Собирание и изучение
Причины,замедлившие до Великой социалистической революции развитие и рост украинскойлитературы, приводили к тому, что народная словесность на Украине издавнапреобладала над письменностью, книжной литературой и в области художественногослова «национальная гордость» украинской дворянской и буржуазной интеллигенцииXIX—XX вв. основывалась именно на фольклоре, с богатством, разнообразием,художественной ценностью которого трудно было бы сопоставить творчествоукраинских поэтов нового времени. Особенно славились и за пределами Украиныукраинские песни. Ряд восторженных отзывов о них идет с начала XIX в. отпредставителей разных национальностей и разных общественных групп. В русской литературеXIX в. художественное влияние украинских песен, по собственному признанию,испытал Пушкин; широко использовавший их в своем творчестве, Гоголь патетическиписал, что «песни для Малороссии — все — и поэзия, и история, и отцовскаямогила»; то же универсальное значение песни для украинского народа позжеподчеркивал в своей статье о «Кобзаре» Шевченко Добролюбов: «Известно, что впесне вылилась вся прошедшая судьба, весь настоящий характер Украины; песня идума составляют там народную святыню, лучшее достояние украинской жизни. Веськруг жизненных насущных интересов охватывается в песне, сливается с нею, и безнее сама жизнь делается невозможною». Увлечение украинской песней и ее влияниеопределенно сказались и в польской литературе XIX в., особенно в эпохуромантизма (Мальчевский, Гощинский, Богдан Залесский) и «козакофильства».Украинская песня приобрела высокую репутацию и у зап.-европ. поэтов и ученыхисследователей; еще в 1845 переводчик русских поэтов и народных украинскихпесен Боденштедт находил, что «ни в какой другой стране древо народной песни недало таких чудесных плодов, нигде дух народа не выразился так живо и светло впеснях, как у украинцев». С собирания и изучения песен начинается и новая У.л.: «этнографизм», обращение к фольклорному материалу и его использованиедолгое время оставались ее характерной чертой. Историю украинскойфольклористики дооктябрьской поры можно разделить на три периода.
Первыйпериод (примерно до 40—50-х гг. XIX в.) проходит под знаком дворянскойромантики, отличаясь теми же особенностями подхода к собиранию и изучениюфольклора, как и в других странах. Преимущественное внимание обращено в этовремя именно на песню. Песенное творчество романтически настроеннымидворянскими собирателями трактовалось как «старина» — «умирающий отголосокгармонии, некогда слышанный на берегах днепровских», по словам предисловия к«Опыту собрания старинных малороссийских песен» (1819) — первого их собирателякн. Н. А. Цертелева. Мечты об открытии у себя новой «Илиады» или нового Оссиананесбыточны: от прекрасного прошлого сохранились только «развалины», но и онимогут удовлетворить, с одной стороны, «любопытству касательно прошедшего», а сдругой — романтической тяге к «безыскусственной поэзии». Сборник Цертелева —продукт любительства; сборники его ближайшего преемника, М. Максимовича (1827,1834, 1849), у которого дружеские связи с представителями русской «официальнойнародности» сочетались с местным украинским патриотизмом, открывают историюукраинской фольклористики как науки — разумеется, с необходимыми ввиду тоговремени оговорками. По разнообразию содержания и стремлению к точности текстовсборникам Максимовича принадлежит первое место в ряду аналогичных изданийпервой половины XIX в. (И. Срезневский, Запорожская старина, ч. I—III,1833—1838 гг.; П. Лукашевич, Малорусские и червонорусские народные думы ипесни, СПБ, 1836; А. Метлинский, Народные южнорусские песни, 1854). Само собоюпонятно, что строго научной критики не выдерживает ни одно из этих собраний. Встремлении «реставрировать» старину первые издатели не останавливались и передпрямой фальсификацией песенного творчества, как это имело место и на Западе;известны случаи, когда профессиональных народных певцов заставляли заучиватьнаизусть песни собственного сочинения дворянских любителей фольклора (особенномного таких подделок у Срезневского). Представления о природе фольклора и егоистории не выходили за пределы типично-романтических фантазий о безличном«народном творчестве». Только у одного Максимовича имелись зачатки будущего«исторического» метода изучения фольклора. Вообще же фольклор оставался покачто предметом эстетического любования, антикварского коллекционерства,романтических воздыханий об уходящей «старине» — о разлагающемся патриархальномукладе. В русской литературе 20—30-х гг. на украинский фольклор, как нанеобходимую для романтизма экзотику, устанавливалась прочная мода («здесь…занимает всех все малороссийское», — писал Гоголь в 1829 из Петербурга); этамода удовлетворялась между прочим фантастическими повестями, основанными наукраинском фольклоре, Ор. Сомова, украинскими балладами Н. Маркевича(«Украинские мелодии», 1831) и в особенности «Вечерами на хуторе близ Диканьки»Гоголя. Рядом с этим украинский песенный фольклор использовался и русскимиписателями, разрабатывавшими исторические украинские сюжеты (Рылеев, Нарежный,Пушкин, Гоголь, Аладьин и др.). Понятно, что отделить во всей этой литературеподлинное от вольных измышлений авторов иногда весьма трудно.
Инымичертами отличался второй период украинской фольклористики, в котором ужеощущались буржуазные тенденции. Он начинается с 40-х гг. XIX в. и представлендеятельностью П. Кулиша («Записки о Южной Руси», т. I—II, 1856—1857), О.Бодянского, Н. Костомарова (диссертация «Об историческом значении русскойнародной поэзии», 1843), Я. Головацкого («Народные песни Галицкой и УгорскойРуси», 1863—1865), И. Рудченка («Народные южно-русские сказки», 1869) и др.Романтический налет оставался и на фольклористике этой поры, но начиналось иболее пристальное исследование, более тщательное собирание и издание текстов. В«Записках о Южной Руси» Кулиш уже не ограничивался одним собиранием, он пыталсяввести читателя в самую обстановку, в которой бытуют и распространяютсяпамятники народной поэзии, собрать и сообщить сведения о ее носителях, о среде,являющейся ее главным потребителем. Для Кулиша фольклор — тоже уходящая«старина», но уход ее, с его точки зрения — явление законное; причина его —распространение «цивилизации», переход «народа» в ряды интеллигенции(буржуазной). «Мы и народ, — писал Кулиш, — одно и то же, но только он, с егоизустной поэзиею, представляет в духовной жизни первый период образования, а мы— начало нового высшего периода». Тем не менее буржуазный прогресс Кулиш мыслилтолько при условии тесного единения «верхушки» с основой, непременногосближения интеллигенции с народом: этой цели могут и должны служить ифольклорные изучения.
Такзакладывался постепенно фундамент буржуазной науки об украинском фольклоре,расцвет которой начинался с 70-х гг., третьего периода украинской дооктябрьскойфольклористики. Характерные черты третьего периода — это, во-первых, переход кколлективно-организованной работе в области собирания фольклора; во-вторых,применение методов западно-европ. (и русской) науки к изучению его памятников —«сравнительно-исторического» и «исторического»; в-третьих, углубление иразвитие националистических тенденций, проявлявшихся уже во втором периоде.Наиболее значительным фактом третьего периода было издание собранияэтнографических материалов: «Труды этнографическо-статистической экспедиции взападно-русский край, снаряженной Русским Географическим обществом(юго-западный отдел); материалы и исследования, собранные д. чл. П. П.Чубинским» (1872—1878, 7 тт., в целом около 300 печатных листов). Издание,осуществленное главным образом исключительной энергией самого Чубинского (1839—1884),раскрыло огромные фольклорные богатства (см. отзыв Ал-дра Веселовского в Отчетео присуждении Уваровских премий, 1880), начиная от суеверий, примет, загадок,пословиц и т. п. (т. I), продолжая сказками (т. II — 296 названий), народнымкалендарем и связанной с ним обрядовой поэзией (т. III), обрядностьювнекалендарной, свадебной, похоронной и т. п. и соответственными песнями (т.IV), песнями семейными и любовными (т. V — 1209 стр.), народными юридическимиобычаями (т. VI) и этнографическими сведениями о национальных меньшинствах«юго-западного края» (гл. обр. Киевской, Волынской и Подольской губерний).Перед этой массой материала совершенно бледнели прежние сводки, вроде «Бытарусского народа» А. Терещенко (1848), куда украинский материал входил лишьпопутно. «Труды» были, кроме всего прочего, еще работой, связанной сдеятельностью киевской филии — «юго-западного отдела» Географического общества,которая с 1873 объединила виднейших украинских ученых той поры: членами ее былиВ. Антонович и М. Драгоманов, выпустившие в 1874—1875 первое научное изданиеукраинских эпических песен, дум («Исторические песни малорусского народа», 2тома — издание незаконченное), П. Житецкий, Ф. Волков (Хведір Вовк), П.Чубинский, М. Лисенко и др. За короткое время корреспонденты филии собрали громадноеколичество материала, из которого филия успела издать только сборник«Малороссийские народные предания и рассказы» (1876), под редакцией того же М.Драгоманова. Кое-что из остального было опубликовано в заграничных изданиях М.Драгоманова; кое-что использовал позже Б. Гринченко («Этнографическиематериалы», 3 тт., 1895—1899, «Из устна рода», 1900), но большая часть послезакрытия киевской филии в 1876 пропала безвестно. Правительственные запрещениявыпуска книг на «малороссийском языке» перевели украинскую фольклористику впределах б. Российской империи на полулегальное положение. Ее деятелями в80—90-х гг. XIX в. стали здесь преимущественно представители мелкобуржуазнойдемократии — мелкие земские служащие, статистики, народные учителя — эпигоны народничества,проводившие в жизнь теорию «малых дел», осторожное просветительство,«каганцювання на селі». Украинский фольклор рядом с политическимсамообразованием стал неизбежным предметом занятий нелегальных украинскихстуденческих кружков — «громад». С 80-х гг. единственными печатными органами,где публиковались материалы и исследования о них, были на Украине журнал«Киевская старина», основанный Ф. Лебединцевым (с 1882 по 1906), печатавшийсяна русском яз., и труды «архивных комиссий», «статистических комитетов» приземствах, ученых обществ при университетах (напр. харьковский сборникисторико-филологического общества, во 2-м томе которого напечатано собраниесказок и др. материалов, записанных в Харьковской и Екатеринославской губ. И.Манжурою (1890), в 10-м — собрание песен Лубенщины В. Милорадовича (1897), в17-м — работа П. Иванова «Жизнь и поверья крестьян Купянского уезда,Харьковской губ.» (1907) и ряд других ценных материалов). В подобных жеизданиях и сверх того в «Этнографическом обозрении», «Русском филологическомвестнике» находили себе место и немногочисленные сравнительно исследованияфольклора — А. А. Потебни, Н. Ф. Сумцова, А. В. Ветухова, П. Иванова, Х.Ящуржинського и др. Тем не менее интерес к фольклорным штудиям захватывал всеболее широкие круги; эти штудии развивались за пределами царской России до1906. Сделавшийся с 1876 политическим эмигрантом сперва в Швейцарии, затем вБолгарии, М. Драгоманов, рядом с публицистической деятельностью и в теснойсвязи с нею продолжал издание и изучение фольклора: в 1881 им напечатаны вЖеневе «Нові українські пісні про громадські справи 1764—1830», а затем там же«Політичні (тобто історичні) пісні українського народу XVIII—XIX стол.»(1883—1885, 2 т.). Как исследователь Драгоманов стоял на точке зрения «теориимиграций» (заимствования), отвергнув представление о совершенной самобытностиукраинского народного творчества, особенно в области повествовательногофольклора; это не мешало ему напр. на основании песенного материала делатьсубъективные заключения о «государственных идеалах» украинской народной массы(сборник его исследований по фольклору издан в 4 тт. во Львове, 1899—1907).Главным средоточием украинской фольклористики с 90-х гг. стало львовское«Наукове товариство імени Шевченка», где в 1898 была основана специальнаяэтнографическая комиссия, взявшая в свои руки издание «Етнографічного збірника»(40 тт.), а в 1899 подкрепившая его еще отдельным изданием «Матеріяли доукраїнської етнольогії (22 т.). В изданиях «Товариства» ближайшее участие принималиизвестный писатель и ученый Иван Франко (им издано самое большое собраниепословиц и напечатан ряд ценных работ по исследованию песни), Володимир Гнатюк,З. Кузеля, І. Свєнцицький, Ф. Колесса и др. Крупный вклад в собрание материаловсделан был с 70-х гг. также польскими этнографами. В Польше интерес кукраинскому фольклору, как сказано выше, идет с 20—30 гг. XIX в.; этот интересеще в 30-х гг. вызвал появление ряда сборников гл. обр. песенного материала(Вацлав Залесский, Жегота Паули, К. Войцицький, позже, в 1857, А.Новосельский-Марцинковский и др.). С 1842 началась плодотворная деятельностькрупнейшего из польско-украинских этнографов Оскара Кольберга (1814—1890), изработ которого пользуется известностью «Покутье» («Покутье» — бытовое названиеместности между Карпатами и Днестром в Галиции) — опыт всестороннего иобстоятельного этнографического обследования одного определенного района, сбогатыми фольклорными материалами. По типу этой работы Кольберга украинскийэтнограф В. Шухевич позже представил такое же описание быта и творчествагуцулов («Гуцульщина» в «Матеріялах до українсько-руської етнольогії», 5 тт.,1899, 1901, 1902, 1904 и 1908). С другой стороны, труды Кольберга (предшествовавшие«Покутью») были взяты за образец сотрудниками большого, предпринятого еще в1877 Краковской академией наук, изд. «Сборник сведений по краевой антропологии»(Zbiór wiadomości do antropologii krajowej wydawany staraniemkomisyi antropologicznej Akademii umiejetności w Krakowie, 1877—1894) — Ю.Мошинской, З. Рокоссовской, Э. Руликовским, А. Подберезским, Ц. Нейманом и мн.др., опубликовавшими большой фольклорный материал из разных местностей Галициии русской приднепровской Украины. «Труды» Чубинского, «Етнографічний збірник»львовского «Товариства» и это издание Краковской академии до сих пор остаютсяважнейшею частью наследия, оставленного нам буржуазным периодом украинскойфольклористики.
Нетнадобности исчислять имена всех отдельных ее представителей и за рубежом, и впределах б. царской России, где с 1906 не надолго вновь явилась возможностьотносительно легального собирания и изучения украинского фольклора, котороесовершенно прекратилось в годы империалистической войны, самым пагубным образомотразившейся и на собранных Львовским научным обществом, но еще не опубликованныхэтнографических материалах. Изданный в 1930 указатель печатных материалов поукраинскому фольклору до 1917 (Олександра Андрієвського) представляет огромныйтом в восемьсот с лишним страниц одного перечня книг и статей (около 1800).Создается впечатление, что слова одного из видных буржуазных фольклористов,Вол. Гнатюка, о том, что украинская этнография, по сравнению с другими, «нетолько не осталась позади, но во многих направлениях выдвинулась вперед иопередила другие народы», как будто не являются преувеличением и похвальбою…Но на самом деле богатое с виду буржуазное наследие в области украинскойфольклористики страдает пороками, заставляющими нас пользоваться этим наследиемс крайней осторожностью. В собирании и изучении фольклора отобразились всеэтапы и типы украинского национализма, вплоть до новейшей фашистской егостадии. «Памятники украинской народной словесности» с точки зрения дворянской ибуржуазной фольклористики должны служить подтверждением идеи бесклассовогоединства «украинской нации», показывать либо отсутствие, либо малозначимостьмоментов классовой борьбы на Украине, иллюстрировать пресловутую идею«безбуржуазности» украинского народа. Отсюда — нарочитость и тенденциозностьподбора и выдвижения тех или иных памятников фольклора, доходившая порой допрямой фальсификации; отсюда — особо подчеркнутое внимание к фольклорудокапиталистической поры, его романтизация, скрывавшая под собой идеализациюгибнувшей феодальной культуры (у дворянских фольклористов нач. XIX в.).
Посколькуже деревенская «патриархальность» отвечала интересам буржуазии, последняя такжеуделяла преимущественное внимание «старинному» фольклору, отводя ему первоеместо в сборниках, распространяясь во многих исследованиях о его «красотах». Вчастности особым вниманием буржуазных собирателей пользовалась обрядоваяпоэзия. Между тем еще до XVIII в. жанры украинской обрядовой поэзии завершилисвое развитие, закостенели и бытовали в украинском селянском обиходе лишьпотому, что в условиях феодально-крепостного, а затем и капиталистическогостроя подлинно культурный прогресс деревни был невозможен. «Красота» обрядовойпоэзии давно стала красотой мертвой. А буржуазная фольклористика продолжаласмаковать ее, с презрением отвергая новейшие образцы народного творчества. Буржуазнойфольклористике вообще особенно любы были те продукты устного творчества, на которыхзаметно легла печать влияния господствовавших эксплоататорских классов.Какую-нибудь чудовищную легенду, внедренную в народный обиход церковниками, онаготова была выдавать за «перл» народного творчества. Не учитывалось,разумеется, и то, что с течением времени классовое расслоение деревни такженашло себе выражение в селянском фольклоре. Но этот факт противоречилпредставлению о «национальном единении», а потому старательно затушевывалсябуржуазной фольклористикой. Все эти обстоятельства требуют сугубо критическогоподхода к буржуазному наследию в области фольклористики. Прибавим к этому, чтоникакого обобщающего труда об украинском фольклоре ни дворянская, ни буржуазнаяукраинская фольклористика нам не оставила.
ПослеВеликой Октябрьской социалистической революции советская фольклористика наУкраине должна была выдержать относительно долгую борьбу с пережиткамибуржуазной науки. Лишь в недавнее сравнительно время эта борьба снационалистической контрреволюционной фальсификацией украинского фольклора инауки о нем кончилась полной победой, и можно сказать, что в настоящее время мывступаем в период расцвета как украинского советского народного творчества вобласти художественного слова, так и науки о нем. По инициативе тов. Сталинапроведена запись образцов украинской народной песни на граммофонных пластинках.Записывание и изучение современного творчества народных масс становится деломне только ученых специалистов, но и широких кругов советской общественностиУССР.
Начатаработа по изданию популярных сборников украинского народного творчества, в которыхрядом с словесным фольклором будут представлены и народная музыка, иизобразительное искусство. В предыдущем очерке не затронута история работы пособиранию и изданию народной песенной музыки, т. наз. «музыкальная этнография».Нельзя, однако, не отметить роли популярных песенников с нотами,содействовавших распространению украинской песни в самых широких кругах (Ф. Колесса,Огляд українсько-русскої народноі поезії, з нотами, 5-е изд., Львов, 1905; О.Хведорович, Збірничок укр. пісень з нотами, Одеса, 1911, и др.). Одна из важныхочередных задач советской фольклористики — сделать широко доступными массовомучитателю подлинные образцы того великого искусства, в котором трудящиеся массыУкраины на протяжении многих сотен лет изливали свои мысли, чувства, отражалисвое горе, радость, гнев, борьбу за освобождение.
Список литературы
ПыпинА. Н., История русской этнографии, т. III — Этнография малорусская, СПБ, 1891
СумцовН. Ф., Современная малорусская этнография (в журн. «Киевская старина»,1892—1893, 1895—1896 и отдельно — 2 вып., Киев, 1893—1897)
Егоже, Малюнки з життя українського народного слова, Харків, 1910
ГринченкоБ., Литература украинского фольклора (1777—1900), Чернигов, 1901
АндрієвськийО., Бібліографія літератури з українського фолклору, т. I, Київ (1930), изд.Всеукр. Ак. Наук периодическое издание Института фольклористики АН УССР«Український фолклор» и др.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта feb-web.ru/