Дмитрий Ухлин 150-ти летию отмены рабства в России посвящаетсяЧУРИЛАUNLIMITEDтрагидрамедифарсмажорпьеса без мата в два действия - для быстро говорящих и соображающих,а также хорошо всё запоминающих людей будущегодействующие лица:АНТИП – 40, драматург (в параллельной реальности – киномагнат)^ КЛЕРК – 33, банковский вивисектор, кризис-менеджер будущегоАГЛАЯ – 45, исполнительная кинопродюсерша, жена Демьяна (в параллельной реальности – жена Антипа)^ МАЙЯ – 18, студентка-актриса, дочь Демьяна (на самом деле – Антипа)ДЕМЬЯН – 55, киномагнат (в параллельной реальности – драматург)ЗОМБИЧ – вечно 44, полковник, он же Яма, Владыка Смерти, маскирующийся под психиатра-консультанта, он же изобретатель первого в мире психотрупного препарата «TIPUN», он же повелитель призрака неизвестного солдата в три-dиДЕД – 77, кладбищенский сторож, ветеран филологического ГУЛАГа, репрессированный за изыскания по теме «Чурила-богатырь»плюс весёлая клубящаяся массовка в кабакеДействие происходит в хай-центре России, в результате ещё явно неоконченной модернизации, в очень недалёком будущем.^ Саундтрек пока авторский – а так на вкус режиссёра. Видео – арт-специалистам. Также и прочее.ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.Сцена 1-я.Кабинет как бы психиатра недалёкого будущего – разнообразное хай-тек металлик оборудование, мониторы-компьютеры, мозговые осциллографы и тому подобный киберпанк. Всюду разноцветные проводочки и разновеликие телеэкраны, по которым идёт разнообразный – вводящий в транс и шокирующий - видеоряд.^ На заднике сцены – большой экран.Перед экраном, в кресле, опутанный проводами сидит кинодраматург АНТИП. Зафиксирован в кресле.По кабинету ходит Полковник ЗОМБИЧ. На военную форму накинут белый халат. На голове шлем викинга с рогами. В его руках пульт – которым «доктор» переключает картинки на экране.^ На экране известная картина Васнецова «Три богатыря». Общий план.Полковник ЗОМБИЧ подходит к АНТИПУ, трогает ему лоб. Смотрит на часы. Потом садится за стол и берёт какую-то папку. Открывает. Читает.ЗОМБИЧ:Ну-с – где я и кто здесь? Итак. Антип Архипович… Кинодраматург. Бывший военный журналист. Образование – неоконченное среднее… Неоднократно привлекался…. Ну, это детальки… На момент подачи – сорок полных лет! День в день. За год до подачи – резко бросил употреблять алкоголь. На один год. Поступил в день окончания… Резак… что-что? А, резко... Резко выражал… А! Резковыраженный… что? А! …ну, это детальки… Во! Реально утверждает, что стремился открыть формулу гармонии идеального соотношения формы и содержания – а также и военную тайну вечного искусства… М-да… Забавно! Я бы сказал – У-вечного…ЗОМБИЧ встаёт, подходит к АНТИПУ, трогает ему лоб – АНТИП дёргается как будто хочет его укусить. ЗОМБИЧ отдёргивает руку. Смеётся, мотает рукой – как будто АНТИПУ удалось-таки его укусить. Смотрит на часы.ЗОМБИЧ:Ох, этот мощный нано-инстинкт! Ну-с… Время, вперёд!^ Он нажимает кнопку на пульте – масштаб картины Васнецова увеличивается, «Богатыри» как бы приближаются резким скачком.ЗОМБИЧ:Богатырь – значит «тырь бога». А если бога нет – какой же я тогда полковник? Так не пойдёт. Человек, живущий не по своим принципам… Нет, не так… Человек, живущий не своей жизнью… Чёрт, да что это значит – чужие принципы? Как это – жить по принципам? Не своей жизнью… А чьей же ещё? Короче! Человек, не развитый во всех отношениях – это богатырь которого нет. Точка.^ АНТИП мычит что-то невнятное.ЗОМБИЧ:А! Дошло наконец! Пациент Мертваго! Танатос Банионис, вспомнил? Осознал? Или просто это подействовало вещество нового поколения? Хорошо! В любом случае – прекрасно! Подобно красивому сну! Из красивого сна больше шансов проснуться. Крутим дальше!^ Зомбич нажимает на пульт – картинка укрупняется. Нажимает ещё раз – теперь крупно только лицо Ильи Муромца.ЗОМБИЧ:Итак. Мы на вечной войне – с искусством, достойным лучшего... Кто командир? Вот! Главный архетип – Илья. Победа. Тридцать лет будем лежать – а после землю перевернём. Это тезис. Врубился? Отдал честь? Ладно. Следующий!^ Он нажимает на пульт – теперь крупно лицо Добрыни.ЗОМБИЧ:Второй – сын. Добро. Сын победы - добро, потому что битва идёт за добро и победитель вечно прав. Он - Добрыня. Не такой суровый и справедливый, как Яхве-Илья – более человечный. Тёркин. Перед аннигиляцией он вам расскажет анекдот. В этой доброте – неотвратимость Победы. Если зло мелкое – Илья просто посылает вперёд Добрыню, и тот возвращается с отрубленной головой. Почему Добрыня антитезис? Это просто. Война – это смерть и вроде как зло на уровне ценности жизни. Добрыня празднично снимает эту дихотомию по всем фронтам. Именно он придумал вечный огонь. Кто же разжигает вечный огонь – как не синтез?^ Зомбич нажимает на пульт – на экране вдруг оказывается картина Верещагина «Апофеоз войны» с пирамидой из черепов.ЗОМБИЧ:Стоп. Не та ветка… Нам сейчас надо про супер-эго… Итак! Илья – Ид. Оно, внеличностный каратель, Добрыня – Эго, свой каратель, со склонностью к весёлому садизму… Но хочется ведь и что-то для души… И вот появляется супер-эго!^ Опять нажимает на пульт.Теперь на экране крупно лицо Алёши Поповича.ЗОМБИЧ:Почему? Почему синтез чужого и родного для нас – именно Попович? Алёшенька? Ты помнишь, Алёша, дороги… Не потому, что он попович. А потому что в его поступке – уходе из семьи священника на охрану границы, да ещё и с дистанционным оружием нового поколения – заметь, что у него не палица, не меч, он готов разить врага бесконтактно, снайперски, в око! Око окаянное за всё! Зубы – архаика! Даёшь синтез военной стратегии формирования человеческой психики. Бесконтактная победа освящена сверхчеловеческим долгом – иначе говоря, если двое за то, и третий не против. Ведь эти двое вооружены… Ты согласен со мной? Кинодраматургище поганковое? Антипушка Архипыч, темень матькович? Иль ты всё ж - свет батькович? ^ АНТИП не шевелится.ЗОМБИЧ:Что ж. Как говорится – отнюдь…Он нажимает на пульт.Теперь на белом экране просто чёрная круглая точка.ЗОМБИЧ:Человек… Богатырь из самой своей природы. Он кричит – Я! Я! Или мычит – вот как наш многоуважаемый драматург кино и всего Антип Архипыч, под воздействием неизвестных науке наркотиков нового поколения. Что нам принять за точку отсчёта? Где она? Здесь, там, далёкое, близкое, яркое, незаметно, все стороны света – всё вокруг лишь относительно этой точки «Я». И всё сводится к иллюзорнй психике. И точка – тоже я. Но она несводима ни к какой психике. Кого мы лечим? Пиксель? Квант ничто? Молчишь? Отвечать! Кто здоров и кто чем болен? Кто жив и кто мёртв? Есть только точка отсчёта. Может быть - это ты меня лечишь?! ^ Он нажимает на пульт. Точка исчезает. Только белый экран.Зомбич делает взмах рукой с пультом – и на экране начинают как бы чуть проступать красные неясные письмена никому не известного алфавита.ЗОМБИЧ:Что там написано? Кровью? Ты не знаешь? А ведь это написал ты сам. Так утверждает «Типун». Мне нет смысла с ним спорить – за ним четверть века исследований и миллиарды всенародных денег… Почему первый кубик твой? Да потому, что ты гений, дружок!^ Зомбич подходит к Антипу и кладёт руку ему на голову. Снимает с головы шлем викинга, берёт его под мышку. ЗОМБИЧ:Что? Молчишь? Нет, брат. И не надейся раствориться! «Типун» не даст тебе умереть. «Типун» создан для предотвращения смерти. Для растворения самого принятия этого факта на уровне команды смелых мозговых нейронов. «Типун» - единственное средство выжить на войне будущего с настоящим. Хотя такие фрики, как ты - достойны только прошлого. И когда ты придёшь в себя – никакого «тебя» уже не будет. И ты - не придёшь. И ты уже не вспомнишь ни меня, ни «Типун». Честно говоря – не знаю, что тебя ждёт… ^ АНТИП смеётся.ЗОМБИЧ:Смейся, смейся. Это хорошо. Моё дело – просто-напросто тебя отзомбировать. Так работает «зомби-вода». Первый в мире психотрупный препарат. До него все были психотропные – работали только во внутренних измерениях человека. А этот работает во внешних. То есть человек на время умирает – но за него работает «Типун». Не буду объяснять тебе механизм его работы. Сам поймёшь. Но забудешь, естественно… забудешь навечно… Как все…^ АНТИП вдруг рычит и всхлипывает.Тут же какие-то экраны искрят и меркнут. Зомбич недовольно морщится, закатывает рукава, берёт огромные кусачки. Сначала идёт с ними к Антипу, как будто хочет его пытать – но потом резко разворачивается, смеётся нечеловечески, идёт в угол. ^ Там Зомбич лезет в какие-то токоприёмники, пытается подключить аппаратуру.ЗОМБИЧ:Ничего… Плачь, пипелац! Именно так и бывает с пионерами безбрежного самозакрывающегося логоса! Отныне эти письмена – твоя судьба. Твоё кино. Твоё кино – это твоя вина. На самом деле никакой вины или судьбы нет – но у тебя она теперь есть. Года на три – пока «Типун» в крови не рассосётся… Если он вообще рассасывается. Вот и узнаем. Ты первый подопытный. Ну, это я так, шучу… мужайся! Скоро включится твоя индивидуальная программа. Да помогут тебе три богатыря. Что сделать? Как это что? Ясно что. Дезактивировать живую силу невероятного противника…^ Раздаётся жуткий треск, из техники летят искры. Зомбича бьёт током. Идёт дым. Зомбич падает и дёргается, потом затихает. Шлем слетает и катится по полу.^ АНТИП издаёт резкий крик.Картинка на экране резко меняется..Теперь на экране крупное изображение ампулы с надписью TIPUN.Под ней расшифровка – TRANS INTELLIGENTS PERSONALITY UNLIMITED NANO.Под ней – схема со стрелками, схематичным рисунком лысой человеческой головы в очках, в которую от ампулы поступают нано-молекулы, и схемой тройного расщепления сознания на Id-Ego-Superego – но под воздействием молекул вещества там возникает как бы из красной точки четвёртый план сознания, как бы новое измерение бытия сознания, новая система координат. Она обозначена крупными знаком вопроса и буквой-цифрой «Ч».^ АНТИП снова кричит.Буква «Ч» приближается и становится крупной.На экране появляется надпись: «Операция Россия-НАТО 1.0: «ЧУРИЛА-Unlimited.». Полевые испытания препарата TIPUN («зомби-вода»). Цель – дезактивация живой силы & активация мёртвой (dead can dance). Побочные эффекты – залипания параллельных миров по женской линии. » Зомбич стонет. Из его рта вываливается язык, и на его кончике начинает мигать красная точка, включается сигнализация – какой-то транс звук – и всё погружается во тьму.^ Слышны далёкие взрывы, сирены и прочие звуки войны.Во тьме играет светомузыка.На экране – мерцает кинохроника.От тела Зомбича отделяется бесплотный дух (призрак Неизвестного солдата в три-ди) и начинает танцевать (по возможности). Под песню «Бразерс ин армс» в исполнении Монсеррат Кабалье и Майка Нопфлера, что-нибудь типа.ЗТМ^ Сцена 2-я.Кладбище. Ночь.Некоторые кладбищенские VIP-памятники снабжены по последней моде видеоэкранами – чтобы можно было посмотреть небольшой ролик о жизни покойного. Иногда ролики включаются и выключаются самопроизвольно – от порывов ветра.^ В углу - заброшенный участок, старые могилки с крестами. Антип и Клерк сидят на такой старой могилке. Пьют дорогие напитки.АНТИП:Чёрт! Брошу на хрен киномагнатскую контору! Киному… Чёрт, там даже за мат штрафуют! Два веро – матерный знак! КЛЕРК:Да ладно? Ни фига себе…АНТИП:Психи! Медиа-вирусы поганые! Ну их к чертям собьим! Почему собачьим – это несправедливо! КЛЕРК:По всякому бывает.АНТИП:Знаю… Ладно… Больше – никаких блокбастеров. Особенно – патриотических и в три-ди. Плюну на всё – и напишу пьесу, как мечтал в детстве, в пятом классе! Всё равно мои сценарии на хрен никому не нужны!Выпивает.КЛЕРК:Зато ты редактор - от бога! Классик! Невидимого фронта! Ты ж сам говорил! Тебе Демьян неплохо платит!АНТИП:Плевать! Да уж… Почему говорят – уж? Куда деваются твои мысли – когда они уходят? Откуда они приходят? Увечные вопросы… Ладно! Выпили! Ты сильно вырос, брат. Поздравляю. Если ты будешь работать с Демьяном – у тебя большое будущее. Демьян - это такая небесная акула, плавающая в деньгах и циничных концепциях. Единственный способ под него не прогнуться – быть самим собой. Но это не гарантирует от увольнения. Над просто сразу посчитать себя уволенным… И работать как я – по системе авансов… Да пошла она к чёрту, эта контора! Каждый день в голове – деньги, деньги… На войну хочу… Клерк – я десять лет на войне не был – можешь ты это понять? КЛЕРК:Прошлого, к счастью, не вернёшь! Ты опять всё усложняешь, кинодраматург. Создаёшь конфликт на пустом месте. Кино – это тебе не субкультура. Это власть. Это чиновники, банки, идеология. Это большой бизнес. Через три года за уикенд будут собирать пятьдесят миллионов долларов. Будет сорок четыре тысячи кинотеатров. А у тебя всё по-прежнему. Не жизнь – а дешёвый театр. Антип, почему? Наверное, потому что ты человек прошлого века?АНТИП:Ну вот! Не успел попасть к Демьяну – а статусная хрень уже засрала юный мозг. Гламурная рента! Да что ты знаешь про мою жизнь, бифидо-сопляк?! Жалкий клерк, бегущий краем Сохо… да и то не Сохо, а Китай-города…КЛЕРК:Эх! Ну вот нравится мне, Антип, как ты злишься! Сразу примеряет с реальностью! АНТИП:А то я не знаю? За тебя!Выпивают.КЛЕРК:И что? Скажешь, я – кровопийца-НЛП? Отвечу. Бизнес работает на всё с максимальной отдачей – в том числе на восстановление одних человеческих ресурсов за счёт других. Так и вся цивилизация бизнеса. Это бесчеловечная машина – вот почему мы пьём на кладбище. Вот и вся твоя драматургия. Ничего нового ты не придумаешь. Лучше уж просто жрать наркотики и бухать, как доктор Гонзо.АНТИП:Ты как всегда прав – потому что это я научил тебя быть правым.КЛЕРК:Это так. Зато я научил тебя быть левым.АНТИП:Я стал левым на войне… Или даже в школе… Что считать левым? Я ещё в детском саду был левшой – да меня переучили, при Брежневе. Большевички называется… Патриархальное геронто-безумие брежневской эпохи… Ну да забудем об этом! Знаешь… Мне приснился очень безумный сон…КЛЕРК:Ну вот. Опять. Сон, сон. Когда тебе надоест эта рефлексия? Тоже мне, Заратустра. Сколько раз я это слышал! Ни разу не слышал – мне приснился адекватный сон, сон, какой надо, сон, какой у всех. Ну, может, так, слегка странный. Нет. Постоянно – безумный, безумный… Всё и так вокруг абсолютно безумное – как что-то ещё может сниться? Ты вообще небось забыл что такое умное – всё безумное, безумное. Гиллермо дель Торо здесь нашёлся, в лабиринтах ФСК…^ Антип смеётся и отхлёбывает виски.АНТИП:Эх… Клерк… Нервные клетки никогда не станут стволовыми. Злить меня – дохлый номер. Может быть, это беда твоего поколения? Я имею в виду – энергетический вампиризм?КЛЕРК:А может – твоего, всё-таки? Тебе ж очередной апокалипсис, небось, приснился? А мне вот нечего тебе рассказать. Одна сплошная банковская тайна. А у тебя есть сон. Да ещё и безумный. А у меня никакого. Ну и что? Всё равно – вампир в твоих глазах буду я. Потому что это твоя культура и твоя гибнущая цивилизация. Я же просто в ней живу – но мне то она на фиг не нужна. А ты – это она и есть. Ты в ней состоялся. Ты ячейка сознания масс. Это как голограмма – в каждой капле всё целое. А я – ячейка банковская. Индивидуальный код бесконечной сложности. Защитить его – наша общая задача. Усёк?АНТИП:Тебе что – сны вообще не снятся?КЛЕРК:Не помню… Может, лет пять назад… Вообще-то они всем снятся, доказано временем – но не все их запоминают. У меня, например, память вечно утомлённая. Ничего – скоро девайсы прямо в гипоталамус начнут врезать… Эх… Уходить надо из банковского сектора. Сама психика сигнализирует. Видимо… И – невидимо…АНТИП:Да… А вообще ты прав. Поколения тут ни при чём. Главный вампир – всё равно Демьян. С этим не поспоришь. А он меня старше лет на пятнадцать. Кто его то сформировал? Развитой андроповский марксазм?КЛЕРК:Да ладно мифологизировать. Ты не на работе. Лучше вот что расскажи. У него говорят – дочь есть. Актриса. Не знаком?АНТИП:Майя… Да… От первого брака…КЛЕРК:Совершеннолетняя? Что делает? Я слышал - учится на актрису? Читал в Интернете, чего-то там – немного. Зашифрованная, что вицик-презик какой нефтяной… Актриса. Но я её в кино что-то не видел.АНТИП:У неё была одна роль в студенческой короткометражке. И всё. КЛЕРК:Маркетинговая политика, ясное дело. Батя по десять блокбастеров в год заколбашивает – а дочка губы себе силиконом надувает и по Ибицам колбасится, кислоты аццкие глотает. Аль мала ишо? АНТИП:Она обитает в контр-культурных кругах. Её вообще-то мачеха вырастила. Аглая. Моя бывшая жена.КЛЕРК:Упс. Так вот чего ты у Демьяна работаешь… Или… Стоп. Извини…АНТИП:Она тоже кинозанимается. Кинопродюсер. Кинопродюсер – ша. Сама же и снимает. Параллельное кино. Для неё что Санденс, что Кинотавр – одна хрень и сговор. Бескомпромиссная.КЛЕРК:Арт-хаус, говоришь… Богема… АНТИП:Авангард. Вот ты задумывался – что значит сделать «чёрный квадрат» в кино? Нет. А она всю жизнь об этом думает. И меня слегка подзаразила. Но когда мы расстались – я побухал года три, и всё прошло.КЛЕРК:Что-то я припоминаю… Мы тогда с тобой как раз и познакомились, по пьянке… Ты говорил про какую-то стерву - старше тебя на пять лет, которая пьёт твою кровь.АНТИП:Это я сценарий такой сочинял… Тоже, суки, никто не купил… А потом Демьян нанял редактором – и я стал просто подбухивать, беззлобно. Детей то у нас не было. Чего обижаться? Синоним женщины – свобода. Демьян говорит – у него и дочь и жена такие свободные, что постоянно воюют. Настоящая-то её мать погибла, в автокатастрофе… Она ещё совсем ребёнком была. В смысле – дочь. Майя. А потом у неё мачеха появилась. Если бы Демьян тогда… А, блин, фигня всё это…Выпивает.КЛЕРК:Да, я читал… Обычное дело… Смерть. Нет. Это хорошо, что вы близко общаетесь, по семейному… Как же она её вырастила, ты говоришь – в смысле, мачеха приёмную дочь, если они воюют?АНТИП:Сразу видно человека, который не был на войне. Это ж самое любимое дело. Самое яркое. Чистый адреналин. Как без него хоть что-то вырастишь?КЛЕРК:Маньяк. Опять про войну творишь? Да, хотя ты всегда про войну творишь. Ты же ничего другого не знаешь. А как же мир? Где ж твоя драматургия?АНТИП:У Толстого «мiр» – через «и» с точкой, которую большевики упразднили. Это не мир без войны – а мир как сообщество людей, мирское. И вот в нём – постоянная война пребывает. И никакого мира через «и» без точки не предвидится. Потому что такова сама психика. И выросшая из неё система. И система сама себя воспроизводит через культуру. И даже если психика меняется – культура всё равно ей осиновый кол вобьёт куда надо, без эмоций. Так, между прочим, Демьян учит. Тебе с ним работать теперь.КЛЕРК:Да мне только по цифрам. Мне сюжет не важен. Жанр – да. Комедия – хорошо. Трагедия – смотря, кто играет… Да плюнь! Купят твои сценарии! Все купят, до последнего! Маркетинг рынка всё разрулят. Ничего личного.^ Всё время разговора они выпивают, каждый по-своему, не чокаясь – лишь иногда подавая друг другу какие то знаки.АНТИП:Прикольно… Слушай… А у тебя нет ощущения, что за нами кто-то наблюдает?КЛЕРК:Оно у меня с рождения. Это ощущение. Это просто рефлекс. Он никак не влияет ни на чёрный список, ни на матрицу получения ипотёчного кредита для лохов…АНТИП:Почему для лохов?КЛЕРК:А тут всё – для лохов. Здесь не было апгрейда. Здесь надо всё время что-то местным духам подносить… Вот об этом – написал бы свою пьесу! Первую пьесу эпохи модернизации. Вдруг чего изменится?АНТИП:Ага. Нашёл демиурга… Я тебе не «альфа» и «омега»…КЛЕРК:А я – попробую!^ Клерк льёт из бутылки себе на ладонь и плещет на шесть сторон света.Где-то что-то грохочет – гроза, или газ взорвался.Появляется ДЕД.АНТИП:Дед, моё почтение! Познакомся – это Клерк. Он мой коллега по совместному бизнесу с мёртвыми душами. Это которые венки воруют и на видеоэкранах свастики рисуют пульвелизаторами!КЛЕРК:Да что ты несёшь?АНТИП:А как мне ещё тебя представить? Дурака безмозглава?КЛЕРК:Глава… ГлогО! Не надо меня представлять – я и так есть, что я есть, без твоих представлений! А свастика, между прочим… Ладно, не будем… АНТИП:Да вся твоя жизнь - трансплансвастика головы-ластика. И главное там – план! И никакие билибинские грибочки тебе и твоему банковскому начальству не помогут! Дед! Прости! Это мы так – бухие уже! Я год не пил! Представляешь, сила мысли?!!^ Во время их спора Дед смотрит внимательно то на одного, то на другого.ДЕД:А мне что?! Добры-молодцы!! Богатыри! Да пребудет с вами светлая сила! Бухаете, робяты?АНТИП:Подставляй стакан, Дед.ДЕД:Да не. Я с Новочеркасска в завязе.АНТИП:Это у него шутка такая. ДЕД:Сам ты шутка. Там, знаешь сколько людей погибло? И сколько ещё потом Хрущ расстрелял? Как тут не выпить? Наливай, ты… Чурила…^ АНТИП и Клерк наливают деду в пластиковый стакан.ДЕД:Ну… Помянем…Все выпивают.КЛЕРК:Чурила? Это кто? Чур меня – знаю… Чурила – в смысле, пращур? Предок? Неандерталец, типа. Синтоизм, как в Японии?ДЕД:Ха! Эка загнул! То-то, брат, христианский акробат! Ну и друг у тебя, Антипушка-толстовец. Главного не знает! А ведь вроде - русскоязычный! И - не ведает! А ведь Чурила – наш главный четвёртый богатырь! Меня из-за него из Университета выгнали. Ещё при Берии дело было. Изучали мы на филфаке киевский эпос – ну, это все знают. Богатыри! Картина! Трое на распутье! Илюша, Добрыня да Алёшка с лучком. А что был у них четвёртый друг-закадыка – да вымарали его из народной памяти давным-давно – про то я и разузнал. Оказалось – государственная тайна.КЛЕРК:Да ладно! Был четвёртый? И что – до сих пор запрещён?АНТИП:Кто в народной памяти умер – тот круче, чем запрещён. Запрещён – это пиар. А тогда его не было. В смысле – пиара. А Чурила – был. В смысле - запрещён… Да, Дед?КЛЕРК:Пиар изначально был и есть – чего ты плетёшь, Антипушка-толстовец, аль совсем заплутал? Не даром тебя попы отлучили! Корень – луч! ДЕД:Луч. Луч! Я уж не знаю как изначально, но при Берии, сынки, пиар этот ваш точно уже был. Вся Лубянка пиарилась – не скажу, правда, как, но точно! Подписка о неразглашении, не знаю… забыл... А мне за этого Чурилу, которого я сам для себя открыл, и хотел со всеми поделиться, как честный учёный вьюноша-студентуоз – вот за него, Чурилушку, и пришили мне, советскому рабу, антисоветскую деятельность. На факультете. Единогласно. Филология – мать наук, между прочим. Режим, повезло мне, рабу безбожному, был тадыть либеральный, знамо, не расстреляли. И то - слава Чуриле! Потом уже в Новочеркасск попал, на вагоноремонтный завод... А как там всё случилось с тем расстрелом, где я ногу почти потерял – пришлось с бухлом мне и завязать. Чудом выжил, сынки, чудом-юдом. С обеими ногами, хожу, не ползаю гадом на брюхе. Чур меня, Чурила Плёнкович! Как говорил одноногий Сильвер – пусть живые завидуют мёртвым!Могилки вокруг начинают светиться весёлыми гнилушками и хороводами светлячков. Никто из них поначалу этого не замечает – но каждый втягивается постепенно в это разгорающееся вокруг буйство ночных красок полнолуния.АНТИП:Точно! Слава Чуриле! Надо выпить! Эх, Дед – с тобой не чокнешься! Сколько ты с черепами разговаривал? Сколько призраков видел?ДЕД:Мне одного этого Чурилы, мил человек – и то хватило на всю жизнь.КЛЕРК:А почему это он - Плёнкович? Что это за плёнка такая?ДЕД:А я то как раз утверждал что он – Пленкович. От слова плен. Но на Лубянке меня уверили, что всё-таки – Плёнкович. Дескать так в скрижалях. А я им – а где те скрижали? Пока, мол, я сам своими глазами не увижу, что у древних северных новгородцев была буква «Ё» на бересте… Среди прочих буквиц… Ну, ничего. Дубинками по пяткам уверили, как Мандельштама. Есть чем гордиться. Каждый шаг – воспоминание… история! Это же потому как – из Торы! Не знали, что ль? Эх вы. Деревня! Ну, ничего – будет у каждого свой ментальный Новочеркасск…^ Все трое выпивают и затихают. Сидят в тишине.Издалека звучит мелодия «Лили Марлен» на старом патефоне.Слышен женский крик вдалеке: «Чурила! Чурила меня!» Все прислушиваются – но теперь вокруг лишь тишина. Только песня вдалеке.ЗТМ^ Сцена 3-я.Супер-квартира Демьяна. Комната Майи. Творческий беспорядок.Майя неглиже валяется на кровати с ноутбуком и разговаривает по скайпу.^ На экране на заднике сцены крупно её лицо в окошке скайпа.МАЙЯ:Я даже не думала, что это настолько вставляет! Просто переворачивает! Да нет – выворачивает! Ты знаешь – искусство это форма и содержание в своей художественной цельности. Через это высший уровень энергии только и можно постичь. А искусство это энергия в чистом виде. Но если кто блокирует… блокирует… А потом как – ба-бах!!! Ну, ты врубаешься, о чём я… Всё самое сильное всегда завязано на секс… даже так - секс основа любой связки… Ну там – участки мозга, нейроны… Ты понял… Вот! Слушай!^ Майя врубает на полную мощность песню Егора Летова «Долгая счастливая жизнь» или что-то типа (м.б. в транс обработке, ремикс или что там).Окошка скайпа тухнет. На экране – клип жёсткая военная нарезка.^ Она не слышит как в комнату заходит её отец Демьян ДЕМЬЯН (его фамилия – псевдоним, о чём никто-никто не знает).Майя танцует энергичный агрессивный танец типа шаманского.^ Майя вдруг останавливается. Резко оборачивается и видит отца.МАЙЯ:Ты?! Подкрался незаметно?!Отец и дочь смеются.ДЕМЬЯН:Понял, что ты входишь в роль - и решил не отвлекать.МАЙЯ:На твоём дурацком инновационном цифровом телеке этого навалом. И ни в какую роль я не вхожу. Зачем я вообще на это повелась – быть актрисой, учиться в этом шизоидном театральном? Только из-за тебя, папуля. Ну ладно уж, доучусь. Штемпель будет хоть на лбу. Штрих-код на затылке. Хоть микрочип в мозгах. Чего не сделаешь ради… чтобы не было войны! ДЕМЬЯН:Я тебя ни о чём не просил, дочь, не выдумывай. Я просто думал – ты найдёшь друзей в кругах, так сказать, молодёжной богемы. В мажорном духе.МАЙЯ:Какие могут быть друзья, папа? У твоей дочери? Ты наивен? Или продюсируешь очередную мелодраму для дебилов?ДЕМЬЯН:И то и другое. Кстати – я собираюсь снимать фильм про войну. Сегодняшнюю – не историческую войну. А как она есть сегодня, вокруг нас. И этот фильм будет совсем не для дебилов. Возможно, он поедет в Канны. Когда будет готов сценарий – ты его прочтёшь?МАЙЯ:А ты ведь не обманешь наивную девочку? Как в прошлые пять – или сколько там ты давал мне читать сценариев? Шесть? И всегда ты говорил одно – а когда я начинала читать, там было совсем другое…ДЕМЬЯН:Понимаешь, дочь… Я тебе как то это уже объяснял. У некоторых людей в крови… нечто типа наркотика… В крови, в мозгах, на языке… МАЙЯ:Типун, что ли? Папа, в кои веки ты учишь меня про наркотики? Конечно. Ты знаешь про них гораздо больше меня, и даже, я знаю, употребляешь. Но ведь мы с тобой договорились ещё очень давно – мне неинтересна эта тема. После того, как я отравилась шампанским на тринадцатилетие – никакие дурманящие средства меня категорически не прельщают. На психическом уровне.ДЕМЬЯН:А как вас учат? Могла бы ты по системе Станиславского сыграть наркоманку? Алкоголичку? Ещё там стерву какую-нибудь?МАЙЯ:Это всё, что ты можешь мне предложить в своём кино, папец? Ты ведь знаешь – меня тошнит от блокбастеров. В твоих фильмах мне с определённого возраста интересны как раз неудачи и провалы. В них хоть что-то живое шевелиться. Сними что-нибудь как следует неудачное – и тогда я смогу настроиться и поверить. Что люблю кино и хочу им заниматься по жизни…ДЕМЬЯН:Ты можешь ничем не заниматься. Хочешь, я куплю тебе ресторан где-нибудь в Македонии, на берег Адриатического моря? Или какое там?МАЙЯ:Ты всё время хочешь сплавить меня куда-нибудь за границу. А я ведь патриот своей страны. Ты не замечал, случаем? Изготовитель фальшивой пропагандонской зомбоматрицы?ДЕМЬЯН:Ну… Хорошо, хоть фальшивой… Могли бы и настоящую… Ты в Интернете тоже так выражаешься? Какой у тебя ник? Ты соблюдаешь все правила безопасности. Которым я тебя учил? Дело ведь не в политике, нот пёрсонал, ничего личного… МАЙЯ:То, что ты и твои дружки называете политикой – меня не интересует. Не беспокойся.ДЕМЬЯН:Дочь, что-то ты не в духе…МАЙЯ:Я то как раз в духе. Просто наверно у меня дух – наоборот.ДЕМЬЯН:Без разрушительного нонконформизма отдельных личностей, готовых самоотверженно умирать за идеи человеческой свободы - цивилизация давно превратилась бы в единый концлагерь. А так ещё теплятся какие-то маргинальные островки… Шоу… Помнишь, мы с тобой смотрели «Стенку» Алана Паркера? Это же гениально! Вдохновляет на века! Ты ещё захотела с ним встретиться – я тебе пообещал, и ты говорила с самим Аланом Паркером, когда он приезжал к нам на фестиваль. Тебе десять лет наверно было всего – ты и не помнишь небось… А он вообще уже глубокий старик.. Если не умер.. Вроде нет – я бы знал…МАЙЯ:(поёт) Ви донт нид ноу эдюкейшен! Ви донт нид ноу форс-контрол!Я-то помню. Пап, я вообще-то на тебя удивляюсь, не на себя. Я то живу с этой «Стенкой», у меня в голове картины и музыка из неё каждый день – а что у тебя то в голове? Бюджеты? Ты мне даёшь читать сценарии каких-то бездарей подхалимов – и на полном серьёзе считаешь, что занимаешься делом? Что не предаёшь каждый день те идеи, на которых меня воспитывал? Может быть ты или я – шизофреники? Это хорошо, конечно – что мы при этом адекватные…^ Демьян садится рядом с дочерью. Обнимает её.ДЕМЬЯН:Ты читала сценарий?МАЙЯ:Нет. Не успела.ДЕМЬЯН:Прочти. Мне важно твоё слово.МАЙЯ:А зачем тебе моё слово? Он же уже по любому написан, этот сценарий. Если я что-то скажу, что мне что-то не нравится, что там что-то не так – его перепишут, что ли? Если изначально писалось так, чтобы угодить тебе? Может быть, стоило поговорить со мной до того, как вообще задумывать что-то?ДЕМЬЯН:Это я так не могу. Я в потоке. Оно идёт само. Тебе незачем отвлекаться, ты следующее поколение. И я хочу работать для таких людей, как ты. С твоим сознанием. Для твоих друзей. За вами будущее. Чушь несу, да?МАЙЯ:Запипец - какую. Как будто на планете что-то вообще меняется? Хорошо хоть атомную бомбу не взорвали – и то ещё не факт. Это вы дующее поколение – а мы уже нет. Мы чётко видим, какие вы все безумные и убогие. И никакое мы не поколение – у нас нет поколений. Мы – каждый за себя, потому что каждый уважает себя. А вы – все против всех – потому что ни хрена никого, кроме своего страха за имя ещё более худшие животные вещи. Хотя животные – лучше. Почему твоё ТВ не разбирается с этим парадоксом? В какой-нибудь передачке типа «Варим животных со звёздами»?ДЕМЬЯН:Майя, ты абсолютно права. Вот я и хочу навсегда завязать с нашим телевидением. Снять европейский хит – и отвалить.МАЙЯ:Ага. Как же. Это ж мафия. Они тебе устроят реалити ритуальную трапезу – из самого себя. Повар, вор и продюсер Хёпрст. Кто тебя вообще надоумил взять такой дурацкий псевдоним?ДЕМЬЯН:Молчи. Это самая большая тайна нашего истеблишмента. В день, когда вся страна узнает мою настоящую фамилию – страна рухнет. Ладно. Поедем, пообедаешь с нами.МАЙЯ:Пап, у меня нет настроения ни с кем общаться. Я вхожу в роль. У нас диплом. Надо сосредоточиться, и всё такое…ДЕМЬЯН:Майя, дочка… Почему я тебя так назвал – Майя? Вместе с мамой, конечно? Потому что всё - иллюзия. А ты – сверх-иллюзия. Отношения между иллюзиями не так важны – они перетекают друг в друга, из поколения в поколение, от человека к человеку, одни и те же, всё по кругу, солнце, ура, культ, кто не работает тот потребляет… Иллюзии не так важны – ни появляются чтобы исчезнуть. Сверх-иллюзии меня интересуют. А чтобы ими заниматься – нужны условия. И тут уж не надо скупиться на создание каких-то дополнительных иллюзий… Со временем и очень быстро ты поймёшь, как вообще устроены люди и их иллюзии… МАЙЯ:Как я могу что то делать в кино? Кто я такая? Только из-за тебя? Это нечестно. Кино слишком дорогое удовольствие. Я должна пробиться сама. И я счастлива, что у меня мамина фамилия.ДЕМЬЯН:Правда? Да ладно? Фамилия! Это так важно! Дочка! Фамилия вообще ни при чём. Главное – чтобы все люди были счастливы. Согласна?МАЙЯ:Только этим и живу.ДЕМЬЯН:Ну и отлично! А сейчас – пошли обедать. Аглая выбрала какой-то умопомрачительный ресторанчик… забыл какой кухни, неважно, в принципе…МАЙЯ:Давайте без меня. У меня дипломный прогон, типа того.ДЕМЬЯН:Ты что – опять не разговариваешь с Аглаей?МАЙЯ:Я никогда с ней не разговаривала. Но при этом всегда была в прекрасных отношениях. Мы без слов можем друг друга понять. Но… не поеду с вами я не поэтому. Пап, мне надо учиться. Ты меня заставил – так что не пеняй. Да и Аглая сама будет рада, что я с вами не поехала, вот увидишь.^ Демьян целует дочь.ДЕМЬЯН:Ты мой главный драматург. Вот сейчас все бросились всё модернизировать… А мне кажется – надо просто вернуться в сказку. Мне тут на днях придумалось, например, что живую и мёртвую воду можно объединить в один нано-комплекс, выделить суть и – отменить смерть! Смерти – нет! Как тебе? Убого?МАЙЯ:Если бы… Это ведь будет просто ещё одна ампула. Сути там нет.ДЕМЬЯН:Хорошо. Я подумаю. А ты почитай всё-таки этот сценарий. Он точно до тебя дошёл?МАЙЯ:Всё под контролем. Я фал скачала – но не открывала ещё. Что-то меня остановила, какая-то мысль…ДЕМЬЯН:Прочти скорее. Есть и у меня одна мысль – снять европейский хит и покончить разом со всем этим вселенским российским кинопозором. Ты со мной?МАЙЯ:Я же Майя. Сверхиллюзия. А кино – это иллюзия иллюзии… Хорошо. Пусть это будет ещё одна твоя попытка завоевать моё кинодоверие…ДЕМЬЯН:Ты моё кино.МАЙЯ:Вино и домино!^ Майя целует отца. Демьян уходит.Майя задумывается. Включает ноутбук.Смотрит на экране «Стену» Алана Паркера (эпизод песни «Ви донт нид ноу эдюкейшен…» - знаменитые дети в мясорубке и т.п.).ЗТМСцена 4-я.^ Ресторан под вывеской «Mood Low». Играет классическая музыка. Официанты в смокингах.Аглая сидит за столом и читает что-то с экрана удобного гаджета. Рассеяно ест и пьёт. Смеётся.Входит Антип. Он видит Аглаю. Она тоже его замечает.^ Антип подходит и садится к не