Игорь Воскресенский
Природуодолеть искусству удается,
Лишьесли все вокруг оно менять берется...
Ноисправлять пейзаж по мелочам нельзя;
Иукрашательство — бесплодная стезя
ЖакДелиль
Человеку,будь то король Франции или сотрудник современного офиса в Америке, можетпоказаться, что он властитель природы и волен решать, каким быть Версальскомупарку или лужайке у дома в Вашингтоне. Но это всего лишь иллюзия, ибо природа всовокупности с историей уже предопределила его решение. Нет, речь не офатализме, а о цикле событий и явлений, переплетающихся, взаимодополняющих, противодействующихдруг другу. У каждого индивидуума, несомненно, есть определенный сектор свободы,в рамках которого он может выбрать уникальное, неповторимое решение. Более того,его парк или лужайка, подобно открытой книге, позволяет профессионалу«прочитать» человека как личность. Но, выбирая стилистическое решение, идя по путиавангарда или ретро, создавая грандиозный ансамбль или сад «эго», кстати, оченьмодный на Западе, мы должны понимать, что действуем под влиянием окружения ипродолжаем то, что в нас уже заложено.
Созданиеландшафтного объекта — это только начало. Главное здесь процесс, в которомрастворяется человек, взаимодействуя с природой. Абориген ты или пришелец — наэтот вопрос нужно ответить прежде всего. Пришельцу вряд ли удастся растворитьсяв местной культуре и жить в полном согласии с окружающей природой. Даже есливнешне следовать принятым в данной местности правилам, традиции собственныхпредков непременно дадут о себе знать, «проявив» пришельца. Мобильностьчеловечества создала немало стран со смешанной культурой. Но до сих пор, еслимы хотим увидеть что-то подлинное, то едем в Таиланд, Китай, Марокко, Индию илиАнглию, Францию, Испанию...
Объектыландшафтной архитектуры качественно отличаются от статичных архитектурныхсооружений тем, что не только формируют пространство, но и изменяются вовремени. Трехмерная цикличность, когда в течение суток объект качественноменяется, дополняется сменами времен года с удивительными преобразованиями вприроде. И, наконец, собственно процесс закладки, формирования и увяданияобъекта...
Ниодин объект искусства не оказывает столь сильного воздействия на человека, какландшафтная архитектура. Если пластические искусства, литература, музыка и т.д.- для религии всего лишь средства, то природа и ее элементы с древнейших времени почти до наших дней сами являются объектами религиозного поклонения. И даже вустоявшихся религиях природные элементы несут подчас божественные признаки.Лотос, папирус, роза, лилия — не просто растения. Это символы власти фараона, французскогокороля, мусульманской религии. Вспомните яблоко. Этот символ встречаетсязадолго до Рождества Христова — именно с него началась троянская война. Кстати,изображая яблоки в райских садах, современные художники обычно грешат противистины — райским яблоком не только на Востоке, но и в Европе называют хурму.
Дажеспустя столетия имя Тамерлана, известного своими зверствами, в Узбекистанепроизносят вполголоса. Достаточно вспомнить его своеобразный вклад вархитектуру — сооружение башен из живых людей. Вместе с тем, пройдя путь отглаваря шайки до властителя народов, этот свирепый полководец к концу жизни — очудо! — занялся ландшафтной архитектурой. Он привез в Самаркандневольников-архитекторов, чтобы соорудить здесь пять крупных парков.
Ав другой части света Людовик XIV, изнеженный и изощренный в развлечениях потомственныймонарх, с помощью придворного ландшафтного архитектора Ле Нотра создаетуникальный ансамбль Версаля. Заметьте — не дворцовый ансамбль, не крепостныесооружения, а ландшафтный комплекс становится символом абсолютизма, носителемфилософии, объединившей католическую религию с монархической идеей. За многовеков до этого подобные восточные мировоззрения нашли свое воплощение в садахВеликих Моголов и в планировке дворцово-парковых ансамблей Пекина.
Дажеу египетских фараонов, многие века служивших символом безграничной власти, свободав выборе ландшафтных решений была ограничена. Те, кто создавал символы вечности- пирамиды, подчинялись определенным правилам. И фараоны отнюдь не былиисключением. Еще в третьем тысячелетии до н.э. эго вынуждено было подчинятьсятрадициям. Во дворце, например, обязательно устраивали водоем с рыбами и, желательно,с водными растениями (лотос — символ фараонов). На женской половине тоже былсвой сад.
Вельможитем более не имели свободы выбора — им оставалось подражать своему властителю, незабывая при этом, что ландшафтное эго — это еще и привилегия. То, что моглисебе позволить императоры, мандарины, фараоны и даже французские короли, недозволялось их наместникам и министрам. Во Франции есть известный парк Во ЛеВиконт, созданный раньше Версальского и дерзнувший соревноваться в величии скоролевским. Хозяин парка Н.Фуке, самый богатый вельможа того времени, наивнополагал, что и его ландшафтное эго может создать образ идеальной гармонии черезприроду. Но вскоре горько поплатился за это. Власть на то и власть, чтобы недавать никому подняться выше себя даже в создании парка. Почти сразу же послеторжественного открытия великолепного комплекса вельможа был разжалован и егокарьера закончилась. Зато Ле Нотр начал работать над Версальским парком, удовлетворяяландшафтное эго короля.
Регулярныепарки во французском духе со свойственной им осевой планировкой, дорогостоящимисистемами озеленения, геометрически четкими газонами, сложным наборомматериалов, каскадами фонтанов и изобилием скульптурных элементов, заложилиоснову классического стиля в ландшафтной архитектуре, став символомабсолютизма. Как показывает история, всякий раз, когда в той или инойгосударственной системе усиливалась тенденция к авторитарности, в ландшафтной архитектурепоявлялись черты классического направления.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.archjournal.ru/