Глава 22Алик приехал рано, в агентстве, кроме Нины, никого не было. - Как дела? Удачно? – обрадовалась она. - Нинуля, не знаю, проявлю, тогда скажу. Что нового? - Кое-чем могу порадовать, кое-чем расстроить. - Поначалу расстраивай. - Слухи об уходе Жнякова крепнут. Первая примета – Вика, твоя любимица, притихла, стала почти вежливой. - Да, флюгер-стерва! А из более достоверных источников? - Звонила Погорелова. Помнишь, еще до Жнякова у нас работала? - Помню. Она сейчас редактор в "Звёздах", альбомы там клеят. - Да. Она интересовалась, что за человек Ефрем Александрович. Огня нет, а дым уже идет. - Да-а-а … - протянул расстроенный Алик, - а порадовать чем можешь? - Едешь в командировку в Чехословакию. - Я? С каких пирогов? Что за командировка? - Спустили нам одну поездку на май по безвалютному обмену. Будешь гостем журнала "Свет социализма". - Нинк, - рассмеялся Алик, - знаешь, как мы его называем? "Свят!" – он перекрестился, - Социализм!" - Алик, когда ты перестанешь языком молоть! – рассердилась Нина, - здесь и стены уши имеют. Женился, жена прелестная девочка, остепенись, ради бога! Продумай, какие вопросы будут задавать на выездной комиссии, и подготовься к ним. - Какие вопросы могут мне задавать? – удивился Алик, - партийный организатор, студент МГУ, в сети партийного просвещения занимаюсь, дай бог памяти, в каком семинаре! Благодарности от райкома имею за общественную работу! Партийную тему снял в свете последних решений, благодаря, правда, твоей настойчивости, чем значительно облегчил свою судьбу. Главное, не сфальшивить, когда запоёшь любимую песню, гимн молодости: "Нам разум дал стальные руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор!" Меня в музее можно было бы показывать, да хром я на один пунктик, он у нас в анкетах пятый, кажется, но ничего, один показательный нужен! Для отчета! - Олег! Ты надоел мне! Убирайся! ххх Пленки уже были готовы и Алик сел отбирать. До чего скучно – Алексей так, Алексей этак! А вот в цеху идет один по проходу – это ничего. Не шедевр, но всё же! А на исключении из партии, Алексей точно угадал, маленький жалкий человек! Зато жена домоуправа классно шипит на полюбовницу мужа, да сюжет ни к селу, ни к городу! На Мамаевом коленопреклоненный кадр хорош, во Берлога будет в восторге! В шахматы играет – лицо злое, напряженное, сосредоточенное, понятно – добренькие не выигрывают. С женой красиво обнимается, так не дадут – у нас в стране секса нет! И не будет! И детей не будет! А на партсобрании, когда руки вовремя раскинул – ну, прямо отец родной всех партийцев! Ладно, наберем. Он окончательно отобрал негативы, сдал в печать, удивил количеством Волобуевича – что так мало? Тема конкретная, сердито буркнул Алик и отправился в буфет. - Как съездил? – довольно равнодушно спросил Макар, - меня тут девятого вместо тебя пытались отправить снимать в парке Горького ликование, еле-еле отбоярился. Попросил Денисьева заменить, тот, слава богу, согласился. А мне не до съёмок, Варвара до сих пор в тяжелом состоянии, жуткая депрессия. Да, Варька родила мальчугана, отликовали рождение, а на третий день ребёнок умер! Никто из ребят не задал Макару вопрос от чего, но неужто от этого ему было легче? Разве такому горю поможешь словами, лучше не бередить раны. Конечно, каждый из нас побаивается будущего, но кто знает, откуда придёт несчастье, потому всегда застаёт врасплох. Выразить сочувствие страданию? Так ведь в каждом сочувствии есть доля радости – не со мной случилось, каким ты не был порядочным, просто человек так устроен! Алик даже боялся спросить, как она себя чувствует, Сашка со своими местечковыми шутками тоже притих. Макар собирал серию зарубежной научной фантастики, Алик купил себе и ему несколько книжек в райкомовском книжном киоске, среди них "Конец вечности" Айзека Азимова, давно желаемого Варей, и малоизвестного японца Кобо Абэ, на взгляд Алика, довольно скучного. - Не боишься ехать в Чехословакию, не так много времени прошло со дня оказания дружественной помощи? - Макар, еще оформляться надо, паспорт-то есть, срок еще не кончился, но остальное … - Быстро всё будет, во вторник партком, утрясут характеристику, а в четверг на комиссию в райкоме, так что на следующей неделе уедешь, это ж не тебе, руководству надо. Туристическая поездка, витрину левой ногой снимешь, - Макар, как всегда, всё знал обо всех, как ему это удается, черт его знает, - привези несколько бутылок настоящего чешского пива, Варвара очень любит. Алька, я тебе дам материал о Плисецкой, журнал любит материалы о звездах, хорошие гонорары платят, а ты возьми свои об Олеге Попове, Людмиле Савельевой и Алексее Баталове и подумай, что у тебя еще есть. - Макар, опасно, сразу невыездным станешь. - Да брось ты трусить, все так делают, только не трепись на всех перекрестках, и валюту с собой не бери. Впрочем, если аккуратно, то бери. А товары покупай в ихних "Березках", забыл, как они называются, там товарищи подскажут. В корпункте теперь работает племянник Берлоги, не главным, но, говорят, сука порядочная, с ним осторожно, не откровенничай, ты же любишь не по делу погавкать. - Инструктаж окончен? – засмеялся Алик, - клянусь, Макарка, я иногда думаю, что ты окончил не институт культуры в Риге, а школу КГБ в Мухосрани. - Алька, - засмеялся Макар, - имей в виду – мысли никогда не возникают на пустом месте! Да, ещё новость, теперь большие материалы показываются на художественном совете! Ты, как известный партийный деятель, тоже вошел в члены, и твой "фаворит" – "певец русской деревни"! Естественно, главный философ от фотографии, от редакторов твоя любимица Нинка и истеричка Валька. А председатель совета Медвежатников, но его уже два раза не было, Ефрема нет, Бабка командует, но пока. На том совете, где он был, глупейшим и хамским образом демонстрировал своё отношение к ней, чуть ли "не ваше дело", и "что вы понимаете"! Воинствующий дурак! Так что, готовься, ищи броню на задницу. Ты вообще-то молодец, приучил Тараску смотреть твои материалы, может, один на один и выговориться. А присутствовать на худсовете могут все, хоть дворник дядя Вася. Зачем тогда нужна творческая секция, хрен её знает, правда, она рекомендации дает, и говорильни больше. ххх Ксения расстроилась – опять уезжаешь! Завтра экзамен, а ты мне настроение испортил! Звонил Тося, звал играть в карты, иди, ты мне мешать будешь, чем позже придёшь, тем лучше. Захвати Юрика, он мечтает научиться играть. Нет, Ксюша, там игра серьёзная, пятый всегда лишний, потом как-нибудь. И объясни ты ему, карты – игры плохие, играть в них, всё равно, что доить быков, играют в них плохие люди со скверной целью – отобрать иногда далеко не лишние деньги! У Тоськи сюрприз, один из игроков Володька. Давно не виделись, но щенячьего восторга оба не проявили. Увы, когда спрашивать нечего – тогда как дела? Увы, банальный ответ, когда отвечать нечего – нормально! Живу у новой подруги, действительно, товарища, подчеркнул Вовка, у неё две комнаты в доме бывшего общежития ВХУТЕМАСа, в одной я. Она костюмерша в театре, идеальный человек, с ней легко дружить. Так, прибавление в свите, ещё одна в рот смотрящая. Аркадий? Он уже в Тель-Авиве, разговаривал с ним у его мамы, он туда звонит. Что-то быстро математика выпустили, оказывается, стране фотограф на рынке нужнее, чем математик, а ведь, по словам Володьки, гений! Есть надежда повидаться? В ближайшее время нет, но в перспективе да, назначаем свидание в Бухаресте, Румыния стала явочной квартирой, только она не порвала дипломатических отношений ни с нами, ни с ними, засмеялся Вовка. Тоська тихо сказал, что его сестра Мирра и муж её Боря тоже подали заявление. Алик удивился, что Боря там будет делать, врач-нарколог, здесь полно клиентов, хорошо зарабатывает, в Израиле же на одного алкоголика приходится сто двадцать пять врачей. А кто сказал, что они едут в Израиль, удивился Тоська? А, понятно, нацелились на Соединённые Штаты Северной Кореи или в Республику Канада со столицей Киншаса, засмеялся Володька. Значит, Тоська, и ты следом предашь страну, давшую тебе возможность жить и играть в карты, тщетно пыталась бесплатно всучить высшее образование, которое ты не взял по причине недомыслия? Нет, нет, торопливо сказал Тоська, я никуда не собираюсь! Только Люська, простая русская девушка, настаивает на отъезде, с тоской в голосе сказал Володька, и все расхохотались. А Алик поделился … воспоминанием … Яшка действительно обиделся на Алика за Марину Влади, и года два даже не здоровался с ним. Он по-прежнему отирался в ДЖ в той же полурастегнутой ковбойке, в потертых штанах, вечно не бритый, обсыпанный перхотью и ещё более порыжевший. Вокруг него собирались непризнанные "гении журналистики", он охотно угощал их пивом с раками, иногда и водочкой. "Гении" держали Яшку за своего, даже уговаривали, что он достоин гораздо большего – ещё бы, халявная выпивка! И вдруг … Пивной бар вздрогнул и умолк: Яшка вошел в темно-синем, хорошо выглаженном костюме, голубой рубашке с полосатым галстуком, стриженный, выбритый и, как лорд на официальном приеме в королевском замке, чуть наклонив подбородок вправо, кивнул головой! Пивной бар замер, только едва шелестели растерянные реплики: "… и шею вымыл …", …"а шузы какие …", "… костюмец итальянский …", " как головой кивнул … наверняка репетировал … "! И весь зал в едином порыве выдохнул – женится! И угадал!Ахнули! Рты раскрыли, когда увидели Яшкину жену! Ущемленность людей не выражает открыто наслаждение – будет стыдно за него, а вот полноценность – муку, иногда открытую! Молодая, ядреная девка, крепкого телосложения, как пишут в милицейских протоколах; явно деревенская, из тех, "что посмотрит – рублем подарит"! Красива русской красотой – налитые красные щёки, гладко зачесанные волосы, высокая грудь, большие глаза, любовно смотревшие на Яшу! - "Она его за деньги полюбила, а он прописочку московскую ей дал, за щеки красные, большие, за две горы, воздвигнутые над животом, за ум, что в лобике малом, свободно поместился он" – ехидно проговорил Горыныч. Маялся без работы – полгода назад вылетел из "Городской правды" за акростих на первой полосе "Главный дурак!" Ладно бы напечатал – дежурил по номеру, так бегал и всем показывал – доигрался!После демонстрационного визита Яшка исчез – в Дом журналиста он не приходил, а на Тишинском рынке, где красовалась гордая вывеска "Фотография", из постоянных посетителей ДЖ никто не бывал. "Семейная лодка плывет по течению" с тоской промычал Горыныч, платить за него больше некому было.Как-то утром, ещё перед первым отъездом в Тарту, Алик отправился на Арбат заглянуть в букинистический магазин. Повернув с Калошина направо, он вдруг, нос к носу, столкнулся с Яшкой! Алик присутствовал при его триумфе в пивном баре, а тут? Опять нестриженный, небритый, вроде в той же ковбойке, и точно в тех же пузырящихся вельветовых штанах!^ Потрясённый Алик, забыв обо всем, схватил его за руки с криком:- Яша, что случилось? Она тебя бросила?- Хуже, Алик, она уехала!- Уехала? Ну, и что? Женился ты, Яшка, явно не по чину, забыл, что королевская корона чаще оборачивается терновым венком! Ничего, соскучиться, потянет на мацу и рыбу фиш, тогда и приедет!- Нет, Алик, она не приедет, она уехала в Израиль! Алик остолбенел, заикаться стал:- Что? Как-как в Израиль? Она же, тьфу на меня, русская бабёха, прямая наследница древних русичей, в ней еврейского столько же, сколько в тебе от эскимоса! О, боже! – чуть не подавился Алик.^ Яшка грустно вздохнул.- Пойдем в кафе, сядем, выпьем, я тебе расскажу.И рассказал.- Родилась дочка, такая славная девочка, не налюбуешься, слава богу, больше на неё похожа, чем на меня. Всё хорошо, квартиру трехкомнатную приготовились купить, как вдруг Дашке идея пришла в голову – поехали! Все едут, и мы должны! Кто все? Все твои родственники – братья Изя и Ишейка, сестра Лайзочка. Да ты же русская, куда тебе, говорю? А у Изи жена что, не русская, а уехала! Поехали, и всё тут! Довела, подлая баба, Изька по её просьбе вызов прислал, подали заявление.- А дальше?- А что дальше? – вскипел Яшка, - полгода ждали, потом вызвали в ОВИР, где объявили, что она с ребёнком получает разрешение на выезд, а вам, товарищ Швейндр, пока отказ, работали на номерном заводе, надо разбираться. Господи, Алик, я два месяца работал там лифтером, какие секреты я могу знать, если не знаю, что завод делал, лифт только в заводоуправлении и был! Перебивался там, ждал точки на Тишинке! Может, на рынке атомную бомбу продают под видом хурмы, новые пули под виноград стали делать? В планы противовоздушной обороны заворачивают апельсины? Или под прилавками монтируют водородные бомбы? Может Тишинка скрытая база ракет дальнего радиуса действия? Может, я майор войск особого назначения? Да я даже в армии не служил, у меня одна нога короче другой! – чуть не заплакал Яшка.- И что Дарья?- Сказала, я тебя люблю, но ждать буду в ульпане в Вене, и уехала вместе с дочкой!- Вот суки овировские! - задохнулся Алик, но на мгновение представил себе Дашку, гуляющую по Иерусалиму и скорбящую среди пейсатых евреев у стены плача, и не выдержал! Смеяться над бедой грешно, подло, всё же трагедия, но Алик не мог удержаться ... В комнате почти все знали или видели Яшку. Никто не рассмеялся. Только Тоська поднял голову и мрачно сказал: - Ну, и скотина ты, Алик! У человека такое горе, над ним поиздевались, унизили, практически семью отобрали, ребёнка увезли по воле мелкой сволочи из ОВИРА, может, он его никогда не увидит, а тебе смешно! Володька молча укоризненно покачал головой. - Ребята, вы с ума сошли, - расстроился Алик, - не так поняли. - Впечатление, что чужое горе тебя приятно веселит, - угрюмо заметил Моисей Альпарин, и так недолюбливавший Алика – играть не умеет, но везуч редкостно, - последний раз как ты радостно хохотал, когда я всё время садился на играх, противно даже! - Смею напомнить, что в той пуле проиграл я, а не ты, а смеялся, ситуация не стандартная, человек все время садится, а выигрывает! - скрипнул зубами от злости Алик. - В библии сказано: и при смехе иногда болит сердце, и концом радости бывает печаль! - Так! – Алик встал, - играть не будем, мне не нравится обстановка, становится неприятно, не тебе, господин Альпарин, судить меня! Из всех присутствующих, Тоська, я виноват только перед тобой, остальные – увольте! А тебе, Вовка, благодарен за свою тяжелую минуту. Просчитывай пулю, и разойдемся! - Ребята, что вы на ровном месте сцепились, - Тоська попытался стать миротворцем. - Да не на ровном, - злым тоном прошипел Моська, - надоел его снобизм, давно раздражает – всех пытается учить жить! Учитель! Гуру! А за душой? Университет никак не может осилить! - Точно! – расхохотался Алик, - обожаю злобную "правду"! Изрекающий оную душу свою приоткрыл, вот и обнажился во всем блеске черной подспудной зависти, проклюнулась наружу! И пошло дерьмо по трубам! Вовка, ты прикинул пулю? - Алик, середина, я проигрываю, Моисей чуть больше, надо закончить! - Кто выигрывает? - В основном ты, и немножко Тоська. - Так, прорвавшаяся злоба теперь объяснима! Дай-ка сюда листок, - Алик взял пулю, достал зажигалку и поджег её, - Тоська, ты перебьёшься, тебе я борзыми щенками компенсирую! - Ну, Алик, это хамство! – заявил Володька, а у самого глаза заблестели от удовольствия – Алик удивил, не в его характере такая решительность. - Ещё одно доказательство запредельного неуважения к партнерам! – заверещал Альпарин, - Антон, извини, но я ухожу. Вовка тоже поднялся, и они ушли, Алик задержался. - Алька, ты не прав, чего ты взъелся? - Тось, ты сказал, я промолчал, может, в твоих словах была доля правды, но он-то чего лезет с замечаниями! Давно мне надоел, беспартийный партийный холуй! То Солженицын некрасиво искажает образ Сталина, "так нельзя, много неправды!", а Немцов со своими "Поджигателями" интересный писатель! Не может, болван, отличить художественную литературу от макулатуры, или боится, крыса корабельная! "Скотоводческая ферма" – клевета на страну, защитник хренов – "не все у нас в руководстве свиньи"! Обхохочешься от ума, недаром Лёшка изобрел прибор "альпарметр" – измеритель вечного недовольства! Жизнь лёгонькая была, безбедная, а вырос жлоб! "Папа мой руководящий работник, это свидетельство отсутствия антисемитизма в стране"! Не могу понять – то ли мелкий гад, то ли мелкий трусишка, мещанин на папиной "Волге"! И ушел внутри счастливый – платить не придется! Ноет и ноет – вы огромные гонорары получаете, это, видите ли, несправедливо, редактор по сравнению с вами нищий! Страдалец хренов, забыл – не хочешь страдать, не будь завистливым! Запамятовал, сукин сын, кто за него, за бездаря, на вступительном экзамене в институт сочинение писал! Вечно ноющий мужик, всю жизнь бегал за нашими девками – покатаемся на "Волге", покатаемся! Своих никогда не было! Честный до безумия – я вчера к твоей Гале ездил, ты же уже с ней расстался а меня она так радостно встретила! Тьфу, мать его! Была у него одна красивая, Верочка, да и та сбежала, сколько можно с мамочкой Мосеньки смотреть вечером телевизор! Даже уроду надоест! Никогда не забуду, - окончательно взъерепенился Алик, - как он случайно наткнулся ночью на Арбате на меня с Лариской, отвёз её домой, потом неделю всем рассказывал о своём подвиге, так и хотелось рупь всучить, чтоб заткнулся, наконец! Нет, Тоська, он – твой товарищ, не мой. - А в чем ты виноват передо мной? - Подрастешь – узнаешь! – грустно улыбнулся Алик, - извини, что сорвал пулю, но с ним я больше не играю, надоело! Каждый раз слышишь – не с той пошел, не так разыграл, я из-за тебя распасовку проиграл! - Несходимость! Ксения уже спала, а рано утром убежала на экзамен. ххх Накануне отчёта Алик показал материал Тарасу. Тот долго перекладывал, что-то убирал, потом возвращал, наконец, сказал: - Знаешь, старик, это одна из самых крепких твоих тем. Мне нравится лаконизм, ничего не выбросишь, отобрал впритык. Открытий нет, твоих дурацких изысков нет, звезд с неба не хватал, но очень прочно сбита. Догадываюсь, изысков нет – тема партийная, не рискнул, понимаю тебя, но я случайно, на контрольках, они валялись на столе в лаборатории, видел кадр, как герой обнимается с женой. Зря не вставил, он теплый, человечный, хотя его может и не быть. А вообще молодец, сценарий очерка хорошо выписал, ничего лишнего, а всё есть. Стоявший рядом Макарка выразительно фыркнул, он-то знал, что никакого сценария не было, снималось так, что придется. Невский с плохо скрытым удовольствием высказался довольно резко: - Кунечка, если тебя хвалит Севич, пойми, что ты наделал! Материал говно, нет ни одной интересной карточки, разве только когда из вашей партии исключают. Алик вконец расстроился, что за дни пошли! Отдал всё Нине и не стал ждать, пока она посмотрит, уехал домой. Ксения, сдавшая второй экзамен тоже на пятёрку, потащила гулять, на улице стала допрашивать, что случилось, у тебя лицо серое? Он отмахнулся – ничего серьёзного. На Гоголевском бульваре уселся на лавочку, вытянул ноги и задумался: завтра отчёт на худсовете, накинутся стервятники, что делать? Если не придет Берлога, тогда в бой! А за что сражаться, скорее с Сашкой согласен, чем с Тарасом. Тарас – сукин сын, угадал, почему нет изысков – тема партийная, а начальство новое! Сам себе противен стал! Трус! И дурак! Зато в Чехословакию еду! Подспудная радость – в Сашкины пять процентов попал! Ермолку бы сюда, так его не хватает! ххх Берлога пришел на совет. Мать его! Сам невысокий, прямой, позвоночник точно перпендикулярен земле, а животик большой. Метко сказал Сашка – сначала входит живот, потом Медвежатников. Глазёнки шныряющие, злые. Интересно, на своё начальство смотрит такими же, или они останавливаются? Зовут Игорь Александрович. Вполне прилично. Демократичности ни-ни, за руку ни с кем, снисходительное – "Здравствуйте"! И тоном отца родного: - Ну, что, чем порадует нас Мильк, вернувшись из города-героя? Геройской темой? – и засмеялся, а за ним ещё несколько человек, - мне Ненила Дмитриевна докладывала – очерк о секретаре райкома партии? Важный материал, ответственный, давайте посмотрим. Тема была разложена на длинном столе, и он двинулся вдоль, внимательно рассматривая фотографии. За ним потянулись остальные члены и не члены хурала. Только Нина и Тарас не двинулись с места – они видели. - Что скажет редактор материала? Устраивает её трактовка и отдельные фотографии? – он повернулся к Нине. Алик замер – её оценка – камертон обсуждения. - Игорь Александрович, - всплеснула руками Нина, - очень тяжелая для съёмки тема. Мильку повезло с героем, интересный, живой человек, мне кажется, они нашли общий язык, секретарь раскрылся перед ним, даже допустил на заседание, где исключают из партии. Олег перед началом мне рассказывал, что кредо Алексея Ивановича, героя материала – освободить, очистить партию от балласта, от всяких проходимцев, и мне нравится, что Мильк именно на этом заострил материал. На мой взгляд, немного лобовое решение съёмки партсобрания на заводе, слишком много вождизма в кадре выступления секретаря, но они смягчены другими сюжетами. Нормальный человек, увлеченно играет в шахматы, любит жену, смотрите, какой теплый кадр с женой, как весело прыгают с товарищем в воду! Нет, тема сделана, я готова продолжать с ней работать. - Но всё-таки роль секретаря в партийной жизни недоработана, - начал Волковедов, - мне кажется, что личная жизнь заслонила в материале партийного работника, а, насколько я понимаю, задача была именно эта. - Тебе чего, - поднял голову Борька, - не хватает кадров с собраний? Бюрократии маловато? - Нет, ты неправильно меня понял, не бюрократии, а тепла, задушевности в отношениях с простыми членами партии. - Сюсюканья? Смотри, если не видишь, на сцене руководитель, смотри, как в него вглядываются простые, как ты говоришь, члены партии! Это настоящий контакт функционера и народа! А что касается излишка его личной жизни, то мне куда более интересна его частная жизнь, чем задушевные беседы с передовиками или отстающими. Алик переглянулся с Сашкой и еле сдержались, чтобы не рассмеяться, ну ничего не было во взглядах членов партии, сидят и слушают, и всё! Ну, Борька, каким профессиональным демагогом стал! - Вы знаете, я скорее стою на позиции Бориса, чем Волковедова, - Нина не удержалась, - мне тоже интереснее смотреть, как он играет в шахматы, и какое в этот момент выражение у него на лице – активный боец, победитель, как он лихо прыгает в воду, и с каким аппетитом ест уху! В то же время мне вполне импонирует презрение, даже, я бы сказала, ненависть, с которой он смотрит на человека, недостойного быть членам партии. И потом, мы видели материалы, где людей принимали в партию, это было так часто, что представлялось – вся страна достойна быть в партии, но этого быть не могло, а теперь партия настолько стала сильна, что говорит – нет, вы не можете быть её членом, не доросли! - Тарас Всеволодович, а ваше мнение? – Берлога повернулся к Севичу. Имеются четыре породы профессиональных критиков, им не важно, что критиковать, важен сам процесс. Одни судят по общепринятым, известным всем, законам, потому их суждения сухи, банальны, выводы – крайне скучны и не интересны. Другие тоже знают законы, но убеждены, что их личное воззрение выше всяких принятых положений, и руководствуются собственной, раз и навсегда сформировавшейся точкой зрения – от неё несёт вкусовщиной и тенденциозностью. Третьи вообще не признают никаких законов, руководствуются минутным впечатлением, настроением – они часто меняют свои понятия, но всегда искренни, их взрывные оценки бывают оригинальны, своеобразны, а потому интересны. Мало четвёртых – с трезвою головой, со знанием дела способных оценить то или иное явление жизни. - Я уже говорил Мильку, что это один из самых крепких его материалов. Простой, лаконичный, точный по плану, по существу. Не все фотографии мне нравятся, Нина скорее хочет видеть в них то, о чем говорит, чем то, что есть на самом деле, но это зависит от её личного восприятия, фотография тем и ценна, что каждый индивидуум видит в ней нечто своё. Где она права, так сцена исключения из партии очень сильна. И как ни странно, мне очень нравится фотография прыжка в воду. Один стройный, здоровый, явно сильный, а второй типичный колхозник-рыбак, в таких смешных трусах … - Он не колхозник, он второй секретарь райкома, - перебил Алик, - вон, на заседании райкома сидит рядом с Алексеем Ивановичем. - Ну, в таких трусах он вечно будет вторым секретарем, и никогда первым, - пробормотал довольно громко Макар, вызвав почти у всех улыбку. - Больше никто не хочет высказаться? – Медвежатников огляделся, - Тогда подведем итоги. Материал интересный, Мильк справился с заданием, подкупает его оригинальный подход к материалу, но в качестве противовеса я бы все-таки добавил прием в партию, ряды её членов продолжают увеличиваться, и мы должны это постоянно отмечать. Сомнение у меня вызывают две фотографии: прыжок в воду и объятия с женой. Ей богу, фотография с трусами здесь вызвала смех, а наши идеологические враги просто зацепятся за неё. Надо снять из материала. А также объятия, прямо таки несёт "Плейбоем"! Мильк, ты их дома фотографировал? Вот и найди хорошую фотографию с женой, там телевизор смотрят, ужинают на кухне. А что, в театре не поймал их вместе? - Нет, Игорь Александрович, Татьяна категорически отказалась, ни в какую! – а про себя подумал – жаль нет Аркадия Райкина, олух текст специально для него произнес. - А вот на Мамаевом кургане замечательная съёмка, патриотическая, почему её никто не отметил, не понимаю! Нет, материал ничего, многие журналы наши его опубликуют. Нина, а текст хороший? Правдинец писал? Это хорошо, что у нас такой авторский актив образовывается, а то раньше чуть ли не из "Русского слова" брали. Но все равно дай почитать! Спасибо! И ушел. - Прошла гроза по другому берегу! – засмеялся Сашка, - везуч ты, кунечка, Макарка свою Бессмертнову показывал, здорово снял, кадры есть потрясающие, так он прицепился, не видно, чем народная артистка РСФСР отличается от не народной французской. Чем, чем? Квартирой и машиной! - Мильк, - молчавшая Бабка встала со стула, - а я недовольна твоим материалом. Неправ Севич, что всё по сценарию, не было его, снимал так, что бог пошлет. Нет кадра, за душу хватающего, кадр стоящего с руками – это символ, но не психологическое раскрытие образа! Ведь секретари люди особые, неповторимые … Да кроме Егора и чуть-чуть Алексея все, как один, выпускники ВПШ, по мыслям, по идеям похожи друг на друга, как солдаты Урфина Джюса, подумал про себя Алик. - … они не предприятиями руководят, а людьми, партийными организациями. Я не увидела, почему этот человек занимает должность лидера, проводника и генератора идей! Он должен быть социально значимым человеком! Народ – производитель, а он руководит производителями и служит им. Задача перед тобой стояла архисложная, но ты легкомысленно подошел к ней – и так сойдет! - Ничего подобного, - взорвался Алик, - было продумано, мы с Ниной долго беседовали, я для себя решил, секретарь райкома – нормальный человек, отличающийся от других своей партийной преданностью, умом и образованностью. Потому и сделал упор на его непримиримость с партийным балластом, с людьми, которые только компрометируют её. Это рабочего ещё можно снять в библиотеке, в театре, на занятиях в вечернем институте, да сотни таких банальностей можно назвать, а я хотел уйти от них. Я всё время, и он сам подсказывал мне, брал в работе конфликтные ситуации, вот кадр с рабочими, о котором вы говорили, они хотели поменять секретаря первички, а он защищал его и уговаривал их не делать это, и не потому, что его выдвиженец, а доказал рабочим, что они просто не понимают идей секретаря парткома, они должны подняться до его уровня, а не он опускаться до них. Я сознательно оставил этот кадр, есть и другие. Всегда историю двигала личность. Я два дня с ним ездил по району, и не взял ни одного кадра, голая хроника, невозможно остаться незамеченным, чтобы точно передать психологическую основу встреч, надо полгода болтаться с ним, тенью стать. Надо ли это? По-моему, нет, материал превратиться в обычный – он там, он сям! - Олег, - заволновалась Нина, - ты не совсем правильно меня понял, я имела в виду, что на этом кадре он как бы над рабочими, над простыми членами партии. - Нина, он и должен быть над ними! Если он среди них, то он Иисус Христос, а не секретарь райкома. - Я редко соглашаюсь с Мильком в вопросах творчества, - заговорил "Певец русской деревни", - но тут я с ним целиком согласен. Конечно, он по-новому подошел к раскрытию темы, и возникший спор только подтверждает это. Исключение из партии, прыжок в воду, жаль, если его уберут из материала, надо убедить Берлогу … - Дима, держи себя в руках! – вконец обозлилась Бабка, - ты не на малине, а на художественном совете. Что касается материала, я не спорю, такая трактовка темы может быть, но она однобока. Прав Волковедов, когда говорит, что не хватает доброты, душевной теплоты, и именно в его работе с людьми, в его главном деле. Ты говоришь, два дня с ним мотался по району? Покажи мне съёмку, может, ты чего упустил. Нина, ты видела всю съёмку? Нет? Мильк принял на себя редакторские функции? Неправильно это. - Ненила Дмитриевна, я показал свою трактовку материала. Какая ни есть, она моя! - А вот мы с Ниной посмотрим всю съёмку, и будет наша! Идемте работать, хватит бузотерить. В коридоре "Певец русской деревни" схватил Алика за руку: - Старик, я поздравляю тебя, отличная тема, и какую дискуссию вызвала! - Отстань, Димка, от него, - отмахнулся Макар, - пошли в буфет, кофе попьём. Князь, идёшь? В буфете почти никого не было, они уселись за столик, переглянулись и расхохотались. - Кунечка, первая тема, где ты снимал, что попало, мы-то видим, но какие серьёзные дебаты! Бабка тоже, между прочим, увидела, от неё черта с два скроешься, и Нинка тоже. Без Берлоги вмазали бы они тебе по первое число, так что молись на этого дурака. "Идеологические враги будут смеяться над трусами"! Ему бы сатиновое женское белье показать! Тьфу! - Ничего у тебя дамы, Князь, если ты сатиновое женское бельё видел! - засмеялся Макар, - Алька, а ты первоклассным демагогом становишься, произносишь слова, на которые и возразить нельзя: лидер впереди рядовых членов партии! Мой учитель в институте культуры говорил – не плохих ролей, есть плохие актеры, а ты сегодня был отличным исполнителем, Бабка на тебя с удивлением поглядывала. Историю личность двигает! Марксистский подход! Или нет, я уж забыл учение о роли личности в истории. Вопрос – зачем вообще такие темы снимать, всё равно никогда хорошо не снимешь, ни ума, ни бабок, текстовые материалы, простая бумага больше выдержит, чем фото! А контакты отдай Нине и Бабке, не советую проявлять принципиальность. - Какая к едрене матери принципиальность, - усмехнулся Алик, - и тема дерьмо, и не так снял, чтоб бороться за карточку. Как они сделают, так и будет. - Во! Молодец, парень, это настоящая принципиальная позиция! Поедешь в Чехословакию, достоин пересечь границы отечества, а там, глядишь, и за бугор пошлют, - Невский удовлетворенно улыбался, - и перед Берлогой отметился в качестве положительного героя, забудут про пятый пункт! - Князь, сукин сын, что ж так любишь ковырять чужую душу, и без тебя тошно! - Погоди, ещё Эмка придет, на худактиве отмалчивался, сейчас разговориться. - Да идите вы все к чертям собачьим, отдам контакты, и домой поеду. Ну, и деньки пошли, теперь только кирпича с крыши ожидай, уходя, горестно подумал Алик. ххх Дома никого не было, но только Алик улегся на диван якобы поразмыслить о том, что если друг Сашка позволяет себе такие шуточки о моем приспособленчестве, то что говорят за спиной, как появился Эдик. Алик обрадовался – давно не виделись, куда пропал? Да никуда, жил у сценариста, квартиру сторожил, сам он на даче в запое, пригнали с Артистом несметное количество коньяка, заперлись и глушат. Насчёт жизни? Анекдот новый: "Как живешь? С надеждой. Известная потаскуха, с ней все живут!" Поддерживаю силы из пивной бочки, что стоит у него на кухне, и макаронами, изобретаю новые блюда. Нашел у сценариста чуток сливочного масла, жарю макароны до хруста, посолю, с пивом очень вкусно! А честно сказать, так надоела мне эта жизнь! Знаешь, в чем различие между богатым и нищим? Богатый ест, когда хочет, а нищий когда сможет! Пошел к начальнику, тот ручонками засучил – какая прибавка, я слово о тебе боюсь в кадрах сказать, выгонят. За что, пропади они пропадом? За то, что я телесетку исполнял? Не моё дело цензурой заниматься. Откуда я знал, что они войска ввели в Прагу, да ещё день такой выбрали, с историками, обалдуи, не могли посоветоваться? Вот, не мудрствуя лукаво, и нашли козла отпущения! Теперь как раб, работай, а денежку – фига! - Эдюшка, никто не хочет быть рабом, а до сих пор мир делится на них и рабовладельцев! Так было во все времена, и так будет. Богатые гонятся за богатством, бедные за богатыми, властители гоняются за неограниченной властью, рабы за властителями, и начинается – никто не хочет быть рабом, но все, абсолютно все, живут в рабстве, даже рабовладельцы! А победивший раб становится страшен, цель у него одна – мстить, мстить и мстить! - Да брось ты! Живем в мире абсолютной государственной импотенции! Анекдотов до чертиков, а едва ли наберется сорок-пятьдесят активных инакомыслящих, это на двести сорок миллионов жителей! Помнишь: что такое КПСС? Глухие согласные! Что говорить? Только и слышишь: "в сталинские времена …", "в наше время порядок был …"! В общем, Алик, свобода – это осознанное рабство! Вожди, вожди … а рабами остаются! А ты чего такой мрачный? - Эдьк, на работе не всё гладко. - Слышал, что у вас всех поснимали, - засмеялся Эдик, - всех журналистов уволили, оставили одних пропагандистов. Сейчас все редакции расхватывают ваши таланты, ребята умели работать, да ещё языками владели. А тебе-то что! Как снимал, так и будешь снимать, политики ведь не делаешь. И не рыпайся, у тебя теперь семья, ответственность больше, как дядя Яша сказал – ответственности больше, а прав меньше. Ксения с матерью нормально? - Более чем! Мать к ней, как к родной дочери. Всё хорошо, да только так не бывает долго, боюсь, настанет черная полоса. В природе ничего не делается просто так, и просто так ничего не дается. - Заныл! Она скоро придет? - Да вот уже каблучки стучат на лестнице. - Эдичка, как давно не видела! – они обнялись, - конечно, ничего не ели, вот и хорошо, я голодна, времени даже на бутерброд не было. Подождите, сейчас приготовлю, Васса Владимировна у Земфиры, будет поздно. - Алик, ты читал "Загадку смерти Сталина" Авторханова? Я принес тебе, у сценариста нашел посевовское издание, нормальная книга, небось, фотокопии читал раньше? - Давно. - Я не читала, - закричала из кухни Ксения, - оставь, Эдюша, только не на один день, сейчас экзамены. - Ну, ребята, не по средствам живёте! – Эдик уставился на стол, - я понимаю – Баку, Махачкала, Иркутск, но не до такой же степени! Не часто, но раз в неделю буду отъедаться. Пришла Марина. Удивительно, как девушка взрослеет – не по дням, а по часам! И хорошеет! Да, Маркуша, плохи твои дела! - Алик, я уже оформляюсь на радио, Олег молодец, выполнил обещание, я так ему благодарна. Он уже меня познакомил с заведующим отделом и с сотрудниками. Все молодые, тепло встретили, один даже свидание пытался назначить. Целый день объясняли, что от меня надо, я удивилась – джаз нельзя, ВИА есть список можно-нельзя! Этот петь допущен, а этот нет, новых солистов предв