Содержание
Введение
1. Познавшиелюбовь и боль
2.«Обывательское» счастье
3. ВлияниеТургенева на любовную прозу Чехова
4. «Темы олюбви» и призыв к перемене мировоззрения
5.Художественный стиль Чехова в любовных рассказах
Заключение
Списоклитературы
Введение
Антон Павлович Чехов – величайший прозаик идраматург, живший и работавший на стыке двух веков впитал в себя все лучшиеобразцы классической русской литературы и дополнил их истинным пониманиемчеловеческой души. Именно эти обстоятельства и гений писателя позволили емуоставить огромное наследие, в числе которого пьесы, рассказы и повести.
Последние отличаются широтой тематики: это исоциальные и психологические и философские и лирические картины русского быта,то трагичные, то иронические, то сатирические. Не последнее место в работахЧехова занимает тема любви, взаимоотношений между мужчиной и женщиной, какодной из самых важных, основополагающих и всеобъемлющих сфер человеческойжизни.
Писатель Д. В. Григорович, приветствовавшийталант молодого Чехова, заметил в одном из писем к нему: «Ваш горизонт отличнозахватывает мотив любви во всех тончайших и сокровенных проявлениях». При этомон среди произведений Чехова 80-х гг. выделил «Несчастье», «Верочку», «Напути», «Егеря», «Агафью».
К ним можно прибавить другие рассказы и повести80-х, 90-х, 900-х годов, в которых нашла отражение целая гамма тончайшихчеловеческих переживаний, воплощены, казалось бы, все оттенки, все роды любви.
1. Познавшие любовь иболь
Юная героиня рассказа «После театра» полна еще нелюбовью, а предчувствием любви, светлой радостью, вызванной взволновавшей еемузыкой П. И. Чайковского, поэтичным письмом Татьяны. Иная, трагическая нотаокрашивает рассказ «Володя», в котором первое чувство семнадцатилетнегогимназиста оказалось опошленным, осмеянным.
В знойный и душный летний полдень встречаютсяегерь Егор и его жена Пелагея, беззаветно любящая мужа и горько сожалеющая, чтомежду ними «ни разу любови не было» («Егерь»), Да и не может быть любви междуегерем, лучшим стрелком в уезде, человеком «вольного духа» и робкой «лапотницей»,на которой его женили насильно. Понимает это и Пелагея, но не может оторватьглаз от уходящего мужа, поднимаясь на цыпочки, чтобы хоть еще раз увидеть егобелый картузик.
Ни страх перед побоями, ни стыд не могут удержатьв доме нелюбимого мужа героиню рассказа «Агафья». «Безрассудная решимость,бессилие, боль» слышатся в смехе Агафьи, обнимающей любимца местных бабогородника Савку.
«Неволей» вышла замуж и героиня рассказа «Бабы»Машенька, трагическую историю которой рассказывает хозяину постоялого двораДюде проезжий купец Матвей Саввич. Роковую роль в жизни Машеньки сыграла встречас Матвеем Саввичем, соблазнившим ее, а затем старавшимся развязаться «слюбвишкой»… Суд, обвинение в отравлении мужа, лицемерные, ханжескиенаставления бывшего любовника, путь на каторгу, смерть… Такова судьбаМашеньки. И эта горестная женская доля — не исключение. Жена младшего сынаДюди, Алешки, краса вица Варвара, выданная против воли в богатый дом, готовалюбой ценой избавиться от ненавистного мужа. «Я молодая, здоровая, а мужу меня горбатый, постылый, крутой, хуже Дюдн проклятого»,— говорит Варвара,предлагая другой невестке Дюди, забитой несчастной женщине: «Давай Дюдю иАлешку изведем». Написанный вскоре после возвращения с Сахалина рассказ «Бабы»насквозь «просахалинен» (выражение Чехова) — такую или похожую историю могслышать писатель, беседуя с каторжанами.
Трагически складывается жизнь многих героевЧехова — и не только принадлежащих к народной среде. Жертвой бессердечной,обманувшей и обобравшей его женщины стал спившийся помещик в рассказе «Осенью».Как бесценное и единственное сокровище хранит он медальон с портретом той,которая надругалась над его любовью. В этом рассказе Чехов наметил чертыособенно ненавистного ему образа женщины-хищницы, бессовестно эксплуатирующейчувства человека, имевшего несчастье полюбить се. В таких шедеврах зрелогоЧехова, как «Попрыгунья» и «Ариадна», этот женский тип получит яркое,психологически точное, реалистически многогранное воплощение.
Читая Чехова, можно заметить определеннуюзакономерность. Благополучны, довольны собой обычно обыватели, строящие жизньпо определенному шаблону, довольствующиеся узаконенными формами существования.Антошей Чехонте таких рассказов написано немало. Но те герои, которым авторсочувствует, которые достойны любви и счастья, как правило, несчастны, взаимнаялюбовь обходит их.
В отношении же к обывательскому «счастью» Чеховбеспощаден. Он советовал брату Александру в одном из писем 1883 г.: «Есть утебя рассказ, где молодые супруги весь обед целуются, ноют, толкут воду… Ниодного дельного слова, а одно только благодушие! (...). А опиши ты (...) какпошл твой герой, довольный своим ленивым счастьем, как пошла твоя героиня, какона смешна в своей любви к этому подвязанному салфеткой, сытому, объевшемусягусю...»
2. «Обывательское»счастье
Показательна творческая история «Шуточки».Рассказ в первой редакции кончался словами героя-рассказчика: «Но тут позвольтемне жениться». Этот «счастливый конец» соответствовал и всему толуюмористического рассказа и образу героя, типичного обывателя, осмеиваемогоЧеховым. Но затем писатель переделал «Шуточку», наделив героя душевнойтонкостью, способностью задуматься над жизнью. Поэтичнее стал и образ Наденьки- Чехов, в частности, снял фразу в ее внутреннем монологе: «Это ты, братец,сказал! Ты!» В результате юмор Антоши Чехонте приобрел лирическую окраску,характерную для зрелого Чехова.
Рассказ «Учитель словесности», вначале прямоназванный «Обыватели», также в первой редакции имел «счастливый конец» изавершался свадьбой учителя словесности Никитина. Однако позже Чехов дописалрассказ и привел Никитина к глубокому разочарованию в своем семейном счастье иобывательском окружении. Чехову понадобилось изменить название — прозрениеНикитина вывело его из круга обывателей, «довольных своим ленивым счастьем».
«Тогда человек станет лучше, когда вы покажете,каков он есть» — такую заметку оставил Чехов в своей записной книжке.Всерассказанные Чеховым истории правдивы, в них — и это отмечали уже современникиЧехова — не чувствуется «сочиненности», не видно желания автора успокоитьчитателя благополучными концами.
Сборник открывает повесть «Цветы запоздалые»,название которой взято из первой строфы известного романса па слона А. Н.Апухтина:
«Ночи безумные, ночи бессонные,
Речи несвязные, взоры усталые...
Ночи, последним огнем озаренные,
Осени мертвой цветы запоздалые.»
Повесть — одно из самых ранних произведенийЧехова, где автор ведет рассказ в манере, характерной для юмористическойжурналистики того времени: постоянно вмешивается в происходящее, дает оценкуперсонажам и их поведению. Однако этот авторский комментарий несет и важнуюфункцию — придает ироническийоттенок мелодраматической истории любвиМаруси Приклонской, представительницы обедневшего княжеского рода, к вышедшемуиз низов преуспевающему доктору Топоркову.
«Цветы запоздалые» интересны тем, что в этойповести отчетливо намечен ряд мотивов и образов, получивших дальнейшее развитиев произведениях Чехова последующих лет.
Так, в докторе Топоркове можно усмотреть черты,сближающие его с другим доктором, главным героем рассказа «Ионыч». Знаменательно,что уже в своей ранней повести Чехов поставил под сомнение, развенчал мнимыеценности буржуазного общества (цель и смысл накопительства, веру в силу денег).С несомненной симпатией нарисован в повести образ Маруси Приклонской,трогательны ее мягкость, душевная чистота, готовность жертвовать собой. Но в тоже время автор не устает подчеркивать, что Мауся живет в нереальном мире,созданном ее воображением. Только избыток фантазии позволяет ей наделитьТопоркова, думающего лишь о пятирублевках и невесте с богатым приданым, чертам»человека благородного, необыкновенного, почти героя.
Однако именно эта вера и сила любви Марусиоказались способными преобразить Топоркова, заставить его понять, что подлинноесчастье может принести не богатство, а любовь. Но это духовное возрождениеТопоркова наступает слишком поздно. Чехов в дальнейшем не раз будетвозвращаться к волнующей его мысли о великой силе любви, способной сделатьчеловека выше, лучше, чище,— вплоть до «Дамы с собачкой».
3. Влияние Тургенева налюбовную прозу Чехова
«Цветы запоздалые» — одно из первых произведений,связанных с традицией И. С. Тургенева. Княжна Маруся, ее идеальный мир, ее верав добро и красоту — явно книжного происхождения. Среди ее любимых авторов,несомненно, можно назвать Тургенева. Брат Егорушка, который не стоит доброгослова, представляется ей неудачником, человеком непонятым окружающими, честным,любящим: «Маруся (простите ей, читатель!) вспомнила тургеневского Рудина ипринялась толковать о нем Егорушке».
Тургенева — одного из самых тонких лириков, певцалюбви, создателя пленительных женских образов — связывали с именем Нехова ужепервые критики и читатели, находившие сходство в их произведениях. Так, черты«тонкой поэтической прелести, такие тургеневские черты» заметила в «Доме смезонином» литератор А. А. Андреева, о чем писала Чехову. Верность Чехова вэтом
В рассказе «тургеневской школе» отметил известныйв свое время критик А. Скабичевский. Персонажи рассказа «Верочка» вызывали впамяти тургеневскую «Асю», а в герое рассказа «На пути» находили черты Рудина.Была замечена и связь «Егеря» с рассказом Тургенева «Свидание», а «Ариадны» — сповестью «Вешние воды» (образ чеховской героини сопоставлялся с образом МарииНиколаевны Полозовой).
Позже многие советские исследователи освещалипроблему творческих связей Чехова и Тургенева, раскрывая живую связь традиций иотмечая новаторство Чехова (А. Долинин, Г. Бердников, М. Семанова и др.).«Рассказ неизвестного человека» — одно из самых «тургеневских» произведений. ОТургеневе говорит, в частности, один из его главных героев, петербургскийчиновник Орлов, человек циничный, разно душный к окружающим, но которому, однако,нельзя отказать в уме и наблюдательности. В обстоятельствах, осложнивших егожизнь (роман с Зинаидой Федоровной, молодой замужней женщиной, который онвоспринимал как легкую, приятную интрижку, завершился, против его желания, ееразрывом с мужем), Орлов обвиняет Тургенева, героиням которого якобы подражаетЗииаида Федоровна. Зинаида Федоровна действительно (как когда-то МарусяПриклонская) плохо знает жизнь и создает свой идеальный «книжный» мир, вкотором Орлову заранее уготовано место подлинного героя, служителя идеи. Самаже Зинаида Федоровна, если следовать литературному образу — Елене Стаховой из«Накануне» — должна находиться рядом с любимым человеком и разделять егобезусловно передовые убеждения. Орлов решительно открещивается от этой роли. «Яне тургеневский герой, и если мне когда-нибудь понадобится освобождатьБолгарию, то я не понуждаюсь в дамском обществе»,— признается он приятелям,цинично прибавляя: «На любовь я прежде всего смотрю как на потребность моегоорганизма, низменную и враждебную моему духу...»
Чехов любил и ценил Тургенева, не раз перечитывалего книги, особенно восхищался романом «Отцы и дети». Однако в одном из писемон критически отозвался о героинях Тургенева: «Лиза, Елена—это не русскиедевицы, а какие-то пифии вещающие, изобилующие претензиями не по чину». Это,конечно, не значит, что в своей повести Чехов порицает Зинаиду Федоровну иоправдывает Орлова: осуждение Орлова и симпатии к Зинаиде Федоровне выражены вповести достаточно ясно. Суть здесь в том, что в 80—90-е гг. многое изменилосьв русской действительности, идеалы 60—70-х годов уже не накладывались на новыеявления. Полинял, превратился в ноющего неудачника и фразера геройтургеневского склада, в прошлое ушли поэтические дворянские гнезда итургеневские девушки.
Чехов часто обращался к образу «лишнегочеловека», но это не было повторением, вариацией тургеневских героев. Говоря орассказе «На пути», В. Г. Короленко справедливо заметил, что это уже Рудин «вновой шкуре, в новой внешности», т. е. в новых жизненных обстоятельствах.
Не находил Чехов в действительности той поры исвоего Инсарова. В новых исторических условиях изменился и облик героини — вЗинаиде Федоровне нет высоты духа, цельности героинь Тургенева. Чехов наделяетее иными чертами — мягкостью, женственностью, незащищенностью. Советскиеисследователи (М. Семенова, А. Турков) отмечали близость с финалом повестиЧехова и «Накануне» Тургенева: в том и другом произведении герои оказываются вИталии, причем герой болен чахоткой и обречен, рядом с ним находится любимаяженщина… Но это сходство еще более подчеркивает различие позиций Тургенева иЧехова: у тургеневского Инсарова есть настоящее дело, которое после его смертибудет продолжать Елена. Чеховский герой растерял свою веру и видит смысл своейжизни лишь в любви к Зинаиде Федоровне. Как справедливо отметил А. Турков,Зинаиде Федоровне «нечего наследовать».
Предшественником Чехова в его рассказах иповестях, затрагивающих тему любви, можно считать и Н. Г. Помяловского, наблизость с которым первым указал М. Горький, заметивший, что автор «Мещанскогосчастья» и «Молотова» «дал чеховских героев до Чехова. В отличие от Тургенева,подлинными героями которого являются люди яркие, волевые, идейные, в известкоймере личности исключительные, Помяловский сосредоточил свое внимание на судьберядового разночинца, честного, порядочного, но далекого от мира высоких идеалови стремящегося лишь к личному благополучию, тихому семейному счастью. Но когдагерой Помяловского Молотов добивается желаемого, ему становится скучно, холоднои грустно в уютной квартире, с раздражением глядит он на вазы и цветы иприходит, наконец, к горькому сознанию: «Противно думать, что из-за них-то ябился всю жизнь». Но если герой Помяловского смиряется перед обстоятельствами,считает их нормой, то такой же рядовой интеллигент-разночинец у Чехова приходитк мысли о необходимости перевернуть жизнь. Прозрением героя кончается рассказЧехова «Учитель словесности», в финале которого Никитин в отчаянии записывает всвоем дневнике: «Где я, боже мой?! … Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе ясойду — с ума!»
4. «Темы о любви» и призывк перемене мировоззрения
И сколько раз и скольких чеховских героев охватитэто стремление избавиться от пошлости, тупости, от мещанского окружения—начиная от бедной Маруси Приклонской, тоже ведь мечтавшей уйти туда, где «живутлюди, которые не дрожат перед бедностью, не развратничают, работают, небеседуют по целым дням с глупыми старухами и пьяными дураками...».
В конце 80-х годов Чехов сообщал об одном изсвоих неосуществленных замыслов: «Рассказ мой начинается прямо с VII главы и кончается тем,что давно уже известно, а именно, что осмысленная жизнь без определенногомировоззрения — не жизнь, а тягота, ужас. Беру я человека здорового, молодого,влюбчивого, умеющего и выпить, и природой насладиться, и философствовать, некнижного и не разочарованного, а очень обыкновенного малого». (А. С. Суворину28 ноября 1888 г.).
Вероятно, в этом, так и ненаписанном рассказегерой, человек молодой и влюбчивый, тоже должен был прийти к сознаниюнеблагополучия жизни и вытекающей отсюда необходимости выработать для себяопределенное мировоззрение и определенную жизненную позицию. Это мировоззрение,по мысли Чехова, не дается готовым (не случайно писатель подчеркивает, что егогерой—человек «не книжный»). Каждый должен идти своим трудным путем исканий,отсекая при этом все то, что является «уклонением от нормы».
В 1887—1888 гг. Чехов качал работу над «Рассказомнеизвестного человека». Осенью 1888 г. он писал Суворину, что у него «в головетомятся сюжеты для пяти повестей и двух романов». Сообщая тому же адресату оработе над рассказом, начинающимся прямо с VII главы и отдельнымидеталями напоминающим написанную позже «Дуэль» (1891), Чехов заметил: «Пишу натему о любви. Форму избрал фельетонно-беллетристическую. Порядочный человекувез от порядочного человека жену и пишет об этом Спое мнение; живет с ней —мнение; расходится—опять мнение. Мельком говорю о театре, о предрассудочности«несходства убеждений», о Военно-Грузинской дороге, о семейной жизни, оПечорине, об Онегине, о Казбеке...» (24 или 25 ноября 1888 г.).; Изэтого письма видно, какой широкий круг проблем включал писатель в своепонимание «темы о любви». Было бы неверным думать, что Чехов полагал конечнымрезультатом исканий своих героев мысль о необходимости перевернуть жизнь.Прежде всего у Чехова есть произведения, в которых читатель уже на первыхстраницах встречается с героями, совершившими этот шаг. К ним относятся героиповестей «Рассказ неизвестного человека» и «Моя жизнь», В первом случаеВладимир Иванович, дворянин, офицер флота, решительно порывает со своимпрошлым, становясь революционером террористского толка. Однако смыслпроизведения в том, что именно после этого он приходит к идейному краху, кпризнанию своей идейной несостоятельности.
Герой «Моей жизни» Мисаил Полознев, сынархитектора, тоже порвал со своей средой, но выбрал иной путь — опростился,стал жить жизнью простого рабочего. Читатель сочувствует Ми-саилу, веритчистоте его помыслов, видит, как нелегка его жизнь среди простого народа, но всловах жены Мисаила Маши есть и большая доля правды. «Мы много работали,—говорит она, подводя итог их жизни в Дубечне,— много думали, мы стали лучше отэтого,— честь нам и слава,— мы преуспели в личном совершенстве; но эти нашиуспехи имели ли заметное влияние на окружающую жизнь, принесли ли пользу хотякому-нибудь? Нет. Невежество, физическая грязь, пьянство, поразительно высокаядетская смертность—все осталось, как и было, и оттого, что ты пахал и сеял, а ятратила деньги и читала книжки, никому не стало лучше». Убеждения, ради которыхизменили свою жизнь «неизвестный человек» и Мисаил Полознев, не выдержалииспытаний реальной действительности. Не смогли эти чеховские герои удержатьоколо себя и тех женщин, которые были им дороги.
«Я верю, следующим поколениям будет легче ивидней; к их услугам будет наш опыт»,— говорит Владимир Иванович в концеповести «Рассказ неизвестного человека». И добавляет: «Но ведь хочется житьнезависимо от будущих поколений и не только для них. Жизнь дается один раз, ихочется прожить ее бодро, осмысленно, красиво». Такой жизни лишены и самВладимир Иванович, и Зинаида Федоровна, и Мисаил Полознев, и его кроткаясестра, и Анюта Благово, тайно любящая Мисаила,— все они любят, но каждыйнесчастлив в своей любви по-своему. И в то же время эти обе повести неоставляют у читателя чувства безнадежности, тупика. Чехов находит в их финалетакое разрешение сюжетного конфликта, которое рождает веру в то, что страданияи ошибки этих героев не пройдут бесследно: как знак этой надежды на последнихстраницах повестей рядом с «неизвестным» и Мисаилом Полозневым оказывается ребенок,судьба которого близка этим чеховским героям, не утратившим живую душу,думающим о тех, кто пойдет вслед за ними.
«Влюбленность указывает человеку, каким он долженбыть»,— эти слова из записной книжки Чехова вспоминаются при чтении первойчасти «Учителя словесности», где Чехов передал состояние влюбленного человека,охваченного светлым чувством, умилением, восторгом. С состоянием героягармонирует и пейзаж, одухотворенный, поэтичный. Никитин и Манюся Шелестовапосле объяснения в любви бегут в сад, где их окружает атмосфера счастья: «Надсадом светил полумесяц, и на земле из темной травы, слабо освещенной этимполумесяцем, тянулись сонные тюльпаны и ирисы, точно прося, чтобы и с нимиобъяснились в любви».
Поэзия входит в жизнь художника — героя рассказа«Дом с мезонином» вместе с влюбленностью в юную, трогательную Мисюсь. Сладкиемечты овладевают им — он видит в этой девушке свою «маленькую королеву»,которая вместе с ним «будет владеть этими деревьями, полями, туманом, зарею,этою природой, чудесной, очаровательной...».
Но счастье, посетившее этих двух героев,быстротечно. Пелена спадает с глаз Никитина, понимающего, что он превращается вобывателя, а его Манюся оказалась скупой и ограниченной мещанкой. В судьбупоэтической Мисюсь и художника беззастенчиво вмешивается старшая сестра Лида —и в результате художник остается один со своей неприкаянностью, тяжелыми думамио жизни и воспоминаниями.
Счастливый человек — редкость в произведенияхЧехова. Случайно появляется в повести «Степь» казак Константин Звоныка,спешащий поведать повстречавшимся ему возчикам о своем счастье с молодой женой.Но его радость еще более подчеркивает обездоленность остальных персонажейповести. «При виде счастливого человека всем стало скучно и захотелось тожесчастья»,— пишет автор «Степи». Подобные чувства вызывает и случайная встреча скрасавицей армяночкой в автобиографическом рассказе «Красавицы». «Была ли это уменя зависть к ее красоте,— пишет Чехов на страницах рассказа,— или я жалел,что эта девочка не моя и никогда не будет моею и что я для нее чужой, илисмутно чувствовал я, что ее редкая красота случайна, не нужна и, как все наземле, недолговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством,которое возбуждается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!».Прав был один из первых чеховских критиков В. Альбов, отнесший «Красавицы» и«Степь» к тем произведениям, где «слышится глубокая, затаенная тоска поидеалу», «тоска по скрытой в жизни красоте, мимо которой равнодушно проходятлюди и которая гибнет, никому не нужная и никем не воспетая». Чувствуют себясчастливыми у Чехова обычно люди тупые, ограниченные. Таков, например,достигший своего «идеала» герой рассказа «Крыжовник», всю жизнь копивший деньгина приобретение имения и достигший целя полной утратой своей человеческойсущности. Встреча с ним вызывает у его брата «тяжелое чувство, близкое котчаянию», рождает мысль о невозможности счастья в современнойдействительности: «Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливогочеловека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, чтоесть несчастные (...). Счастья нет и не должно его быть, а если в жизни естьсмысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то болееразумном и великом».
Рассказ «Крыжовник» вместе с «Человеком вфутляре» входит в так называемую «маленькую трилогию», которую завершаетрассказ «О любви». Это рассказ о судьбе двух людей, которые долго любили другдруга тайно, не решаясь вырваться из предначертанного, узаконенного кругасуществования. Герой рассказа Алехин мучительно колебался, рассуждал: «Куда быя мог увести ее? Другое дело, если бы у меня была красивая, интересная жизнь,если бы я, например, боролся за освобождение родины (возможно, опять намек наИнсарова.) или был знаменитым ученым, артистом, художником, а то ведь изодной обычной, будничной обстановки пришлось бы увлечь ее в другую такую же илиеще более будничную. И как бы долго продолжалось наше счастье? Что было бы сней в случае моей болезни, смерти или просто если бы мы разлюбили друг друга?»Однако во время последней встречи с любимой женщиной Алехин приходит к горькомузаключению: «Когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходитьот высшего, от более важного, чем счастье и несчастье, грех или добродетель...».Но в чем состоит это «важное» и «высшее» («О любви»), «разумное и великое»(«Крыжовник»), чеховские герои не знают. Они лишь приходят к пониманию, чтопервым, необходимым шагом к этому должно быть освобождение от власти того«футляра», который сковывает живую мысль и свободное душевное движение. Но заэтим следует еще более трудный этап: поиски той нормы, того идеала, которыйдолжен сделать жизнь осмысленной и соединить высшие цели бытия с потребностьюкаждого человека к счастью.
5. Художественный стиль Чеховав любовных рассказах
Современная Чехову критика часто упрекалаписателя в равнодушии к своим героям, в том, что он с одинаковым интересом ивниманием описывает все, что оказывается в поле его зрения, не отделяя главногоот второстепенного. Особенно часто выражалось неудовольствие тем, что Чеховнарочито обрывает свои произведения, оставляя читателя в неведении передвопросом: как же сложится жизнь его героев в дальнейшем? Вряд ли сейчас надодоказывать, что выработанная Чеховым система поэтических: средств быланаправлена на то, чтобы вызвать отвращение к узаконенным, но бездуховным формамсуществования, возбудит» активность читателя в его стремлении выработатьсобственное мировоззрение, собственную жизненную позицию, опираясь не только накнижные истины, но исходя из задач своего времени, своего выстраданного опыта.
Глубокий смысл имели эти незавершенные чеховскиефиналы. Оставляя героя на перепутье, задумавшегося над противоречиями жизни илиостановившегося перед тем, чтобы сделать следующий решительный шаг, Чехов какбы говорил читателю о том, что жизнь не кончена, она продолжается, и то, какойона будет в дальнейшем, зависит от самого человека.
Часто Чехову доводилось выслушивать советоставить писание мелких рассказов и обратиться к созданию крупных эпическихпроизведений. Нельзя сказать, что он остался совсем глух к этим призывам — напротяжении нескольких лет Чехов продолжал работу над романом, так и не закончивего. Написанные же им главы стали, очевидно, самостоятельными рассказами,вошли, возможно, в ткань его повестей. Такова уж была особенность писательскойличности Чехова. Даже те произведения, которые он задумывал как романы(например, «Три года»), превращались в результате в повести, ряд сюжетных линийсокращался, какие-то задуманные персонажи исчезали.
Однако чеховская манера повествования с еелаконизмом, подтекстом, необыкновенно возросшей ролью детали позволила врассказе и повести раскрыть содержание, доступное роману. Это заметили наиболеечуткие современники писателя. Так, критик Н. Ладожский еще в 1887 г., говоря орассказе «На пути», отнес его к тем произведениям Чехова, которые «представляютсложные романы, сжатые на нескольких страницах и производящие, тем не менее,довольно цельное впечатление».
В не меньшей степени это может быть отнесено к«Рассказу госпожи N14», «Ариадне», «Попрыгунье», «Володе большому и Володемаленькому», «Дому с мезонином», «Душечке», «Даме с собачкой», повестям «Тригода», «Моя жизнь» и др.
Многие произведения Чехова построены на развитиилюбовной коллизии, и здесь писатель является непревзойденным мастером сюжета,наследником лучших традиций русского романа XIX века. Пушкиным в прозе назвалЧехова Л, Н. Толстой, считавший, что Чехов, «как Пушкин, двинул вперед форму».
Чеховские произведения поражают своим художественнымсовершенством, что достигается соотнесенностью отдельных частей и глав,использованием лейтмотивов, ролью повторяющейся детали, подтекстом,удивительной музыкальностью слога. В ряде работ о Чехове (3. Паперный и др.)отмечались черты родственной близости Пушкина и Чехова. Хотелось быостановиться на одной, свойственной Пушкину и развитой Чеховым, особенно впостроении сюжетной линии, связанной с любовной коллизией и не освещенной вкритических работах. Едва ли не самым любимым пушкинским произведением Чеховабыл «Евгений Онегин»—первый русский реалистический роман, начало многих начал.Известно, что сюжетная линия, связанная с историей любви Онегина и Татьяны,построена по принципу зеркального отражения: вначале Татьяна пишет письмоОнегину, признаваясь в любви, и выслушивает от него нравоучительную отповедь.Затем, через несколько лет, Онегин влюбляется в Татьяну, пишет ей страстноеписьмо — и оказывается отвергнутым. Естественно, этим не ограничиваетсясодержание пушкинского романа в стихах, по праву названного В. Г. Белинским«энциклопедией русской жизни», однако такое сюжетное развитие окольцовываетроман в стихах и вызывает у читателя чувство редкой гармонии, завершенности идаже какой-то высшей справедливости.
В творчестве зрелого Чехова осмыслениепушкинского опыта прослеживается явственно.
Вариант зеркального отражения в развитиилюбовного конфликта дает повесть «Рассказ неизвестного человека». В первой еечасти Зинаида Федоровна тщетно пытается вызвать любовь Орлова, страдает,мучается от его жестокости. Но в дальнейшем она сама тяготится любовью и преданностью«неизвестного человека», безжалостно отталкивает его. По принципу зеркальногоотражения развивается и сюжет повести «Три года». В начале ее Лаптев находит вдоме своей сестры зонтик, забытый Юлией, в которую он влюблен. Лаптев жадноцелует этот старый, дешевый зонтик, затем раскрывает его — и тогда ему кажется,что около него «даже пахнет счастьем». Затем Лаптев делает предложение Юлии, иона, хотя в ее сердце нет любви, соглашается стать его женой. Брак не приноситсчастья — ни ему, ни ей. Но проходят три года — и роли меняются. Теперь ужеЮлия говорит Лаптеву слова, ставшие ему ненужными: «Ты знаешь, я люблю тебя. Ты мне дорог. Вот ты приехал, я вижу тебя и счастлива...» И опятьна сцене появляется зонтик, но теперь уже Юлия уносит его к себе (о роли деталив развитии сюжетной линии повести писали А. Белкин, Э. Полоцкая и др.).
Конечно, содержание этой чеховской повести (как и«Евгения Онегина») не ограничено одной любовной коллизией. «Три года» являетсясвоеобразной энциклопедией жизни Москвы 90-х годов, таких ее социальных слоев,как купечество и интеллигенция, картиной идейных исканий и споров, событийкультурной жизни и т. д. Но именно зеркальностью сюжетной линии, связанной сотношениями Алексея Лаптева и его жены, Чехов достигает и удивительнойсоразмерности, гармоничности формы и в то же время вызывает у читателя мысль оневозможности гармонии в человеческих отношениях и о неблагополучии жизни. Вконце повести Лаптев, Думая о неясном для него будущем, замечает: «Поживем —увидим». Этот финал — одно из художественных открытий Чехова, много говоритвдумчивому читателю. Жизненный цикл героев на протяжении трех лет завершился,«чудесный зонтик» как бы опоясал сюжетный стержень повести, но жизнь некончена, а это значит, что продолжатся и поиски ее смысла и что на этом путигероев может ждать и горе, и счастье, и любовь.
Рассказ Чехова «Душечка» и его героиня занимаютособое место в ряду чеховских рассказов и повестей. В нем постоянно повторяетсяслово «любовь». Дочь отставного коллежского асессора Оленька «постоянно любилакого-нибудь и не могла без этого». Сначала она любила своего отца, потомприезжавшую из Брянска тетю, была также влюблена в учителя французского языка,затем полюбила своего первого мужа антрепренера Кукина, после его смерти вышлазамуж за управляющего лесным складом Пустовалова и любила его, а после егосмерти всю свою сердечную привязанность сосредоточила на квартирантеветеринаре… Уже само это перечисление вызывает ироническую улыбку — и Чеховосвещает все эти любовные истории с юмором. Л. Н. Толстой, восхищавшийся этимрассказом, трактовал его, однако, по-своему, в духе своих взглядов последнегопериода. Он полагал, что Чехов думал «проклясть» свою Душечку, но «бог поэзии»запретил ему это, и Чехов «одел таким чудным светом это милое существо, что ононавсегда останется образцом того, чем может быть женщина, и для того, чтобыбыть счастливой самой и делать счастливой тех, с кем ее сводит судьба».
Толстой включил «Душечку» в свой «Круг чтения»,но при этом вынужден был осуществить правку, сократить те фразы, в которыхсодержалась ироническая оценка Душечки, опровергавшая его толкование. Прикажущейся внешней непритязательности образ Душечки сложен и неоднозначен. Это,собственно, видел и Толстой, сказавший как-то с упреком Л, А, Сулержицкому, чтоон похож на героиню этого чеховского рассказа: «Любить — любишь, а выбрать — неумеешь и уйдешь весь на пустяки». Действительно, героиня рассказа вызываетпротиворечивые чувства. В своем неиссякаемом желании любить она и трогательна,и смешна одновременно, и умиляет и вызывает тревожное чувство, тревожноепотому, что в этой любви не раскрывается душа и индивидуальность самой Душечки.Ни о чем не иметь собственного мнения! Повторять всегда чьи-то слова! Это исмешно и трагично. И в рассказе мы ощущаем не только авторскую иронию, но иавторскую боль. Более того, отношение Чехова к «Душечке» по мере развитиядействия меняется, ирония смягчается лиризмом, и в конце рассказа ее новаяпривязанность к сыну ветеринара Саше описана Чеховым сочувственно, с добройулыбкой. «Ах, как она его любит!—читаем мы.— Из ее прежних привязанностей ниодна не была такою глубокой, никогда еще раньше ее душа не покорялась такбеззаветно, так бескорыстно и с такой отрадой, как теперь, когда в ней всеболее и более разгоралось материнское чувство. За этого чужого ей мальчика, заего ямочки на щеках, за картуз, она отдала бы всю свою жизнь, отдала бы срадостью, со слезами умиления. Почему? А кто ж его знает — почему?».
Одним из самых совершенных созданий зрелогоЧехова — и вряд ли мы ошибемся, сказав, что это лучший чеховский рассказ олюбви,— является «Дама с собачкой».
В Ялте случайно встретились замужняя женщина,Анна Сергеевна, приехавшая в Крым из провинции, молодая и неопытная, и Гуров,москвич, служащий банка, давно женатый, имеющий дочь и сына. Гуров поддался«соблазнительной мысли о скорой, мимолетной связи» и без труда достигжелаемого. Некоторые читатели восприняли «Даму с собачкой» как обычнуюкурортную историю. «Легкость ялтинских нравов он хотел показать, что ли!»—недоумевал Н. А. Лейкин, редактор «Осколков», печатавший в свое время АнтошуЧехонте. Но замечательная особенность этого чеховского рассказа как раз исостоит в том, что из прозы жизни, из обыденных обстоятельств и отношенийродилось большое, настоящее чувство. Гуров провожает Анну Сергеевну и полагает,что эта страница его жизни перевернута, что короткий курортный роман вскоребудет забыт — как забывал он прежние связи с женщинами. Но Анна Сергеевнанавсегда остается с ним — она «не снилась ему, а шла за ним всюду, как тень, иследила за ним. Закрывши глаза, он видел ее, как живую, и она казаласькрасивее, моложе, нежнее, чем была; и сам он казался себе лучше, чем был тогда,в Ялте. Она по вечерам глядела на него из книжного шкафа, из камина, из угла,он слышал ее дыхание, ласковый шорох ее одежды». И Гуров стал жить двойнойжизнью. То, что было для него важно, интересно, необходимо, в чем он былискренен и не обманывал себя, что составляло зерно его жизни, происходило тайноот других. А его же явная, на виду у всех жизнь начинает казаться Гуровунестерпимой.
«Какие дикие нравы, какие лица! Что забестолковые ночи, какие неинтересные, незаметные дни! Неистовая игра в карты,обжорство, пьянство, постоянные разговоры все об одном. Ненужные дела иразговоры все об одном отхватывают на свою долю лучшую часть времени, лучшиесилы, и в конце концов остается какая-то куцая, бескрылая жизнь, какая-точепуха, и уйти и бежать нельзя, точно сидишь в сумасшедшем доме, или варестантских ротах!».
Собственно, переворот, происшедший с Гуровым,может быть, не так уж неожидан. С его слов мы знаем, что он филолог, а служит вбанке, готовился петь в опере, но бросил… Зато зачем-то имеет в Москве двадома… Известно также, что его рано, еще студентом, женили (именно «женили») ичто в его наружности было что-то привлекательное, неуловимое… Были, очевидно,в характере Гурова какие-то задатки, говорящие о том, что это не просто«пожилой ловелас», как считал Лейкин, а человек, способный подняться надобыденностью, задуматься над жизнью. Одно из самых поэтических мест рассказа —описание поездок Гурова и Анны Сергеевны в Ореанду, когда Гуров не толькочувствует красоту природы, но и ощущает величие мироздания. Именно среди этой«сказочной обстановки — моря, гор, облаков, широкого неба» приходит к немумысль о том, «как в сущности, если вдуматься, все прекрасно на этом свете, все,кроме того, что мы сами мыслим и делаем, когда забываем о высших целях бытия, освоем человеческом достоинстве».
Человека, задумавшегося над «высшими целямибытия», Чехов наградил большой, единственной любовью. Но здесь начинает звучатьдалекий мотив «цветов запоздалых», Гуров и Анна Сергеевна бесконечно близки,«им казалось, что сама судьба предназначила их друг для друга, и былонепонятно, для чего он женат, а она замужем; и точно это были две перелетныептицы, самец и самка, которых поймали и заставили жить в отдельных клетках. Онипростили друг другу то, чего стыдились в своем прошлом, прощали все в настоящеми чувствовали, что эта их любовь изменила их обоих».
Конец рассказа представляет собой один из самыхсовершенных открытых чеховских финалов: Гуров и Анна Сергеевна тайновстречаются, ищут выхода, не знают как освободиться от невыносимых пут. И путыэти для человека, задумавшегося о высших целях бытия, конечно, не толькосемейные. Большая любовь оказалась несовместимой с той жизнью, которой живуттысячи — и в Москве и в провинциальном городе,— не замечая пошлости и скудости этойжизни.
Рассказ кончается знаменательными словами: «Иказалось, что еще немного — и решение будет найдено, и тогда начнется новая,прекрасная жизнь; и обоим было ясно, что до конца еще далеко-далеко, и чтосамое сложное и трудное только еще начинается».
Заключение
В одном из писем 1892 г. Чехов, выражаянедовольство современным ему состоянием литературы и критически оцениваясобственное творчество, заметил, какими с его точки зрения должны бытьнастоящие писатели — те, «которых мы называем вечными»: «они куда-то идут и Васзовут туда же, и Вы чувствуете не умом, а всем своим существом, что у них естькакая-то цель… Лучшие из них реальны и пишут жизнь такою, какая она есть, нооттого, что каждая строчка пропитана, как соком, сознанием цели. Вы, кромежизни, какая есть, чувствуете еще ту жизнь, какая должна быть, и это пленяетВас».
К таким«вечным» писателям относится сам Чехов, осуществивший в своих книгах этупрограмму. Его рассказы и драмы наполнены жизнью, мыслями и чувствами, чтопереживает каждый из нас, в том числе любовью.
Впредставлении Чехова настоящая любовь может преобразить человека, сделать еголучше, поднять на новый уровень. Однако, такая любовь редко бывает взаимной, а«обывательское» счастье не строиться на любви.
При этомфиналы любовных рассказов остаются как бы незаконченными, позволяя нам,читателям, самим делать выводы и учиться на примере героев Чехова.
Список литературы
1. БердниковГ. Чехов (ЖЗЛ). — М., Наука, 1974.- 343 с.
2. Бердников. Г. Чехов, с. 273; Л. Гроссман. РоманНины Заречной.— М., Прометей, т. 2, 1967, с. 218 и др.
3. М. Горькийи А. Чехов. Переписка. Статьи. Высказывания. М., Голитиздат, 1951. — 287 с.
4. Громов М. Чехов. – М.: Молодая гвардия, 1993.– 398 с.
5. Ермилов. В. А. П. Чехов. М. Просвещение, 1951.– 457 с.
6. Станиславский К. Моя жизнь в искусстве. М.,Вагриус, 2007. – 448 с.
7. ТолстойЛ.Н. О литературе. – М.: 1955. – 578 с.
8. Турков А. А.П. Чехов и его время. М., Художественная литература, 1980, — 408 с.
9. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем.В 3 томах. — М., Наука, 1976.