Ермашов Д. В.
Родился25 августа (5 сентября) 1786 г. в Петербурге в семье подполковника коннойгвардии. Получил блестящее домашнее образование, выдержанное в духе французскойпедагогической традиции. В совершенстве владел основными европейскими языками.Учился в Германии. В 1805 г. поступил на дипломатическую службу. С 1806 г. —сотрудник российского посольства в Вене, с конца 1809 г. — секретарь посольствав Париже. По возвращении в Россию в 1811 г. женился на дочери министранародного просвещения А. К. Разумовского и стал вскоре попечителемСанкт-Петербургского учебного округа. С 1818 г. — президент ИмператорскойАкадемии наук. В 1821 г., вступив в конфликт с новым главой министерстванародного просвещения А. Н. Голицыным и его окружением, оставил в знак протестапротив увольнения известных профессоров Петербургского университета постпопечителя и, сохранив за собой президентство в АН, возглавил департаментмануфактур и внутренней торговли. С восшествием на престол Николая I сталучаствовать в работе комитета по обустройству учебных заведений. В начале 1832г. был назначен товарищем министра народного просвещения, а спустя год, 20марта 1833 г. вступил в управление министерством, которое и возглавлял втечении 16 лет, уйдя с должности главы ведомства в 1849 г. Причиной отставкипослужило несогласие Уварова с ужесточением цензурных требований и введениемсекретного надзора за деятельностью его министерства. Перебрался на жительствов Москву и большинство из оставшихся дней жизни провел в своем можайскомпоместье Поречье.
C.С.Уваров — почетный член Института Франции, обладатель более сотни всевозможногорода свидетельств и дипломов академий и научных учреждений многих стран мира.Он был дружен или переписывался с самыми известными деятелями европейскойкультуры первой четверти XIX в. — Г. Штейном, Ф. Шлегелем, И. В. Гёте, Ж. деСталь, Ж. де Местром, В. фон Гумбольдтом и др. Входил в число наиболее активныхучастников знаменитого литературного кружка «Арзамас». В 1846 г.Уваров был возведен в графское достоинство, в 1850 г. пожалован орденом АндреяПервозванного.
Вистории отечественной социально-политической мысли имя Уварова неразрывносвязано с созданием доктрины, базирующейся на знаменитой формуле«Православие, Самодержавие, Народность» и названной А.Н. Пыпиным в1870-е гг. «теорией официальной народности». Он не оставилсколько-нибудь систематического изложения собственной политической философии.Большинство работ Уваров, принесших ему общеевропейскую известность (главные изкоторых — «Проект азиатской Академии» (1810), «Опыт обэлевзинских таинствах» (1812), опубликованы на франц. языке), посвященыисследованиям в области филологии, истории немецкой и античной литературы,философии истории и написаны до 1830-х гг. Свое же социально-политическое кредоУваров выразил очень скупо, в ряде официальных документов (отчетов, циркуляров,докладов) лишь очертив контуры теории официальной народности, ставшей надесятилетия государственной идеологией Российской империи.
Центральнаяпроблема, за решение которой Уваров взялся по вступлении в должность министранародного просвещения, сводилась им к необходимости поиска самобытного иорганичного национальным традициям пути развития России, позволившего бы ейизбежать тех социальных и политических катаклизмов, которые сотрясали ЗападнуюЕвропу в конце XVIII — первой трети XIX вв.
ВРоссии, по мысли министра, формула самостоятельного развития национальнойкультуры и истории выражается лозунгом «Православие, Самодержавие,Народность». При этом для него православие являет собой национальныйрусский тип религиозной веры, точно же так, как самодержавие — национальный типрусской власти, и выступает лишь условием исторического бытия народа. Именнопоследнее обстоятельство, иначе говоря, народность приводит, согласно убеждениюминистра, в движение «государственный состав», заключает в себеисточники непрерывного развития государства, сохраняет в неизменности«главные черты» его неповторимого облика. В итоге Уваров формулируетне совсем логичный, но вполне допустимый для идеологического обеспеченияполитики тезис о том, что религиозные, полититические и нравственные убежденияРоссии есть не что иное как «останки нашей народности», которые покаеще остались у нас в эпоху всеобщей разобщенности и безрассудства. Инымисловами, православие как религиозный и самодержавие как государственныйпринципы подчинены в рамках триады принципу национальному — народности,выводятся из него, и в то же самое время народность сводится к особенностямнациональной психологии («убеждениям»), заключающимся вприверженности к русским формам религии и власти, олицетворенным в первых двухчленах формулы. Таким образом, взаимоопределив элементы своей триады по схеме —одно через другое, и наоборот, — Уваров придал этим своей программе народногопросвещения видимость крепкого и прочного фундамента, идеологическое содержаниекоторого было востребовано властью и по своей значимости сыграло едва ли неосновную роль как в политической, так и в интеллектуальной историидореволюционной России.
СкончалсяС.С. Уваров 4 (16) сентября 1855 года в Москве.
Сочинения:
ПисьмоНиколаю I / Публ. А. Зорина // Новое литературное обозрение. М., 1997. № 26. С.96–100.
Онекоторых общих началах, могущих служить руководством при управленииМинистерством Народного Просвещения / Публ. М. М. Шевченко // Река времен.Книга истории и культуры. Кн. 1. М., 1995. С. 70–72.
Десятилетиеминистерства народного просвещения. 1833–1843. СПб., 1864.
Журналминистерства народного просвещения. 1834. Ч. 1. № 1.
Сборникпостановлений по министерству народного просвещения. СПб., 1875. Т. 2. Отд. 1.
Список литературы
ЕгоровБ. Ф. Официальная идеология // Из истории русской культуры. М., 1996. Т. 5 (XIXвек).
ЗоринА. Идеология «православия–самодержавия–народности» и ее немецкиеисточники // В раздумьях о России. М., 1996. С. 105–128.
ЗоринА. Идеология «православия–самодержавия–народности»: опытреконструкции (Неизвестный автограф меморандума С. С. Уварова Николаю I) //Новое литературное обозрение. М., 1997. № 26. С. 71–104.
ИсамбаеваЛ. М. Общественно-политические взгляды С. С. Уварова в 1810-е годы // ВестникМГУ. Сер. 8: История. 1991. № 1. С. 16–27.
КазаковН. И. Об одной идеологической формуле николаевской эпохи // Контекст–1989. М.,1989. С. 5–37.
ШевченкоМ. М. Сергей Семенович Уваров // Российские консерваторы. М., 1997. С. 95–136.
Тексты
Письмо Николаю I(1)
Государь,
Стого самого момента, как Ваше Императорское Величество определили для меняважную и трудную сферу деятельности(2), я испытываю живейшую потребностьприбегнуть к Его Августейшей персоне, чтобы открыть мое сердце монарху,повергнуть к Его стопам исповедание веры, изложение моих правил, которое, поменьшей мере, покажет Вашему Величеству, как я оцениваю объем тех новыхобязанностей, которые возложила на меня Его Высочайшая воля. Я дерзаю привлечьЕго внимание к этим строкам, набросанным с безграничной доверенностью, иумолять Его уведомить меня, понял ли я Его намерения и в состоянии ли я им соответствовать.
Вамизвестно, Государь, что двадцать лет тому назад я уже находился в положении,если не вполне схожем, то, по крайней мере, подобном тому, которое мне былонедавно даровано. Десять или двенадцать лет моей жизни, когда я был молод иисполнен сил, были отданы Министерству народного просвещения(3). Не возвращаяськ особым обстоятельствам, заставившим меня с той поры посвятить себя как инойотрасли государственной службы, так и уединенным занятиям, в которых отчастипрошли мои последние годы, я ограничусь лишь тем, что замечу: время, миновавшеес поры, когда я почитал карьеру в области народного образования бесповоротнозакрытой для себя, было исполнено событий огромной важности, оказавшихисключительно пагубное влияние на развитие просвещения в нашем отечестве.События эти были неблагоприятны не только для нас, но в той же или в ещебольшей степени для всех стран Европы: это нравственная зараза, плоды которойвсе уже ощутили и еще продолжают ощущать. Всеобщее возбуждение умов служит еесамой характерной приметой; все гарантии существующего положения вещейобнаружили свою несостоятельность, все, что мы считали достигнутым, сновапоставлено под сомнение, общество, которое, как оно полагало, вправе надеятьсяна прогресс, поколеблено в своих политических, нравственных и религиозныхоснованиях, и самый общественный порядок ежедневно стоит перед вопросом жизни исмерти.
Незабираясь слишком далеко, достаточно бросить взгляд в прошлое, чтобыпроникнуться нынешним положением дел в Европе и его отношением к всеобщейцивилизации, ставшей тем очагом, без которого современное общество, такое каконо есть, не может существовать и который в то же время содержит в себе зародышвсеобщего разрушения.
Июльскаяреволюция(4), уничтожившая столько явлений, покончила в Европе, по крайнеймере, на полстолетия со всеми идеями общественного прогресса и политическогосовершенствования. Она потрясла тех, кто тверже всего верил в будущее народов,вовлекла их в бесчисленные заблуждения, заставила усомниться в себе самих. После1830 года нет мыслящего человека, который хотя бы однажды не спрашивал себя судивлением, что же такое эта цивилизация?
Пособницаходу событий, она не послужила ему даже слабой преградой; и вот онапревратилась в призрак, свелась к этому горестному вопросу, каждый из нас и какчастное лицо, и как член общества уже в глубине души сверг ее с трона. Кто нипытался взвесить то, что цивилизация дает, и то, что она отнимает у человека иобщества, жертвы, которых она требует, и преимущества, которые она гарантирует,отношения просвещения к частному благу и общественному процветанию. Непровозгласил ли недавно с трибуны один из творцов июльской революции г.Гизо(5), человек, наделенный совестью и талантом: «У общества нет болееполитических, нравственных и религиозных убеждений»? — и этот вопльотчаяния, непроизвольно вырывающийся у всех благонамеренных людей Европы, какихбы взглядов они ни придерживались, служит единственным символом веры, которыйеще объединяет их в нынешних условиях.
Поторопимсясразу же сказать: Россия пока избегла подобного унижения. Она еще хранит всвоей груди убеждения религиозные, убеждения политические, убеждениянравственные — единственный залог ее блаженства, останки своей народности,драгоценные и последние останки своей политической будущности. ДелоПравительства — собрать их в одно целое, составить из них тот якорь, которыйпозволит России выдержать бурю. Но эти части рассеяны преждевременной иповерхностной цивилизацией, мечтательными системами, безрассуднымипредприятиями, они разобщены, не соединены в единое целое, лишены центра, иболее того, на протяжении тридцати лет принуждены были противостоять людям исобытиям; как согласить их с настоящим расположением умов, как соединить их всистему, которая заключала бы в себе выгоды нынешнего порядка, надежды будущегои предания прошедшего? — как приступить к тому, чтобы сделать образованиеодновременно нравственным, религиозным и классическим? — как идти в ногу сЕвропой и не удалиться от нашего собственного места? Каким искусством надообладать, чтобы взять от просвещения лишь то, что необходимо для существованиявеликого государства и решительно откинуть все, что несет в себе семенабеспорядка и потрясений? Вот задача во всем ее объеме, жизненно важный вопрос,разрешить который требует от нас само положение дел и от которого мы не имеемвозможности уклониться. Если бы речь шла только о том, чтобы обнаружить начала,поддерживающие порядок и составляющие особое достояние нашей державы (а каждоегосударство основано на собственных началах), было бы достаточно поместить нафасаде государственного здания России следующие три максимы, подсказанные самойприродой вещей и с которыми напрасно стали бы спорить умы, помраченные ложнымиидеями и достойными сожаления предрассудками: чтобы Россия усиливалась, чтобыона благоденствовала, чтобы она жила — нам осталось три великих государственныхначала, а именно:
1Национальная религия.
2Самодержавие.
3Народность.
Безнародной религии народ, как и частный человек, обречен на гибель, лишить егосвоей веры — это значит исторгнуть его сердце, его кровь, его внутренности, этозначит поместить его на низшую ступень нравственного и физического порядка, этозначит его предать. Даже народная гордость восстает против подобной мысли,человек, преданный своему отечеству, столь же мало согласится на утрату одногоиз догматов господствующей Церкви, сколько и на похищение одного перла из венцаМономаха.
Мощьсамодержавной власти представляет необходимое условие существования Империи вее настоящем виде. Пусть политические мечтатели (я не говорю о заклятых врагахпорядка), сбитые с толку ложными понятиями, выдумывают себе идеальное положениевещей, поражаются видимости, воспламеняются от теорий, одушевляются словами, мыможем им ответить, что они не знают страны, заблуждаются относительно ееположения, ее нужд, ее желаний; мы скажем им, что с этим безумным пристрастиемк европейским учреждениям мы уже разрушили те учреждения, которыми мырасполагали, что этот административный сен-симонизм уже породил бесконечную путаницу,поколебал доверенность и нарушил естественные отношения между различнымисословиями в их развитии. Приняв химеры ограничения власти монарха, равенстваправ всех сословий, национального представительства на европейский манер,мнимо-конституционной формы правления, колосс не протянет и двух недель, болеетого, он рухнет прежде, чем эти ложные преобразования будут завершены. Этаважная истина более или менее очевидна большинству нации, только она однаспособна объединить умы, самые противоположные между собой и самые несходные постепени просвещения. Ею должно быть глубоко проникнуто изучение государстваили, вернее, никто не сможет изучать свое отечество без того, чтобы неприобрести этого ясного и искреннего убеждения. Тою же истиною должно руководствоватьсяв народном образовании, не в форме похвальных слов правительству, которое в нихне нуждается, но как вывод рассудка, как неоспоримый факт, как политическийдогмат, обеспечивающий спокойствие государства и являющийся родовым достояниемвсех и каждого.
Рядомс этим консервативным началом находится другое, столь же важное и тесносвязанное с первым — это Народность. Чтоб одно могло удержать всю свою мощь,другое должно сохранить всю свою целостность; каковы бы ни были столкновения,которые им довелось пережить, оба они живут общей жизнью и могут еще вступить всоюз и победить вместе. Вопрос о народности более сложен, чем о самодержавнойвласти, но он покоится на столь же надежных основаниях. Главное затруднение,которое он заключает, состоит в соглашении древних и новых понятий, нонародность не состоит в движении назад, ни даже в неподвижности;государственный состав может и должен развиваться подобно человеческому телу:по мере возраста лицо человека меняется, сохраняя лишь главные черты. Речь неидет о том, чтобы противиться естественному ходу вещей, но лишь о том, чтобы ненаклеивать на свое лицо чужую и искусственную личину, о том, чтобы сохранитьнеприкосновенным святилище наших народных понятий, черпать из него, поставитьэти понятия на высшую ступень среди начал нашего государства и, в особенности,нашего народного образования. Между старыми предрассудками, не признающиминичего, что не существовало, по крайней мере, полвека назад, и новымипредрассудками, без жалости изничтожающими все, чему они идут на смену, ияростно нападающими на останки прошедшего, лежит обширное поле — там инаходится твердая почва, надежная опора, основание, которое не может насподвести.
Такимобразом именно в сфере народного образования надлежит нам прежде всего возродитьверу в монархические и народные начала, но возродить ее без потрясений, безпоспешности, без насилия. Довольно руин нас уже окружает — способные разрушать,что мы воздвигли?
Утверждая,что эти три великих рычага религии, самодержавия и народности составляют ещезаветное достояние нашего отечества, которое несколько лет специальных занятийпозволили мне узнать ближе, я считаю себя вправе добавить, что безумноепристрастие к нововведениям без узды и разумного плана, к необдуманнымразрушениям составляет в России принадлежность крайне незначительного кругалиц, служит символом веры для школы столь слабой, что она не только не умножаетчисла своих приверженцев, но и ежедневно теряет некоторых из них. Можноутверждать, что в России нет учения менее популярного, ибо не существуетсистемы, которая оскорбляла бы столько понятий, была бы враждебна столькиминтересам, была бы более бесплодна и в большей степени окружена недоверием.
Предаваявсего себя, Государь, в волю Вашего Императорского Величества, я полагаю исполненныммой настоящий долг как по отношению к моему отечеству, так и по отношению кАвгустейшей Персоне Монарха, к которому, я позволю себе сказать, я привязанузами благоговейной привязанности и глубокого почитания, не зависящими от Еговысокого предназначения. Я не стану возобновлять, Государь, уверений в моейверности, рвении и преданности; не скрывая от себя многочисленных трудностейпредназначенного мне поприща, я нахожу в себе тем более решимости приложить всесвои силы, чтобы оправдать в Ваших собственных глазах выбор, который ВашеИмператорское Величество соблаговолили сделать. Или Министерство народногопросвещения не представляет собой ничего, или оно составляет душуадминистративного корпуса. Самыми счастливыми в моей жизни станут дни, когда яувижу эту задачу разрешенной к славе Вашего Императорского Величества, к выгодеотечества, к удовольствию всех людей, преданных монархии, проникнутых тем жечувством привязанности и почтения к трону, равно готовых служить ему с тем жежаром и число которых не столь ограничено, как это пытаются утверждать.
Выповелеваете мне, Государь, закрыть собой брешь (в этом слове нет никакогопреувеличения, ибо никогда еще консервативные идеи не подвергались стольжестокому нападению и не защищались так слабо). Ваше Величество можете бытьуверены, что я буду стоять там до последнего.
Вто же время я дерзаю надеяться, что Вы соблаговолите принять во внимание теобстоятельства, в которых Министерство народного просвещения оказалось вновьоткрыто для меня; положение учреждений, состояние умов и, в особенности,поколение, которое выходит сегодня из наших дурных школ и в нравственнойзапущенности которого мы, может быть надо признаться, должны упрекнуть себя,поколение потерянное, если не враждебное, поколение низких верований, лишенноепросвещения, состарившееся прежде, чем оно успело вступить в жизнь, иссушенноеневежеством и модными софизмами, будущее которого не принесет блага отечеству.При таком положении вещей я дерзаю надеяться, что Ваше Величество соблаговолитевзять на себя роль моего поводыря и будете указывать мне путь, следоватькоторым Он полагает для меня необходимым; с другой стороны, я дерзаю надеяться,что если, по примеру стольких других, я буду превзойден силою вещей, окажусьнеспособен совладать с ней, согнусь перед размахом событий и под тяжестью моеймиссии, если мои успехи не будут отвечать моему мнению и ожиданиям ВашегоВеличества, чье доверие может быть оправдано только успехами, в этом случае ядерзаю надеяться, что Он соблаговолит разрешить мне признаться в моих слабостии бессилии с теми же искренностью и самозабвением, которые руководят моимповедением и направляют сегодня мое перо. Тогда я позволю себе испрашивать уЕго Высочайшей справедливости соизволения вновь с честью удалиться в отставку иунести с собой убеждение в том, что, по мере своих сил, я заплатил свою даньпреданности поддержанию порядка и славе царствования Вашего ИмператорскогоВеличества.
Примечания
1.Черновой автограф письма (на французском языке) С.С. Уварова Николаю I, хранящийсяв Отделе письменных источников государственного Исторического музея (ОПИ ГИМ),датируется мартом 1832 г. и является тем самым первым из всех известных случаемупотребления Уваровым формулы «Православие. Самодержавие.Народность». Будучи тогда еще товарищем (заместителем) министра народногопросвещения, автор письма обращается к императору с изложением своих замысловпо преобразованию — посредством деятельности министерства народного просвещения— интеллектуального и нравственного состояния российского общества с цельюформирования прочных духовных основ будущего великого и самостоятельногоразвития Российской Империи. Наиболее значимые фрагменты меморандума позднеепочти без изменений вошли в официальные документы возглавлявшегося Уваровымминистерства — доклад «О некоторых общих началах, могущих служитьруководством при управлении Министерства Народного просвещения» (1833) иотчет «Десятилетие деятельности Министерства Народного просвещения»(1843). Текст документа был подготовлен к публикации А. Зориным (при участии А.Шенле) и под заголовком «Письмо Николаю I» впервые опубликован в 1997г. в журнале «Новое литературное обозрение», № 26. Здесь публикуетсяпо данному изданию: Уваров С.С. Письмо Николаю I // Новое литературное обозрение.М., 1997. № 26. С. 96–100.
2.Уваров говорит о своем назначении в начале 1832 г. товарищем министра, а с 1833г. — министром народного просвещения.
3.Имеется в виду период службы С.С. Уварова в Министерстве народного просвещенияна посту попечителя Санкт-Петербургского учебного округа.
4.Речь идет о революции во Франции 26–29 июля 1830 г., свергнувшейреставрационный режим династии Бурбонов и установившей буржуазную монархию воглаве с Луи Филиппом.
5.Франсуа Пьер Гийом Гизо (1787–1874), французский государственный деятель,историк, публицист. Один из основателей теории борьбы классов в рамках т. н.«буржуазной историографии периода Реставрации». Идеолог и видныйдеятель июльской революции, член кабинета министров ряда правительств Франциипосле 1830 г.