Организация пространства в романе И. А.Гончарова «Обыкновенная история»
Влитературе мы не раз встречались с уездным городом N, губернским городом D идаже столицей с её массивными постройками и широким мощёными улицами. Любойгород населяют заурядные и выдающиеся люди, толстые и тонкие, с разнымихарактерами, но все, непременно, суетятся, бегут, словно муравьи. О городеможно говорить очень много, да вот только лучше он от этого не станет.Посмотрим лучше на деревню Грачи и город Петербург, в которых происходитдействие романа.
ДеревняГрачи, родовое имение Адуевых, находилась в одном из таких уголков нашейнеобъятной страны, где нечасто ступала нога человека столичного. Свежий воздух,бескрайние поля, лес — природа. Название деревни говорит само за себя. В этомимении человек и природа едины: природа кормит, люди ей поклоняются. Грачи — вестники весны, появляются в наших краях в марте, отличаются особойговорливостью.
Рядомс домом Адуевых раскинулся сад из старых лип, густого шиповника, черёмухи икустов сирени. Между деревьями пестрели цветы, бежали в разные стороны дорожки.В отдалении тихо плескалось в берега озеро, облитое к одной стороне золотымилучами утреннего солнца и гладкое, как зеркало; c другой — тёмно-синее, какнебо, которое отражалось в нём, и едва подёрнутое зябью. Как и озеро, деревняне была подвержена сколько-нибудь заметному влиянию цивилизации.«Захолустье, провинция», — называет такие места А. П. Чехов в своихрассказах. Рядом с озером раскинулись безграничные поля, с которых одной ржи допятисот четвертей собирают. А лес-то, лес-то как разросся! И дорога, змейкойбегущая в даль, как мост, перекинутый через бездну, которая царит между этимрайским уголком и «обетованной землёй», Петербургом, омутом, манящимсвоим мнимым великолепием.
Ивсё же какое описание деревни без её обитателей! О людях, проживающих в этомзахолустье, мне, как человеку современному, трудно сказать что-либоположительное. И в наше время на необъятных просторах России множестводеревень, где не чувствуется влияние цивилизации. Хорошо это или плохо — покажет время. Люди в таких местах очень религиозны, наивны (Софья), даютневыполнимые обещания (Александр), пытаются вымолить здоровье, чины,всевозможные блага; родители портят детей, дети не получают должного воспитанияи вынуждены скитаться без дела до самой своей смерти. Вспоминается Ильф иПетров «12 стульев», где в уездном городе N жители, казалось,рождались, чтобы постричься, освежить голову вежеталем и умереть. Жизнь вдеревне Грачи была тишайшей.
Яценю Александра Адуева за то, что он нашёл в себе силы покинуть эту«идиллию» и отправиться в мир действительный, где люди хоть и стареютпреждевременно, но получают большой жизненный опыт. Мать его, при всей своейнежности, не могла дать ему должного воспитания и не подготовила Александра кборьбе с тем, что ожидало его и ожидает всякого впереди.
Чтоже заставляет человека покидать родной дом, где его лелеют и балуют, и даже котк нему относится ласковее, нежели к кому-нибудь в доме? Александр мечтал околоссальной страсти, которая не знает никаких преград и свершает громкиеподвиги. Герою тесен стал домашний мир, его неодолимо влекло в даль. Казалосьбы, воспроизводится вполне обычная ситуация: переезд молодого человека издеревни в столицу, где ему открывается возможность добиться карьеры и фортуны.Усадьба Грачи и Петербург предстают в романе, как два полярно противоположныхобраза жизни, свойственных как России, так и всему человечеству. Первый из нихсулит герою единство с издавна привычной природой, ласки матери, благоговениеняньки и всей дворни, мягкую постель, вкусные яства, а также нежную и розовуюлюбовь соседки, девушки «без затей», готовой во всём слушаться мужа(да и как можно быть умнее мужа? Это грех!). Перед нами, по сути дела, вдеревне Грачи предстаёт картина идиллического существования.
Совершенноиной способ жизни олицетворяет собой Петербург. Если мать героя страшитсяПетербурга как «омута» и «чужой стороны», то для Александра- это выход в не ограниченный тесным деревенским горизонтом огромный мир, гдеон надеется осуществить свои мечты о благородном труде, о высоких стремлениях,о славе.
ПереездАлександра Адуева в Петербург, завязывающий действие романа, таким образом, непросто смена жизни сельской на городскую, провинциальной на столичную. Геройсовершает передвижение в историческом времени — меняет традиционный жизненныйстрой (или «возраст» человечества) на строй грядущий, уже несравненноболее привлекательный для ищущего приложения своих сил молодого человека.
Представителемстолично-петербургской жизни в романе выступает дядя Александра Пётр ИвынычАдуев, преуспевающий чиновник. Разительное несходство Адуева-младшего иАдуева-старшего, точнее, их жизненных философий и поведения, напоминает оглубокой бездне между столицей и провинцией. Александр, безусловно,интересовался достопримечательностями столичного города, прогуливался понабережной, любовался Невой. Он чувствовал себя гражданином нового мира. Вокругнего, по мощённым камнем улицам, бежали занятые только собой люди, изредкабросая взгляд на проходящих, чтоб не наткнуться друг на друга. Петербургпоходил на большой муравейник. Люди казались Адуеву злыми, будто все быливрагами и готовы были взглядом столкнуть друг друга прочь с дороги. Это недеревня, где каждая встреча с кем бы то ни было почему-нибудь интересна. Всеобо всём знают. А если вдруг встретятся незнакомые, то лица обоих превращаютсяв знаки вопроса; они остановятся и оборотятся назад раза два, а пришедши домой,опишут и костюм, и походку нового лица.
Тяжелыпервые впечатления провинциала в столичном городе. Ему дико, грустно; его никтоне замечает; он потерялся здесь; ни новости, ни разнообразие, ни толпа неразвлекает его. Провинциальный эгоизм его объявляет войну всему, что он видитздесь и чего не видит у себя. Невольно человек мысленно переносится в свойгород. Какой отрадный вид! Один дом с остроконечной крышей и палисадником изакаций. На крыше надстройка, приют голубей. Другой дом — точно фонарь: со всехчетырёх сторон весь в окнах и с плоской крышей, дом давней постройки; кажется,того и гляди, развалится или сгорит от самовозгорания. Страшно жить в такомдоме, но там живут. Чуть поодаль красуется дом лекаря, раскинувшийсяполукругом, с двумя похожими на будки флигелями, а этот весь спрятался взелени; тот обернулся на улицу задом, а тут на две версты тянется забор, из-закоторого выглядывают с деревьев румяные яблоки. Кругом растёт густая трава, аближе к церкви лежат надгробные плиты. Сюда без надобности близко никто неподходит. Кругом тишина, неподвижность — и на улице, и в людях благодатныйзастой! Все живут вольно, нараспашку, никому не тесно; даже куры и петухисвободно расхаживают по улицам, козы и коровы щиплют траву…
Авторс иронией описывает вечно занятых петербуржцев, противопоставляя им птиц иживотных. Если вам когда-нибудь случалось бывать в столице, то пыльные, грязныеулицы, тряские мосты, вывески питейных контор вам хорошо знакомы.
Провинциалупротивно сознаваться, что Исаакиевский собор лучше и выше собора в его родномгороде. Ему остаётся лишь сердито молчать при подобных сравнениях и надеяться,что когда-нибудь и в его городе появится что-то, чего нет в столице.
Недай Бог, провинциалу доведётся зайти в гости в один из столичных домов. Гостьзамечает, что на него едва глядят, морщатся. А если есть дело, то назначаюттакой час, когда не обедают и не ужинают. Хозяин пятится от объятий, смотрит нагостя как-то странно, искусными намёками старается побыстрее выпроводить. А вдеревне — обнимают, целуют все, и встречный, и поперечный. Сосед там — такнастоящий сосед, живут рука об руку, душа в душу; родственник — такродственник: умрёт за своего… эх, грустно! До чего же скучна и монотоннастоличная жизнь!
ВПетербурге каждый думает только о себе. Невозможно вздохнуть полной грудью; пообеим сторонам улицы возвышаются однообразные каменные громады, которые, какколоссальные гробницы, сплошною массою тянутся одна за другой.
«Воткончается улица, сейчас будет приволье глазам, — думал он, — или горка, илизелень, или развалившийся забор» — нет, опять начинается каменная оградаодиноких домов с четырьмя рядами окон. И эта улица, её преграждает опять то же,а там новый порядок таких же домов. Заглянешь направо, налево — всюду обступиливас, как рать исполинов, дома, дома и дома, камень и камень, всё одно, даодно… Нет простора и выхода взгляду: заперты со всех сторон, — кажется, имысли и чувства людские также заперты. На мой взгляд, люди в столице стоятлицом к лицу с современною жизнью, но спиной к природе. А если природаотворачивается от человека, он быстро стареет. Недаром ни дипломаты, ниминистры, ни посланники не выделяются здесь из общей массы. В столице люди нетолько не способны понять природу, но и друг друга, словно говорят на разныхязыках. Ни любви, ни благородству, ни романтике здесь места нет. Александру же,по мнению Белинского, «трижды романтику: по натуре, по воспитанию и пообстоятельствам жизни», трудно было понять, что карьера немыслима безмноголетнего пребывания в недрах бюрократической машины.
НедаромАлександра удручили уже первые впечатления, произведённые петербургским образомжизни с его суматохой, практицизмом и эгоизмом, условностью взаимоотношений ичеловеческой скрытностью.
Черезвосемь лет герой с горечью понимает, что этот мир не для него, и возвращается в«идиллию». Довольно любопытно, на мой взгляд, последнее видениеПетербурга глазами Александра: «город вставных зубов, поддельных волос,круглых шляп, город учтивой спеси, искусственных чувств, безжизненной суматохи.Прощай, великолепная гробница глубоких, сильных, нежных и тёплых движенийдуши». Эпизод приезда героя в родовое поместье напоминает древнюю, нонестареющую ситуацию притчи о блудном сыне. Александр, возвращаясь домой послевосьмилетней разлуки, видит дорогие сердцу места в радужном свете: «Божемой, как здесь хорошо! Вдали от суеты, от этой мелочной жизни, от тогомуравейника, где люди
…в кучах за оградой
недышат утренней прохладой,
нивешним запахом лугов.
Какустаёшь жить там и как отдыхаешь душой здесь, в этой простой, немудрёной жизни!Сердце обновляется, грудь дышит свободнее, а ум не терзается мучительнымидумами и нескончаемым разбором тяжебных дел с сердцем: и то и другое в ладу. Ненад чем задумываться. Беззаботно скользишь взглядом от рощи к пашне, от пашни кхолму, и потом погружаешь его в бездонную синеву неба.
Поприезде Александра озеро в Грачах чуть-чуть рябело от лёгкой зяби. Глазаневольно зажимались от ослепительного блеска солнечных лучей, сверкавших тоалмазными, то изумрудными искрами в воде. Плакучие берёзы купали в озере своиветви, и кое-где берега поросли осокой, в которой прятались большие жёлтыецветы, покоившиеся на широких плавучих листьях. На солнце набегали иногдалёгкие облака; вдруг оно как будто отвернётся; тогда и озеро, и роща, и село — всё мгновенно потемнеет; одна даль ярко сияет, манит, искушает своей прелестью.Облако пройдёт — озеро опять заблестит, нивы обольются, точно золото.
Здесьприрода — часть жизни людей. Ветер пронёсся, снёс соломенную кровлю, погналвдоль улицы петухов и кур, раздувая им хвосты. Всё суетится и прячется; толькоглупый баран не предчувствует ничего; он равнодушно жуёт свою жвачку да глядитв одну сторону, не понимая общей тревоги. Ветер пронёсся. Опять безмолвие. Тамкрестьянская телега с грохотом проедет по мостику, за ней лениво проползёт возс сеном. Белокурые и жестковолосые ребятишки, подняв рубашонки, бродят полужам. Глядя на эту картину, невольно, как и Александр, начнёшь постигатьпоэзию серенького неба, сломанного забора, калитки, грязного пруда. Течениежизни здесь беззаботно.
Икак только человек меняет щегольской фрак на широкий халат домашней работы, онначинает понимать, что между действительностью и идеалом лежит… бездна,через которую ещё не найден мост, да едва и построится когда.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта goldref.ru/