А. В. Гладышев Саратовский государственный университет Исторические взгляды Сен-Симона ХIХ век весьма бурно реагировал на интеллектуальное наследие просветителей ХVIII в., там, где ХVIII век говорил «да», ХIХ отвечал «нет», и наоборот. Но и в начале ХIХ в. мы встречаем взвешенных мыслителей, которые, не отрекаясь от наследства философов ХVIII столетия, опираясь на опыт истории, убеждают общество идти вперед. К таким мыслителям можно отнести Клода Анри Сен-Симона, чьи идеи были достаточно хорошо известны в России в первой половине ХIХ в.1 К. А. Сен-Симон (1760–1825) – известный социальный реформатор – не был ученым в узком смысле слова, он не был специалистом ни в одной области современной ему науки, в том числе и в истории. Сен-Симон вообще мало писал по поводу других стран, за исключением Франции, Англии и США. В его сочинениях больше высказываний о древних греках или римлянах, чем о современной ему России. Дело в том, что Сен-Симон, предпочитая синтез анализу, по сути, предпочитал частным фактам общую теорию. Он вовсе не похож на эмпирика старого склада, исключающего теорию в пользу фактических данных. Сен-Симон не стал историком, но в его сочинениях – с первого до последнего – история заняла прочное место. Философия истории – одна из наиболее разработанных частей учения Сен-Симона, один из его центральных пунктов2. Сен-Симон – родоначальник позитивизма. На позитивно-реалистическую базу Сен-Симон стремился перенести и историю, которая до сих пор была добычей произвольных построений и метафизических исканий. Согласимся с мнением исследователя: «стремление обосновать историю на реалистической базе одна из главных научных заслуг Сен-Симона»3. Сделать историю подлинной наукой – одна из излюбленных идей Сен-Симона. Современная эпоха кажется ему той эпохой, «когда должна произойти полная реформа истории»4. Сен-Симон пишет в 1813 г. в «Труде о всемирном тяготении»: «Историю называют требником королей. По тому, как короли управляют, видно, что этот требник никуда не годится. История действительно в научном отношении еще не вышла из детских пеленок. Эта важная отрасль нашего знания пока представляет собой лишь собрание фактов, более или менее точно установленных», но не объясняет их теоретически. Таким образом, «история – еще весьма неудовлетворительный руководитель, как для королей, так и для подданных: она не дает ни тем, ни другим средств для заключения о том, что произойдет из того, что уже произошло»5. То есть историческая наука, по мнению Сен-Симона, еще не может дать основ для социологической системы, она представляет собой коллекцию фактов. Констатация факта – работа для эрудита, соединенного или нет в одном лице с историком. Работа же собственно для историка состоит в том, как указывает Сен-Симон, чтобы связать эти факты в объяснительный рассказ: факты должны быть объединены теорией, увязаны в порядке последовательности. Чтобы разобраться в нагромождении исторических фактов, нужна путеводная нить – новая философия. «Пока существуют только истории отдельных наций, причем авторы этих историй ставят себе главной задачей высоко ценить качества своих соотечественников и умалять их у своих соперников. Ни один историк еще не стал на общую точку зрения; никто не написал еще истории всего человеческого рода, никто, наконец, еще не сказал королям: вот что будет следствием происшедших событий, вот порядок вещей, к которому поведет просвещение, вот цель, к которой вы должны направить огромную власть, находящуюся в ваших руках»6. Пробный камень научной истории очевиден: историческое объяснение должно позволить найти свое место в настоящем и расставить ориентиры для будущего. Мысль Сен-Симона эволюционирует, обогащается. В 1813 г. он еще несколько абстрактен, а в 1819-м он уже находит конкретную материю для истории – «социальное состояние». Социальная философия перерастает в философию истории. В седьмом письме, посвященном собственно истории и историкам, из первой тетради сборника «Организатор» (1819) он пишет: «…Это положение – результат порочного политического воспитания, плохого изучения истории или скорее несовершенства исторических трудов, ибо история будет непременно хорошо изучена, если она будет хорошо написана»7. «Историю называют требником королей и народов8; …следовательно, неоспоримо, что, если история плохо написана, то народы и короли должны совершать много ошибок…»9. Необходимо самое строгое изучение действительности, основанное не на вымысле и фантазии, а на наблюдении! «…История, не только та, которой обучают, но и та, которая культивируется умами самыми философскими, совершенно еще не имеет того характера, который она должна иметь; она еще рассматривается как ветвь литературы. Этот факт доказывает, что история еще далека от того, чтобы быть простой серией наблюдений за ходом и развитием цивилизации, ибо тогда бы она была классифицирована в разряд истинных наук; она может быть культивируема только людьми, способными наблюдать социальное состояние во всех его ракурсах и привычных к научным занятиям, чтобы координировать факты путем выведения всеобщих законов и чтобы следовать за рассуждениями»10. Сен-Симон бросает беглый взгляд на историческую науку от ее возникновения до настоящего времени. Вывод его неутешителен: еще к середине прошлого века «история почти всегда была биографией властей, в которой нации фигурировали только как инструменты и как жертвы и в которой редко находятся то тут, то там эпизодические замечания о цивилизации народов»11. Сен-Симон не то чтобы совершенно не признает заслуг Дарю или Волнея, Лемонтея или Дону. Проблема этих историков в том, что они «рассматривали в истории цивилизации только частные вопросы, фундаментальный обобщающий труд еще предстоит сделать»12. При написании истории нужно исключить акцентирование внимания на ошибках или успехах великих людей и заменить их истинами в континууме исторического действия масс. В этой связи Сен-Симон обращает внимание на проблему периодизации истории. Сен-Симон настаивает на своем принципе периодизации истории и на принципиальной важности проблемы периодизации вообще. Сен-Симон возражает против прямого деления истории по династиям и по царствованиям. «Если история в своем комплексе действительно известна как серия наблюдений за ходом развития цивилизации, то, без сомнения, мы естественно должны принять этот ход за основу ее периодизации, по этому ходу мы должны называть и саму серию наблюдений. Вместо этого прежнее деление по династиям и по царствованиям поддерживается лучшими историками, как если бы речь постоянно шла о биографиях суверенов. Видно, что реформа истории касается еще только выборочно тех или иных материалов и не касается манеры писать историю в целом. Таким образом, эта реформа не полная… если выбор способа деления и координации может показаться почти неважным для умов поверхностных, то все те, кто рассматривают вещи с научной точки зрения, хорошо знают, что во всех систематических трудах эта часть – наиболее важная»13. Сен-Симон жадно жаждет найти связь между событиями человеческой истории точно так же, как связь между науками. Он это делает не только для того, чтобы выразить прошлое, но чтобы предвидеть будущее, чтобы развернуть дерзкую практическую деятельность, направленную на реализацию этого будущего. Именно на основе изучения истории, изучения тех сил, которые действуют в обществе и лежат в основе его развития должна, по мнению Сен-Симона, строиться позитивная политика14. Вот как он сам в 1818 г. понимал практическую значимость истории: «В этом главным образом польза исторических соображений, ибо только при помощи философского наблюдения прошлого можно составить точное понятие о действительных элементах настоящего»15. Во «Введении в научные труды ХIХ века» он оговаривается: «Я не хочу вступать в область будущего, пока не пройду в ее главных направлениях область прошлого»16. История для Сен-Симона имеет непреходящую социальную функцию. Прошлое для Сен-Симона тесно связано с настоящим. В десятом письме из того же «Организатора» (1820) Сен-Симон пишет: «Каковы бы ни были в действительности достоинства или недостатки труда, который я предлагаю публике, он должен оставаться всегда истинным в том главном тезисе, что план социальной организации, подходящий нынешнему состоянию просвещения, должен быть полностью основан на философском наблюдении за ходом развития цивилизации в предшествующие века. Ничто не могло бы поколебать эту фундаментальную политическую истину»17. Клод Анри обращается к истории как к требнику и читает в этом требнике прежде всего страницы интеллектуальной истории. История недавнего прошлого – magistra vitae. Сен-Симон убеждает своих читателей: «опыт показал…». История человеческого разума показала, что любой ученый приобретает репутация ученого только тогда, когда его предсказания оправдываются. А для этого он должен основываться не на воображении, а на наблюдении. Наблюдение же подразумевает не только пристальное изучение настоящего, но и прошлого. Он стремится поставить историю на ту же основу, на какой стоят естественные науки, то есть история принципиально для него не отличается от других наук. Для создания научной истории он стремится объединить все известные исторические факты какой-нибудь общей идеей, общей теорией. В таком качестве у него выступает теория прогресса, которую еще до него развивали Вико, Лессинг, Тюрго, Конт, Гердер, Кондорсе. Идея прогресса – главная идея революционной буржуазии, направленная против Старого Порядка, – доминирует в философии истории Сен-Симона. Самое важное в научной работе – ряды фактов, связанные обобщающим рассуждением. Для Сен-Симона не существует естественных законов человеческого общежития, для него новая система общественных отношений явится не результатом победы «вечных принципов естественного права», а неизбежным следствием прошлой жизни человечества. Дело в том, что социальный организм – воплощение различных «рядов»18. Для такого понимания истории требуется ясное представление о связи между прошлым, настоящим и будущим. Требуется превращение истории в «позитивную» науку. Существование исторических «серий» или «рядов» – результат того, что каждая вещь имеет свое четко обозначенное место, она должна «гармонировать с данным состоянием общества, соответствовать существующим в обществе идеям и чаяниям», она «должна появляться в свое время»19. Данному состоянию общества соответствует только то, что логически (исторически) вытекает из прошлого. Сен-Симон пытается установить закономерности общественного развития. Великие события могут иметь только великие причины. В 1813 г. против Франции объединились Англия, Россия, Пруссия, Австрия, большинство немецких государств, Швеция, Испания, Португалия. Сен-Симон полагает, что этот европейский кризис «обусловлен причиной величайшего значения»20. Сен-Симон убежден, что следствие прямо пропорционально своей причине, он выступает против теории, объясняющей великие события незначительными причинами, смешными инцидентами, которая в начале ХIХ в. была популярна среди приходящей в упадок земельной аристократии. Сен-Симон представляется сторонником не только детерминизма, но и идеалистического монизма. Идея монизма, идея единой причины, которой подчинены все явления: и физические, и нравственные – одна из самых излюбленных идей Сен-Симона21. Подобные же воззрения мы можем встретить и в ХVIII в., например, у Гольбаха. Монизм у Сен-Симона принимает форму осанны закону всемирного тяготения. Может быть, влияние на мысль Сен-Симона в этом отношении оказали сочинения не только просветителей ХVIII в., но и знаменитых его современников, например Бональда. «Читая и медитируя над трудами Бональда, – пишет Сен-Симон, – я пришел к выводу, что этот автор глубоко чувствует пользу систематического единства, потому что он ставит себе цель продемонстрировать своим современникам, что при нынешнем состоянии просвещения оно (систематическое единство. – А.Г.) должно служить основой научных и литературных трудов»22. Сен-Симон даже оговаривается, что планирует специальную статью о единстве причин, монизме и всеобщем тяготении. В чем главное содержание закономерного и строго последовательного исторического развития? Сен-Симон дает безоговорочный ответ: в прогрессе человеческих знаний. Смены философских систем отмечают этапы исторического развития. На первом месте для Сен-Симона из всех «прогрессов» стоит прогресс человеческого духа. Прогресс разума – главная движущая сила. По его мнению, с помощью сравнительных таблиц человеческих знаний по эпохам легко доказать то, что человеческий ум в целом «никогда не переставал идти вперед и никогда не совершал попятного движения». Прогресс человеческого разума проходит, по его мнению, три стадии – теологическую, метафизическую и научную (позитивную)23. Да, в истории действует закон прогресса, но он не имеет строго линеарного характера: критические и органические периоды в истории чередуются. Прогресс человеческого разума, по мнению Сен-Симона, не представляет собой непрерывной линии, как считал Кондорсе24. В истории человечества органические периоды чередуются периодами критическими. Пока общество развивается на прочном основании однажды установленных принципов, оно стабильно, органично. Как только обнаруживаются признаки неустойчивости этих признаков (в сфере идей, ценностей, технических новшеств), так общество входит в критическую фазу развития. Рассматривая все исторические явления в развитии, Сен-Симон обнаруживает диалектические черты25. Он считает, что каждый период в истории человечества (человеческого разума) содержит в себе в зародыше свое отрицание. Формула исторического прогресса, к которой он постепенно приходит: чередование эпох критических и конструктивных в истории человеческого духа, которому соответствует в истории общества чередование периодов революций и социальной стабильности: революции разражаются тогда, когда критическое просвещение управляемых превосходит конструктивные потенции управляющих. Введение понятия кризиса и борьбы между даже идеальными силами заставляет Сен-Симона сделать шаг дальше Кондорсе, он не только мыслит идеалистически, но и позволяет бросить взгляд на материалистические силы. «Он первый развил мысль, – писал Лоренц Штейн, – что в науке о промышленности скрывается государственный момент, и что история государственного права находится в тесной связи с историей народного хозяйства, или, как мы теперь говорим, с историей собственности»26. Таким образом, сен-симоновское объяснение исторического прогресса носит некую двойственность. С одной стороны, он объясняет, например, историю Франции борьбой классов, происходящей на экономической почве, с другой – он отводит роль движущей силы истории человеческому разуму или «духу»27. Однако, наметив научную базу для истории, Сен-Симон так и не сумел сам как следует на ней обосноваться. Идеалистический и материалистический факторы развития человечества у него часто действуют рядом друг с другом и часто независимо друг от друга. Его можно было считать дуалистом, если бы он попытался согласовать идеалистическое и материалистическое начала, если бы центр тяжести в его исторических объяснениях не смещался все же к истории прогресса человеческого разума. Можно лишь напомнить, что и французские материалисты ХVIII в., будучи материалистами в области естествознания, переходя к явлениям общественным, зачастую становились идеалистами. Преимущество Сен-Симона пред ними в том, что, несмотря на двойственность, противоречивость, незаконченность его воззрений, в его исторической теории четко прослеживается идея объективности и закономерности. Достоинство Сен-Симона в том, что он с исторической точки зрения смотрит на общество, в то время как многие его предшественники и многие современники при решении общественных вопросов исходили из представлений о неизменной, вечно одинаковой природе человека. С другой стороны, Сен-Симон далеко не единственный, кто в начале ХIХ в. предложил исторический подход к общественным явлениям. Эта точка зрения была излюбленной у Шатобриана, Бональда, де Местра, Савиньи, Нибура и других. Разница в том, что Сен-Симону история освещала путь вперед, а названным его современникам – путь назад. Историзм его заключается в признании относительности всех явлений общественности – политических учреждений, хозяйственных отношений, форм собственности, религии и т.д. Он пытается, как это сказал В. И. Ленин о марксистской мысли, перенести все вопросы на почву истории. Что касается обращения Сен-Симона к конкретно-историческим явлениям той или иной страны, той или иной эпохи, то его интерес в этом отношении детерминируется основными принципами его философии истории. Напомним, что для Сен-Симона основные движущие силы истории лежат в сфере разума. Так, Сен-Симон мало интересуется историей Китая и Индии по той причине, что со времен Конфуция в интеллектуальном смысле они сделали очень небольшой шаг вперед и находятся еще в «детстве»28. Еще В. П. Волгин, весьма бегло остановившись на вопросе, как Сен-Симон объясняет конкретные исторические явления, отметил, что «у Сен-Симона представление о «колыбели человечества» связано с представлением о невежестве и грубости: жизнь человечества начинается не с золотого, а с железного века… Первый период развития человечества, когда все усилия направляются на добывание пищи, мало останавливает на себе внимание Сен-Симона»29. Но мысль Сен-Симона постоянно эволюционирует, нельзя характеризовать его взгляды без указания конкретного сочинения, без учета временного фактора. Действительно, Сен-Симон называет период детства человечества периодом малоинтересным и «наименее важным». Очевидно, в данном случае «наименьшая важность» относится к интеллектуальной истории. Но вот еще один архивный манускрипт, также недатированный, но, вероятно, написанный чуть позднее предыдущего, в момент работы Сен-Симона над Новой Энциклопедией, то есть в 1810 г. Документ озаглавлен «Проект Энциклопедии. Введение». Сен-Симон пишет: «Первая страница истории, которую часто писали, переписывали и перепишут еще, потому что она до сих пор плохо написана, эта первая страница – наиболее важная из всех, ибо первый шаг – это тот, который определяет все направление… Все истории, которые поднимаются до рассмотрения первого поколения человеческой породы, были ослеплены предубеждениями»30. В этом случае «наибольшая важность» относится к понятию «ряда» или «серии». По поводу России Сен-Симон оставил несколько беглых замечаний. Самое первое относится к 1802 г., к началу карьеры Сен-Симона как литератора, и демонстрирует, на каком «зачаточном» уровне находились тогда его исторические воззрения. Он пишет с обидой за ученых: «В России, если императору не нравится какой-нибудь ученый, ему отрезают нос и уши и ссылают в Сибирь. В России крестьяне так невежественны, как и их лошади: и вот, друзья мои, русские крестьяне скверно питаются, плохо одеты и подвергаются палочным ударам»31. В «Письмах женевского обитателя» (1802) он описывает свое божественное откровение. Якобы это Бог ему сказал: «Знай, что все европейцы – дети Авеля; знай, что Азия и Африка населены потомством Каина; смотри, как кровожадны африканцы и как ленивы азиаты; эти порочные люди не продолжали своих первых усилий приблизиться к моей божественной мудрости»32. Но уже после Отечественной войны 1812 г., после того как русские казаки проехались по парижским улочкам, он в работе «О реорганизации европейского общества» «вспоминает», что «ХVIII век знает двух знаменитых царственных особ: Екатерину и Фридриха Великого; и они оба были друзьями философов и философии». Напоминание о просвещенном монархе не случайно, за ним следует несколько риторический вопрос: «Какие государи поддержат нашего века?»33. Известно, что один из экземпляров «О реорганизации европейского общества» был послан Александру I. Эту брошюру сопровождало письмо Сен-Симона к Александру I (как его письмо Бонапарту в 1802 г. сопровождало «Письма женевского обитателя»), которое оказалось утраченным. Копия этого письма, которой владел О. Родриг, также затерялась. Неизвестно даже, было ли когда-нибудь это письмо отправлено адресату34. Чуть позднее, во времена Реставрации, встретившись в одном из парижских салонов с молодым русским путешественником, будущим декабристом М. Луниным, он обращает к собеседнику пророческие слова, в которых сквозит обеспокоенность растущим могуществом России в Европе: «Если Вы забудете меня, то не забудьте нашу французскую пословицу: тот, кто берет слишком много, не может держаться хорошо. Начиная с Петра Великого, ваши суверены были заняты проблемами расширения. Рим разрушил себя через завоевание. Область, оплодотворенную кровью, собрал дух Христа...»35. Тем не менее Сен-Симон не мыслит себе будущее Европы без России36, он полагает, что связи между Россией и другими народами нужно всячески поддерживать и развивать 1 См.: Берелевич Ф.И. П.Я. Чаадаев и А. Сен-Симон // Труды Тюмен. ун-та. 1975. Сб. № 8; Гроссман Л. Пушкин и сенсимонизм // Красная новь, 1936. № 6; Кислицына Е.Г. Салтыков-Щедрин и Сен-Симон // Известия АН СССР. 1937. № 4; Сакулин П. Русская литература и социализм. М., 1925. 2 Сен-Симоновская философия истории уже с конца ХIХ – начала ХХ в. стала предметом специального изучения. См., например: Renouvier Ch. La question du progrès – Burdin, Saint-Simon et Comte: La théorie des époques organiques // La Critique philisophique. 1881. № I. Р. 337–346, 353–368; Flint R. History of the Philosophy of History. Edinburgh, 1893; Штейн Л. Социальный вопрос с философской точки зрения. М., 1899; Барт П. Философия истории как социология. СПб., 1900; Muckle F. Saint-Simon und die ökonomische Geschichtstheorie. Iena, 1906; Troeltsch E. Die Dynamik der Geschichte nach der Geschichtsphilosophie des Positivismus. Berlin, 1919; Mathis R. La Loi des trois états. Nancy, 1924; Кунов Г. Философия истории Сен-Симона // История философии в марксистском освещении. Ч. II. М., 1924 и др. 3 Анекштейн А. Анри де Сен-Симон. Его жизнь и учение. С приложением очерка учения и деятельности сен-симонистов. М.; Л., 1926. С. 123. 4 Saint-Simon. Oeuvres. Paris, 1966. T. II. P. 75. 5 Saint-Simon. Textes choisis. Paris, 1951. P. 88. Ср.: Сен-Симон. Избр. соч. М.; Л., 1948. Т. I. С. 234–235. 6 Saint-Simon. Textes choisis. P. 88–89. 7 Saint-Simon. Oeuvres. T.II. P.63 8 В 1813 г., как мы видели, история была для Сен-Симона «требником королей», без «народов». 9 Saint-Simon. Oeuvres. T. II. P. 69. 10 Saint-Simon. Oeuvres. T II. P. 70. Ср.: Saint-Simon. Textes choisis. Р. 90. 11 Saint-Simon. Oeuvres. T II. P. 70. Ср.: Saint-Simon. Textes choisis. Р. 90. 12 Saint-Simon. Oeuvres. T. II. P. 75. 13 Saint-Simon. Oeuvres. T. II. P. 73. 14 «Сен-Симон обладал умом прежде всего практическим, направленным не на абстрактные понятия, а на реальную историческую жизнь с ее требованиями, и поэтому он заботился не столько о теоретической стройности, сколько о практическом значении своих идей, предоставляя дальнейшую обработку и систематизацию их писателям по профессии», – писал по этому поводу историк начала ХХ в. См.: Штейнберг С. Общественные и исторические взгляды Сен-Симона // Жизнь. 1900. № 2. С. 84. 15 Сен-Симон. Избр. соч. Т. I. С. 401. 16 Saint-Simon. Oeuvres. T. VI. Р.146. 17 Saint-Simon. Oeuvres. T. II. P. 181. 18 Понятие «ряд», заимствованное из математики, было широко распространено среди «обществоведов»первой половины ХIХ в. для обозначения совокупности явлений, следующих в определенном порядке в каком-либо социальном процессе. В 1812 г. Сен-Симон пишет: «Будущее состоит из последних членов серии, первые члены которой составляют прошлое. Когда хорошо изучены первые члены серии, легко определить следующие: так хорошо изученное прошлое поможет легко описать будущее». См.: Saint-Simon. Oeuvres. T. I. P. 122. В 1813 г., в «Очерке науки о человеке»он пишет: «Все, что было в прошлом, и все, что произойдет в будущем, образует один ряд, первые члены которого составляют прошлое, а последние – будущее. Таким образом, изучение пути, пройденного человеческим разумом до настоящего дня, укажет нам, какие полезные шаги остается сделать разуму на путях науки и счастья». См.: Saint-Simon. Oeuvres choisis. Bruxelles, 1859. T. II. P. 13. Ср: Сен-Симон. Избр. соч. Т. I. С. 146. 19 Saint-Simon. Textes choisis. Р. 86. Ср.: Сен-Симон. Избр. соч. Т. I. С. 400. 20 Saint-Simon. Textes choisis. P. 87. Ср.: Сен-Симон. Избр. соч. Т. I. С. 191. 21 См.: Плеханов Г.В. К монистическому взгляду на историю. 22 Saint-Simon. Oeuvres. T. VI. Р. 167–168. 23 Позднее честь открытия закона трех стадий присвоит себе ученик Сен-Симона О. Конт. 24 «Эскиз картины…»Кондорсе, по мнению Сен-Симона, «попытка написать историю на истинно философский манер, обходясь с ней как с истинной наукой…»Но и эта «попытка»не лишена недостатков. См.: Saint-Simon. Oeuvres. T.II. P. 72, note. Подробнее см.: Gentile F. La transfomazione dell’ idea di progresso da Condorcet a Saint-Simon // Revue internationale de philosоphie. 1960. № 53–54. 25 Это отмечал еще Б. Г. Реизов: «Несомненно, учение Сен-Симона об аналитических и органических эпохах предполагает некоторое представление о диалектической формуле развития, понятой в весьма реальном и конкретно-историческом плане».[25] См.: Реизов Б. Г. Французский исторический роман в эпоху романтизма. Л., 1958. С.110. 26 Цит. по: Штейнберг С. Общественные и исторические взгляды Сен-Симона // Жизнь. 1900. № 2. С.74. См.: Stein L. Geschichte der sozialen Bewegung in Frankreich. Hildesheim. 1959. 3 Bd. (Первое издание – 1850). См. также: Штейн Л. Социальный вопрос с философской точки зрения. М., 1899. 27 «Историки до настоящего момента совершенно не обращают наше внимание на ход развития цивилизации, рассматривая прошлое в тех связях, которые они нам предлагают, мы упускаем из виду, что все великие изменения, которые произошли, были подготовлены в течение долгого времени, перед тем как совершиться, или, более того, мы игнорируем главнейший факт успешного прогресса человеческого духа». См.: Saint-Simon. Oeuvres. T. II. P. 69. 28 Saint-Simon. Oeuvres. T. VI. Р. 145. 29 Волгин В.П. Сен-Симон и Сен-Симонизм. М., 1961. С.26. 30 РГАСПИ. Ф. 224. Оп.1. Д. 26. Л. 1. 31 Сен-Симон. Избр. соч. Т. I. С. 125 32 Сен-Симон. Избр. соч. Т. I. С. 142. 33 Сен-Симон К. А., Тьерри О. О преобразовании европейского общества // Родоначальники позитивизма. Вып. III. 1911. С. 125. 34 Как мадам де Сталь или как Жану-Батисту Сею, который посвятил русскому царю второе издание своего "Трактата о политической экономии", Александр I нравился многим большим интеллектуалам того времени, и многие были полны оптимизма относительно его политического кредо. См.: Poetschke O. Claude Henri de Saint-Simon im Rahmen seiner Zeit. Ein Beitrag zum Verstandnis des Werkes und der Personlichkeit. Phil.–Diss. Leipzig, 1927. S. 131; Gouhier H. La Jeunesse d'August Comte et la formation du positivisme. Bd. III: Auguste Comte et Saint-Simon. Paris, 1941. Р. 94–95. 35 Цит. по: Manuel F. E. Thе New World of Henri Saint-Simon. Cambridge, 1956. Р. 191. 36 Saint-Simon. Oeuvres. T. I. P. 168, 178, 180, 206–207, 241–242, 244.