Ранчин А. М.
СОСНЫ
Средькленов девственных и плачущих берез
Явидеть не могу надменных этих сосен;
Онисмущают рой живых и сладких грез,
Итрезвый вид мне их несносен.
Вкругу воскреснувших соседей лишь оне
Незнают трепета, не шепчут, не вздыхают
И, неизменные, ликующей весне
Порузимы напоминают.
Когдауронит лес последней лист сухой
И, смолкнув, станет ждать весны и возрожденья, —
Ониостанутся холодною красой
Пугатьиные поколенья.
1854
Источники текста
Перваяпубликация – журнал «Современник», 1855, № 1, с. 28. Стихотворение включенов состав прижизненных сборников поэзии Фета: Стихотворения А.А. Фета. СПб., 1856;Стихотворения А.А. Фета. 2 части. М., 1863. Ч. 1. Первая публикация – журнал«Моквитянин», 1842, № 1, с. 22. Стихотворение включено в состав прижизненныхсборников поэзии Фета: Стихотворения А. Фета. М., 1850; Стихотворения А.А.Фета. СПб., 1856; Стихотворения А.А. Фета. 2 части. М., 1863. Ч. 1.
Место в структуре прижизненных сборников
Прииздании в сборниках 1856 и 1863 г.г. стихотворение было помещено в составраздела «Разные стихотворения (см.: Фет А.А. Сочинения и письма. .Стихотворения и поэмы 1839-1863 / Изд. и коммент. подг. Н.П. Генералова, В.А.Кошелев, Г.В. Петрова. СПб., 2002. С. 218, 289). В плане неосуществленногонового издания, составленном Фетом в 1892 г., «Сосны» также включены в раздел «Разные стихотворения» (см. состав раздела в изд.: Фет А.А. Полное собраниестихотворений / Вступ. ст., подг. текста и примеч. Б.Я. Бухштаба. Л., 1959(«Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание»). С. 248-331).
Композиция. Мотивная структура
Стихотворение, как и большинство строфических лирических произведений Фета, состоит из трехстроф, каждая из которых объединена перекрестной рифмовкой: АБАБ.
Поподсчетам Б.М. Эйхенбаума, из 529 учтенных им строфических стихотворений Фета108 состоят из двух строф, 222 – из трех, 112 – из четырех, 46 произведенийпятистрофные, 25 – шестистрофные, 7 – семистрофные; 9 произведений состоят извосьми и более строф (Эйхенбаум Б. Мелодика русского лирического стиха.Петербург, 1922. С. 130). Сам Фет писал великому князю КонстантинуКонстантиновичу (поэту К. Р.): «…Главное – стараюсь не переходить трех, многочетырех куплетов, уверенный, что если не удалось ударить по надлежащей струне, то надо искать другого момента вдохновения, а не исправлять промаха новымиусилиями» (письмо К. Р. от 27 декабря 1886 г. — А.А. Фет и К.Р. (Публикация Л.И. Кузьминой и Г.А. Крыловой) // К. Р. Избранная переписка / Изд. подг. Е.В.Виноградова, А.В. Дубровский, Л.Д. Зародова, Г.А. Крылова, Л.И. Кузьмина, Н.Н.Лаврова, Л.К. Хитрово. СПб., 1999. С. 246).
Перваястрофа «Сосен» содержит признание в нелюбви поэта к соснам, противопоставленнымкленам и березам. Строфа начинается неожиданно, что характерно для любимойФетом формы фрагмента: в первый стих состоит из второстепенных членовпредложения (обстоятельств) и открывается служебной частью речи – предлогом.Первая строка образуется синтаксически и интонационно относительно замкнутоецелое, она построена по принципу зеркальной симметрии: определяемое слово(сущ. в форме родит. падежа) + определение, выраженное прилагательным – и, наоборот, определение, выраженное прилагательным + определяемое слово (сущ. в формеродит. падежа) – «кленов девственных» — «плачущих берез». Благодаря такомупостроению первой строфы образы кленов и берез и эпитеты «девственных» и«плачущих» оказываются особенно выделены. Оба эпитета, особенно «девственных», остаются не разъясненными (почему клены «девственные»?).
Втораястрока – афористически безжалостно сформулированное отношение поэта к соснам. Вней появляется третий эпитет, который также пока что неясен, непрозрачен(почему сосны – в отличие от кленов и берез – надменные?). В третьей ичетвертой строках неприятие и даже неприязнь в отношении сосен усилен (они«смущают», их вид «несносен»), причем лишь в последнем стихе строфы отчастисодержится ключ к пониманию такого восприятия: неприемлем их «трезвый вид», хотяи этот эпитет еще не вполне понятен (почему облик деревьев назван «трезвым», — это, конечно, метафора, но по какому признаку совершается переносзначения?).
Указательноеместоимение «эти» побуждает воспринимать первую строфу как описание непосредственнообступающей поэта, открытой его взору картины: эти – ‘те самые, которые явижу сейчас’.
Второечетверостишие повторяет смысловой узор первого. Первая строка так же, как иначальная строка первого четверостишия, открывается предлогом с пространственнымзначением («среди» — «в»), а выражение «воскреснувших соседей» — обобщенноеобозначение «кленов девственных и плачущих берез», и составляющие егоприлагательное и существительное тоже имеют форму родит. падежа. Характеристикасосен во втором стихе – «Не знают трепета, не шепчут, не вздыхают» –раскрытие их определения «надменные» из второго стиха первой строфы. Неприятиюсосен, представленному в двух последних строках второго четверостишия, впервом соответствуют также два заключительных стиха, где сказано, что этихвойные деревья «смущают» лирическое «я» и что их вид ему «несносен».Раскрывается смысл выражения «трезвый вид» сосен: это неизменность, неспособностьрадоваться весне. Сосны – напоминание весной о зиме — времени оцепенения, врéменнойсмерти природы. Разъясняется эпитет берез «плачущие»: поскольку говорится овесеннем времени, их слезы – древесный сок. А эпитет «девственные» вприменении к кленам указывает на тонкость, полупрозрачность их резных листьев.
Втретье четверостишии также открывается упоминанием о лиственных деревьях – нотеперь уже не пробужденных «ликующей» весной, а теряющих «последний лист»безотрадной холодной осенью. Однако осенняя утрата лиственными деревьями своегоубора представлена не как свидетельство торжества смерти – пусть преходящего, - а как проявление дара обновления и «возрожденья». Сосны же неприятны, причемуже не одному поэту, а и другим, и тем, кто моложе его, — «инымпоколеньям», и сосны не просто неприятны, они «пугают». И, наконец, причинаих резкого неприятия приобретает отчетливость философской формулы: это«холодная краса».
Временнáяструктура стихотворения: от весны, сменившей зиму, к осени и вновь (сквозьзиму) к весне: весна в первой и во второй строфе, осень и весна – в третьей.Поэтика времени в фетовском тексте отражает смену природных сезонов, «поэтику»природного цикла. Включенность в природный цикл вечного обновления осознаетсякак дар истинной жизни.
Встихотворении противопоставлены пребывание вне времени, неизменность, олицетворяемыевечнозелеными соснами, и способность к переменам, символизируемая лиственнымидеревьями – кленами и березами. Неизменность трактуется как безжизненность, отстраненностьот бытия и надменность, переменчивость и весенний расцвет – как открытость, «отзывчивость»к жизни. Вечная зелень не меняющихся сосен истолкована как проявление «холоднойкрасы», контрастирующей с живой и подвижной красотой лиственных деревьев.
Образная структура. Лексика
Образыстихотворения двуплановые: с одной стороны, это описания природных явлений –деревьев. Образ «надменной сосны» встречается и в стихотворении «Еще вчера, насолнце млея…» (1864 (?)): «Глядя надменно, как бывало, / На жертвы холода исна, / Себе ни в чем не изменяла / Непобедимая сосна».
Вотличие от кленов и берез, которым приданы определенные свойства (девственнаялиства, капли сока – слезы, способность ронять листья осенью) образ сосенхарактеризуется только посредством отрицательного признака и остается зрительнои вещественно «пустым». Это впечатление создается повтором отрицания «не-», кним отнесенного: «не могу», «несносен», «не знают», «не шепчут», «невздыхают», «неизменные».
Средствавыразительности – эпитеты – передают предметные, визуальные свойства деревьев, указывая на тонкость листьев («девственные») и на прозрачность древесного сока(«плачущие»). Слово «трепет» передает легкую дрожь листвы. С другой стороны, функциясредств выразительности – не столько точность изображения, сколько одушевление, одухотворение природных существ. Метафоричен эпитет «девственные», переносящийпризнак чистоты, нетронутости из мира людей в мир природы. Метафоричен эпитет«плачущий»: слезы в этом контексте означают восторг, любовь, радостное и дажеэкстатическое приятие бытия. Слово «трепет» в поэтической традиции устойчивоупотреблялось по отношению к миру природы. Один из наиболее известных примеров, очевидно образцовый для автора «Сосен», — элегия В.А. Жуковского «Вечер», творчествокоторого и на мотивном уровне, и стилистически во многом сходно с фетовским.Но «трепетанье» ивы в элегии В.А. Жуковского – не чисто предметное свойство:«Трепетанье – это нежное, музыкальное слово, говорящее о стыдливости, отончайшей вибрации – чего? души поэта, — хотя в то же время и ивы уЖуковского нежность слова – это и есть его значенье » (Гуковский Г.А.Пушкин и русские романтики. . М., 1995. С. 47).
Поутверждению М.Н. Эпштейна, «самый частый эпитет, который прилагает Фет кявлениям природы, — “трепещущий” и “дрожащий”» (Эпштейн М.Н. Природа, мир, тайниквселенной: Система пейзажных образов в русской поэзии. М., 1990. С. 222). Хотядля бесспорности этого вывода необходим исчерпывающий частотный словарьэпитетов поэзии Фета, в общем с таким утверждением можно согласиться.
Сэтим мнением солидарен И.Н. Сухих: «“Трепет”, действительно, одно из ключевыхсостояний фетовского мира, в равной степени относящееся к жизни природы ижизни души. Трепещут – хоровод деревьев, звук колокольчика, сердце, одинокийогонек, ивы, совесть, руки, звезды счастья:
Покудана груди земной
Хотяс трудом дышать я буду,
Весьтрепет жизни молодой
Мнебудет внятен отовсюду
(“Ещелюблю, еще томлюсь…”)»
(СухихИ.Н. Шеншин и Фет: жизнь и стихи // Фет А. Стихотворения / Вступ. ст. И.Н.Сухих; Сост. и примеч. А.В. Успенской. СПб., 2001 («Новая Библиотека поэта.Малая серия»). С. 50-51).
Нозамечание И.Н. Сухих, что трепет у Фета – это «в конечном счете – метафора, круговорота, вечного возвращения весны» (Там же. С. 51), по-моему, — весьма рискованноеперенесение поэтического представления, запечатленного в слове «трепет», насферу явлений, с этим представлением прямо в текстах поэта не связанную; здесьисследователь подчиняется не логике анализа, а следует принципу художественнойаналогии, метафоры.
Каки у В.А. Жуковского, признак трепетанья отнесен у Фета иногда к природнымявлениям и к неодушевленным предметам: «Вдали огонек одинокий / Трепещет подсумраком липок» («Весеннее небо глядится…», 1844). однако оно ассоциируется ис душевным движением: «И трепет в руках и ногах» («Я жду… Соловьиное эхо…», 1842).«Я снова умилен и трепетать готов» («Страницы милые опять персты раскрыли…», 1884).
Глагол«шепчут» может быть понят как метафора — указание на шелест листвы, но егометафорическое значение прежде всего мотивировано не реальным звуком, напоминающимшепот, а представлением об одушевленности деревьев как таковым. Не случайноглагол «шепчут» поставлен в один ряд с глаголом «вздыхают» посредствомсоединительного союза «и». Глагол же «вздыхают» – исключительно одушевляющаяметафора, вовсе не обозначающая реальные звуки, «издаваемые» деревьями
Образывесны и зимы в фетовской поэзии не только предметны, но и символичны.Символический характер фетовского стихотворения подчеркнут посредствомименования деревьев «воскреснувшими»: клены и березы ассоциируются с воскресшимдушою, обновленным человеком. Переносный, символический план также высветленблагодаря такому слову с отвлеченным значением, характеризующему весну, как«возрожденье».
Вподтексте стихотворения прослеживается мотив творчества. Выражение «рой живых исладких грез» если не обозначает прямо поэзию, игру вдохновения и воображения, то вызывает напоминание о них. Поэтизм «грезы» традиционен в применении кмечтаниям поэта. Соответственно, трезвость сосен может быть воспринята какпоэтический антоним «опьянения» — вдохновения.
«Сосны»– полемическая реплика Фета в поэтическом диалоге с А.С. Пушкиным. У А.С.Пушкина они ассоциируются с долговечностью; таковы три сосны и молодая сосноваяпоросль – «племя незнакомое» в стихотворении «…Вновь я посетил…». Иглы другоговечнозеленого дерева, ели, вызывают радостное представление о вечной жизниприроды, не прекращающейся даже зимою («ель сквозь иней зеленеет» – «Зимнееутро»).
Вевропейской традиции, восходящей еще к античности, хвойные деревьяассоциировались со смертью и с погребальными обрядами. В стихотворениях стольблизкого Фету поэта, как В.А. Жуковский, сосны наделяются эпитетом «черные», указывающемна безжизненность, связь с миром небытия: таковы «черные сосны», осеняющиемогилы, в элегии «Сельское кладбище». В оригинале перевода-переложения В.А.Жуковского – «Элегии, написанной на сельском кладбище» английского поэта Т. Грея«черных сосен» нет (см.: Зарубежная поэзия в переводах В.А. Жуковского: Сборник/ Сост. А.А. Гугнин. М., 1985. Т. 1. С. 326).
Строка«Когда уронит лес последний лист сухой» — поэтическое эхо, «свободная» цитатапушкинских «Роняет лес багряный свой убор» («19 октября» 1825 г.) и «Уж роща отряхает / Последние листы с нагих своих ветвей» («Осень»). В «19 октября»листопад ассоциируется с «осенью души», в «Осени» тональность образа другая, нотакже никак не связанная с весенним возрождением.
Непривлекательная«холодная краса» напоминает «вечную красу» «равнодушной природы» из пушкинскогостихотворения «Брожу ли я вдоль улиц шумных…». Однако оценка этой вечнойкрасоты у двух стихотворцев противоположна: А.С. Пушкин благословляет ее, Фетот нее отворачивается.
Лексикастихотворения подчеркнуто традиционна и для 1850-х гг. архаична. Изобилуютпоэтизмы: метафорический «рой» (грез), напоминающий батюшковское «где нежилисьрои красот» («Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы…»);эмоционально-оценочный эпитет «сладких», словно переселившийся в стихотворениеиз поэзии В.А. Жуковского и К.Н. Батюшкова; «трепет»; метафорические «шепчут», «вздыхают».Грамматическая форма «оне» (с ятем на конце) — форма женск. рода местоимения«он» в множ. числа именит. падежа; эта форма, характерная дляцерковнославянского языка, в разговорном русском языке была вытеснена формой«они», которая стала общей для всех трех родов. В литературном языке написаниеоне было традиционным; оно было указано как нормативное Я.К. Гротом прикодификации правил русской орфографии (см.: Грот Я.К. Русское правописание:Руководство, составленное по поручению Второго отделения императорскойАкадемии наук. . СПб., 1895.С. 67) и являлось таковым до орфографическойреформы 1917 г. (ср.: Виницкий С. Введение в дореформенную орфографию – imwerden.de/pdf/winitsky_vvedenie_v_orfografiju.pdf.).Употреблялась ли Фетом рифма «оне – весне» как поэтизм, противопоставленныйобычному произношению этих слов (они – весне), сказать затруднительно.
Известныслучаи, когда в поэтических текстах написание рифмующихся слов подчинялосьпринятой традиции, но их произношение, диктуемое рифмой, отражало не книжнуюнорму, а реальную речь. Ср., например, в стихотворении Е.А. Боратынского «Къ- » («Зачем живые выраженья…», ранняя редакция) рифму в строках: «Душа полнатоски ея» – «И на смятение мое». «Ея» – литературное написание формыродительного падежа местоимения «она», рифма отражает разговорную нормупроизношения этого слова: «её» (созвучно с «моё»).
Точнотакая же рифма есть в стихотворении – посвящении «М.Ф. Ванлярской при получениивизитной карточки с летящими ласточками» (1891), не ориентированном на высокуюпоэтическую традицию. Рифма «оне» («трескучие звезды» — искры) – «мне»встречается в шутливой поэме «Сон» (1856), по крайней мере в этом случае онаявно не наделена особым поэтическим ореолом, а воспринимается как нейтральная.Но в стихотворении на высокую философскую тему «В полуночной тиши бессонницымоей…» (1888), ориентированном на пушкинские «Стихи, сочиненные ночью, вовремя бессонницы» и «В начале жизни школу помню я…» и написанном в традиционнопоэтическом стиле, рифма «в огне» – «оне» («богини») может быть воспринята какспецифически книжная и архаизированная. Так же можно было бы, по-видимому, определитьрифму «во сне» – «оне» («песни») в стихотворении – символической картине натемы поэзии и любви «Соловей и роза» (1847). Возможно, таков и смысловой ореолрифмы «стороне» – «оне» («собаки») в стихотворении «Диана, Эндимион и сатир(Картина Брюллова)» (1855), ориентированном на традиции античной описательнойлирики. Но рифма «в утомительном сне» — оне» («полуночные образы») встихотворении «Полуночные образы реют…», как представляется, таких оттенковсмысла не содержит.
Метр и ритм
Стихотворениенаписано шестистопным ямбом с концевыми строками каждой из трех строф, написаннымичетырехстопным ямбом. Метрическая схема шестистопного ямба: 01/01/01/01/01/01(для четных строк в стихотворении Фета: 01/01/01/01/01/01/0). Рифмовкаперекрестная (АБАБ); нечетные строки соединены мужской рифмой, четные –женской. Для этого размера характерна обязательная цезура после шестого слога, делящаястих на два равных трехстопных полустишия. Есть она и у Фета: «Средь кленовдевственных / и плачущих берез» (6 + 6 слогов) или: «Я видеть не могу /надменных этих сосен» (6 + 7 слогов). (Цезура – словораздел, повторяющаясямежстиховая пауза, находящаяся на постоянном месте, после определенного слогаопределенной стопы; в терминологии В.Я. Брюсова это «большая цезура» в отличиеот «малой» — паузы, находящейся после каждого слова в строке или комплексаслов, объединенных одним ударением; см.: Брюсов В. Основы стиховедения. КурсВУЗ. Части первая и вторая. Изд. 2-е. М., 1924. С. 27). .
Ещес первых десятилетий XIX в. шестистопный ямб проникает философскую лирику(Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика.М., 1984. С.111). Поэтому написание «Сосен» — стихотворения философского –шестистопным ямбом естественно. В 1840-х гг. и позднее шестистопный ямбдостаточно часто встречается и в описательной пейзажной лирике (Там же. С.165). Метрическим образцом и предметом полемики в трактовке темы осени для Фетамогла быть «Осень» А.С. Пушкина, также написанная шестистопным ямбом.
Вчетырехстопных строках, завершающих каждую из строф, также присутствуетцезура: «И трезвый вид / мне их несносен»; «Пору зимы / напоминают» (4 +5слогов).
Благодарясмена размера с шестистопного на четырехстопный выделены концевые строки каждойиз трех строф, выделены и содержащиеся в них смыслы: «несносность» сосен –связь сосен с зимой – пугающий «иные поколенья» вид.
Дляритмики стихотворения характерен пропуск схемных ударений на ключевых эпитетах:«девственных», «плачущих», «воскреснувших», — схемные ударения должныприходиться на слоги, составляющие окончания. Таким образом эти словаприобретают дополнительное выделение; выделены они также и потому, что занимаютпредцезурную и послецезурную позиции. В строке «И, неизменные, ликующейвесне» пропущено ударение на втором слоге, который составляет безударнаяприставка «не-», а вместо этого содержится сверхсхемное ударение на начальномсоюзе «и», благодаря чему создается пауза перед словом «неизменные» –интонационное выделение смысла, в этом слове заключенного.
Звуковой строй
Длястихотворения характерна аллитерация на парные свистящие согласные «с» и «з», вслабой позиции оглушающийся и переходящий в «с»: «Средь кленов девственных иплачущих берес». Этот звуковой ряд ассоциируется с двумя противоположнымисмыслами, связанными с лиственными деревьями и с соснами: ‘лиственностью’, ‘воскресением, возрождением ’ («девственных», «берез», «сладких», «грез», «воскреснувших», «соседей», «вздыхают», «станет», «весны», «возрожденья») и ‘хвойностью’, ‘пугающеймертвенностью’, ‘надменностью’, ‘холодностью’ («сосен», «смущают», «трезвый», «несносен», «не знают», «неизменные», «зимы», «лист сухой», «смолкнув», «останутся», «красой»).
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru