Реферат по предмету "Культура и искусство"


Сальвадор Дали феномен ХХ века

--PAGE_BREAK--Несмотря на разрыв с группой сюрреалистов, живописец вскоре становится одним из наиболее ярких представителей сюрреализма. Как отмечал Андрей Вознесенский: «Поколения прошли, нанизанные на шампуры его усов. Для его друзей сюрреализм был лишь школой, они прошли ее, сгинули в политику, Арагон стал сталинистом, Бретона увлек троцкизм, Дали остался верен сюру и тайне. Думаю, как художники, его друзья тяготились своей политической закабаленностью… Мне довелось беседовать и бывать у мэтров, основоположников движения ─ и у Пикассо, и у Арагона, и у Мура, и у Матты, ─ для них Дали был падший ангел сюра, исключенный из рядов, но его озарял свет их юности...».
Но сам Дали падшим ангелом себя не считал, о себе он говорит иначе: «Так и быть, признаюсь: я ─ бегемот, но с усами. Пока все разглядывают мои усы, я, укрывшись за ними, делаю свое дело».
3. Живопись без границ.
Когда я смотрю на Мадонну Рафаэля, всегда думаю: «Какое счастье, что, Дали родился в ХХ веке! Прежде на него  и внимания бы не обратили».
Сальвадор Дали.
Наиболее интересные и своеобразные произведения Дали середины 1920-х годов писались с натуры. Портрет его друга, будущего режиссёра Луиса Бунюэля, портрет отца художника, многочисленные изображения сестры ─ «Сидящая девушка», «Девушка, стоящая у окна», натюрморт «Корзина с хлебом», пейзаж «Фигура на фоне скал» отличаются довольно убедительной, подчеркнуто натуралистической передачей увиденного. Однако в этих картинах реальность не просто фиксируется, её формы и цвета приобретают особое, тревожное звучание. Мир, запечатленный кистью молодого художника, холоден и бесстрастен, в нем словно нет воздуха ─ той вибрирующей световой среды, которая оживляет перенесённую на холст природу. Хотя в названных работах отсутствуют фантастические элементы и привычная логика ничем не нарушена, у зрителя возникает чувство, что перед ним лишь оболочка, за которой может скрываться иной, загадочный и неведомый мир.
После приезда в конце 1920-х годов в Париж Сальвадор Дали пишет картины «Аппарат и рука», «Первые дни весны», «Мрачная игра», в которых заметно влияние основоположников сюрреалистической живописи ─ Макса Эрнста, Рене Магритта, Ива Танги.
Образность картин Дали 1930-х годов просто ошеломляет зрителей, и они надолго запоминают их, хотя подчас и не понимая, что же хотел сказать художник в своей работе. Каждая картина становилась своеобразным интеллектуальным ребусом. На полотне «Постоянство памяти» (1931 г., Музей современного искусства, Нью-Йорк) мягкие, словно расплавленные циферблаты часов свисают с голой ветки оливы, с непонятного происхождения кубической плиты, с некого существа, похожего и на лицо и улитку без раковины. Каждую деталь можно рассматривать самостоятельно а все вместе они создают мистически загадочную картину.
Классическим примером живописи Дали тех лет служит картина «Окрестности параноидально-критического города; послеполуденное время на краю европейской истории». В отличие от его ранних сюрреалистических работ здесь перед зрителем предстаёт не просто причудливый пластический ребус, где зашифрованы фрейдистические символы, а своеобразный художественный мир. Этот мир по большей части конструируется из вполне привычных, почти не изменённых фрагментов реальности. Трансформируется не столько вид предметов, сколько характер их взаимоотношений: обыденные, привычные связи рушатся и заменяются алогичным, абсурдным сопряжением.
Как и большинство работ Дали 30-х годов, картина «Окрестности параноидально-критического города» лишена сюжета в его традиционном понимании. Персонажи не объединены общими действиями, существуют сами по себе. Пространство распадается на две зоны: в правом углу в лучших традициях бытового жанра XIX столетия написана бедная городская улочка, а в основной части композиции изображен мир, увиденный через призму параноидально-критического метода, обширные площади города почти безлюдны: лишь слева стоят две закутанные с головой таинственные фигуры, напоминающие персонажей метафизических композиций Де Кирико, а в проёме портала видна бегущая девочка, вызывающая фигурки старых мастеров. Странные архитектурные сооружения, похожие на театральные декорации, явно не приспособлены для человеческого обитания. Причудливый портал в центре полуразрушен, его руинированная стена опирается на деревянный костыль. Словно в подтверждение того, что в зданиях невозможно жить, на переднем плане громоздятся домашние вещи, нелепые и затерянные под открытым небом.
Пристально всматриваясь в полуфантастические сочетания разнородных элементов и мотивов, зритель замечает пронизывающие всю композицию навязчивые повторы отдельных форм. Очертания комода, стоящих на нем овального зеркала и предметов, напоминающих колокольчики, в точности повторяют очертания портика с ротондой и стоящих на портике фигурок людей. Силуэт бегущей девочки вторит очертаниям колокола, форма колокольни повторяется в вырезе портала, а гроздь винограда в руке, обращающееся к зрителю женщины (моделью для нее послужила жена художника Гала) напоминает абрис конной статуи и контуры лежащего на столе лошадиного черепа.
Находя неожиданное пластическое сходство несхожих на первый взгляд вещей, Дали демонстрирует и противоположный вариант, обыгрывает идею несходства схожего, когда абсолютно идентичные по форме и цвету элементы изображения могут причитываться по-разному в зависимости от их окружения. Одно и то же пятнышко черной краски, помещённое в разные места композиции, оказывается в одном случае крохотной фигуркой человека, стоящего в конце улочки, а в другом ─ отверстием для ключа в сейфе. Благодаря подобным приёмам граница между видимостью, мнимостью и сущностью, реальностью оказывается у Дали зыбкой, размытой.
Знаменитое полотно «Мягкая конструкция с вареными бобами: предчувствие гражданской войны в Испании» (Музей искусства, Филадельфия) было написано художником в 1936-м году. Когда началась гражданская война в Испании, Сальвадор Дали принял сторону фалангистов, видел в генерале Франко политика, который мог бы сделать для страны гораздо больше, чем любое новое правительство. «Но бесчисленные комментарии Сальвадора Дали обо всем и ни о чем, ─ как пишет А. Рожин, ─ не всегда следует принимать дословно. Поэтому его противоречивость, по словам Шниде, особенно очевидна, когда он одной рукой как бы прославляет диктаторскую власть, а другой в то же время создает одну из самых впечатляющих и устрашающих своих работ ─ «Мягкая конструкция с вареными бобами: предчувствие гражданской войны в Испании».
И, действительно, два огромных существа, напоминающие деформированные, случайно сросшиеся части человеческого тела устрашают возможными последствиями своих мутаций. Одно существо образовано из искаженного болью лица, человеческой груди и ноги; другое из двух рук, словно исковерканных самой природой, и формы, уподобленной тазобедренной части. Они сцеплены между собой в жуткой схватке, отчаянно борющиеся друг с другом, эти существа-мутанты вызывают отвращение как тело разорвавшее само себя.
Существа эти изображены на фоне пейзажа, написанного Сальвадором Дали в блестящей реалистической манере. Вдоль линии горизонта, на фоне невысокой горной гряды, расположены миниатюрные изображения неких старинных по виду городков.
Низкая линия горизонта гиперболизирует действие фантастических существ на первом плане, одновременно она подчеркивает необъятность небосвода, заслоняемого огромными облаками. И сами облака своим тревожным движением еще больше усиливают трагический накал нечеловеческих страстей.
Картина «Мягкая конструкция с варенными бобами: предчувствие гражданской войны в Испании» небольшая, но она обладает подлинной монументальной выразительностью, которая рождается из эмоционального контраста, из масштабного представления безгранично живой природы и сокрушающей тяжеловесной ирреальности фигур-мутантов. Сам художник говорит, что «это не просто монстры ─ призраки испанской гражданской войны, а войны как таковой вообще».
Гражданская война 1936-1939 годов, расколовшая Испанию на два противоборствующих лагеря и взволновавшая весь мир, нашла у художника отклик и в картине «Осенний каннибализм», написанной в разгар войны (Галерея Тейт, Лондон). В ней борьбу республиканцев и франкистов живописец представляет как взаимное пожирание двух отвратительных чудовищ. Сам автор так комментировал заключенную в картине мысль: «Это иберийские существа, пожирающие друг друга осенью, которые воплощают пафос гражданской войны, рассматриваемой как феномен естественной истории».
За столом, на фоне пустынного каменистого пейзажа с теряющимися вдали крохотным белым домиком и деревьями, расположились два растекающихся тестообразных монстра. Соприкасаясь мягкими, лишёнными лиц голыми головами, они неторопливо поглощают друг друга с помощью ложек, вилок и ножа. Здесь нет яростной борьбы, перед нами скорее не враги, а сотрапезники, занимающиеся вполне естественным, привычным делом. Эта будничность, прозаичность происходящего подчеркивается натуралистично вписанными самыми обычными предметами: ящиками стола, фруктами, столовыми приборами. Анемичные, словно сонные от обильной пищи тела монстров контрастируют с проворными, не лишенными изящества руками, деловито и цепко зачерпывающими пищу. Для Дали борьба между республиканцами и франкистами ─ это взаимный каннибализм, где нельзя различить жертву и агрессора, где нет правых и виноватых. Представляя процесс взаимного пожирания двух равно отвратительных чудовищ в качестве метафоры происходящей в Испании борьбы, художник считает это явление совершенно естественным.
В увлечении испанского сюрреалиста визуальными парадоксами нередко можно усмотреть эффект ради эффекта, но в некоторых произведениях подобные приёмы художественно оправданы. Такова картина «Метаморфоза Нарцисса», написанная на традиционную тему европейского искусства, восходящую к античному мифу. По преданию, прекрасный юноша Нарцисс, увидев в реке своё отражении, влюбился в него и умер от любви, а боги превратили его в цветок.
 В картине Дали действие происходит в полуфантастическом пейзаже, освещенном резким боковым красно-желтым светом. На берегу окружённого причудливыми красновато-коричневыми скалами озера высится одинокая фигура склонившегося над водой юноши. Всматриваясь в его прихотливо изломанную фигуру, зритель замечает, что она напоминает своими формами кисть руки, которая держит кончиками пальцев какой-то овальный предмет. Эта догадка подтверждается художником ─ на берегу он изобразил вырастающую из земли кисть руки, держащую яйцо. Её формы, словно эхо, повторяют очертания Нарцисса ─ и его фигуры, и её отражения в воде.
Но это не просто удвоение ─ река на берегу стала каменной, а из треснувшей скорлупы яйца растёт цветок нарцисса. Царящая в картине тревожная, зловещая атмосфера ─ её созданию способствуют резкая светотень, необычные фигуры персонажей, эффектно летящие по небу горизонтальные облака ─ ещё больше усиливается благодаря игре масштабами. Зритель теряется в догадках, каковы же истинные размеры Нарцисса и каменной руки. Невольно сравнивая руку с миниатюрными человеческими фигурками на заднем плане и со стоящей у её основания собакой, он начинает видеть это каменное изваяние гигантским, но, сопоставляя его с ползущими по нему муравьями, решает, что оно невелико и выглядит большим из-за близкого расположения к зрителю.
Если в 1930-е годы образы сюрреальности Дали отмечены печатью уродства, болезненности, патологии, то в последующие десятилетия запечатлённый им мир стал гармоничнее, яснее, спокойнее. В картине «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения» (1944 г., Собрание Тиссен-Борнемисса, Лугано) фантастическое не пугает зрителя, оно носит бутафорский характер ─ летящие по воздуху кошмарные твари изначально поданы как эфемерные видения, возникающие в мозгу просыпающегося человека. Сюрреалистические мотивы служат здесь лишь тому, чтобы придать пряность, пикантность вполне академической штудии обнажённой натуры. Сюрреалистичность сюжета и отдельных выразительных средств в сочетании с красивостью обнажённой женщины, трактованной в духе салонных академистов, характерны и для многих других полотен Дали 1940 ─ 1950-х годов.
Ещё неожиданней кажется увлечение Дали классическими христианскими темами. Бывший некогда богохульником, в 50 ─ 70-е он афиширует себя в качестве правоверного католика. В 1951 году Дали пишет «Мистический манифест», провозглашающий изобретение параноидально-критической мистике, начавшей новою эпоху в истории живописи. Из-под его кисти выходит серия эффектных религиозных композиций: «Искушение св. Антония» (1946 г., Королевский музей изящных искусств, Брюссель), «Мадонна порта Льигат» (1949 г., Собрание Бивербук, Канада), «Распятие», «Тайная вечеря» (1955 г.), «Открытие Америки Христофором Колумбом» (1959 г., Музей Сальвадора Дали, Кливленд) и другие. Эти полотна создали ему славу «католического живописца». Сам он говорил, что в католической религии его пленило «редкое совершенство замысла». В 1949 году Сальвадор Дали даже удостоился аудиенции у Папы Римского Пия XII (позже его приглашал в Ватикан и Папа Иоанн XXIII). Но при этом Дали внимательно следил и за достижениями научной мысли. Он написал «Атомную Леду» (1949 г., Музей Сальвадора Дали, Фигерас), объявляя о множественности своих интересов, о попытках проникнуть в тайны Вселенной. Чуть позже художник пишет «Анатомический крест» (1952 г., частное собрание) ─ в центре креста, составленного из деталей атомного реактора, Дали написал ломоть хлеба ─ символ Тела Христова в таинстве крещения. Тем самым художник провозглашал возможность слияния научных открытий с религиозными истинами.
Трактовка христианских сюжетов у Дали поражает дерзкой нетрадиционностью. Во всех вариантах «Распятия» фигура Христа чудесным образом парит в воздухе, причём для каждой композиции художник находит новый, небывалый ракурс. Мистический, ирреальный характер небесного явления распятого Христа подчёркивается контрастом с нарочито натуралистическим пейзажным фоном.
Католический сюрреализм Дали, как, впрочем, и все его позднее творчество, были встречены в художественных кругах довольно прохладно: ведь в произведениях стареющего мастера уже не было творческих новаций, сопоставимых с его открытиями 30-х годов. Но для тысяч зрителей Сальвадор Дали продолжал оставаться самым интригующим легендарным представителем современной живописи и художественного мира.
Сальвадор Дали вобрал в себя все тревоги и всю боль предыдущих столетий, все безумства и весь абсурд социума и вывалил все это на свои холсты, заставляя зрителей вздрагивать перед ними, испытывать шок, корчиться от страха и застывать от ужаса. Короче, Сальвадор Дали ─ не для слабонервных. Это беспощадная живопись. Живопись-взрыв. Живопись-потрясение. Живопись ─ прощание по человеческому разуму. Похороны покоя, уюта и гармонии. Переход в другое измерение. Погружение в бездны подсознания.Сальвадор Дали говорил: «Я пишу картины потому, что не понимаю того, что пишу». Но это было всего лишь лукавство, кокетство и эпатаж. Он все отлично понимал и тщательно все проектировал и моделировал. Вот его признание:
«Великие художники, такие, как Веласкес, не заботятся о вдохновении, а работают, как повар на кухне, делают себе потихоньку свое дело, не впадая в экстаз. Мы, классики, должны иметь ясную голову. Только так делается то, что волнует зрителя, читателя, слушателя.
Меня совершенно не трогает, что пишут критики. Я-то знаю, что в глубине души они любят мои работы, но признаться боятся.
Музей ─ вот цитадель кретинизации. Посетители мечутся, картины висят, таблички перепутаны, искусствоведы что-то там исследуют, психоаналитики выясняют, когда я был на пределе помешательства, а когда за гранью… Обворожительное зрелище!..».
Следует отметить, что Дали ─ живописец фигуративный. Все его композиции состоят из предметов и тел самодовлеющих и подчас агрессивных, но они связаны между собой мощным своеволием автора. Картины насыщены до предела, и о них можно рассказывать долго и на любой лад. Большинство полотен Дали ─ это своеобразная иллюстрация к учению Фрейда о снах, сновидениях и о «вытесненных желаниях». Плюс первобытный страх современного человека перед ужасными обстоятельствами реальной жизни.
Коли вспомнили Зигмунда Фрейда, то заметим, что он не жаловал сюрреалистов, хотя и признавал, что Дали, которого ему представил в 1938 году Стефан Цвейг, произвел на него сильное впечатление.
    продолжение
--PAGE_BREAK--Фрейд, в свою очередь, также не оставил Дали равнодушным. «Когда наша встреча произошла, ─ писал он в своей биографии, ─ говорили мы мало, но буквально пожирали друг друга глазами. Фрейд ничего обо мне не знал, если не считать знакомства с картинами, которыми восхищался. Но мне вдруг почему-то захотелось произвести на него впечатление мыслителя вселенского масштаба. Позднее я узнал, что произвел на него диаметрально противоположное впечатление».
Дали тщетно пытался всучить Фрейду журнал со своей статьей о паранойе, тот же словно не замечал художника и в, конце концов, воскликнул: «Какой классический образец испанца! Фанатик до мозга костей!».
Что на самом деле поразило Фрейда, так это то, что подсознательное, которое он мучительно отыскивал в картинах великих мастеров ─ Микеланджело, Леонардо, Энгра, в работах Дали было видно невооруженным глазом. Все, что так интересовало его в классической живописи ─ загадочные, тревожные, подсознательные идеи, ─ так и лезло в глаза с полотен Дали. «Ваша тайна, ─ сказал он Дали, ─ лежит на поверхности, картина ─ лишь механизм ее раскрытия».
Итак, психоанализ подсознательного ─ содержание живописи Сальвадора Дали. Не случайно, наверное, самый большой успех Дали имеет у невротической молодежи с неустоявшейся психикой, с ее эмоциональной амбивалентностью, изменчивостью настроения, постоянным чередованием чувств и их проявлений, от агрессии до апатии. А вот французский писатель Жюльен Грин уверяет, будто Дали «постигает обе бесконечности ─ макрокосмоса и микрокосмоса».
Так или иначе, картины Дали завораживают своею странной пугающе-загадочной красотой и удивительно точными, реалистически выписанными деталями. В них есть все, кроме обывательского здравого смысла. Впрочем, против здравого смысла Сальвадор Дали боролся всю свою жизнь. Он пытался окончательно стереть границу между разумом и творческим безумием (или сверхразумом?). И это ему удалось в его удивительных живописных фантазмах.
«Что касается живописи, ─ напомним еще раз высказывание самого Дали, ─ то цель у меня одна: как можно точнее запечатлеть конкретные образы Иррационального».
4. «Праздник» Сальвадора Дали.
Самое главное на свете ─ это Гала и Дали.
Потом идет один Дали.
А на третьем месте ─ все остальное, разумеется, снова включая и нас двоих.
Сальвадор Дали.
Сальвадор Дали был анти-Казановой, хотя женщины и манили его. В Париже он посещал бордели, но как! «Если внутреннее убранство борделей очаровывало меня, то девушки ─ наоборот… К этим я не притронусь, пообещал я себе, увидев их появляющимися одна за другой, заспанных и перепуганных, как будто их только подняли с постели». Сальвадор Дали боялся контакта с женщинами, но мог говорить о них с точки зрения большого ценителя женской красоты. Вот одно из его рассуждений из авторской книги «Тайная жизнь Сальвадора Дали»:
«В ту пору я возымел интерес к элегантным женщинам. А что такое элегантная женщина?..
Итак, элегантная женщина, во-первых, вас презирает, а во-вторых, чисто выбривает подмышки. Когда я впервые увидел чисто выбритую подмышку, меня потряс ее цвет ─ отдающий в голубизну: изысканный и чуть порочный. Я решил поглубже изучить проблему и изучил ─ досконально, ибо все, что я делаю, делаю основательно.
Я никогда не встречал женщины одновременно красивой и элегантной ─ это взаимоисключающие характеристики. В элегантной женщине всегда ощутима грань ее уродства (конечно, не ярко выраженного) и красоты, которая заметна, но не более того. Ее красота всего-навсего заметна, но не исключительна. Элегантная женщина может и должна обходиться тем немногим, что ей выделила природа: лицо ее не блещет красотой, настырной, как трубный глас. Лицо ее отмечено печатью уродливости, усталости и нервности (а уж элегантность возводит эти составляющие в качественно новую, возвышающую степень манящего и властного цинизма). Итак, лицу элегантной женщины не нужно красоты, зато руки ее и ноги должны быть безукоризненно, умопомрачительно красивы и ─ насколько возможно ─ открыты взору. Грудь же не имеет ровным счетом никакого значения. Если она красива ─ прекрасно, если нет ─ прискорбно, но само по себе это неважно. Что касается фигуры, то я предъявляю к ней одно непременное для элегантности требование ─ это рисунок бедер, крутых и поджарых, если позволительно так выразиться. Их угадаешь под любой одеждой, они словно бросают вызов. Вы, наверное, полагаете, что не менее важен рисунок плеч? Ничего подобного. Я допускаю любой, лишь бы волновал. Глаза? Это очень важно! Глаза обязательно должны хотя бы казаться умными. У элегантных женщины не может быть глупого выражения лица, как нельзя более характерного для красавицы и замечательно гармонирующего с идеальной красотой. Наглядным примером тому ─ Венера Милосская. В очертаниях рта элегантной женщины должна непременно сквозить отчужденность, высокомерная и печальная. Но иногда ─ не часто ─ в минуты душевного волнения лицо ее вдруг преображается, исполняясь неземной нежностью. Нос? У элегантных женщин не бывает носов! Это привилегия красавиц. А волосы у элегантной женщины должны быть, причем здоровые. Это единственное, чему в организме элегантной женщины надлежит быть здоровым. Элегантная женщина, единожды подчинившись ярму своей элегантности, должна с достоинством выносить ее гнет вкупе с нарядами и драгоценностями. Элегантность должна стать стержнем ее бытия и в то же время причиной ее изнеможения.
Потому элегантная женщина строга и не сентиментальна, и душа ее оттаивает лишь в любви, а любит она сурово, отважно, изысканно и жадно. Только такая любовь ей к лицу, равно как драгоценности и наряды ─ их роскошь рифмуется с высокомерной роскошью пренебрежения, которой она нас одаряет.
Никогда не довольствуйтесь элегантностью в первом приближении! Ничего хуже почти элегантной женщины и представить себе невозможно. Вообразите, что вам суют лекарство и уверяют, что оно почти сладкое ─ это то же самое, если не гаже».
Так считал и писал Сальвадор Дали. Кого он имел в виду под совершенной элегантной женщиной? Возможно, свою русскую музу, с которой Дали повстречался летом 1929 года, когда ему было 25 лет. Но свои первые воспоминания о ней он относит ещё ко времени его обучения в первом классе у сеньора Трайтера: «…Именно в чудесном театрике сеньора Трайтера я увидел то, что перевернуло мне всю душу, ─ я увидел русскую девочку, которую в тот же миг полюбил. В каждую клеточку моего существа от зрачков до кончиков пальцев впечатался в ту минуту ее образ. Мою русскую девочку, укутанную в белый мех, куда-то уносила тройка ─ почти чудом она спаслась от стаи свирепых волков с горящими глазами. Она глядела на меня, не отводя взора, и столько гордости было в ее лице, что сердце сжималось от восхищения… То была Гала? Я никогда в этом не сомневался ─ то была она».
Гала была женой Поля Элюара, французского поэта. Дали и Гала увидели друг друга ─ и после первой встречи не расставались 53 года: их разлучила смерть Гала в 1982 году. Гала по-французски означает «праздник». Она и впрямь стала праздником вдохновения для Сальвадора Дали. Главной моделью для живописца.
Жизнь Елены Дмитриевны Дьяконовой, вошедшей в мировую историю искусств как Гала, ─ захватывающий роман. Весной 1995 года во Франции в издательстве «Фламмарион» вышла первая биография Гала, написанная писательницей Доминик Бона.
Родилась Елена Дьяконова в Казани в 1894 году, стало быть, она была старше Сальвадора Дали не на 12, как утверждали некоторые, а ровно на 10 лет. Отец умер рано, он был скромным чиновником. Мать вторично вышла замуж за адвоката, и когда Елене исполнилось 17 лет, семья переехала в Москву. Она училась в гимназии вместе с Анастасией Цветаевой, которая оставила ее словесный портрет, и всмотреться в него будет весьма любопытно:
«В полупустой классной комнате на парте сидит тоненькая длинноногая девочка в коротком платье. Это Елена Дьяконова. Узкое лицо, русая коса с завитком на конце. Необычные глаза: карие, узкие, чуть по-китайски поставленные. Темные густые ресницы такой длины, что на них, как утверждали потом подруги, можно рядом положить две спички. В лице упрямство и та степень застенчивости, которая делает движения резкими».
В юные годы Гала была болезненным подростком, и в 1912 году ее отправили в Швейцарию лечиться от туберкулеза. В санатории «Клавадель» русская девушка познакомилась с молодым французским поэтом Эженом-Эмилем-Полем Гранделем. Его отец, богатый торговец недвижимостью, отправил сына в санаторий, чтобы он излечился… от поэзии. Грандель (позднее он взял другое имя ─ Элюар) от поэзии не излечился, а вот Гала от туберкулеза избавилась, но обоих одолел другой недуг, куда более опасный, ─ они влюбились друг в друга.
Это был на стоящий страстный роман, закончившийся браком. Но сначала влюбленным пришлось расстаться, Элюар уехал во Францию, Гала ─ в Россию, но они продолжали свою любовь в эпистолярном жанре, посредством обмена письмами. «Мой дорогой возлюбленный, душенька моя, мой дорогой мальчик! ─ писала Элюару Гала. ─ Мне не хватает тебя, как чего-то незаменимого». Она обращалась к нему как к «мальчику», а иногда даже как к ребенку ─ это фрейдистское обращение говорило о том, что в Елене было сильно материнское начало, и она всегда любила мужчин моложе себя, хотела им быть не только любовницей, но и матерью. Опекать, наставлять, холить…
Отец Элюара был категорически против связи сына с больной и капризной девушкой из холодной и загадочной России. «Я не понимаю, зачем тебе нужна эта русская девочка? ─ спрашивал отец поэта. ─ Неужели тебе мало парижских?». Но в том-то и дело, что русская девочка была особенной.
Весной 1916 года Елена Дьяконова решила взять судьбу в свои руки и отправилась в вожделенный Париж. Ей шел 22-й год. Из-за службы жениха в армии свадьба задержалась, но все-таки состоялась (Гала до билась своего!) ─ в феврале 1917 года в церкви Святой Женевьевы, стены которой помнили Жанну д’Арк. Родители Поля Элюара преподнесли молодоженам огромную, из мореного дуба кровать. «На ней мы будем жить и на ней умрем», ─ сказал Элюар и ошибся: они умерли порознь.
Поль Элюар оказал большое влияние на Гала. Он превратил скромную русскую поклонницу Толстого и Достоевского в настоящую женщину, почти что роковую «вамп» (для этого у нее были все задатки), а она, в свою очередь, став ему музой, постоянно вдохновляла его на создание все новых и новых стихов.
И все же романтическая роль жены поэта ─ не в духе Гала. Она открыто признавалась: «Я никогда не буду просто домохозяйкой. Я буду много читать, очень много. Я буду делать все, что захочу, но при этом сохранять привлекательность женщины, которая себя не переутруждает. Я буду как кокотка сиять, пахнуть духами и всегда иметь ухоженные руки с наманикюренными ногтями».
Через год после бракосочетания родилась дочь Сесиль. Гала и Поль обожали дочь, но все равно нормальной семьи не получилось. Полю Элюару не сиделось на месте, разлуки и поездки за мужем не способствовали домашнему счастью. Возникло взаимное недовольство друг другом. Бурные ссоры сменялись не менее бурными признаниями в любви. «Мы вросли друг в друга» ─ так считала Елена. Но врастание все же оказалось не таким уж прочным. При этом не надо забывать, что Поль Элюар был поэтом, а, следовательно, смотрел на мир другими глазами, нежели обычные люди. Скажем так: он смотрел сумасшедшими глазами на сумасшедший мир. И соответственно отношения с женой так строил. Любил, к примеру, показывать фотоснимки обнаженной Елены своим друзьям, да и она постепенно вошла в роль не столь чистой, сколь грешной музы поэта. Не случайно вскоре образовался любовный треугольник: Елена ─ Поль Элюар ─ художник Макс Эрнст. Будущая Гала быстро усвоила, что означает свобода любви, и незамедлительно воспользовалась ее плодами. Так что перед встречей с Сальвадором Дали Гала была уже вполне знающей, что ей нужно, женщиной.
В августе 1929 года Поль Элюар с женой Еленой (ей 35 лет) и дочерью Сесиль (ей 11 лет) отправился из Парижа на автомобиле в Испанию, в рыбацкую деревню Кадакес, в гости к молодому испанскому художнику Сальвадору Дали (ему 25 лет). С Дали поэт познакомился в парижском ночном клубе «Бал Габарин» и получил приглашение отдохнуть в захолустье, вдали от шума.
По дороге в Испанию Элюар с восторгом рассказывал жене о необычном творчестве Дали и о его эпатирующем фильме «Андалузский пес». «Он не переставал восхищаться своим милым Сальвадором, словно нарочно толкал меня в его объятия, хотя я его даже не видела», ─ вспоминала впоследствии Гала.
Дом художника располагался за деревней, на берегу бухты, похожей на полумесяц. Он был выкрашен в белый цвет, перед ним рос эвкалипт и пламенели герани, ярко выделяясь на черном гравии.
Чтобы поразить новую гостю, о которой он кое-что слышал, художник решил предстать перед ней в экстравагантном виде, для чего располосовал свою шелковую рубашку, выбрил подмышки и выкрасил их синькой, натер тело оригинальным одеколоном из рыбьего клея, козьего помета и лаванды, чтобы задействовать и сенсорные эффекты. За ухо засунул красную герань и уже собрался в таком неотразимом виде выйти к гостям, на пляж, как увидел в окне жену Элюара. Она показалась художнику верхом совершенства. Особенно впечатлило его лицо Елены, строгое и надменное, а также мальчишеское тело и ягодицы, о которых Элюар писал: «Они удобно лежат у меня в руках». Поражали и глаза. Влажные и карие, большие и круглые, они, по словам того же Элюара, обладали способностью «проникать сквозь стены».
Дали смыл с себя всю краску и явился на пляж почти обыкновенным человеком. Он подошел к Елене и вдруг понял, что перед ним его единственная и настоящая любовь. Осознание этого пришло к нему как озарение, как вспышка, отчего он не мог нормально с ней разговаривать, ибо на него напал судорожный, истерический смех. Он не мог остановиться. Елена смотрела на него с нескрываемым любопытством.
Гала не была красавицей, но обладала большим шармом, женским магнетизмом, от нее исходили флюиды, которые околдовывали мужчин. Неслучайно Французский книгоиздатель, коллекционер живописи Пьер Аржилле, отвечая на вопросы журналистов, сказал: «Эта женщина обладала необычайной притягательностью. Ее первый муж Элюар до самой своей смерти писал ей нежнейшие любовные письма. И только после того как он умер в 1942 году, Дали и Гала официально поженились. Сальвадор без конца ее рисовал. Честно говоря, она была не так уж и молода для натурщицы, но художники, сами знаете, народ непростой. Коль скоро она его вдохновляла...»
В своей книге «Тайная жизнь» Дали пишет:
«Она призналась, что приняла меня за противного и невыносимого типа из-за моих лакированных волос, которые придавали мне вид профессионального танцора аргентинского танго… У себя в комнате я всегда ходил нагишом, но, если надо было отправиться в селение, целый час приводил себя в порядок. Я носил безукоризненно белые брюки, фантастические сандалеты, шелковые рубашки, колье из фальшивого жемчуга и браслет на запястье».
«Она стала рассматривать меня как гения, ─ признавался далее Дали. ─ Полусумасшедшего, но обладающего большой духовной силой. И чего-то ждала ─ воплощения ее собственных мифов. Считала, что я, может быть, смогу стать этим воплощением».
Версия Гала: «Я сразу поняла, что он ─ гений». Элюар был талантлив, а Дали ─ гениален, и это сразу определила Елена Дьяконова-Элюар. Она обладала врожденным художественным чутьем.
А что было дальше? А дальше Гала якобы сказала Сальвадору Дали «историческую фразу»: «Мой маленький мальчик, мы никогда не покинем друг друга». Она твердо решила связать свою жизнь именно с художником Дали и бросить поэта Элюара. По существу, она бросала не только мужа, но и дочь. Чего оказалось больше в этом решении? Авантюризма или глубокого расчета? Трудно ответить.
Что оставалось делать Полю Элюару? Он собрал чемоданы и покинул прибежище Сальвадора Дали, получив за потерю жены своеобразную компенсацию в виде собственного портрета. Дали так объяснял идею его создания: «Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз».
Сначала Гала и Сальвадор жили вместе неофициально и лишь после смерти Элюара официально поженились. Это был, конечно, странный брак во всех житейских смыслах, но только не в творческом. Чувственная Гала, которая и во времена Дали не захотела оставаться верной женой, ─ и девственник-художник, который панически боялся близости с женщиной. Как они уживались друг с другом? Очевидно, Дали превращал свою сексуальную энергию в творческую, а Гала реализовывала свою чувственность на стороне. Как свидетельствует испанский журналист Антонио Д. Олано: «Она действительно была ненасытной. Гала неустанно преследовала юношей, которые позировали для Дали, и часто добивалась своего. Дали тоже был ненасытен, но лишь в своем воображении».
    продолжение
--PAGE_BREAK--В быту же они оказались почти идеальной парой, как часто случается с совсем разными людьми. Сальвадор Дали ─ абсолютно непрактичный, робкий, закомплексованный человек, который боялся всего ─ от езды в лифтах до заключения договоров. По поводу последнего Гала однажды сказала: «Утром Сальвадор совершает ошибки, а во второй половине дня я их исправляю, разрывая легкомысленно подписанные им договоры».
Эта сюрреалистическая Мадонна в житейских делах была холодной и достаточно рассудочной женщиной, поэтому с Дали они представляли две разные сферы: лед и пламя.
Пьер Аржилле, которого я цитировала ранее, познакомился с Дали в 30-х годах. Он говорил: «Гала вела все дела Дали, вносила в них организованность. Она освободила его от всего, кроме живописи, и он имел возможность полностью отдаться творчеству. Это очень важно, особенно для такого беспомощного человека, как Дали. Представьте, он ни разу не сел за руль автомобиля, а простое дело ─ купить билет на самолет ─ превращалось для него в целую историю. Вообще, его отношения с механикой, назовем это так, были очень странными. Он даже стремился избегать вставлять ключ в замочную скважину: боялся того, что скрывается за дверью. Он всегда пропускал вперед кого-нибудь. Почему так? Не знаю, он вообще был очень пуглив. Ему казалось, что какие-то недобрые силы хотят ему навредить...».
 «Гала пронзила меня, словно меч, направленный самим провидением, ─ писал Сальвадор Дали. ─ Это был луч Юпитера, как знак свыше, указавший, что мы никогда не должны расставаться».
До встречи с Гала художник стоял лишь на пороге собственной славы. Эта женщина помогла ему перешагнуть порог и насладиться сверкающими залами всемирной популярности. Появление Гала  совпало с разрывом с группой сюрреалистов. Собственно говоря, именно Гала увела Сальвадора Дали из-под эстетического контроля Бретона и всей его компании. Но произошло это не сразу.
«Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть», ─ объявила она ему, и художник ей поверил. «Я слепо верил всему, что она предсказывала мне».
Но Гала не только предсказывала, она самоотверженно и самозабвенно помогала ему, искала богатых спонсоров, организовывала выставки, продавала его картины. «Никогда мы не сдавались перед неудачами, ─ отмечал Дали. ─ Мы выкручивались благодаря стратегической ловкости Гала. Мы никуда не ходили. Гала сама шила себе платья, а я работал в сто раз больше, чем любой посредственный художник».
Из парижанки, находившей удовольствие в развлечениях богемы, Гала превратилась в няньку, секретаря, менеджера гения-художника, а затем и в хозяйку огромной империи, имя которой ─ Дали. Империя собиралась по кусочкам. Когда не шли картины, Гала заставляла Дали заниматься различными поделками: разрабатывать модели шляпок, пепельниц, оформлять витрины магазинов, рекламировать те или иные товары… Можно сказать, она держала Дали под постоянным финансовым и творческим прессам. И не исключено, что именно такое обращение нужно было для слабовольного и плохо организованного человека, каким был Сальвадор Дали. Конечно, это не осталось незамеченным, и в прессе частенько представляли Гала воплощением зла, упрекали за то, что она жестока, алчна и аморальна. По свидетельству Олано, Гала транжирила деньги направо и налево и делала это очень весело, но уже тогда, когда империя Дали стала процветать и деньги отовсюду потекли рекой.
Журналист Фрэнк Уитфорд в «Санди таймс» просто назвал музу Дали хищницей. Он писал в газете летом 1994 года:
«Семейная пара Гала ─ Дали в какой-то мере напоминала герцога и герцогиню Виндзорских. Беспомощный в житейском отношении, чрезвычайно чувственный художник был пленен жесткой, расчетливой и отчаянно стремящейся вверх хищницей, которую сюрреалисты окрестили Гала-Чума. О ней говорили также, что ее взгляд проникает сквозь стены банковских сейфов. Впрочем, для того чтобы выяснить со стояние счета Дали, рентгеновские способности ей были не нужны: счет был обидим. Она просто взяла беззащитного и, несомненно, одаренного Дали и превратила его в мультимиллионера и «звезду» мировой величины. Еще до бракосочетания в 1934 году Гала удалось добиться того, что их дом начали осаждать толпы богатых коллекционеров, страстно желавших приобрести реликвии, освященные гением Дали».
Так ли это было на самом деле?
Наш соотечественник, Николай Федоренко, который встречался с Дали и Гала в начале 60-х годов в Нью-Йорке, вспоминая о встрече, недоумевал: «Богатство? Зачем оно было Галине Дмитриевне? Ведь при Сальвадоре Дали она и без того была миллионершей!».
Его сомнения развеяла сама Елена Дмитриевна: «Мы все время охотимся за деньгами. Нам приходится содержать виллу в Испании, дом во Франции, квартиру в Нью-Йорке, да еще бесконечные отели. Одно разорение!..».
В 1934 году чета Дали отправилась в США ─ это был исключительно правильный ход, продиктованный поразительной интуицией Гала, она точно почувствовала, что именно американцам придется по душе и по карману талант Дали. И не ошиблась: в США Сальвадора Дали ждал сенсационный успех ─ страну охватила «сюрреалистическая лихорадка». В честь Дали устраивались сюрреалистические балы с маскарадами, на которых гости появлялись в костюмах, словно вдохновленных фантазией художника, ─ экстравагантных, провоцирующих забавных. Супруги вернулись домой богатыми и очень знаменитыми: Америка перевела талантливость Дали на высший уровень ─ в гениальность. Вторая поездка в США в 1939 году еще более укрепила первоначальный успех.
Быстрому росту популярности Дали за океаном способствовали два обстоятельства ─ непревзойдённое умение устраивать публичные скандалы и частичный пересмотр художественных принципов, сделавший произведения испанского сюрреалиста более доступными широкой публике.
В Америке супруги живут все военные и первые послевоенные годы. Дали с помощью, естественно, Гала устраивает выставки, выступает с лекциями, пишет портреты богатых американцев, иллюстрирует книги, сочиняет сценарии, либретто и костюмы для балетных и оперных постановок, оформляет витрины роскошных магазинов на Пятой авеню в Нью-Йорке и павильонов международных ярмарок, сотрудничает с Альфредом Хичкоком и Уолтом Диснеем, пробует свои силы в фотографии и устраивает сюрреалистические балы. Короче говоря, фонтанирует вовсю!..
«Во всем мире, ─ пишет Дали, ─ и особенно в Америке, люди сгорают от желания узнать, в чем же тайна метода, с помощью которого мне удалось достигнуть подобных успехов. А метод этот действительно существует. И называется он «параноидно-критическим методом». Вот уже больше тридцати лет, как я изобрел его и применяю с неизменным успехом, хотя и по сей день так и не смог понять, в чем же этот метод заключается. В общем и целом его можно было бы определить как строжайшую логическую систематизацию самых что ни на есть бредовых и безумных явлений и материй с целью придать осязаемо творческий характер самым моим опасным навязчивым идеям. Этот метод работает только при условии, если владеешь нежным мотором божественного происхождения, неким живым ядром, некой Гала ─ а она одна ─ единственная на всем свете...».
В конце 40-х годов супруги с триумфом возвращаются в Европу. Слава, деньги ─ все в изобилии. Все прекрасно, кроме одного: Гала стареет. Однако она не сдается и по-прежнему является моделью для многочисленных полотен Дали. Он постоянно рисовал ее в образе мифической женщины, эдакой «атомной Леды» и даже с ликом Христа. На знаменитой картине «Тайная вечеря» можно узнать черты Гала. И все по тому, что художник не уставал боготворить свою музу. Гала, Градива, Галатея, мой талисман, мой клал, мое золотце, оливка ─ это только малая часть имен, которые давал живописец своей музе и жене. Высокопарные титулы и изощренно-чувственные прозвища составляли как бы часть «сюрреальности», в которой жили супруги. На одной из картин художника Христофор Колумб, ступив на берег Нового Света, несет стяг с изображением Гала и надписью: «Я люблю Гала больше матери, больше отца, больше Пикассо и даже больше денег».
Насчет матери ─ это не обмолвка. Сальвадор Дали, рано лишившийся матери и недополучивший ее любви, подсознательно искал мать и нашел ее идеальное выражение именно в Гала, ну а она, в свою очередь, нашла в нем сына (свою дочь Сесиль она любила меньше, и не случайно ее воспитывала бабушка Поля Элюара).
Как написал Дали в своем дневнике:
«Словно мать страдающему отсутствием аппетита ребенку, она терпеливо твердила:
─ Полюбуйся, малыш Дали, какую редкую штуку я достала. Ты только попробуй, это ведь жидкая амбра, и к тому же нежженая. Говорят, ею писал сам Вермеер».
Сестра Гала Лидия, однажды навестившая супругов, отмечала, что никогда в жизни не видела более нежного и трогательного отношения женщины к мужчине: «Гала возится с Дали как с ребенком, читает ему на ночь, заставляет пить какие-то необходимые таблетки, разбирает с ним его ночные кошмары и с бесконечным терпением рассеивает его мнительность. Дали швырнул часами в очередного посетителя? Гала бросается к нему с успокоительными каплями ─ не дай Бог, с ним сделается припадок». Могла ли так держаться «женщина ─ воплощение зла», «алчная валькирия», как ее называли журналисты?
Отец и сестра Сальвадора Дали, строго исповедовавшие все каноны католической веры, никогда не могли простить ему выходки с портретом матери и брака с Гала, поэтому настоящей семьей для него стала итальянская семья Джузеппе и Мары Альбаретто, с которыми Дали связывала многолетняя дружба, их дочь Кристина стала крестницей Дали.
Мара Альбаретто: «Он был предельно эксцентричен, экстравагантен. Когда его спрашивали, почему он изобразил любимую жену Гала с двумя отбивными на спине, ответил просто: «Я люблю мою жену и люблю отбивные; не понимаю, почему не могу нарисовать их вместе»…».
Сальвадор Дали и Гала вместе организовывали свои нашумевшие «хэппенинги», эротические зрелища с привкусом скандала. Желающих принять в них участие было хоть отбавляй. Слава художника привлекала к нему многих женщин. Когда-то они проходили равнодушно мимо, а затем от них не было отбоя, так бывает довольно часто со знаменитыми людьми. Дамы, с именем или без оного, добивались свиданий с Дали. Зачастую он соглашался, но все эти свидания проходили по сценарию художника. Так, одну даму-датчанку художник любовно раздел, а потом долго украшал омарами и другой морской живностью. В итоге получилось красиво. Дали остался доволен и мило попрощался с женщиной. Осталась ли довольна она ─ вопрос.
Интимная жизнь супругов навсегда осталась тайной. В ней, по всей вероятности, отсутствовало такое понятие, как верность. Для Гала это был свободный брак, и она была вольна выбирать себе любовников. «Не бесплатно, дорогой мой, не бесплатно!». Но это относится к ее молодым и зрелым годам. Позднее ей приходилось платить уже самой. Когда ей было семьдесят, ее любовником стал молодой певец Джефф Фенхольт, один из исполнителей главной роли в рок-опере «Иисус Христос ─ суперзвезда». Говорили, что именно Гала стала причиной его разрыва с молодой женой, только что родившей ему ребенка. Гала приняла деятельное участие в судьбе Джеффа, создавала ему условия для работы и даже подарила роскошный дом на Лонг-Айленде. Это была последняя ее любовь. Разумеется, любовь к Сальвадору Дали не в счет.
У Антонио Д. Олано спросили:
─ Почему Дали никогда не хотел иметь детей?
─ Он боялся, что может родиться умственно неполноценный ребенок, ─ последовал ответ.
Дом, где жил Сальвадор Дали со своей музой Гала, был похож на несколько вложенных друг в друга коробок. Этот дом в Порт-Льигате пустует с 1982 года, с тех пор как здесь умерла Гала. С того самого дня Дали не переступал порога этой своей обители, столь близкой его сердцу. Многое в доме растащено на сувениры. Секретари, советники, закадычные друзья сменяли здесь друг друга как в калейдоскопе. «Это была куча шакалов», ─ заявил американский миллионер и ценитель художника Райнолдс Морс. Время роковым образом сказалось и на любимых вещах Сальвадора Дали. В саду разваливается на куски гипсовый верблюд, у ног которого тот рядился в восточные одежды для своих «арабских ночей». Наполовину сгнил деревянный шезлонг, воспроизводящий формы человеческой фигуры и сделанный по эскизам Дали. Световые рекламы фирмы «Пирелли», придуманные Дали, больше не горят. Сад медленно, но верно дичает.
Последние годы Гала были отравлены болезнями и стремительно надвигающейся старческой немощью. «День смерти, ─говорила она, ─ станет самым счастливым днем в моей жизни». Он наступил в 1982 году. Гала прожила 88 лет. Бурных и неповторимых.
5. Гений Дали.
Сальвадор Дали: «Рецепт взращивания гения».
«Для начала гения надо иметь. Затем ─ дать ему созреть. Не провороньте первый росток! Но не торопите события ─ успеете снять урожай. Не следует подстригать крону: пусть растет, как ей заблагорассудится; верное направление определится само собой. Когда придет время, соберите плоды. ПОДАВАТЬ, ПОКА НЕ ОСТЫЛИ!»
а) Самореклама.
Наше время ─ эра кретинов, эра потребления, и я был бы последним идиотом, если бы не вытряс из кретинов этой эпохи все, что только можно.
Сальвадор Дали.
Мало быть талантливым художником, надо еще уметь и подать себя, устроить шум, выгодно продать свои творения. Нужна, как мы говорим сегодня, большая раскрутка. В этом смысле Сальвадор Дали ─ не без помощи Гала, а может быть, именно благодаря ей ─ непревзойденный мастер.
 «Меня никогда не покидает чувство, что все, что связано с моей персоной и с моей жизнью, уникально и изначально отмечено печатью избранности, цельности и вызывающей яркости» ─ записывает он в дневнике 17 июля 1952 года. Ощущение своей гениальности придало Дали изрядно большие рекламные способности.
А вот запись от 5 сентября 1953 года: «В грядущем году я стану не только самым совершенным, но и самым проворным художником в мире».
Однако не в одном проворстве дело. Сальвадор Дали родился и жил на Западе в обществе потребления, где реклама и деньги творят своих звезд и кумиров. Если обратиться к советскому периоду истории России, то нужно сказать, что многие наши писатели жили словно за железным занавесом, и здесь не имело никакого значения личное проворство. Никто и помыслить не мог о рекламе своих произведений. Государство само определяло рейтинг гениальных и талантливых. Обо всем этом смешно даже говорить. Сальвадор Дали же мог бесцензурно, без всякого страха за собственную жизнь, писать:
«Каждое утро при пробуждении я испытываю высочайшее наслаждение, в котором лишь сегодня отдаю себе отчет: это наслаждение быть Сальвадором Дали, и в полном восхищении я задаю себе вопрос: какими еще чудесами он нынче подивит мир, этот Сальвадор Дали?» (6 сентября 1953 г.).
Художник беспрепятственно проявлял свою манию величия, и не только проявлял, но и успешно реализовывал, к врожденному дару он прибавлял почти гениальную проворность. «Жить ─ это прежде всего участвовать», ─ пишет он в дневнике. Это значит ─ не сидеть сложа руки, не ждать, когда тебя заметят и оценят, как это свойственно многим российским интеллигентам.
Дали ─ высокопрофессиональный менеджер, рекламный агент самого себя, зазывала на улице и гид на выставке. Он постоянно устраивает «информационные оргии», чтобы привлечь к себе внимание и в очередной раз оповестить мир о существовании гения Дали. В доказательство приведу пространную выдержку из дневника (отмечу, что Дали свойственно говорить о себе в третьем лице):
«1958-й год. Сентябрь. Порт-Льигата.
Трудно удерживать на себе напряженное внимание мира больше, чем полчаса подряд. Я же ухитрялся проделывать это целых двадцать лет, и притом каждодневно. Мой девиз гласил: «Главное, чтобы о Дали непрестанно говорили, пусть даже и хорошо». Двадцать долгих лет удавалось мне добиваться, чтобы газеты регулярно передавали по телетайпам и печатали самые что ни на есть невероятные обо мне известия.
Париж. Дали выступает в Сорбонне с лекцией о «Кружевнице» Вермеера и своем «Носороге». Он прибывает туда на белом «роллс-ройсе» набитом кочанами цветной капусты и, приветствуемый вспышками бесчисленных фотокамер, сразу же проследовал в главную аудиторию Сорбонны, дабы, не теряя ни минуты, начать свое выступление. Публика, дрожа от нетерпения, ждала от меня эпохальных откровений. И я не обманул ее ожиданий. Я заранее решил приберечь для Парижа самые свои сногсшибательные заявления ─ ведь Франция недаром снискала себе репутацию самой разумной, самой рациональной страны мира. Я же, Сальвадор Дали, происхожу родом из Испании ─ самой что ни на есть иррациональной и мистической страны, которая когда-либо существовала на свете… Это были мои первые слова, и они потонули в бешеных рукоплесканиях ─ никто так не чувствителен к комплиментам, как французы. Разум же, продолжил я, никогда не является нам иначе, как в ореоле радужного тумана, окрашенного во всевозможные оттенки скептицизма, которые он, то есть разум, всячески стремится рационализировать, свести к коэффициентам неопределенности, ко всяким гастрономическим изыскам в прустовском стиле, неестественно желеобразным на вид и непременно с душком. Вот почему так полезно и даже просто не обходимо, чтобы испанцы вроде нас с Пикассо время от времени появлялись в Париже, дабы дать возможность французам воочию увидеть сочащийся кровью кус натуральной, сырой правды.
    продолжение
--PAGE_BREAK--


Не сдавайте скачаную работу преподавателю!
Данный реферат Вы можете использовать для подготовки курсовых проектов.

Поделись с друзьями, за репост + 100 мильонов к студенческой карме :

Пишем реферат самостоятельно:
! Как писать рефераты
Практические рекомендации по написанию студенческих рефератов.
! План реферата Краткий список разделов, отражающий структура и порядок работы над будующим рефератом.
! Введение реферата Вводная часть работы, в которой отражается цель и обозначается список задач.
! Заключение реферата В заключении подводятся итоги, описывается была ли достигнута поставленная цель, каковы результаты.
! Оформление рефератов Методические рекомендации по грамотному оформлению работы по ГОСТ.

Читайте также:
Виды рефератов Какими бывают рефераты по своему назначению и структуре.