/>
Уткин Иосиф Павлович (1903 — 1944), поэт.
Родился 13 мая на станции Хинган Китайско-Восточной железной дороги, которую строили его родители. После рождения сына семья вернулась в родной город Иркутск, где будущий поэт прожил до 1920.
Учился в трехлетнем начальном училище, затем — в четырехклассном вышеначальном училище, из последнего класса которого был исключен за плохое поведение и вольномыслие. Пришлось идти работать: был маркером на кожевенном заводе, торговал газетами, разносил телеграммы.
В 1919 во время антиколчаковского восстания в Иркутске вступил в Рабочую дружину, в которой состоял до установления Советской власти. В 1920 отправляется добровольцем с первой группой иркутских комсомольцев на Дальневосточный фронт. В армии был полевым информатором, военкомом маршевых рот, военкомом ремонтных мастерских.
В 1922 работал репортером в газете «Власть труда», в губкоме комсомола — секретарем комсомольской газеты, политруком у допризывников. В 1924 послан учиться в Москву в Институт журналистики.
С 1922 в сибирской прессе печатал свои стихи, а по приезде в Москву начал печататься и в московских изданиях.
Самое знаменитое произведение Уткина — «Повесть о рыжем Мотэле» (1925) — вышло, когда автору было всего 22 года. Очаровательное сочетание самоиронии в описании местечкового еврейского быта и сентиментальности, характерное для прозы Шолом Алейхема, для витебских картин Марка Шагала, через Уткина едва ли не впервые в поэзии. Его мягкий лиризм противостоял железному громыханию пролеткультовщины, и, видимо, именно поэтому Луначарский заметил, что в работе Уткина есть «музыка перестройки наших инструментов с боевого лада на культурный». В раннем Уткине можно разглядеть интонационное начало стихов Светлова, Голодного.
Над Уткиным жестоко подтрунивал Маяковский, по-детски завидуя его успеху у женщин, его роскошной игре на биллиарде (хотя сам был тоже очень сильным игроком), насмешливо цитировал «не придет он так же вот», говоря, что получается «живот». Близки к самопародии были и такие строки: «Красивые во всем красивом, они несли свои тела» или «Берет за грудь певунью безусый комиссар» (это о гитаре!). Его популярность была действительно велика. «Мальчишку шлепнули в Иркутске» многие знали наизусть, но в Иркутске шлепнули не только уткинского мальчишку, но и адмирала Колчака: России пришлось расплачиваться и за то, и за другое. Популярность Уткина быстро прошла вместе с его молодостью. Но он, не впав в зависть, посвятил жизнь воспитанию молодых поэтов.
В 1926 — первая книга стихов.
С 1925 работал в «Комсомольской правде» завлитотделом. Окончив институт в 1927, был послан вместе с поэтами Жаровым и Безыменским за границу, где пробыл два месяца. Работал завотделом поэзии в Издательстве художественной литературы. В 1928 пишет и публикует поэму «Милое детство».
С началом Отечественной войны уходит на фронт, воюет под Брянском, где был ранен, лечится в Ташкенте. Пишет книгу «Я видел сам», стихи из которой читает в редакции «Комсомольской правды». Вопреки мнениям медиков возвращается на фронт, хотя в результате ранения лишился четырех пальцев на правой руке.
Участвует в боях, совершая большие переходы с солдатами. Писал песни-марши. Многие стихи были положены на музыку, пелись на фронте.
Возвращаясь с фронта 13 ноября 1944, И. Уткин погиб в авиационной катастрофе.
ПЕСНЯ О МАТЕРИ
Вошел и сказал:
«Как видишь, я цел,
Взять не сумели
Враги на прицел.
И сердце не взяли,
И сердце со мной!
И снова пришел я,
Родная, домой.
Свинцовые ночи
Не ждут впереди!»
И орден
Пылал у него на груди.
А очи — как дым!
А сердце — как дым!
Так радостно жизнь уберечь
молодым!
И больно сказала
Седая мать:
«Мой милый,
Устала я плакать и ждать.
Я знаю, как много
Страданий в бою.
Но больше боялась
За совесть твою.
Скажи:
Человеком
На фронте ты был?..»
И глухо сказал он:
«Семнадцать убил...»
И годы — как дым,
И радость — как дым,
Так горестно жизнь потерять
молодым!..
И больше никто
Говорить не мог.
И молча солдат
Ступил за порог,
А сзади, как водная
Муть глубока,
Глазами старухи
Смотрела тоска.
Он шел к горизонту,
Тоска — впереди,
И орден...
Дрожал у него на груди.
Ах, бедная мать!
Ах, добрая мать!
Кого нам любить?
Кого проклинать?