МЕТАПОЭТИКА ФЕДЕРИКО ГАРСИИ ЛОРКИ Хренникова Елена Валерьевна Ставропольский государственный университет Авторский код в наибольшей полноте содержится в метаязыке поэтического текста и выявляется в процессе анализа рефлексии, то есть самоинтерпретации, которая осуществляется поэтом на протяжении всего творчества, причем не всегда осознанно. Отсюда «важно «вертикальное» прочтение текста, в ходе которого эксплицируются некоторые маргиналии – оговорки, умолчания, семантические жесты, касающиеся творчества, языка, поэтики». Это сложнейшая и тончайшая область духовной культуры писателя, в которой он хочет сказать «несказанное», область, где схватывается истина, где говорит совершенно особым языком, непригодным в процессе обычной коммуникации (4, 604). Метапоэтика Ф. Гарсиа Лорки нельзя свести к одному аспекту, он сочетает в себе множество составляющих, отражающих особенности индивидуальной национальной языковой картины мира поэта, которая, в свою очередь, складывается под влиянием целого ряда этнопсихолингвистических и социокультурных факторов. Сознание художника в процессе миропонимания опирается на основополагающие характеристики национальной языковой картины мира и, вместе с тем, творит свою собственную, интерпретируя предметные и духовные реалии окружающего его мира по-своему, наделяя их дополнительными смыслами и символикой, сочетая в своей индивидуальной картине мира элементы различных национальных картин мира и различных индивидуальных картин художественных картин мира. В этом и заключается великая преобразующая сила творческого сознания, его вклад в национальную языковую картину мира. Гарсиа Лорка довольно часто публично высказывал свои взгляды на мир художника и свое отношение к поэтическому творчеству вообще и своему, в частности. Интересен в этом отношении представляет его доклад «О воображении и вдохновении», восстановленный по фрагментам и воспоминаниям, где поэт выразил свое понимание формы поэтических произведений как технической стороны творчества, обусловленной логикой (воображением в терминологии Лорки). Лорка рассуждает о бедности поэтического вдохновения и разделяет «imaginación» - как продукт логического мышления, «логики человеческой», стесняющий его поэтическую свободу имеющимися темами, образами, формами, размерами и тропами, - и «inspiración» - безграничной, упоительной свободе, царству веры, подчиненному «логике поэтической». «Бесполезна вся выработанная техника рушатся все эстетические предпосылки, и подобно тому, как воображение – открытие, вдохновение – это благодать, это неизреченный дар» (1, 400—403). Метапоэтика Гарсиа Лорки неотделима от андалузской культурной традиции, которая во многом предопределила последующий его опыт общения с миром и людьми. Его родина – Гранада. Прекрасная и многострадальная Андалусия, гордая своими культурными традициями, накапливаемыми тысячелетиями и, вместе с тем, страна вечно преследуемых и гонимых народов. Об этом Лорка с детства узнавал из рассказов отца – довольно богатого землевладельца, родом из зажиточной крестьянской семьи, знатока и ценителя местного фольклора, и своей матери – дипломированной учительницы. Мать открыла своему сыну не только мир знаний, но и мир, ставший потом истинной страстью Федерико – мир музыки. В детстве музыка у Лорки предшествовала слову: маленький Лорка верно воспроизводил услышанную мелодию, хотя слов повторить не мог. Позднее произносимое слово и сопровождающие его жесты, стали неразделимы и одинаково необходимы поэту для интонирования звучащей речи. По мнению выдающегося испанского писателя Рамона Гомеса де ла Серны, Федерико Гарсиа Лорка общался со словом как с аккордеоном (5, 64). По-видимому, немаловажную роль в формировании андалузской основы мира Федерико Гарсиа Лорки сыграла и то, что вся его семья была очень музыкальна, умела и любила петь народные песни. В дальнейшем Лорка станет собирателем и знатоком народных песен, посвятит себя их изучению и аранжировкам, будет исполнять их на концертах, читать о них лекции. По мнению брата Лорки Франсиско, склонность к метафоризации – отличительная черта картины мира именно гранадцев, а поэзия – важная часть андалузской народной крестьянской духовной культуры (7, 23). Андалузская традиция без сомнения влияет на трансформации каждой из используемых Лоркой жанровых форм, что заметно, в частности, в использовании уменьшительных форм самих заглавий: Cаncioncilla, Remancillo, Baladilla или Madrigalillo. Уменьшительные формы с использованием суффиксов illo/ito вообще довольно характерная черта андалузского диалекта испанского языка, позволяющего их употребление не только в прилагательных или существительных, но и в глагольных формах. Лорка охотно использовал в своих произведениях эти диалектные особенности. Даже в своих лекциях Лорка отмечает эту тенденцию к миниатюризму: «Гранада любит малое (…) В нашем говоре даже глаголы становятся уменьшительными (…) Умаляется время, пространство, море, луна, и как ни удивительно, даже действие. Мы не хотим, чтобы мир был таким великим, а море глубоким. Нам надо обуздать и приручить бескрайние пространства (…)» (2, 121). Названия стихотворений, повествующих о смерти, вере, предназначении человека в соответствии с этой гранадской традицией включают либо уменьшительные лексемы, либо суффиксы. Таковы, например, «уменьшительные» названия стихотворений: «Pequeño poema», «Tres historietes del viento», «Tardecilla de jueves santo», «Los pelegrinitos» и очень ярко иллюстрирующее идею бесконечности в малом стихотворение «Pequeño poema infinito». Знаменитое лоркино «крохотное сердечко» в «Прелюдии» — corazón diminuto, таким образом, на самом деле — авторское переосмысление уменьшительной формы, своего рода ее десемантизация. Важную роль в приобщении Федерико к испанскому фольклору и народным песням сыграли не только крестьяне, но и домашняя прислуга. В своей лекции «Колыбельные песни» Лорка подчеркивает «Это они кормилицы, кухарки, судомойки – из века в век несут в богатые дома песни, легенды и романсы; велика их заслуга! … они пришли к нам издалека … чтобы научить нас зачаткам испанской истории и выжечь на сердце беспощадный оттиск иберийской печати «Один на свете, один до смерти» (2, 137). Посвященное одной из служанок семьи – Ирене Гарсиа, нежное и народное по форме стихотворение «Arbolé, arbolé» - свидетельство этой «иберийской печати». Лорка почти дословно использует в нем строки из народных песен и колыбельной: Сравним строку-рефрен у Лорки: el arbolé,/ con sus cuatro hojitas со строкой народной песни: Tres hojitas tiene,/ madre, el arbolé Отметим, что эта часто употребляемая Лоркой форма arbolé вместо árbol (со смещенным ударением и добавочным слогом) характерна именно для народных песен. Ниже преведен отрывок из стихотворения Лорки, посвященного Ирене, где поэт призывает ее танцевать sobre lo verde (что можно истолковать как весеннюю траву и время юности), пока не наступила осень. Иносказание – обычный для Лорки прием; он никогда не дает в своих стихах номинаций времен года, крайне редко упоминает время дня или называет период жизни человека, у Лорки в стихах нет осени или зимы, старости или детства, для их обозначения поэт использует одну определяющую их деталь или характеризующие описания: вместо осени – vendrán las lluvias (придуд дожди), а старость – las nievas (снега):¡Irene!Luego vendrán las lluviasY las nievas.Baila sobre lo verde. Этот прием характерен и для народной песни – сравним посвящение Ирене с началом популярной в Андалусии колыбельной песне:^ A los campos del reyVas, Irené.¡Ay, morenita, …¡Que serenitaCae la nieve!... Испанские исследователи уделяют внимание важной роли творчества Гарсиа Лорки в возрождении национальных поэтических форм, таких, как романсеро и копла, в обогащении испанской поэзии народными песенными формами, а также традиционными приемами и формами арабской лирической поэзии. При этом следует признать, что именно философское осмысление Гарсиа Лоркой облика «гордого и гонимого, бесстрашного и женственного, одаренного и мечтательного племени, лишенного корней, но спаянного навсегда с душой Андалусии» (3, 5—6), помогло поэту выявить в фольклорном материале, используемом и до него испанскими писателями, новые высокие эстетические возможности. Доказательством тому служат многие произведения Гарсиа Лорки. Отметим, что сам он своим наиболее совершенным в художественном отношении произведением считал именно «Цыганский романсеро». Знаменитый «Плач по Игнасио Санчесу Мехиасу», по мнению Хуана Чабаса (6, 542), ряда североамериканских исследователей и брата Федерико Лорки – Франсиско Гарсиа Лорки, известного литературоведа, является ничем иным, как андалузской коплой: популярной формой народной песни 9обычно четырех- или восьмистишия), для которой характерны резкие изменения тональности, перехода от сдержанного повествования к взрыву эмоций, смысловой паузы, акцентирующие внимание на какой-либо детали, повторы и единоначалие первых строк стиха. Франсиско Лорка замечает: «… С коплой его сближает смысловая пауза после слова «sobre arena» - в третьей строке. Короче говоря, эпический тон первой части здесь сменяет личностная интонация, характерная для андалузской поэзии» (5, 159—160). Художественный мир, созданный Гарсиа Лорка, живет и развивается по своим законам и реализуется в каждом поэтическом произведении Но постижение, проникновение, прикосновение к поэзии возможно лишь через осознание авторской интенции, авторского кода, которые открываются в процессе исследования метапоэтики. Литература Гарсиа Лорка Ф. Доклад «О воображении и вдохновении» / пер. А. Гелескула // Гарсиа Лорка Ф. Собрание сочинений. — М., 1986. — Т. 1. Осповат Л.С. Гарсиа Лорка. — М., 1965. Симорра Э. Федерико Гарсиа Лорка // Федерико Гарсиа Лорка. Избранная лирика. — М., 1960. Три века русской метапоэтики: легитимация дискурса / Под ред. профессора К.Э. Штайн. Антология в 4 томах. Т. 1. — Ставрополь, 2002. Федерико и его мир. — М., 1987. Chabás J. Historiade la literature española. — La Habana, 1972. Díaz-Plaja G. Federico García Lorca. — Маdrid, 2001. Diego G. Poesía espaňola. — Madrid, 1934. Garcia Lorca F. Impresiones y paisajes. — Madrid, 1998. Spitzer Leo. Notas sintáctico-estilísticas a propósito del español // Revista de Filología Hispanica. IV. 2. 1942.