Диалектные элементы в произведениях К. Паустовского и В. Шукшина

Оглавление
Введение
Глава I.Родной говор писателя в системе русских наречий
1.1. Диалектные элементы в их соотношении с родным говоромписателя
1.2 Родной говор писателя В.Шукшина
1.3 Родной говор писателя К.Паустовского
1.4 Единообразие языковых черт говоров Алтайского края
1.5 Особенности говоров Центральной России
1.6 Типы диалектизмов в составе говора
Выводы по I главе
Глава II.Отражение родного говора в прозе современных писателей
2.1 Диалектизмы в прозе В.Шукшина в их соотношении с роднымговором
2.2 Диалектные элементы родного говора у К.Паустовского
Выводы по IIглаве
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Актуальностьисследования
Вопрос об использованиидиалектных слов в литературных произведениях на протяжении долгих лет неоставлял равнодушными многих ученых и писателей. Одни высказывались«за», другие «против» употребления диалектизмов вхудожественных произведениях. Одни всячески приветствовали живые, народныесловечки, расцвечивающие ткань литературного произведения, другие упрекалиписателей в злоупотреблении диалектными словами. Таким образом, существовалиполярные точки зрения на вопрос о допустимости использования диалектизмов влитературных произведениях. Так, М.Горький говорил: «Щегольство местнымсловарем – это не только дурной тон, но – препятствие к познанию РоссииЕвропой. „Словечки“ надо оставить филологам, писать без кокетства,четко, просто, крепко, малословно… „Картоха“ и тому подобныеуродливые „местные наречия“ допустимы в языке героев, а когда ихговорит автор – это или грубое кокетство, или недостаток художественноговкуса» (6, 57). Думается, не все в этих высказываниях бесспорно.Употребление диалектных слов в авторской речи – далеко не всегда «грубоекокетство» или «недостаток художественного вкуса» писателя, еслиписатель говорит и пишет на исконном языке народа.
В.Астафьев, который такжене раз подвергался критике из-за «злоупотребления диалектизмами»,писал, что «герои и повествователь говорят так, как говорят по сию пору вСибири», и добавлял: «В наши дни человек испытывает неловкость,признаваясь, что не знает ни одного иностранного языка… А разве не стыдно незнать языка, на котором говорит многомиллионная Сибирь? И слова-то какие –выразительные, меткие, точные! Уж не считаем ли мы порой чуть ли не признакомкультуры – говорить на языке нивелированном, бесцветном?» (18, 106).
В.Астафьеву вторит иА.Т.Твардовский: «Диалектизмов не нужно бояться, ими нужно пользоваться столком, и великие старики (Л.Толстой, И.Тургенев, не говоря уж о Лескове,который тут кокетничал) отлично знали об этом и нас, дураков, этому учат.Литература невозможна на так называемом литературном, дистиллированномязыке…» (18, 107).
Думается, что мненияавторитетных литераторов звучат достаточно убедительно. Уместно процитироватьслова В.Г.Белинского: «Избегая книжного языка, не должно слишком гонятьсяи за мужицким наречием…» Итак, во всем нужна мера. Ярый противник писания«по-балахонски» М.Горький, по свидетельству современников, так до концажизни и не смог избавиться от диалектной черты – оканья, которым одарила егородина с ее нижненовгородским говором (18, 107).
Долгое время былораспространено мнение, что диалектоносители – люди неграмотные, низкой духовнойкультуры. Эту точку зрения можно опровергнуть следующим фактом. Приведем примериз речи диалектоносительницы – обыкновенной старухи из рассказа В.Бокова:«Мы подошли с учительницей Полиной к дому бабки Труновой, чтобы поговоритьс ее внучкой, не сыграет ли она роль в пьесе. Бабка появилась на крыльце с курицей,браня ее за какую-то оплошность. – Где Люба? – спросил я. – По батожьи ушла. –По что? – Ну, по столбцы. – По что? – Ну, по петушки. – По что? По что? – Постебени. – Не понимаю вас. – Ах, батюшки, какой ты бестолковый. Пощавель!» Таким образом, для обозначения одной реалии в отображаемом говореотмечается пять наименований.
Итак, язык развивается посвоим законам, но создатель языка, его хозяин – народ. Благодаря писательскомумастерству литературный язык обогащается за счет народной речи. Поэтомуизучение диалектных элементов в языке художественного произведения остаетсяактуальным для русистики. Особенно важно такое изучение в сопоставительномаспекте, поскольку это дает возможность определить как общие принципы использованияговора в языке писателей, так и своеобразие, самобытность каждого из них.
Цель и задачиисследования.
Целью данногоисследования является проследить, как отражается родной говор писателя в егохудожественном произведении. Данной целью определяются следующие задачидипломной работы:
1. Выявить диалектизмы впроизведениях писателей, использующих в своих произведениях прямопротивоположные территориальные диалекты, — К.Г.Паустовского и В.М.Шукшина.
2. Определить степеньотражения в их произведениях диалектизмов родного говора.
3. Проследить, используютли авторы в своих произведениях диалектные элементы, не связанные с ихтерриториальной принадлежностью.
4. Определить способы иприемы, к которым прибегают писатели при введении диалектизмов в тканьпроизведения.
Предмет исследования.
Предметом исследованияпослужили диалектные элементы в произведениях К.Паустовского и В.Шукшина, вкоторых отразился родной говор писателей. Под родным говором писателя при этомпонимается говор той территории, на которой прошли его детство и юность, тоесть на которой он родился и вырос. В нашем случае это говоры, принадлежащие кразным двум основным русским наречиям: северновеликорусскому и южновеликорусскому.
Материал исследования.
Фактическим материаломисследования послужили произведения К.Паустовского и В.Шукшина, в которыхиспользованы диалектные элементы их родного говора. Поскольку намианализируются народные элементы родного края писателей, думается, будет вполнеобоснованно остановиться на особенностях этого края.
Родной край В.Шукшина –это Алтайский край. Это земля, которая его родила и вырастила, вдохнув в негосвою силу, свое собственное неповторимое своеобразие. Не случайно одна из книго нем так и называется «Он похож на свою родину».
Родной крайК.Паустовского однозначно неопределяем. Он родился в Москве, детство и юностьпровел на Украине, сначала в деревне, потом в Киеве. Попытка проследитьизменение тематики творчества К.Паустовского по географическому признакупринадлежит Ю.Саушкину, который отмечает: «Наконец, все более и болеепроизведений посвящается нашей средней полосе. К.Г.Паустовский останавливаетсяна Центральной России и становится ее певцом (12, 60). Центральную Россию мы ибудем условно называть родным краем писателя.
Методы исследования.
Основными методамиисследования, используемыми в настоящей работе, являются метод наблюдения,метод сплошной выборки, количественного анализа, описательный исопоставительный.
Методом сплошной выборкиизвлекался материал из текстов художественных произведений К.Паустовского иВ.Шукшина. Количественный анализ применялся как для определения частотыупотребления диалектизмов в авторской речи и речи персонажей, так и длявыявления разницы в степени использования диалектных элементов в произведенияхизучаемых писателей. Наконец, сопоставительный метод использовался в случаевыявления приемов и способов введения диалектизмов в текст К.Паустовским иВ.Шукшиным.
Новизна исследования.
Новизна данногоисследования состоит в том, что, по располагаемым нами данным, попыткасопоставления использования диалектизмов в произведениях таких разных похудожественной манере изложения и, несомненно, талантливых писателей, какК.Паустовский и В.Шукшин, не предпринималась. Кроме того, в данной работевпервые делается упор не на выявление диалектизмов, а на то, как они отражаютродной говор писателей и диалектное членение русского языка.
Структура работы.
Дипломная работа состоитиз введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
Рабочая гипотезаисследования.
В художественномпроизведении писатель использует диалектные элементы своего родного края.

Глава I. Особенности родного говора писателяв системе русских наречий
 
1.1 Исследование диалектныхэлементов в их соотношении с родным говором писателя
Многочисленныеисследования творчества писателей, их языкового своеобразия свидетельствуют отом, что в своих произведениях каждый из них отражает прежде всего особенностиречи той территории, на которой он родился и вырос. Совершенно очевидно, чтописатель, в прошлом, возможно, носитель определенного диалекта, овладеваетлитературным языком в процессе своего становления. Однако он сохраняет чертысвоего родного говора и передает их в создаваемых им произведениях.
Чертысеверновеликорусского наречия, согласно лингвистическим данным и исследованиямдипломников АГУ имени Абая, отражены со всей полнотой в творчествеД.Н.Мамина-Сибиряка, Ф.Абрамова, Виля Липатова, В.Распутина. Южновеликорусскоенаречие представлено в прозе И.С.Тургенева, Н.С.Лескова, так как оносоотносится с их родным говором – Орловской губернией.
1.2 Исследование родногоговора писателя В.Шукшина
Огромное богатствотворческой личности Василия Шукшина, его органическую народность, какподчеркивают многие исследователи его творческого таланта, с какой-то особойпронзительной душевной теплотой ощущаешь лишь на Алтае.
Эта земля, котораявырастила художника, вдохнув в него свою силу, свое собственное неповторимоесвоеобразие. Известная пословица гласит: „Что ни город, то норов“.Можно продолжить и развить эту мысль: что ни край, что ни земля, то и свой,по-особому творящий талант, свой певец, в общем, все свое, никого неповторяющее и ни на кого более не похожее.
Все без исключениядорогие нам места на земле, где зреет подлинный талант, впервые, еще в детствеполучающий мощные жизненные впечатления бытия, подтверждают мысль о последующихглубинных, коренных отпечатках этих впечатлений на всем творческом обликехудожника, так или иначе соотносящего уже в самые ранние годы весь окружающиймир с самим собою. Думая о В.Шукшине, с особой отчетливостью ощущаешь его наАлтае, его родине, могучей сибирской земле, определившей неповторимостьхудожественного облика писателя.
Родина и народ, со всемиглавнейшими своими жизненными проблемами, присущими тому времени, котороеотпущено художнику на земле, и составляют содержание его творчества. Шукшин сего незащищенной, ничем не прикрытой и даже наивной будто бы простотой стилясумел подняться на высокую трибуну исконной российской культуры.
В своих произведенияхВ.Шукшин использует язык настолько естественный, что он порою кажетсязаписанным на магнитофоне. Возникает самая что ни на есть разговорная, ходовая,совсем будто нелитературная речь. А если приглядеться к ее строгому,продуманному строю, к ритмичной напевной либо рубленой фразе, где всецелесообразно выражает содержание, сообразуется с содержанием, полностьюподчиняется ему, то можно почувствовать особую, скрытую, неожиданную поэзию исамой этой прозы, и каждого образа.
Однако Шукшин встаетперед нами не только как мастер слова, но и как умный, чуткий языковед. Так, всказании о Родине он начисто отбрасывает наивное представление о том, чторазинскому эпосу присущ старинный, тяжеловесно „изукрашенный“архаизмами лексический строй. „Шукшин пишет Разина и его казаков,пользуясь легкой, вполне современной, изящной конструкцией фразы, обнаруживаяопять-таки непринужденную песенную возвышенную свободу народного языка, котораянесет, однако, с собой великий жизненный смысл, великую раскрепощенностьидеи“ (24, 174-175).
Нельзя не согласиться сутверждением Н.П.Толченовой: многого стоят слова Шукшина. Они становятся тотяжкими, как сама алтайская земля с ее драгоценными рудами, то прозрачными, какее лунный свет. Они органически вбирают в себя, в свою поэтическую природу всебогатство оттенков музыкальной русской речи, „где звучит то пушкинскаяясность, насквозь просвеченная мысль; то чеховская емкая и строгаясодержательность; то непередаваемо щедрая гоголевская взвихренность; то слишкомсвоенравная и своеобычная, будто даже “неправильная», сбивчивая ивзволнованная речь Достоевского" (24, 180). Однако, пользуясь всемиманерами изложения великих художников, Шукшин рисует свое неповторимое,оставаясь всюду самим собой, говоря о своем. О родном крае, о родном доме, ородных людях, об Алтае – теме, очень широко выходящей за пределы Алтая, ноименно Алтаем порожденной (24, 55).
1.3 Исследование родногоговора писателя К.Паустовского
Если родной говорписателя В.Шукшина связан с Алтайским краем, то родной говор К.Паустовскогоопределить однозначно достаточно сложно. Уроженец Москвы, он вырос на Украине вгороде Киеве. Однако, учитывая то обстоятельство, что более поздние егопроизведения посвящены Центральной России, отображают ее язык, родной говорК.Паустовского мы связываем с Центральной Россией.
Как отмечает С.Л.Львов,«появление в творчестве Паустовского пейзажа Центральной России имеетболее принципиальное значение для творческого пути писателя, чем расширениегеографического диапазона его творчества. Показать романтику и красоту морскихи горных ландшафтов, поражающих воображение, показать поэзию необычных,героических профессий легче, нежели изобразить богатство и красоту обыкновеннойземли, значительность людей, которые на первый взгляд кажутся обыкновенными.Переход к теме Центральной России сопровождается у Паустовского и появлениемновых действующих героев – простых людей» (12, 60). «Обыкновеннаяземля», по словам критика, раскрывается в творчестве Паустовского какземля необыкновенной прелести и становится на долгие годы главным местомдействия произведений Паустовского. Он пишет о ней в течение несколькихпредвоенных лет, в военные годы и после войны. В рассказах о Центральной Россиираскрывается не только необыкновенная красота обыкновенного пейзажа, но инеобыкновенная красота обыкновенных людей. В одном из эпиграфов К.Паустовскийподчеркивает: «Ничего нет в мире милее для меня, чем мой народ, егосудьба, чем волшебный русский язык и трогающая сердце то силой, то грустью, топокоем и радостью наша природа» (12, 84).
Об умении живописатьсловом Паустовский делится в главе «Алмазный язык» книги «Бегвремени». Не случайно А.Толстой говорил: «Как же приблизиться калмазному языку? Как найти его? Законов этого языка нет. Грамматики такогоязыка нет и сочинить ее нельзя. Но такой алмазный язык существует» (12,91).
Таким образом, можносказать, что каждый из анализируемых нами писателей «похож на своюродину» (14). Это наблюдается как в содержательной стороне ихпроизведений, в идейном замысле, в изображении героев, так и в использованииязыковых средств, поэтики той земли, которая его взрастила.
1.4 Исследование единообразияязыковых черт говоров лтайского края
Территория Алтайскогокрая входит в состав северновеликорусского наречия, а следовательно, ее говорыотражают основные его черты. Вместе с тем, как и любая другая группа говоров,говоры Алтайского края имеют и специфическое, свидетельствующее об ихсвоеобразии. Отметим следующие специфические черты данных говоров:
1) на данной территорииотмечается неполное оканье, в отличие от остальных северновеликорусских говоров,где оканье полное: звук [o]произносится на месте орфографического «о» лишь в первом предударномслоге, в остальных же позициях этот звук редуцируется и произносится так же,как в литературном языке: гълова, пъсмотри;
2) Редукция звука [o] в позиции второго, третьегопредударного слога приводит к переходу этого звука в [у]: угород, угурцы,утвори (дверь);
3) Звуки [ц] и [ч] обычноразличаются, причем [ч] произносится твердо.
4) На месте щ исоответствующего звонкого звукосочетания обычно отмечается произношение долгихтвердых звуков [ш] и [ж]: шшука, пушшу, вожжы, дрожжи.
5) Звук [j] в положении между двумя гласными вданных говорах выпадает, а вслед затем происходит стяжение двух одинаковыхгласных. Это явление, как правило, происходит в формах глаголов настоящего ипростого будущего времени и в окончаниях прилагательных женского и среднегорода: читат, знам, полно (ведро), холодна (вода).
6) На уровне морфологиинаблюдается колебание в роде существительных, а также разрушение категориисреднего рода в пользу мужского: большой село, мой яйцо.
7) Своеобразием в системесклонения существительных отмечаются формы Р.п. мн.ч., которые имеют окончание-ев, -ов, как систематическое для существительных всех трех родов в отличие отлитературного языка. Так, исследователи отмечают следующие примеры такогоупотребления: сапогов, богачев, дождев, товарищев, озеров, окнов, делов,местов, свадьбов, грушев, песнев (21, 146).
8) В отношенииприлагательных в данной группе говоров отмечается специфическое взаимодействиемягкого и твердого вариантов склонения. В частности, отмечаются случаипроизношения скотний, холодний, голодний, ватний, пустячняя и: нижный,теперешный, зимная, посторонной. В результате этого взаимодействия возможнытакие формы, как летнёй (урожай), синёй (платок), к летнёму (дню).
9)Вопросительно-относительное местоимение что имеет форму чё (чо), отрицательнаяничего – форму ничё (ничо).
Широко распространены вданной группе говоров притяжательные местоимения ихний, евонный и подобные.
10) Среди глагольныхособенностей следует отметить особенности видового образования. Так, формысовершенного вида отличаются приставками, не характерными для общелитературнойнормы. Например, исследователь П.С.Кузнецов отмечает следующие приставныеобразования совершенного вида: сдумать (лит. продумать, обдумать), удумать(придумать, вздумать), выпомнить (вспомнить), обрать (взять), пригореть(сгореть), заспать (заснуть) (20, 187).
Кроме того, на даннойтерритории отмечается своеобразие, вариантность частицы -ся для возвратныхглаголов: нашелясы, опустилсы, остаюса, садис, не балуйса, женилса, перепекса,остануса, боисса, умываемса, постараласа, сделалса.
Форма инфинитивахарактеризуется наличием конечных -кчи, -гчи, -чти в соответствии слитературным -чь: пекчи, легчи.
11) Особенностиотмечаются также в формах страдательных причастий прошедшего времени, которыемогут иметь суффикс -т- в соответствии с литературным -н- и наоборот -н- всоответствии с литературным -т: колоный, пороный, ткатый, выгнатый.
12) В области синтаксисана территории Алтайского края, как и всего северновеликорусского наречия, можнонаблюдать конструкцию, не отвечающую нормам литературного языка, состоящую изинфинитива и приинфинитивной формы существительного в И.п. ед.ч. и мн.ч.: надонакосить травы, кормить свинья, носить вода.
Собирателями такжеотмечены конструкции, в которых главный член безличного предложения сродительным субъекта выражается глаголами бытия быть, бывать: есть у меня дров;волков тоже бывает.
Одной из ярких ижизнестойких форм русских говоров северновеликорусского наречия являетсясказуемное употребление деепричастия с суффиксами -вши, -ши: он выпивши; окнозапотевши; дочка на сенокос уехавши; в лесах лоси опять появивши.
Особый вид сказуемогопредставляют собой инфинитивно-предикативные слова видать, слыхать, отмечаемыев инфинитивных предложениях: дом ихний отсюда видать; ну что там слыхать? земляуже видать.
13) Специфическойрассматриваемой территории отличаются все типы диалектизмов. Данная территориябогата собственно лексическими диалектизмами. Поскольку охота, рыболовство дляданного края являются достаточно распространенными отраслями хозяйствования, толексика детализирована именно в данной лексико-тематической группе.
Кроме того, важной сферойдеятельности жителей данного края является земледелие, животноводство, чтотакже отражено в своеобразии лексики. Особенностями характеризуются постройки,хозяйственные помещения, предметы домашнего обихода и утвари, предметы иявления окружающей природы. Так, слово мост означает «крыльцо», аслово изба – «комната в доме» и «дом», мерёжа –«рыболовная сеть на обручах», сухлец – «засохшее на корнюдерево».
По наблюдениямисследователей, в говорах Сибири и Алтая многообразна лексика кедровогопромысла, что связано непосредственно с территориальными особенностями (21,265).
Особый интереспредставляет собой освоение говорами заимствованных слов. Они также отражаютчаще всего особенности местного ландшафта, название зверей и рыб, охотничьеснаряжение и способы ловли. Большинство заимствованных слов обозначают новыепонятие и не имеют русских синонимов. Среди них отмечаются такие слова, каклайда – в значении «песчаная отмель», курья – «залив рукавреки», сахта – «поросшая кустарником болотистая местность», рада– «моховое болото» и другие.
Многие диалектные словаобладают большой семантической емкостью, развивают производные, прямые ипереносные значения. Например, слово припасный имеет в говорах значения«дырявый, рваный», «испорченный, неисправный», как прямые;и «больной, слабый» – как переносные (21, 271).
14) Говоры Алтайскогокрая включают в себя богатейшие запасы фразеологического материала, различногои по структуре, и по использованию, и по эмоциональной насыщенности.
1.5 Характеристика и особенностиговоров Центральной России
Как свидетельствуютданные лингвистических исследований, говоры Центральной России относятся вбольшей мере к южновеликорусскому наречию и к переходным, среднерусскимговорам. В данном наречии находится и рязанская группа говоров, котораявключает в себя говоры юго-запада Рязанской области.
Среди основныхособенностей диалектологи отмечают следующие основные приметы:
1) Сильное, а такжедиссимилятивное яканье. Суть первого из них состоит в том, что звук [а] спредшествующей мягкостью произносится в первом предударном слоге независимо откачества гласного под ударением.
2) Согласный звук [в]обычно сохраняется как губно-зубной, при оглушении переходящий в звук [ф].
3) Твердое цоканье,которое постоянно сменяется различением звуков [ц] и [ц']. Кроме того, на месте[ц'], заменяющего [ч'] литературного языка может быть любой сходный звук, т.е.шепелявое [ц''], [ц', ч'], иногда [ч'].
4) Фрикативный звук [j] с оглушением в [x]; [к] по-прежнему остается непарнымпо глухости – звонкости согласным.
5) Парные звонкие согласныев конце слова и перед губными согласными обычно не оглушаются. Не оглушаютсясогласный [б], употребляющийся в соответствии с частицей бы: гаро[д],бума[ж]ка, пришли[б], забрали[б].
6) Наибольшей пестротой вреализации согласных перед глухими отличаются приставки и предлоги. Конечныйсогласный приставок, оканчивающихся на -з, всегда ассимилируются перед глухими:иссохла, расквасила, распек, васкрес, беспутый.
В предлоге-приставке изначальный гласный может отпадать, что ведет к одинаковому произношению с и из иих смешению: с Рязани, згнав, з девкой, з вами, з вайны, злазив. Отмеченопараллельное употребление з(с) и из: знов – изнов, звим – извим.
В результате смешенияэтих предлогов появляются фонетические омонимы: знасила – износила, сносила.Смешение употребления этих предлогов очень устойчивая диалектная черта.
7) Смешение среднего родас женским. Прежде всего это сближение происходит у существительных с безударнымокончанием, что проявляется только в согласовании: большая стадо, одна окошко,какая-то болото. Затем отмечается такое же согласование при ударяемостиконечного гласного: большая окно, купил кислую молоко, всю село. Наконец,появились новые падежные формы существительных: всю лету, какую-то изделию,сходи за мылой.
8) Представляет собойсвоеобразие склонение существительных в говорах Центральной России. Понаблюдениям исследователей, местная система окончаний существительных первогосклонения не совпадает с литературной формой. Предложные формы существительногос основами на твердый согласный Р.п. имеют окончание -е, формы Д.п. и П.п.,наряду с окончанием -е, могут иметь окончание -ы, -и. Например: Р.п. – для сястре,Д.-П.п. – о сястри, к Шуры.
Основное отличие местнойдиалектной системы второго склонения существительного от литературной заключаетсяв не равной распространенности окончания -у в Р.п. и П.п. Окончание -у гораздопродуктивнее: употребление его не ограничено, все существительные могут иметьокончание -у. Например: на рынку, при концу, в дому, в ящичку, в сараю. Этокасается также существительных м.р. одушевленных: при отцу, при сыну; исуществительных ср.р.: в платью, на солнцу, на окну. Такая продуктивностьокончания -у(-ю) в П.п. придает речи ярко выраженный диалектный характер.
Отличие третьегосклонения состоит и том, что некоторые, часто встречающиеся слова целикомперешли в 3-ий тип склонения: свинья грязю найдет.
Во множественном числеразличия падежных окончаний диалектных форм от литературных обнаруживается вИ.п. и Р.п. Основное отклонение диалектного оформления И.п. мн.ч. идет от линий2-го и 3-го склонения. Окончание -ы, -и получили более широкое распространениеза счет окончания -а. Например, в говорах Центральной России говорят: береги,боки, вечеры, глазы, городы, домы, лесы, луги, погрябы, поясы, сёлы, яйцы; атакже повсеместно произносят: браты, сыны.
Известно, что вюжновеликорусском наречии произошел частичный переход слов ср.р. в ж.р.Поскольку формы существительных И.п. мн.ч. ж.р. оканчиваются на -ы, -и, тоносители изучаемых говоров и слова среднего рода, осознаваемые ими как словаженского рода, также стремятся произнести с окончанием -ы, -и.
Кроме того, в говорахЦентральной России отмечается огромная тенденция – оформлять И.п. мн.ч.существительных 3-го склонения посредством окончания -а, -я: должностя,крепостя, лошадя, площадя, скатертя, матеря, дочеря, страстя.
9) Своеобразие формприлагательных состоит в употреблении окончания -ый в И.п. ед.ч. под ударением:злый, косый, больный, чужий, худый, молодый, пустый, золотый.
В Д. и П.п. в безударноми ударном предложениях отмечается как господствующая форма с окончанием -ым: учужим кармане, у большим сарае, в прошлым году, по живым человеку, в худымдоме, в сухим песку.
В И.п. мн.ч. именаприлагательные всех трех родов могут иметь окончания -ыя, -ия: молодыя люди, старыявороты, худыя коровы, блискучыя бусы, сырыя дровы.
10) Лексика ЦентральнойРоссии, по наблюдениям исследователей, богата словами, отражающими своеобразиеприродных условий той или иной местности, особенности хозяйственной жизни ибыта населения. Она детализирована, особенно в той части, которая относится кведущей отрасли хозяйства. Так, в рязанских говорах отмечаются слова обожать взначении «уважать, ценить»; аккуратный в значении «статный,ладный» и т.д.
Итак, говорам Алтайскогокрая, входящим в состав северновеликорусского наречия, присущи основные чертыданного наречия. По наличию языковых средств эти говоры прямо противоположныговорам Центральной России, которые вмещают в себя основные языковые чертыюжновеликорусского наречия. Совершенно естественно, что в отдельных случаях этиговоры могут пересекаться и нейтрализоваться. Особенно это проявляется науровне лексики. Это ведет к тому, что ряд слов, отмеченных в одном говоре,приобретают значения или оттенки значений соответствующих слов другого говора,в результате чего слова приобретают иные смысловые оттенки, а в ряде случаевиную стилистическую маркированность.
1.6Типы диалектизмов в составе говора
В составе любого говораприсутствуют следующие типы диалектизмов.
§ 1. Особенности лексическихдиалектизмов
Л.А.Шевченко относит клексическим диалектизмам слова, отличающиеся от литературных рядом характерныхпризнаков, среди которых она выделяет:
а) иной звуковой комплекспри одинаковом звучании;
б) иная семантика приодинаковом звучании;
в) отсутствие параллелейв лексике литературного языка (23, 186).
Исследователи определяютлексические диалектизмы как собственно лексические. Основное их отличие отсоответствующих слов литературного языка, обозначающих те же реалии, они видятв корневом различии. Например: серники – спички, глоба – тропинка, студено –холодно.
§ 2. Особенности фонетическихдиалектизмов
Этот тип диалектных словотличается от литературных одним или несколькими звуками. Это слова снерегулярными фонетическими изменениями, наблюдающимися в отдельных лексемах,но не обусловленные звуковой системой данного говора в целом. Например: мтичка– птичка, коряка – коряга, ланпа – лампа.
Следует отметить, что прирассмотрении отражения говора в языке писателя мы учитываем и фонетическиечерты, отличающиеся определенными закономерностями. Например: сястра, водой,снех. Однако к фонетическим диалектизмам мы их не относим (сравните спорныепозиции, которые существуют в лингвистике относительно фонетическихдиалектизмов). Таким образом, звуковое своеобразие в том или ином слове должноносить лексикологический характер. Только в этом случае данное слово, с нашейточки зрения, будет являться фонетическим диалектизмом.
§ 3.Особенностисловообразовательных диалектизмов
В данную группу словвключаются диалектные слова, синонимичные литературным, но отличающиеся от нихопределенными аффиксальными словообразующимися морфемами. Например: упредить –предупредить, сничтожить – уничтожить, забижать – обижать, зачинаться –начинаться, сполнять – исполнять, сымать – снимать, богачество – богатство.
§ 4. Сущность этнографическихдиалектизмов
Данной группой объединеныслова, называющие предметы, характерные для быта, хозяйства данной местности.Если какой-то предмет, какая-то вещь встречается только на территории распространенияданного диалекта, то название этой вещи и будет являться этнографическимдиалектизмом. Таким образом, это местное название местной вещи. Именно поэтомуэтнографический диалектизм не может быть переведен на литературный язык вбольшинстве случаев. Его нельзя без ущерба для смысла заменить каким-тосоответствующим литературным синонимом. Так, в некоторых южнорусских областяхносят панёвы. Панева – это разновидность юбки; она шьется из несколькихполотнищ яркой ткани. На севере панев не носят, а там, где их носят, ониназываются именно так.
§ 5. Особенностисемантических диалектизмов
К семантическимдиалектизмам относятся слова, обладающие диалектным значением, носоответствующие общелитературным словам. Таким образом, если в говореобщелитературное слово употреблено в значении, не свойственном литературномуязыку, то это местное значение слова, которое представляет собой семантический(смысловой) диалектизм. Например: угадать – в значении «узнать кого-то влицо»; ученик – в значении «учитель», пахать – в значении«подметать пол». Эта группа диалектизмов, как правило, вхудожественных произведениях не используется с целью избежать смысловогозаблуждения читателя.
§ 6. Фразеологическиедиалектизмы
В данную группудиалектной лексики включаются диалектные устойчивые сочетания, имеющиесмысловые параллели в литературном языке или не имеющие их. Л.А.Шевченкоприводит следующие примеры фразеологических диалектизмов: зол к работе –«трудолюбивый»; остаться на корни – «при разделе остаться жить вотцовском доме»; белая изба – «изба, в которой печь имееттрубу»; балы точить – «балагурить»; биться по рукам –«договориться»; убирать запятки – «уносить ноги» (23, 191).
§ 7. Исследование способоввведения диалектизмов в художественном тексте
Настоящий художник слова,тонко чувствующий народную речь и умело использующий ее в своих произведениях,всегда заботится об «уместности» и «понятности»используемой им диалектной лексики или другого диалектного явления. С этойцелью диалектные единицы вводятся в художественный текст разными способами.Среди них исследователи отмечают следующие:
а) прямое толкованиедиалектного слова в сносках или скобках;
б) разъяснениедиалектного слова в авторском тексте;
в) концептуальноераскрытие значения диалектизма в пределах предложения или абзаца;
г) толкованиедиалектизмов в прилагательных к художественному тексту словариках.
Согласно даннымисследователей, как наиболее распространенный способ введения в текстдиалектного слова ими на фонетическом и грамматическом уровнях диалектного явлениянаблюдается контекстуальный способ. В этом случае диалектизм являетсяорганической, неотъемлемой частью произведения; объяснения не отвлекают, на нашвзгляд, внимание читателя от содержания произведения.
Классическим примеромумелого разъяснения диалектизма в авторском тексте или в диалоге являютсярассказы И.С.Тургенева. Например, в рассказе «Касьян с Красивой Мечи»встречаем: "…неудача, или как говорят у нас, незадача мояпродолжалась" (см. рассказ).
Менее распространеннымспособом введения диалектных слов в ткань художественного произведения являетсяпрямое толкование, данное в скобках или в сносках. Так, в рассказеИ.С.Тургенева «Хорь и Калиныч» находим: «В Орловской губерниипоследние леса и площадя исчезнут лет через пять, а болот и в помине нет».Пояснение автор дает в сноске: «Площадями» называются в Орловскойгубернии большие сплошные массы кустов" (см. рассказ).
Толкование диалектизмовв прилагаемых словариках практически не используется.
Таким образом,диалектизм рассматривается нами на уровне лексики. Различается несколько типовдиалектизмов в зависимости от отношения диалектного слова к литературномуязыку: отличается ли оно отдельным звуком, аффиксом, корневой морфемой, всемзвуковым комплексом или по своей семантике. Особо выделяются в каждом говоресобственно лексические диалектизмы, которые подразделяются на тематические группы.Использование их в художественном произведении связано с определеннымитрудностями: для введения их в текст и толкования писатель применяет разныеспособы и приемы.

Выводы по Iглаве
1. В произведенияхсовременной и классической прозы последовательно отражается диалектное членениерусского языка в соответствии сродным говором писателя.
2. В произведенияхВ.Шукшина и К.Паустовского отображаются события той земли, которая ихвырастила: для В.Шукшина – это Алтайский край, для К.Паустовского – территорияЦентральной России.
3. Говоры Алтайского краявключают в свой состав основные черты северновеликорусского наречия,характеризуясь выпадением интервокального [j], специфическими морфологическими формами, лексическим своеобразием.
4. Говоры ЦентральнойРоссии имеют основные черты южновеликорусского наречия, характеризуясь яканьем,смешением родовых различий существительных, своеобразной системой их склонения,лексическим составом.
5. Рассматриваемые говорывключают в свой состав все типы диалектизмов и различаются прежде всегособственно лексическими диалектизмами.
6. Для введениясобственно лексических диалектизмов в художественный текст используются разныеспособы и приемы.
7. Диалектные элементыиспользуются в художественном произведении с целью придать ему местный колорит.
 

Глава II. Исследования отражениея родногоговора в прозе современных писателей
 
2.1 Исследованиеособенностей диалектизмов в прозе В.Шукшина в их соотношении с родным говором
Трудности в передачезвучащей речи на письме не позволяют писателю, как правило, передать весь ееколорит. В.М.Шукшин и не ставит перед собой такой задачи. Однако в егорассказах некоторые фонетические черты родного говора все же прослеживаются.Думается, употребление глаголов плотют, ростили в такой именно форме можносчитать отголоском оканья, характерного для говоров Алтайского края. Например:И сколько плотют за такую работу? (Обида); Алименты свои плотит и довольный, атут рости, как знаешь… (Вянет, пропадает); Для тебя мы ее ростили, чтоб ты рукираспускал?! (Жена мужа в Париж провожала).
Из фонетическихособенностей следует указать на передачу фонемы как звуков [к], [и]:Возьми да постели куфайку хоть, руки-то не отсохнут (Петька Красноврассказывает); Вон в углу кошма лежит, ты ее под себя, а куфайку-то под головусверни (Охота жить); Гляди-ко, наездили: раз в год приедут, так она из-за этогоиконку в шкап запятила (Калина красная); Им место не в шкапчике, а на стенке(Там же).
Известно, что реализацияфонемы в звуках [к], [и] и звукосочетании [хв] является закономернойфонетической чертой ряда говоров, что и наблюдается при передаче этой черты вданных рассказах В.Шукшина.
Не менее распространеннойфонетической чертой говоров Алтайского края является реализация фонемы в звуке [к], что передается и в исследуемых текстах. Отметимследующие примеры: Она бабочка-то ничё, с карактером (Жена мужа в Парижпровожала); Потом схожу в контору – тоже возьму карактеристику (Материнскоесердце).
Характерное дляразговорной речи, в том числе и диалектной, упрощение групп согласныхпроявляется в слове тогда: Тада, говорит нам, и перед своими совестно не будет(Материнское сердце).
Характерным для говоровАлтайского края является передача щ в звучащей речи как [ш] твердый, долгийзвук. Это явление наблюдаем в рассказах В.Шукшина: Ты, Егорка, поплывешь востров за чашшой (Любавины); Я пошел их шшолкать (Чужие); Разинул рот-то.Шшенок (Гена Пройдисвет).
Другие фонетическиезакономерности, характерные для говоров Алтайского края, в текстах произведенийВ.Шукшина нами не зафиксированы.
Более обширно передает всвоих рассказах В.Шукшин грамматическое своеобразие родного края. Прежде всегоотмечаем особенности в реализации родовых различий существительных. Так,наблюдается тенденция в разрушении среднего рода. Вместо среднего рода вотражаемом говоре отмечается женский род, что проявляется в согласовании сприлагательным или глаголом в прошедшем времени. В текстах рассказов находимследующие примеры: Любая животная любит ласку, а человек – тем более (Письмо);Эх, учили вас, учили, государство деньги на вас тратила (Раскас).
Существительныелитературного мужского рода при употреблении в диалектной речи может неизмениться, но получить морфологическое оформление в виде окончания женскогорода -а: Как тигра бегал (Чужие). О принадлежности данного существительного кмужскому роду говорит согласуемый с ним глагол в мужском роде.
Существительные ссуффиксом -ушк – оформляются как слова среднего рода, несмотря на то, чтопроизводящие слова являются словами мужского рода. На это указывает окончание-о в производном одушевленном существительном: Вот уже упрямый народишко (АлешаБесконвойный).
О том, что категориясобирательности в диалектной речи развита больше, чем в литературном языке,свидетельствуют собирательные существительные типа холостёжь, образованные помодели литературного слова молодёжь, а также почти совсем утраченныелитературным языком существительные с суффиксом -j- (окончанием -о) типа мужичьё. Эти существительные такжеиспользуются В.Шукшиным: Женатые-то дома, на ремонте, а холостёжь – вроде меня– на кубы (Ваня, как ты здесь?); А там – мужичьё: послушают, послушают, а ночьювсе равно тайком утянутся (Я пришел дать вам волю).
Несклоняемыесуществительные в говорах приобретают формы склонения: Я с войны пришел, онатут продавцом в сельпе работала (Страдания молодого Ваганова), асуществительные на -мя утрачивают наращение -ен, что также отмечаем в текстахпроизведений: К такому имю надо фамилию подходящую (Миль пардон, мадам); Ты сней намучаешься, пока ее разберешь да выкинешь – время-то сколько надо (Калинакрасная); Корову надо по вымю выбирать (Там же).
Как видим, в результатеутраты наращения склонение этих существительных соответствует основному типувторого склонения.
В результатевидоизменения отдельные существительные могут переходить в говорах в разряддругого склонения и приобретать другую парадигму. Так, слово церковь имеетморфологическое оформление в говорах путем окончания -а: церква. Отсюда ипадежные окончания I спряжения. Врассказах В.Шукшина имеются следующие примеры: Церква-то освободилась теперь(Мастер); Ты знаешь талицкую церкву? (Там же); Атомный век, понимаешь, онихватились церкву жалеть (Крепкий мужик).
Те же самыепреобразования отмечаем и у других существительных III типа склонения. Например: Теперь примем все сполна,бог с ей, с жизней (Я пришел дать вам волю); Дурную ты мыслю посоветовала мне(Там же); Боря матерю с отцом разогнал (Боря); Мы тоже когда-то жили у отца сматерей (Письмо); Мы, скажи, матерю скорей забу… (Я пришел дать вам волю).
Как уже отмечалось, вговорах Алтайского края более широко, чем в литературном языке, представленоокончание -у в родительном и предложном падежах, что видно и на материалеанализируемых произведений. Вот некоторые примеры: У меня пятнадцать леттрудового стажу (Мой зять украл машину дров); До району от нас девяносто верст(Охота жить); Мы вот тут. Нам что? Нам в уголку (Микроскоп); А положили тебя скраешку, возле Дадовны (Горе).
В предложном падежеединственного числа существительные III склонения приобретают в говорах окончание -е в соответствии слитературным -и: Матери не говори пока, что мы у меня в крове их видели(Микроскоп); С бабой в постеле я ишо, можеть, поговорю (Я пришел дать вамволю).
В этом случае ударениепадает на окончание существительных.
Для существительных III склонения также отмечаетсясвоеобразие в формах творительного падежа: Катя, доченька, видела я этой ночийхудой сон (Письмо).
Во множественном числе вименительном падеже в говорах более распространенным является окончание -ы(-и), которое употребляется, вытесняя окончание -а. Это представлено и втекстах рассказов В.Шукшина: Я пригляделся, а это не яички, а цыпляты живые,маленькие (Горе); Вам чего, ребяты? (Любавины); Пойдешь так ты в златы вороты(Там же).
Существительные на-анин (-янин), которые в литературном языке имеют окончание -е, в диалектахприобретают окончание -ы (-и); Заразы. Мещаны (Жена мужа в Париж провожала). Поэтому же образцу имеем форму цыганы: Уж на что цыганы – у нас их полно – и тоне зайдут (Выбираю деревню на жительство).
В случае, еслимножественное число существительных приобретает значение собирательности, то,наоборот, употребляется флексия -а в соответствии с литературной флексией -ы.При этом употребление флексии -а отмечается у существительных, осложненныхсуффиксом -j: Другие, посмотришь, гладкиеприедут, как боровья (Светлые души); Детишки играют, волосья дерут(Печки-лавочки).
Этот же суффикс -j осложняет и формы косвенных падежей:Самый натуральный поп – с волосьями (Верую).
В родительном падежемножественного числа в говорах исследуемого региона наиболее продуктивнымоказывается окончание -ов, -ев: Таких возбудителев-то знаешь куда девают?(Волки); А у нас ведь как: живут рядом, никаких условиев особых нету (Наказ); Уменя возражениев нету (Любавины); Где же мне набраться таких убеждениев? (Накладбище); Надо нам с тобой соединиться против притеснителев (Я пришел дать вамволю).
В отношенииприлагательных отметим смешение твердого и мягкого вариантов окончаний,наблюдаемое в слове здешный: — Вы здешний, дедушка? – Здешный (Солнце, старик идевушка).
Как видим, приведенныйотрывок диалога между девушкой и стариком свидетельствует о том, чтоупотребление твердого варианта окончания в соответствии с литературным мягким –типичная черта местного говора. Ведь приезжая девушка употребляет этоприлагательное в соответствии с литературным языком. Так автор с помощьюданного стилистического приема показывает речевой колорит изображаемойместности. Другой пример: А этто вчерашной ночью здремнул маленько (Горе).
Следует отметить, чтохарактерные формы полных прилагательных с выпадением j и последующим стяжением в наших материалах не зафиксированы.
Как показывает собранный материал,говоры Алтайского края отличаются многообразием форм сравнительной степениприлагательных, своеобразной в отношении к литературному языку. Так,прилагательные, образующие сравнительную степень с помощью приставки по-, имеютсуффикс -ее в соответствии с литературным -е: Я смотрю туда, а там место-топохужее, победней (Любавины); Да и теперь не знаешь – у тебя песня-то поболемоей (Мой зять украл машину дров).
Заметим попутно, что этоже различие между литературной и диалектной формами отмечается у наречий и услов категории состояния: Иди засыпь овса Монголке. Поболе (Любавины); Ты ее,Егор, не обижай, она у нас – последыш, а последыша жальчее всего (Калинакрасная).
Среди особенностей формместоимений, по данным наших материалов, в говоре наблюдается форма ихний(ихный) в соответствии с литературной формой притяжательного местоимения их.Эта черта, как известно, получила распространение во всех говорах и являетсятакже неотъемлемой чертой просторечия. Приведем следующий иллюстративныйматериал: Так и телевизор ихний: все вроде как подглядываешь (Критики); Нопрошло много-много лет, все забылось, давно шумела другая жизнь, кричала наземле другая – не ихняя – любовь (Бессовестные); Петро ихний пьяный на каменкусвалился (Калина Красная); Взял бы кол хороший, пошел бы в клуб ихный – даколом бы, колом бы всех подряд (Беседы при ясной луне).
Краткая форма местоименияты, характерная для северновеликорусского наречия, отмечается для косвенныхпадежей: Ну, танцуют, я те скажу (Петька Краснов рассказывает); Вот те и доля –ты говоришь, — продолжал Никитыч (Охота жить); Но ты все-таки полегче, Павел,ну тя к шутам (Живет такой парень); Нет, Нинка, я те серьезно говорю (Калинакрасная).
Примечательно, что втекстах произведений В.Шукшина нашла отражение форма вопросительно-относительногоместоимения чё (чо) и образования от нее: Она бабочка-то ничё, с карактером(Жена мужа в Париж провожала); Старик…а, не приведи господи, правда помрешь, чоя одна делать стану? (Как помирал старик). Данная черта является наиболеесвоеобразным элементом именно данного говора.
Среди особенностей вупотреблении местоимений отметим также предложно-падежную форму личногоместоимения она без согласного н: Теперь примем все сполна, бог с ей, с жизней(Я пришел дать вам волю).
Не оставил без вниманияавтор и такую характерную для северновеликорусского наречия черту в формахглагола настоящего и простого будущего времени, как выпадение интервокального j в позиции между основой иокончанием. О том, что это явление и говоров Алтайского края, свидетельствуютданные речи жителей города Алматы – носителей просторечия. В речи переселенцевиз Алтая отмечаем данное явление. Приведем следующий иллюстративный материал израссказов В.Шукшина: Да сосед наш, господи… Шофером в сельпо работат (Страданиямолодого Ваганова); Вот она и успеват – ездит, жена-то его; там огородсодярживат и здесь, — жадничат, в основном (Там же); Надо сажать, ГеоргийКонстантиныч, ничего не сделашь (Там же).
Глаголы с основой назадненебные согласные г или к, имеющие в литературном языке чередованиясоответственно с согласными ж и ч при образовании форм настоящего и простогобудущего времени, в говорах могут такого чередования не иметь, чтообнаруживается и при анализе рассказов В.Шукшина. Например: Мамаша, кто же таколадьи пекет! (На кладбище); С нас и вода и кровь текет (Наказ); А то ведь неберегетесь нисколько (Петька Краснов рассказывает).
Достаточнораспространенным явлением в говорах Алтая, исходя из текстовых данных, являетсяглагольная форма будущего времени, представленная глаголом стать в личной формеи инфинитивном основного глагола. При этом глагол стать является семантическинейтральным и не вносит дополнительного лексического значения в конструкцию, атолько передает грамматическое значение будущего времени: Старик…а, не приведигосподи, правда помрешь, чо я одна делать стану? (Как помирал старик); Да тычто? Как же я врать стану? (Ваньку Тепляшин); Кто же нам теперь верить станет!(Я пришел дать вам волю); Што я тут без ружья делать стану? (Там же).
Формы повелительногонаклонения глаголов могут иметь нулевое окончание, отличное от литературногоокончания -и, что показывают следующие примеры: Подь ты к лешему (Упорный); Тымне ее покажь… Покажь, ладно? (Я пришел дать вам волю); Выдь с куреня! (Тамже); Ты мои шары не трожь (В воскресенье мать-старушка).
Для глагола бежатьотмечается характерное для говоров отсутствие чередования согласных г//ж приобразовании формы повелительного наклонения. Бежи, сейчас рванет! Бежи, дуратолстая (Гринька Малютин).
Примечательно, что длявозвратных глаголов характерен постфикс -си, что тоже наблюдается в нашихматериалах, как правило, в формах глагола повелительного наклонения: Ну, ну… Ирадуйси, пока молодой (Упорный). Однако возможна и в форме 2-го лицаединственного числа: Ты со своим носом впереди шила везде просунисси (Я пришелдать вам волю); Седеть-то начал, а все не образумисси, все как кобель молодой(Там же); Чего не здороваисси? (Там же).
Среди особенностей вобразовании инфинитива глагола следует указать суффикс -ть для ряда глаголов,соответствующий литературному -ти; усложнение форм инфинитива с суффиксом -тиеще одним суффиксом -ть; а также употребление форм инфинитива типа пекчи, о чемговорилось в предыдущей главе как о характерных чертах говоров Алтайского края.Приведем следующие примеры из рассказов В.Шукшина: К мужичкам явиться надо,радость им везть (Я пришел дать вам волю); Везить к вере все войско (Там же);Да она набралась смелости и давай меня учить, как оладушки пекчи (На кладбище);Туда Васька Ус посулился прийтить (Я пришел дать вам волю); Не возьму, для чегок им иттить (Там же).
Из причастий отмечаемформы страдательного залога прошедшего времени с суффиксом -т, которые влитературном языке имеют суффикс -н: Атаман, пожалей ранетого (Я пришел датьвам волю). В данном случае мы имеем дело с последующей субстантивацией, когдапричастие становится сначала прилагательным, а затем существительным.
Повсеместнораспространенные своеобразные формы страдательных причастий прошедшего времениот глаголов дать, брать, взять типа даденый, брадена, взяден отмечаем и врассказах В.Шукшина как один из грамматических элементов описываемого говора:Только не нам это решать дадено, вот беда (На кладбище).
В текстах произведенийВ.Шукшина отмечаются самые разнообразные формы деепричастий. В частности этодеепричастия с суффиксом -учи (-ючи): А то потом не оберешься… Тебя жалеючиговорю (ср. лит. жалея – несов. в.) (Волки); Баев, сидючи в конторах, не тратилсилы (ср. лит. сидя – несов. в.) (Беседы при ясной луне); И чтоб вы, домойидучи, нигде никаких людей с собой не подговорили (ср. лит. идя – несов. в.) (Япришел дать вам волю). Как видим, данный суффикс образует деепричастиянесовершенного вида. Деепричастия же совершенного вида в нашем случаепредставлены суффиксом -мши: А за рулем, меня никто ни разу выпимши не видел иникогда не увидит (Раскас); Да выпил он, должно, он дурной выпимши (Материнскоесердце).
Приведенные примерыпоказывают также, что суффикс -мши присоединяется только к глагольной основеслова выпить, следовательно, приобретает лексиколизованный характер.Деепричастие от данного глагола, равно как и от других глаголов совершенноговида, может быть образовано и путем присоединения суффикса -вши: Я по дурости…выпивши был, — признался он (Бессовестные); Молчит, как в рот воды набравши(Генерал Малафейкин).
Из синтаксических чертукажем прежде всего на постфикс -то, употребление которого также связано ссеверновеликорусским наречием и, в частности, с говорами Алтая и Сибири.В.Шукшин достаточно часто использует эту особенность в речи персонажей: Возвонарь-то! (Генерал Малафейкин); Она бабочка-то ничё, с карактером (Жена мужав Париж провожала); …а куфайку-то под голову сверни (Охота жить); Церковь-тоосвободилась теперь (Мастер); Разинул рот-то. Шшенок (Гена Проидисвет);…время-то сколько надо (Калина красная).
Особо следуетподчеркнуть, что отмечаемые диалектные особенности характерны в произведенияхВ.Шукшина прежде всего для речи персонажей. Это и понятно: автор подчеркиваетмалограмотность своих героев, отмечая при этом колорит речи героев и даннойместности; в авторской же речи фонетические и грамматические черты говора емукажутся недопустимыми, и это справедливо.
Иная картина наблюдаетсяпри введении в текст произведений разного рода диалектной лексики (диалектизмов).Они отмечаются не только в речи персонажей, но и в авторской речи. Согласнонашим материалам, в произведениях В.Шукшина встречаются все типы диалектизмов.Прежде всего это фонетические диалектизмы. К ним можно отнести слово аржаной:Вань, ты бы сейчас аржаных лепешек поел (Дамские зимние вечера).
В текстах произведенийВ.Шукшина встречаются также словообразовательные диалектизмы. К ним можноотнести глаголы здремнуть в соответствии с литературным вздремнуть: А эттовчерашней ночью здремнул маленько (Горе); уревновать (ср. литературное сприставкой при): Да и вы коситесь – уревновали, дураки (Я пришел дать вамволю); заспать (ср. литературное заснуть): Петька с удивлением и горечьюпостигал, что теперь – ночь. Заспал? (Беседы при ясной луне).
К словообразовательнымдиалектизмам, на наш взгляд, можно отнести и глаголы с суффиксами -ыва, -ива,-ва со значением многократного действия: В царя игрывал – садись: всех вышетеперь будешь (Я пришел дать вам волю); Небось, заморское пивывал (Там же).
Как видим, данные типыдиалектизмов отмечаются также в речи персонажей рассказов В.Шукшина. То жеможно сказать относительно семантических диалектизмов. Так, слово решить влитературном языке означает «после обдумывания прийти к какому-либовыводу, заключению» и имеет целый ряд других значений, в диалектической жеречи это слово имеет значение «убить» (МАС, III, 715). Вот пример употребления данного глагола вдиалектном значении: Егорка Любавин бабу свою решил (Любавины). Слово звонарьимеет значение в литературном языке «церковный служитель, звонящий вколокола», в диалектном языке и в просторечном употреблении –«болтун, сплетник», что отмечается с пометой просторечное в МАСе (I, 602). В последнем значении имеемданное слово в рассказе «Генерал Малафейкин»: Звонарь, — он негромкосам себе. – Дача у него, видите ли… Во звонарь-то!
Наибольшую группудиалектизмов в рассказах В.Шукшина составляют собственно лексическиедиалектизмы. Из извлеченных нами лексических диалектизмов обращают на себявнимание следующие: вечерять – с пометой областное дается в словаре как«ужинать» (МАС, I,159): Клавдия и девочки вечеряли (Сапожки); курыжак – в словаре представлено взначении «иней» (Вл.Даль, II, 221) с пометой северное. На стенах курыжак в ладонь толщиной,промозглый запах застоялого дома (Охота жить); пимы – валенки (МАС, III, 123): Старик, кряхтя, слез с печки,надел пимы, полушубок, взял нож и вышел в сенцы (Космос, нервная система и шматсала); каменка – в значении вообще печь – арханг, банная печь – сибирское(Вл.Даль, II, 81): Петро ихний… пьяный на каменкусвалился (Калина красная).
Кроме того, в рассказахВ.Шукшина отмечаются этногеографические диалектизмы. Так, слово шанежки,присущее только Сибири и Алтаю, означает «ватрушки из пресноготеста».
Вот пример контекстного употребленияданного диалектизма: Виделось, как мать-старушка подошла к воротам тюрьмы, а вузелке у нее – передачка: сальца кусочек, шанежки, соль в тряпочке… (Ввоскресенье мать-старушка). С пометой сибирское представлено в словаре словочалдон в значении «коренной житель Сибири», что отмечаем и у Шукшина:Щиблетов не стал дожидаться, пока они своими чалдонскими мозгами сообразят, чтоответить, скрипуче повернулся, кашлянул в кулак и пошел в машину (Ораторскийприем) (Значение см. в МАСе, IV,652). Из контекста вытекает в данном случае «недалекий, глупыйчеловек». Однако в таком значении это прилагательное в словарях незафиксировано. Слово туесок отмечаем в следующем контексте: Кадки, кадушки,бочонки, туески – целый склад (Космос, нервная система и шмат сала). Согласноданным МАСа, туес – круглый берестяный короб с тугой крышкой для хранения ипереноса меда, икры, ягод (МАС, IV,424).
С пометой алтайскоеотмечаем фразеологический диалектизм скатать шлык, что значит «отодрать заволосы, взбить их на голове шапкой»: Пойду Маньке шлык скатаю (Суд).
Как видим, способ,которым пользуется автор при введении диалектизмов, контекстуальный. Другихспособов введения диалектизмов в текст нами не отмечено.
Таким образом, диалектныеэлементы, используемые В.Шукшиным в своих произведениях, принадлежат главнымобразом к говорам Алтайского края и Сибири. Общими для всех говоров свойствами,не связанными только с северновеликорусским наречием, является передача фонемы как звуков [к], [и] или звукосочетания [хв]; смешение родовыхразличий существительных; употребление притяжательного местоимения ихний,своеобразные формы причастий и деепричастий.
2.2 Исследованиеособенностей диалектных элементы родного говора у К.Паустовского
К.Паустовский не случайносчитается мастером слова. В его произведениях много описаний природы,рассуждений. Это отражается на стилистической манере писателя, на тех языковыхсредствах, которые он использует. Думается, с этим связано и незначительноечисло диалектных элементов фонетического и грамматического характера, которыеон использует в речи своих героев.
Как показываютпроведенные нами исследования, фонетические и грамматические черты, отраженныеК.Паустовским в речи героев, связаны с южновеликорусским наречием, с егорязанским говором.
На фонетическом уровнеследует отметить отражение яканья: тялуш (Последний черт); нарушение вчередовании согласных по сравнению с литературным языком; слухай (в несколькихрассказах); не пужайся (Мещорская сторона); пущай (Последний черт). Элементыяканья отражены также в следующих репликах: — Да не курослеп это, а медуница;Мядуница! – даже с некоторым восхищением повторил мальчик (Золотая роза);Трявога, трявога! – сердито сказала девочка с хрипловатым голосом (Золотаяроза).
На грамматическом уровнеобращает на себя внимание смешение родов. Так, в текстах отмечаем употреблениеженского рода вместо мужского с соответствующим морфологическим оформлением:музея – Летошний год гоняли меня в музею (Мещорская сторона). Употребление тогоже рода существительного, но с другим окончанием: жизня – Вот она какая, жизнянаша (Там же). В женском роде с соответствующим морфологическим оформлениемупотреблено слово путя: На Прорву подались, верьте мне, бабочки! – крикнулавысокая и худая вдова, прозванная Грушей-пророчицей. – Другой пути у них нету,у горемычных моих! (Золотой линь).
Кроме того, отмечаютсянекоторые особенности в употреблении окончаний существительных иприлагательных. Как и для говоров Алтайского края, для рязанских говоров болееупотребительным является окончание -у в родительном и предложном падежахединственного числа: для музею надо бы взять живьем (Мещорская сторона);наблюдается смешение твердого и мягкого вариантов окончаний: Насилу мужикиценами меня от нее отбили (Последний черт); окончание -ай у прилагательногоименительного падежа единственного числа мужского рода: ягод, милай, нынченетути даже на Глухом озере (Последний черт).
Как и в случае отраженияговора Алтайского края, для отражения специфики рязанского говора используетсяместоимение ихний: Может, ихнее это дело корейки не стоит (Мещорская сторона);наблюдается отсутствие согласного н после приставок у личных местоимений: Ребятпо ём будут учить (Там же).
В единичном случаеотмечается выпадение интервокального (в окончаниях прилагательных с последующимстяжением окончания в один гласный: Совецко правительство тоже за это поголовке не побалует (Последний черт); а также типичная для южновеликорусскогонаречия черта – мягкий согласный [т'] в окончаниях глаголов 3 лицаединственного и множественного числа: я лежу, кричу в голос, а она меня рветь,она меня терзаеть (Там же). Широко представленный во многих говорахюжновеликорусского наречия постфикс -си также отмечаем в анализируемыхпроизведениях: Я обстрекалси-и-и! – вдруг опять густо заревел мальчик (Золотаяроза).
Очень часто используетсяв речи персонажей и повсеместно распространенная форма страдательного причастиядаденый: А за что им такие леса были дадены, дедушка? – спросила девочка(Мещорская сторона).
Также в речи персонажейрассказов К.Паустовского отмечаются своеобразные наречия, союзы, характерныедля говоров Центральной России: покуль, одкуль (21, 179), например: Одкуль? –спросила девочка (Мещорская сторона); Она сидит, покуль я приду (Там же).
Среди синтаксических чертследует указать на беспредложное употребление формы существительного всоответствии с литературной предложной конструкцией на + В.п. существительного:дойдешь до Прорвы и вали, милый, край Прорвы вали, не сумлевайся (Там же). Отом, что данная конструкция специфична для рязанских говоров, свидетельствуетиспользование подобной конструкции в поэзии С.Есенина – уроженца Рязанскогокрая: Я хочу рассказать тебе поле (ср. лит. рассказать о поле).
Свойственное говорамюжновеликорусского наречия повторное употребление предлога в словосочетании сопределительным значением также отмечаем у К.Паустовского. Воспользуемся дляиллюстрации той же репликой: вали, не сумлевайся до самой до горелой ивы (Тамже).
Таким образом, звучащаяречь и грамматические элементы, свойственные рязанскому говору, используютсяК.Паустовским лишь спорадически. В большей мере колорит данной местностиотражается писателем при употреблении разных типов диалектизмов – местных слов.
Местное слово живет как вречи героев, так и в авторских рассуждениях. Известно, что диалектизмамиРязанской области много занимался Владимир Даль. По наблюдениямА.А.Никольского, «более широко представлена диалектная лексика рязанскихговоров в словаре Даля. В четырех томах словаря имеется около 800 областныхслов Рязанской губернии» (13, 7). Кроме того, актуальным для современностиостается Словарь д.Деулино Рязанского края. Таким образом, извлеченная намидиалектная лексика могла быть сопоставлена с данными этих и других словарей.
Прежде всего отметимфонетические диалектизмы в повестях и рассказах К.Паустовского. Они характерныдля авторской речи. Чувствуется любовь писателя к мещорской стороне и добраяирония, ласковая усмешка: Был на днях за Окой, в Новоселках, пил с Фраером пивов чайной под «пикусами» и доказывал ему, что Лермонтов сильнееПушкина (Мещорская сторона); Больше всего старики любят поговорить… о водяныхеропланах (Там же); Скусная пища (Золотая мень).
С определенной долейосторожности к фонетическим диалектизмам можно отнести звукоподражательныеглаголы, к которым прибегает автор в повествовании. Таким семантическимвыразительным, ярким диалектизмом является звукоподражательный глагол жундеть:В нагретых травах «жундели» шмели (Мещорская сторона).
Как видим, введенные вавторское повествование фонетические диалектизмы заключены в кавычки с цельювыделить их, показать, что они находятся вне системы литературного языка.
Как подчеркиваетТ.С.Жбанова, «у рязанцев – особая интонация, особая мелодика: певучесть,некоторая растянутость гласных. Паустовский многократно передает подобноепроизношение то с помощью контекстуальных синонимов к глаголу»говорить": замела, отвечала нараспев; то графически подчеркиваяинтонационный рисунок, то вводя в реплики мещерских жителей характерныемеждометия (9, 46): Учительница наконец решилась и спросила одну из старух,бабку Матрену: — Одинокая, должно быть, была эта старушка? – И-и, мила-ая, — тотчас запела Матрена, -почитай что совсем одино-кая (Телеграмма); …в ответ наупреки бабы отвечали нараспев, пряча глаза: — И-и-и, милай, ягод нынче нетутидаже на Глухом озере (Последний черт).
В ряде случаевК.Паустовский прибегает к словообразовательным диалектизмам. Ряд из нихотличается приставками от соответствующих литературных: Как ночь, так он весь,до самой макушки как ночнет гореть синим огнем! Как ночнет! (Золотая роза); ясовсем слаба стала, ничего почитай и не ела, — говорила она. – Воробей и тот задень больше нащиплет (Стекольный мастер); Запрошлое лето, — сказал он, торопясьи захлебываясь, — тут два писателя тоже рыбу ловили (Вороненское лето).
Примечательно, что вСловаре д.Деулино отличается слово запрошлый в значении«позапрошлый», что свидетельствует о его принадлежности к рязанскомуговору.
Средисловообразовательных диалектизмов с особой приставкой отметим также следующие,подавая их в контексте: Об моих портах разговор идет до самой Рязани.Сказывают, даже в газетах печатали (ср. лит. рассказывают) (Последний черт);Вечный спокой (ср. лит. покой) (Стекольный мастер); Он вернулся к Жеку и сказалсердито, утирая картузом лицо (ср. лит. вытирая) (Стекольный мастер); Ну, тминытоже какие-то советуют потреблять (ср. лит. употреблять) (Там же).
Ряд словообразовательныхдиалектизмов отличается от соответствующих литературных слов другими аффиксами:Их держать надо слабо-слабо, как воробышка. А нечто вы так можете? А раз неможете – так глядите издаля (Стекольный мастер). Употребив это местное слово,Паустовский использует его в авторской речи. И ребята, сопя и вытирая рукавомносы, смотрели «издаля» на стеклянные игрушки (Там же).
Из приведенных примероввидно, что автор по-разному вводит данный диалектизм в текст. Если в речиперсонажа он дается без кавычек и дополнительных разъяснений, то в авторскойречи он заковычен, как не свойственный литературному языку, а используемыйтолько с целью придания повествования местного колорита, с целью отразитьособенности русского говора Рязанщины. Причем используется данное слово в авторскойречи уже после употребления его в речи персонажа, здесь же, в том же тексте.Это еще одно своеобразие стилистической манеры выдающегося мастера слова,которым является К.Паустовский.
Достаточно редко авторприбегает к семантическим диалектизмам. Известное литературному языку словобольно употреблено в следующем контексте: Был он поет хороший, только больночудной (Мещорская сторона). Согласно Словарю д.Деулино, слово больно имеетзначение в говоре «очень, весьма» (7, 62), что вытекает и изприведенного контекста.
Слово цельный, имеющее влитературном языке значение «обладающий единством» (МАС, IV, 639), в говорах обозначает«целый», что отражено в МАСе с пометой просторечное (МАС, IV, 639). Это последнее значениеиспользуется Паустовским: Копали его цельный месяц (Мещорская сторона).
В ином значении посравнению с литературным языком используется слово страсть: В болоте она(кость) валялась. Вроде олень. Роги – с этот вагон. Прямо страсть (Мещорскаясторона), имеющее значение «ужас, страх», что отмечают и словари,дающие соответствующие пометы этому значению (МАС, IV, 282).
Слово способнее, судя поиспользуемому контексту, употребляется в значении «удобнее»: А этонам способнее было бы (Мещорская сторона); слово товарки – в значении«товарищи, подружки». Как же твоей березе не облететь, когда все еетоварки в лесах облетели? Какими глазищами она весной на них взглянет?(Подарок); слово чисто приобретает в диалектах значение «точно»: Авсе они чисто сестры (Золотая роза); слово нешто – «разве»: А нештовы так можете? (Стекольный мастер); Нешто можно в черта стрелять? (Последнийчерт).
Спорадически используютсяфразеологические диалектизмы, например: поморки отбить: А ты, милая, — сказалаКлава притворным, сладеньким голосом, — не бей ребятишек своих. Недолго ипоморки отбить (Золотая роза). Толкование фразеологизма поморки отбитьпредлагает Вл.Даль, который дает это сочетание в своем словаре с пометойкурское «потерять память, сознание» (Вл.Даль, III, 378).
Наиболее значительнуюгруппу диалектной лексики составляют соответственно лексические диалектизмы.
По меткому наблюдениюТ.С.Жбановой, К.Паустовский большей частью незаметно включает диалектизмы всловесную ткань языка. Они не выделяются, не привлекают к себе вниманиячитателя (9, 51). И с этим нельзя не согласиться. Такое умение достигаетсяпрежде всего правильным отбором семантически выразительных слов говора.
При введении диалектнойлексики К.Паустовский использует самые разные способы. Однако способ толкованиядиалектного слова, характерный именно для Паустовского – маленький рассказ. Какподчеркивает Т.С.Жбанова, это способ, раскрывающий своеобразие творческого почеркаписателя (9, 53). Так, в «Мещорской стороне» читаем: «К востокуот Боровых озер лежат громадные мещорские болота – „мшары“ или»омшары". Это заросшие в течение тысячелетий озера. Они занимаютплощадь в триста тысяч гектаров".
Таким образом, слово мшарытолкуется путем введения литературного синонима, а также при помощи обширногоконтекста. Примечательно, что в Словаре д.Деулино данное слово дается с инымтолкованием: «низкое, покрытое мхом место в лесу, заросшее кустарником идеревьями» (7, 369). Думается, именно в последнем значении используетсяданное слово в следующем контексте: "…а за Музгой подавайся к холмищу, аза холмищем дорога известная – через мшары до самого озера (Мещорская сторона);в первом значении с введением толкования прямо в тексте отмечаем: Шли бездорог, перебирались через сухие болота – мшары, где нога тонула по колено вкоричневых мхах (Последний черт).
Толкование в тексте,пояснения использует автор и при введении другой местной лексики. Слово материкопределяется им как «бывший высокий берег озера» (Мещорская сторона),слово остров – как «бугры, поросшие сосняком и папоротником… Местныежители до сих пор так и зовут эти бугры „островами“. На»островах" ночуют лоси (Там же). И далее в тексте несколько разиспользуется слово остров, заключенное в кавычки: За два часа мы прошли толькодва километра. Впереди показался «остров» (Там же); С нами былписатель Гайдар. Он обошел весь остров: «Остров» был небольшой, совсех сторон его окружали мшары, только далеко на горизонте были видны еще два«острова» (Там же); Мы нехотя встали, пошли к нему, и он показал намна сырой земле, там, где «остров» переходил в мшары, громадные свежиеследы лося (Там же); В ста шагах от «острова» следы привели нас кнебольшому «окну» с чистой, холодной водой.
Как видим, слово окно неимеет авторского толкования в тексте, а дается в кавычках, чтобы таким образомотграничить его от литературного омонима.
Толкование в текстеиспользует автор также и при введении диалектизма вековуша: Я жил первый год вСолотче у краткой старушки, старой девы и сельской портнихи, Марьям Михайловны.Ее звали вековушей – весь свой век она коротала одна, без мужа, без детей(Мещорская сторона).
Часто описание предметаили явления сопровождается авторскими ремарками типа «по-местному»,«так называют» и т.д. Этот способ очень распространен уК.Паустовского. Вот некоторый иллюстративный материал: Возле колодца, где весьдень гремят ведрами босоногие болтливые девчонки в ситцевых выгоревших платьях,надо свернуть в проулок, или по-местному, в прожог (Золотая роза); Солотча –извилистая, неглубокая река. В ее богачах стоят под берегами стан язей. Вода вСолотче красного цвета. Такую воду крестьяне зовут «суровой»(Мещорская сторона).
В Словаре д.Деулинослово прожог определяется как «промежуток между соседними домами,оставляемый в противопожарных целях» (7, 463), отсюда корень этого словажог. Слово суровый в том же Словаре дается как употребляемое в двух значениях:1) Холодный (о погоде, воде в реке и т.п.) с оттенком значения«жесткий» (о воде); 2) перен. Угрюмый, мрачный, неприветливый (очеловеке) (7, 549). У Паустовского это слово употреблено во втором значении, онем свидетельствуют такие слова, как «извилистая», «красногоцвета».
Очень часто собственнолексические диалектизмы объясняются не путем прямого авторского толкования, а спомощью речи персонажей. Приведем следующий пример: — Чего в летошный годнашли? – спросила баба. – Торчак! – Чегой-то? – Торчак. Ну, кость древнюю. Вболоте она валялась. Вроде олень (Мещорская сторона).
Многие собственнолексические диалектизмы объясняются контекстуально. Они также отмечаются и вавторской речи, и в речи персонажей. Так, в речи персонажей отмечаем словокалган: Тут человек рыбу лавит, а вы калган подняли на весь свет (Золотаяроза). В Словаре Вл.Даля дается слово калгатиться с пометкой тамбовское и созначением «беспокоиться» (I, II, 77). Отсюда и слово калган имеет значение«беспокойство, шум»
К собственнолексическим диалектизмам, отмечаемым в произведениях К.Паустовского,принадлежит также слово сухомень, употребляемое в следующем контексте:Сухомень! – вздохнул дед. – Надо думать, к вечеру ха-ароший дождь натянет(Золотой линь). Данное слово отсутствует как в Словаре Вл.Даля, тк и вобластных словарях и в МАСе. В Словаре д.Деулино находим только прилагательноесухой в значении «засушливый, с небольшим количеством дождя» (7,550), а в МАСе – сушь – в значении «жаркая, сухая погода» (МАС, IV, 313).
Характерное дляюжновеликорусского наречия прилагательное летошный также находит своетолкование в контексте Паустовского: Чего в летошный год нашли? (Мещорскаясторона). Слово летошный толкуется в Словаре д.Деулино, где отмечается тризначения: 1) прошлый, предшествующий, минувший (главным образом о годе); 2)прошлогодний, относящийся к прошлому году; 3) будущий, относящийся к будущемугоду (о каком-нибудь периоде времени) (7, 274).
Зачастую автор вводитдиалектизмы для создания образности, для усиления экспрессивности. Некоторыедиалектизмы помогают создать яркий художественный образ, который не может бытьсоздан употреблением литературного синонима. Образные: диалектные слова находимв рассказе «Последний черт»: Порты у меня – первый сорт, — говорил они оттягивал штанину. – Об моих портах разговор идет до самой Рязани… Веськолхоз наш знаменитость получил через эту дуроломную птицу.
Слово дуроломныйприводится в Словаре д.Деулино и толкуется как «взбалмошный,неуравновешенный» (7, 156).
Немалое значение имеет ито обстоятельство, что писатель использует не специфические диалектизмы, ахарактерные для многих говоров. Например, слово шалый приводится в МАСе спометой, просторечное со значением «шальной» (МАС, IV, 699). Оно же как производное отглагола шалаться отличается в Словаре д.Деулино – «бродить без дела,слоняться» (7, 602). В рассказах К.Паустовского отмечаем: Теперь девкисюда понапрут за ягодами – только держись! Шалая птица, сроду такой не видал(Последний черт). Как свидетельствуют данные контекста, прилагательное шалыйотмечаем в данном случае в первом значении.
Глагол сплоховать такжене является специфической лексемой южновеликорусского наречия. В Словаред.Деулино он представлен со следующими значениями: 1) производный отприлагательного плохой; 2) больной, слабый, бессильный ведет к литературномусинониму заболеть (7, 405); Отсыплю вот этих ягод стакана два, сварю настой,буду сам пить и бабке Гане снесу – она у нас сплоховала (Стекольный мастер).
Слово лягва определяетсякак «лягушка» в Словаре Вл.Даля и отмечается в рассказахК.Паустовского: Лягва тоже не зря кричит, — объяснил дед, слегка обеспокоенныйнашим угрюмым молчанием. – Лягва, милок, перед грозой завсегда тревожится… илягва – кило в ней было весу, не меньше – сиганула прямо в казанок… Черта лимне в этой лягве! Я во время германской войны во Франции был, там лягву едятпочем зря (Золотой линь).
Распространенный вговорах диалектизм зыбка также находим у писателя: Как ступнешь ногой, зыбка,сразу проваливаешься (Мещорская сторона). В нашем примере это слово имеетотличное от словарей значение.
По данным словарейдиалектизм зыбка имеет литературные синонимы колыбель, люлька, качалка(Вл.Даль, I, 697; Словарь д.Деулино, 202).Владимир Даль дает это слово в Словаре с пометой северо-восточное. Однакоисходя из того, что о но отмечается в Словаре д.Деулино, надо полагать, чтодиалектизм получил более широкое распространение и может попасть в разрядпросторечных слов. Это связано с тем, что в корне диалектизма легкораспознается внутреннее значение слова, однокоренного со словом зыбкий – легкоприходящий в движение, колебание (МАС, I, 624). Примечательно, что слово зыбка с пометой областноедается также в МАСе (I,624).
Ряд диалектизмов уПаустовского повторяется из рассказа в рассказ. Например, диалектизм болтун,являющийся омоничным известному литературному слову: На улице мы встретили пастуха.Он гнал стадо коров. У каждой коровы на шее медный «болтун» (Кордон);В Мещорском крае можно увидеть сосновые боры, где так торжественно и тихо, чтобубенчик – «болтун» заблудившейся коровы слышен далеко, почти закилометр (Мещорская сторона).
Приведенные примерысвидетельствуют о том, что данный диалектизм по-разному вводится автором в двухслучаях. В первом автор использует контекст. Особенно показательным становитсяопределение – прилагательное медный. Сам диалектизм подается в кавычках с цельюотграничения его от литературного слова. Во втором случае писателем вводитсялитературный синоним, с помощью которого удается образно представить данныйпредмет. Нельзя не заметить также и лексическую общность между литературным идиалектным словами.
Таким образом, писательварьирует разъяснение диалектизмов, добавляет какую-нибудь выразительнуюподробность, образную деталь, яркое сравнение. Среди употребляемых Паустовскимсобственно лексических диалектизмов находим также и нераскрытые,неиспользованные в своем значении. Такое явление в своем исследованииподчеркивает и Т.С.Жбанова, объясняя употребление диалектизма тем, что«любые вставки, объяснения нарушили бы целостность текста, и писательизбежал их. По-видимому, его вполне устраивало не детально точное, а общее представлениео предмете, которое получил читатель» (9, 49). Так, в текстах находимтакие слова, как шушун, понева, кукан. Из контекста можно определить, чтошушун, понева – наименования одежды: Перед смертью Ганя надела лучшую стариннуюодежду. Я впервые увидел белый рязанский шушун, новенький черный платок сбелыми цветами, повязанный на голове, и синюю клетчатую поневу (Стекольныймастер).
Диалектизм шушун спометой архангельское, костромское, ярославское, сибирское определяется вСловаре Владимира Даля как «кофта, шушпан» (IV, 650). Если обратить внимание на представленные пометы, тоданный диалектизм принадлежит к северновеликорусскому наречию. Однако писательвводит в текст определение рязанский, по которому можно догадываться о том, чтона юге тоже была распространена такая одежда, но, видимо, имела тамопределенное своеобразие. Таким образом, одно и то же наименование в диалектахможет относиться к отличающимся в определенной мере реалиям: кофта, которуюносили на севере и юге России, несколько отличались, но имели одно и то женаименование шушун. Только южновеликорусским является диалектизм понева, о чемуже говорилось в предыдущей главе: это своеобразная юбка, которую могли сшитьтолько на юге.
Нераскрытым в текстеостается и диалектизм кукан: Однажды они примчались и, запыхавшись, рассказали,что на рассвете кот пронесся, приседая, через огороды и протащил в зубах куканс окунями. Мы бросились в погреб и обнаружили пропажу кукана; в нем было десятьжирных окуней, пойманных на Прорве.
Слово кукан с пометойобластное приводится в МАСе и толкуется следующим образом: «бечева, накоторую нанизывается рыба». Вместе с тем, позволим себе заметить, чтоК.Паустовский использует предложно-падежную форму в нем (в кукане) с предлогомв, что вводит в заблуждение читателя, на наш взгляд. Ведь если предположитьизначально, что кукан – бечева, то следует ждать предлог на. Поэтому позволимзаметить, что в данном случае диалектизм введен неудачно. Других примеровнеудачного, на наш взгляд, введения диалектизмов в текстах К.Паустовского намине отмечено.
В рассказахК.Паустовского нами зафиксированы лишь случаи употребления диалектизмов,которые с трудом поддаются группировке их по тем или иным типам. Это, думается,отмеченные лишь автором в процессе общения с местными жителями слова, которыезатем перенесены им в текст. Это в полной мере можно отнести к слову тмины.Житель села безграмотный, по-своему произносит слово иноязычного происхождениявитамины. В его речи оно звучит, как тмины, но не зафиксировано в словарях дажеместного значения, так как является своеобразным «освоением» егоместными жителями. Это своего рода фонетический диалектизм, но с трудомукладывающийся в систему своего определения. Кроме того, слово употребленоспорадически и не вошло в лексическую систему данного говора. Его носителемявляется один и тот же персонаж произведения: — Ты бы, говорит, лучше тминыпил. – Чего? – спросил я. – Ну, тмины там какие-то советуют потреблять. Настойиз шиповника. От него, говорят, происходит долголетняя жизнь. И далее тот жестарик после того как узнал, что умерла его жена, говорит: Не поспел я тмины ейприготовить (Стекольный мастер). Употребление этого слова в последней репликеобладает особой экспрессией, так как придает рассказу горькую иронию.
Таким образом, писательварьирует разъяснение диалектизмов, добавляет какую-нибудь выразительнуюподробность, образную деталь, яркое сравнение. Все это придает произведениюместный колорит, одновременно не лишая его литературности.

Выводы по IIглаве
1. В произведенияхВ.Шукшина и К.Паустовского отражены основные диалектные черты их родного края.Для В.Шукшина это говоры Алтайского края, для К.Паустовского – говорыЦентральной России.
2. В исследуемыхпроизведениях отмечен ряд диалектной лексики, которая также связана с говорамиродного края писателя. Это лексика северновеликорусского наречия впроизведениях В.Шукшина и лексика южновеликорусского наречия у К.Паустовского.
3. Целый ряд отмеченныхнами в произведениях писателей диалектных элементов принадлежат обоим наречиям,а на уровне лексики отмечаются некоторые слова северного наречия уК.Паустовского и южного наречия у В.Шукшина. Думается, это свидетельствует овзаимопроникновении наречий.
4. Способы введениясобственно лексических диалектизмов в исследуемых произведениях разнообразны.Наиболее распространенным из них является контекстуальный. Своеобразным,присущим только К.Паустовскому, способом является введение в текст маленькогорассказа, благодаря которому становится понятен используемый диалектизм.
ЗаключениеИсследуемый материалдиалектных элементов в произведениях В.Шукшина и К.Паустовского подтверждаеттезис о том, что они похожи на свою родину. Они отразили в речи своих героев, вавторской речи те диалектные черты, которые характерны для их родного края. Этоэлементы оканья, цоканья, своеобразие морфологических форм существительных,формы глаголов настоящего и простого будущего времени с выпадениеминтервального j в положении между основой и окончанием,выпадение j в окончаниях полных прилагательных, лексическоесвоеобразие в произведениях В.Шукшина. Это оканье и яканье, особенности формвторого склонения существительных, смешение родовых различий, своеобразиелексики в произведениях К.Паустовского.Вместе с тем, какпоказывает наше исследование, часть диалектных черт в данных произведенияхтрудно с уверенностью отнести к определенному говору и наречию в целом. Этосвидетельствует о взаимопроникновении наречий в русском языке. Так, слово шушуниспользует К.Паустовский, хотя это собственно лексический диалектизмархангельского, ярославского и сибирского края, которые принадлежат к северновеликорусскомунаречию, о чем свидетельствуют словари.Часть лексики,распространенной на территории обоих наречий, уже переходит в разрядпросторечной.Авторы вводят диалектныечерты ненавязчиво, не перегружают ими произведения, а используют мастерски, какорганическую часть всего текста с целью придания ему местной окрашенности. Онизаботятся о том, чтобы каждый введенный диалектный элемент был понятенчитателю. Особенно это касается собственно лексических диалектизмов, для толкованиякоторых используется главным образом контекст, а у К.Паустовского еще ималенький рассказ внутри произведения, который помогает раскрыть смыслдиалектизма. Все это связывает произведения К.Паустовского и В.Шукшина с тойземлей, которая их взрастила.Таким образом, на примеретворчества В.Шукшина и К.Паустовского ярко прослеживается отражение диалектногочленения русского языка в современной прозе.
Список использованнойлитературы
1.     Артеменко Е.П.Некоторые особенности мастерства Л.Н.Толстого в создании разговорной речидействующих лиц драмы «Власть тьмы» // Труды Воронежскогоуниверситета, т.63; Филологический сб. – Воронеж, 1961. – С. 173-182.
2.     Белинский В.Г.Взгляд на русскую литературу 1847 года // Взгляд на русскую литературу. – М.:Современник, 1982. – С. 518-598.
3.     Ветвицкий В.Г.Диалектизмы как средство создания местного колорита в романе М.Шолохова«Тихий Дон». – Л.: ЛГУ, 1956. – 216 с.
4.     Гальченко И.Е.Семантико-стилистическая характеристика диалектной лексики романа М.Шолохова«Поднятая целина» // Учен.зап. Северо-Осетинского пединститута, т.23,вып. 23, 1958. – С. 23-28.
5.     Генкель М.Г.Частотный словарь романа М.Н.Мамина-Сибиряка «Приваловские миллионы».– М.: Наука, 1987.
6.     Горький М. Письмок И.Ф.Калинникову // Литературное обозрение, 1976, № 10. – С. 54-59.
7.     Губанов В.В. Языккрестьянства в произведениях А.П.Чехова // Русский язык в школе, 1950, № 3. –С. 61-65.
8.     Демидова К.И.Проблемы уральской диалектной лексикологии и лексикографии. – Челябинск, 1982.– 95 с.
9.     Жбанова Т.С. Урязанцев особая интонация «О мещорском языке» Паустовского // Русскаяречь, 1995, № 5. – С. 46-53.
10.   Калинин А.В.Лексика русского языка. – М.: МГУ, 1978. – 232 с.
11.   Коготокова Л.Н.Диалектизмы в языке рассказов А.П.Чехова // Учен.зап. Куйбышевскогопединститута, вып. 66, 1969. – С. 13-16.
12.   Львов С.П.Константин Паустовский. – М., 1956. – 162 с.
13.   Никольский А.А.История изучения говоров рязанской области. – Рязань, 1989. – 85 с.
14.   Он похож на своюродину. – Барнаул, 1989. – 248 с.
15.   Оклянский Ю. Домна угоре. – М.: Художественная литература, 1990. – 208 с.
16.   Оссовецкий И.А.Исследование в области лексикологии русских народных говоров. – Авторефератдокт.дисс. … филол. наук. – М., 1971. – 49 с.
17.   Паникерская Т.Г.Диалектизмы в повести В.И.Белова «Привычное дело» // Учен.зап. АГПИ,т. 471, 1970. – С. 21-25.
18.   Петрищева Е.Ф.Внелитературная лексика в современной художественной прозе // Стилистикахудожественной литературы. – М.6 Наука, 1982. – С. 8-11.
19.   Прохорова В.И.Диалектизмы в языке художественной литературы. – М.: МГУ, 1957. – 98 с.
20.   Русскаядиалектология // Под ред. П.С.Кузнецова. – М.: Просвещение, 1973.
21.   Русскаядиалектология // Под ред. Н.А.Мещерского. – М.: Просвещение, 1973.
22.   Собинникова В.И.Диалекты и просторечия в составе национального языка по данным историческогоязыкознания. – Воронеж, 1992.
23.   Современныйрусский язык // Под ред. П.П.Шубы. – Мн.: БГУ, 1979. – С. 185-193.
24.   Толченова Н.П.Василий Шукшин – его земля и люди. – Барнаул, 1979. – 208 с.Словари
25.     Владимир Даль.Толковый словарь живого великорусского языка. – Санкт-Петербург, 1882, т.I-IV.
26.     Лингвистическийэнциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990.
27.     Ожегов С.И. Словарьрусского языка. – М., 1978.
28.     Областной словарьНовосибирской области. – Новосибирск, 1976.
29.     Словарь русскихговоров Среднего Урала. – Свердловск, 1964, т.I-VII.
30.     Словарь русскогоязыка / Под ред. А.П.Евгеньевой. – Т. I-IV, 1985-1988.
31.     Словарьсовременного русского народного говора д.Деулино Рязанского р-на Рязанской обл./ Под ред. И.А.Оссовецкого. – М., 1969.