План
Введение. А. Ахматова –поэт «Серебряного века»
Раздел 1. Художественное своеобразиепоэмы А. Ахматовой «Реквием»
а) история создания
б) анализ поэмы
Раздел 2. Критики о поэмеА. Ахматовой «Реквием»
Заключение. Обобщение ивыводы
Список используемой литературы
Введение. А.А.Ахматова – поэт «Серебряного века»
На рубеже прошлого и позапрошлого столетий, хотя и не буквальнохронологически, накануне революции, в эпоху, потрясенную двумя мировымивойнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всеймировой литературе нового времени «женская» поэзия — поэзия Анны Ахматовой.Ближайшей аналогией, которая возникла уже у первых ее критиков, оказаласьдревнегреческая певица любви Сапфо: русской Сапфо часто называли молодуюАхматову.
Анна Андреевна Горенко родилась 11(23)июня 1889 года под Одессой.Годовалым ребенком она была перевезена в Царское Село, где прожила дошестнадцати лет. Первые воспоминания Ахматовой были царскосельскими:"… зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром,где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал..." Училась Анна в Царскосельскойженской гимназии. Пишет об этом так: «Училась я сначала плохо, потомгораздо лучше, но всегда неохотно». В 1907году Ахматова оканчивает Фундуклеевскуюгимназию в Киеве, потом поступает на юридический факультет Высших женскихкурсов. Начало же 10ых годов было отмечено в судьбе Ахматовой важнымисобытиями: она вышла замуж за Николая Гумилева, обрела дружбу с художником
Амадео Модильяни, а весной 1912года вышел ее первый сборник стихов«Вечер», принесший Ахматовой мгновенную славу. Сразу же она быладружно поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов. Ее книги сталилитературным событием. Чуковский писал, что Ахматову встретили«необыкновенные, неожиданно шумные триумфы». Ее стихи были не толькоуслышаны, их затверживали, цитировали в разговорах, переписывали в альбомы, имидаже объяснялись влюбленные. «Вся Россия, -отмечал Чуковский, — запомнилату перчатку, о которой говорит у Ахматовой отвергнутая женщина, уходя от того,кто оттолкнул ее».
Своимпотомкам Анна Андреевна оставила запоминающийся портрет: её изображениясозданные художниками Н.Альтманом, Ю.Анненковым, К.Петровым-Водкиным,А.Модильяни и другими, представление о «русской Сафо» (мнение временников), или«златоустой Анне всея Руси», как называла её Марина Цветаева.
От прабабушки– татарской княжны Ахматовой идёт знаменитый псевдоним, которым она заменилафамилию – Горенко. Опубликована её автобиографическая заметка «Коротко о себе».В ней говорится: «Я родилась 11 (23) июня 1889 года под Одессой (БольшойФонтан). Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота. Годовалымребёнком я была перевезена на север – в Царское Село. Там я прожила дошестнадцати лет». Далее, в присущей Ахматовой лаконичной манере, отмеченыжизненно важные моменты её жизни.
Жизненный итворческий путь Анны Андреевны (1889 – 1966) охватывает более половины столетияХХ века – здесь и русско-японская война, не прошедшая ни мимо её сознания, нимимо стиха, ни та сложнейшая и богатая поэтическими достижениями эпоха, которуюмы называем Серебряным веком и откуда она родом, здесь и Первая мировая война,и сталинские репрессии, не обошедшие её семью, и Великая Отечественная война, идикая вакханалия 1946 года, когда Ахматову в очередной раз попытались с позоромвыбросить из русской литературы, и, наконец, поистине величавый и плодоносныйзакат, увенчанный мировым признанием.
Объектисследования данной курсовой: произведение Ахматовой – поэма «Реквием».
Предметисследования: проблема жанра поэмы «Реквием».
Цельюзаявленной работы является исследование художественного своеобразия поэмы«Реквием», выдающейся поэтессы «Серебряного века» А.А. Ахматовой.
Длядостижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
1. Рассмотретьисторию создания данного произведения.
2.Проанализировать художественное своеобразие поэмы «Реквием».
3. Рассмотретьмнение критиков о поэме « Реквием».
Раздел 1. Художественноесвоеобразие поэмы А. Ахматовой «Реквием»
1.1 Историясоздания поэмы «Реквием»
Три страничкив «Роман-газете». Такое трагическое, моцартовское название – «Реквием». Болеечетверти столетия умалчивали об этом произведении.
Я всегдапредставляла себе эту женщину утончённой, изысканной, какой-то летящей(наверно, из-за портрета Модильяни), несколько высокомерной. Изысканностью,даже литературным снобизмом веяло от её первых сборников лирики – ещё бы,принадлежность к интеллектуальной элите, высокая образованность и воспитание,романтическая вуаль начала ХХ столетия, любовь знаменитого Гумилёва… Хоть всёэто: образованность и воспитание, принадлежность к интеллектуальной элите илюбовь Гумилёва – и определило её судьбу. Её судьбу, судьбу её сына и темы еётворчества.
Поэма«Реквием» вырастала четверть столетия, рождаясь из боли и страданий, изкоротких заметок личного дневника, из долгих раздумий, из отчаянных рыданий испокойных, твёрдых строк поэтического завещания. А жизнь её автора, перерастая,выходя за рамки конкретной биографии реальной Анны Ахматовой, стала строками историистраны, выходящими корнями из глубокой древности.
АннеАндреевне Ахматовой пришлось многое пережить. Страшные годы, изменившие всюстрану, не могли не отразиться и на её судьбе. Поэма «Реквием» явиласьсвидетельством всего, с чем пришлось столкнуться поэтессе.
Внутренниймир поэта настолько удивителен и тонок, что абсолютно все переживания в той илииной степени оказывают на него своё влияние. Настоящий поэт не может оставитьбез внимания ни одной детали или явления окружающей жизни. Всё находит своёотражение в стихах: и хорошее, и трагическое. Поэма «Реквием» заставляетзадуматься о судьбе гениальной поэтессы, которой пришлось столкнуться сужасающей катастрофой.
Анна Ахматовасама не была непосредственной жертвой репрессий второй половины 30-х годов.Однако её сын и муж неоднократно арестовывались и провели долгие годы в тюрьмахи лагерях (супруг Ахматовой там погиб). Эти страшные годы Ахматова запечатлелав «Реквием». Поэма – это действительно реквием по погибшим в волнах сталинскоготеррора. Поэтесса предваряет её прозаическим вступлением, где вспоминает одолгом стоянии в ленинградских тюремных очередях.
«Тогдастоящая за мной женщина спросила меня на ухо (там все говорили шёпотом):
— А это выможете описать? И я сказала: — Могу.
Тогда что-товроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было её лицом».
Итак, воснову поэмы легли факты личной биографии: 22 октября 1935 года сын АнныАхматовой и Николая Гумилёва Лев Николаевич Гумилёв был арестован. Студентисторического факультета ЛГУ, был брошен в тюрьму как «участник антисоветскойтеррористической группы». В этот раз Ахматовой удалось вырвать сына из тюрьмыдовольно быстро: уже в ноябре он был освобождён из-под стражи. Для этого ейпришлось обратиться с письмом к Сталину.
Во второй разЛ. Н. Гумилёв был арестован в марте 1938 года и приговорён к десяти годамлагерей, позднее срок сократили до 5 лет. В 1949 году Льва арестовывают втретий раз, приговаривают к расстрелу, который заменяют потом ссылкой.
Вина Л.Н.Гумилёва ни разу не была доказана. В 1956 и 1975 годах его полностью реабилитировали(по обвинениям 1938 и 1949 годов), было, наконец «установлено, что Л.Н. Гумилёвбыл осуждён необоснованно».
Аресты 1935 и1938 годов Анна Андреевна рассматривала как месть властей за то, что Лев былсыном Н.С. Гумилёва.
Арест 1949года, по – мнению А. Ахматовой, был следствием печально известногопостановления ЦК 1946 года, теперь сын сидел из-за неё.
ПережитоеАнной в эти годы нашло отражение не только в «Реквиеме», но и в «Поэме безгероя», и в цикле «Черепки», и в ряде лирических стихотворений разных лет.
Однако былобы неверным сводить содержание поэмы «Реквием» только к семейной трагедии.«Реквием» — это воплощение народного горя, народной трагедии, это крик«стомильонного народа», которому выпало жить в то время.
Анна Ахматовачувствовала себя в неоплатном долгу перед теми, с кем стояла в тюремныхочередях, с кем «вместе бедовала» и «в ногах валялась у кровавой куклы палача».
Почти весь«Реквием» написан в 1935 – 1940 гг., раздел «Вместо Предисловия» и «Эпиграф»помечены 1957 и 1961 г.
Поначалу онбыл задуман как лирический цикл и лишь позднее был переименован в поэму. Первыенаброски относятся к 1934 году, наиболее интенсивно Анна Ахматова работала надпоэмой в 1938 – 1940 годах. Но тема не отпускала её, и в 60-е годы Ахматовапродолжала вносить отдельные строфы в поэму.
При жизни А.А.Ахматовой в нашей стране «Реквием» напечатан не был, хотя в 60-х годах былшироко распространён среди читателей в «самиздатовских» списках.
В 40 — 50-хгодах рукописи «Реквиема» Анна Андреевна сжигала после того, как прочитываластихи людям, которым доверяла. Поэма существовала только в памяти самыхблизких, доверенных лиц, заучивавших строфы наизусть.
Л.К.Чуковская, автор «Записок об Анне Ахматовой», приводит такие свидетельства изсвоих дневников тех лет: «Длинный разговор о Пушкине: о Реквиеме в «Моцарте иСальери». В сносках же Чуковская сообщает: «Пушкин ни причём, это шифр. Вдействительности А. А. показала мне в тот день свой, на минуту записанный,«Реквием», Чтобы проверить, всё ли я запомнила наизусть» (31 января 1940 г.)«А. А. записала – дала мне прочесть – сожгла над пепельницей «Уже безумиекрылом» — стихотворение о тюремном свидании с сыном» (6 мая 1940 г.).
В 1963 годуодин из списков поэмы попал за границу… там впервые «Реквием» опубликовалиполностью (мюнхенское издание 1963 г.). Восприятие писателей русского зарубежьяпередаёт очерк известного прозаика Б.К. Зайцева, напечатанный в газете «Русскаямысль»: «На днях получил из Мюнхена книжечку стихотворений, 23 страницы,называется «Реквием»… Эти стихи Ахматовой – поэма, естественно. Дошло это сюдаиз России, печатается «без ведома и согласия автора» — заявлено на 4-йстранице, перед портретом. Издано «Товариществом Зарубежных Писателей» (спискиже «рукотворные» ходят, наверное, как и Пастернака писания, по России какугодно)…
Да, пришлосьэтой изящной даме из «Бродячей Собаки» испить чашу, быть может, горчайшую, чемвсем нам, в эти воистину «Окаянные дни» (Бунин)… Я – то видел Ахматову«царскосельской весёлой грешницей», и «насмешницей», но Судьба поднесла ей оцетРаспятия. Можно ль было предположить тогда, в этой Бродячей Собаке, что хрупкаяэта и тоненькая женщина издаст такой вопль – женский, материнский, вопль нетолько о себе, но и обо всех страждущих – жёнах, матерях, невестах, вообще обовсех распинаемых?
Откудавзялась мужская сила стиха, простота его, гром слов будто и обычных, но гудящихколокольным похоронным звоном, разящих человеческое сердце и вызывающихвосхищение художническое? Воистину «томов премногих тяжелей». Написано двадцатьлет назад. Останется навсегда безмолвный приговор зверству». (Париж, 1964 г.)
Поразительноточно определено Борисом Зайцевым «величие этих 23 страничек», окончательноутвердивших за Ахматовой звание истинно народного поэта.
О народности«Реквиема» говорили ей и те немногие из её современников, которымпосчастливилось слышать его в исполнении автора. А.А. Ахматова чрезвычайнодорожила этим мнением, в её дневниках есть такая запись: «13 декабря 1962(Ордынка). Давала читать «R. Реакция почти у всех одна и та же. Ятаких слов о своих стихах никогда не слыхала. (Народные».) И говорят самыеразные люди».
В России«Реквием» полностью был опубликован лишь в 1987 г. в журналах «Октябрь» № 3,«Нева» № 6. К столетнему юбилею со дня рождения А. А. Ахматовой вышло сразунесколько изданий её сочинений, включавших поэму «Реквием». В настоящее времяпоэма входит в школьную программу.
1.2 Анализпоэмы «Реквием»
Поэма – это и лирическийдневник, и взволнованное свидетельство очевидца эпохи, и произведение большойхудожественной силы, глубокое по своему содержанию. С годами человек становитсямудрее, острее воспринимает прошедшее, с болью наблюдает настоящее. Так ипоэзия Ахматовой с годами становилась всё глубже, я бы сказала – обострённее,ранимее. Поэтесса много размышляла о путях своего поколения, и результатом еёраздумий является «Реквием». В небольшой по объёму поэме можно, да и нужно,всмотреться в каждую строку, пережить каждый поэтический образ.
Преждевсего о чём говорит название поэмы.
Самослово «реквием» (в записных книжках Ахматовой – латинское Requiem) значит«заупокойная месса» — католическое богослужение по умершим, а также траурноемузыкальное произведение. Латинское название поэмы, как и тот факт, что в1930-е – 1940-е гг. Ахматова серьёзно занималась изучением жизни и творчестваМоцарта, в особенности его «Requiem’a», наводит на мысль о связи произведенияАхматовой с музыкальной формой реквиема. Кстати, в «Requiem’e» Моцарта – 12частей, в поэме Ахматовой – столько же (10 главок + Посвящение и Эпилог).
«Эпиграф»и «Вместо Предисловия» – своеобразные смысловые и музыкальные ключипроизведения. «Эпиграфом» к поэместали строки (из стихотворения1961 г. «Так не зря мы вместе бедовали…»), являющие, в сущности, признанием всопричастности ко всем бедствиям родной страны. Ахматова честно признаётся, чтовся её жизнь была тесно связана с судьбой родной страны, даже в самые страшныепериоды:
Нет, и не подчуждым небосводом,
И не подзащитой чуждых крыл —
Я была тогдас моим народом,
Там, где мойнарод, к несчастью, был.
Эти строкинаписаны уже намного позже, чем сама поэма. Они датированы 1961 г. Ужеретроспективно, вспоминая события прошедших лет, Анна Андреевна заново осознаётте явления, которые провели черту в жизни людей, отделяя нормальную, счастливуюжизнь и страшную бесчеловечную действительность.
Поэма«Реквием» достаточно коротка, но какое сильное действие она оказывает начитателя! Это произведение невозможно читать равнодушно, горе и боль человека, скоторым произошли страшные события, заставляют точно представить себе весьтрагизм ситуации.
«ВместоПредисловия» (1957 г.), подхватывая тему «моего народа», переносит насв «тогда» — тюремную очередь Ленинграда 30-х годов. Ахматовский«Реквием», так же как и моцартовский, написан «по заказу»; но в роли«заказчика» — «стомильонный народ». Лирическое и эпическое в поэме слитовоедино: рассказывая о своём горе, Ахматова говорит от лица миллионов«безымянных»; за её авторским «я» стоит «мы» всех тех, чьим единственнымтворчеством была сама жизнь.
Поэма«Реквием» состоит из нескольких частей. Каждая часть несёт свою эмоционально – смысловуюнагрузку.
«Посвящение»продолжаеттему прозаического «Вместо Предисловия». Но меняется масштаб описываемыхсобытий:
Перед этимгорем гнутся горы,
Не течётвеликая река,
Но крепкитюремные затворы,
А за ними«каторжные норы»
И смертельнаятоска.
Первые четырестиха поэмы как бы намечают координаты времени и пространства. Времени большенет, оно остановилось («не течёт великая река»);
«веет ветерсвежий» и «нежится закат» — «для кого-то», но больше не для нас. Рифма «горы –норы» образует пространственную вертикаль: «невольные подруги» оказались межнебом («горы») и преисподней («норы», где мучают их родных и близких), в земномаду.
«Посвящение»– этоописание чувств и переживаний людей, которые всё своё время проводят в тюремныхочередях. Поэтесса говорит о «смертельной тоске», о безысходности, оботсутствии даже малейшей надежды на изменении сложившейся ситуации. Вся жизнь людейтеперь зависела от приговора, который будет вынесен близкому человеку. Этотприговор навсегда отделяет семью осуждённого от нормальных людей. Ахматованаходит удивительные образные средства, чтобы передать состояние своё и других:
Для кого-товеет ветер свежий,
Для кого-тонежится закат –
Мы не знаем,мы повсюду те же,
Слышим лишьключей постылых скрежет
Да шагитяжёлые солдат.
Здесь ещёотголоски пушкинско-декабристских мотивов, перекличка с явно книжной традицией.Это скорее какая-то поэтическая декларация о горе, а не само горе. Но ещёнесколько строк, — и мы погружаемся в непосредственное ощущение горя –неуловимо–всеохватной стихии. Это горе, растворившееся в быту, в обыденнойповседневности. И от скучной прозаичности горя нарастает сознание неискоренимостии неизлечимости этой беды, покрывшей жизнь плотной пеленой:
Подымалиськак к обедне ранней,
По столицеодичалой шли,
Тамвстречались, мёртвых бездыханней,
Солнце ниже,и Нева туманней,
А надежда всёпоёт вдали.
«Ветерсвежий», «закат» — всё это выступает своеобразным олицетворением счастья,свободы, которые отныне недоступны томящимся в тюремных очередях и тем, ктонаходится за решёткой:
Приговор… Исразу слёзы хлынут,
Ото всех ужеотделена,
Словно сболью жизнь из сердца вынут,
Словно грубонавзничь опрокинут,
Но идёт…Шатается… Одна.
Где теперьневольные подруги
Двух моихосатанелых лет?
Что имчудится в сибирской вьюге,
Что мерещитсяим в лунном круге?
Им я шлюпрощальный мой привет.
Только послетого как героиня передаёт «невольным подругам» своих «осатанелых лет»«прощальный привет», начинается «Вступление» в поэму-реквием. Предельнаяэкспрессивность образов, безысходность боли, резкие и мрачные краски поражают скупостью,сдержанностью. Всё очень конкретно и в то же время максимально обобщенно: онообращено ко всем и к каждому, к стране, её народу и к одинокой страдающей, кчеловеческой индивидуальности. Предстающая перед мысленным взором читателямрачная, жестокая картина вызывает ассоциации с Апокалипсисом – как по масштабувсеобщего страдания, так и по ощущению наступивших «последних времён», закоторыми возможна или смерть, или Страшный Суд:
Это было,когда улыбался
Толькомёртвый, спокойствию рад.
И ненужнымпривеском болтался
Возле тюремсвоих Ленинград.
И когда,обезумев от муки,
Шли ужеосуждённых полки,
И короткуюпесню разлуки
Паровозныепели гудки.
Звёзды смертистояли над нами.
И безвиннаякорчилась Русь
Под кровавымисапогами
И под шинами«чёрных марусь».
Какприскорбно, что талантливейшему человеку пришлось столкнуться со всеми тяготамичудовищного тоталитарного режима. Великая страна Россия допустила над собойтакое издевательство, почему? Все строчки произведения Ахматовой содержат всебе этот вопрос. И при чтении поэмы становится всё тяжелее и тяжелее при мыслио трагических судьбах невинных людей.
Мотив«одичалой столицы» и «осатанелых лет» «Посвящения» во «Вступлении» воплощаетсяв образе большой поэтической силы и точности.
Россияраздавлена, уничтожена. Поэтесса от всего сердца жалеет родную страну, котораясовершенно беззащитна, скорбит о ней. Как смирится с тем, что случилось? Какиеслова найти? В душе человека может твориться что-то страшное, и нет никакогоспасения от этого.
В ахматовском«Реквиеме» происходит постоянное смещение планов: от общего – к частному иконкретному, от горизонта многих, всех – к горизонту одного. Этим достигаетсяпоразительный эффект: и широкий, и узкий хват жуткой действительности дополняютдруг друга, взаимопроникают, совмещаются. И как бы на всех уровнях реальности –один непрекращающийся кошмар. Так, вслед за начальной частью «Вступления»(«Это было, когда улыбался…»), величественной, взирающей на место действия изкакой-то надзвёздной космической высоты (из которой виден Ленинград – подобиегигантского раскачивающегося маятника;
движущиеся«полки осуждённых»; вся Русь, корчащаяся под сапогами палачей), дается, чуть лине камерная, семейная сценка. Но от этого не менее душераздирающая – предельнойконкретностью, заземлённостью, наполненностью приметами быта, психологическимиподробностями картина:
Уводили тебяна рассвете,
За тобой, какна выносе, шла,
В тёмнойгорнице плакали дети,
У божницысвеча оплыла.
На губахтвоих холод иконки,
Смертный потна челе… Не забыть! –
Буду я, какстрелецкие жёнки,
Подкремлевскими башнями выть.
В этихстрочках уместилось огромное человеческое горе. Шла «как на выносе» — этонапоминание о похоронах. Гроб выносят из дома, за ним идут близкиеродственники. Плачущие дети, оплывшая свеча – все эти детали являютсясвоеобразным дополнением к нарисованной картине.
Вплетающиесяисторические ассоциации и их художественные аналоги («Хованщина» Мусоргского,суриковская картина «Утро стрелецкой казни», роман А.Толстого «Петр 1») здесьвполне закономерны: с конца 20-х и до конца 30-х годов Сталину льстилосравнение его тиранического правления со временами Петра Великого, варварскимисредствами искоренявшего варварство. Жесточайшее, беспощадное подавлениеоппозиции Петру (стрелецкий бунт) прозрачно ассоциировалось с начальным этапомсталинских репрессий: в 1935 г. (этим годом датируется «Вступление» в поэму)начинался первый, «кировский» поток в ГУЛАГ; разгул ежовской мясорубки 1937 –1938 гг. был ещё впереди… Ахматова прокомментировала это место «Реквиема»:после первого ареста мужа и сына в 1935 г. она поехала в Москву; черезЛ.Сейфуллину вышла на секретаря Сталина Поскрёбышева, который пояснил, что длятого, чтобы письмо попало в руки самого Сталина, нужно быть под Кутафьей башнейКремля около 10 часов, и тогда он передаст письмо сам. Поэтому Ахматова исравнила себя со «стрелецкими жёнками».
1938 г.,принёсший вместе с новыми волнами неистовой ярости бездушного Государстваповторный, на этот раз необратимый арест мужа и сына Ахматовой, переживаетсяпоэтом уже в иных красках и эмоциях. Звучит колыбельная песня, причёмнепонятно, кто и кому её может петь – то ли мать арестованному сыну, то линисшедший Ангел обезумевшей от безысходного горя женщине, то ли месяцопустошённому дому… Точка зрения «со стороны» незаметно входит в душуахматовской лирической героини; в её устах колыбельная преображается в молитву,нет – даже в просьбу о чьей-то молитве. Создаётся отчётливое ощущениераздвоения сознания героини, расщепления самого лирического «я» Ахматовой: одно«я» зорко и трезво наблюдает за происходящим в мире и в душе; другое –предаётся неконтролируемому изнутри безумию, отчаянию, галлюцинациям. Самаколыбельная подобна какому-то бреду:
Тихо льётсятихий Дон,
Жёлтый месяцвходит в дом,
Входит вшапке набекрень.
Видит жёлтыймесяц тень.
Эта женщинабольна,
Эта женщинаодна.
Муж в могиле,сын в тюрьме,
Помолитесьобо мне.
И – резкийперебой ритма, становящегося нервным, захлёбывающимся в истерическойскороговорке, прерывающегося вместе со спазмом дыхания и помрачения сознания.Страдания поэтессы достигли апогея, в результате она практически ничего незамечает вокруг. Вся жизнь стала похожа на бесконечно кошмарный сон. И именнопоэтому рождаются строки:
Нет, это нея, это кто-то другой страдает.
Я бы так немогла, а то, что случилось,
Пусть чёрныесукна покроют,
И пустьунесут фонари…
Ночь.
Темадвойственности героини развивается как бы в нескольких направлениях. То онавидит себя в безмятежном прошлом и сопоставляет с собой нынешней:
Показать бытебе, насмешнице
И любимицевсех друзей,
Царскосельскойвеселой грешнице,
Что случитсяс жизнью твоей –
Кактрёхсотая, с передачею,
Под Крестамибудешь стоять
И своейслезою горячею
Новогоднийлёд прожигать.
Превращениесобытий террора и человеческих страданий в эстетический феномен, вхудожественное произведение давало неожиданные и противоречивые результаты. И вэтом отношении творчество Ахматовой – не исключение. В ахматовском «Реквиеме»привычное соотношение вещей смещается, рождаются фантасмагорические сочетанияобразов, причудливые цепочки ассоциаций, навязчивые и пугающие идеи, как бывыходящие из-под контроля сознания:
Семнадцатьмесяцев кричу,
Зову тебядомой,
Кидалась вноги палачу,
Ты сын и ужасмой.
Всёперепуталось навек,
И мне неразобрать
Теперь, ктозверь, кто человек
И долго льказни ждать.
И толькопышные цветы,
И звонкадильный, и следы
Куда-то вникуда.
И прямо мне вглаза глядит
И скоройгибелью грозит
Огромнаязвезда.
Надеждатеплится, хоть строфа за строфой, то есть год за годом, повторяется образвеликой жертвенности. Появление религиозной образности внутренне подготовленоне только упоминанием спасительных обращений к молитве, но и всей атмосферойстраданий матери, отдающей сына на неизбежную, неотвратимую смерть. Страданияматери ассоциируются с состоянием Богородицы, Девы Марии; страдания сына – смуками Христа, распинаемого на кресте:
Лёгкие летятнедели.
Чтослучилось, не пойму,
Как тебе,сынок, в тюрьму
Ночи белыеглядели,
Как они опятьглядят
Ястребинымжарким оком,
О твоёмкресте высоком
И о смертиговорят.
Может быть,существует две жизни: реальная – с очередями к окошку тюрьмы с передачей, кприёмным чиновников, с немыми рыданиями в одиночестве, и выдуманная – где вмыслях и в памяти все живы и свободны?
И упалокаменное слово
На мою ещёживую грудь.
Ничего, ведья была готова,
Справлюсь сэтим как-нибудь.
Объявленныйприговор и связанные с ним мрачные, траурные предчувствия вступают впротиворечие с миром природы, окружающей жизнью: «каменное слово» приговорападает на «ещё живую грудь».
Расставание ссыном, боль и тревога за него иссушают материнское сердце.
Невозможнодаже представить себе всю трагедию человека, с которым случились столь страшныеиспытания. Казалось бы, всему есть предел. И именно поэтому нужно «убить» своюпамять, чтобы она не мешала, не давила тяжёлым камнем на грудь:
У менясегодня много дела:
Надо памятьдо конца убить,
Надо, чтобдуша окаменела,
Надо снованаучиться жить.
А не то…Горячий шелест лета,
Словнопраздник за моим окном.
Я давнопредчувствовала этот
Светлый деньи опустелый дом.
Все действия,предпринимаемые героиней, носят противоестественный, больной характер: убиваниепамяти, окаменевание души, попытка «снова научиться жить» (как бы после смертиили тяжёлой болезни, т.е. после того, как «раз-училась жить»).
Всё пережитоеАхматовой отнимает у неё самое естественное человеческое желание – желаниежить. Теперь уже утрачен тот смысл, который поддерживает человека в самыетяжёлые периоды жизни. И поэтому поэтесса обращается «К смерти», зовётеё, надеется не её скорый приход. Смерть предстаёт как освобождение отстраданий.
Ты всё равнопридёшь – зачем же не теперь?
Я жду тебя –мне очень трудно.
Я потушиласвет и отворила дверь
Тебе, такойпростой и чудной.
Прими дляэтого, какой угодно вид
Мне всё равнотеперь. Клубится Енисей,
Звезда Полярнаясияет.
И синий блесквозлюбленных очей
Последнийужас застилает.
Однако смертьне приходит, зато приходит безумие. Человек не может выдержать того, что выпалона его долю. А безумие оказывается спасением, теперь уже можно не думать ореальной действительности, столь жестокой и бесчеловечной:
Уже безумиекрылом
Души накрылополовину,
И поитогненным вином,
И манит вчёрную долину.
И поняла я,что ему
Должна яуступить победу,
Прислушиваяськ своему
Уже как бычужому бреду.
И не позволитничего
Оно мнеунести с собою
(Как ниупрашивать его
И как нидокучать мольбою...)
Многочисленноеварьирование сходных мотивов, характерное для «Реквиема», напоминаетмузыкальные лейтмотивы. В «Посвящении» и «Вступлении» намечены теосновные мотивы и образы, которые будут развиваться в поэме дальше.
В записныхкнижках Ахматовой есть слова, характеризующие особую музыку этого произведения:«…траурный Requiem, единственным аккомпанементом которого может быть толькоТишина и резкие отдалённые удары похоронного колокола». Но Тишина поэмынаполнена звуками: ключей постылый скрежет, песня разлуки паровозных гудков,плач детей, женский вой, громыхание чёрных марусь («маруси», «ворон»,«воронок» — так называли в народе машины для перевозки арестованных), хлюпаньедвери и вой старухи… Сквозь эти «адские» звуки еле слышны, но всё-такислышны – голос надежды, голубиное воркование, плеск воды, кадильный звон,горячий шелест лета, слова последних утешений. Из преисподней же («тюремныхкаторжных нор») – «ни звука – а, сколько там / Неповинных жизнейкончается…» Такое обилие звуков лишь усиливает трагическую Тишину, котораявзрывается лишь однажды – в главе «Распятие»:
Хор ангеловвеликий час восславил,
И небесарасплавились в огне.
Отцу сказал:«Почто Меня оставил!»
А матери: «О,не рыдай Мене...»
Здесь речь неидёт о предстоящем воскресении из мёртвых, вознесении на небеса и прочихчудесах евангельской истории. Трагедия переживается в сугубо человеческих,земных категориях – страданиях, безнадёжности, отчаяния. И слова, произносимыеХристом накануне своей человеческой смерти, вполне земные. Обращённые к Богу –упрёк, горькое сетование о своём одиночестве, покинутости, беспомощности. Словаже, сказанные матери, — простые слова утешения, жалости, призыв к успокоению,ввиду непоправимости, необратимости случившегося. Бог-Сын остаётся один на одинсо своей человеческой судьбой и смертью; сказанное им
Божественнымродителям – Богу-Отцу и Богоматери – безнадёжно и обреченно. В этот моментсвоей судьбы Иисус исключён из контекста Божественного исторического процесса:он страдает и гибнет на глазах отца и матери, и душа его «скорбит смертельно».
Второечетверостишие посвящено переживанию трагедии распятия со стороны.
Иисус ужемёртв. У подножия Распятия стоят трое: Мария Магдалина (любимая женщина илилюбящая), любимый ученик – Иоанн и Дева Мария, мать Христа. Подобно тому, как впервом четверостишии в центре внимания «треугольник» — «Святое семейство»(понимаемое нетрадиционно): Бог-Отец, Богоматерь и Сын Человеческий, во второмчетверостишии свой «треугольник»: Возлюбленная, любимый Ученик и любящая Мать.Во втором «треугольнике», как и в первом, нет гармонии.
«Распятие»–смысловой и эмоциональный центр произведения; для Матери Иисуса, с которойотождествляет себя лирическая героиня Ахматовой, как и для её сына, настал«великий час»:
Магдалинабилась и рыдала,
Учениклюбимый каменел,
А туда, гдемолча Мать стояла,
Так никтовзглянуть и не посмел.
Горевозлюбленной экспрессивно, наглядно – это истерика неутешного горя женщины.Горе мужчины-интеллектуала статично, молчаливо (что не менее понятно икрасноречиво). Что же касается горя Матери, то о нём вообще невозможно ничегосказать. Масштабы её страданий несопоставимы ни с женским, ни с мужским: этобеспредельное и невыразимое горе; её утрата невосполнима, потому что это еёединственный сын и потому, что этот сын – Бог, единственный на все временаСпаситель.
Магдалина илюбимый ученик как бы воплощают собой те этапы крёстного пути, которые ужепройдены Матерью: Магдалина – мятежное страдание, когда лирическая героиня«выла под кремлёвскими башнями» и «кидалась в ноги палачу», Иоанн – тихоеоцепенение человека, пытающегося «убить память», обезумевшего от горя изовущего смерть.
Страшнаяледяная звезда, сопровождавшая героиню, в Х главе исчезает – «небеса расплавилисьв огне». Молчание Матери, на которую «так никто взглянуть и не посмел», нои по всем, «миллионам убитых задёшево, / Протоптавшим тропу в пустоте». В этомсейчас — её долг.
«Распятие» в «Реквиеме» — вселенский приговор бесчеловечной Системе, обрекающей мать на безмерные инеутешные страдания, а единственного её возлюбленного сына – на небытие. Вхристианской традиции распятие Христа – путь человечества к спасению, квоскресению через смерть. Это перспектива преодоления земных страстей радивечной жизни. У Ахматовой распятие для Сына и Матери безысходно, как бесконеченБольшой террор, как неисчислима вереница жертв и тюремная очередь их жён,сестёр, матерей… «Реквием» не даёт выхода, не предлагает ответа. Даже неоткрывает надежды на то, что этому придёт конец.
Следом за «Распятием»в «Реквиеме» — «Эпилог»:
Узнала я, какопадают лица,
Как из-подвек выглядывает страх,
Как клинописижёсткие страницы
Страданиевыводит на щеках,
Как локоны изпепельных и чёрных
Серебрянымиделаются вдруг,
Улыбка вянетна губах покорных,
И в сухонькомсмешке дрожит испуг.
Героиняраздваивается между собой, одинокой, покинутой, неповторимой, ипредставительницей «стомильонного народа»:
И я молюсь нео себе одной,
А обо всех,кто там стоял со мною
И в лютыйхолод, и в июльский зной
Под красноюослепшею стеной
Замыкающийпоэму «Эпилог» «переключает время» на настоящее, возвращая нас к мелодиии общему смыслу «Вместо Предисловия» и «Посвящения»: сновапоявляется образ тюремной очереди «под красною ослепшей стеною» (в 1-й части).
Голослирической героини крепнет, вторая часть «Эпилога» звучит какторжественный хорал, сопровождаемый ударами погребального колокола:
Опятьпоминальный приблизился час.
Я вижу, яслышу, я чувствую вас.
Не описаниеизмученных лиц оказывается финалом заупокойной мессы в память о миллионах жертвтоталитарного режима. Героиня ахматовской погребальной поэмы видит в концесвоего поэтического повествования себя снова в тюремно-лагерной очереди –растянувшейся по всей многострадальной России: от Ленинграда до Енисея, отТихого Дона до кремлёвских башен. Она сливается с этой очередью. Её поэтическийголос вбирает в себя мысли и чувства, надежды и проклятья, он становитсяголосом народа:
Хотелось бывсех поимённо назвать,
Да отнялисписок, и негде узнать,
Для нихсоткала я широкий покров
Из бедных, уних же подслушанных слов.
О нихвспоминаю всегда и везде,
О них незабуду и в новой беде.
И если зажмутмой измученный рот,
Которымкричит стомильонный народ,
Пусть так жеони поминают меня
В канун моегопогребального дня.
Наконец,героиня Ахматовой – это одновременно страдающая женщина – жена и мать и – поэт,способный передать трагедию народа и страны, ставшие заложниками извращённогонародовластия, поднявшийся над личными страданиями и страхом, своей несчастной,искорежённой судьбой. Поэт, призванный выразить мысли и чувства всех жертвтоталитаризма, заговорить их голосом, не утрачивая своего — индивидуального,поэтического; поэт, несущий ответственность за то, чтобы правда о большом террорестала известна всему миру, дошла до следующих поколений, оказалась достояниемИстории (в том числе истории культуры).
Но как бы намгновенье, забыв об опадающих, как осенние листья, лицах, о дрожащем в каждомвзгляде и голосе испуге, о молчаливой всеобщей покорности, Ахматова провидитвоздвигнутый себе памятник. Мировая и русская поэзия знает множествопоэтических медитаций на тему «памятника нерукотворного». Наиболее близокАхматовой пушкинский, к которому «не зарастёт народная тропа», вознаграждающийпосмертно поэта за то, что он «восславил свободу» в свой не такой уж, посравнению с двадцатым, «жестокий век» и «милость к падшим призывал»…Ахматовский памятник воздвигнут посреди народной тропы, ведущей к тюрьме (а изтюрьмы – к стенке или в ГУЛАГ):
А есликогда-нибудь в этой стране
Воздвигнутьзадумают памятник мне,
Согласье наэто даю торжество,
Но только сусловьем – не ставить его
Ни околоморя, где я родилась:
Последняя сморем разорвана связь,
Ни в царскомсаду у заветного пня,
Где теньбезутешная ищет меня…
«Реквием»стал памятником в слове современникам Ахматовой – и мёртвым, и живым. Всех ихона оплакала своей «рыдающей лирою». Личную, лирическую тему Ахматовазавершает эпически. Согласье на торжество по воздвижению памятника ейсамой в этой стране она даёт лишь при одном условии: что это будет Памятник
Поэту уТюремной Стены:
…здесь, гдестояла я триста часов
И где дляменя не открыли засов.
Затем, что ив смерти блаженной боюсь
Забытьгромыхание чёрных марусь.
Забыть, какпостылая хлюпала дверь
И выластаруха, как раненый зверь.
«Реквием»можно без преувеличения назвать поэтическим подвигом Ахматовой, высокимобразцом подлинной гражданской поэзии.
Он звучит какзаключительное обвинение по делу о страшных злодеяниях. Но обвиняет не поэт, авремя. Вот почему так величаво, — внешне спокойно, сдержано – звучатзаключительные строки поэмы, где поток времени выносит к памятнику всембезвинно погибшим, но ещё и тем, в чьих жизнях горестно отразилась их гибель:
И пусть снеподвижных и бронзовых век,
Как слёзы,струится подтаявший снег,
И голубьтюремный пусть гулит вдали,
И тихо идутпо Неве корабли.
Ахматоваубеждена, что «в этой стране» останутся в живых люди, которые открыто, осудят«ежовщину» и возвеличат тех немногих, кто противостоял террору, кто подступносоздавал художественный памятник уничтожаемому народу в форме реквиема, кторазделил с народом его судьбу, голод, лишения, наветы...
Раздел 2.Критики о поэме «Реквием»
Один изахматовских «друзей последнего призыва», будущий Нобелевский лауреат ИосифБродский дал замечательный анализ «Реквиема» — не только как литературовед иликритик, но как поэт и мыслитель, во многом сформировавшийся именно под влияниемАхматовой. Ему удаётся раскрыть внутреннюю «пружину», болевой «нерв» «Реквиема»- как никому другому:
«Для менясамое главное в «Реквиеме» — это тема раздвоенности, тема неспособности авторак адекватной реакции. Понятно, что Ахматова описывает в «Реквиеме» все ужасы«большого террора». Но при этом она всё время говорит о том, что близка кбезумию. Здесь самая большая, правда и сказана Ахматова описываетположение поэта, который на всё, что с ним происходит, смотрит как бы состороны. Потому, что когда поэт пишет, то это для него – не меньшеепроисшествие, чем событие, которое он описывает. Отсюда попрёки самого себя,особенно когда речь идёт о таких вещах, как тюремное заключение сына или вообще,какое бы то ни было горе. Начинается, жуткий покрыв самого себя: да что же тыза монстр такой, если весь этот ужас и кошмар ещё со стороны видишь.
Но ведьдействительно, подобные ситуации – арест, смерть (а в «Реквиеме» всё времяпахнет смертью, люди всё время на краю смерти) – так вот, подобные ситуациивообще исключают всякую возможность адекватной реакции. Когда человек плачет –это личное дело плачущего. Когда плачет человек пишущий, когда он страдает – тоон как бы даже в некотором выигрыше оттого, что страдает. Пишущий человек можетпереживать своё горе подлинным образом. Но описание этого горя – не естьподлинные слёзы, не есть седые подлинные волосы. Это всего лишь приближение кподлинной реакции. И осознание этой отстранённости создаёт действительнобезумную ситуацию.
«Реквием» — произведение, постояннобалансирующее на грани безумия, которое привносится не самой катастрофой, непотерей сына, а вот этой нравственной шизофренией, этим расколом – не сознания,но совести.
Конечно,«Реквием» Ахматовой разворачивается как настоящая драма: как настоящеемногоголосие. Мы всё равно слышим разные голоса – то простой бабы, то вдруг –поэтессы, то перед нами Мария. Это всё сделано как полагается: в соответствии сзаконами жанра реквиема. Но на самом деле Ахматова не пыталась создать народнуютрагедию. «Реквием» — это всё — таки автобиография поэта, потому что всёописываемое – произошло с поэтом. Рациональность творческого процессаподразумевает и некоторую рациональность эмоций. Если угодно, известнуюхолодность реакций. Вот это и сводит автора с ума».
Прислушаемсяк ещё одному суждению об ахматовском «Реквиеме» от лица её «друзей последнегопризыва» — Анатолия Наймана:
«Собственноговоря, «Реквием» — это советская поэзия, осуществлённая в том идеальном виде,какой описывают все декларации её. Герой этой поэзии – народ. Не называемое такиз политических, национальных и других идейных интересов большее или меньшеемножество людей, а весь народ: все до единого участвуют на той или другойстороне в происходящем. Эта позиция говорит от имени народа, поэт – вместе сним, его часть. Её язык почти газетно прост, понятен народу, её приёмы –лобовые. И эта поэзия полна любви к народу.
Отличает итем самым противопоставляет её даже идеальной советской поэзии то, что оналичная, столь же глубоко личная, что и «Сжала руки под тёмной вуалью». Отреальной советской поэзии её отличает, разумеется, и многое другое: во-первых,исходная и уравновешивающая трагедию христианская религиозность, потом –антигероичность, потом – не ставящая себе ограничений искренность, название запретныхвещей их именами. Но всё это – отсутствие качеств: признания самодостаточностии самоволия человека, героичности, ограничений, запретов. А личное отношение –это не то, чего нет, а то, что есть и каждым словом свидетельствует о себе впоэзии «Реквиема». Это то, что делает «Реквием» поэзией – не советской, простопоэзией, ибо советской поэзии на эту тему следовало быть государственной:личной она могла быть, если касалась отдельных лиц, их любви, их настроений,их, согласно разрешённой официально формуле, «радостей и бед». В двустишии:
И если зажмутмой измученный рот,
Которым кричитстомильонный народ,
забившийся вбезударную щёлку «мой» весит столько же, сколько громогласный «стомильонный».Те, кто осуждали поэзию Ахматовой за «камерность», дали, сами того не ведая,начало трагическому каламбуру: она стала поэзией тюремных камер».
Стоитрассмотреть ещё одно важное мнение о поэме «Реквием». Его автором явилсяисторик искусствовед В.Я. Виленкин:
«Ахматовский«Реквием» меньше всего нуждается в научных комментариях. Нужно ликомментировать или анализировать «Уводили тебя на рассвете…»,«Семнадцатьмесяцев кричу…», «К смерти», «Распятие», потрясающий, сколько бы раз его нислушать или не перечитывать, «Эпилог», да и всё остальное, из чего как бы сам собоюсложился этот цикл стихов?..
Его народныеистоки и его народный поэтический масштаб сами по себе очевидны. Личнопережитое, автобиографическое в нём тонет, сохраняя только безмерностьстрадания.
Или ещё – о«невольных подругах» по ленинградским тюремным очередям страшного периода«ежовщины».
Подробныйанализ фольклорных элементов ничего существенного к этому не прибавит. Лирика вэтом цикле (Ахматова, говорят, иногда называла его поэмой, но слово «цикл» нераз фигурирует в составленных ею перечнях) сама собою превращается в эпос, — настолькобезраздельно слито в нём своё с общим трагическим уделом миллионов, с самойстрашной страницей нашей истории. И нет надобности, вспомнить ни «Реквиемы»Моцарта, Керубини или Верди, ни патетическую церковную службу, чтобы оценитьправомерность названия этого цикла стихов и ощутить неизбывную боль, вызываемуюу каждого из нас теперь этими бессмертными строфами. Недаром они так легкозапоминаются наизусть.
Какими женапрасными кажутся нам теперь когда–то так мучившие её опасения, что стихи еёостанутся для новых поколений читателей только «прошлым». Начав с интимнойлирики, Анна Ахматова прошла свой трудный и неуклонный путь, становившийся всёболее широким в своей духовной и гражданственной значительности. Длясовременного читателя она стала поэтом двух эпох в жизни её «Родной земли»,поэтом, близким и сегодня.
Теперь всезнают эпилог «Реквиема», знают, с каким «условием» Ахматова, глядя в далёкоебудущее, «давала согласье» на памятник, если когда-нибудь суждено ему быть нееё родине.
Памятника,может быть, и не будет, — кто знает? Несомненно, одно: бессмертие поэта. А еслипамятник, то тоже из тех, нерукотворных, прочнее меди».
Ещё одинлитературовед и критик, Е.С.Добин, писал о том, что с 30-х годов «лирическийгерой Ахматовой полностью сливается с автором» и обнаруживает «характер самогопоэта», но также и о том, что «тягу к близкому, рядом лежащему», отличавшую раннееахматовское творчество, теперь сменяет принцип «приближения дальнего. Нодальнего не внемирского, а людского».
Человеческуюи поэтическую позицию Ахматовой критик Б.Сарнов назвал «мужественнымстоицизмом». Её судьба, отражённая в поэме «Реквием», являет собой примерсмиренного благодарного приятия жизни, со всеми её радостями и горестями.
Мнениеписателя, критика Ю.Карякина о поэме «Реквием»:
«Это поистиненародный реквием: плач по народу, сосредоточие всей боли его. Поэзия Ахматовой– это исповедь человека, живущего всеми бедами, болями и страстями своеговремени и своей земли.
Людям,приходящим в этот мир не дано выбирать время, родину, родителей. На долю А. Ахматовойвыпали самые тяжёлые годы в самой невероятной стране мира: две революции, двевойны, страшная эпоха сталинской тирании. Ещё в 1917 г. поэтесса ответила,покинувшим Россию и звавшим её заграницу: «равнодушно и спокойно руками язамкнула слух, чтоб этой речью недостойной не осквернился скорбный дух». Талант,преданность родной земле, подвижничество, мужество и верность заветам великойлитературы – вот те качества, за которые народ наградил А. Ахматову своейлюбовью.
Поэма«Реквием» — это потрясающий, основанный на фактах собственной биографии,документ эпохи, свидетельство того, через какие испытания прошёл наш народ.Репрессии 30-х годов, обрушившиеся на друзей и единомышленников Ахматовой,разрушили и её семейный очаг. Сама она жила в постоянном ожидании стука вдверь. Создаваемые между 1935 и 1940 гг. строчки «Реквиема» не могли даже лечьна бумагу. Их заучивали наизусть друзья поэтессы, для того, чтобы задушенныйкрик стомильонного народа не канул в бездну времени.
«Эмма, что мыделали все эти годы? Мы только боялись!?» — сказала как-то А. Ахматова своейподруге. Да, они были просто люди, не из камня и не из стали. И боялись они нетолько за себя, но за детей и родителей, жён и мужей, близких и друзей.
Вот в такомаду, в самый трудный период жизни Анна Андреевна пишет своё выдающеесяпроизведение – скорбный «Реквием», яростное обличение сталинских беззаконий.
Читаешь, иоживает эпоха массовых репрессий, общего оцепенения, страха, разговоровшёпотом. А. Ахматова была её маленькой частицей, клокочущим ручейком,вливающимся в помутневшую реку народного горя.
«Нет, и непод чёрным небосводом, и не под защитой чуждых крыл, я была тогда с моимнародом, там, где мой народ, к несчастью, был».
Эти строки изстихотворения «Так не зря мы вместе бедовали...». А. Ахматова делает эпиграфомк поэме. Её судьба неотделима от судеб тех несчастных женщин, с которыми 17месяцев она стояла в тюремных очередях в надежде послать передачу или узнатьчто-то о сыне.
«И я молюсьне о себе одной, а обо всех, кто там стоял со мною и в лютый холод, и в июльскийзной под красною ослепшею стеною».
Перечитывая«Реквием», видишь многозначность этого произведения. Если раньше в последнейцитате я видел образ стены красной от крови и ослепшей от слёз, пролитыхжертвами и их близкими, то теперь она мне кажется холодной, каменной, неувидевшей горя тех, кто стоял рядом с ней. Сюда же примыкает и образ кремлёвскихбашен: «буду я, как стрелецкие жёнки, под кремлёвскими башнями выть».
Это стены, закоторыми спрятались те, кто, словно слепцы, не видят народного горя. Это глухиестены, разгородившие владык и народ. И, может быть, звезда на башне Кремля –это та самая огромная звезда, что прямо мне в глаза глядит и близкой гибельюгрозит? Эпитеты, используемые Ахматовой в поэме «кровавые сапоги», «тоскасмертельная», «окаменелое страдание», «каменное слово», вызывают ужас иотвращение перед насилием, подчёркивают мучения, показывают запустение города истраны. Всё в «Реквиеме» укрупнено, раздвинуто в границах (Нева, Дон, Енисей),вызывает общее представление всюду. Это беда сего народа, и звёзды смертисветят всем одни и те же.
В эпилоге«Реквиема» словно вылитые из металла плотно и тяжело стоят такие горькие иторжественно гордые слова: «опять поминальный приблизился час, я вижу, я слышу,я чувствую вас, хотелось бы всех поимённо назвать, да отняли список и негдеузнать. О них вспоминаю всегда и везде, о них не забуду и в новой беде».Наверное, список этот был бы бесконечным. И то, что Ахматова выполнила своёобещание, явилось лучшей памятью тем невинным жертвам, тому безмерному горю,которое выпало на долю тысяч людей нашей страны в страшные годы ежовщины.
Вслушиваюсь впервые строки «Реквиема»: «пред этим горем гнутся горы, не течёт великая река.Но крепки тюремные затворы, а за ними «каторжные норы» и смертельная тоска». Здесьзвучит доминирующая перекатывающаяся буква «Р», словно гудит погребальнымзвоном колокол. И в такт ему начинают стучать наши сердца: «не повторится, неповториться никогда!». «У каждого поэта своя трагедия, иначе он не поэт. Безтрагедии нет поэта, поэзия живёт и дышит над самой пропастью трагического» — писала поэтесса. Но в «Реквиеме» А. Ахматова смогла личное страдание расширитьдо страдания целого народа, до огромного окаменевшего изваяния горя, гениальнымобразом созданного из самых простых слов. «Кто прячет прошлое ревниво, тот врядли с будущим в ладу» — говорил Твардовский. Как хорошо, что мы узнаём правду.Может быть, это залог нашего будущего?».
Составитель,автор вступительных статей и стихотворных эпиграфов Евгений Евтушенко о поэме«Реквием»:
«Реквием»стал единым целым, хотя там слышится и народная песня, и Лермонтов, и Тютчев, иБлок, и Некрасов, и – особенно в финале – Пушкин: «… И голубь тюремный пустьгулит вдали, И тихо идут по Неве корабли». Вся лирическая классика волшебносоединилась в этой, может, самой крошечной на свете великой поэме.
Та самаяАхматова, которая считалась поэтом аполитичным, услышала в тюремной очереди –как голос свыше – шёпот очнувшейся от оцепенения соседи с голубыми губами: «Аэто вы можете описать?» Ахматова рисковала головой, сочиняя стихи о терроре. Нощепетильность не позволила ей героизировать саму себя. Она не захотела ивозвысится над другими, поставив совестливость в разряд неукоснительных правил.
Об Ахматовойговорили – царственная, величественная. Сколько презрительной ядовитости хотябы в слове «этой» из «Реквиема»: «А если когда-нибудь в этой стране воздвигнутьзадумают памятник мне...». Даже Пастернаку Ахматова поставила однажды толькочетвёрку по поведению. Твёрдую, но четвёрку. Она не жаловала Чехова, называлаТолстого «мусорным стариком». Но разве не она, по тонкому замечаниюМандельштама, «принесла в русскую лирику всю огромную сложность ипсихологическое богатство русского романа девятнадцатого века»?
В письме 1916г. Блок обронил неслучайный совет Ахматовой: «… надо ещё жёстче, непригляднойбольнее». Она последовала его совету. Поэтому и смогла выполнить заказ тойженщины с голубыми губами.
Заключение,обобщение и выводы
Время, какизвестно, всё и всех расставляет на свои места. Жизнь подтверждает эту мысль –поэзия А.А. Ахматовой выдержала испытание временем.
Сопереживаниечеловеческому горю, гнев и тоска охватывают при чтении поэмы.
А как жеиначе!?
Разве можетчеловек вынести всё, что выпало на долю поэтессы? Да и сотой доли всех испытанийоказалось бы достаточно, чтобы лишится разума и умереть от горя. Но она жива!
Кажется,поэтесса исчерпала весь запас слёз, гнева, страдания, плача…
Но не на этойноте хочется закончить разговор о поэме Ахматовой.
Мне кажется,именно она необходима нам сейчас, в наше время как никогда, какпредостережение, как напоминание…
Она написалапоэму о жизни и судьбе человека, о том, что переживает его душа в нашемсуматошном бренном мире, о жизненных утратах, о муке и счастье бытия.
И, постигаямир поэтессы, появляется возможность открыть в себе способность откликаться нетолько на радости, но и на горе, печаль, которые разлиты во многих мгновенияхжизни. Ещё и ещё раз учимся принимать жизнь со всеми её горестями и трагедиямикак бесценный дар и чудо, которое надо бережно сохранять.
Анна Ахматова блестящий представитель одного изсодержательных периодов русской литературы, который принято называть «серебренным веком », и открыла новую значительную главу современной поэзии.Сама того не осознавая, творя стихи о простой земной любви, поэтесса делала «доброедело »- очищала и просвещала -и делала это действительно по-женски, просто ибез само оглядки, правдой всей своей души и совести. И по этому в конечномитоге, она имела право сказать, что творила ее:
Не для страсти,
Не для забавы,
Для великой земной любви…(2, I, 75)
В наибольшей степени имя А. Ахматовой связано споэзией, которая и до этого времени не прекращает интересовать нас. ЛирикаАхматовой питалась земными, повседневными чувствами, не выводилась за пределы «мирской суеты.» Где то в житейской пестряди, у самой кладки в пыли обыденногосуществования зарождались истоки ахматовской поэзии. Где-то в порах бытия каплисоединялись, сливались и давали жизнь чувствам, бившим ключом. Поэзия Ахматовойбыла близка идущей рядом жизни. Ничего парящего над повседневным, вознесенногонад обычным течением жизни. Никаких туманностей, бесплотных высей, ускользающихвидений, сонного марева. Ахматова искала – и находила – новые поэтическиеценности в самой доподлинной жизни, обступающей нас со всех сторонбесчисленными вещами и сооружениями, пестрыми нагромождениями быта, множествомжитейских обстоятельств. Может быть именно этой реальной обстановкой и потряслаА. Ахматова своего читателя, который не был обманут возвышенной, неземной,недоступной поэзией. Его захватывало чудесное описание отчетливой поэзииреального мира, где читатель находил себя, узнавал свои чувства. Что же связываетлирику Ахматовой с нами, людьми 21 века, да все, тоже незабываемое, яркое,нежное чувство любви. Как и тогда в эпоху А. Ахматовой люди любили, обожали,расставались и возвращались также все происходит и сейчас.
Любовь в стихах А. Ахматовой – это чувствоживое и подлинное, глубокое и человечное, хотя в силу реальных жизненных причинобычно тронутое печалью облагораживающего страдания. В любовной лирикиАхматовой нет романтичного культа любви с ее взлетами, пареньями. Это большевсего любовь – жалость, любовь – тоска, которая так похожая на любовь реальную.
В лирике Ахматовой совмещались возвышенныеначала: чуть земные штрихи, тончайшие психологические черточки – истолкновения, доведенные до грани, до бурь.
Но поверх всех драм, горестей «любовной пытки»,разочарований и разлук неслась сияющая нота, почти гимн «великой земной любви».
Списокиспользованной литературы
1.А.Н.Петров «Легендылюбви» — А. Ахматова и Н. Гумилёв, изд-во «Современный литератор» 1999 г.,Минск.
2.С.И.Кормилов«Поэтическое творчество Анны Ахматовой», изд-во «Учебная литература» 2004 г.,Самара.
3.Л.Я.Шнейберг,И.В.Кондаков «От Горького до Солженицына», изд-во «Высшая школа» 1995 г.,Москва.
4.В.М.Жирмунский«Творчество Анны Ахматовой», изд-во «Наука» 1973 г., Ленинград. «Об АннеАхматовой: стихи, эссе, воспоминания, письма», изд-во «Наука» 1990 г.,Ленинград.
5.В.Я.Виленкин «В стопервом зеркале», изд-во «Советский писатель» 1990 г., Москва.
6.В.Я.Виленкин,В.А.Черных «Воспоминания об Анне Ахматовой», изд-во «Советский писатель» 1991г., Москва.
7.В.В.Виноградов «Опоэзии Анны Ахматовой», «Избранные труды.Поэтика русской литературы», 1976 г.,Москва.
8.Б.Эйхенбаум «АннаАхматова», 1969 г., Ленинград.
9.А.Павловский «АннаАхматова. Жизнь и творчество», 1991 г., Москва.
10.Н.Ильина «Дороги исудьбы», 1988 г., Москва.
11.Л.Гинзбург «Человек записьменным столом», 1989 г., Ленинград.
12.А.Казинцев «Лицом кистории», 1989 г., Москва.
13.Газета «Труд» — изантологии, статья «В начале было Слово», 6 ноября 2003 г.