--PAGE_BREAK--
Глава
II
. Особенности западной и восточной культур
(социофилософский аспект)
В необъятной литературе, посвященной специфике национальных и региональных культур, высказываются разные, нередко даже несовместимые и противоречащие друг другу суждения о чертах и особенностях западной и восточной культур. Многочисленные попытки разграничения культур Востока и Запада «через антиномичность их характеристик в аксиологическом отношении: «динамизм – инертность», «объективизм – субъективизм», «искусственность – естественность» – не дают удовлетворительных результатов. И дело не только в том, что такие характеристики охватывают не культуру в целом, а лишь некоторые феноменологически выделенные черты… Динамика культурных процессов в настоящее время опровергает правомерность статичных одномерных описаний » [Ерасов 1984: 208]. Поэтому большинство философов и социологов рассматривают особенности западной и восточной культур в единстве мировоззренческого и социального аспектов, показывая их неразрывность и взаимодействие.
Предпосылки западной культуры закладывались еще в античности. И если принять во внимание, что «представления о мире и его законах, которые за века становятся органичны сознанию, выступают как формообразующее начало человеческой деятельности, в значительной степени определяя характер мышления и то, что этим мышлением производится, тип духовного производства», то рассмотрение особенностей западной культуры необходимо начать с анализа присущего ей мировоззрения [Григорьева 1987: 271].
В греческой философии преобладала идея о неизменности и пространственной конечности космоса как единого, организованного, упорядоченного некоей силой целого. Этим обусловлены основные тенденции европейской культуры. Во-первых, тенденция разделения, противопоставления одного другому: совершенного несовершенному, активного начала пассивному, что не могло не привести к дуалистическому, альтернативному типу мышления (или то, или это). Во-вторых, представление о законченности мира порождало желание преодолеть ее. Поэтому становится естественной установка на активную деятельность человека, его творческую силу. В основе этой тенденции лежит антропоцентризм. К.Ясперс отмечает: «Осознанная внутренняя глубина бытия личности обретает у древнегреческих философов, римских государственных деятелей непреложность, служащую мерилом во все времена. Это, правда, привело к тому, что стало возможным отделение от природы и человеческого сообщества, уход в пустоту… В самости своего бытия он (западный человек) научился видеть дар именно в том, что, ложно фиксируя в качестве некоего абсолютного «я», считал возможным полностью основывать на себе самом, будто человек есть начало и творец» [Ясперс 1994: 86]. Но эта же вера в деятельность, в творческие силы человека послужила одной из главных причин расцвета науки в Греции. И, наконец, вера в существование первоначала (по Аристотелю, самотождественной сущности неподвижного перводвигателя) приводило к признанию последовательного, причинно-следственного типа связи, к идее восхождения. Если есть предшествующее, должно быть и последующее, если есть начало, должен быть и конец. Так складывается представление о поступательном характере движения, самой истории, в основе чего лежит опять-таки вера в движущую силу человеческого разума. Во всем проявляется свойственная Западу «решительность, в силу которой проблемы доводятся до своего логического конца, до полной ясности, до выявления всех возможных альтернатив…» [Ясперс 1994: 88].
Становлению различных философских систем и первых образцов теоретической науки во многом способствовал опыт демократии античного полиса. К.Ясперс отмечает, что «Западу известна идея политической свободы», «великий прорыв» к которой произошел в тот период, когда «с VI века в Греции возникла свобода мышления, свобода людей, свобода полиса… С тех пор в мире возникла возможность свободы» [Ясперс 1994: 85]. Т.П.Григорьева указывает на то, что западный человек с его стремлением к свободе, к высвобождению своей энергии «рано или поздно склонен разрушать законченные системы – социальные, научные, технические, как мешающие его росту» [Григорьева 1987: 274].
Дальнейшее свое оформление западная культура получает в эпоху средневековья. Огромную роль в создании типа западного человека сыграло христианство. «История Запада являет собой великое единство, где христианство … вступило во владение наследством античного мира» [Гвардини 1992: 154]. Р.Гвардини считает, что христианского происхождения глубина и сложность западной души. «Дух и душа человека христианской культуры в сравнении с его античными собратьями богаче на одно измерение; его способность чувствовать, творчество сердца и энергия страдания – не от природной одаренности, а от общения с Христом» [Гвардини 1992: 155]. В эпоху средневековья сформировалась христианская традиция с ее представлениями о человеческой индивидуальности, концепцией морали и пониманием человеческого разума как созданного «по образцу и подобию Бога» и поэтому способного к рациональному постижению смысла бытия. Синтез этих двух традиций – античной и средневековой – в эпоху Возрождения был одним из истоков ценностей техногенной цивилизации. Дальнейшее ее развитие определили мировоззренческие установки, формирование которых завершилось в эпоху Просвещения. В системе этих установок, во-первых, особую ценность приобретает прогресс науки и техники и, во-вторых, укрепляется убеждение в принципиальной возможности рациональной организации социальных отношений. Благодаря систематическому применению в производстве научных знаний, происходит быстрое изменение техники и технологий. Следствием такого применения являются научные, а затем и научно-технические революции, меняющие отношение человека к природе и его место в системе производства. По мере развития техногенной цивилизации происходит ускоряющееся обновление той искусственно созданной человеком предметной среды, в которой непосредственно протекает его жизнедеятельность. В свою очередь, это сопровождается возрастающей динамикой социальных связей, их относительно быстрой трансформацией. Для Запада характерно разнообразие и лабильность норм социального поведения, стремление к социальному творчеству, предприимчивость, ускоренный темп жизни. Все более значительное влияние на культурную жизнь западных стран оказывает секуляризация, что ведет к обособлению от религии все большего числа сфер социального бытия и духовной ориентации. Отсюда проистекает сокращение и упрощение всякого рода ритуальности, более быстрое расшатывание традиций. Иногда на протяжении одного-двух поколений происходит изменение образа жизни и формирование нового типа личности.
В социальном плане западная цивилизация отождествляется с эпохой становления и развития капиталистических производственно-экономических отношений и буржуазно-демократических форм правления, становления гражданского общества и правового господства.
Опираясь на особенности западного мировоззрения, основы которого были заложены еще в античности и средневековье, и его развитие на протяжении всей исторической жизни Запада, многие исследователи пытаются сформулировать основные ценности западной культуры. Немецкий философ и социолог М.Вебер к их числу относит 1) динамизм, ориентацию на новизну, 2) утверждение достоинства и уважения к человеческой личности, 3) индивидуализм, установку на автономность личности, 4) рациональность, 5) идеал свободы, равенства, терпимости, 6) уважение к частной собственности.
Западному типу культуры в философии и социологии противопоставляется восточный тип, получивший «синтетическое название «традиционного общества» [Радугин 1997: 244]. Основы восточного мировоззрения, строящегося на самоизоляции человека от внешнего мира и уходе его во внутреннюю духовную жизнь, закладывались еще в Древней Индии и Китае, Вавилоне и Древнем Египте. Бесспорно, эти культуры были самобытными, но все же система знаний, выработанная в них, имеет общие черты, общие тенденции. Они, во-первых, «обусловлены традиционной моделью мира, которую можно охарактеризовать как недуальную. Акцент ставится здесь не столько на единстве, сколько на «недуальности», недвойственности сущего» [Григорьева 1987: 276]. Все различия считаются относительными. Утверждается идея одновременности изменчивого и неизменного, единичного и единого, что приводит к «недуальному принципу мышления» (и то, и это). Во-вторых, мир признается изначально совершенным, поэтому не нужно стремиться что-либо изменить в нем. Напротив, нужно самоустраниться, уподобиться природе, чтобы не мешать осуществлению гармонии. В-третьих, отсюда происходит ориентация не на активное, деятельное начало, а на созерцательность, безмятежность, интуитивно-мистическое слияние с бытием. И, наконец, отсутствует представление о первоначале, откуда все появляется. Поэтому не могло развиться и представление о поступательном характере движения. Все вещи проявленного мира соединяются между собой не линейным типом связи, а по принципу «одно в другом» или «все во всем», где каждый элемент является условием другого и обусловлен им. Отсюда вытекают особенности восточной логики: если все связано между собой по принципу «одно в другом», то нельзя вычленить объект, подвергнуть анализу. Необходимо уловить невидимое, то, что за феноменами, но движет ими, обусловливает их, схватить нечто одновременно в его проявленной и непроявленной сути, на грани бытия-небытия, в единстве субъекта-объекта, познающего и познаваемого. Поэтому восточный ум пренебрегает манерой мыслить логически, очень характерной для ума западного.
Особенностями традиционной картины мира определяется бытие индивида в целом. В восточных культурах отрицается индивидуалистическое начало и преобладает ориентация на коллективизм. Человек остается вписанным в сложную систему господства и подчинения, и характер его деятельности и жизненный путь во многом предопределены его социальным положением. Принципы солидарности, на основе которых оформляются отношения в традиционных структурах, требуют психологического подчинения индивида «целому» и «общему», что создает систему унификации поведения индивидов, подчиненности их помыслов интересам данного социального целого. Невысокой степенью развитости личностного начала многие исследователи объясняют преобладание в этих культурах моральной ориентации на чувство стыда (оно связано с озабоченностью индивида оценкой его достоинства другими), а не на чувство вины (оно связано с осознанием индивидом внутренней правоты). Достоинство и бесчестье в данном случае соотносятся с с внешними формами контроля: осуждение, наказание или одобрение, поощрение и т.п. Б.С.Ерасова указывет на то, что нравственные добродетели, которыми часто восхищает Восток – благородство, смелость, щедрость, гордость и т.п. – «оказываются условными, так как они являются этическими ценностями только в рамках «своего» коллектива и «выворачиваются наизнанку», когда дело касается «чужих», превращаясь в случае необходимости во взаимное недоверие, ненависть и вероломство. Антагонизм – оборотная сторона такой солидарности, ее необходимое дополнение» [Ерасов 1984: 212].
Таким образом, автономия, свобода и достоинство человеческой личности не свойственно восточной культуре. В ее мировоззренческих системах человек абсолютно несвободен. Отсюда проистекают политические и экономические модели устройства жизни восточного человека. востоку чужд дух демократии, гражданского общества. Там исторически господствовали деспоты. Этому способствовали укрепившиеся религиозно-мифологические представления и канонизированные стили мышления. Все восточные культуры характеризуются тем, что ориентированы, прежде всего, на воспроизводство сложившихся социальных структур, стабилизацию устоявшегося образа жизни, господствовавшего часто на протяжении многих столетий. Традиционные образцы поведения, аккумулирующие опыт предков, рассматривались как высшая ценность. Для Востока характерна церемониальность социальных контактов. Этому способствует религия, которая оказывает огромное влияние на все стороны жизни восточного человека. Как отмечается в исследованиях, «в восточных религиях отсутствует разделение сакрального и светского, церковного и гражданского, трансцендентного и мирского, в результате чего ислам, буддизм и индуизм могут рассматриваться как социокультурные комплексы, в которых религиозный компонент переплетен с другими сферами бытия и сознания» [Ерасов 1984: 212].
Строгость поведенческих регулятивов, уважение к обычаям и традициям повлияли на виды деятельности, их средства и цели, которые на Востоке менялись очень медленно, столетиями воспроизводились в качестве устойчивых стереотипов. Отсюда проистекает инерционность восточного общества, замедленный темп его развития. Так, наука на Востоке вплоть до последнего времени далеко отставала от западной и только в ХХ столетии стала преодолевать это отставание.
Таким образом, даже самая общая характеристика, которую мы попытались дать западному и восточному типам культуры, показывает, что каждый из этих типов имеет специфические особенности. Каковы же причины возникновения различий между восточной и западной культурами? В работах исследователей причины называются самые разнообразные. Во-первых, это разница в природных условиях. Ницше писал, что Восток – регион континентального тропического климата, для него характерны резкая смена дня и ночи, жара и блеск цветов, быстрота наступления непогоды, расточительное переливание природы через край изобилия; на Западе же – ясное, но не сияющее небо, почти не изменяющийся воздух, прохлада, иногда даже холод. Ясперс, анализируя особенности западного мира, указывал на то, что Запад уже географически обладает определенной спецификой; территория его характеризуется чрезвычайным разнообразием: полуострова, острова, высокогорья, большая длина побережья соответствуют многообразию языков и народов. Во-вторых, замедленные темпы социального развития общества на Востоке обусловлены не только обширностью территорий, затрудненностью торгово-экономических связей между ними, но и длительным существованием больших имперских систем, в которых общая для нескольких народов власть препятствовала их самостоятельному развитию. В-третьих, разница в характере межкультурных контактов: в западном мире – постоянная перекличка этнических культур, внимание к опыту, накопленному в других культурах, готовность усваивать его, вбирать в себя лучшие достижения других культур. Именно такая интенсивность межкультурных контактов, в значительной мере опирающаяся на религиозное единство западного мира, и обеспечила быстрое развитие культур народов Запада. На Востоке, наоборот, — наличие нескольких сосуществующих религий, замкнутость этнических культур, слабость взаимообмена между ними.
Кроме перечисленных нами причин возникновения различий между западной и восточной культурами, многие исследователи указывают на значение великих географических открытий, небывалый рост европейских городов как центров ремесла и торговли, благоприятное географическое положение для сельского хозяйства на Востоке (и, как следствие, гораздо большее население, чем в Европе), постоянные набеги кочевников на восточные государства и многие другие.
Завершая разговор о характерных чертах культур Востока и Запада, необходимо отметить, что все, сказанное нами, «в определенном смысле, — умозрительные модели, реальная действительность никогда не давала таких чистых «идеальных типов» [Радугин 1997: 245]. Тем более, в современном мире, когда происходит такое тесное взаимодействие всех сфер общественной жизни различных стран и континентов, которое оказывает огромное влияние на взаимодействие и трансформацию культур.
Глава
III
. Современная культурная ситуация:
«диалог» Востока и Запада
Осмысление культурно-исторического процесса шло по направлению к признанию уникальности и неповторимости национальных культур. Но, как отмечает А.Тойнби, самостоятельность каждой из культур относительна, так как полностью изолированной от внешних воздействий культуры, скорее всего, не существует.
Тойнби обращает внимание на то, что в современном мире идет борьба двух тенденций – разъединяющей и объединяющей. Первая из них заключается в национализме. Вторая тенденция выражается во взаимодействии культур, говоря словами В.С.Степина, в их «перемешивании». Взаимодействие культур Востока и Запада – процесс сложный и неоднозначный. Большинство исследователей констатируют произошедшую «в современном человечестве нивелировку в пользу Запада» [Петякшева 1993: 175].
Конечно, взаимодействие культур – существенная сторона всей системы международных связей и межнационального общения. Культурный обмен является источником взаимообогащения культур, способом передачи знаний, ценностей, опыта.
Однако реальные процессы оказались значительно сложнее. Расширение современной культуры не может быть оценено однозначно. В определенных ограниченных сферах Запад содействует приобщению части общества к современным достижениям цивилизации в области технологии, науки, образования и т.д. Но это воздействие носит противоречивый характер. Нередко оно приводит к разрушению прежних форм культурной деятельности и духовной ориентации без полноценной замены их новыми, к подрыву духовного потенциала общества, к разрыву между традициями и современностью. Все это, согласно Шпенглеру и Ницше, — следствие утраты носителями той или иной культуры соответствующего ей архетипа духовности. Как отмечает В.С.Степин, «часто техногенная цивилизация вытесняла, ограничивала или просто переваривала различные культурные традиции. Так случилось, например, с австралийскими аборигенами, культура которых осталась только в резервациях и многие представители которых, получив европейское воспитание, превратились в носителей иной культуры» [Cтепин 1992: 47].
Сложный процесс влияния западной культуры на восточную исследуется многими философами и социологами. Выделяются различные варианты такого влияния. Не останавливаясь на их анализе, отметим лишь, на наш взгляд, очень важную в этом плане мысль, высказанную В.С.Степиным: «Никакие существенные изменения образа жизни, глубинных социальных структур невозможны без изменения шкалы ценностей, заложенной в культурной матрице соответствующего вида общества» [Степин 1992: 46].
Кроме того, многими исследователями отмечаются существенные противоречия внутри самих культур Востока и Запада. Так, на Востоке очень серьезной стала проблема соотношения традиций и современности; здесь ощущается «противоречие между неразвитостью и косностью наличной культуры и настоятельной необходимостью усвоения новых знаний, умений, представлений и ориентаций, чтобы обеспечить выживание и развитие общества» [Ерасов 1984: 221]. Безусловно, в подобной ситуации влияние западной культуры на восточную должно быть особенно осторожным. На Западе, как отмечает А.Тойнби, «технология, прежде бывшая ключом превосходства, оборачивается теперь против себя самой, принося вред там, где она раньше приносила пользу. Социальная несправедливость, духовное отчуждение, утрата человеком естественных связей с природой – все это плоды расширяющейся индустриализации западного мира. В связи с этим число добровольных приверженцев западной веры стало снижаться, ибо никто не хочет делить с Западом горькую плату за рост материального благополучия» [Тойнби 1991: 586].
Уже на раннем этапе развития общественной мысли Востока (для разных стран он колеблется от середины XIX века до середины XX века) были подвергнуты критике тенденции слепого копирования западных образцов культурной деятельности и опыта. С течением времени такая критика стала более зрелой. По словам С.Радхакришнана, крупнейшего из индийских философов ХХ века, жаждущие подражать Западу с корнем вырывают древнюю цивилизацию. Подобное отношение к собственной культуре губительно. По мнению философа, разумнее и предпочтительнее строить жизнь, основываясь на достижениях национальной культуры, что не исключает, а напротив, обязательно предполагает усвоение ценных элементов культуры Запада.
В культурном отношении, считает Б.С.Ерасов, очевиден парадокс в развитии многих стран Востока: чем больше сказывается на их культуре влияние современных мировых производственных, научно-технических и политических факторов, тем отчетливее выявляются и актуализируются исторические, цивилизационные и национальные характеристики, присущие этим обществам и воплощающие в себе их традиции, т.е. культурное своеобразие. Все громче звучит тема самобытности в культурной жизни этих стран. Все сильнее заявляют о себе движения, вдохновляемые идеями активизации культурного и духовного достояния восточных народов.
Судя по всему, именно эта тенденция вызывает серьезные опасения у многих исследователей. В контексте происходящего сегодня во всем мире процесса культурной унификации проблема национальной, религиозной, культурной идентичности является достаточно острой, о чем свидетельствует подъем национализма во многих регионах мира. «На поверхностном уровне многое из западной культуры действительно пропитало остальной мир, — считает С.Хантингтон. – Но на глубинном уровне западные представления и идеи фундаментально отличаются от тех, которые принадлежат другим цивилизациям. В исламской, конфуцианской, японской, индуистской, буддийской и православной культурах почти не находят отклика такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, демократия, свободный рынок, отделение церкви от государства. Усилия Запада, направленные на пропаганду этих идей, зачастую вызывают враждебную реакцию против «империализма прав человека» и способствуют укреплению ценностей своей культуры» [Хантингтон 1994: 43]. Противостояние Запада и остального мира, по Хантингтону, станет в будущем центральной осью мировой политики, и главной опасностью является военная конфронтация между Западом и мусульманским миром.
Несмотря на то, что большинство исследователей подчеркивают невиданную экспансию на Восток западного менталитета и всего образа жизни, высказывается и прямо противоположное мнение – что Восток наступает на Запад. Такой точки зрения придерживаются В.Д.Губин и А.В.Васильева – участники прошедшего в 1992 году в Москве первого международного философского симпозиума, посвященного теме «Диалог цивилизаций: Восток- Запад». Они указывают на значительное влияние восточных религиозных культов на формирование нетрадиционных религий Запада. Это обусловлено тем, что западный мир, оказавшись в духовном кризисе, испытал потребность в импорте веданты, буддизма, кришнаизма, суфизма и других ориентальных культов. Т.П.Григорьева считает, что на Западе ощущается насущная потребность в знании восточной мудрости, которая «на протяжении последних веков была в пренебрежении и в силу господствующего европоцентризма, и в силу того, что европейское сознание не готово было ее принять» [Григорьева 1987: 291].
Эти процессы, по мнению многих философов и социологов, отражают поиск «многомерного понимания человеческой жизни, которая не может быть сведена лишь к рациональному началу, гипертрофированному в европейской цивилизации и давшему начало сциентизму и технократизму»[ Петякшева 1993: 175]. По мнению А.Тойнби, «попытка отодвинутьтехнологию на второй план в системе культурных ценностей, в сущности, означает, что ей найдено то место, где ей и надлежит быть. Если подобная трактовка событий справедлива, то можно утверждать, что незападные общества пошли путем выборочного усвоения элементов западной культуры»[Тойнби 1991: 587]. В тоже время отнюдь не умаляется значение европейской культуры, в рамках которой были выработаны ценности гуманизма, демократии, свободы. Несомненно, что всестороннее понимание человеческого бытия возможно лишь в результате взаимообогащения культур Запада и Востока.
продолжение
--PAGE_BREAK--