Cols=2 gutter=71> Б. В. Зейгарник воспроизведение незавершенных и завершенных действий

Б. В. ЗейгарникВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ НЕЗАВЕРШЕННЫХ И ЗАВЕРШЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ1 Зейгарник Блюма Вульфовна (9 ноября 1900 — 24 февраля 1988) — советский психолог, доктор психологических наук, профессор психологического факультета МГУ, крупнейший специалист в области патопсихологии, лауреат Ломоносов­ской премии I степени. Свое первое исследование, выявляющее зависимость па­мяти от динамики мотивационной сферы, Б. В. Зейгарник выполнила в Берлине под руководством немецкого психолога К. Левина. С 1931 г.— работала в психоневрологической клинике Института экспериментальной медицины. Являясь ближайшим сотрудником Л.С.Выготского, Б. В. Зейгарник возглавляла лабораторию патопсихологии Института психи­атрии МЗ РСФСР (1943—1967). Исследования Б. В. Зейгар­ник затрагивают основные проблемы патопсихологии: соотношение развития и распада психики, патологию мыш­ления, памяти и личности.^ Сочинения: Патология мышления. М., 1962; Введение в патопсихологию. М., 1969; Личность и патология деятель-' ности. М., 1971; Основы патопсихологии. М., 1973. Тенденция к выполнению запланированного действия как следствие акта намерения возникает не только при условии возникновения подходящего случая, предусмотренного в акте намерения. Такая тенденция скорее соответствует некоторой потреб­ности (квазипотребности), которая ведет к выполнению на­мерения сама по себе, без наступления так называемого «под­ходящего» случая, что динамически эквивалентно состоянию напряжения. Можно поставить вопрос о том, проявляется ли состояние напряжения (потребность) только в направлении осуществления намерения или оно сказывается в любой форме деятельности человека в целом. Наши опыты непосредственно связаны с проблемой влия­ния таких актуальных потребностных напряжений на неко­торые особенности мнестической деятельности. В предшествующих экспериментальных работах по памяти исследовалось влияние уже установившихся связей между 1 См.: Зейгарник Б. В. Das Behalten erledigter und unerledigter Handlungen // Psychologische Forschung, 1927, № 9.437 различными впечатлениями на последующее воспроизведение (ассоциативный эксперимент). Далее ставился вопрос, каково влияние природы упомянутых впечатлений, например, их бессмысленность или осмысленность, положительный или от­рицательный характер переживания, степени направленности внимания на запоминание и т. п. У нас же речь идет о влияния актуальных потребностей, в особенности квазипотребностей, на работу памяти. Мы ис­следуем вопрос: как соотносятся запоминание действий, которые были прерваны до окончания, и запоминание завер­шенных действий. Тем самым ставится вопрос, находящийся в тесной связи с понятием «забывание», употребляемым обычно в повседнев­ной жизни. О забывании говорят не только при полном незнании, связанном с выпадением из памяти, но и при невыполнении задания или намерения. Термин «забывчивый» употребляется почти исключительно в этом смысле. Опыты проводились в 1924—1926 гг. в психологическом институте Берлинского университета. Со 164 испытуемыми (студентами, учителями и детьми) были проведены индиви­дуальные опыты, 2 массовых опыта, первый — с 47 взрос­лыми, второй — с 45 школьниками от 13 до 14 лет.^ Описание опытов и основные результаты Общая методика опытов Экспериментатор дает инструкцию испытуемому: «Вы получите ряд заданий, который вам нужно выполнить как можно лучше и быстрее». Затем испытуемому предлага­ется одно за другим от 18 до 22 заданий. Однако ему не дают выполнить все задания до конца, а половина заданий прерывается экспериментатором до завершения. Завершенные и прерванные задания следовали в случайной для испытуемого последовательности, например, после двух незавершенных шли два завершенных, затем одно незавер­шенное, затем два завершенных и т. д. Продукты работы и материал прятались, причем таким образом, чтобы это не бросилось в глаза испытуемому. (На­пример, под тем предлогом, что на столе слишком большой беспорядок, экспериментатор убирал продукты работы » ящик стола). После того как испытуемый возвращал последнее задание, экспериментатор спрашивал: «Скажите, пожалуйста, какие задания Вы делали во время опыта?» Время для перечисления заданий для испытуемого не ограничивалось. Испытуемый занимался этим до тех пор, пока сам не останавливался. Экспериментатор записывал за­дания в порядке их перечисления. Таблица 1.^ Соотношение воспроизведения незавершенных (ВН) и завершенных (ВЗ) действий В ВН ВЗ ВН/ВЗ ^ Среднее арифметическое В ВН ВЗ ВН/ВЗ 12 3 4 5 6 7 79 1388 127 6 710 6 6 9 5 1 2 3 2 2 3 2 63,5 3,5 3,0 3,0 3,0 2,5 9,1 7 2,1 3,5 8910111213141516 9 9 6 15 12 11 11 11 13 6 6 410 8 7 7 7 8 3 3 2 5 4 4 4 4 5 2,0 2,0 2,0 2,0 2,0 1,75 1,75 1,75 1.6 10,6 7 3,7 1,9 17 18 19 21 22 23 24 25 15 10 15 10 12 19 16 14 9 6 9 6 711 9 8 6 4 6 4 5 8 7 6 1,5 1.5 1.5 1,5 1,4 1,4 1,3 1,3 13,9 8,1 5,7 1,4 26 27 28 29 14 12 12 10 7 6 6 5 7 6 6 5 1,0 1,0 1,0 1,0 11,3 5,7 5,7 1,0 303132 V 11 97 5 4 3 6 5 4 0,8 0,8 0,75 9,0 4,0 5,0 0,8 ^ Среднее ариф­метическое 11,2 6,9 4,3 1,9 Часто вслед за относительно плавным перечислением сле­довала заминка, во время которой испытуемый пытался вспомнить остальные задания. 438 439 Наши количественные сопоставления касаются прежде всего заданий, перечисленных до заминки. Те задания, ко­торый припоминались испытуемым после заминки, будут приводиться особо. Следует сразу заметить, что добавление заданий, указанных испытуемым после заминки, лишь не­значительно меняет результаты. После окончания опыта испытуемый сообщал данные само­наблюдения. Кроме того, в нашем распоряжении были «полу­спонтанные» высказывания испытуемого во время опыта. Частью задания представляли собой ручную работу (скле­ить, слепить какой-нибудь животное из пластилина), час­тью — решение интеллектуальных задач (математическая за­дача или загадка); наряду с этим были задания другого характера (например, написать какое-нибудь стихотворение). Отдельные задания не должны были быть слишком корот­кими, чтобы у испытуемого было достаточно времени по-на­стоящему погрузиться в работу. Длительность большинства заданий — около 3—5 мин, только некоторые решались за 1—2 мин. Наконец, было обращено внимание на то, чтобы в течение часа не встречались два сходных между собой задания. Все задания мы разделили на две группы: А и Б. Одной половиной испытуемых до конца выполнялись задания груп­пы А, другой половиной — задания группы Б, так что в конечном счете каждое задание одинаково часто встречалось в качестве завершенного и незавершенного. (В дальнейшем, ради краткости, задание, доведенное до конца, будет обозна­чаться как завершенное, задание же, прерванное экспери­ментатором до окончания,— соответственно как незавер­шенное.) К группе А относились задания 1, 3, 6, 7, 10, 11, 13, 16, 17, 20, 22; остальные относились к группе Б. Результаты опыта представлены в табл.1. Для того чтобы выступили различия между незавершенными и завершенны­ми действиями, необходимо было выбрать такой метод вы­числения, чтобы, по возможности, исключить индивидуаль­ные различия памяти у различных испытуемых. Нужно было сопоставить количество завершенных и незавершенных зада­ний, удержанных в памяти каждым испытуемым, и охарак­теризовать эту разницу не только через разность, но и через отношение. Отклонение отношения (ВН/ВЗ) от значения 1 является мерой преобладания или уменьшения числа незавершенных заданий при воспроизведении. Данные таблицы свидетельствую о том, что незавершенные действия запоминаются лучше, чем завершенные. Среднее арифметическое от ВН/ВЗ составляет в наших опытах 1,9; это означает, что незавершенные действия запо­минаются на 90% лучше, чем завершенные. Верхний предел колебаний доходит до 6 (соответственно преобладание неза­вершенных действий на 500%), нижний — только до 0,75 (что соответствует преобладанию завершенных действий на 25%). Преобладание в памяти незавершенных действий выра­жается также в том, что из 32 испытуемых для 25 испыту­емых ВН/ВЗ > 1, для 4 испытуемых ВН/ВЗ=1 и только для 3 испытуемых ВН/ВЗ То, что прерванные действия удерживаются значительно лучше, чем завершенные, показывают также сопоставление результатов отдельных заданий. Из 22 заданий для 17 ВН/ВЗ > 1, для 2 ВН/ВЗ=1 и только для 3 ВН/ВЗ Кривая (рис. 1) наглядно показывает, как часто определен­ное число выполненных заданий (пунктирная кривая) и пре­рванных заданий (сплошная кривая) запоминаются опреде­ленным испытуемым. Явное преобладание незавершенных заданий при воспро­изведении тем более значимо, что в плане «чистой» памяти удержанию завершенных заданий способствует то, что испы­туемый, естественно, занят ими в среднем более длительное время. Количество заданий Преобладание незавершенных заданий над завершенными выражается не только в числе удержанных заданий, но также в той последовательности, в которой испытуемый называ­ет задания при опросе. В пер­вую очередь испытуемые пере­числяют незавершенные за­дания. Так, незавершенные задания в три раза чаще на­зываются в первую очередь, чем завершенные. На втором месте по-прежнему преобла­дают незавершенные задания, в то время как в дальнейшем соотношение переворачива­ется. 440 441^ Теоретические возможности Возникает вопрос: как можно объяснить преобла­дание незавершенных заданий над завершенными? Прежде чем обсуждать различные возможные объяснения, мы хотим несколько подробнее рассмотреть поведение испы­туемых во время выполнения заданий.^ Поведение испытуемого Как правило, испытуемые стараются выполнить за­дания как можно лучше. Согласно нашим наблюдениям, можно установить три основных «типа» поведения у испы­туемых. Испытуемый выполняет свою работу: из чувства долга перед экспериментатором; из честолюбия; в силу заинтересованности самим заданием. 1. Испытуемый чувствует себя обязанным «честно» работать во время опыта. Неискушенный в психологии испытуемый в общем верит, что экспериментатор в научных целяххочет сравнить результаты его работы с результатами другихиспытуемых, и для этого экспериментатору нужны его пре­дельные результаты. Испытуемый видит в экспериментаторе человека очень опытного в подобных делах, вполне определенно знающего, что ему нужно, и зачастую пытается угадать желание экс­периментатора, чтобы по его поведению понять, доволен ли тот его работой. Так, например, один испытуемый говорит: «Я заметил, что Вы не довольны эллипсом, но я не знал, кажутся ли Вам крестики слишком большими или слишком маленькими». Другой испытуемый сообщает: «Я хотел за­ключить по выражению Вашего лица, нравится ли Вам пи­лотка» . Эта направленность на оценку экспериментатора выража­ется во многих случаях в прямых вопросах или в обращениях за советом, например: «Как Вы считаете: зеленые или крас­ные бусинки следует взять для этого?». «Вас удовлетворит, если я оставлю это так, или Вы хотите, чтобы крышка прилегала плотнее?» 2. Часто испытуемый думает, что в опыте речь идет опроверке его способностей, и хочет при этом показать свойпрактический интеллект (это название используют многиеиспытуемые при самоотчете). Такие испытуемые часто про­являют интерес к тому, как выполнили это задание другиеиспытуемые. «Вероятно, никто не вел себя так глупо, какя». Или: «Рисование — это мое слабое место. Мне было не- приятно показать это Вам»,— часто говорят испытуемые. При правильном решении или хорошем выполнении задания такие испытуемые радуются; они несколько приободряются или улыбаются время от времени. Это стремление показать себя, которое выступает наряду с желанием испробовать собственные силы, приводит ко все более лучшему выполнению задания без посторонней помощи, например, со стороны экспериментатора (такой испытуемый гораздо самостоятельнее по отношению к экспериментатору, чем испытуемые 1 группы). Мы имеем здесь дело с феноменом личного интереса в так называемом лабораторном экспе­рименте. 3. В этом случае ни желание экспериментатора, ни соб­ственное честолюбие не являются определяющими для испы­туемого, а дело само по себе приобретает «побудительный характер», возникает желание заняться им и целесообразно выполнить задание. Так, один испытуемый во время лепки собаки из пластилина говорит: «У таксы не должно быть такого длинного хвоста, такса сама бы обиделась на меня».^ Поведение экспериментатора Необходимо подчеркнуть, какое большое значение имеет поведение экспериментатора в опыте, и предостеречь против так называемого его «пассивного поведения». В психологических опытах часто требуется, чтобы экспе­риментатор, дав испытуемого определенную, раз и навсегда твердо установленную инструкцию (если возможно, вербально), в остальном вел себя возможно более пассивно. В действительности же «пассивное поведение» экспери­ментатора может действовать так же, как и «активное» вме­шательство с его стороны. В настоящих опытах это пассивное поведение эксперимен­татора могло бы, например, привести к тому, что испытуемые, «верные своему долгу», пытающиеся следовать желаниям экспериментатора, чистосердечно спрашивать его совета, могли истолковать поведение экспериментатора как позицию строго наблюдателя и тем самым изменить свою первоначаль­ную установку. Короче говоря, «пассивное поведение» экспериментатора имеет тенденцию придавать опыту искусственный характер, а также менять и стирать установки испытуемого. Все это может обернуться как сильное, зачастую совершенно неже­лательное « вмешательство ».442443 В подобных опытах экспериментатор должен стараться вести себя в соответствии с той установкой, которую он обнаруживает у испытуемого (часто довольно явной и замет­ной), и не создавать ему затруднений. Например, с испытуемыми, работающими из чувства долга, экспериментатор действительно изображает какое-то желание, дает совершенно конкретные указания, например: «Да, зеленые бусы нравятся мне больше». С честолюбивыми испытуемыми он принимает «холодный вид экзаменатора», так что первоначальная установка испытуемого на то, что речь идет о проверке интеллекта, еще более усиливается. С испытуемым, заинтересовавшимся делом самим по себе, экспериментатор, напротив, ведет себя действительно пассив­но. Он старается не делать каких-либо замечаний, так как испытуемый воспринимает пассивность экспериментатора как адекватную ситуацию. Одним словом, экспериментатор не ведет себя по заранее предписанному образцу, а поведение его определяется уста­новкой испытуемого и соответствует ей. Мы считаем, что в опытах, имеющих своей целью выяс­нение вопросов казуально-динамического характера, которое не ограничивается выявлением чисто внешних результатов, именно такое поведение создает одинаковые условиям для различных испытуемых. Мы также не стремились строго придерживаться опреде­ленной формулировки вербальной инструкции, а следили за тем, чтобы заданный смысл инструкции был понят испыту­емым возможно более точно. Ведь с разными испытуемыми нужно вести себя различным образом.^ Выполнение задания и его завершение После инструкции испытуемый начинает работать. Заданием, предназначенным для завершения, испытуемый занимает столько, сколько хочет, и сам передает его экс­периментатору, когда считает выполненным. Задание, которое выглядит законченным для эксперимен­татора, не обязательно является таковым испытуемому. Оно может восприниматься им как не вполне завершенное. Можно, например, наблюдать: ваза и цветы уже нарисо­ваны, животное слеплено из пластилина, но испытуемый продолжает заниматься заданием — он украшает, улучшает его (делает, например, резче тень у вазы с цветами, удлиняет или укорачивает хвост у животного) и только тогда отдает свое произведение экспериментатору.^ Прерывание задания В описанных опытах прерывание работы осущест­влялось следующим способом: со словами «сделайте, пожа­луйста, это» экспериментатор кладет перед испытуемым новую работу. В первый раз испытуемые часто смотрят на эксперимен­татора удивленно, они поражены. Во время дальнейших пре­рываний действий испытуемые больше не удивляются. Удив­ление исчезает, так как рано или поздно каждый испытуемый находит «объяснение» для этого непонятного прерывания. Они говорят во время самоотчета: «Вы хотели выяснить, могу ли я концентрировать свое внимание», или «Вы прервали меня тогда, когда видели, что я выбрал верный или неверный метод решения». Лишь в редких случаях испытуемый верно воспринимает прерывание как самостоятельную цель опыта, а не в качестве побочного для опыта явления. Но нахождение объяснения еще не означает, что испытуе­мый «смиряется» с прерыванием. Напротив, он сопротивля­ется ему. У некоторых испытуемых это сопротивление заходит так далеко, что они отказываются отдать работу, даже если экспериментатор очень настойчив. Иногда испытуемые просто впадают в аффект. Так как прерывание обретает свой истинный смысл только тогда, когда испытуемый имеет чувство незавершенности ра­боты, то оно, как правило, производится тогда, когда испы­туемый больше всего захвачен работой, когда у эксперимен­татора создается такое впечатление, что испытуемый особенно поглощен работой. Мы называем такие моменты «моментами наиболее тесного контакта испытуемого с заданием*. Эти моменты контакта совпадают часто с моментом, когда испы­туемый уже представляет, как надо делать работу, но еще не знает точно, каков будет результат. Например, испы­туемый- лепит собачку из пластилина. Он видит, что уже получается животное с четырьмя конечностями, оно уже представляет собой нечто «собакообразное». Но еще сущест­вует опасность, что он собьется с верного пути и предпола­гаемая собака превратится в кошку. В такой момент контакта окончание работы уже ощутимо близко для испытуемого. Ситуация уже обещает успех, но все еще опасна. Задание еще «по сути своей» не выполнено, как это бывает незадолго до окончания.^ 444 445Полуспонтанные высказывания испытуемых Установить благоприятные для прерывания момен­та относительно легко, так как опыт в большинстве случаев протекает в атмосфере свободного контакта между экспери­ментатором и испытуемым. Вследствие непринужденности ситуации испытуемый чаще всего сам сообщает о положении дел. Наряду с этим экспериментатор осведомляется, как да­леко продвинулся испытуемый. Этот вопрос выясняется в общей ситуации не в форме расспросов', а в виде естественного интереса со стороны экспериментатора. Ответ, который дает на него испытуемый, следует квалифицировать не как соб­ственно самоотчет, а как полуспонтанное высказывание. Ценность таких полуспонтанных высказываний состоит в том, что они позволяют более глубоко понять действительные процессы без нарушения хода опыта. Испытуемый обращается к своим впечатлениям не задним числом, не созерцательно, а реагирует непосредственно в ситуации и тем самым вскры­вает характер самой ситуации. Кроме того, как уже упоминалось, после окончания опыта исследуемые давали самоотчет в собственном смысле слова.^ Неудовлетворенная квазипотребность в момент перечисления Оказывается, что предпочтение незавершенных дей­ствий нельзя объяснить ни тем, что сам акт прерывания способствует их лучшему запечатлению, ни сознательным намерением испытуемых запомнить незавершенные действия. Решение проблемы, очевидно, следует искать в другом направлении. Определяющими являются не переживания, возникающие во время выполнения задания и его прерыва­ния, а в большей мере те силы, которые существуют в момент опроса. Предшествующие специальные серии доказали, что важен не акт прерывания как таковой, а завершенность или незавершенность задания. В момент, когда испытуемый принимает решение выпол­нить задание на основе инструкции, возникает квазипотреб­ность, которая сама по себе побуждает к выполнению задания. В динамическом смысле этот процесс соответствует возник­новению напряженной системы, стремящейся к разрядке. Выполнение задания означает разрядку системы, (разрядку квазипотребности). Если же задание прерывается, то обычно сохраняется остаточное напряжение, квазипотребность не удовлетворена. Естественным путем к удовлетворению этой потребности было бы завершение прерванного задания. В самом деле, испытуемые часто хватаются за прерванную работу, если она по недосмотру осталась лежать на столе, чтобы закончить ее (см. опыты М. Овсянкиной). У младших детей, для которых отношение. ВН/ВЗ гораздо больше, чем у взрослых, сильнее также потребность в завер­шении действия, а значит, и тенденция к возобновлению. Часто случалось так, что дети, приходя к экспериментатору спустя 2 или 3 дня, просили дать им закончить задание. В наших опытах естественный путь для разрядки напря­женности системы, т. е. завершения задания, закрыт экспе­риментатором. Напряжения продолжают существовать. Если для наших результатов являются определяющими не сами впечатления от момента прерывания, а фактическая незавер­шенность в момент опроса, то из этого следует, что причиной преобладания в памяти незавершенных действий является продолжающая существовать квазипотребность. Потребностные напряжения вызывают не только непосред­ственно тенденцию к завершению задания, но и способствуют впоследствии их лучшему воспроизведению. Воспроизведение выступает здесь в роли индикатора потребностного напря­жения. Как могут проявиться подобные напряжения в таком, казалось бы, совершенного другого рода процессе, как вос­произведение, может быть понято только на основе общей теории психической динамики, причем особенно важно ус­тановить, происходит ли при воспроизведении одновременно разрядка отдельных напряжений. Итак, мы видим, что лучшее запоминание незавершенных действий обусловлено не связанными с моментом прерывания переживаниями, а с суммой тех сил, которые проявляются в момент опроса. Но потребностные напряжения, вытекающие из прежней работы, не являются единственными динамическими факто­рами. Имеется инструкция экспериментатора о перечислении заданий, и в соответствии с ней у испытуемых возникает тенденция к воспроизведению (Reproduktioswille), иначе го­воря, квазипотребность в перечислении всех заданий. С динамической точки зрения общая ситуации в конце опыта представляет собой следующее: в результате инструк­ции экспериментатора возникает квазипотребность в перечис­лении всех заданий, при этом для незавершенных заданий 446447 существуют дополнительные квазипотребности, а именно не­удовлетворенные потребностные напряжения. Преобладание незавершенных действий при опросе как следствие этих напряжений зависит от соотношения сил обоих основных факторов. Если преобладает тенденция к воспроизведению, возникающая в результате инструкции, то относительное преобладание незавершенных заданий (ВН) должно отодвинуться на второй план (ВН должно быть при­близительно равно ВЗ). С другой стороны, относительное преобладание незавершенных заданий, возникающее на ос­нове возможных квазипотребностей этих действий, проявля­ется тем резче, чем слабее тенденция к воспроизведению, т. е. чем слабее специальное намерение перечислить все за­дания. В этом случае степень преобладания зависит от силы квазипотребности, наличие которой для отдельных испытуе­мых и отличает незавершенные действия от завершенных. В связи с этим возникают два вопроса: О значении тенденции к воспроизведению. О природе и возникновении потребностных напряжений при незавершенных действиях.Тенденция к воспроизведению и ситуации опроса 1. Тенденция к воспроизведению и отношение ВН/ВЗ. Если верно предположение, что особенно сильная тенденция к воспроизведению снижает относительное преоб­ладание незавершенных заданий, в том числе при наличии потребностного напряжения, то исследование испытуемых по установленному отношению ВН/ВЗ должно было бы показать, что уменьшение отношения ВН/ВЗ в общем и целом имеет своей причиной не худшее запоминание незавершенных дей­ствий, а улучшение запоминания завершенных (ВЗ). В самом деле, табл.1 (сравните отдельные значения справа) показывает, что как для испытуемых с высоким, так и для испытуемых с низким отношением ВН=7. На испытуемых, у которых ВН/ВЗ Итак, причина различий в отношении ВН/ВЗ заключается в общем в количественных различиях запомненных завер­шенных заданий. Испытуемых следует различать в отношении специфичес­ких особенностей при запоминании завершенных действий. В качестве объяснений следует рассмотреть следующие возможности: разные испытуемые приступают к заданию по перечислению с различными по силе тенденциями к воспро­изведению; к выравниванию значение ВН и ВЗ может при­вести и наличие особо хорошей памяти, так как ВН не может быть больше максимального количества встретившихся в опыте незавершенных действий, но порой может действи­тельно приближаться к общему числу незавершенных зада­ний. Для того чтобы выяснить вопрос, какой фактор оказыва­ется здесь решающим, необходимо подвергнуть непосредст­венному рассмотрению поведение испытуемых во время про­цесса перечисления. 2. Ход процесса перечисления. Все испытуемые вначале очень быстро называют задания одно за другим. После немедленного перечисления наступает заминка. Испытуемый повторяет несколько раз: «Больше я не помню; мне кажется, это все». Однако неко­торые испытуемые пытаются припомнить задания и после заминки: «Может быть, были еще какие-то, я постараюсь вспомнить еще что-нибудь». В эту фазу поведение испытуемого целиком и полностью меняется. Если раньше испытуемый спокойно перечислял задания, то теперь его поведение становится несобранным. В первый период взгляд испытуемого был направлен на экс­периментатора или же глаза его твердо смотрели в одну точку. Теперь они блуждают по стенам и по полу. Испытуе­мый ищет отправной пункт, пытается построить какие-то искусственные связи, сгруппировать задания. «Делал ли я что-то с карандашом?», «Я должен был много рисовать!», «Вы все спрятали. Если бы я мог найти хотя бы маленькое указание» — это обычные высказывания испытуемых на этой стадии. Одновременно со стадией заминки наступает стадия кон­троля: испытуемый начинает проверять, что же он уже на­звал: «Бусы я уже назвал, коробку тоже». Иногда бывает так, что он больше занят проверкой уже названных заданий, чем поиском новых. Те испытуемые, которые настойчиво продолжают поиски и после заминки, чаще всего относятся к группе с вполне определенной внутренней установкой на опрос, т. е. воспри­нимающих перечисление как проверку памяти.448449 3. Различные формы понимания испытуемыми про­цесса перечисления. Требование экспериментатора перечислить задания отдельными испытуемыми понимается по-разному: 1. Перечисление — это простой рассказ о том, что про­исходило, не имеющий специальной цели. 2а. Перечисление — это проверка памяти, самостоятель­ное задание после 22 предыдущих практических заданий. 26. Новое задание может переструктурировать весь пред­шествующий эксперимент. Весь опыт превращается вдруг в опыт по проверке памяти. 1. -Испытуемому не совсем понятно, что, собственно, оз­начает просьба экспериментатора перечислить задания: то ли это переход к новому заданию, то ли временное прерывание старого, то ли его продолжение. Он вынужден делать нечто такое, смысл чего ему не ясен. Просьба экспериментатора покажется ему несущественной, непонятной, в то время как раньше ситуация была ясна. Он улыбается смущенно и рас­терянно, как человек, от которого требуется нечто такое, что он мог бы сделать, но что не совсем уместно в данной си­туации. Особенно четко этот момент проявляется в опытах с детьми. (Выражение лица испытуемого иногда напоминает выражение лица у человека, которого попросили что-то стан­цевать или спеть. Испытуемый повторяет вопрос эксперимен­татора: «Все, что я тут делал?», вздыхает, как бы набираясь мужества и сил для «ненужного» задания, делает энергичное движение головой, бормочет про себя: «Так, хорошо» и на­чинает перечислять задания). Перечисления заданий не воспринимаются испытуемыми как проверка памяти, а, скорее, как ^рассказ* о происхо­дившем. Испытуемый ведет себя как человек, вынужденный отвечать на вопрос о прошлых событиях, он находится в ситуации, сходной с полуспонтанным высказыванием о своих переживаниях. Это проявляется также в том, что испытуемые часто не довольствуются простым перечислением, а дополняют его какими-либо характерными признаками, например: «Затем я нанизывал бусы, затем сделал ужасный стул». Задания выступают не просто как «номера», каждое задание имеет свое собственное выделяющееся лицо. , 2а. Опрос воспринимается испытуемым как проверка па­мяти, он старается перечислить как можно больше. Перечис­ление — это новый вид задания, который одновременно является той точкой, с которой обозреваются все остальные задания. Поведение испытуемых здесь также меняется с началом перечисления, но вместо смущения, которое имеет место» у испытуемых первой группы, в поведении появляется серьез­ность. Испытуемый удобнее устраивается на стуле, готовясь к важной работе. Перечисление для них не просто рассказ, занятие, не имеющее ничего общего с заданием, как для испытуемых первой группы, а действие, носящее характер задания. 26. Большинством испытуемых последней группы пере­числение воспринимается не только как проверка памяти, просто новая дополнительная работа, но весь опыт приобре­тает новый характер: «Ах так! Это и есть настоящий решаю­щий смысл опыта. Отсюда и множество заданий»,— таков примерный смысл высказываний. Отдельные задания теряют свою самостоятельность, свое лицо. «Это вещи, потерявшие собственный смысл, сущест­вующие лишь как указание, нужное для чего-то другого». «Они потеряли значение самостоятельной работы»,— сообща­ет один испытуемый этой группы. Испытуемый старается вспомнить как можно больше заданий. 4. Влияние различных установок при опросе на отношение ВН/ВЗ. Различное понимание смысла опроса влечет за собой различия в силе тенденции к воспроизведению, которая ока­зывает свое влияние на соотношение запомненных завершен­ных и запомненных незавершенных действий. В то время как испытуемые первой группы, для которых перечисление заданий является только рассказом о происхо­дившем, не прилагают особых усилий, чтобы перечислить побольше заданий, а перечисляют те задания, который «спон­танно» выплывают в памяти, испытуемые второй группы стараются перечислить как можно больше заданий. Испы­туемый хочет продемонстрировать возможности своей памяти. Так как перечисление воспринимается как одно из заданий и даже как особо важное задание, то те же самые силы, которые оказывали свое ведущее влияние во время выпол­нения других заданий, теперь вступают в действие с еще более значительной силой. Прежде всего испытуемый хочет показать, как велики его способности. Вместо высказываний типа: «Не думал, что я так неловок», которые имеют место 450 451 во время выполнения практических заданий, следуют выска­зывания: «Неужели у меня такая плохая память!». Често­любие может выражаться в сходной, но несколько замаски