Ледяев Валерий Георгиевич, доктор философских наук
Современнаякратология — «наука о власти» — является информационно-поисковойсистемой, в которой представлены конкурирующие исследовательские программы.Роль базового элемента в этих программах играет понятие власти. От определенияданного понятия в существенной мере зависят качество социологическойинформации, характер практических рекомендаций и, конечно, теоретическая картинасоциальной реальности.
Значимостьконцептуального анализа власти увеличивается пропорционально ростуинтенсивности и расширению границ кратологического дискурса. О власти сегоднямного говорят и пишут. Тема прочно заняла одно из центральных мест в теоретическихдискуссиях и политической полемике. В широком потоке публицистической и научнойлитературы о власти можно найти самые разные трактовки ее свойств и функций.Все это вполне закономерно, учитывая нынешние российские реалии. Вырвавшись изтоталитарных оков, массовое сознание и социальная наука быстро преодолелиимевшийся ранее дисбаланс между важностью феномена и объемом его исследования.
Нов этом естественном всплеске интереса к проблеме кроется серьезная опасность —угроза превращения понятия власти в нечто аморфное и неопределенное.Недостаточное внимание к концептуальным проблемам привело к тому, что«властью» начали называть любые явления и события, хоть кактосвязанные с воздействием одних людей на других или со сферой политики в целом.Мало кто из исследователей обращается к анализу области и пределов примененияпонятия, его содержательной специфики и места в общей понятийной структуре. Врезультате «власть» стала практически неотличимой от«влияния», «принуждения», «управления»,«силы», «господства», «авторитета»,«контроля», «дисциплины» и др. Между тем перечисленныепонятия призваны отражать различные формы социальных связей и виды зависимостичеловека от тех или иных общественных факторов — других людей, правовых иморальных норм, обстоятельств, идеологической среды и т.д. Широкаявариативность и неоднородность таких факторов требуют установления четкогосоотношения между соответствующими понятиями, иначе объяснение социальнойреальности и человеческой деятельности будет неадекватным.
Терминологическаянечеткость, естественно, создает массу проблем (или псевдопроблем). Иногдаисследователи просто говорят на разных языках, не понимая своих оппонентов.Нередко различия в рассуждениях о власти и оценках ее распределения в тех илииных социальных системах связаны не с анализом властных отношении, а срасхождениями в конкретных объектах анализа. Как следствие, многие выводы освойствах и закономерностях рассматриваемого феномена оказываютсянедостоверными, поскольку относятся не к власти, а к чемуто другому.Исследователи власти, говоря словами английского ученого П. Морриса, зачастую«ловят не того зверя», а «поймав чтото», пытаются убедитьнас — «это именно то, что они искали» (1, с.2).
Четкозафиксировать специфику понятий, употребляемых в кратологическом дискурсе, атакже их соотношение между собой весьма непросто — и не только вследствиепродолжающихся концептуальных дискуссий, в которых сталкиваются соперничающиефилософские и социологические парадигмы. Социальные понятия есть результат нашегоосмысления действительности и потому не могут быть столь же однозначными, какимена собственные. Но хотя понятия и представляют собой определенныетеоретические конструкты, это отнюдь не означает, что их можно определятьпроизвольно без объяснения и обоснования или что все концептуализации иупотребления понятий одинаково приемлемы.
Кратологическиепонятия, или «властные термины» (power terms), как их иногдаобозначают в англоязычной литературе, различаются между собой по совокупностиобязательных смысловых элементов (определяющих свойств). Их специфика нагляднопроявляется в ситуациях, когда мы пытаемся отделить один класс феноменов отдругих. Критическими для прояснения специфики понятия власти и его отличий отдругих «властных терминов» являются следующие вопросы: что естьвласть — потенциал, его реализация или и то, и другое? Атрибут, отношение илидействие? В чем проявляется результат власти? Существует ли власть в природноммире или же она возникает в отношениях между людьми? Может ли власть осуществлятьсяненамеренно? Всегда ли у власти есть конкретные субъект и объект? Означает ливласть конфликт, оппозицию, сопротивление, асимметрию? Если мы стремимся кчеткости в объяснении социальных явлений, то, используя термин«власть» («влияние», «господство»,«контроль», «принуждение» и т.д.), мы должны учитыватьответы на эти и некоторые другие вопросы, составляющие ядро концептуальногоанализа власти.
Любоеиз упомянутых понятий необходимо рассматривать в терминах причинноследственнойсвязи (потенциальной и/или актуализированной), и в этом смысле они обозначаютразновидности каузальных отношений. Каузальное объяснение подразумевает, чтоосновными структурными элементами властного отношения являются субъект власти —агент, выступающий причиной изменения (возможного изменения) действий другогоагента (объекта), и объект власти — агент, изменение деятельности (сознания)которого есть следствие воздействия со стороны субъекта. При отсутствиикаузальной связи никакие отношения между акторами не могут считаться «властными».
Однако,поскольку разновидностью каузальных отношений выступает не только власть,спецификация понятия требует выделения его отличительных свойств, в частностипутем «отсеивания» тех видов каузации, которые находятся за егопределами.
Первоеуточнение касается правомерности использования данного понятия дляхарактеристики отношений между людьми и явлениями (объектами) природы иживотным миром. Как и большинству исследователей, мне представляетсяцелесообразным трактовать власть в качестве одной из форм социальной каузальнойсвязи, т.е. ограничить сферу применения понятия отношениями между людьми. Вотличие от влияния, которое возможно при любых видах взаимодействия, властьрассматривается мною как социальный феномен, отсутствующий в неживой природе илив животном мире. Поэтому выражения типа «власть стихии», «властьтекста» или «власть самца над самкой» имеют скорееметафорический смысл, причем термин «власть» выступает в нихсинонимом слова «влияние». Здесь я расхожусь с Б. Расселом, Э.Голдмэном, К. Боулдингом и другими исследователями, которые утверждают, чтовласть может осуществляться и над неодушевленными предметами и животными.
Далее.Власть есть сравнительно устойчивое отношение между субъектом и объектом.Понятие власти не может употребляться применительно к тем социальным связям,где способность субъекта воздействовать на объект одномоментна, непредсказуема(случайна) и несущественна. Как справедливо отмечает редактор авторитетноготрехтомного издания по кратологии Дж. Скотт, «социальная власть включаетидею производства значимого (курсив мой — В.Л.) воздействия… Плодотворнаяконцепция власти должна также включать критерий значимости, с помощью которогоможно выделить те последствия каузального воздействия, которые являютсярезультатом социальной власти» (2).
Кчислу обязательных элементов власти многие исследователи относят интенциюсубъекта. Благодаря этому критерию из сферы властных отношений исключаютсяситуации, когда субъект вообще не знает о существовании объекта. Тем самымпроводится различие между властью и случайным влиянием, а также социальнымконтролем, включающим в себя и нормативное регулирование группой поведенияотдельных ее членов (3, с.35). Кроме того, указание на интенцию субъектапозволяет конкретизировать результат («выход») властного отношения иоценить успех или неудачу попыток осуществления власти.
Традиционноевозражение против включения интенции в определение власти состоит в том, чтооно ведет к преувеличению роли рационального (предвидимого) во властномотношении и недооценке ненамеренных последствий осуществления власти (см.,напр.: 4, с.34; 5, с.252253; 6, с.359). Однако отождествление власти со всемиформами влияния, как намеренного, так и ненамеренного, фактическиподразумевает, что любое социальное действие — есть результат власти. В такомслучае властные отношения оказываются идентичными социальным отношениям вцелом, а понятие власти лишается своей специфики.
Оптимальнымрешением данной дилеммы представляется использование понятия интенции в самомшироком значении, выражающем направленность субъекта на объект. Интенция несводится к рациональному намерению, а может включать в себя надежду, веру,желание и т.п. Для характеристики ситуаций, когда интенция субъекта власти неявляется четко выраженной и полностью осознанной, Э. де Креспини предложилпонятие «общая интенция» (в противоположность «интенцииконкретной») (8, с. 195), а Д. Уайт — «благоприятное отношение»,дополняющее понятие интенции (9, с.758).
Следующееуточнение содержания понятия «власть» связано с решением так наз.проблемы потенциального и актуального. По мнению большинства исследователей (М.Вебера, Р. Тауни, Б. Бэрри, Д. Ронга, П. Морриса и др.), власть естьпотенциальная причина, способность субъекта оказать определенное воздействие наобъект. Хотя в обыденной речи данное понятие употребляется для обозначения, каквозможности совершения некоего действия, так и самого этого действия (события),оно имеет диспозиционную природу, т.е. характеризует то, что может произойтиили произойдет, а не то, что произошло и происходит.
Сторонникиальтернативного («эпизодического») подхода (Г. Лассуэлл, Э. Кэплэн,Х. Саймон, Р. Даль, Н. Полсби) рассматривают «власть» в качестверазновидности социального поведения, определяя ее в терминах актуальнойкаузальной связи. Согласно такому подходу, «иметь власть» означает«осуществлять» ее, а не просто обладать способностью сделать чтото.Не реализующийся потенциал — это не власть; властное отношение возникает лишь втом случае, если существующий потенциал успешно используется.
Различиемежду двумя описанными подходами проявляется и в используемых исследователямилексических конструкциях: сторонники диспозиционной концепции говорят об«обладании властью», тогда как их оппоненты предпочитают употреблятьвыражение «осуществление власти».
Выбордиспозиционной концепции власти, проводящей четкое различие между«властью» (потенциалом) и «влиянием» (действием), чащевсего обосновывается ссылками на семантику и этимологию слов «власть»и «влияние». Английское «power» («власть») происходитот латинского «potere», означавшего «быть способным», в товремя как «influence» («влияние») — от латинского«influere» («втекать», «проникать»,«находиться под воздействием»), выражавшего магическую идею осубстанции, которая исходит от звезд и проникает в людей, изменяя их поведение(1, с.9). В русском языке различие между «властью» и«влиянием» тоже очевидно. Хотя у этих слов имеются пересекающиесязначения, ядром «власти » является способность (возможность) повелевать,владение (обладание) чемлибо, т.е. диспозиция, тогда как «влияние»однозначно указывает на действие и имеет ту же этимологию, что и английское«influence», восходя к латинскому influentia (10, с.183185; 11,с.227).
Сторонникидиспозиционного подхода указывают и на ряд проблем, неизбежно возникающих приконцептуализации власти в терминах актуального поведения. Прежде всего речьидет о недооценке «скрытых» форм власти, в частности власти надсознанием и установками людей, которую особенно трудно идентифицировать. Крометого, при отождествлении власти с ее наблюдаемым осуществлением любоебездействие следует квалифицировать как безвластие. Между тем отсутствиеповедения есть определенная форма поведения, а отказ от решения — тоже решение(см.: 4, с.40; 12).
Концептуализациявласти как деятельности нередко приводит и к переоценке реальной властиотдельных акторов, например, в случаях, когда группы с относительно слабымипозициями в структуре власти прибегают к экстремальным формам действия. Но, какпоказывает опыт,, обращение к силе чаще всего свидетельствует о недостаткевласти. Прочная власть, базирующаяся на солидных ресурсах, может и непроявляться в манифестированных (видимых) действиях.
Такимобразом, власть — это способность субъекта оказать воздействие на объект. Еслисубъект не обладает данной способностью, он не обладает властью. Способностьвоздействовать на объект — обязательный элемент власти, одно из ее определяющихсвойств.
Другойвывод, естественно вытекающий из диспозиционного понимания власти, состоит втом, что власть может существовать и без актуализации в сознании и/илиповедении объекта. В ряде случаев субъект предполагает отложить реализациюсвоих намерений или полагается на то, что желаемый результат будет достигнут ибез его вмешательства. Нередко власть вообще не ведет к установлению актуальнойкаузальной связи между субъектом и объектом. Иными словами, субъект можетобладать властью над объектом, не осуществляя ее.
Этотвывод требует уточнения, поскольку довольно часто словосочетания«обладание властью», «осуществление власти»,«потенциальная власть» и др. используются весьма произвольно, чтоподчас приводит к путанице в понятиях и к затруднениям в их толковании. Вданном аспекте анализа власти важно учитывать различия между следующимиситуациями:
Потенциалдля власти («возможная власть») — субъект располагает не властью надобъектом (актуальной, потенциальной или какойлибо иной), а лишь ресурсами,потенциалом, который (гипотетически) может стать основой властного отношения вбудущем (при осознании субъектом своих возможностей или возникновении у негосоответствующей интенции).
Потенциальнаявласть — субъект способен обеспечить подчинение объекта и имеет соответствующуюинтенцию, но не осуществляет свою власть; актуальное каузальное отношение междуним и объектом отсутствует.
Латентноеосуществление власти — субъект обладает властью (потенциальной властью) надобъектом, но не предпринимает по отношению к нему какихлибо действий; тем неменее, объект действует в соответствии с намерениями субъекта, предвидя еговозможные реакции («правление предвиденных реакций»).
Открытоеосуществление власти — субъект обладает властью и оказывает непосредственноевоздействие на объект, добиваясь его подчинения.
Сторонники«чистой» диспозиционной концепции сводят власть к отношениям второготипа, выводя все вариации осуществления власти (влияния) за пределы понятия.Моррис, например, пишет, что «хотя многие события можно было бырассматривать, как осуществление власти, терминологию власти следуетиспользовать лишь в том случае, если нас специально интересует возможностьпроизводить подобного рода события, а не сами события» (1, с.22).Напротив, приверженцы альтернативного подхода ограничивают власть отношениямитретьего и четвертого типов (см., напр.: 14, с.52; 15, с.108). Так, Ф. Оппенхеймподчеркивает, что «обладание властью» означает, что субъектнепосредственно делает чтото, добиваясь подчинения объекта, а не просто имеетсоответствующую способность (15, с.109).
Вцелом разделяя диспозиционную концепцию, я считаю, однако, неправомерным сведениевласти исключительно к потенциалу. Потенциал и его реализация тесновзаимосвязаны. Допустимость существования власти в неактуализированной форме неозначает, что ее актуализация не имеет ничего общего с властью. Возможность идействительность представляют собой две последовательные стадии развития любогоявления, и их нельзя противопоставлять друг другу. Кроме того, власть какпотенциал обычно имеет тенденцию к актуализации: если у субъекта естьвозможность повлиять на объект с целью достижения какогото желаемого для негорезультата, то вероятность превращения потенциальной каузальной связи вактуальную весьма велика. Напомню также, что объект может сам начатьдействовать в соответствии с волей субъекта, предвидя его возможные реакции.Тем не менее, ядром понятия, составляющим его устойчивый элемент, являетсяименно обладание властью, поскольку только оно присуще любой форме власти иможет существовать без актуализации.
Подобнокритерию интенциональности, концептуализация власти как потенциала способствуетразличению власти и всевозможных форм влияния, которое обычно определяют втерминах актуального действия. Это различие имеет важный практический аспект.Диспозиционная трактовка власти направляет исследование на анализ ресурсовсубъекта (как используемых, так и неиспользуемых) и мотивационной сферы, вкоторой формируется решение об их мобилизации и применении. Изучение власти —это не только (и не столько) исследование воздействия субъекта на объект, но,прежде всего, анализ возможностей субъекта влиять на объект определеннымобразом.
Существенноезначение для прояснения отличий понятия «власть» от другихкратологических понятий («влияние», «структурный контроль»,«управление» и т.п.) имеет вопрос о результате власти. Мнепредставляется целесообразным не сводить результат власти к достижениюнамеренных (предвиденных) целей, как это делают многие авторы, например Рассел(16) и Ронг (3), но специфицировать его в терминах подчинения объекта субъекту.В отличие от концепций, рассматривающих в качестве результата власти всевозможные следствия действии субъекта, так или иначе касающиеся объекта,предлагаемый подход ограничивает результат власти намеренным воздействием наповедение и/или сознание объекта. Это позволяет провести различие междурезультатом и последствиями власти, сделать анализируемое понятие болееконкретным и четко очерченным. Результат («выход») власти — этоподчинение объекта. Для его достижения могут использоваться разные инструменты:угроза применения негативных санкций, непосредственное физическое принуждение,манипуляция, убеждение и т.д. В любом случае результат власти проявляется вкакихто изменениях в самом объекте, в его сознании и/или поведении.
Последствияже осуществления власти относятся не только к объекту: они могут влиять и надругих людей, и на животных, и на предметы неживой природы. Воздействие можетраспространяться на социальные отношения, моральные и политические нормы,традиции и т.д. Другими словами, последствия власти гораздо более разнообразныи неоднородны, чем ее непосредственный результат (подчинение).
Различениерезультата и последствий власти помогает провести четкую концептуальную границумежду понятиями «власть» и «управление» и одновременнопоказать их взаимосвязь. Управление есть функция любой организованной системы,обеспечивающая сохранение структуры, поддержку деятельности и достижение целейданной системы. Оно непосредственно зависит от способности субъекта достигатьжелаемых результатов; главным критерием его эффективности является степеньдостижения намеченных субъектом целей (повышение производительности труда,снижение безработицы, принятие закона, обеспечение свободы слова и т.д.).
Субъектуправления может воплотить в жизнь свои программы только в том случае, если емуудастся направить активность людей в нужную сторону, Тем самым его способностьдостигать желаемых целей зависит от способности заставлять людей действовать всоответствии с его намерениями (планами), т.е. от власти над этими людьми.Власть является необходимым условием управления, его основой и движущей силой.Тот, кто выполняет управленческие функции, должен иметь власть над своимиподчиненными, другими словами, управляющий субъект одновременно должен быть исубъектом власти. По этой причине политологи склонны объяснять все политическиепроцессы в терминах власти и не всегда проводят четкое различие между властьюнад людьми и способностью добиваться желаемых результатов (управлением).
Междутем наличие власти не гарантирует достижения желаемого результата. Частосубъект может добиться подчинения объекта, но объект либо не в силах сделатьто, что от него требуют, либо последствия его действий оказываются не теми, накоторые субъект власти изначально рассчитывал (именно в этих ситуациях различиемежду властью и управлением наиболее наглядно). Подчинение объекта обычно неявляется конечной целью субъекта власти; скорее оно выступает в качестве метода(инструмента, средства) реализации неких задач. Руководитель может быть хорошимсубъектом власти, всегда способным заставить своих подчиненных делать то, чтоон хочет, но плохим управляющим — если, например, он не предвидит последствийосуществления своей власти или же его власть используется не по назначению.Данная ситуация типична для политической жизни. Так, обладавшие неограниченнойвластью древние тираны часто достигали совершенно нежелательных для себярезультатов, хотя все их команды, директивы и даже капризы были реализованы.Коммунистический режим в Советском Союзе имел огромную власть над людьми;партийногосударственные структуры были весьма эффективными инструментамимобилизации и манипуляции. Но и они оказались не в силах добиться воплощения вжизнь целей, заявленных в программе КПСС и резолюциях партсъездов.
Такимобразом, при оценке деятельности властных структур следует четко различать проблемысобственно власти и проблемы управления. Хотя в социальной практикеосуществление власти обычно выступает средством управления, а субъект властиодновременно является и субъектом управления, анализ власти и анализ управленияимеют свою специфику. В отличие от результата управления, выражающегося вдостижении намеченных субъектом целей, результат власти, как уже говорилось, —подчинение объекта субъекту, которое может (но не обязательно) обеспечитьдостижение целей субъекта. Неудачи в осуществлении политики и реализации целейсубъекта управления бывают обусловлены либо отсутствием у него необходимойвласти, либо ее неумелым использованием (ошибками в управлении), либо и тем, идругим.
Различениевласти и управления существенно в нескольких отношениях. В практическом планеоно необходимо при анализе возможностей социальных субъектов обеспечиватьподчинение других субъектов и достигать определенных целей. Выделение властногои управленческого аспектов позволяет понять, в какой сфере лежат причины неудачтех или иных управленческих действий, — ведь, будучи тесно связанными междусобой, источники эффективности, характеристики и в целом закономерностивластвования и управления не тождественны. В моральном плане оно даетвозможность выяснить ответственность тех или иных людей (групп) за определенныесобытия: нам не следует винить субъекта управления в невыполнении какихтофункций, если он просто не обладал необходимой властью (но мы можем обвинитьего в халатном отношении к своим обязанностям, если он такой властью обладал).В оценочном плане четкое различение власти и управления облегчает оценкусоциального устройства в целом (или его подсистем) с точки зрениярациональности распределения власти и его влияния на управленческие процессы.
Концептуализациярезультата власти и дальнейшее уточнение границ понятия непосредственно связаныс вопросом о соотношении субъективных (персонализированных) и объективных(структурных) факторов в достижении подчинения объекта. Ведь власть возникаетне в вакууме, а в сложной системе социальных отношений, т.е. в общественнойструктуре, не только формирующей условия каузального отношения между субъектоми объектом, но и в значительной мере предопределяющей совокупность ресурсов,которыми они обладают.
Сегоднявсе исследователи власти сходятся в том, что структура (структурнаядетерминация) не есть нечто внешнее и противоположное власти, а представляетсобой ее обязательный элемент. Функция структуры не сводится к ограничениювозможностей социальных субъектов: лимитируя действия людей, она одновременноявляется их основой и тем самым играет конституирующую роль во властномотношении. Значимость этой роли может варьироваться — от минимальной, напримерв межличностных отношениях, до фактически решающей — в ситуациях, когда властьнепосредственно связана с традициями, общественными нормами или официальнымипозициями сторон властного отношения.
Однаковласть, как представляется, не может быть «чисто структурной» —существующей в форме безликой силы, подчиняющей людей вне зависимости от ее носителей.Было бы неверным не проводить концептуальных разграничений между властью иструктурным контролем (точнее, рассматривать социальный контроль в качестверазновидности власти). Для адекватного объяснения социальной реальности нужно ипонятие социального контроля, обозначающее подчинение объекта определеннымструктурным силам (традициям, общественному мнению, закону, объективнымисторическим условиям и т.д.), и понятие власти, которое выражает зависимостьобъекта от конкретного субъекта.
Вопервых,в отличие от деперсонализированного структурного контроля, власть, повторю,есть отношение между субъектом и объектом. Поэтому она не может включать в себяотношения, в которых субъекта (персонифицированного в виде индивида, группы илиорганизации) нет вообще, например, подчинение закону или моральной норме. Речь,разумеется, не идет о тех ситуациях, когда закон или моральная нормаиспользуются субъектом для подчинения объекта. Так, подчинение общественномумнению (самому по себе) не есть власть, однако властью следует считатьотношения, которые возникли в силу того, что какието группы сознательноработали над формированием нужного для них общественного мнения или жеактивизировали его в своих интересах (скажем, на выборах или при решениикадровых вопросов в управленческой структуре).
Вовторых,хотя структура способна в значительной степени предопределять возможности иресурсы акторов, власть не существует помимо воли субъекта: субъект является непассивным носителем своей роли, а активным агентом; его действия (илибездействие) делают именно его ответственным за результат власти. Инымисловами, субъект власти выступает причиной в каузальном отношении с объектом, ане одним из его условий, и от него в конечном счете зависит следствиекаузальной связи. Напротив, структурная детерминация несовместима сответственностью.
Втретьих,власть, как справедливо подчеркивает С. Льюкс (см.: 17, с.5455; 18, с.67),подразумевает наличие у субъекта относительной свободы, т.е. способностидействовать иначе. Это означает, что не все случаи подчинения объекта можносчитать осуществлением власти. В частности, мне кажется неправомернымупотреблять термин «власть» в тех ситуациях, когда субъект несвободен в своих действиях и сам является (в данном конкретном отношении) объектомчьейто власти. Здесь он просто инструмент (максимум соучастник) власти другогосубъекта: он не в силах чтолибо изменить и может вообще не иметь намерений,касающихся других людей. Он, по сути, осуществляет власть, которая ему непринадлежит. То же самое относится и к случаям, когда «структурнаявласть» полностью детерминирует поведение акторов, ставших орудиемдеперсонализированного структурного контроля.
Примерамимогут служить ситуации, где действия субъекта в отношении объектапредопределены безальтернативной должностной инструкцией, Представим, чточиновник в силу тех или иных причин (скажем, он ваш друг) не хочет заставлятьвас идти в банк платить налог, но не волен поступить иначе. Здесь нет власти,вы фактически подчиняетесь нормам закона, хотя существует конкретныйисполнитель, транслирующий эти нормы. Власть в отношениях между чиновником ивами возникает в тех случаях, когда у чиновника есть альтернатива: он вправерешить вопрос по своему усмотрению или же может проигнорировать инструкцию, таккак привык к безнаказанности, и т.д. Разумеется, ответить на вопрос о том,имелась ли у субъекта деятельности реальная альтернатива, бывает на практикекрайне сложно, поскольку трудно найти критерии «реальности». Но втеоретическом (концептуальном) плане этот аспект следует зафиксировать ирассматривать в качестве субъектов власти только тех акторов, в действияхкоторых не было свойственной структурному контролю предопределенности.
Вчетвертых,властное отношение отсутствует в ситуациях, когда желаемый результат достигаетсянезависимо от воздействия субъекта на объект субъект способен предугадать, чтообъект будет действовать в его интересах, или же объект уже действует подобнымобразом без вмешательства субъекта). Здесь, как показал Б. Бэрри (см.: 19; 20),необходимо различать тех, кто добивается своих целей путем осуществлениявласти, и тех, кто просто пассивно получает выгоду из сложившейся ситуации.
Такимобразом, отнюдь не любые формы воздействия на сознание и поведение людейявляются осуществлением власти. В отличие от структурной детерминации, властьпредполагает способность субъекта поступать иначе, его ответственность заизменения в поведении объекта. Не все политические события есть результатвласти. Историческая практика показывает, что многие политические процессыпротекают, по сути, независимо от устремлений субъектов власти и способовосуществления последней. Поэтому при анализе современной политической практикинеобходимо четко различать результаты деятельности тех или иных властныхсубъектов и политические события, которые при сложившихся обстоятельствахисторически неизбежны. Людей может угнетать не только власть, но и логикаситуации. Это означает, что на власть, ее субъектов и носителей нельзя и неследует возлагать ответственность абсолютно за все, происходящее в обществе.
Вкратологической литературе приводятся и другие критерии (определяющие свойства)власти. В частности, многие авторы считают, что властное отношение возникаеттолько тогда, когда есть конфликт между субъектом и объектом, т.е. когда субъектдействует против интересов (желаний, преференций, намерений, целей) объекта.Власть характеризуется как нечто «негативное», подразумевающееподавление или ущемление интересов объекта.
Подобнаяточка зрения связана с самыми разными методологическими позициями, аргументамии интерпретациями «интересов», однако во всех ее вариациях«власть» по определению заключает в себе конфликт между субъектом иобъектом, она не может выражать отношения сотрудничества и кооперации. Обычноречь идет о конфликте преференций (предпочтений). Довольно часто его наличиеподразумевается само. Для большинства авторов (Вебер, Лассуэлл, Даль, П. Блау,Бэрри, Моррис и др.) оно естественно вытекает из того, что властьосуществляется над людьми; именно поэтому она ассоциируется с конфликтом,сопротивлением, принуждением, санкциями и т.п. Попытки же рациональногообоснования данного тезиса, как правило, ограничиваются указанием нанеобходимость отличать контролируемое поведение объекта от автономного ивывести из сферы власти случаи, когда люди «действуют добровольно»,например, когда они следуют чьемуто совету, руководствуются своими моральнымипринципами или их поведение мотивировано возможностью получить вознаграждение.По сути дела, за пределы власти выводятся побуждение (предложение награды заповиновение команде), убеждение, манипуляция и некоторые формы авторитета.
Намой взгляд, противопоставление власти «добровольному» поведениюобъекта нецелесообразно по ряду причин. Прежде всего, включение«конфликта» в определение власти неоправданно сужает ее сферу, неучитывая ситуации, когда у объекта изначально нет какихлибо преференций (поопределенным проблемам) и, следовательно, он не может находиться в состоянииконфликта с субъектом, когда субъект и объект имеют идентичные или близкиеинтересы и субъект способен контролировать поведение (сознание) объекта безобращения к силе и принуждению. Кроме того, подобный подход, по сути, отрицаетнекоторые формы власти над сознанием объекта, при которых субъект стремитсяизменить сознание (желания, преференции, интересы) объекта, а не заставить тогодействовать против своей воли. Тем самым власть, фактически, сводится к сфереповедения, поскольку человека нельзя принудить думать (верить) вопреки егожеланиям. Наконец, «воля объекта во властном отношении может существенноварьироваться в зависимости от выгод и издержек имеющихся у него альтернатив.Поскольку „цена“ последних коррелирует с деятельностью субъекта,преференции объекта не могут быть зафиксированы изначально. В такого рода ситуацияхсубъект скорее меняет оценку объектом его возможных перспектив (в случаеподчинения и неподчинения), чем действует против воли объекта.
Длятого чтобы не ограничивать власть ситуациями актуального (открытого илискрытого) конфликта между субъектом и объектом и учитывать контроль субъектанад сознанием объекта, некоторые авторы (Льюкс, У. Коннолли, Н. Пуланзас и рядисследователей марксистского направления) предлагают ввести в понятие власти неконфликт преференций, а конфликт интересов. Однако и их аргументация не лишенанедостатков (подробнее см.: 21; 22), поэтому все больше исследователейотказываются от включения „конфликта“ в число обязательных признаковвластного отношения, предпочитая определять власть вообще без ссылок наинтересы. По тем же причинам я исключаю из определения рассматриваемого понятияи другие критерии, вытекающие из „конфликтного“ подхода к власти,такие как „оппозиция“, „сопротивление“, „игра снулевой суммой“.
Посколькувласть всегда характеризуется определенной сферой, субъект может иметь властьнад объектом в одной области, но одновременно быть и объектом власти этогоактора в другой. Поэтому власть не обязательно предполагает асимметричноеотношение между одними и теми же социальными субъектами, как нередкоутверждается. Существуют ситуации взаимной (обоюдной) власти. Случаи, когда Аможет заставить Б делать Х и одновременно Б может заставить А делать X, такжеотносятся к власти: здесь речь идет о двух различных типах властных отношений,которые имеют одну и ту же сферу, но разных субъектов и объектов.
Такимобразом, власть можно определить, как способность субъекта обеспечитьподчинение объекта в соответствии со своими намерениями. В данной интерпретациипонятие власти обладает самостоятельным (уникальным) содержанием: оно четкоотличается от других понятий (каузация, влияние, контроль, господство,детерминация, авторитет и др.), хотя и имеет с ними общие свойства. Власть —это разновидность каузальной связи. В отличие от влияния, власть выражает несобытие (действие), а диспозицию, способность. Власть — не просто способностьвлиять на чтото, она осуществляется над людьми, их поведением и сознанием;результат власти ограничен подчинением объекта воле субъекта. Властьпредполагает намерение со стороны субъекта, тогда как контроль и господствомогут быть деперсонифицированными и ненамеренными (например, нормативноерегулирование или структурная детерминация). Авторитет, манипуляция,принуждение и некоторые другие способы воздействия субъекта на объект, ведущиек подчинению последнего воле субъекта, должны рассматриваться как формы власти.
Список литературы
ЛедяевВ.Г. Современные концепции власти: Аналитический обзор. — „Социологическийжурнал“, 1996, № 34.
ЛедяевВ.Г. Власть, интерес и социальное действие. — „Социологический журнал“,1998, № 12.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.i-u.ru/