Карл Вёрман
Созданноев XVII веке для всего мира испанскими живописцами, Эль Греко, Рибера, Сурбараном,Веласкесом и Мурильо, записано золотыми буквами в книге истории искусства. Ноуже в последней четверти этого века начался упадок, продолжавшийся в течениебольшей части XVIII века. Дух времени и здесь оказался сильнее народного духа.Замечательно то обстоятельство, что бурбонские короли для расписывания своихдворцов пользовались преимущественно иностранными художниками. Фердинанд VI(1746 – 1759), основавший вышеупомянутую академию Сан Фернандо с целью сделатьее средоточием всех придворных художественных стремлений, пригласил к себе наслужбу в 1747 г. эклектика венецианца Якопо Амигони (1675 – 1752), а в 1753 г. Коррадо Джаквинто (1700 – 1765), искусного ученика Солимены и Конка; Карл III, имя которогосвязано с раскопками Геркуланума и Помпей, назначил в 1762 г. своими придворными живописцами известного саксонца Антона Рафаэля Менгса, о котором мы ещебудем говорить, а в 1762 г. чистейшего венецианца, уже знакомого нам ДжованниБатиста Тьеполо.
Рядомс ними, однако, были многие местные живописцы, расписывавшие преимущественнофресковой живописью церкви и писавшие алтари. Севильская школа, к которой принадлежатАлонсо Микель де Тобар (1678 – 1758) и Бернардо Герман де Льоренте (1685 –1757), впала в полное подражание манере Мурильо. Барселонская школа даланезаурядного мастера в лице Антонио Виладомата (1678 – 1755). Мадридскую школу,давшую в первой половине столетия Педро Родригеса Миранду (1696 – 1761), сильногопейзажиста, с истинно испанским особенным колоритом, оживило лишь основаниеакадемии. Из числа академиков имели влияние на современную живопись три братаГонсалес Веласкес, причем Люис (1715 до 1764) расписал довольно слабымифресками купол мадридской церкви св. Марка, Алессандро (1719 – 1772)прославился как архитектор и театральный живописец, а Антонио (1723 – 1793)исполнил поверхностные купольные фрески капеллы дель Пилар в соборе того жеимени в Сарагосе. Еще сильней было влияние искусного эклектика, ученика Менгсаи одного из столпов академии, Франсиско Байеу-и-Субиас (1734 – 1795), родом изСарагосы, И Мариано Сальвадора Маэлья из Валенсии (1739 – 1819), последователяМенгса и Байеу. Наиболее выгодное впечатление из работ Байеу и Маэльяпроизводят их фрески в галерее клуатра толедского собора.
Изсарагосской школы вышел и Франсиско Хосе де Гойя-и-Люсьенес (1746 – 1828), вдохновенный,с сильным темпераментом живописец и рисовальщик, в глазах потомства вновьдоставивший Испании на пороге XIX столетия первое место в европейскомхудожественном движении. Его первым учителем был один сарагосский мастер, вторым– его шурин Франсиско Байеу. В произведениях, прославляемых в наше время, онискал и нашел совершенно новые пути. Своими истинными учителями он сам называлприроду, Веласкеса и Рембрандта. Из произведений Рембрандта он знал, по-видимому,только его офорты. Гойя, как Рембрандт, поверял свои наиболее интимные иглубокие душевные переживания преимущественно офорту, к которому он присоединилтехнику акватинты и, впервые в Испании, литографию.
/>
Дведуши жили в груди Гойи. Как живописец церковных фресок и алтарных образов, вкоторых лишь изредка вспыхивало пламя его прекрасной самобытности, он работал вто же время рука об руку с Менгсом и Байеу, а в действительности Тьеполо оказална него более сильное влияние, чем оба первые. Как живописец испанской народнойжизни, ее радостей и невзгод, и воплотитель видений своей собственной пламеннойфантазии, он и теперь является образцом и источником подражания, а какпортретист стоит наряду с величайшими мастерами всех времен. Там именно, где онследует собственным влечениям, в выборе тем он поднимается до высшей, гениальнейшейсвободы живописного искусства. По временам, действительно, напоминая Рембрандтасвоей резкой светотенью, он столь же часто следует за Веласкесом по путисветлой живописи с серыми, утонченными тонами. Являясь иногда полнымимпрессионистом по эскизной широте своей кисти и своей гравировальной иглы, онсплавляет краски, где это требуется, и выписывает все самым тщательным образом.Полной свободы от всякой традиции достиг он лишь во второй период своеготворчества, начиная с 1788 г., т.е. восшествия на престол Карла IV. В началеXIX века он был единственным представителем того направления, которое возродиллишь импрессионизм конца этого века.
Кстарым французским сочинениям о Гойе Ириарте и Лефора присоединяются болеепоздние испанские исследования Запатера и Винанца и еще более новые немецкиекниги Лога, Эртеля и Бертельса.
Какцерковный живописец, в первом самостоятельном произведении этого рода –купольной фреске 1771 г. с изображением «Небесной славы», в одной из боковыхкапелл нового собора в Сарагосе – Гойя еще сильно скован традицией; в 1772 – 1774 г.г. последовали вновь открытые Логой свежие, с элементами народного жанра фрески из жизниБогоматери в соседнем картезианском монастыре Аула Деи; в 1780 г. возникли под несносным руководством его шурина Байеу посредственные купольные фрески вкапелле Богоматери собора Нуэстра Сеньора дель Пилар в Сарагосе. Проповедь св.Бернарда в Сан Франсиско эль Гранде в Мадриде также оставляет зрителя холодным.Наиболее сильное впечатление из религиозных сюжетов первой половины его жизнипроизводит возникшее около 1788 г. «Взятие Христа в Гефсиманском саду» втоледском соборе. Реалистически трактованное событие обвеяно здесь поистиневолшебной светотенью.
Напуть истинного призвания направил Гойю королевский заказ 1776 г. изготовить цветные картоны для гобеленов столовой и других комнат замка Эль Пардо близМадрида. Постепенно Гойя выполнил 45 подобных эскизов, из которых 36 выставленыв мадридском музее. По примеру Тенирса, Гойя выбрал сюжеты из народной жизни. Стаким разнообразием, богатством фигур и с такой любовью никогда раньше неизображалась в искусстве испанская народная жизнь. Следует упомянуть хотя бы«Быка, выгоняемого на арену», «Игру в жмурки», «Бег на ходулях», «Прачек наМансанаресе». Время возникновения их можно проследить по тем успехам, которыеделал художник, приближая картоны к плоскому стилю коврового тканья.Выполненные сохранившиеся гобелены находятся в различных испанских королевскихзамках, один фрагмент принадлежит музею гобеленной мануфактуры в Париже.
Свежее,смелее, шире и живописнее, чем эти картоны – небольшие жанровые картинымасляными красками из этого же периода творчества Гойи. В них к веселым сценамиз народной жизни примешиваются такие создания фантазии, как, например, «Вальпургиеваночь на Блоксберге», «Шабаш ведьм», «Привидения»; 22 из этих картин находились,до их аукционной продажи в 1896 г., в собрании герцога Осунского в замкеАламеда. Варианты «Привидений» и «Пикника» приобретены лондонской Национальнойгалереей, а превосходная «Ромерия [праздник] св. Исидора», замечательная, всмысле ландшафта картина популярного мадридского народного праздника, поступилав музей Прадо. Кроме этой серии, сюда же принадлежат четыре знаменитые картинымадридской академии, необыкновенно жизненно с единством колорита представляющиечисто испанские сюжеты: прелестную карнавальскую сценку «Погребение сардинки», жутко-торжественное«Заседание инквизиционного трибунала», поразительную «Процессиюсамобичевателей» и глубоко потрясающую «Внутренность сумасшедшего дома».
Числопортретов, написанных Гойей до 1788 г., необыкновенно велико. Не все одинаковозаконченные, они все отличаются живой индивидуальностью лиц и вдохновеннымписьмом. Их ряд достойно заканчивает прекрасный портрет его шурина Байеу, вмадридском музее.
Изофортов Гойи, полный каталог которых составил Юлиус Гофман, первый лист, «Бегствов Египет», возник, по-видимому, уже в 1775 г. Потрясающий офорт «Гаротированный» (удушенный железной цепью) относят к 80-м годам. Здесь Гойя уже вполнеявляется самим собой.
Когдав 1788 г. умер Карл III, Гойя был уже признанной величиной в художественноммире Мадрида. Новая недалекая и порочная королевская чета, Карл IV и МарияЛуиза Пармская, также продолжала осыпать Гойю почестями и заказами. В 1795 г. он был назначен директором академии, в 1798 г. – старшим придворным живописцем.
Внутренниеи внешние, личные и общественные переживания, все соединилось, однако, чтобынаполнить сердце Гойи презрением к миру. Уже одна война с французами, разразившаясянад Испанией в 1808 г., с ее ужасными сценами, не могла не волновать до самыхглубин души каждого чувствующего человека. Все резче становилась его сатира, всеболее дикими и фантастическими видения его души, стремившиеся вылиться вхудожественных образах. Жизнь при дворе Фердинанда VII Гойя уже больше не могвынести; в 1822 г. он переселился во Францию и умер в 1828 г. в Бордо.
Средирелигиозных сюжетов второй половины жизни Гойи первое место занимают фрески вцеркви Сан Антонио де Флорида в Мадриде (1795). Купольная фреска изображаетвоскрешение св. Антонием мертвого, свидетельство которого требуется дляоправдания невинно обвиненного. Композиция в общем все еще изобличает влияниеТьеполо. Но как в каждой детали, так и во вдохновенном испанском, а невенецианском колорите, пульсирует художественное своеобразие Гойи. По-мирскомупрекрасны, но нисколько не фривольны, как казалось некоторым, ангелы боковыхнефов. Более согреты земным пламенем мученицы Иуста и Руфина, написанныесемидесятилетним Гойей в 1817 г. для севильского собора. Последнее церковноепроизведение Гойи, его возникшая в 1820 г. картина на сюжет легенды св. Иосифа Каласанского в церкви Сан Антонио Абад в Мадриде, полно такого натурализма ивместе такой теплоты чувства, каких тогда, в этом сочетании, невозможно было бынайти ни в какой другой стране Европы.
КартиныГойи из народной жизни становятся теперь все более мощными, мрачными, все болеерезкими в передаче событий, даже в самых малых размерах все более величавыми враспределении форм и красок и все более вдохновенными по широте живописи.Великолепный «Бой быков» мадридской академии принадлежит, надо думать, этомупериоду. Из ужасных сцен времени французского нашествия следует отметить«Расстрел» в музее Прадо и «Приготовление пороха в лесу» в мадридском дворце.Полуисторическое «Собрание Филиппинского совета», народно-жанровая картина«Качели» и еще более народный «Бой быков» находятся в берлинском музее. К числукартин с простыми народными типами и почти по-современному импрессионистских помысли и технике относятся «Точильщик» и «Девушка с кувшином воды» (около 1826 г.) будапештского музея. Ужасные по своей фантастике картины, написанные Гойей маслянымикрасками на стенах его виллы в окрестностях Мадрида, перенесены в музей Прадо.Адские чудовища и ведьмы, символическое людоедство и зверская жажда крови –темы этих картин. Но самое сильное в этом роде дали графические работы Гойи.
Егопортреты этого времени становятся все более глубокими по замыслу, все болееживописными по исполнению. В Лондоне, в Лувре, в Берлине, в Будапештеприобретены за последнее время превосходные экземпляры этого рода. Несчетноечисло раз писал он королевскую фамилию. Еще молодыми являются Карл IV в видеохотника и Мария Луиза на портретах в Каподимонте близ Неаполя (1790). Надменнои заносчиво глядят они на поразительно жизненных конных портретах 1789 г. музея Прадо. Натянутая, но ужасающе правдиво схваченная в ее физическом и духовном уродствестоит вся королевская семья на большом полотне музея Прадо. Тонко и вдохновеннонаписана принадлежащая маркизу де ля Романа, в Мадриде, картина, изображающаясамого Гойю с его приятельницей герцогиней Альба во время прогулки в уединеннойместности. К одним из наилучших принадлежит также написанный в светлых тонахпортрет дона Томаса Переса Эстала в галерее Вебера в Гамбурге. Наконец, настоящимчудом живописной техники являются обе картины, представляющие полулежащую, одинраз одетую, другой раз совершенно нагую «Маху» (куртизанку), перенесенные измадридской академии в музей Прадо.
Наконец,офорты Гойи! Уже в своих четырех главных сериях он дал художественное выражениевсему, что занимало его ум, тревожило душу и наполняло фантазию. Серия«Caprichos» – «Выдумок», всего от 80 до 83 листов, местами обработанныхакватинтой, местами пройденных холодной иглой, возникла между 1794 и 1798 г.г. Острые, как эпиграммы, то наводящие на грустные мысли, то возбуждающие содрогание событияиз действительной жизни и из мира призраков, они выполнены реалистически резко,иногда переходя в карикатуру. Моральная тенденция их не подлежит сомнению. Характерэтой сатиры чаще социальный, чем политический. Но поразительнаянепосредственность, с какой здесь обнажены человеческие пороки и слабости, заставляетпозабыть их нравоучительные намеки.
/>
Серия«Tauromaquia», возникшая между 1808 и 1815 г.г., рисует в 53 офортах эпопею испанского боя быков. Какая масса самых наглядных картин из национальной испанскойжизни! Какая мощь в передаче живого движения и нервного возбуждения!
«Losdesastres de la guerra», «Ужасы войны», от 80 до 82 листов, возникшие между1810 и 1820 г.г., представляют непосредственные, как в зеркале отраженныезверства французских войск в Испании. С потрясающим реализмом и вместе схудожественной правдой передает здесь Гойя самые ужасные события.
Наконец,«Suenos», «Сны», были окончены в 1815 г. и изданы позднее под ошибочнымзаглавием «Proverbios» («Пословицы»). Это 18 – 21 офортов, частью испорченныепозднейшей обработкой акватинтой, близки по характеру к «Caprichos», но в нихеще более дикой фантастики и демонизма.
Сбольшей ясностью, чем во всем тогдашнем классицизме и романтике, трепещет вэтом символически идейном реализме истинный дух наступающего нового века.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru