Классические
традиции в творчестве А. Ахматовой
Когда шуршат в
овраге лопухи
И никнет гроздь
рябины желто-красной,
Слагаю я
веселые стихи
О жизни
тленной, тленной и прекрасной.
А. Ахматова
Начало XX века
в России было временем небывалого расцвета поэзии, по праву названным
“серебряным веком” — вслед за “золотым”, пушкинским. Это — период возникновения
в русском искусстве множества новых направлений: символизма, футуризма, акмеизма
и других. Как правило, каждое из них стремилось быть новым искусством; большая
их часть принадлежала к модернизму. Одна из характернейших черт последнего —
стремление к разрыву с искусством предшествующей эпохи, отказ от традиции, от
классики, постановка и решение новых художественных задач, при этом новыми
художественными средствами. И в этом отношении акмеизм, в русле которого
складывалось раннее творчество Ахматовой, не был исключением. Однако многое в
творческой судьбе автора предопределило тяготение к классически-строгой и
гармонично-выверенной традиции русской поэзии XX века. И прежде всего, огромное
зна- чение в формировании Ахматовой как поэта имело ее классическое
образование, детство, проведенное в Царском Селе, воспитание, данное в лучших
традициях русской дворянской культуры. Царское Село — маленький город, где
взросло так много больших поэтов. Его воздух пронизан поэзией Пушкина,
Державина, Тютчева: Здесь столько лир повешено на ветки, Но и моей как будто
место есть...
Этим двустишием
Ахматова сближает себя и тех, чьим гением творилась русская классическая
поэтическая традиция.
В своей лирике
Ахматова развивает традиционные темы: любовь, творчество, природа, жизнь,
история. Любовь, несомненно, самое возвышенное, самое поэтическое из всех чувств,
ведь поэту всегда “диктует чувство” — а какое из чувств сравнится с любовью по
силе воздействия? Любовные мотивы в лирике Ахматовой представлены во всем их
многообразии: встречи и разлуки, измены и ревность, самопожертвование и эгоизм
любящих, безответная страсть и мучительное счастье взаимности. Для Ахматовой,
как некогда для Тютчева, любовь — это союз двух душ, изобилующий внутренними
трагедиями: Их съединенъе, сочетанъе, И роковое их слиянье, И... поединок
роковой.
А в качестве
эпиграфа к самому интимному, “любовному” своему сборнику автор берет отрывок из
стихотворения еще одного своего предшественника в области любовных коллизий,
Баратынского: Прости ж навек! но знай, что двух виновных, Не одного, найдутся
имена В стихах моих, в преданиях любовных.
Любовь
становится у Ахматовой неотъемлемой частью человеческого бытия, основой
гуманистических ценностей; только с ней возможны “и божество, и вдохновенье, и
жизнь, и слезы”, как писал некогда Пушкин. То есть, говоря словами другого
поэта, ставшего классиком еще при жизни, — Блока: “Только влюбленный имеет
право на звание человека”.
Поэт и поэзия —
тема, над которой любили размышлять русские лирики, ведь “поэт в России больше,
чем поэт”. Героиня Ахматовой поднимается над властью жизненных обстоятельств,
осознав свою судьбу как особую, провидческую: Нет, царевич, я не та, Кем меня
ты видеть хочешь, И давно мои уста Не целуют, а пророчат.
Шестикрылый
серафим, являвшийся Пушкину, приходит и к героине; лермонтовский пророк,
преследуемый своими согражданами, вновь обречен на людскую неблагодарность в ее
стихах: Иди один и исцеляй слепых, Чтобы узнать в тяжелый час сомненья Учеников
злорадное глумленье И равнодушие толпы.
Гражданская
лирика — неотъемлемая часть творчества Ахматовой. Противопоставления “поэт” и
“гражданин” для нее просто не существовало: поэт изначально не может не быть со
своей страной, со своим народом. Поэт “всегда с людьми, когда шумит гроза”, и
этот тезис своего предшественника Ахматова подтверждает всем творчеством.
Слова, призывающие героиню бросить свой край, “глухой и грешный”, оцениваются
ею как недостойные высокого духа поэзии.
Для Ахматовой,
унаследовавшей великую традицию русской классики, веление долга превыше всего:
Одни глядятся в ласковые взоры, Другие пьют до солнечных лучей, А я всю ночь
веду переговоры С неукротимой совестью своей.
Образ
Петербурга знаком нам по произведениям Пушкина, Некрасова, Гоголя. Для них он —
город контрастов, “пышный” и “бедный” одновременно; город, где может произойти
все; город отвергаемый и обличаемый, но при этом любимый. Эта своего рода
символическое воплощение всего мира, вселенский град. Он с самого начала
возникает в творчестве Ахматовой. Впитав в себя воздух невских набережных,
запечатлев в своей душе светлую и гармоничную правильность его архитектуры,
она, вслед за другими, превращает подробности петербургского пейзажа в
непреложную поэтическую данность. Петербург Ахматовой — противоречивый, но
необыкновенно притягательный город: Но ни на что не променяем пышный Гранитный
город славы и беды, Широких рек сияющие льды, Бессолнечные, мрачные сады...
Чувство меры,
сдержанность, строгая законченность мысли, характеризующие лучшие образцы
русской классической поэзии, свойственны и лирике Ахматовой. Она не
выплескивает на читателя свои эмоции, не обнажает душу в порыве чувств, а
“просто, мудро” повествует о пережитом. Вот как пишет автор о любовном смятении
своей героини: Десять лет замираний и криков, Все свои бессонные ночи Я вложила
в тихое слово И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и
стало снова На душе и пусто и ясно.
Очевидны боль и
отчаяние героини — но как сдержанно, без надрыва это показано, и в то же время
как психологически точно и исчерпывающе дана развязка. В стихотворениях
Ахматовой не так много пейзажных описаний. Пейзаж для нее обычно лишь фон, лишь
повод для рассуждения, для описания душевного состояния. Параллелизм
происходящего в душе и природе — излюбленный мотив классической поэзии. Для нас
привычны уподобления явлений природы человеческим действиям — буря “плачет, как
дитя”, гром “резвится и играет”. В стихотворении Ахматовой “Три осени” героиня,
обращаясь к излюбленнейшей поре русской поэзии, различает в ней три стадии,
соответствующие трем стадиям человеческой зрелости: Всем стало ясно: кончается
драма, И это не третья осень, а смерть.
Поэзия А.
Ахматовой взросла, питаясь великой традицией русской литературы XIX века —
традицией гуманистической, возвышенной, светлой. “Души высокая свобода”,
верность идеалам, гуманистический пафос, мужественная правдивость изображения,
напряженность духовной жизни, тяготение к классическому, ясному, строгому и
соразмерному стилю — все то, что характерно для русской поэзии прошлого века,
вновь появляется именно в ахматовской строке, властной и нежной одновременно.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/