1. предметные области и особенности основных направлений институциональной экономики

1 . ПРЕДМЕТные области и особенности основных направлений ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ1.1. Краткая характеристика неоклассической экономической теорииПредмет и особенности неоклассики. Английский философ Имре Лакатош (1922–1974) подразделяет любую исследовательскую программу на две части: жесткое (твердое) ядро программы и ее защитный пояс1. Если неизменным остается не только жесткое ядро, но и защитный пояс, то программа является ортодоксальной. Модифицированной программа становится то­гда, когда изменяются элементы, составляющие ее защитный пояс. Наконец, если изменения затрагивают элементы, образующие жесткое ядро, появляется новая исследовательская программа. В экономической теории XX в. доминирующей стала не­о­классическая теория. Лауреат премии имени А. Нобеля в области экономики Р. Коуз писал: «В настоящее время господствует то понимание экономической науки, которое выражено в определении Л. Роббинса (1898–1984): Экономика – это наука, которая изучает поведение человека с точки зрения отношений между его целями и ограниченными средствами, допускающими альтернативное использование. Это определение превращает экономику в науку о выборе. На деле большинство экономистов, включая и самого Роббинса, ограничивают свою работу гораздо более узким кругом разновидностей выбора, чем предполагает это определение»2. Предпосылками неоклассической экономической теории, которые составляют ее жесткое ядро, а также защитный пояс, являются следующие концепции3. Жесткое ядро: 1) устойчивые предпочтения; 2) модель рационального выбора; 3) равновесные схемы взаимодействия. Защитный пояс: 1) точное определение типа ситуационных ограничений, стоящих перед агентом; 2) точное определение типа имеющейся в распоряжении агентов информации о ситуации, в которой они находятся; 3) точное определение типа изучаемого взаимодействия. Защитный пояс можно переформулировать другими словами4: 1. Права собственности остаются неизменными и четко определенными. 2. Информация является совершенно доступной и полной. 3. Индивиды удовлетворяют свои потребности с помощью обмена, который происходит без издержек, с учетом первоначального распределения. К характеристике неоклассики нужно добавить следующие моменты. Первый – методологи­ческий индивидуализм, заключающийся в объяснении коллективных целостностей (а также институтов) на основе деятельности отдельных лю­дей. Именно индивид становится отправной точкой в анализе институтов. Например, характеристики государства выводятся из интересов и особенностей поведения его граждан. Второй момент – игнорирование институциональной струк­туры производства и обмена, так как она не имеет значения при определении сравнительной эффективности окончательного размещения ресурсов. Известен особый взгляд неоклассиков на процесс возникнове­ния институтов – концепция спонтанной эволюции институтов. Эта концепция исходит из следующего предположения: институты возникают в результате действий людей, но не обязательно в результате их желаний, т.е. спонтанно5. Кроме того, достижение равновесия исследуется методом сравнительной статики, т.е. исходной точкой анализа является состояние равновесия, а затем показывается, как изменение параметров вызывает процесс адаптации, ведущий к новому равновесию. ^ Неудовлетворенность неоклассическим подходом. Неоклассическая теория перестала отвечать требованиям тех экономистов, которые пытались осмыслить реально происходящие экономические события, по нескольким причинам. 1. Неоклассическая теория базируется на нереалистичных предпосылках и ограничениях, а значит, использует модели, неадекватные экономической действительности. 2. Экономическая наука считает возможным расширить круг анализируемых феноменов, например таких, как идеология, право, собственность, нормы поведения, семья и т.п. Этот процесс получил название экономического империализма. 3. В рамках неоклассики применяется «вневременной» подход, практически нет теорий, удовлетворительно объясняющих динамические изменения в экономике. 4. Неоклассические модели абстрактны и излишне формали­зованы. Нобелевский лауреат 1973 г. Василий Леонтьев в статье «Академическая экономическая наука» (1982) писал: «Каждая страница экономических журналов пестрит математическими формулами, которые ведут читателя от более или менее правдоподобных, но абсолютно произвольных предположений к точно сформулированным, но не относящимся к делу теоретическим выводам... Год за годом экономисты-теоретики продолжают создавать десятки математических моделей и детально исследовать их формальные свойства, а эконометрики – приспосабливать алгебраические функции различных видов и форм к прежним наборам статистических данных, будучи не в состоянии заметно продвинуться в систематическом понимании структуры и принципов функционирования реальной экономической системы»6.^ 1.2. Старый институционализмОсновные характеристики и области исследований. Институционализм как направление экономической науки возник на рубеже XIX–XX вв. в США и сформировался к 1920–1930-м годам. Его формирование проходило под влиянием работ представителей немецкой исторической школы, социологии и других наук. Играя заметную роль в 1930, 1960 и 1970-х годах, это направление в своем развитии эволюционировало от старого (раннего, традиционного) институционализма к современному институционализму, который в свою очередь распадается на несколько направлений. Ранние институционалисты отрицают исходные принципы неоклассичес­кой экономики: существование изолированного, независи­мого и рационального экономического человека с устойчивыми предпочтениями, который руководствуется интересами макси­мизации полезности; имманентное стремление экономической систе­мы к равновесию; отсутствие проблемы получения и использования информации для принятия рацио­нальных решений, а также ставят под сомнение выводы и теории, основанные на этих предпосылках. Как отмечал М. Блауг, ученые, представлявшие данное направление, избе­гали концепций равновесия, рационального поведения, моментально­го приспособления и совершенной информации7. Основные характеристики институционализма8: 1) разочарование в неоклассической экономике, ее абс­тракт­ных, статичных теориях, основанных на гедонистических и атоми­стических представлениях о человеческой натуре; 2) потреб­ность в интеграции экономической теории и других обществен­ных наук, таких как социология, психология, антропология и юриспруденция, или то, что можно назвать верой в преимуще­ства многодисциплинарного подхода; 3) неудовлетворенность каузальным эмпирицизмом классической и неоклассической экономики, выражающаяся в предложениях проводить детализированные количественные исследования, и 4) стремление к большему общественному контролю над бизнесом, другими словами, благожелательное отношение к государственному вмешательству. Основоположник институционализма – крупный американский экономист, социолог, антрополог Т. Веблен (1857–1929). Основные его исследования связаны с теорией общественной эволюции. Важным фактором для Т. Веблена был не рынок, а институты, задающие рамки поведения индивидов на рынке, в политической сфере, в семье. Т. Веблен считал, что задачей экономистов является изучение норм, обычаев, привычек, а также их эволюции для интерпретации решений, которые принимают экономические агенты в разное время и в разных обстоятельствах. Для Т. Веблена характерен технологический детерминизм: развитие техники влияет на общественную психологию, т.е. причастность человека к технике автоматически определяет его психологию, заинтересованность в лучшем функционировании индустриальной системы. Т. Веблен по-своему объяснил структуру капиталистического общества (впоследствии названную «дихотомией Веблена»), подверг критике негативные явления современного ему капитализма. Социально-правовое направление раннего институционализма представлено в работах известного американского экономиста Джона Р. Коммонса (1862–1945), который проанализировал правовые основы функционирования экономической системы. Лидером эмпирического направления раннего институционализма стал так­же известный американский экономист Уэсли К. Митчелл (1874–1948), известный своими количественными исследованиями коммерческого цикла, а также как основатель Национального бюро экономических исследований США. В центре внимания институционалистов находятся институты (создаваемые людьми границы и рамки поведения), их эволюция, роль в определении экономического поведения индивидов, социальных групп и государства. Институционалисты относили к институтам составляющие как экономической, так и политической и правовой систем общества. Поэтому введение термина «институт» отражает в том числе стремление ученых изучить неэкономические явления. В результате институционалисты расширили предмет экономической науки за счет привлечения многих других дисциплин, придав исследованиям междисциплинарный характер. Свое внимание старые институционалисты сконцентрировали на трех группах проблем: взаимоотношения труда и капитала; взаимоотношения корпораций с мелкими и средними пред­приятиями; противоречия частных и общественных интересов (механизм социального контроля над экономикой и проблема национальных интересов). Они отрицали действие механизма автоматического установления равновесия в экономике и ставили вопрос о необходимости вмешательства государства в экономику еще до появления кейнсианства. Институционалисты одними из первых отстаивали идею государственного контроля над экономикой и предложили различные способы «социального контроля». Так, Т. Веблен выступил с программой передачи власти инженерно-технической интеллигенции с последующим контролем над производством. Повышение роли государства и его вмешательства в экономику предлагал Дж. Коммонс, который считал, что правительство сможет обеспечить баланс интересов различных слоев общества. У. Митчелл отстаивал возможность устранения кризисов за счет использования государственных расходов, выступал за организацию национального планирования. Впоследствии эти рекомендации были развиты и конкретизированы, особенно в области планирования. Не без основания к институционалистам относят Карла Маркса (1818–1883), который обосновал формационный подход к развитию общества в терминах производительных сил и производственных отношений, разработал теорию фабрики и первоначального накопления капитала, глубоко рассмотрел проблемы отчуждения труда, показал роль частной собственности, т.е. в целом использовал метод холизма и институционального детер­минизма. Из воспоминаний коллег, Т. Веблен ценил К. Маркса, а его самого некоторые называют «американским Марксом». Обобщение взглядов старых институционалистов приводит к следующим выводам о методологических особенностях9:  методологический холизм (целостность), в котором исходным пунктом анализа становятся не индивиды, а институты, т.е. характеристики индиви­дов выводятся из характеристик институтов, а не наоборот;  междисциплинарный подход к рассмотрению экономических процессов с привлечением данных социологии, психологии, политологии, права, этнографии и других наук;  эволюционный принцип в анализе экономических явлений, изучение их в развитии (в отличие от статичности господствующей теории);  принцип историзма, выражающийся в стремлении выявить движущие силы и факторы развития, основные тенденции общественной эволюции, а также обосновать целенаправленное воздействие на перспективы общественного развития;  акцентирование внимания на действиях коллективов (прежде всего, профсоюзов и государства) по защите интересов индивидов;  принцип институционального детерминизма: институты рассматриваются в качестве основного препятствия спонтанности развития, являются важным стабилизирующим фактором, задают «рамки» всего последующего развития;  использование в основном индуктивного метода, стремление идти от частных случаев к обобщениям, в результате чего институты анализировались без общей теории, в противоположность этому нео­классика была теорией без институтов;  применение эмпирического метода исследования, конкретного анализа с использованием обширного статистического и фактического материала.^ Особенности послевоенного институционализма. Институционализм возродился в послевоенный период. Основной его подъем приходится на 1950–1960-е годы, когда возникло несколько направлений, подходов, концепций. В этот период институционализм представляют такие известные экономисты, как: А. Берли (1895–1971), Г. Минз (1896–1988), Дж. М. Кларк (1884–1963) (теории трансформации капитализма); Дж. К. Гэлбрейт (1908–1993), Р. Хейлбронер (теории технократического детерминизма); Ф. Перру (1903–1980), Ж. Фурастье (концепции социологического направления); Г. Мюрдаль (1898–1987), К. Виттфогель, У.А. Льюис (анализ социальных систем и исследования проблем «третьего мира»). Одним из направлений институционализма этого периода является институционально-социологическое течение. Это направление представляют: Ф. Перру (Франция)10, Г. Мюрдаль (Швеция)11, У. Льюис (Великобритания), Дж. Гэлбрейт (США) и др. Оно возникло на базе ряда школ конца XIX – начала XX вв.: англо-амери­канского институционализма, молодой исторической и социальной школ Германии и др. Эти институционалисты – последователи Т. Веблена и Дж. Коммонса – выступают за частичную национализацию, максимальный объем государственного регулирования, насколько это совместимо с сохранением рынка и частной собственности как основ экономики. В среде институционально-социо­логического направления впервые зародилась идея индикативного планирования, т.е. программы, способной оказать прямое воздействие на пропорции воспроизводства. Лидеры данного направления являются сторонниками активной социальной политики государства, причем по возможно большему числу аспектов. Примером может служить программа «повышения качества жизни» Дж. Гэлбрейта, оказавшая влияние на идеологические концепции левого фланга Демократической партии США и ряда социал-демокра­тических партий Западной Европы. Институционалисты выступали против методологического индивидуализма экономистов неоклассической школы, а также исходной посылки об атомистичности рыночных структур и о совершенной конкуренции как всеобъемлющем механизме регулирования экономики. В этой связи они критиковали идею детерминированной целевой функции, максимизируемой рациональным экономическим субъектом при заданных ограничениях. Большое внимание институционалисты уделяют общественным противоречиям. Западное общество, считают они, достигло такой стадии, которая характеризуется глубоким несоответствием уровня развития науки и технологии общественным институтам. Обратившись к изучению реальностей экономической жизни, институционалисты особо выделили проблемы экономической власти, связанные, во-первых, с процессами монополизации, перестройки рыночных структур и изменениями в рыночном механизме и, во-вторых, с возрастанием вмешательства государства в социально-экономические процессы. Внимание институционалистов привлекали проблемы экономической власти в различных ее аспектах: источники, формы, масштабы, способы реализации, последствия, методы ограничения; власть на микроуровне и в экономической системе в целом, связь экономической и политической власти. В орбиту экономических исследований попали вопросы, связанные с воздействием политики государства на развитие экономики, конфликты интересов в сфере экономики. В послевоенный период большое влияние на экономическую мысль оказала «кейнсианская революция». Хотя институционализм связывал с государственным регулированием надежды на создание стабильной и эффективной системы, в которой сочетались бы частные и общественные интересы, он не растворился в кейнсианстве. Институционалисты всегда подчеркивали значение социального контроля над экономикой, связывая его с проблемой общественного интереса, содержательных критериев общественного благосостояния. Поэтому многие из них видели узость кейнсианства, оправдывающего государственное регулирование необходимостью корректировки рыночных неравновесий. Институционалисты, доказывая необходимость позитивной роли государственного регулирования, стремились выйти за пределы сугубо рыночного подхода. К числу основных характеристик институционально-социоло­ги­ческого направления следует отнести12:  стремление реализовать идею социального контроля над производством посредством планирования;  разработку практических мер по решению социальных проблем развитых капиталистических стран;  попытку разработать рекомендации для преодоления отсталости и нищеты, унаследованных развивающимися странами от колониализма. Вместе с тем послевоенный институционализм отличался от институционализма 1930-х годов как в области методологии, так и в области теории. Основная проблематика 1930-х годов – монополизация экономики и конфликты интересов – после окончания второй мировой войны отодвинулась на второй план. Эволюция институционализма на новом этапе выразилась в явном преобладании индустриалистско-технократического подхода. Корни индустриалистских концепций легко прослеживаются в основных работах Т. Веблена; однако в 1950–1960-х годах эти концепции утратили прежнее критическое звучание. Многие институционалисты теоретически реабилитировали большой бизнес, поскольку с ним связывали научно-технический прогресс. Согласно их концепции, научно-техническая революция – это величайшая революция, способная решать фундаментальные общественно-полити­чес­кие проблемы. В качестве основного носителя рациональности и движущей силы экономического прогресса выступают крупные корпорации, которые функционируют на принципах индустриализма. В 1950–1960-е годы популярными становятся идеи о происходящей трансформации капитализма, прежде всего за счет изменения природы крупных корпораций. Эти идеи были связаны, во-первых, с концепцией «революции управляющих» и, во-вторых, с учением демократизации собственности на капитал. Решающую роль приобрели понятия, представляющие социально-экономичес­кую систему капитализма как качественно новый этап, – «народный капитализм», «общество всеобщего благосостояния» и др. Государство, с точки зрения институционалистов, претерпело кардинальные изменения, вследствие чего основной целью его стало обеспечение «благоденствия для всех членов общества». На этой основе получили развитие различные теории «социального контроля», что наряду с идеей трансформации капитализма было характерно для институционального направления послевоенного периода. Дж. Гэлбрейт – продолжатель Т. Веблена, предложившего начальный вариант технологического детерминизма, – дает развернутое применение технологического подхода к социально-экономическим явлениям современного ему капитализма. Комплекс предлагаемых им реформ Дж. Гэлбрейт называет «новым социализмом», который не противостоит капитализму, а озна­чает лишь усиление вмешательства государства в экономику для стабилизации всего строя. Новый социа­лизм Дж. Гэлбрейта соответствует «смешанной эконо­мике». К институционалистам относят К. Айреса (1891–1972; взаимосвязь культуры и хозяйственной деятельности), Я. Корнаи (критика принципа равновесия), авторов теорий постиндустриального общества, теорий конвергенции и др. К 1970-м годам относится разделение институциональной теории на «старый» и «новый» институционализм.^ Кризис старого институционализма и модификация теоретических подходов. В конце 1960-х – первой половине 1970-х годов традиционный институционализм столкнулся с рядом противоречивых процессов в экономике и возрождением неоклассической теории в экономической науке. Его представителям пришлось пересматривать свои коренные принципы, чтобы совместить их с признанием ведущей роли рыночного механизма. Противники указали институционалистам на то, что критическая, разоблачительная направленность их работ преобладает над позитивной разработкой экономических проблем, и уже в 1970-е годы у институционалистов появляется ряд позитивных разработок, делаются попытки их синтеза. Преобладание позитивного начала над критическим – это еще одна черта современного институционализма. И третья специфическая черта обновленного институционализма – стремление включить в свои подходы ряд элементов, присущих неоклассической теории (элементы кейнсианской теории давно уже используются институционалистами)13. В 1980-е и к началу 1990-х годов обозначился кризис этого направления институционализма, особенно когда выявилась несостоятельность вывода институционализма 1960-х годов о неизбежности конвергенции капитализма и социализма как двух «равноправных» систем. Новое поколение традиционных институционалистов выступило на авансцену в 1980-е годы, призывая по-новому подойти к критике противостоящих теорий (неоклассической и марксистской), к оценке самого ин­ституционализма и к экономическим реалиям. Старый институционализм обвинял противостоящие теории в игнорировании реальной социально-экономической структуры и проблем общественного развития. Современные традиционные институционалисты опираются на «самокритику», которой подвергают сложившиеся теории сами представители этих теорий, т.е. на внут­ренний кризис ортодоксального течения. Ряд неоклассиков отказался в 80-е гг. от принципа полной рациональности, претензий на способность к предвидению на основе теоретических моделей, возмож­ности прийти к формуле устойчивого и единственного общего равновесия, если при этом учитывать различия в инди­видуальных предпочтениях, в индивидуальном и групповом по­ведении. Развернутую характеристику отношения современных институционалистов к марксизму дает У. Самуэльс: «Институционалисты согласны с марксистами в том, что власть важна, системные изменения должны учитываться экономической теорией, методологический коллективизм должен дополнять собой методологический индивидуализм, экономика (и политика) являются продуктами человеческой деятельности и поддаются реформированию, и, между прочим, интересы масс, например, рабочего класса, должны занять место в экономической теории; иначе они будут исключены или недооценены вследствие молчаливого либо явного упора на интересы господствующих высших классов». Далее У. Самуэльс продолжает: «Но институционализм в общем критичен к марксизму за его концепцию экономического класса, за концепцию экономической трансформации (в противоположность институционалистской концепции, открытой для различных возможностей дарвиновской эволюции), за упор на революцию в противоположность реформам, за узкую трактовку ценности и экономической роли правительства»14. Отметим, что У. Самуэльс противопоставляет понятия «трансформация» и «эволюция», хотя трансформация может носить и эволюционный характер, а эволюция не исключает качественных «скачков». В отличие от предшественников, современные институционалисты признают наличие противоречий внутри самого институционализма, так как одни институционалисты рассматривают свои работы как дополнение к неоклассике, другие считают, что эти два направления противоречат друг другу; одни институционалисты делают упор на критику, а другие – на позитивное развитие теории; сами институционалисты развивают свою теорию по-разному. Тем не менее близкие к традиционному институционализму экономисты полагают, что реалистическая экономическая теория должна включать социальные изменения, социальный контроль, коллективные действия, технологию, процесс индустриализации и рынок как институциональный комплекс, а не как абстрактный механизм. Если недостаток неоклассической теории состоит в неспособности учесть и объяснить институциональную структуру экономики, то глубокий изъян старого институционализма – теоретическое «растворение» индивида в институтах, что было названо Дж. Ход­ж­соном «окультуриванием». «Старая» институциональная теория предусматривает процессы «окультуривания», посредством которых формальные и неформальные институты и культурное окружение формируют индивидуальные цели, задачи, ценности, роли или функции предпочтения. Позиция современного институционализма по этому вопросу изложена Дж. Ходжсоном и Э. Скрепанти. Они считают, что необходимо избегать чрезмерного упора на субъективность и индивидуальность, так как это означало бы недооценку культурного и институционального контекста или трактовку последнего как ненамеренного последствия индивидуальных действий. Однако и другая крайность не дает решения. Если считать, что индивидуальность определяется социальным окружением, тогда один тип редукционизма заменяется другим, методологический индивидуализм – методологическим холизмом. Оба под­хода не удовлетворяют. «Задача заключается в необходимости так сформулировать отношение между действием и структурой, чтобы сохранить структурную природу действия и реальность самого выбора и действия»15. Эта сложная задача до сих пор не решена. Согласно старому институционализму объектом эконо­миче­-с­кой теории является распределение экономической власти. Компромиссный подход новых традиционных институционалистов дан в следующем рассуждении У. Самуэльса. Пред­мет институциональной экономической теории – это «эволюция организа­ции и контроля экономики как целого, а не только аллокация ресурсов, распределение доходов, определение агрегатных условий дохода, выпуска, занятости и цен внутри данной системы». В подходе к этим проблемам институционалисты, как правило, используют большее число переменных, чем неоклассические экономисты. Дж. Ходжсон и Э. Скрепанти предлагают предварительное определение экономичес­кой теории «как науки о процессах и социальных отношениях, управляющих производством, распределением и обменом богатства и дохода». Если неоклассики не только сводят всю экономику к рынку, но и считают рыночными все общественные отношения, то институцио­налисты делят экономику на рынок и не рынок, рассматривая то и другое как сферу действия институтов, исследуют взаимодействие рынков и институтов, рыночных и нерыночных сил. Мнение У. Самуэльса: «Институционалисты считают: а) экономика включает больше чем рынок; б) действующий механизм аллокации – это не чистый концептуализированный рынок сам по себе, а институты, или властные структуры, которые формируют реальный рынок и действуют через него... в той мере, в какой рынок существует»16. Институ­ционалисты этого направления пытаются создать обобщенную теорию «социальной ценности». Ценности выражены через выбор из существующего набора возможностей (как в неоклассичес­кой теории цен), а также через динамику структуры власти и властных взаимодействий при формировании структуры наборов. Аллокация, таким образом, – функция не только рынка в узком смысле, а результат всей системы организации и контроля в экономике. Более того, понятие ценностей выражено не толь­ко в товарах и факторных ценах, но также в терминах ценностей и действу­ющих правил законодательства и норм морали, которые управляют учас­тием и устанавливают различия в экономике. В целом по­нятие ценности распространяется за рамки цены до соци­альной ценности, которая влия­ет на функционирование экономики, частично определяя и формирование рыночных цен. В целом традиционный институционализм пока не смог предложить самостоятельной исследовательской программы, хотя активная деятельность современных традиционных институционалистов свидетельствует об интенсивном поиске данной программы в позитивном ключе. Об этом, в частности, свидетельствуют «Энциклопедия по институциональной и эволюционной экономической теории» («Тhе Elgar Companion to Institutional and Evolutionary Economics», eds. G.S. Hodgson, W.J. Samuels, M.R. Tool, 1994); журнал «Journal of Economic Issues». Среди наиболее известных современных традиционных институционалистов следует выделить У. Даггера, Ф. Мировски, А. Мэйо, М. Ратфорда, Дж. Ходжсона, Э. Скрепанти, У. Самуэльса и др. Некоторые из современных традиционных институционалистов одновременно относятся к представителям эволюционного институционализма.^ 1.3. Новая институциональная ^ экономическая теория Характеристика новой институциональной экономической теории. 60–70-е годы XX в. отмечены оживлением институционализма (преимущественно в США), выразившимся как в росте числа сторонников направления, так и в содержательном изменении институциональных воззрений. Как было отмечено ранее, старый институционализм не смог дать общезначимой программы исследований и это подтолкнуло к развитию в микроэкономической части экономической теории направления, которое ориентировано не на кардинальный пересмотр, а на мо­дификацию исследовательской программы. Появление данной теории связано с именем лауреата Нобелевской премии в области экономики Р. Коуза (р. 1910). Ключевые идеи нового направления изложены в статьях Р. Коуза «Природа фирмы» (1937) и «Проблема социаль­ных издержек» (1960). Работы Р. Коуза существенно скорректировали представления о предмете экономической тео­рии и включили анализ институтов в исследование проблемы экономическо­го выбора. Данный подход получил развитие в работах другого нобелевского лауреата – Д. Норта. Его подход ориентирован на объяснение структуры и изменения экономик в исторической перспективе на основе исследования взаимосвязей инс­титутов, организаций, технологии, влияющих на уровень трансакционных издержек и зависящих от последних. В отличие от традиционного институционализма это направление получает название сначала неоинституционализма, а затем – новой институциональной экономической теории (НИЭТ). Новый институционализм предстает как учение, ориентирован­ное на человека, его свободу, открываю­щую путь к экономически эффективному, устойчи­во развивающемуся на основе внутренних стимулов обществу. В данном учении обосновывается идея ослабления воздействия государ­ства на рыночную экономику с помощью самого же государ­ства, достаточно сильного, чтобы установить в обществе правила игры и контролировать их соблюдение. Если в качестве точки отсчета взять ортодоксальную неоклассическую теорию, то новая институциональная экономическая теория – модификация неоклассической исследовательской программы, а традиционный институционализм – новая исследовательская программа (по крайней мере в проекте) с точки зрения набора таких принципов, как методологический индивидуализм, рациональность, эко­номическое равновесие. Новый институционализм принимает модель рационального выбора как базовую, однако освобождает ее от ряда вспомогательных предпосылок и обогащает новым содержанием17. 1. Последовательно используется принцип методологического индивидуализма. Согласно этому принципу реально действующими «акте­рами» социального процесса признаются не группы или организации, а индивиды. Государство, обще­ство, фирма, а также семья или профсоюз не могут рассматриваться как коллективные образования, поведение которых подоб­но индивидуальному, хотя и объясняются на основе индивидуального поведения. Утилитаристский подход, предполагающий межличностные сравнения полезностей и соответственно по­строение функции общественного благосостояния, также непри­меним. В результате институты вторичны по отношению к индивидам. В центре внимания новой институциональной теории оказываются отношения, складывающиеся внутри экономических организаций, тогда как в неоклассической теории фирма и другие организа­ции рассматривались просто как «черный ящик», внутрь которого иссле­дователи не заглядывали. В этом смысле подход новой институциональной экономической теории может быть охарактеризован как наноэкономический, или микроэкономи­ческий. 2. Неоклассическая теория знала два вида ограничений: физические, порождаемые редкостью ресурсов, и технологические, отражаю­щие уровень знаний и практического мастерства экономических агентов (т.е. ту степень искусности, с какой они превращают исходные ресурсы в готовую продукцию). При этом она отвлекалась от институциональной среды и издержек по заключению сделок, считая, что все ресурсы распре­делены и находятся в частной собственности, что права собственников четко определены и надежно защищены, что имеется совершенная инфор­мация и абсолютная подвижность ресурсов, и т.д. Новые институционалисты вводят еще один класс ограничений, обус­ловленных институциональной структурой общества, также сужающих экономический выбор. Они подчеркивают, что экономические агенты действу­ют в мире положительных трансакционных издержек, плохо или недостаточно определенных прав собственности, в мире институциональных реальностей, полном риска и неопределенности. 3. В соответствии с неоклассическим подходом рациональность экономических агентов является полной, независимой и объективной (гиперрациональность), что равнозначно рассмотрению экономического аген­та как упорядоченного набора стабильных предпочтений. Смысл экономического действия в модели со­стоит в согласовании предпочтений с ограничениями в виде на­бора цен на товары и услуги. Новая институциональная теория отличается большей реалистичностью, что находит выражение в двух важнейших поведенческих предпо­сылках – ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. Первая отражает факт ограниченности человеческого интеллекта. Зна­ния и информация, которыми располагает человек, всегда неполны, он не может полностью переработать информацию и интерпретировать ее применительно ко всем ситуациям выбора. Другими словами, ин­формация – ресурс дорогостоящий. В результате задача на максимум превращается, по мнению Г. Саймона, в задачу на поиск удовлетворительного варианта решения в соответствии с определенным уровнем требований, когда объектом выбора является не конкретный набор благ, а процедура его определения. Раци­ональность агентов будет выражаться в стремлении экономить не толь­ко на материальных затратах, но и на своих интеллектуальных усилиях. О. Уильямсон ввел понятие «оппортунистическое поведение», которое определяется как «преследование собственного интереса с использованием коварства»18 или следование собственным интересам, которое не связано с соображениями морали. Речь идет о любых формах нарушения взятых на себя обязательств. Индивиды, максимизирующие полезность, будут вести себя оппортунистически (ска­жем, предоставлять услуги меньшего объема и худшего качества), когда другая сторона не способна это обнаружить. Более подробно эти вопросы будут рассмотрены в следующей главе. 4. В неоклассической теории при оценке реально действующих экономических механизмов за точку отсчета принималась модель совершенной конкуренции. Отклонения от опти­мальных свойств этой модели расценивались как «провалы рынка», а на­дежды на их устранение возлагались на государство. Неявно предполага­лось, что государство обладает всей полнотой информации и, в отличие от индивидуальных агентов, действует без издержек. Новая институциональная теория отвергла такой подход. Привычку сравнивать реальные, но несовершенные институты с совершенным, но недостижимым идеальным образом Х. Демсец назвал «экономикой нир­ваны». Нормативный анализ должен вестись в сравнительно-институциональной перспективе, т.е. оценки действу­ющих институтов должны исходить из сопоставлений не с идеальными моделями, а с альтернативами, осуществимыми на практике. Например, речь идет о сравнитель­ной