Жизнь и творчество И.А.Бунина

Иван Алексеевич Бунин родился 10 октября 1870 года в Воронеже. Замечательна и литературная ветвь генеалогического древа Буниных знаменитый В. А. Жуковский, поэтесса Анна Бунина, а также братья Киреевские, Гроты, Воейковы, Булгаковы, состоявшие с Буниными в том или ином родстве. Детство писателя прошло в деревне, на хуторе

Бутырки Елецкий уезд Орловской губернии, куда вследствие надвигавшегося разорения вынужден был переселиться его отец. Во всех своих автобиографиях, как и во многих произведениях, этим годам Бунин уделяет особое внимание. И это не случайно. Ибо и сам он всегда был убежден, и все его творчество убедительно свидетельствует, что именно оттуда, из далекого и полного бесчисленных тайн мира детства, идет многое из того, что потом составило основу мироощущения

Бунина-писателя, стало чеканом его самобытнейшего таланта. Необыкновенно восприимчивый и впечатлительный, от природы наделенный пылким художественным воображением и той особой духовной зоркостью, которая отличает подлинных поэтов, Бунин с самых ранних лет вынужден был обратить всю эту громадную духовную энергию внутрь себя, сосредоточив ее на решении вопросов, по сути дела далеко не детских.

Изумленно-созерцательное, восторженно-пытливое отношение к миру будет сопутствовать Бунину всю жизнь. Одни вопросы будут сменяться в его сознании другими, духовный опыт его неизмеримо расширится и обогатится, но самый тип его восприятия навсегда останется неизменным в пестром потоке событий, больших и малых, Бунин неизменно будет стремиться разглядеть их метафизическую основу, их глубинный, подчас лишь одному ему брезжущий смысл. Но вот что особенно примечательно.

При всех тех поистине непосильных для ребенка духовных нагрузках, бремя которых он был вынужден нести один, при всем том, что они и впрямь оказывались для него порой непосильными и тогда он, сломленный, обращался к богу, принимался читать жития святых, надевал власяницу, Бунин всегда твердо стоял ногами на земле. В критические моменты, когда неразрешимые вопросы бытия, казалось, вот-вот должны были увлечь его в зачумленный мир мистики, в пустыню исступленного духовного

аскетизма, срабатывал некий благотворный инстинкт, властно напоминавший художнику, что мир принадлежит ему, а он миру. И тогда самая слабость становилась источником неудержимого духовного возрождения. Всякий художественно одаренный человек постигает окружающий его мир во многом при помощи художественного чувства. К Бунину это относится в особой степени. Художественное чувство было для него поистине началом всех начал и концом всех концов оно и приводило его порой к порогу неразрешимых вопросов, и, как правило,

подсказывало из них выход, в важнейших категориях бытия он утверждался чувствами нередко гораздо раньше, нежели получал подтверждения в том со стороны разума. Разум же во многих случаях лишь затемнял и искажал первоначальный, художественным чутьем угаданный образ. С особой отчетливостью это свойство бунинского таланта проявилось в его повестях и рассказах 1910-х годов, и прежде всего в повести Деревня. Характер своего художественного замысла сам

Бунин определял так Я должен заметить, что меня интересуют не мужики сами по себе, а душа русских людей вообще. Дело в том, что я не стремлюсь описывать деревню в ее пестрой и текущей повседневности. Меня занимает главным образом душа русского человека в глубоком смысле, изображение черт психики славянина. Стараясь понять душу русского человека. Бунин привлекает огромное количество разнообразнейших и противоречивейших фактов, и для него они подтверждение его концепции для нас же они сама действительность, бесценное свидетельство

гениального художника, подтверждающее, однако, не его теоретическую оценку этих фактов, а наличие в жизни таких процессов, о которых сам писатель и не догадывался. Господи боже, что за край читаем мы на первых же страницах Деревни. Чернозем на полтора аршина, да какой А пяти лет не проходит без голода. Город на всю Россию славен хлебной торговлей, ест же этот хлеб досыта сто человек во всем городе.

На картине, нарисованной Буниным, изображены и многие из этих ста, и огромное количество тех, кто весь век живет в батраках у жизни. Картина поистине ужасающая. Но кто же виноват Где причины того, что в богатейшей стране огромное большинство народа влачит нищенское существование Бунин на эти вопросы не отвечает. Он лишь пытается найти ответ, и взгляд его, как всегда, обращен по преимуществу в прошлое к тайнам русской истории, к извечным, по его мнению, свойствам русского

национального характера. Деревня ознаменовала начало нового и самого плодотворного периода творческой биографии Бунина. В 1910-е годы один за другим выходят такие его шедевры, как повесть Суходол, рассказы Веселый двор и Хорошая жизнь, Захар Воробьев и Худая трава, Господин из Сан-Франциско и Сны Чанга. Бунин много работает, много путешествует, часто и подолгу гостит у

Горького на Капри. Приходит в эти годы к Бунину и настоящее признание. А лучший современный писатель Иван Бунин, пишет в 1911 ГОДУ Горький, скоро это станет ясно для всех, кто искренно любит литературу и русский язык. В октябре 1912 года литературная Россия торжественно отметила первый бунинский юбилей двадцатипятилетие творческой деятельности писателя. Один из видных критиков того времени писал об этом событии, что подобного

по грандиозности чествования мог удостоиться разве Толстой Академия, университет, ученые и литературные общества, масса учреждений и публики чествовали в лице Бунина носителя идей, противоположных идеям модернизма, писателя, верного классическим традициям нашего реализма Все эти факты дают основание думать, что мы возвращаемся к общественно-реалистическому направлению в литературе, что период отчаяния и растерянности, ищущих забвения и опьянения фантазии

и всякого рода иррационального состояния души приходит к концу. Центральное место в творчестве Бунина в этот период продолжает занимать тема деревни. Он словно чувствует, что в повести Деревня он сказал далеко не все, что картина деревенской жизни, увиденная преимущественно глазами братьев Красовых как это было в повести, это все же слишком односторонняя картина и что к решению главной задачи понять русскую душу, ее своеобразные сплетения, ее светлые и

темные, но почти всегда трагические основы он, в сущности, и не приблизился, хотя бы уже по одному тому, что внутренний мир крестьянина остался в повести совершенно не затронутым. Собственно, этот самый шаг обращение к внутреннему миру крестьянина он и чувствует необходимость сделать прежде всего. Правда, субъективно Бунин по-прежнему убежден, что его интересуют не мужики сами по себе, а душа русских людей вообще. Но, как и в случае с

Деревней, эту его терминологию мы не должны воспринимать слишком всерьез. Ибо, в сущности, не составляет большого труда понять, что, прослеживая своеобразные сплетения русской души, он в действительности делает нечто гораздо более конкретное и существенное, а именно дает поразительный по своей глубине психологический анализ, всегда имеющий в виду не какую-то абстрактную русскую душу, а сугубо конкретный характер, тип. Выявляя тончайшие оттенки человеческих чувствований и реакций,

Бунин всегда безукоризненно точен в мотивировках сложнейшая диалектика духовной жизни у него всегда и везде отражает диалектику жизненных ситуаций, а это значит, что внутренний мир крестьянина существует для него как мир действительных, жизненно конкретных потребностей, с точки зрения которых художник и судит об окружающем. И мир этот в конце концов оказывается единственной реальностью, которую ему удается утвердить. В свое время Бунину нередко приходилось слышать упреки в том, что жизнь деревни видится ему

в слишком уж мрачных тонах, что он не знает и не понимает народ и даже стремится его очернить. Бунина эти упреки раздражали. В деревне прошла моя жизнь, сердито отвечал он критикам, следовательно, я имею возможность видеть ее своими глазами на месте, а не из окна экспресса. У него были все основания говорить так деревню он знал, как мало кто из писателей, и это давало ему право не разделять ни одного из существовавших воззрений на нее.

У него был свой взгляд, взгляд, не только опирающийся на его собственный опыт, на и, по сути дела, обусловленный всем строем его мировосприятия. Далекий от какой бы то ни было идеализации народа, резко обличая пороки его нравственно-социального бытия, Бунин в то же время относился к нему с горячим сочувствием, глубоко верил в его душевное здоровье, в могучие нравственные силы, лишь скованные в нем до поры уродливыми формами современной общественной жизни. Красноречивое тому подтверждение рассказы

Веселый двор, Захар Воробьев, Худая трава, Сверчок. Кроткая, всепрощающая Анисья, простодушный и добрый богатырь Захар Воробьев, Егор Минаев, Сверчок вот, по его мнению, представители истинной России, светлые лики русского народа. Именно их он противопоставляет миру кулаков и лавочников, именно с ними связывает надежды на грядущее национальное возрождение.

Главное же, что в высшей степени характерно для социально-философской позиции Бунина веря в грядущее возрождение, он, однако, придает несравненно большее значение способности народа терпеливо переносить жизненные невзгоды, нежели его стремлению активно противостоять им. Он любит народ страждущий, но не борющийся. Эта позиция ощущалась в творчестве Бунина всегда. Скажется она и еще с большей силой и в будущем когда наступила эпоха великих революционных

потрясений, когда народ с оружием в руках поднялся на борьбу, Бунин увидел в восставших народных массах только ту слепую разрушительную силу, которой он всегда страшился и которую всегда ненавидел. Он отказался признать в этих людях народ. И навсегда порвал с ними. С народом. В эмиграции Бунин провел тридцать три года, ровно половину своей литературной жизни. Работал он в эти годы весьма плодотворно, написал много, и факт этот, надо сказать,

тоже есть факт в некотором роде уникальный, ибо хорошо известно, как тяжело, нередко трагически, складывались судьбы русских писателей в эмиграции. Нет, он не забыл Россию, и трагическое сознание, что он потерял ее навсегда, не оставляло его до конца дней. Но это был Бунин то есть, вероятно, единственный в своем роде писатель, для которого оторванность от жизни родной страны имела последствия в большей степени морального, нежели собственно творческого характера.

Это кажется невероятным, но это факт, причем факт, который прямо связан с характернейшими особенностями бунинского художественного сознания. Дело в том, что утрата непосредственной связи с родной почвой и, отсюда, возможности писать о современной жизни России для Бунина в значительной мере смягчалась тем обстоятельством, что и в лучшие свои годы, живя в России, он не проявлял особого интереса к актуальным вопросам современной жизни, к политической и общественной

злободневности, по его собственному выражению. Вспомним его слова Для творчества потребно только отжившее, прошлое. С этим прошлым, отжившим он и уехал из России, оно и продолжало оставаться для него единственно необходимой творческой почвой в новых условиях. И все же было бы глубоким заблуждением считать, что творчество Бунина в пору эмиграции было лишь простым продолжением прежнего его творчества.

Нет, изменения произошли, и изменения весьма существенные оторванность от России, от родной почвы сказалась даже в гораздо большей степени, чем это осознавалось им самим. Ведь реальная действительность, политическая и общественная злободневность, какое бы малое значение ни придавал им писатель, неизбежно присутствуют в его художественном сознании хотя бы уже по одному тому, что именно они являются той единственной почвой, на которой возникают все занимающие писателя

вопросы, именно они воплощают в себе те условия, с которыми писатель не может не считаться независимо от того, в каком направлении он будет эти вопросы решать. Бунин, будучи художником-реалистом, должен был постоянно сверять создаваемые им образы с тем, что объективно наличествовало в самой действительности, то есть с теми конкретными проявлениями русской души, вне которых она попросту не существует. И лишь в той мере, в какой все эти формы связи с действительностью им учитывались

и осуществлялись, творчество его могло считаться фактом современного литературного процесса. Эмиграция разом оборвала все эти связи. Писатель навсегда остался наедине со своим старым материалом и со своими старыми о нем представлениями, отныне ничем уже не корректируемыми живые токи, шедшие от родной почвы, прекратились. Посвящение в любовь так, несколько необычно, была названа во французском переводе повесть Бунина Митина любовь 1925. И это не кажется случайным.

Ибо нравственная история русского юноши, история его любви, возвышенной и глубоко трагической, выражена в повести с такою огромной силой художественного обобщения, что это закономерно должно было восприниматься как обобщение поистине общечеловеческое. В 1926 году Бунин написал повесть Дело корнета Елагина. По своим художественным достоинствам она, несомненно, уступает Митиной любви. Но, может быть, как раз именно поэтому суть перемен, которые назревали в творческом методе

Бунина, проявилась в ней с наибольшей отчетливостью. Прошлого, отжившего, если говорить о внешней стороне дела, Бунину хватило надолго до конца жизни. Но, выдающийся художник, он не мог не чувствовать, что в его творческом сознании произошел какой-то непоправимый разлад, что его пребывание в той, своего рода, башне из слоновой кости, в которую он себя заточил, не может продолжаться бесконечно.

Поистине притчей звучит стихотворение Канарейка 1921 с весьма знаменательным эпиграфом к нему из Брэма На родине она зеленая Канарейку из-за моря Привезли, и вот она Золотая стала с горя, Тесной клеткой пленена. Птицей вольной, изумрудной Уж не будешь, как ни пой Про далекий остров чудный Над трактирною толпой Не только и не просто тоска по родине звучит в этом стихотворении, но и горькое

сожаление о тех временах, когда писатель имел природный цвет, то есть когда он был равноправным участником родной литературы, говорил тем голосом, каким велела ему говорить она. В 30-е годы Бунин даже был близок к мысли о возможности возвращения на родину. Хочу домой И. Бунин такую открытку получил от него в 1939 году А. Н. Толстой, и, по-видимому, лишь начавшаяся вторая мировая война помешала

Бунину осуществить свое решение. В годы Великой Отечественной войны Бунин с напряженным вниманием следит за ходом событий на Восточном фронте, тайно в условиях оккупации слушает сводки Совинформбюро, принимает у себя на грасской вилле военнопленных советских солдат, один из которых подарил ему книгу В. Катаева Белеет парус одинокий. Он горд тем, что он русский, представитель великой страны,

несущей освобождение Европе. Что же помешало Бунину все-таки вернуться на родину после окончания войны Конечно, прав, по-видимому, К. М. Симонов, говоривший, что это был человек, не только внутренне не принявший никаких перемен, совершенных в России Октябрьской революцией, но и в душе еще никак не соглашавшийся с самой возможностью таких перемен, все еще не привыкший к ним как к историческому факту. Однако все же, наверно, и не следует преувеличивать значение этих моментов все это так или иначе принадлежало

уже прошлому. Вот что рассказал Юрий Жуков, бывший в первые послевоенные годы нашим парижским корреспондентом мне довелось снова встретиться с Иваном Буниным. Незадолго перед тем газеты опубликовали его заявление по поводу Указа Верховного Совета СССР речь идет об Указе Президиума Верховного Совета СССР О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство, проживающих

на территории Франции. Л. Е Бунин назвал этот указ великодушной мерой Советского правительства и очень значительным событием в жизни русской эмиграции. Но какие выводы он сделал из этого события для себя Поймите, нерешительно говорил Бунин, очень трудно и тяжко возвращаться глубоким стариком в родные места, где когда-то прыгал козлом. Все друзья, все родные в могиле.

Будешь ходить, как по кладбищу. Так оно скорее всего и было понимая, что жизнь уже прожита, Бунин не хотел оказаться чужим на родине. Ошибки Бунина, его трагические заблуждения скорбное достояние его личной жизни творчество его, великое художественное наследие его достояние великой русской литературы.