А.С. Морозов
В данной статье собраны и стилистически переработанывыдержки из московских журналов 1920-х годов. Это — своеобразная попыткавзглянуть на рыночную торговлю тех лет глазами современника.
Конечно, здесь описаны не все рынки, а наиболеехарактерные и примечательные. Всего же в Москве тогда их было более двадцати.Одни появлялись, другие исчезали, перебирались с места на место: знаменитаяСухаревка, например, меняла свой адрес несколько раз, периодически распадаясьна несколько вполне самостоятельных «торговых точек». В 1929 году этомумногообразию пришел конец: старые рынки исчезали один за другим. Наступалаэпоха однотипных крытых колхозных рынков...
Если вам овощи-фрукты нужны —
Вы на Болото идти должны!
Болотный рынок — средоточие фруктово-овощной торговлиМосквы. В огромных лабазах — горы фруктов и зелени, на грязной площади уМосквы-реки толпятся возы с яблоками и сливой. Торговцы на Болоте — самыесолидные и степенные. В 1924 году «болотинцы» устроили в честь пятидесятилетиясвоего рынка торжественный спектакль в театре Корша и чинно восседали впартере, внимая славословиям в свой адрес коллег по профессии.
Болото именуют «брюхом Москвы» — ежедневно через негопроходит свыше 100 тысяч тонн овощей и фруктов.По весне, как толькоподмосковный крестьянин обмоет в дождевой кадке первый пучок редиски, потянутсяна Болото тысячи подвод. Наиболее оживленное время — разгар ягодного сезона. Совсех концов Подмосковья целыми обозами везут сюда клубнику, малину, вишню,смородину… Кто из московских хозяек не брал на Болоте ягод на варенье?
Ягодный сезон быстро сменяется фруктовым. Сначалавагонами, потом десятками вагонов и, наконец, целыми поездами везут в Москвудары знойного юга.
В июле Болото — сплошь красное от помидоров. Это —начало овощного сезона: огурцы, молодой картофель, морковь. Осенью здесьцарствует капуста.Кооперация пришла на Болото недавно, да и то в очень скромнойроли мелкого оптовика. Главная оптовая торговля продолжает оставаться в рукахчастника, и это москвичи чувствуют — ох как чувствуют! — переплачивая иной развдесятеро. Идешь на Болото — «гляди в оба, зри в три»! Повсюду вертятся юркиемальчишки. Зазевался покупатель — остался без сумочки или кошелька. Не проявилдолжной бдительности торговец — лишился изрядной доли своего товара.
Но вот кончается пора арбузов. Болото затихает и зимойедва дышит, кое-как перебивается мандаринами, лимонами, апельсинами, снетерпением дожидаясь лета, когда «брюхо Москвы» опять загудит, какразвороченный улей.
Нужен домашний зверь или птица?
Труба вам поможет найти любимца!
Рынок, что еще совсем недавно именовался Трубой, в1925 году разделился на два: основная торговля была перенесена на Цветнойбульвар и носит теперь название Центрального рынка, а экзотические отделы —охотничий, рыболовный, птичий, мелких животных, цветочный — начали обживатьМиусскую площадь.
Центральный рынок банален. Ряды стандартных палатокнаполнены готовым платьем, галантереей, мануфактурой, обувью, хозяйственнымитоварами — то есть всем тем, что можно приобрести в любом госмагазине. Однакомосквичи охотно сюда идут. Почему? Если покупатель упрется, продавцу ничего нестоит сбавить цену хоть вполовину. Частник берет не мытьем, так катаньем и,уступивши на одном, тут же отыгрывается на другом.Собственно Трубой многиепродолжают именовать Миусский рынок. По старой памяти на Миусскую площадьсходятся в воскресные дни охотники, рыболовы, голубятники — как знатоки, так идилетанты. Весьма распространенный здесь тип — серенький невзрачный человек, задушой у которого — только регистрация на бирже труда. Живет он тускло, отвоскресенья до воскресенья. Но зато в воскресенье, являясь на рынок, онпреображается: знаток, авторитет, побывавший во всяческих переделках и могущиймного чего порассказать и присоветовать. Иногда от таких не отвяжешься часами.Зато эти люди — весьма компетентные комиссионеры. Благодаря им можно избежатькрупного надувательства при покупке. Основной предмет торговли на Трубе —собаки всевозможных пород и назначения. Около них — всегда толпа. Глядя наиного пса, думаешь, что очень скоро ему придется испытать на своих боках всюярость нового хозяина, мстящего безвинной твари за людской обман и своюизлишнюю доверчивость...
Там и тут томятся в ожидании покупателя лисы, белки,медвежата, волки, ежи, кролики. Большой отдел птиц. Любители голубей азартнопродают, покупают и меняют турманов, египетских, почтовых — красных,белоснежных, голубых. Торгуют и домашней птицей, и аквариумными рыбками, атакже цветами — полевыми, садовыми и комнатными. Последние особенно милы еще недо конца изжившему себя мещанству.
Нету на свете того барахла,
которого б Сухаревка не продала!
Еще совсем недавно Сухаревка славилась как«всероссийская торговка». По воскресеньям к ее развалам тянулись любителиредких книг, собиратели гравюр, нумизматы, коллекционеры экзотических вещичек.Здесь можно было найти все — от старинной монеты до паровой машины.Сегодняслава Сухаревки ушла безвозвратно и живет лишь в воспоминаниях «бывших». Внастоящее время это — ряды серых палаток, где, надрываясь до хрипоты, частникзатаскивает к себе покупателя, для которого весьма велик риск «влипнуть». И всеже Сухаревка продолжает иметь постоянный покупательский контингент. В силувековых традиций сюда идет крестьянин. Уездному рабочему, располагающему внеделю только одним выходным, некогда бегать по госмагазинам, и он тожевынужден покупать на Сухаревке, у частника. Последний это учитывает. Впереулочках Мещанских (Гражданских) улиц и на Сретенке живут портные исапожники, которых Сухаревка кормит и поит. Они наперебой зазывают, хватая дажеза полу:— Тут же рядом, два шага… Зато уж вещь, вещь — я вам скажу! Мы ведьтолько из-за правов (то есть патента) и не торгуем на Сухаревке — дорого-с. Аведь раньше магазин имели… Сюда, сюда пожалуйте!
И доверчивый покупатель идет, переплачивая вдвое завнешне приличную вещь, на деле чаще всего оказывающуюся попросту рухлядью.
На толкучку Устьинскую нэпман не идет, —
Там бедняк для бедняка дырки продает
Сухаревка и Труба — рынки крупные, солидные. Там почтивсякий спекулянт имеет палатку. На Устьинской толкучке торговля идетисключительно с рук. Товар — в основном из расположенного поблизости Зарядья,где в путаных переулочках густо осел кустарь. Целую неделю шьет он кепки,картузы, шапки, брюки, а в субботу вечером выбирается «отдохнуть» в пивную.Начав с пива, желает «продолжить». На следующий день, «жаждая» еще сильнее, чемвчера, собирает продукцию недельной выработки и чуть свет бредет к толкучке. Таеще заперта. Сонные сторожа лениво метут узкие проходы. Продавцы и покупателипокорно ждут заветных девяти часов, когда откроются ворота.
Напротив — чайная, где вершатся «крупные» дела. Здесьорудуют скупщики. С тяжкого похмелья кустарь норовит поскорее сбыть своидве-три сотни кепок и спешит «поправляться» в пивную. И если не отыщет и незаберет его жена — не видать семье недельной выручки.
Диваны и этажерки,
комоды и шифоньерки.
Всю эту мебель можно вполне
купить на Зацепе по сходной цене!
Зацепа — один из самых крупных окраинных рынков.Близость Павелецкого вокзала делает удобным для пригородных кустарей подвозсюда своей мебели. По виду она не хуже, чем в Мосдреве, а по цене — многодешевле. Но при покупке ее нужна сугубая осторожность. Покупателя должно насторожитьэлементарное соображение: откуда взять кустарю сухого материала — ведьпомещений для выдержки доски и бруса у него нет… У кустарной мебели за всеотвечает гвоздь. Поэтому на Зацепе не редкость зрелище разгневанного городскогорабочего, у которого купленные на Зацепе стулья или шкаф рассыпались черезнеделю после приобретения.
Нужны вам предметы мещанского быта?
Вы их на Смоленке у «бывших» купите!
«Смоляга», по шутливому прозванию москвичей, доживаетпоследние дни. И, как на Сухаревке, здесь вот-вот исчезнут развалы, которымиСмоленский рынок славился наряду с «всероссийской торговкой». Однако между нимиесть существенное различие. На Сухаревке торговал мещанин. На «Смоляге» жеторгуют в развал исключительно «бывшие». Стоит к ним внимательно присмотреться,и перед вами тут же воскреснут типы недавнего прошлого: бравыйгвардеец-полковник, важный чиновный человек, помещик, в чьей усадьбе теперьсельсовет или детский приют.Пытаясь сбыть саксонский фарфор и не сойдясь спокупателем в цене, такой продавец жалуется соседу — бывает, что ипо-французски:— Ну и народ пошел — ничего не понимает и цену дает смехотворную.Не торговля, а ужас!
А кому сейчас, спрашивается, так уж нужны, например,фарфоровые подставки для яиц стиля рококо или правилка из пальмового дерева длялайковых перчаток? Их владельцы же все стоят, ждут. Вечером, укладывая своиренессансы, ампиры, рококо до будущего воскресенья, вздыхают:— Плохо нынчестало, ох как плохо… И увозят жалобно звякающие осколки старины на саночках,чтобы через неделю они вновь засияли здесь никому не нужной красотой.
Спеши, библиофил,
к стене Китай-города!
Книг здесь — масса,
и совсем недорого!
Внешний проезд Китай-города от Ильинских до Никольскихворот — сплошной базар: непрерывным рядом тянутся палатки, снуют сотни лоточныхторговцев, которые на разные голоса уговаривают прохожих купить точильныекамни, мыло, портфели, жареный миндаль, подтяжки, какую-то мазь, предохраняющуюкожу лица от солнца, ветра, дождя и снега.Только здесь в одной из палатокимеются настоящие старомосковские расстегайчики, плавающие в подливке, густосдобренной перцем.
Китайгородский проезд облюбовали и книжники: поменьшей мере два десятка книжных развалов располагаются прямо на тротуаре.Товар сезонный — прошлым годом продавали Гоголя в одном томе и разрозненныетома романов Мережковского, а нынче — издания «Вестника иностранной литературы»(Золя, Флобер, Лоти) и романы Стивенсона. У Китайгородской стены нередко можнонаткнуться и на редкие, ценные книги, сбываемые, как правило, за бесценок.Там итут слышатся зазывные выкрики:— Кто счастливый номер вынимает, тот коньякполучает и в то же время беспризорным детям помогает!
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованыматериалы с сайта www.testan.ru