Конгрессе. Теория групп интересов являетсянаиболее известным и традиционным вариантом концепции власти в американскойполитической науке. Группа интереса, или «заинтересованная группа» уже давностала своеобразной моделью политической власти и политического влияния вмногочисленных теоретических работах и конкретных эмпирических исследованияхполитического процесса и структуры власти в США.
Теория М.Олсона устанавливает, что группы специального интереса вредныдля экономического роста, полной занятости, последовательного управления,равных возможностей и социальной мобильности.
В противоположность представлению о заинтересованных группах как сильныхи опасных, существует множество работ, показывающих обратное. Хотягруппы-лоббисты действуют не очень эффективно, согласно мнению этих аналитиков,они всё же существенно дополняют процесс управления. Кроме того, лоббистыпредоставляют информацию, необходимую правительственным чиновникам дляосуществления процесса принятия политических решений. Важность этой функцииподчеркивала Хоуп Истман, участница слушаний в комитете, представляющаяАмериканский Союз Гражданских Свобод. Политика групп интересов представляетспособ, посредством которого специфические интересы граждан доводятся досведения власти. Без деятельности таких групп у политиков не было бы информациио нуждах граждан и групп, чтобы адекватно на них реагировать.
Подводя итоги Первой главе, можно сказать, что, как справедливо отметилГ.В. Голосов[10],споры вокруг заинтересованных групп главным своим источником имеютнедостаточную изученность проблемы. И дело не в том, что ей уделяется маловнимания. Дело в её исключительной сложности. Во-первых, теориязаинтересованных групп плохо соотносится с большинством моделей демократии. Этосоздаёт серьёзные трудности методологического и мировоззренческого порядка.Во-вторых, эмпирические исследования заинтересованных групп часто сталкиваютсяс препятствиями, вытекающими из особенностей объекта. Ведь люди, стремящиеся оказыватьдавление на правительство, редко афишируют это, — особенно если добиваютсясвоего. Даже если заинтересованная группа действует совершенно легально (чтобывает далеко не всегда), наиболее важная часть её активности остаётся в тени.
Итак, можно ли сказать, что политика, возникающая в результате борьбыгрупп интересов, способствует всеобщему благу?
Проведенный нами анализ показывает, что существуют два возможных ответана этот фундаментальный вопрос. Есть много сторонников запрещения деятельностигрупп давления, к которым относится и М.Олсон, и много людей, считающих этудеятельность исключительно полезной для любого общества.
Аргументы Олсона представляются очень убедительными. Он из тех, ктонегативно воспринимает существующую деятельность заинтересованных групп.
Но при этом нельзя не учитывать, что профессиональный лоббизм существуетв США уже в течение многих лет, и можно с большой долей уверенностипредсказать, что он продолжит свое существование и дальше, так как Конгресс непредпринимает никаких практических шагов для его запрещения или регулирования.Очевидно, что людей, отрицательно воспринимающих деятельность групп интересов,значительно больше, чем их противников, и, следуя принципам демократии,конгрессмены уже давно должны были что-то предпринять по этому поводу, но ихостанавливает Первая Поправка к Конституции[11],которая формально гарантирует лоббистам право на независимое существование. Вэтом заключается одна из фундаментальных проблем американской политики, котораявряд ли разрешится в обозримом будущем.
Парадокс Олсона позволяет объяснить некоторые механизмы политического исоциального действия и основные институциональные механизмы политическогоучастия.
Исследования Олсона интересны для российских ученых по той причине, чтонаше общество неоднородно, резкая его поляризация делает настолько разнымиполитические интересы составляющих его социальных групп, что при анализеэлекторального поведения на первое место выходит необходимость осознания иисследования мотивационной сферы участия в выборах тех или иных групп,возможность прогнозирования их избирательного поведения.2.ЧЕЛОВЕК ЗДРАВОГО СМЫСЛА В ТЕОРИИ ГРУПП М.ОЛСОНА 2.1.Рациональныйиндивид Олсона
Теория групп М.Олсона имеет отношение не только к федерализму, но также кфинансовой науке и государственному и финансовому праву. Олсон везде отдаётпредпочтение малым группам перед большими. Однако он тщательно избегает жёсткихформулировок относительно того, что следует понимать под «малой группой» и гдемалая группа заканчивается и начинается большая.
Отсутствуют у него также попытки отграничить большую группу от «толпы» ипрочих человеческих скоплений. Вероятно, Олсон презюмирует у читателяинтуитивное понимание того тривиального факта, что малая группа отличается отбольшой прежде всего эффективностью и оперативностью своих действий. Как бы тони было, теория групп Олсона, на наш взгляд, имеет универсальное прикладноезначение.
В терминах этой теории можно анализировать такие разные социальные«организмы», как фермерское хозяйство американского типа, китайский кланродственников-однофамильцев, старообрядческие поселения в Латинской Америке идаже бандитские группировки в современной России. В перспективе федерализмапонятие малой группы указывает на первичный «социальный атом», многообразиеформ которого создаёт социальную ткань того, что называют федерализмом вшироком смысле, то есть самоуправляющееся сообщество.
Последнее, в свою очередь, включает в себя относительно автономныеколлективы.[12]Федерализм в узком смысле, на наш взгляд, является casus specialis ужеуказанного значения этого понятия, т.е. может быть осмыслен лишь в контекстеболее широкого (в частности, междисциплинарного) подхода. Вместе с тем, юристынередко рассматривают федерализм лишь в его узком значении, а именно какантоним унитаризма и как синоним удвоения структур государственной власти нафедеральном и субфедеральном уровнях.
При этом юристов обычно интересует не дуализм государственного управлениякак таковой, а некоторые следствия этого дуализма, в частности, проблемасуверенитета а также смежные проблемы разграничения полномочий между двумяуровнями властеотношений, особенно, в части финансов, социальных задачпубличной власти, вопросов местного самоуправления и т.п. В основе рассужденийОлсона лежат две традиционные для западного исследователя фикции:
1) фикция о рациональном индивиде, который планирует своё поведение изаранее «просчитывает» положительные и отрицательные последствия своих будущихдействий и
2) фикция об эгоистическом субъекте, который не обязательно являетсяиндивидом, не обязательно является разумным, но никогда не забывает о своёминтересе; последний, как правило, должен носить актуальный характер, т.е. бытьне только предсказуемым, но и быстро реализуемым.
Обе эти фикции в скрытом виде присутствуют в следующем олсоновскомтезисе: «На самом деле не факт, что идея о действии групп во имя своихсобственных интересов логически следует из предпосылки о рациональном иэгоистическом поведении … До тех пор, пока не существует какого-либопринуждения или группа недостаточно мала, рациональные, своекорыстные индивидыне будут прилагать никаких усилий к достижению общегрупповых целей»[13]В этом тезисе Олсона объединены декартовский «резон», с одной стороны, и даньбентамовскому утилитаризму, с другой.
Декартовский «резон» можно определить как представление о том, чтоинтроспекция представляет собой базовую характеристику homo sapiens. Врезультате интроспекции каждый вменяемый человек неизбежно наталкивается нанесомненность своей способности к суждению.
Отсюда, как известно, Декарт, сделал вывод о тождестве «эго» ( т.е.всякого самосознающего индивида), и его сознания, (т.е. способности рассуждатьи на основе этих рассуждений принимать решения). По Декарту, человек — этопрежде всего мыслящая субстанция.
Иеремия Бентам, на наш взгляд, является антиподом Декарта, его заслугазаключается в том, что он первый (на Западе) глубоко поверил в то, чтобанальность или даже пошлость суть столь же несомненные характеристикичеловеческой природы, как и «декартова» способность к суждению. Однако вотличие от позднейших Ницше или Ортега-и-Гассета, которые обратили противпошлости весь утончённый яд своих сарказмов, Иеремия Бентам выступал какпоследовательный защитник субъективного права человека «ни о чём декартовом недумать» и, например, просто совпадать со своей жизнедеятельностью.[14]
Таким образом, в англо-американской версии социальной философиидостаточно рано оформился неведомый для континентальной Европы идеальный тип «человекаразумного, но банального».
Вскоре этот идеальный тип начал жить самостоятельной и весьма небанальнойжизнью. Другими словами, бентамовский образ человека допускает произвольнуюсмену акцентов между «разумностью» и «банальностью», а именно homo sapiensможно рассматривать как в терминах «человека разумно банального», так и«человека банально разумного». На наш взгляд, особая притягательность всейбританской традиции, особенно шотландской философии «здравого смысла», основанана исходной «абсурдности» самоимиджа британского исследователя «Человеческого»как «здравомыслящего философа банальностей».2.2.Проблематика«большой группы» в контексте федерализма
Для юриста особый интерес представляют олсоновские большие группы, особеннов контексте государственного права. Основная проблематика больших групп в такомракурсе заключается не столько в суверенитете (=юридическом титуле насамовластные акты), сколько в некоторых опасных следствиях этого титула. Речь,прежде всего, идёт о территориальных спорах и коммерческом соперничествебольших политических сообществ. И то, и другое имеет тенденцию порождатьвооружённые конфликты. К сожалению, ни международные договоры, ни дажеконфедеративные союзы не могут в долгосрочном плане решить указанные проблемы.Только федеративное устройство публичной власти способно элиминироватьтерриториальные споры и коммерческое соперничество между участниками союза.
Неслучайно, «отцы-основатели» США, в частности Александр Гамильтон,рассматривали федерализм, прежде всего как своеобразное «блокирующееустройство», подавляющее (взаимные) территориальные претензии и торговые войны[15].
В известной степени, Гамильтон предвосхитил основные аргументы т.н.экономического, или соревновательного федерализма, сторонником которого можносчитать и Мансура Олсона. Однако для Гамильтона коммерческое соперничествосмежных территориальных коллективов — это, скорее, не фактор прогресса (как длястороников соревновательного федерализма), сколько постоянная угрозаобщественной безопасности. Гамильтон, разумеется, не мог быть противникомконкуренции per se. Однако он был противником политической деформацииэкономического соревнования в угоду того, что в России принято называть«парадом суверенитетов».
Гамильтоновская перспектива позволяет нам оспорить включение волсоновские «большие группы» территориальные коллективы, обладающиехарактеристиками государствоподобных образований. Ведь последние ведут себядевиантно, то есть не так, как предписано теорией Олсона. При анализе большихгрупп указанного типа репрезентативным является классический инсайт ГаэтаноМоска.
Он утверждал, что индивиды обладают инстинктом к «собиранию в стада и борьбес другими стадами». Этот тезис находится в скрытом противоречии с утверждениемОлсона о том, что «большие группы не будут формировать организацию,направленную на достижение общегрупповой цели, при отсутствии какого-либопринуждения или индивидуальных побудительных мотивов.»[16]
С другой стороны, трудно оспорить тезис Олсона о том, что ссылка наинстинкт на самом деле является псевдообъяснением. «Когда членство в ассоциацияхи группах объясняется «инстинктом», фактически не предлагается никакогообъяснения. Любое человеческое действие может быть отнесено к инстинкту.»[17]
Однако мы полагаем, что идеология либерального индивидуализма сторонникомкоторой является Олсон, также не в состоянии объяснить первоначальную стадиюобразования политического сообщества. В некотором отношении подход ГаэтаноМоска даже более эвристичен. Теория Моска характеризуется двумя главнымимотивами. Во-первых, Моска презюмирует, что формирование политическогоколлектива несводимо к интересам и целям отдельных индивидов, которые нередковдруг и внезапно оказываются участниками определённого политическогосообщества, как это случилась со многими немцами после поражения Германии в Первоймировой войне и со многими «русскоязычными» после краха СССР.
Во-вторых, Моска подчёркивает исключительно важную роль политическогоавангарда, или — в его терминологии — правящего класса. С его точки зренияможно вообще пренебречь т.н. большими группами как самостоятельными объектамиисследования. Ведь каждую большую группу в политическом отношении легкоредуцировать до соответствующего «правящего ядра». Именно это «ядро» иопределяет общее поведение группы.
Теория групп Олсона бросает вызов этой аксиоме политологии в той части,где речь идёт о том, что Олсон называет «эксплуатацией меньшинствабольшинством». К этому тезису Олсон пришёл, опять-таки опираясь на фикциюрационального эгоистического индивида.
По мнению Олсона, большинство бенефициаров какого-то коллективного блага(например, личной безопасности в публичных местах) вовсе не стремитсяобеспечить достаточный уровень этого блага своим собственными усилиями. Отсюда,тяжесть оптимизации количества и (или) качества данного коллективного благараспределяется асимметрично между ускользающим «большинством» и сознательными(ли) неспособным к ускользанию «меньшинством» налогоплательщиков. Как бы то нибыло, Олсон полагает, что содействие со стороны многих бенефициаров «вбольшинстве случаев… прекратится быстрее, чем достигнет оптимального для группыуровня.»[18]Именно здесь Олсон обнаруживает то, что он называет «эксплуатацией большинстваменьшинством.»[19]
Тезис Олсона об «эксплуатации меньшинства большинством» как минимум нуждаетсяв корректировке. Мы полагаем, что такая корректировка возможна как раз втерминах асимметричной федерации. В этой перспективе олсоновские «большиегруппы» будут совпадать с субъектами федерации. При этом вполне реальнаситуация, когда меньшинство т.н. доноров федерации подвергается эксплуатации состороны дотационного большинства всех прочих её субъектов. При этом последние — и это важно — обладают значительным арсеналом политического принуждения вотношении меньшинства, то есть регионов-доноров. Это поднимает вопрос овнутривидовой классификации групп, которая весьма оригинально была осуществленапроф. Олсоном.2.3.Олсоновскаяклассификация групп
Большие группы публичного права имеют ряд свойств (например, наличие политической элиты), которые обеспечивают их несводимость к большим группамчастного права. Поскольку Мансур Олсон является представителемангло-американской научной традиции и к тому же не является юристом, он непроводит строгого разграничение между группами публично- и частноправовогохарактера.
Более того, если использовать термины континентальной европейскойправовой традиции, то можно утверждать, что Олсона интересуют по преимуществукорпорации частного, а не публичного права. Быть может, поэтому проф. Олсонрассматривает большие группы en bloc то есть абстрагируется от принципиальногоразличия между группами под названием «государство», «субъект федерации»,столичный муниципалитет», с одной стороны, и группами под названием «профсоюз»,«ассоциация университетов западного побережья», и т.п., с другой.
Тем не менее, Олсон приближается к континентальной европейской традицииправа в части определения объекта группы, её телеологии, т.е. той цели, радикоторой группа была создана. Ключевым словом при этом является понятие«общественного блага»(=public want). Олсон различиет два основных вида такихблаг: инклюзивное и эксклюзивное.
Соответственно, группы могут быть как инклюзивными, так и эксклюзивными.Последние стремятся ограничить (для «чужаков» или всех вновь прибывших) доступк общественному благу, ради которого они созданы и которого оптимальноеколичество и качество они должны обеспечить.[20]Напротив, инклюзивные группы генерируют общественные блага, открытые для любыхновых пользователей. Более того, одна и та же группа может попеременновыступать то эксклюзивной, то инклюзивной.
«Фирмы отрасли будут эксклюзивной группой, если они добиваются повышенияцены за счёт ограничения выпуска продукции; эти же фирмы будут инклюзивнойгруппой, когда они добиваются снижения налогов, тарифов… Обстоятельство, чтоэксклюзивность или инклюзивность группы зависит от преследуемой ею цели, а неот особенностей членства, очень важно, особенно, учитывая тот факт, что многиеорганизации оперируют как на рынке, стремясь к повышению цен, так и внерыночной ситуации, требуя улучшения политических и социальных условий.»[21]
Критерием разграничения эксклюзивных и инклюзивных общественных благявляется специфическая проблема, для которой в лексиконе российского научногосообщества ещё нет соответствующего термина. Некоторые ученые называют еёрабочим термином «фрирайдеризм». Проблема фрирайдеризма актуальна только дляэксклюзивных благ. Инклюзивное коллективное благо «индифферентно» по отношениюк тем бенефициарам, которые не прилагали собственных усилий по созданию и (или)сохранению этого блага.
По мнению Олсона, природа любого общественного блага такова, что никакиеусилия группы не могут создать полного иммунитета против фрирайдеров, т.е. тех,кто присоединяется к потреблению общественного блага после того, как оносоздано усилиями других. В этой связи Олсон подчёркивает:
«Тенденция к субоптимальности кроется в природе общественного блага — ниодин из участников группы не может быть исключён из потребления блага, еслихотя бы один из индивидов группы потребляет его… Чем больше группа, тем дальшеона от оптимума.»[22]
В этой связи большие группы, систематически испытывающие то, что можноназвать «критический прессинг фрирайдеризма», применяют вспомогательные меры,побуждающие фрирайдеров отказаться от своей практики, например, в обмен наприобретение неколлективных товаров.
По мнению Олсона, «большие организации, которые неспособны обеспечитьпринудительное членство должны также предлагать какие-либо неколлективныетовары, чтобы у потенциальных членов появились побудительные мотивы длявступления в организацию.»[23]
Как видим, большие группы — это синоним малоэффективности социальноговзаимодействия. Так, «очень большие группы при отсутствии принуждения иливнешнего воздействия вообще не смогут обеспечить (коллективное благо), даже вминимальном количестве.»[24]
Исходным при классификации больших групп Олсон выбирает понятие«атомистическая конкуренция». При такой конкуренции, согласно Олсону, никакиедействия одной из фирм не могут оказать заметного влияния на поведение других.Если в большой группе поведение отдельных участников не в состоянии оказатьвлияние на общегрупповой результат, т.е. в ней действуют механизмы, аналогичные«атомистической конкуренции», то именно такую группу Олсон называет«латентной».
Латентную группу можно «мобилизовать», т.е. сделать её способной кдобыванию коллективного блага. Здесь Олсон вновь обращается к фикциирационального индивида: «Только персональный «селективный» мотив может побудитьрационального индивида, принадлежащего к латентной группе, действовать в еёинтересах… Подобные «избирательные мотивы» могут быть как позитивными, так инегативными: они могут либо принуждать к участию в издержках группы…посредством наказания, либо поощрять тех, кто действует в интересах группы.»[25]Мобилизация всякой латентной группы в тенденции означает «уменьшение еёформата», это поднимает проблему «малых групп».2.4. «Малая группа»как масштаб федерализма
Как полагает Олсон, поведение малой группы несводимо к поведению отдельновзятого индивида (несвязанного с какой-либо группой), с одной стороны, и кповедению большой группы, с другой. Как отмечалось, «малая группа» представляетсобой первичный, далее уже неделимый элемент.
Совокупность этих элементов образует макроструктуру любого относительноорганизованного сообщества. В этом случае можно говорить о «федерализма первогопорядка», который в равной степени присущ как унитарным, так и федеративнымгосударствам. Соответственно, то, что юристы называют федерализмом (=в узкомсмысле), является «федерализмом второго порядка», присущего только федеративнымгосударствам.
Каждая малая группа характеризуется, по крайней мере, тремя признаками:1) устойчивостью, непрерывностью и относительной долговременностью эксклюзивныхсвязей между её участниками; 2) специфической эмоциональной атмосферой, вкоторой взаимодействуют её участники и 3) спецификой общих моральных правил,которых придерживаются участники группы.
Исследовательский интерес Олсона сосредоточен по преимуществу на анализесвязей внутри малой группы и на некоторых проблемах корпоративной морали,прежде всего на проблеме принуждения. Исходным при олсоновском анализе малыхгрупп является понятие олигополия, т.е. сговор нескольких относительно крупныхфирм для контроля соответствующего сектора товаров и услуг. Аналогом олигополиив публичном праве, согласно Олсону, являются привилегированные и промежуточныегруппы.
«Привилегированная группа — это такая группа, каждый или хотя бы один изчленов которой имеет мотив к добыванию коллективного блага, даже еслинеобходимо взять все издержки на себя…
Промежуточная группа — это группа, в которой ни один из участников неполучает настолько значительной доли общей выгоды, чтобы иметь мотивациюобеспечивать это благо только самостоятельно. Однако число участников этойгруппы не настолько велико, что никто не заметит, если один из них откажетсявзять какую-то долю издержек на себя. В такой группе коллективное благо можетбыть, и в равной степени может не быть обеспечено; однако оно абсолютно точноне будет получено без помощи какой-либо координации или организации группы.»[26]
Таким образом, промежуточная группа по определению представляет собойнеустойчивое объединение, которое может быть сублимировано в привилегированнуюгруппу, участники которой отличаются высокой персональной мотивацией вдобывании общественного блага. С другой стороны, при неблагоприятных условияхпромежуточная группа может самоликвидироваться и полностью раствориться в«атомистической конкуренции», или гоббсовском bellum omnium contra omnes.2.5. Теория группОлсона на примере России
Олсоновская теория групп, на наш взгляд, легко поддаётся «транспозиции» вплоскость федеративных отношений. Более того, указанная теория, на наш взгляд,позволяет по-новому сформулировать проблему федерализма:
Каким образом «группы» способны обеспечить прочную связь между«федерализмом первого порядка» и «федерализмом второго порядка»? Другимисловами, между «большими группами» (=субъектами федерации и (или) ихобъединениями), с одной стороны, и «малыми группами» (небольшая фирма, кафедравуза, сельская больница и т.п.), с другой, необходимо найти среднее звено,которое могло бы выполнять посреднические функции.
Олсоновская «промежуточная группа» не может выполнять эту роль по тойпричине, что она тяготеет к малой группе как своему идеалу и поэтому не можетвместить и удержать целей и задач больших групп. К тому же, как сказано выше,промежуточная группа лабильна и легко самоликвидируется. Впрочем, Олсон самуказал на возможного посредника между большими и малыми группами.
Для этого он предлагает рассмотреть случай «федеральной» группы — группы,подразделённой на несколько малых групп, каждая из которых имеет причинывоссоединиться с остальными для создания федерации, представляющей большуюгруппу в целом. Если центральная (или федеральная) организация предоставляеткакой-либо услуги малой группе, входящей в федерацию, то, скорее всего, малыегруппы используют социальную мотивацию, чтобы заставить индивидов,принадлежащих к каждой из малых групп, вносить вклад в достижение коллективныхцелей группы в целом, Таким образом, организации, использующие избирательныесоциальные мотивы для мобилизации латентной группы, должны быть федерациями,состоящими из малых групп.»[27]
В терминах публичного права можно сказать, что базовыми «федерациями»,или «федерациями первого порядка» в олсоновской перспективе могут выступатьмуниципалитеты. В условиях России в качестве репрезентативного муниципалитетаможно рассматривать средний город (от 50 до 100 тыс. жителей)[28].
В свою очередь, смежные муниципалитеты также федерируются в«мунисфедерацию» (например, по 5-7 муниципалитетов в соответствующей«мунисфедерации»). При этом сообщество сопредельных муниципалитетов, или мунисфедерациянепременно создаёт для лоббирования общегрупповых интересов собственнуюорганизацию. Механизм такого федерирования можно рассматривать как ввосходящей, так и нисходящей перспективе.
В перспективе восходящего федерирования каждый субъект федерации можнорассматривать как политическое объединение соответствующих «мунисфедераций». Сдругой стороны, субъект федерации — на супрамуниципальном уровневластеотношений — является неделимым элементом федерализма второго порядка (см.выше). На этом уровне особое значение приобретает то, что можно назвать«трансрегиональным федерированием». Думается, что для асимметричной федерациитипа России трансрегиональные объединения (несмежных) субъектов федерации(например, Хабаровский край + Татарстан + Республика Саха + Ленинградскаяобласть + Ингушетия) не менее важны, чем объединения сопредельных субъектовтипа «Большая Волга».
Как справедливо отмечает А.С.Автономов, «нельзя забывать, что одной изострейших проблем остаётся неравномерность развития различных субъектов РФ,когда одни из них находятся на уровне постиндустриального развития (например,Москва), другие — на индустриальной стадии (например, Нижегородская область),третьи — на доиндустриальной стадии эволюции (например, Бурят-АгинскийАвтономный Округ)… В результате этого они отчуждены друг от друга, что не можетне расшатывать Российскую Федерацию как единое государство.»[29]В этих условиях именно трансрегиональные группы субъектов могут стать«скрепами» российского федерализма.
По мнению Олсона, в любом государстве существует такой сектор общества,который не поддаётся эффективной структуризации. Именно в этом секторегосподствует «атомистическая конкуренция». Индивиды из этого сектора частообъективно и (или) субъективно неспособны идентифицировать и, тем более,отстаивать общие интересы. К таким плохо структурируемым «социальнымконгломератам» относятся, например, лица без определённого места жительства,носители тяжёлых форм инвалидности, семьи, находящиеся за чертой бедности, всете, которые по Олсону, «страдают молча».
Таким образом, латентная группа является тем первичным (для нас, но не поприроде) социальным объектом, с которым мы сталкиваемся при попыткеидентифицировать какой бы то ни было социальную единицу. Во-вторых, тольколатентные группы обладает потенцией к мобилизации и дальнейшей внутривидовой дифференциации.
Соответственно, только члены мобилизованной латентной группы могут стать«рациональными агентами» народного хозяйства и, тем самым, предсказуемымиучастниками финансовых отношений;
Большая латентная группа может быть мобилизована и в целях общегоинклюзивного блага (например, улучшения чистоты и порядка в публичных местахгорода), но при этом надо учитывать, по крайней мере, два обстоятельства: еслидаже такое благо и будет достигнуто в рамках большой группы, т.е. без еёдальнейшей дифференциации, то результат всегда будет субоптимальным; во-вторых,даже субоптимальный результат проблематичен без соответствующих принудительныхмер или без поддержки со стороны т.н. неколлективных товаров;
Последний вид поддержки, на наш взгляд, более предпочтителен, посколькусоздаёт для отдельных индивидов психологически положительную мотивацию.
Мобилизованные группы, особенно административные ассоциации, необходимооформлять в двухаспектном режиме, а именно: такие группы одновременно должныиметь экслюзивные и инклюзивные характеристики. Например, предпринимательскаясолидарность, основанная на принципах землячества, должна сопровождатьсястремлением группы к защите определённых инклюзивных благ (например, финансоваяподдержка муниципальных предприятий автобусного междугороднего сообщения).
При этом публичные финансы, как правило, не должны использоваться дляобеспечения эксклюзивного блага группы (олигополия, в том числе в областипубличного права, не должна находиться на дотации соответствующего бюджета). С другойстороны, всякая «олигополия» вправе претендовать на публично-финансовуюподдержку в части её усилий. направленных на сохранение и (или) преумножениеинклюзивных коллективных благ.
Большие группы часто рискуют вообще не обеспечить своих членов тем илииным общественным благом. Напротив, малые группы обычно в состояниигенерировать соответствующее общегрупповое благо. Однако, как полагает Олсон,сотрудничество членов малых групп обычно прекращается до того, как каждыйучастник получил оптимальное количество и (или) качество этого блага.
В таких условиях среди малых групп особое значение приобретаютпривилегированные группы. Они отличаются высокой мотивацией членов в частидостижения общегруппового интереса. Примером привилегированной группы можносчитать отдалённый посёлок состоятельных граждан, который соединяется сближайшим мегаполисом единственной муниципальной автодорогой. В этих условияхмуниципальная власть фактически может «делегировать» указанному посёлкузначительную часть издержек на поддержание этой автодороги в пригодном дляэксплутации состоянии. Отсюда, чем больше внутри «рамочной» большой группыпривилегированных малых групп, тем меньше нагрузка на публичные финансы«рамочной» организации.
Роль публичных финансов критически важна в стадии инициации, т.е.организационного оформления группы; при этом организационные издержки, попонятным причинам, будут тем выше, чем больше в этой группе участников.Опасность больших групп для публичных финансов заключается в том, чтоорганизационный аппарат таких групп нередко превращается в самодовлеющуюбюрократическую корпорацию, интересы которой отнюдь не всегда совпадают собщегрупповыми интересами;
Однако бюрократический аппарата всегда выступает от имени всей группы,поэтому оптимальной финансовой политикой в такой ситуации требует постоянногоподдержания процесса дифференциации относительно крупной группы и созданиевнутри неё системы «пентархий», или «септархий», объединяющих по 5-7 малыхгрупп; такие микрофедерации могут испытывать затруднения как раз на начальнойстадии своего организационного оформления. Без публичной поддержки оптимальнаясистема микрофедераций может вообще не возникнуть, так как «издержки пополучению первой единицы коллективного блага будут слишком велики по сравнениюс издержками по обеспечению последующих единиц этого блага»[30].В такой ситуации ни одна малая группа не захочет стать членом среднейфедерированной группы, поскольку это приведёт к резкому, хотя и временномувозрастанию расходов.
Таким образом, всякая большая группа (например, субъект федерации) должнаносить по преимуществу «рамочный» характер, т.е. объединять средние группы(например, административные ассоциации), которые, в свою очередь, являютсяобъединением «мунисфедераций» (по 5-7 муниципалитетов в каждой).Муниципалитеты, в такой нисходящей перспективе, также являются«микрофедерациями малых групп».
Как бы то ни было, правящая элита асимметричной федерации должнапостоянно помнить об объективной неэффективности неструктурированных большихгрупп, прежде всего в части обеспечения общественных благ. «Только когда группымалы или когда им посчастливилось иметь возможность предложить индивидуальныестимулы, они смогут организоваться и действовать для достижения общих целей.»[31]
В своей книге «Возвышение и упадок народов. Экономический рост,стагфляция, социальный склероз» Олсон исследует парадокс группового поведения.«Обычно считается само собой разумеющимся, что если все в группе индивидуумовимеют общие интересы, то группа будет стремиться содействовать этим общиминтересам. Поэтому многие политологи в США долгое время предполагали, чтограждане с общими политическими интересами будут организовываться и пытатьсялоббировать эти интересы. Каждый индивидуум принадлежал бы к одной илинескольким социальным группам, и исход политического процесса объяснялся быравнодействующей давлений этих конкурирующих групп. В общем, если индивидуумы,принадлежащие к какой-то категории или классу, достаточно своекорыстны и если уних есть общий интерес, то и их группа до известной степени будет действовать всвоекорыстной манере или в групповых интересах»[32].
По мнению Олсона, эти допущения фундаментально и бесповоротно ошибочны,так как «сам факт, что цель или интерес — общие для всей группы или разделяютсявсеми ее членами, означает, что выгоду от любой жертвы, которую приноситотдельный индивидуум для достижения этой общей цели, он разделяет с любымдругим членом группы. Следовательно, любой член группы лиц, имеющих общийинтерес, получит лишь маленькую толику от любой жертвы, которую он принес длядостижения общей цели. Так как выгода достается любому члену группы, те, кто невнес никакого вклада в ее обеспечение, получат ровно столько же, сколько и те,кто такой вклад сделал»[33].Парадокс, по Олсону, состоит в том, что «большие группы не будут действовать всвоих групповых интересах, по крайней мере, в том случае, когда они состоят израциональных индивидуумов».
В связи с этим и возникает необходимость разработки коллективных благ,которые могут стать основополагающим звеном в совместных действиях группы, иизбирательных стимулов, которые применяются к индивидам избирательно, взависимости от того, вносят они вклад в обеспечение коллективных благ или нет.Это особого вида блага, которые, будучи предоставлены одному лицу, достаютсявсему населению, независимо от того, были ли они оплачены всеми. К таким благамотносятся справедливость, бесклассовое общество и т.д.
Однако Олсон считает, что отдельных людей приходится принуждать ксовместным действиям, вынужденному сотрудничеству, так как если тот, кто невносит определенный вклад в деятельность группы, получает от нее такую жевыгоду, как и активный участник, то групп не было бы вообще. Олсон показывает значениемеханизмов, позволяющих создать группу, которая борется за свои интересы.
Выводы, сделанные Олсоном, позволяют понять специфику внутригрупповыхинтересов и определить те социальные мотивации и вознаграждения, которые могутсделать участие в политической жизни привлекательными для большего числа членовобщества.
Теория Олсона еще только ждет пристального и детального вниманияроссийских ученых, хотя на Западе она уже завоевала большое признание и прочнуюпопулярность. Ряд известных ученых, таких, например, как Пол Самюэльсон, ПьерЛемье и др. считают, что она окажет существенное влияние на идеи и политикугрядущих десятилетий. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В чем значимость государственно-правовой идей М.Олсона? Прежде всего, втом, что современная, привычная нам модель демократии в будущем можетзначительно измениться. Ожидаемые изменения связываются с развитием новыхсредств электронной коммуникации и повышением среднего уровня образования.Здесь важное значение приобретают новые модели участия граждан в формированиидемократических институтов.
Стремительное распространение современных информационных технологий — явление нового порядка. Во-первых, появляется возможность оперативного доступанеограниченного количества людей к текстам законопроектов еще на стадии ихпредварительной разработки, а также к максимальному объему аналитическойинформации несекретного характера.
Во-вторых, принципиальное нововведение нового этапа информационнойреволюции — возможность каждого гражданина с минимальными, практическинулевыми, издержками обратиться к неограниченной по своему составу аудитории — всех подключенных к Интернету. У избирателей, вне зависимости от уровнядоходов, принципиально расширяются возможности организованно, точнее, «самоорганизованно»,лоббировать, отстаивать свои интересы и на региональном, и на государственномуровнях. В результате упрощается как формирование «малых групп» избирателей,так и координация действий между ними.
Согласно анализу М. Олсона, типичный рациональный индивид, входящий вбольшую социально-экономическую группу, не будет добровольно жертвовать радидостижения ее политических целей, не имея каких-либо особых стимулов.Во-первых, он знает, что его усилия не окажут заметного воздействия, аво-вторых, он разделит выгоду, достигнутую за счет других (эффектбезбилетника). Исключение составляют участие в голосовании и подписаниепетиций, т.е. случаев, когда издержки оказываются ниже некоего критическогопорога. По-видимому, принципиальное снижение издержек, связанное с развитиемэлектронных коммуникаций, позволит перейти этот барьер и создаст предпосылкирасширенного участия «рядовых» избирателей в политической жизни.
Благодаря снижению издержек на получение и передачу информации группалюдей, имеющих возможность принимать участие выработке и принятии политическизначимых решений, значительно увеличивается — потенциально до уровня всегополитически активного населения. В результате создаются предпосылкипостепенного уменьшения остро ощущаемого неравенства политических возможностейграждан формально демократических государств, предопределяемое неравенством враспределении собственности и доходах.
Важным сопутствующим фактором является стремительное увеличение среднегоуровня образования избирателей в большинстве стран мира, наблюдаемое напротяжении всего ХХ века.
Большое значение приобретают возможности оперативного, прямого доступаизбирателей к предметной, экспертной информации.
Существующая модель демократии, как показывают события новейшей истории,в том числе и современной России, действительно крайне несовершенна. Остроощущаемая невозможность для рядовых избирателей оказывать влияние на курспроводимой государством, федеральными и местными властями политики вызываетвысокий уровень напряженности в обществе. В то же время уже современный уровеньразвития коммуникаций позволяет рассчитывать на перспективность веденияразработки соответствующих программных продуктов — «электронных интерфейсов»демократии участия.
В российских условиях агентами продвижения подобных разработок могутстать как конкурирующие новообразующиеся политические партии и движения,заинтересованные в расширении числа своих активистов, так и, по-видимому,зарубежные благотворительные фонды, ставящие своей целью развитие институтовгражданского общества. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Автономов А.С. Ключевые проблемыроссийского федерализма на современном этапе в: Материалы круглого стола « 5лет конституции РФ» М.: МГЮА, Фонд правовых реформ федерализма и МСУ. 1999.
2. Бентам И. Введение в основаниянравственности и законодательства. М.: Росспэн, 1998.
3. Бриттан С. Капитализм с человеческимлицом. СПб. 1998.
4. Гидденс Э. Социология. М., 1999.
5. Гладкий Ю.Н., Доброскок В.А., СеменовС.П. Социально-экономическая география России. М.: Гардарика. 2001.
6. Голосов Г.В. Сравнительнаяполитология. — Новосибирск, 1994.
7. Конституции зарубежных государств. — М.: БЕК, 1996.
8. Олсон М. Логика колективных действий.М.: Фонд экономической инициативы, 1995.
9. Олсон М. Возвышение и упадок народов.Экономический рост, стагфляция и социальный склероз. Новосибирск, 1998.
10. Остром В. Смысламериканского федерализма: что такое самоуправляющееся общество. М., 1993.
11. Федералист — политические эссе А.Гамильтона, Дж.Мэдисона и Дж. Джея. М.: Весь Мир. 2000.
12. Фридмен Я.Американская правовая культура и федерализм // Полис. 1992. №4.
13. Чиркин В.Е.Модели современного федерализма: сравнительный анализ. М., 1993.
14. Шаститко А.Е.Неоинституциональная экономическая теория. М., 1999.