МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬБЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТВЫПУСКНАЯ РАБОТА ПО«ОСНОВАМ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ»Магистрант кафедры физической географии материков и океанов и методики преподавания географии Баркун Андрей Александрович Руководители: доцент Еловичева Ядвига Казимировна ассистент Шешко Сергей МихайловичМИНСК, 2010 ОГЛАВЛЕНИЕ ОГЛАВЛЕНИЕ 3^ СПИСОК ОБОЗНАЧЕНИЙ 4 РЕФЕРАТ НА ТЕМУ: «ГЕОГРАФИЯ КИБЕРПРОСТРАНСТВА: РЕАЛЬНОСТЬ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ» 5 ИНТЕРНЕТ-РЕСУРСЫ В ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ ИССЛЕДОВАНИЯ 35 Гиперссылка на действующий личный сайт 38 граф научных интересов 39 тестовые вопросы по оит 41^ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ КО ВСЕЙ ВЫПУСКНОЙ РАБОТЕ 42 ПРИЛОЖЕНИЕ А 48 ПРИЛОЖЕНИЕ Б 50 СПИСОК ОБОЗНАЧЕНИЙ ВП – виртуальное пространство ИИ – информационная индустрия ИКИ – информационно-коммуникационная инфраструктура ИКТ – информационно-коммуникационные технологии ИП – интернет-пространство ИР – информационные ресурсы ИС – интернет-среда ИТ – информационные технологии КП – киберпространство ОИТ – основы информационных технологий^ РЕФЕРАТ НА ТЕМУ: «ГЕОГРАФИЯ КИБЕРПРОСТРАНСТВА: РЕАЛЬНОСТЬ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ»ВВЕДЕНИЕ В настоящее время возрастает роль информационных технологий во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Благодаря интенсивной информатизации исчезают привычные границы этих сфер. Данная работа призвана исследовать характер формирующегося глобального информационного мира с точки зрения географической науки. Основная цель – проблемы и перспективы существования географии киберпространства. Задачи для достижения этой цели довольно обширны. Предстоит выяснить: имеет ли право на существование «география киберпространства» в иерархии географических наук; каковы научные достижения в данной области; роль информационных технологий в постижении информационного мира, есть ли будущее у науки о новом пространстве. Как и в любой другой науке, в географии не бывает консенсуса. Наука развивается благодаря противоборству сторон, имеющих расхожие точки зрения по тому или иному вопросу. Сложность географии киберпространства заключается в том, что неопределенными остаются как существование самого киберпространства, так и наличие его географической составляющей. Раскрытие указанных позиций должно скорее происходить в рамках философских исследований, тем не менее, необходимо подчеркнуть некоторые аспекты. Противники теории о кибернетическом (цифровом, информационном) пространстве в качестве основного тезиса приводят невозможность существования такого пространства вне человека, без человеческой цивилизации. Им в противовес приводятся суждения о виртуальных мирах, которые создаются и развиваются в сети (ведь в Интернете действительно есть виртуальные участки пространства, например, онлайн-игры с виртуальными персонажами (как управляемыми реальными людьми, так и смоделированными и управляемыми компьютером)). С моей точки зрения здесь применим синергетический подход – коэволюция миров – совместное существование и процветание. Еще один камень преткновения в том, какова роль географии в познании киберпространства. Даже если принять существование киберпространства (автономного либо нет), как подойти к его изучению с позиции территориальности – наиважнейшей в географической науке. В статье «Географические дебри киберпространства» [] автор ставит перед нами резонный вопрос: может ли быть география у того, что можно обозревать, но потрогать не представляется возможным. Здесь вероятно наиболее близким будет сравнение с астрономией – эта наука, основываясь на физических и математических методах, изучает объекты видимые, но столь далекие, что вряд ли в ближайшие десятилетия можно будет вживую прикоснуться ко многим из них. Третий аспект географического изучения киберпространства кроется в том, какой ключ использовать для исследования территориальных закономерностей инфомира: признавать, что это пространство имеет автономную территориальную структуру либо делать привязку к реальным географическим объектам планеты. Так или иначе, современные исследования проходят под эгидой и той и другой позиций. Хотя данная реферативная работа проводится за рамками социологии, необходимо отметить возникновение двух феноменов, связанных с киберпространством. Один из них - виртуальная реальность, когда человек все больше времени вынужден (или хочет) работать с информационными средствами: в информационных сетях, каталогах, электронных средствах досуга, в конце концов, погружаясь в веру, что этот мир является удобной альтернативой миру сущему. Крайностью, которая все более беспокоит социологов и служит объектом прогноза футурологов, является реальная виртуальность: своего рода «материализация духа» на современный лад, переход в виртуальный мир и длительное пребывание в нем. В итоге сегодня сложились две основных концепции понятия «интернет»: технократическая (глобальная сеть компьютерных ресурсов с коллективным доступом на основе использования единой стандартной схемы адресации, высокопроизводительной магистрали и высокоскоростных линий связи с главными сетевыми компьютерами и т.п.) и социально-гуманитарная (всемирное информационное пространство (ИП); сложный многомерный социокультурный феномен; средство массовой коммуникации; информационно-коммуникативная (ИК) медиасреда; виртуальное пространство (ВП) и др.). Таким образом, киберпространство (англ. «cyberspace») — в той или иной степени метафорическая абстракция, используемая в философии и в информационных технологиях, является (виртуальной) реальностью, которая представляет ноосферу («сферу разума» по терминологии Вернадского В.И.) []. Слово «киберпространство» (от «кибернетика» и «пространство») впервые было введено Уильямом Гибсоном, канадским писателем-фантастом, в 1982 в его новелле «Сожжение Хром» («Burning Chrome») в журнале Омни. Позже оно было популяризировано в «Нейроманте» («Neuromancer»). Термин «пространство» уже подразумевает некий географический подход. С физической точки зрения местоположение киберпространства – это технологические компоненты компьютеров и иных информационно-вычислительных систем и сетей связи. В социальных науках получил широкое распространение термин «глобальное информационное пространство» вследствие интенсивного внедрения новейших достижений информационно-технологической революции в общественную практику во многих странах мира. В зарубежных исследованиях и многих международных документах по этой актуальной проблеме названное понятие используется в более узком значении и фигурирует чаще всего как «глобальное киберпространство» («global cyberspace»). В наше время большинство исследователей роли информационно-коммуникационных технологий в жизни мирового сообщества рассматривают глобальное информационное пространство как совокупность информационных ресурсов и инфраструктур, которые составляют государственные и межгосударственные компьютерные сети, телекоммуникационные системы и сети общего пользования, иные трансграничные каналы передачи информации. В западном мире суждения относительно доминирующей роли знания и информации во всех сферах жизни получили развитие и явились основополагающими для концепций постиндустриального общества (Белл, Дракер, Кастельс), информационного общества (Масуда, Тоффлер), технотронной эры (Бжезинский), интеллектуального капитала (Стьюарт), электронно-цифрового общества (Тапскотт). ^ ГЛАВА 1. ТЕОРИЯ КИБЕРПРОСТРАНСТВА (ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ) Понятия киберпространства и кибергеографии являются новыми и находятся в процессе доработок со стороны многочисленных ученых. Большинство работ по исследованиям киберпространства являются англоязычными (например, работы Мартина Доджа, упомянутые ниже). В русскоязычной литературе многие исследования в области кибергеографии проведены Ю.Ю.Перфильевым. Протекающие в современном мире процессы информатизации увеличивают роль компьютерных технологий в жизни общества, возрастает информационная составляющая киберпространства. Как пишет Перфильев Ю.Ю. «Кибергеография выступает в данном аспекте не только как отдельное ("эстетствующее") направление географической науки, но и как новый "инструмент" в рамках традиционных экономико-, политико- и социально-географических исследований». Учитывая то, что данный реферат посвящен в основном практическим (прикладным) геоисследованиям информационного пространства (которые подробно рассмотрены в последующих главах), хотелось бы кратко охарактеризовать ряд довольно интересных работ в смежных областях, т.е. взгляд на киберпространство с позиций современной социологии и философии. В работе «Интернет: новые глобальные явления и тенденции развития» [] основной линией является формирование и утверждение «блогосферы» как нового феномена и доминирующего фактора. К основным атрибутам блогов отнесены индивидуальное авторское пространство со стороны его создателя и крайне высокая публичность со стороны потребителей информации – пользователей Сети. Речь идет об информационной революции, взгляд на которую представлен с позиций различных ученых и медиадеятелей. В статье приводятся подтверждения того, что Интернет есть альтернативный источник социально-политической информации. Таким образом, делается вывод о становлении нового поколения потребителей и процессах технологической революции. Работа Пружинина Б.И. «Наука, псевдонаука и граница между ними» [] посвящена проблемам демаркации научных и псевдонаучных убеждений, самого процесса познания, имеет серьезную терминологическую базу и представляется в свете теоретических воззрений фундаментальных наук, сопоставления с эталоном (идейное содержание и методы подлинных наук). Автор приходит к выводу, что сейчас происходит стимулирование прикладных исследований, прослеживает зависимость от них фундаментальной науки на современном этапе. Ввиду оценки прикладных исследований с точки зрения именно практической (а значит, экономической, финансовой) эффективности, по мнению автора, появляется повод для искажения фактов и субъективизма. С другой стороны сама наука определяется на границе, в динамике, преодолевая локальность прикладных исследований. Наука есть система открытая. Работа актуальна, учитывая новейший характер исследований в киберпространстве, а, соответственно, огромное поле для научной и околонаучной деятельности. В статье «Смена парадигмы: Новый глобальный проект» [] высказывается мысль о том, что XXI век стоит на пороге смены парадигмы общественного бытия: индустриальный капитализм (модернити) трансформируется в парадигму сетевого информационного общества с другой информационно-технологической основой. Отношения вещной собственности отходят на второй план. Сетевое информационное общество (так называемый аттенционализм (от англ. аttention – внимание) является иерархически структурированным по ступеням от МИРА ¾ к БУРЖУАЗИИ И КОНСЬЮМЕРИАТУ до гегемона – НЕТОКРАТИИ). Нетократия представляет собой штабные сети, состоящие из кураторов сетей, этерналистов и нексиалистов. Автор рассматривает и другие варианты глобальных проектов, однако, делает вывод, что в условиях современных кризисных явлений и достигнутого уровня технологий уже наступил инкубационный период новой парадигмы бытия. Высокая информатизация общества отмечается и в статье Загладина Н. «Глобализация в контексте альтернатив исторического развития» []. Но основной задачей работы видится рассмотрение сущности современной глобализации с учетом исторического фактора. Автор в некоторой степени критикует мондиалистские, неомарксистские и антиглобалистские концепции, а также приводит ряд утверждений о «неглобальности» глобализации, анализируя деятельность ТНК и ТНБ в современном мире. В качестве проблем приведены демографическая экспансия, формирование новых слоев элит и этнические конфликты. Основной позицией статьи является вывод о том, что глобализация есть одновременное действие двух тенденций – к универсализации мира и к росту его многообразия – и она должна рассматриваться с точки зрения их взаимодействия, которое всегда сохраняет альтернативный выбор для каждого народа и государства. Актуальность заключается в том, что глобализация проходит именно на уровне информационного пространства. В рамках статьи Вайнштейна Г.И. «Информационная революция и демократия: ожидания, реальность, перспективы» [] изобретение Всемирной Паутины сравнивается по масштабности с крахом коммунистической системы. Автор рассматривает различные стороны влияния Интернета на процессы демократизации общества. Благодаря развитию информационных технологий современная власть не обладает монополией на информацию (за исключением авторитарных режимов), следовательно, демократия становится все более «предвосхищающей» (в отличие от «демократии участия») и происходит так называемый «постоянный плебисцит о будущем» со стороны общества. Отмечается влияние виртуальных сообществ на реальные политические процессы. Появляются понятия «цифровая, кибер-, виртуальная, онлайновая демократия», «электронная республика», «информационная супермагистраль» и др. С другой стороны, в статье в качестве проблем вынесены неструктурированность информации, неохотная активизация политически пассивной части населения, а также крайняя плюрализация информационного пространства, приводящая, по мнению автора, к поляризации и фрагментации. Подробно рассмотрен вопрос формирования нового явления – хактивизма – как синтеза хакерства и социальной активности с целью антисистемного, «электронного» протеста в политической сфере. Автор приходит к выводу о том, что мировое сообщество стоит перед весьма сложным вопросом: может и должно ли оно примириться с существованием (в связи с плюрализацией киберпространства) различных угроз как со своеобразной платой за свою приверженность ценностям свободы. Так как остается много спорных аспектов, Интернет в ближайшем будущем будет одним из самых актуальных вопросов глобального характера. А виртуальное правительство и онлайн-демократия – это объекты изучения новой кибергеополитики. Все перечисленные авторы, в сущности, заявляют о доминировании Всемирной Информационной Сети, о формировании глобального мирового порядка, основанного на информационных технологиях. Здесь представляется процесс объединения мира либо его регионализации с формированием новых иерархических структур общества, однако бесспорным во всех указанных работах является факт примата знаний над вещной собственностью. Некоторые рассматривают современный период как плацдарм будущего становления нового миропорядка, другие уже пытаются исследовать иерархическую структуру нового информационного общества и социальные, духовные, политические взаимодействия в рамках информационной и технологической революции. Вопросы демаркации науки и псевдонауки всегда есть сфера противоречивая. Например, проблемы Неопознанных Летающих Объектов и пространственно-временных коридоров расцениваются некоторыми учеными как ложные знания и суждения. Другие из них считают существование таких проблем приемлемым и рассматривают их на уровне научных гипотез (например, тунгусский феномен). Автор статьи «Наука, псевдонаука и граница между ними» [] приводит в пример генетику и кибернетику, побывавшие в разряде псевдонаук. Похоже, что сейчас такие же распри разгораются по поводу существования киберпространства и его географии. Все дело в том, что здесь в конфликт вступают познанное и непознанное человеком, ведь, когда Земля «была плоской» либо «стояла на трех китах», возможно псевдонаучными, ложными были суждения о существовании других земель, о шарообразности планеты. Также и в современном мире – наука не запрещает строить гипотез – поэтому пока информационное общество с человечеством как сгустком, носителем знаний есть взгляд в будущее, но это уже сейчас вопрос пространства и времени.^ ГЛАВА 2. СОВРЕМЕННЫЕ МЕТОДЫ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ КИБЕРПРОСТРАНСТВА Несмотря на все противоречия, активно проходит процесс географического познания киберпространства под символикой новой «кибергеографии». Возможно, целесообразно было бы называть такую географию – «инфогеографией», причем вкладывать в приставку –инфо одновременно термины information – информация и infinitum – бесконечность, необъятность, которые содержат в себе предмет и масштаб исследований. Существует мнение, что информационная география - это комплекс научных дисциплин, изучающих особую форму социальной организации общества в комплексном киберпространстве, в котором информация и создание на её базе новых технологий обеспечивают невиданные ранее условия для функционирования человеческого сообщества. Нематериальные (виртуальные) и интеллектуальные ресурсы становятся субъектом киберпространства: валюту вытесняют виртуальные деньги; во всю идет торговля виртуальными ресурсами; некоторые страны переключились на нематериальные активы и благодаря этому стремительно достигли успехов, потрясающих воображение. Киберпространство1 (и его глобальная основа – Интернет, – в частности) все более приближается к саморазвитию, столь характерному природным системам, ввиду чего необходимо географическое, территориальное по сути, исследование такого пространства. С одной стороны, киберпространство можно рассматривать как еще одно измерение (тогда, как говорят хакеры, мир есть один большой кабель и расстояние – мертво («The world is one big wire, and distance is dead»)). С другой, если говорить о территориальности, должны быть способы измерения «расстояния» в Интернете, например, от одного сайта к другому. Так, в работе «Географические дебри киберпространства» [] приводятся сведения о том, что ученые из Франции (Университет Нотр-Дам), проведя специальное исследование информационных ресурсов Интернета, обнаружили, что максимальное «расстояние» от одного сайта до другого в Интернете составляет всего лишь 19 кликов мыши. То есть, с какого бы сайта интернет-пользователь не начал свой серфинг в Сети на любой другой сайт он может попасть в пределах 19 переходов (ссылок с других сайтов). Методика этого исследования состояла в том, что специальная программа-робот "внедрялась" в Сеть на случайно выбранном сайте и переходила по всем ссылкам с исходной страницы на другие сайты. На каждом сайте процедура полностью повторялась и так до бесконечности... Это так называемая “теория информационной связности”. Но как показало другое исследование, проведенное в 1999 г. совместно компаниями IBM, Compaq и AltaVista в пределах 19 кликов можно попасть только примерно на 30% всех сайтов Сети, которые тесно «переплетены» друг с другом гиперссылками и составляют своего рода информационное «ядро» Интернета. Еще с 24% сайтов можно выйти на «ядро», но вернуться обратно нельзя, также как и еще на 24% сайтов можно попасть из «ядра», но не вернуться назад. И главное около 22% всех сайтов крайне слабо связаны с другими или вообще изолированы от основной массы информационных ресурсов Сети и представляют собой что-то вроде затерянных «островов» в океане, которые можно найти, только зная их точный адрес. Это тот случай, когда о сайте ничего не знают поисковые системы. Ученый из США (Пенсильванский Университет) Доктор Горей Кай в ходе своих научных изысканий пришел к выводу, что ощущение расстояния в киберпространстве – т.е. как близко или далеко находится тот или иной сайт, зависит от пропускной способности коммуникационного канала, определяющей скорость соединения: «Пространственные взаимоотношения между сообществами в киберпространстве на прямую не зависят от их местоположения в пространстве реальном. Разница в скорости подключения рождает чувство удаленности: чем медленнее соединение, тем дольше получаешь от него информацию и тем сильнее ощущение того, что запрашиваемый сайт находится далеко». Группа исследователей научной лаборатории Bell Labs во главе с Биллом Чесвиком предложила измерять расстояния в Интернете в т.н. «пукисах» (pookies), величина которых определяется как время прохождения сигнала в процессе трассировки пути до конкретного IP-адреса. В результате было выяснено, что диаметр всей Сети составляет около 10 тысяч "пукисов" []. Анализируя глобальную сеть Internet, современные исследователи используют понятие "ризома" для раскрытия сущности её устройства и функционирования. Специфическое понятие постмодернистского дискурса заимствовано Жилем Делезом и Феликсом Гваттари из ботаники, где оно означало определенное строение корневой системы, характеризующейся отсутствием центрального стержневого корня и состоящей из множества хаотически переплетающихся, периодически отмирающих и регенерирующих, непредсказуемых в своем развитии побегов. В самом широком смысле "ризома" может служить образом постмодерного мира, в котором отсутствует централизация, упорядоченность и симметрия. Как видно, меняется парадигма пространства-времени, присущая традиционной географии. Так, традиционные представления о времени опирались на базовые принципы: 1) прошлое не возвращается; 2) прошлое нельзя изменить, а будущее можно; 3) нельзя иметь достоверного протокола о будущем. «Вневременное время» проявляет себя как «реальное время» виртуальной реальности — вечное настоящее или уничтожение времени. Информация, получаемая «в реальном времени», т. е. одновременно со временем события, означает, что событие происходит повсюду одновременно []. Следуя научному принципу о том, что пространство и время надо рассматривать в рамках одного пространственно-временного континуума швейцарская компания Swatch (www.swatch.com) предложила время в Интернете также измерять по-особенному – в т.н. «битах» («ударах интернет-колокола», «beat») или «@», которых в сутках ровно 1000 (т.е. 1 бит равен 1 мин. 26.4 сек.). И естественно через швейцарский город Билль, где расположена штаб-квартира этой часовой компании, был проведен нулевой интернет-меридиан. Таким образом, новые сутки в виртуальном пространстве начинаются в 11 вечера по Гринвичу. На сайте Swatch любой желающий может перевести свое время в интернет-время, воспользовавшись специальным конвертером, а также приобрести настоящие часы Swatch, которые отсчитывают «настоящее» интернет-время. Как говорится в телевизионной рекламе компании "интернет-время - время тех, кто живет в мире кибернетики, где нет лета и зимы, где нет ночи и дня, где время диктует не положение Солнца на небе, а пребывание человека в Сети". Но, тем не менее, с научной точки зрения киберпространство не является оторванным от всего остального мира (real place) и его соотношение с реальностью может быть представлено визуально где-то в микросхемах компьютеров и проводах, их связывающих []. Рисунок 2.1. Соотношение реального и киберпространства [] В англоязычных научных источниках такое технологическое пространство компьютеров было названо «cspace», а собственно киберпространство («cyberspace») представляет собой только совокупность информационных объектов – т.е. общее информационное поле (включающее все информационные ресурсы Интернета). «Cspace» еще является частью реального пространства, а cyberspace уже нет. В тоже время cspace можно объединить с технологическими протоколами, обеспечивающими существование киберпространства (например, протоколы TCP/IP для передачи интернет-траффика от одного компьютера к другому; система DNS, обеспечивающая адресацию в Интернете и т.д.), в единую технологическую основу киберпространства (или иначе – в «техносферу»). Перфильев Ю.Ю полагает, что где-то в этой «техносфере» между компьютерными процессорами и протоколами сети и пролегает граница между реальным пространством и киберпространством, между миром физическим и информационным []. Физический мир и киберпространство контактируют друг с другом и оказывают определенное влияние друг на друга, поэтому в зоне «контакта» формируются своего рода проекции реального пространства в киберпространстве и наоборот. «Проекция» реального пространства в киберпространстве фактически является информационным представлением в Сети всех явлений из реальности – т.е. это, к примеру, все сайты конкретных организаций, новостные сервера происходящих событий и т.д. «Проекция» киберпространства на реальное пространство (или на английском «cyberplace») выражается во влиянии киберпространства на территориальную и иную организацию общества, включая в первую очередь всю инфраструктуру, используемую для информационных технологий и сетей связи и все организации, работающие с использованием современных информационных технологий. В книге Перфильева Ю.Ю приведено авторское понимание иерархии киберпространства (см. табл. 1) Таблица 1. Иерархические уровни киберпространства []: Иерархический уровень Сети и объекты киберпространства Макроуровень Глобальные компьютерные (Интернет, FidoNet, Bitnet сети и др.) Мезоуровень (на примере Интернета): Телекоммуникационные сети провайдеров Территориальные информационные сегменты Доменные зоны первого и второго уровней Международный подуровень Всемирные, межконтинентальные и межнациональные телекоммуникационные сети Межнациональные информационные ресурсы Доменные зоны общего пользования (например, .com, .net, .biz) Национальный подуровень Национальные академические и коммерческие сети, национальные точки обмена трафиком Национальные сегменты Национальные доменные зоны (например, .ru, .uk) Региональный подуровень Региональные академические и коммерческие сети, региональные точки обмена трафиком Региональные сегменты (например, Примнет) Доменные зоны некоторых региональных провайдеров Городской и районный подуровни Городские и районные сети Сегменты городов Доменные зоны некоторых городских и районных провайдеров Микроуровень (на примере Интернета) Отдельные компьютеры и сайты - Доменные зоны второго и последующих уровней Вероятно, наиболее передовым проектом по исследованию географических закономерностей киберпространства, является инициатива Мартина Доджа «THE GEOGRAPHIES OF CYBERSPACE» []. В своей работе он приводит цитату [Майкл Батти, Боб Барр]: «Новая география в процессе создания… Она уже близко, на расстоянии поколения, предназначенная изменить наш взгляд на географию столь значительно, сколь что-либо со времен картографии Клавдия Птолемея…». В своих исследованиях Мартин Додж использует довольно правильный подход: пока киберпространство не стало автономным, возможно изучать его с географической привязкой к реальным объектам. Я бы привел здесь сравнение с метеорологической наукой: множество атмосферных явлений, часто визуально недоступных, пронизывают географическую оболочку и исследуются, в том числе картографическими методами. Так и киберпространство стало неотъемлемой частью реального мира, но пока ещё не может быть полностью автономным и зависит от событий мира реального. В работах Мартина Доджа прослеживаются три крупных блока исследований: A. Статистическая география Интернета, в которой фундаментальными вопросами являются: кто использует Интернет и где они расположены? В качестве примера результатов по этому направлению автор приводит географическую карту ХОСТОВ (компьютеров, подключенных к сети) (см. рис. 2.2.), с помощью которой можно анализировать информационное неравенство современного мира. Рисунок 2.2. Географическая карта хостов [] B. Политическая независимость Сети с учетом того, что в различных странах Интернет либо полностью контролируется правительством, либо жестко ограничивается или свободен от ограничений. C. Методология картографирования киберпространства, которая является наиболее разработанной в данной области. Благодаря проекту «CYBERGEOGRAPHY» создан атлас киберпространства, включающий множество картографического материала различной тематики: 3D-модели киберпространства, Художественные эскизы, Карты кабельных и спутниковых сетей, Статистические данные, Концептуальные модели, Географические карты Сети, Информационные ландшафты киберпространства, Карты многопользовательских виртуальных миров, Карты Интернет-погоды, Карты серфинга по Сети, Топологические карты Сети, Маршрутные карты трассировщиков, Карты веб-сайтов, Карты беспроводных сетей, Исторические карты развития Интернета, Карты поставщиков услуг Интернета, И многие другие… (см. прил. Б, рис. Б.1). Глобальная карта, размещенная в атласе киберпространства представлена на рисунке 2.3. Подобные карты создают многие авторы, используя различные методики (см. прил. Б, рис. Б.4): Рисунок 2.3. Картографическое изображение киберпространства [] По некоторым странам уже опубликованы десятки схематических карт структуры сетей, принадлежащих разным телекоммуникационным компаниям или научным сообществам. Таковы, например, карты распределения научных институтов и университетов Германии и Великобритании, имеющих доступ к системе европейской компьютерной сети. В России составлены первые серии карт телекоммуникационных сетей для трех иерархических уровней []: Всероссийский уровень – размещение узлов коммерческих и научно-образовательных (академических) сетей, опорных магистралей и спутниковых каналов связи, распределение абонентов сетей и доли организаций науки и высшей школы среди других пользователей, размещение узлов научно-образовательных сетей и их мощности в каждом городе; Региональный уровень – телекоммуникационные сети Москвы, узлы связи в научных центрах Российской академии наук и высших учебных заведениях, каналы выходов в Интернет, их качество; Локальный уровень – телекоммуникационная сеть МГУ, расположенная на территории университетского городка на Воробьевых горах, приемно-передающие спутниковые системы, узлы стыковки и разводки линий. В современной науке также существуют различные теории сетей []. Например, разработанная для социальных сетей теория Барабаши «Связанность, новая наука о сетях» (Linked: The New Science of Networks) с успехом была применена для изучения других сетевых структур в таких областях как энергетика, биология, эпидемиология и ряде других. Рисунок 2.4. Узловые связи сетей [] Ученый подошел к изучению социальных сетей с естественнонаучных позиций. Барабаши построил свою систему взглядов, используя новые подходы к теории сетей (во многом, наполнителя киберпространства) и, в частности, разработанный им математический аппарат безмасштабных сетей («scale-free network»). До него социальные сети считались случайными, а он показал, что эти сети имеют сложную внутреннюю структуру. В них есть узлы с меньшим числом связей, а есть с большим количеством связей; внутренняя инфраструктура определяет их свойства; сети могут складываться стихийно или под чьим-то управлением (см. рис. 2.4). В частности, Барабаши показал, что в том случае, если некоторая сетевая система эволюционирует без воздействия внешних регуляторов, количество связей, которыми обрастают узлы, не случайно. В большинстве реальных сетей основная часть узлов имеет ограниченное число связей, а отдельные узлы-концентраторы (Барабаши называет их «hub») имеют аномально большое число связей. Таким образом, исследование киберпространства предстает комплексной динамической проблемой, для которой в современном научном мире прибегают к множеству собственно географических методов, а также математической теории информации, контент-анализу, методам социальной кибергеографии и др. Фактом является наличие неких пространственных структур в кибермире, однако, учитывая зачаточное состояние кибергеографии на общей шкале истории, пока сложно говорить о выведении закономерностей, хотя научное сообщество в настоящий момент является довольно продуктивным на гипотезы разного рода и масштаба. Важно отметить, что формирование масштабной геоинформационной инфраструктуры впервые началось в США в 1997 г []. В настоящее время разрабатываются стратегия и концепция программы NSDI – National Spatial Data Infrastructure (http://www.fgdc.gov/nsdi) . Концепция Spatial Data Infrastructure стремительно завоевала международную популярность. В 2003 г. Европейская Комиссия приняла решение о создании INSPIRE (Infrastructure for Spatial Information in Europe) – Глобальной геоинформационной инфраструктуры данных в Европе (http://www.inspire.org) Инфраструктура INSPIRE должна производить, публиковать, осуществлять поиск и обеспечить распределение в научном сообществе on-line спутниковых данных, привлекать и применять географическую информацию. Аналогичный проект создается также в Канаде – Canadian GeoSpatial Data Infrastructure (CGDI). Совсем недавно разработка национальной программы NSDI началась в Испании (http://www.idee.es). В последние годы появилось новое выражение – “публикация атласов в Интернете”. Такие атласы (часто национальные, отражающие состояние природы, экономики, историю и культуру страны) можно обновлять постоянно по мере поступления информации. Таким образом, формируются национальные атласные информационные системы, которыми могут пользоваться учреждения и частные лица, имеющие персональные компьютеры любого типа. Примером может служить существующая в Канаде информационная система национального атласа []. По сути, формирование информационных (цифровых) баз данных – это глобальный процесс на пути к всеобщему информационному пространству.^ ГЛАВА 3. ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ГЕОГРАФИИ КИБЕРПРОСТРАНСТВА Проанализировав существующие аспекты географического познания киберпространства, можно сделать вывод о том, что в настоящее время определенно сформировались, по крайней мере, три области знаний, которые входят в иерархическую структуру кибергеографии и будут развиваться в ближайшем будущем. Это кибергеополитика, кибердемография и киберкартография. По ряду характерных черт приставки «кибер-» и «инфо-» в указанных отраслях знаний являются взаимозаменяемыми.Кибергеополитика. Кибергеополитика, по сути, – информационный аналог силовой геополитики. Это направление отражает довольно ожесточенную борьбу за кибернетическое пространство мира, а также развитие различных катаклизмов, в основе которых значительное место принадлежит информации. Считается, что существует виртуальная реальность глобального кибергеополитического раздела мира, который приходит на смену (или в противовес) разделу геоэкономическому. В частности, эксперты предрекают возникновение противовесов в отношении сложившейся гегемонии в киберпространстве мира США, в которых находятся сейчас так называемые «информационные ключи» от всего информационного мира (в виде серверов Интернета и других мировых сетей (например, Fidonet)). Эти противовесы могут возникнуть в виде панъевропейской сети ЕС, а также стран юго-восточной Азии. Эти крупнорегиональные сети могут стать тремя информационными полюсами мирового киберпространства. Тогда геополитический мир станет снова многополярным, но уже на качественно новой информационной основе []. В США уже идёт процесс создания специального военного подразделения AFCYBER, которое будет ответственно за ведение боевых оборонительных и наступательных действий в киберпространстве. Одной из основных причин «цифровой» асимметрии служит коммерциализация и монополизация информационных продуктов и услуг. Наряду с характеристикой положительных сторон информатизации мира, в кибергеополитике происходит поиск негативных позиций, таких как электронная слежка и воздействие на психику. В лите