А.Б. БирюковаКРУГ ЧТЕНИЯ ГОРОЖАНИНА-ПРОВИНЦИАЛА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА ( ПО МАТЕРИАЛАМ ПОВОЛЖСКИХ ГУБЕРНИЙ) // Homo legens в прошлом и настоящем: Мат. Всероссийской научно-практической конференции, Нижний Тагил, 23-24 мая 2007 г. / Отв. ред. О.В. Рыжкова.- Нижний Тагил: Нижнетагильская гос. соц.- пед. Академия, 2007.- С.25- 30.В первой половине XIX века в городах начали формироваться новые социокультурные группы, которые воспринимали и организовывали мир вокруг себя, опираясь не только на традицию, но и на модели поведения, почерпнутые из прочитанных книг. В первой половине XIX века сформировалось несколько групп читателей. Высший слой - это «знатные и богатые люди», читавшие отечественную и иностранную литературу в оригинале. Средний слой читателей - чиновники, помещики, семинаристы и гимназисты, богатые купцы и даже мещане. Эта группа была самой многочисленной, читавшей «много и большею частию по-русски». К третьему слою читателей относились мелкие подьячие, грамотные крестьяне, мещане. Они предпочитали религиозные книги и весело-нравственные повести. Особую группу читателей составляли ученые и литераторы [1. С.580-582]. С расширением круга читателей в провинциальных городах появились новые пути поступления печатной продукции: временная торговля офеней, постоянная торговля в книжных лавках, библиотеки, заказ книг и выписка газет и журналов. Для каждого типа читателей существовали собственные каналы поступления книг. Постоянной книжной торговли в Симбирске не было вплоть до 1850-х годов. Сюда, как и в Пензу, продукция привозилась только во время ярмарок [2. С.136-137]. В Саратове первая книжная лавка была открыта в 1830 году местным купцом Д.М. Вакуровым [4. С.332]. Приобретение книг читателями-провинциалами чаще всего было делом случая. Так уездный казначей А.Инсарский заказывал бумаги в типографии Селивановского в Москве. В качестве благодарности за оказанные услуги книготорговец высылал ему разнообразные книги [5. С.269]. Популярным способом получения печатной продукции была подписка. Сведения о новинках литературы можно было почерпнуть из толстых журналов, а с конца 1830-х годов - из местной прессы. Специальную литературу нужно было заказывать у столичных издателей [6. Ф.291. Оп.1. Д.26. Л.3, 175.]. Еще одним каналом распространения книжного знания были библиотеки. Библиотеками при учебных заведениях могли пользоваться только учителя и ученики. Их фонды пополнялись за счет выписки книг или путем передачи литературы от частных лиц [6. Ф.81. Оп.1. Д.15. Л.1; Д.123. Л.1.]. В некоторых учебных заведениях были организованы «продажные библиотеки» с целью покупки поступавших книг учениками [4. С.326]. С подачи президента Вольного экономического общества Н.С.Мордвинова, обратившего в 1830 году с предложением учредить в губернских городах публичные библиотеки, они появились и в Поволжье. В это время были созданы библиотеки в Саратове (1831 г.), Пензе (1831 г.) и Симбирске (1848 г.) [7. С.31]. Для посетителей были разработаны специальные правила, определена стоимость билетов. Так в пензенской библиотеке в 1838 году было 120 читателей, большинство - чиновники и дворяне [6. Ф.5. Оп.1. Д.1597. Л.181]. Число книг в провинции могло возрасти за счет местных типографий. В поволжских городах типографии начали работать с 1794 по 1803 гг., но книг не выпускали. Эффективность их работы была крайне низкой, так как выделяемых на их содержание средств не хватало [6. Ф.5. Оп.1. Д.97. Л.4, 11, 25; 8. С.265]. Первые частные типографии появились в Поволжье в середине 1840-х годов. Провинциальный читатель интересовался новостями науки, искусства, имел суждения по целому ряду вопросов, которые были почерпнуты из журналов [9. С.68]. Подписка на такие журналы, как «Библиотека для чтения», вполне могла удовлетворить запросы читателя. Молодая особа находила в журнале романы Загоскина, Панаева, стихи Ершова, Гогниева; маменька – советы по лечению чахотки и крашению ниток; глава семейства – политические и промышленные известия, а еще оставались новости науки и критические статьи. Из правительственных изданий востребованными были журналы министерства народного просвещения и министерства внутренних дел. С 1838 года в Саратовской, Пензенской и Симбирской губерниях стали издаваться «Губернские ведомости». Посредством журнальной продукции провинциал чувствовал свою сопричастность с культурным миром столиц. Со страниц журнала с ним разговаривали, делились информацией, спрашивали его мнения. А.И. Рейтблат отметил связь двух форм культурной жизни, кружков и чтения журналов: «Он (журнал - А.Б.) как бы расширил рамки кружка знакомых, заменив связь устную печатной, …регулярное чтение определенного журнала означало для читателя нахождение в социальной или культурной группе, с которой он себя отождествлял» [9. С.34]. Подписчику не нужно было заботиться о приобретении книг потому, что в журнале публиковалось большинство новейших произведений. М.Н.Загоскин замечал, что для провинциального читателя было характерно «почти детское легковерие, относительно ко всему печатному, и в особенности к журналам» [10. С.386]. Эта идеализация или даже сакрализация текста имела основание в подражании всему столичному. В этот период было распространено чтение книг вслух. Объясняется это не только малочисленностью доступных печатных изданий, но и литературным стилем, диктовавшим особенности построения художественного текста и типа чтения [11. С.8]. Разбивка на небольшие главки, которые можно прочесть вслух без особого напряжения; сами жанры – рассказ, новелла; изображение вымышленной мизансцены, где несколько человек собираются послушать рассказ - все это повышало интерес к чтению вслух [12. С.167]. В среде провинциальных дворян, чиновников, разночинцев лубочная литература и приключенческая книга была детским чтением. Среди самых популярных книг были «Английский милорд Георг», «балагурная» книжка «Не любо – не слушай, а лгать не мешай», «Робинзон Крузо» и Дон Кихот [13. С.556]. «Все знания нянюшек, матушек и кормилиц черпались из лубочных картинок и книжек» [14. С.24], а дворянские дети впитывали от них сюжеты лубочной литературы. Таким образом, лубочная литература выступала посредником между социальными слоями в провинциальном обществе, а для детской аудитории выполняла развивающую роль [15. С.36]. Читатель лубочных книг предпочитал сказки, исторические произведения и рыцарские романы с положительным финалом. Сюжеты лубочных картинок формировали представления в народной массе об основных вехах истории Отечества. Повсюду бытовали листы на темы ранней русской истории, где фигурировали Дмитрий Донской или Владимир Мономах [16. С.199]. Религиозная литература входила в круг чтения всех групп горожан. Популярность житийной литературы объясняется наличием здесь захватывающей фабулы, испытаний святого, неизменного благополучного конца, как воздаяние за все земные страдания - приближенность к Богу. Исключительно религиозную литературу читали старообрядцы [4. С.328]. В начале XIX века в семьях чиновников, мелких дворян, священников постепенно сформировались свои небольшие книжные собрания. Они отличались разнообразием, но не стройностью. К тому же здесь было много переписанных книг. Провинциалам были знакомы даже запрещенные произведения. О том, что они под запретом, многие вообще не имели понятия. Помимо Карамзина, Пушкина, Батюшкова, Жуковского, среди наиболее популярных авторов 1820-1830-х годов были Марлинский, Загоскин и Булгарин. Повести Марлинского нравились публике «за игривость и бойкость слога, испещренного цветистыми украшениями» [17. С.61]. В 1830-е годы они приводили в восторг всю читательскую аудиторию, а вот десятилетие спустя передовая публика считала чтение его произведений дурным тоном [17. С.79; 18. С.17]. Все слои читателей непосредственно или опосредованно оказывались под влиянием европейского романа. Самыми популярными авторами до конца 1820-х годов оставались Радклиф, Жанлис, Дюкре – Дюминиль, Коцебу, В.Скотт, а в 1840-е годы - А. Дюма [5. С.266; 6. Ф.5. Оп.1. Д.1597. Л.217-219]. Каталог книг библиотеки Н.И.Второва, сына известного чиновника, мемуариста, служившего в Самаре и Казани И.А.Второва, позволяет представить круг чтения новой социокультурной группы, которая начинала формироваться в провинции. Интеллектуальная деятельность в этой группе чиновников была способом проведения досуга, а также способствовала их самоутверждению в жизни. К этой же группе можно отнести пензенского чиновника Г.И.Мешкова, собравшего коллекцию книг, включавшую раритетные издания XVII века. Старший Второв собрал за время пребывания в Симбирске и Самаре значительную библиотеку, 55% которой составили научные и художественные произведения на иностранных языках (произведения Ф. Шиллера, О. Бальзака, А.Дюма, Ж. Санд, В. Шекспира, Спинозы, Вольтера, Фихте, Новалиса, братьев Шлегелей) [19. Ф.163. Оп.1. Д.51. Л.2-3]. У мелких чиновников, разночинцев, выходцев из податных сословий была востребована переводная беллетристика: популярные медицинские книги; брошюрки с «правилами хорошего тона»; правила игр бильярда или виста; музыкальные сборники, сонники, оракулы. Вся беллетристика изобиловала заглавиями превосходной степени: «новейший» или «наилучший». Приобретая книжечку с таким заглавием, провинциал был уверен, что не отстанет от модных тенденций столицы и Европы. Основные потребители подобной литературы не всегда обладали теми манерами, которые требовались в дворянском обществе. Не имея возможности нанять учителей, они прибегали к книгам. Круг чтения дворянок первоначально становился и кругом чтения их детей. Этот тезис Ю.М.Лотмана [20. С.62] вполне применим к провинциальному дворянству 1820-1840-х годов. По признанию Ф.И.Буслаева после преподавателя словесности мать была для него «главною воспитательницею и наставницею в литературе» [17. С.72]. Определенный род литературы был предназначен исключительно для женской аудитории – это прогностическая, хозяйственная литература и популярная медицинская книга. Разнообразные оракулы, гороскопы, сонники были распространены во всех слоях читательниц-горожанок. Такая литература была максимально рецептурной. В провинции, где сфера услуг не была так развита, как в столицах, удовлетворение всех потребностей семьи и умение вести домашнее хозяйство зависело исключительно от хозяйки. Поэтому сведения по основам медицины и разнообразные способы ведения хозяйства передавались от матери к дочери, а также черпались из лечебников, журналов, газетных статей. Печатная продукция стала оказывать в 20-30-е годы XIX века огромное влияние на трансформацию картины мира горожанина-провинциала. Неграмотные горожане включались в процесс чтения на правах слушателя. Религиозная и отчасти лубочная литература давали читателю нравственный идеал, некую точку отсчета для оценки человеческих поступков, а для некоторых жизненных ситуаций – определенную модель поведения. С начала XIX века в среде образованной части населения наметилась тенденция перехода от «собирания библиотеки», к чтению. В то же время, думающий читатель породил творящего, «пишущего человека». Среди дворян, чиновников, разночинцев, а затем среди духовенства и даже купечества [3. Ф.1283. Оп.1. Д.22.] складывалась привычка вести частные записи. Заполнение страниц дневника первоначально было способом констатации проблемы, разговором «по душам» с самим собой. Постепенно от письма-действия горожанин переходил к письму-рефлексии [21. С.151]. Постоянное включение письма и чтения в повседневную практику приводит к появлению форм письменного интеллектуального творчества. Художественное произведение, печатный текст вплетались в повседневную практику, корректируя нравственные и эстетические нормы жизни горожанина-провинциала. Искусство, таким образом, становилось явлением социальной жизни, воздействовавшим на систему норм и запретов. Так, созданный на страницах художественных произведений образ провинциального города воспринимался читателем не как художественный вымысел, а как реальное явление. Пространство провинции по отношению к столице воспринималось как находящееся внизу, в ее описаниях появляется новое название - «глубинка». Гиперболизировав некоторые черты реального города, писатели первой половины XIX века сформировали стереотип, во многом определивший судьбу культурного развития русской провинции. Созданный ими негативный образ «глубинки» способствовал культивированию комплекса неполноценности среди провинциалов, а он, в свою очередь, определил ряд характерных черт провинциального менталитета. Подчеркивалось временность существования в провинции, стремление «пробиться наверх», то есть в столицу. Разночинцы, выходцы из духовного сословия пытались сделать карьеру не в самих провинциальных городах, а в Москве или Санкт -Петербурге. Неудивительно, что столько значительных личностей вышло именно из провинциальных «культурных гнезд».Примечания1.Булгарин Ф.В. О цензуре в России и книгопечатании вообще // Русская старина. - 1900.- №19.2.Военно-статистическое обозрение Российской империи, издаваемое по высочайшему повелению при I Отделении департамента Генерального штаба.- СПб., 1853. - Т.V.- Ч.2.3. Государственный архив Саратовской области.4. О развитии книжной торговли в Саратове // Саратовский край. - Вып.1. -Саратов, 1893.5. Инсарский В.А. Половодье. – СПб., 1875.6. Государственный архив Пензенской области. 7.Столпнянский П. К истории провинциальных публичных библиотек в эпоху императора Николая I (1825-1855) // Русский библиофил. - 1912. - №2.8. Хованский Н. К истории печатного дела в Саратове // Саратовский край. - Вып.1.-Саратов, 1893.9. Рейтблат А.И. От Бовы к Бальмонту. - М., 1991.10. Загоскин Н.М. Москва и Москвичи // Загоскин М.Н. Сочинения: в 2 т. Т.2. - М., 1987.11. Кедрова М.М. Системно-функциональное исследование литературы: основные аспекты // Художественной восприятие: проблемы теории и истории. - Калинин, 1988.12. Шартье Р. История и литература // Одиссей. Человек в истории. 2001.– М., 2001. 13. Мешков Г.И. Из воспоминаний // Русская старина.- 1903.- №6. –Т.XXXIV.14. Гриц Т., Тренин В. Словесность и коммерция. - М., 1948.15. Зоркая Н.М. Уникальное и тиражированное. - М., 1981.16. Воронина Т.А. О бытовании лубочных картинок в русской народной среде в XIX веке // Мир народной картинки. – М., 1999. 17. Буслаев Ф.И. Мои воспоминания. – М., -1897.18. Салов И.А. Умчавшиеся годы // Русская мысль.-1897.-№7.19. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. 20. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века).- СПб., 2001.21. Лохина Т.В. Письмо как действие в повседневной жизни русских образованных людей первой половины XIX века: источниковедческий аспект // Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. - М., 1998.