Введение
Алтайцы – тюркский народ.Проживают главным образом в Республике Алтай. Принято делить на двеосновные группы – северных и южных алтайцев. Вдореволюционной литературе северные алтайцы известны как черневые татары.Литературный алтайский язык сформировался на основе южноалтайского языка (вдвух вариантах – собственно алтайском и телеутском), разрабатывается длясеверных алтайцев также тубаларский. Северныеалтайцы проживают основном в Турачакском районе. К северным алтайцам относятсяследующие родоплеменные группы:
1) Тубалары (туба-кижи), которыезанимали долины рек Большой и Малой Иши (притоки Катуни), Кара-Кокша, Пыжи,Уйменя (притоки Бии);
2) Кумандинцы, живущие по берегамБии от р. Лебеди вниз, почти до самого г. Бийска, а также в низовьяхКатуни, где они слились с местным русским населением.
3) Кумандинцы, расселившиеся вбассейне р. Лебеди и особенно ее притока Байгола. Они обобщенно называли себякуу-кижи, т.е. люди реки Лебеди и поэтому в этнографической литературе иногдавстречаются под названием лебединцы.
Тубалары
тулабар алтаецкумандинец этнический
Тубала́ры (самоназвание туба) – тюркоязычныйнарод, живущий в РеспубликеАлтай. Тубалары Горного Алтая получили это наименование от своих соседей–алтайцев.Сами себя они называли обобщенно «йыш-кижи», т.е. «лесной человек» («лесныелюди»), а конкретно по имени того или иного рода или сеока, на которые ониделились независимо от официального административного устройства.
Переписи населения советскогопериода (кроме 1926 г.) включали тубаларов в состав алтайцев. В 2000году тубалары были отнесены к коренным малочисленным народам РоссийскойФедерации (Постановление Правительства Российской Федерации №255 от 24 марта2000 г.). Всероссийская перепись населения 2002 года учла ихотдельной народностью со своим языком. По переписи населения 2002года численность тубаларов в РФ составила 1565 чел., в томчисле в Республике Алтай – 1 533 чел. – в основномв Чойском районе.
Тубаларский язык относитсядискуссионно либо к северноалтайскойгруппе языков, либо к киргизско-кыпчакской(хакасской) подгруппе кипчакскойгруппы (тюркской ветви алтайскойязыковой семьи). Официально тубалары и тубаларскийязык признаны отдельными народом и языком. Однако этнографы согласно новойклассификации склоняются к отнесению их в состав северноалтайского(кумандинско-челканского) языка (как тубаларскоенаречие), либо в состав южноалтайского(собственно алтайского) языка.
Относительно происхождения тубаларов существует несколько точекзрения. Например, В. Вербицкий считал их племенем «сомнительногопроисхождения», указывая, что «язык и верования их общи с алтайскими калмыками.Но, может быть, они и Финского племени, только слились с народностьюМонгольскою». Наибольшее распространение получило мнение В.В. Радлова,который первый обратил внимание на то, что алтайцы называют «черневых татар»этнонимом «туба». В. Радлов, основываясь на том, что термином туба себяназывают «сойоты», т.е. тувинцы, а также койбалы, и учитывая то, что в историиЮжной Сибири XVII в. часто упоминается имя племенитубинцев, центр обитания которых был на р. Убсе (правый приток Енисея),высказал такое предположение: «Имя туба указывает на то, что они должны былипереселиться с востока. По всей вероятности, они являются самодийскимиплеменами, которые, уже ранее отуреченные, жили в начале прошлого (т.е. XVIII) столетия вобласти между Телецким озером и Катунью… диалектные особенности их языкауказывают на то, что эти самодийские племена были отуречены киргизами. Они ещедо сих пор занимаются собиранием корней и кедровых орехов, так же как этописали китайцы в отношении Ду-бо».
В. Радлов вообще все племена Саяно-Алтайского нагорья,именующие себя «туба» (тувинцы, тофалары), считал смесью самодийских и кетскихэтнических элементов, подвергшихся тюркизации по языку. В. Бартольд жесчитал слово «туба» тюркским названием самодийцев. Н.А. Аристов, вслед заРадловым, рассматривал северных алтайцев как отюреченных енисейских остяков исамодийцев, за исключением кумандинцев и челканцев (лебединцев), которых онсвязывал происхождением и с древними тюрками. В.Г. Богораз принималсеверных алтайцев за отюреченных праазиатов по признакам их хозяйства, культурыи быта, так же как он относил к праазиатам пеших охотников и собирателейСаяно-Алтаискои горной тайги.
Хозяйство и быт алтайских тубаларов характеризовались чертами,типичными для древней культуры ряда охотничьих племен и народностей, обитавшихразбросанно в горнотаежных районах Алтае-Саянской и Хангайской горных систем.Материальной базой этой культуры была охота на зверя (мясного и пушного) всоединении с широко развитым собирательством съедобных диких растений (стеблей,корней, клубней, луковиц, орехов и т.п.) и с заготовкой их впрок на зимнеевремя. Местами этот хозяйственный комплекс дополнялся мелким мотыжнымземледелием с маленькими посевами ячменя и разведением оленей в качестветранспортного средства. Встречались среди этих племен и очаги металлургии ввиде домашнего производства железных изделий, основанного на умении добывать иплавить железную руду.
Для алтайских тубаларов в качестве основного занятия былахарактерна охота на зверя: в зимнее время на лыжах, летом пешком. Охотничьюношу тащили зимой на волокуше из куска сыромятной кожи (с шерстью) или намаленьких деревянных нартах, а летом несли на лямках за плечами. В конце XIX – началеXX в. для летней охоты использовалась верховая лошадь.
Еще в XVII–XVIII вв. большое значение в их хозяйстве имелаплавка железа и выделка из него различных изделий, которые они обменивали уюжных алтайцев на войлок, овчины, лошадей, коров и т.д. и которыми платили даньтелеутским, телесским и джунгарским князьям. В XVIII в.выплавленное железо тубалары в значительном количестве продавали русскимкузнецам. Только во второй половине XVIII в. железоделательноепроизводство потеряло для тубаларов экономическое значение, хотя местамисохранялось почти до конца XIX в.
С упадком железоделательного производства охота на зверя сталагосподствующей отраслью хозяйства. Техническая база пеших оседлыхохотников-тубаларов имела весьма архаические черты: большое место занималиразличные деревянные ловушки-капканы опускного устройства, луки-самострелы,ловчие ямы и деревянные загороди, применявшиеся при охоте на крупных копытныхзверей, добываемых ради мяса и шкуры.
Охота загоном с сооружением деревянных загородей былаколлективной. В проходах загороди настораживали луки-самострелы и ставилипетля. Лук со стрелами был широко распространен в качестве орудия охоты вплотьдо XIX в., когда его вытеснило охотничьешомлольское ружье. Первостепенное значение охоты у алтайских тубаларов ярковыступает в том факте, что их обширные охотничьи угодья находились вмонопольной собственности отдельных родов – сеоков. Например, род Кузен считалсвоими родовыми промысловыми территориями территории, расположенные поправобережью верхнего течения р. Бии и в районе Телецкого озера «тайги»:Актыган, Солог, Яшпу и Чорбок. Сеок Комдош промышлял зверя по долине р. Уймень(левый приток Бии), а также в верховьях Абакана. Кроме того, он охотился понекоторым определенным логам, выходящим в долину р. Кара-Кокши (левый притокБии). Сеоку Юс принадлежали охотничьи лога и речки также в бассейне р.Кара-Кокши. В этом же обширном районе находились промысловые угодья сеокаТогус. Угодья рода Ярык были в бассейне Уйменя и т.д.
Право собственности сеоков тубаларов на их обширные охотничьиугодья не оспаривалось ни кумандинцами, ни челканцами, ни алтайцами, чтоговорит о древнем освоении этих территорий алтайскими тубаларами. Какутверждают старики-тубалары, роды пришельцы, вошедшие в состав волостейалтайских тубаларов, получили свою охотничью территорию уже оттубаларов. Например, телеутский род Тонгул или Ялан, переселившийся на Бию с р.Чумыша (видимо, во второй половине XVIII в.), получил охотничьи угодья инаходившуюся на ней почитаемую родовую гору в верховьях р. Лажы от сеокаКомдош. Сеок Ярык также получил для охоты отдельные районы на родовойпромысловой территории рода Комдош и почитал родовую гору Комдошей. Сеок Чыгат,телесского происхождения, по-прежнему промышлял на своей старинной родовойтерритории и в верховьях Абакана. Уалтайских тубаларов, как и других северных алтайцев, священные почитаемыеродовые горы находились всегда на родовой территории сеока и культ священныхгор был отражением родовой собственности на промысловую территорию. Промышлятьна родовой территории могли только члены своего рода, поэтому обычно охотничьиартели составлялись из сородичей. Обнаружив на промысле в своей тайгечужеродцев, их, как правило, прогоняли. Ведущее значение охоты отразилось и вобычном праве. Например, охотничье ружье нельзя было взять с ответчика за долг,за убийство же охотничьей собаки виновный штрафовался лошадью.
Охотничий образ жизни в горной тайге наложил отпечаток на всестороны быта тубаларов. Их одежда была короткополой, в виде куртки из войлока,покрытой грубым самодельным холстом из кендыря (дикая конопля); штаны и рубахунередко изготовляли из кожи козули, выделанной наподобие грубой замши, обувьделали составной с кожаным передом и холщевым голенищем, подвязываемым нижеколена, вместо чулок ноги завертывали в сухую траву (вид осоки). Сапоги зимниешили из камуса, снятого с ног марала, шапку – из войлока, зимнюю шапкупокрывали шкуркой утробного мараленка. Летом в руках носили деревянную палку, ак поясу подвешивали нож и мелкие ловушки.
В пищу тубалары употребляли преимущественно мясо зверей, ячменнуюмуку из поджаренных зерен ячменя и различные виды диких растений, особенноклубни кандыка, луковицы сараны, стебли черемши, ягоды (калины, черемухи) икедровые орехи. О роли растений в питании говорит название одного изподразделений рода Комдош – Палан-Комдош («калинщики»), а одно подразделениерода Юз именовалось «Саргайчы-Юз», что значит «саранщики». О хозяйственномзначении собирательства свидетельствует и заготовка корней, добываемых из норнекоторых зверьков, запасающих себе корм на зиму.
Жилищем тубаларам служил либо конический шалаш из жердей, покрытыйкорой лиственницы или берестой (аланчик, каз-айыл), либо деревянная юрта сосрубным четырех-или шестиугольным остовом и конической крышей, покрытой корой,называлась она «кереге айныл», так же как круглая войлочная юрта у скотоводов.
Несколько слов следует сказать об обычаях и обрядах тубаларов.Например, при заключении браков за невесту платили «калым» продуктами в видесушеных тушек зверька сеноставки, колобков из зерен кедрового ореха, смешанныхс талканом, сушеными клубнями кандыка или сараной. Невесте давали при переездев дом жениха традиционный комплект имущества (одежду, постель, деревяннуюпосуду, мотыгу и корнекопалку). Эти вещи назывались «кыстынг енчизи» исоставляли личную собственность женщины в семье мужа. Название «енчи»представляет исторический интерес и связано с миром тюркских и монгольскихкочевников-скотоводов. У средневековых уйгуров и монголов оно означало личнуюнаследственную собственность на земельные уделы, на скот и на так называемоеприданое невесты.
Умерших тубалары хоронили на деревьях или в наземных деревянныхсрубах. Религиозные верования тубаларов отражали то большое значение, котороеимела охота в их жизни. Наиболее популярными и почитаемыми охотничьимибожествами были Каным и Шангыр-бий. От них зависели результаты охотничьегопромысла.
Остановимся кратко на шаманских атрибутах. Шаманский бубен утубаларов, как и у телеутов, носил тюркское название «чалу», в отличие отчелканцев, кумандинцев и шорцев, которые называли бубен «туур» (термин,относящийся к монгольской лексике). Собственно тубаларский бубен – каным-чалу–былтипичным «черневым». Его обтягивали только кожей марала, обечайку делали изкедра. Внешним отличием тубаларского бубна являлась вертикальная деревяннаярукоятка в виде антропоморфных голов, расположенных антиподально. По существурукоятка – это вставленное в бубен изображение божества Каныма – хозяинаодноименного горного хребта, которое делалии хранили у себя многие охотники тубалары, шорцы, челканцы и кумандинцы. Ушорцев это изображение (идол) называлось «Тайгам». Любопытно и характерно для«черневых» жителей – тубаларов, челканцев и др. – представление об образе жизнибожества Каныма – хозяина всех зверей тайги. Его изображали в виде человека,одетого в железный панцирь, и поэтому называли «Темир куяктык Каным». Осеньюперед охотой ему устраивали моление, приглашая шамана, чтобы испросить удачу напромысле. Шаман камлал не с бубном, а с березовой палочкой в виде рогульки,концы которой соединяла веревочка с подвешенными на ней кусочками угля истарого железа. Так отразился в верованиях хозяйственный быт оседлых пешихохотников и металлургов.
Кумандинцы
КУМАНДИНЦЫ –(варианты самоназвания тадар-кижи, тадарлар, куманды-кижи) – тюркский народ,проживающий в верхнем и среднем течении р. Бия. В административном отношенииэто территории Красногорского и Солтонского районов Алтайского края,Турочакского района Республики Алтай и Таштагольского района Кемеровскойобласти. По итогам переписи 2002 г. кумандинцев насчитывается 3114 чел.Из них 1704 проживают в городах: Барнаул, Бийск, Горно-Алтайск, Таштагол и др.
Антропологическийтип кумандинцев, наряду с другими северными этносами алтайцев (челканцами итубаларами), выделяется в самостоятельную северо-алтайскуюрасово-систематическую единицу, занимающую промежуточное положение междууральским и южно-сибирским антропологическими типами.
Язык кумандинцевявляется северным диалектом алтайского языка, входящего в уйгурскую группутюркских языков. В языке Кумандинцев. выделяются три говора: турочакский,солтонский и старобардинский. Письменность создана в начале XX в. наоснове кириллицы, но в наст. время языккумандинцев существует только в разговорном виде.
Принято выделятьверхних (орё куманды) и нижних (алтына куманды) кумандинцев, проживающихсоответственно в верхнем и нижнем течении р. Бия. В основу выделения этих группположены некоторые отличительные особенности культуры и хозяйства у верхних инижних кумандинцев.
У кумандинцевзафиксированы следующие экзогамные родовые объединения (сеоки): куманды, солу,тастар, тоон, чабат / шабат, челей, чедыбер, калар, кузен, керсагал,тонгул, оре-куманды и алтна-куманды. Часть из насзваных сеоков встречаютсятакже у шорцев, телеутов и тубаларов.
Кумандинцысформировались на основе длительных контактов древнего самодийского, угорского,кетского населения и более поздних тюркских групп. До официального вхождения всостав России кумандинцы являлись так называемыми «двоеданцами», платившимидань русскому царю и джунгарским правителям.
Традиционныерелигиозные представления К. пронизаны различного рода анимистическимипредставлениями, в рамках которых особо почитаются духи-хозяева воды (суг-эзи), огня (отэне), гор, тайги и пр. Развиты промысловыекульты, связанные с испрашиванием благополучного результата в охоте у хозяевтайги (каным, шалыг). Им совершались бескровные жертвоприношения, в основномбрагой. Влияние скотоводческих племен нашло отражение в культе коня и одном изего проявлении – жертвоприношении лошади духу-покровителю рода (тайэлга). Средиземледельческих обрядов особое место занимает эротическая игра-обряд кочо-кан.Значительное место в религиозной практике К. занимал шаман (кам) – посредник вобщении людей с духами и верховными божествами – Ульгенем и Эрликом. С первойтрети XIX в. К. обращены в православие. Однако христианство полностью невытеснило языческие верования, которые доживают до настоящего времени.
Основу хозяйствакумандинцев составляла сезонная (зимняя) коллективная пешая охота на крупного ипушного зверя. Основным средством передвижения по заснеженной тайге являлисьлыжи (шана), подбитые камусом. Существенным дополнением хозяйства являлисьтакже мотыжное земледелие, практиковавшееся на небольших по площади участках,расчищенных от тайги вырубкой и огнем; скотоводство, представленноеконеводством и разведением мелкого рогатого скота; собирательство дикоросов и рыболовство. Во второй половине XIX в. подвлиянием крестьян у кумандинцев происходят существенные изменения в хозяйстве.Это нашло отражение в использовании более совершенных сельскохозяйственныхорудий труда, в распространении пашенного земледелия, молочного животноводства,развитии пасечного пчеловодства и другие
Традиционные поселениякумандинцев немногочисленные, с отсутствием четкой планировки, расположенныедлинной полосой вдоль рек. Жилище кумандинцев насчитывает несколько типов:временные промысловые шалаши; полуземлянки с плетеными или срубными стенами идвускатной крышей; небольшие срубные четырехстенные избы; саманныечетырехстенные дома.
Мужская одеждакумандинцев состояла из белых холщевых рубах и штанов, поверх которых надевалсяраспашной халат, подпоясывавшийся широким шерстяным поясом (кур). В холодноевремя года кумандинцы одевали несколько теплых халатов или шубу из овечьихшкур. Головными уборами являлись колпаки, меховые шапки, а с начала XX в.– шляпы и фуражки. Обувью мужчинам служили кожаные сапоги с кожаным илихолщевым голенищем. Женская одежда состояла из длинных холщевых рубах и штанов,поверх которых надевались платья. Верхней одеждой служили теплые халаты,подпоясывавшиеся тонкими шерстяными поясами. Головы подвязывались матерчатымиплатками. Обувь шилась из кожи (чарык), она скрывала только ступни женщины.
Традиционнаяутварь кумандинцев в основном собственного изготовления. Она насчитываетнесколько типов: металлические котлы (казан) и сковороды, деревянные долбленыечаши (аяк) и корытца для рубки мяса, берестяные цилиндрические туеса, бондарнаяутварь, веялки (саргааш), каменные зернотерки (пасак) и ручные мельницы(колтербен) и др.
Пища кумандинцевв основном мясная и растительного происхождения. Она включает различные блюда:мясные похлебки (урге, кочо), толокно из поджаренных зерен ячменя (талкан),кушанья из внутренностей домашних и диких животных и др. Напитками служили чаи,заваренные на листьях диких растений, молоко, слабоалкогольные напитки по типубраги, молочная водка (арака) и др.
Устное народноетворчество кумандинцев, равно как и их искусство, к сожалению, изучено плохо.Наиболее распространенными типами фольклорных произведений являлись в прошломпесенные четверостишья (такпак), различного рода бытовые и волшебные сказки(чорчок), а также эпические произведения (кай). Особое место в культуре К.занимали мастера-исполнители сказок и эпосов – кайчи, и исполнители песен намузыкальном инструменте шор – шорчи.
Основнымсодержанием современных этнических процессов среди кумандинцев являютсяразличного плана ассимиляционные процессы. В первую очередь это – высокийпроцент (до 70%) смешанных браков в основном с русскими. Кроме того, большоевлияние на размывание культуры этноса оказывает языковая и культурнаяассимиляция и урбанизация.
Челканцы
Субэтническая группа алтайцев. Другие названия: лебединцы,лебединские татары. Самоназвания: чалканду (шалканду), куу-кижи (в переводелебедь). В составе челканцев две родо-племенные группы:шалканыг и шагшылык.
Впервые челканцы в историческихдокументах упоминаются в 1625 году в послании «в Телэскую землю и в Щелканы»русских казаков Федорова и Путимеца. Побывав в этих местах и выполнивпоручение, казаки сообщили, что «Щелкальской волости по смете 20 человек, аясаку с них взяли на тебя государя 20 соболей вновь». В ясачных книгахКузнецкого уезда челканцы значатся с 1629 г. как ясачная Щелканскаяволость.
Традиционноехозяйство челканцев являлось ядром, вокруг которого складывались формыкультурной деятельности. Именно оно формировало и во многом определяло ходразвития культурных явлений.
Генезис хозяйстватесным образом был связан с адаптацией человеческого коллектива к занимаемойими территории – микроландшафту. Особенно важная роль в этом процессепринадлежала ресурсному потенциалу территории. Местообитанием челканцевявлялись горы и долины р. Лебедь и ее многочисленных притоков – Байгола, Садры,Атлы и т.д. На этой территории преобладает низкогорный ландшафт спихтово-кедровой тайгой. Она и ее богатства во многом определили круг основныхзанятий челканцев.
Традиционнаякалендарная система челканцев стала реальным отражением адаптации кприродно-климатическим условиям и ресурсным возможностям бассейна р. Лебедь.Название месяцев во многом отражает последовательность хозяйственных занятий:апрель – «корук ай» (месяц охоты на бурундука), май – «таруай» (месяц посева), июнь – «одо ай» (месяц прополки), июль – «изюай» (месяц покоса травы и заготовки сена), август – «кезектен ай»(месяц уборки урожая), сентябрь – «сагын ай» (месяц рева маралов),октябрь – «уртин ай» (месяц помола), ноябрь – «чана ай» (лыжныймесяц). Их анализ позволяет сделать вывод, что основными направлениямихозяйственной деятельности челканцев являлись охота, земледелие и скотоводство.Кроме перечисленных отраслей хозяйства в бассейне р. Лебедь получили развитиерыболовство и собирательство.
Многоотраслевойхарактер сформировавшегося в бассейне р. Лебедь хозяйства обусловил появление ибытование самых разнообразных культурных явлений. Тесная связь вещественныхсредств жизнедеятельности с хозяйством, в свою очередь, предопределила ихмногофункциональный характер. Для каждой отрасли хозяйства была характернаопределенная совокупность культурных явлений. Функциональный анализ позволяетсгруппировать отрасли хозяйства и тесно связанные с ними элементы в четыреосновные формы культурной деятельности: охотничью,земледельческо-собирательскую, скотоводческую и рыболовческую.
1. Охотничья форма культурнойдеятельности. Среди всех прочих отраслей хозяйства охота занимала одно изприоритетных мест. Объектами охоты в бассейне р. Лебедь являлись медведь, марал,лось, дикий козел, олень, волк, бурундук, заяц, крот. В осенне-зимний периодохоты промышляли также соболя (осенью), белку (зимой), куниц и колонков.Охотились челканцы и на диких птиц – глухаря, рябчика, гуся.
С охотой былисопряжены различные явления материальной культуры. К числу таких явлений учелканцев следует отнести элементы активной и пассивной охоты: шомпольное ружье(кырлу); ружейные принадлежности (пули, порох, капсули и т.д.); рог (авырга)и разного рода свистульки, имитировавшие характерные для некоторых животных иптиц звуки; прямоугольная кожаная сумка, (каптырга) использовавшаяся дляпереноски ружейных принадлежностей или добычи; пороховница; ловчие ямы; капканыспускного устройства; кулемки; петли. Немаловажное место до появления огнестрельногооружия в охотничьем инвентаре челканцев и других таежных групп Северного Алтаязанимал лук «алар». Стрелычелканцы носили в берестяном колчане «каптырга». У средневековыхкыпчаков термином «каптаргак» называли квадратный мешок «для сохранениявсего надобного». Челканское слово «каптырга» (колчан, сумка), таким образом,связано с кыпчакским лексическим фондом.
Важным элементомохотничьей формы культурной деятельности являлись промысловые угодья челканцев.Во второй половине XIX – первой половине XX в. они находились в основном уистоков Абакана. Собственностьна промысловые угодья носила общинный характер.
В тайге охотникиночевали и жили в различно устраиваемых балаганах. Хронологически они, видимо,восходили к наиболее ранним этапам культурно-хозяйственного освоения бассейнар. Лебедь. Их появление было вызвано потребностями охотничьего промысла.Наличие временных жилищ способствовало более длительному пребыванию людей втайге. Осенне-зимние сезонные жилища защищали охотников от холода и непогоды, позволялиотдохнуть и восстановить силы.
Временные жилищабытовали в бассейне р. Лебедь наряду с укрытиями. Устраивались промысловыепостройки по-разному. Однако широкое распространение у челканцев получилитолько два типа временных жилищ – одно- и двускатный.
О возможностипроисхождения двускатных жилищ от временных построек двускатного типа писалиавторы «Очерков культурогенеза народов Западной Сибири». Каркасная конструкцияи очень высокая крыша у постоянных двускатных жилищ аборигенов Северного Алтая,барабинцев и обских угров, по мнению исследователей, указывают на их связь свременными, двускатными постройками. Любопытно, что каркасные постройкидвускатного типа получили распространение преимущественно у лесо-таежногонаселения Сибири: туба, челканцев, кумандинцев, шорцев, селькупов, барабинскихи тарских татар, хантов. Одними из основных направлений их хозяйственнойдеятельности являлось рыболовство и охота.
Помимо одно- идвускатного типов временных построек широкое распространение в бассейне р.Лебедь получила одежда из войлока. Она также носила специализированныйхарактер. В одежде из войлока челканцы ходили на охоту. Ее элементами являлисьполусферическая шапка, «халат» (киис), безрукавка (ненгжок),чулки (уук). Кроме того, непременным элементом промысловой одеждыявлялись сапоги (одок).
Основупромысловой одежды составлял войлочный халат. Он оказался наиболееприспособленным к суровым климатическим условиям Северного Алтая и подвижномуобразу жизни охотников на промысле. «Шуба из простеганного войлока, покрытогокендырем, – писал в свое время А.В. Адрианов, – считается теплой, легкой,прочной, не стесняющей движений промышленника, которому приходится сделать налыжах сотни верст, таща за собой легкие нарты с припасами и главное непромокает в такой степени, как промокает нагольный тулуп». Именно эти качествавойлока, видимо, стали основной причиной распространения одежды из этогоматериала, элемента культуры скотоводов-кочевников, у исконных охотниковсеверных предгорий Алтая.
«Киис» делали длинным – ниже колен – и довольношироким. К промысловым войлочным халатам пришивали, как правило,воротник-стойку. На промысле он наглухо застегивался на пуговицу. Она нередкоявлялась единственной пуговицей на промысловом одежде. Наличие у «халата»воротника-стойки предотвращало попадание снега за шиворот охотника. Сверху на «киис»надевали холщовый халат. Но часто войлочную шубу простегивали при помощильняных ниток холстом.
На промыслеохотник поднимал полы халата наружу вверх, подкладывая их под пояс. Врезультате лыжник мог свободно передвигаться на подволоках. При ночлегевойлочный халат служил охотнику спальником. На одну сторону халата он ложился,второй – укрывался. Ноги спящего человека от холода защищали войлочные чулки.
В качествепромысловой войлочная одежда бытовала также у шорцев, бельтир, сагайцев иособенно у туба. У последних она состояла из «кошемной» куртки, покрытой грубымхолстом, войлочной шапки и рукавиц, а также меховых штанов. Использованиевойлока для изготовления одежды, в том числе промысловой, явление относительнопозднее у таежных групп Саяно-Алтая. Вполне возможно, что войлочная промысловаяодежда сначала появилась у туба, а затем проникла к челканцам, шорцам инекоторым группам таежных хакасов. Изначально, однако, на промысел перечисленныеэтнические группы и этносы ходили в халатах из домотканого холста. Так,большинство охотников шорцев рек Кондомы, Мрассу и Томи, а также чулымскиетюрки на зимнюю охоту надевали для тепла два халата «шобур».
Из другихэлементов промысловой одежды челканцев следует выделить сапоги (одок).Они имели признаки западносибирского (ар одок, кон одок) ицентральноазиатского (эки тонакту оду) типов башмаковидной обуви (поклассификации Г.М. Василевич). Материалом для их изготовления служилахорошо выделанная конская кожа. Конструктивные части сапог с холщовыми (ародок) и кожаными (кон одок) голенищами состояли из отдельноскроенных головки и подошвы. Аналогично также кроили кожу для женской обуви –чирков (чарык).
Иным был покройобуви зафиксированный Л.П. Потаповым у челканцев-шакшылу. Их сапоги имелидвойной шов. Первый шов доходил до самого носка, второй – уходил под задник.Носки у сапог были двойными. Помимо острого носка обувь имела второй, острыйконец, несколько выдающийся вперед.
Исключительноважную роль в охотничьей форме культурной деятельности челканцев игралиполозные средства передвижения – лыжи, временные нарты, специальные нарты – иразличные способы перемещения груза – шкура-волокуша, пихтовый лапник,заплечный берестяной короб. Одним из наиболее древних и значимых элементовохотничьей формы культурной деятельности являлись лыжи. Именно изобретение лыжи их последующая эксплуатация сделали возможным охоту на территории северныхпредгорий Алтая с его глубоко-снежной и длительной зимой.
Распространено былодва вида лыж: голицы и подволоки (чана). Голицы использовалиисключительно для перемещения ранней весной по насту. Подволоки являлисьохотничьими и были предназначены для передвижения по глубокому и рыхлому снегу.
Известные вбассейне р. Лебедь способы сгибания основ лыж позволяли получать два типаподволок: слегка выгнутые и прямые. Предпочтение охотниками отдавалось слегкавыгнутым лыжам. На них легче было передвигаться по снегу, поскольку изгибпридавал подволокам амортизационное свойство.
Сапоги, ремникреплений и не закрытая камусом внешняя поверхность подволок тщательнонатирались конским салом. Пропитанная жиром кожа не замерзала на морозе.Лицевую поверхность подволок покрывали жиром сначала одним слоем, а послепросушки – вторым. Слой жира предохраняли подволоки от сырости и налепанияснега.
В некоторыхслучаях подволоки украшались ромбами, зигзагами и линиями. Орнаментпрочерчивался острым предметом между креплениями и носками подволок. Этотпростейший орнамент должен был принести удачу на охоте. Это поверье ииспользование в качестве смазочного средства жира животного входят в один кругкультурных явлений и, судя по всему, имеют древнее происхождение.
Непременныматрибутом охотничьего снаряжения являлся лыжный посох (кайок). Онвыстругивался из березового дерева и представлял собой черенок со слегкаизогнутой нижней частью в форме лопатки. На промысле он выполнял различныефункции. Посох служил средством управления и торможения при спуске с гор иразгребания снега на стоянке. С помощью лопатки посоха также доставали воду изручья, распускали в ней «талган» (ячменное толокно) и утоляли голод.
По утоптаннойдороге или насту челканцы шли пешком, буксируя подволоки за собой. На этотслучай носки лыж снабжались отверстиями для продевания ремешка или небольшимифигурными выступами. Из подволок устраивали также импровизированные нарты. Попризнаку устройства «кузова» их можно разделить на два основных типа.
Для первого типа«нарт» была характерна нерасчлененность «кузова» и лыж-полозьев. Существовалодва варианта устройства временных нарт. 1. Подволоки ставили вплотную друг кдругу. Между собой их связывали ремнями креплений. Носки подволок фиксироваликоротким ремешком. К полученному таким образом «головному вязу» привязывалидлинный ремешок или веревочку. 2. Подволоки клали параллельно друг другу.Расстояние между лыжами регулировали двумя-тремя поперечинами (на носках исредней части лыж). Концы поперечин – прутьев или планок – привязывали кподволокам при помощи кожаных ремешков, ремней креплений и лыка.
Второй тип «нарт»(кол чанак) имел поднятый над лыжами-полозьями «кузов». Они широкоиспользовались охотниками еще в первой половине XX в. Применялись «кол чанак», безусловно, и вболее ранний период. Изготовлялись «нарты» на месте промысла по окончаниюохотничьего сезона. Временные нарты выполнялись из запасных подволок иподручных материалов – брусков и реек. На подволоках по обе стороны откреплений устраивались по два брусковидных копыла. Высота и длина копыльевсоставляла 10–15 см и 10 см соответственно. К подволокам копыльяприбивались со стороны скользящей поверхности железными гвоздями (по два гвоздяна один копыл). Для этого использовались также деревянные гвозди. Последниезабивались в отверстия, которые протыкались предварительно шилом в подволоках икопыльях.
На противостоящиедруг к другу копылья сверху затем прибивались поперечные (вязы) и продольные(нащепы) рейки шириной 5–6 см. В результате получался род кузова, накотором укреплялся груз – охотничье снаряжение, добыча. Роль головного вязавыполняла поперечина, которая укреплялась на носках подволок. Концы поперечиныприбивали гвоздями к носкам лыж или привязывали кожаными ремешками. Буксировали«нарту» на подволоках при помощи веревки. Оба конца веревки привязывали к«головному вязу». Петля накидывалась охотником на плечо. При буксировке полозья«нарт» шли по лыжне, которую оставлял за собой охотник. Слева у «нарт» имеласьоглобля (чана туткуч). Последняя одним из своих концов привязываласьремешком на месте сгиба носка подволоки (полоза). Оглобля позволяла охотникудержать временные нарты на определенной дистанции при спуске с гор. По прибытиюк месту постоянного проживания «нарту» разбирали.
Наряду симпровизированными нартами (кол чанак) для транспортировки груза поглубокому и рыхлому снегу охотниками использовались волокуши. Наиболее простымспособом перемещения груза на небольшое расстояние являлось использование вкачестве «нарт» пихтового лапника. Длина лапника составляла 1–1,5 м.Буксировали такую «нарту» с добычей на подволоках, держа одной рукой за стволпихты.
В качествеволокуши использовалась также шкура убитого зверя – лося или марала. Добытого втайге зверя разделывали. Мясо складывали в шкуру. Зашнуровали волокушуверевкой, которую продевали через предварительно сделанные отверстия в краяхшкуры. Края волокуши могли также скреплять между собой черемуховым прутом.Волокушу охотник буксировал за собой при помощи веревки, которую он набрасывална плечо.
Помимо временныхнарт и волокуш у челканцев бытовали также специальные охотничьи нарты (чанач).В конструктивном отношении они представляли собой западносибирский тип ручнойнарты. Нарты использовались в первой трети XX в. и, очевидно, в болеераннее время.
Нарты былирассчитаны исключительно для дальних переходов. На нартах к месту промыслаподвозились продукты, охотничье снаряжение (ружье, капканы, котелок и т.д.) изапасные подволоки. К месту постоянного проживания охотник на нартах доставлялдобычу (преимущественно пушнину).
Следует отметить,что с нартами ходили не все челканцы. Существовали альтернативные средствадоставки и вывоза охотничьей поклажи. Для этих целей широко использовалисьвременные нарты, заплечный берестяной короб (комдо), а такжеконно-верховой транспорт. Осенью, с наступлением холодов, охотник подвозилпродовольствие к месту промысла на коне. Берестяной короб с продуктамиподвешивался высоко над землей на пихтовом дереве. Перечисленные средствадоставки провианта и вывоза добычи из тайги в 1930-х гг. постепенно вытеснилипредназначенные для этих целей нарты. Основная причина окончательноговытеснения нарт, видимо, кроется в ограничении промысловых территорийблизлежащей тайги и постепенном падении значения охоты.
При раннихпаводках для преодоления водных припятствий охотники использовали берестяныечелноки (тос кеве). Его конструкция известна по рассказам известного всвое время охотника Чемука Кандаракова.31 В середине апреля (примерно в 20-хгг. XX в.) этот охотник переправился на берестянке через разлившуюся р.Садру. Челнок им был выполнен в тайге «на скорую руку».
Основуконструкции «тос кеве» (челнок) составлял согнутый дугойчеремуховый прут, концы которого соединялись поперечиной. Концыпрута-поперечины на концах дуги скреплялись «в замок». Перед этим прут, видимо,разогревали над костром. Сверху каркас лодки имел вид удлиненного полуовала.
Берестяныепластинки сшивали лыком. Его сдирали с черемухового дерева. Края берестяногополотнища накручивали (снаружи внутрь) на прутья каркаса и пришивали. Чтобы непродавить дно ногами, на днище челнока клали дранку или ветки. Передвигались налодке при помощи однолопастного весла или шеста. Берестяной челнокиспользовался охотником при переправах два-три раза, затем его оставляли втайге.
Берестянки преждебыли широко известны на территории западной и юго-западной Сибири. По письменным,этнографическим и фольклорным данным они прослеживаются у шорцев, чулымскихтюрков, томских татар, кетов, групп обских угров, ненцев, а также целого ряданародов Восточной Сибири и Амура. Нарымские селькупы, передвигаясь по таежнымрекам на берестянках или долбленках на водоразделах, переносили их на себе.Этот же способ передвижения по тайге был известен челканским охотникам. Наберестянках в ХVIII в. на охотничий промысел уходили кайдынцы, входившие всостав одного из исчезнувших родов хакасского этноса.
Чулымские тюркикаркас берестянки изготовляли из черемухового дерева. Нарымские селькупы, как ичелканцы, при выполнении лодки использовали черемуховые прутья и бересту. Основу каркасной лодкиселькупов составлял согнутый длинный прут в виде овала. Снизу к нему крепилисогнутые дугой прутья, которые образовывали каркас лодки. Бересту натягивали накаркас снаружи и внутри. Берестянку селькупы могли также изготовлять двойной.При передвижении на дно лодки клали тонкие деревянные дощечки.
При сопоставленииберестяной лодки нарымских селькупов и охотничьего челнока челканцевобнаруживается определенное конструктивное сходство. К тому же здесь следуетучитывать одно важное обстоятельство – время использования лодки. У нарымскихселькупов берестяная лодка была рассчитана на длительное использование, учелканцев – на два-три перехода.
Происхождениеберестянок у челканцев, возможно, связано с самодийскоязычными этническимигруппами. В этом плане интересны сведения о неугорском происхождении берестяноку хантов.37 Пофольклорным материалам ваховских и южных хантов их долбленкипротивопоставлялись берестянкам «самоедов».
Из других водныхсредств передвижения челканцы-охотники использовали также плот (сал). Онявлялся, видимо, не менее древним элементом в охотничьей форме культурнойдеятельности, чем берестяной челнок. Плот использовался преимущественно летом.При возращении домой охотники сплавлялись на нем вниз по течению реки.Распространен плот был повсеместно.
2. Земледельческо-собирательская формакультурной деятельности. Вторым по значимости после охоты направлениемхозяйственной деятельности населения бассейна р. Лебедь и других таежных группСеверного Алтая являлось мотыжное земледелие. По характеру получаемой пищи ифункциональному использованию некоторых элементов культуры с земледелиемсвязано собирательство. Данное обстоятельство стало главной причинойобъединения этих двух отраслей хозяйства в один вид культурной деятельности.
Развитие вгорно-таежных условиях земледелия привело к более активному культурномувоздействию на окружающую людей природную среду, появлению различныхсопутствующих названной отрасли хозяйства элементов. Земледелием, однако,северные алтайцы занимались мало. По данным 1745 г. челканцы сеяли «одинячмень и то самое малое число». Аналогично обстояло дело с челканскимземледелием и во второй половине XIX в. Отмечено, что они «сажают небольше, чем им нужно для пропитания».
Традиционноеземледелие в горно-таежных районах Северного Алтая представляло собойклассический пример подсечно-огневой системы. «Пашнями»у челканцев служили небольшие открытые или расчищенные при помощи топора и огняучастки земли на южных склонах гор или косогоров. Они не удобрялись изабрасывались через каждые два года. Поэтому челканцы стремились использоватьлюбой удобный участок земли, сколько-нибудь пригодный для обработки. В этойсвязи обрабатываемые участки у челканцев нередко находились на значительномрасстоянии от мест их постоянного проживания. В долинах рек «пашен» не было,так как выпадающий часто иней губил молодые побеги хлеба. Аналогичная ситуацияс земледелием наблюдалась у горных шорцев и туба, поскольку в «черни» (тайге)удобных мест для земледелия было чрезвычайно мало. В этом крылась основнаяпричина «отсталости» этой отрасли хозяйства у челканцев, шорцев и туба.Достигнув возможного в условиях северных предгорий Алтая развития, мотыжноеземледелие в целом оставалось неизмененным у челканцев вплоть до середины XX в.
Землю жителисеверных предгорий Алтая взрыхляли в мае. Основным земледельческим орудием приэтом являлась мотыга – «абыл».У челканцев она носила название «оол».Мотыгу в бассейне р. Лебедь использовали также наряду с конекопалкой длявыкапывания луковиц кандыка.
Помимо ячменя (арва)челканцы высевали пшеницу (пугдей), просо (таран). Из другихзерновых культур зафиксирована также рожь (арыш). Высевали ее, видимо, редко,поскольку у нас нет указаний на ее культивирование. Из технических культурчелканцы выращивали лен и коноплю.
Челканскиеназвания зерновых культур находят параллели во многих тюркских языках идиалектах. Так, у северо-восточных казахов ячмень назывался «арпа», пшеница «бийдай», просо «тары».45 Некоторые из этих слов – «пугдей / бийдай, таран /тары» восходят к фондудревнетюркской и даже пратюркской лексики. Вэтой связи традиционность мотыжного земледелия у челканцев не вызываетсомнений.
Урожай собирали вавгусте. При жатве использовали серп. У северных алтайцев и шорцев он получилраспространение в конце XIX в. У туба серпу предшествовал специальный нож «оргуж». Лен и коноплю челканцывырывали руками с корнем. Этот же прием они использовали при уборке урожаяхлеба.
От стеблейколоски отделяли при помощи огня. Обжигание колосков на костре довольноподробно было описано Л.П. Потаповым. Помимо челканцев оно былозафиксировано у туба, кумандинцев и шорцев. Обгоревшие колоски они обмолачивалипри помощи коротких деревянных палок, утолщенных на конце. Такие палки, видимо,имели место и у челканцев. По нашим материалам обмолот челканцы производилицепом «уртун». Он состоялиз двух деревянных частей – ручки и молотила. Между собой они соединялисьсыромятным ремнем или веревкой, концы которой привязывали к ручке и молотилу.
Немаловажноеместо в питании челканцев занимали клубни, корни и стебли дикорастущихрастений: пиона, пучки, калбы и некоторых других. Так, из луковиц кандыка исараны готовили жидкого типа похлебку (тире). Несколько меньшее значениев рационе питания челканцев занимали кедровые орехи. При их обработкеиспользовали вальки, ручной лоток, котел и зернотерку. В результате изобжаренных и растертых ядер кедровых орехов челканцы получали жирную густуюмассу «токшок».
Возделываниетехнических культур – конопли и льна – обеспечивало челканцев сырьем дляпроизводства холста. До колонизации русскими северных предгорий Алтая для этойцели служила крапива и волокна дикорастущего кендыря (конопли). Позднее «кендырь» был вытесненкультурным видом конопли. Способобработки конопли у челканцев был во многом аналогичен шорскому.
Лен, видимо, былзаимствован челканцами от русских. От них же лен был воспринят соседямичелканцев – кумандинцами. Ленубирали в августе. Сушили его под навесом до хрупкости. Ломали лен на мялке «талга». Аналогичное орудиеобработки лена использовали русские крестьяне Южного (Рудного) Алтая. На волокна стебли«разбивали» при помощи специального станка «тарак».
При производствениток использовали веретено и прялку. Холст ткали на заимствованным у русскихткацком стане. Однако он и его детали у челканцев имели собственные названия:стан «кеден тогыйтен тепсок»,последник «туруп», навой «кеден ораш» и т.д. Видимо, они восходят кбытовавшему у них и других таежных групп северных предгорий Алтая безрамочномуткацкому стану.
В бассейне р.Лебедь домотканый холст (кеден) был главным материалом для изготовления одежды.Его значение для производства одежды у челканцев трудно переоценить. Меховаяодежда из шкур диких животных у них не зафиксирована. Овчина и войлок учелканцев появились, видимо, уже после установления прочных связей соскотоводческими группами Саяно-Алтая. Наконец, видимо, только со второйполовины XIX в. таежное население бассейна р. Лебедь для выполнения одеждыстало использовать ткани фабричного производства (товар) – дабу, сатин,ситец и т.д.
Основнымиэлементами мужской и женской одежды из холста являлись рубаха (чамча),штаны (штан) и халат (когнок). Их покрой имел туникообразныйхарактер. Так, стан «когнок» составляли два перекинутых на плечипрямоугольных полотна материи с вшитыми косыми или вытянутыми в форме трапециибоковинами. Конструктивныепризнаки челканского халата позволили Н.Ф. Прытковой отнести его кзападносибирскому типу верхней одежды. Этоттип одежды получил распространение также у кумандинцев, шорцев и хантов.Общность типа одежды у аборигенного населения Северного Алтая и обских угровуказывает, по мнению Н.Ф. Прытковой, на этногенетические связи этихнародов.
3.Скотоводческая форма культурной деятельности. Важное место в сложившимся учелканцев культурном комплексе занимали также явления, связанные соскотоводством. Однако оно являлось одной из наименее развитых отраслейхозяйства в бассейне р. Лебедь. Длительная и холодная зима с довольно высокимснежным покровом, ограниченные участки для пастбищ стали одним из основныхпрепятствий для развития скотоводства на территории Северного Алтая. Наиболее приспособленной кусловиям горно-таежной местности оказалась лошадь. В недалеком прошлом онаявлялась у жителей северных предгорий Алтая единственным видом домашнегоживотного. Так, в середине XVIII в. скотоводство у кузенов, телесов ичелканцев заключалось в разведении одних лошадей.
Коневодство усаяно-алтайских народов имеет давнюю традицию. У раннесредневекового населенияСаян «лыжных тугю» (дубо, милигэ, эчжи), по данным Тан-Шу, было многохороших лошадей. При этом в их хозяйстве значительное место принадлежало охоте,рыболовству и собирательству.63
Однакоконеводство сформировалось за пределами лесных районов Саяно-Алтая. У таежныхгрупп оно появилось под влиянием или, даже, при прямом участии скотоводческогонаселения. Одной из важных сторон этой проблемы является вопрос о происхождениидубо. В этнографической литературе были изложены две основные версии об ихэтногенезе. В.В. Радлов считал дубо изначально самодийскоязычным«народом», С.И. Вайнштейн – тюркоязычным.
Коневодствоявляется одним из существенных признаков скотоводческой культуры. Одними из ееносителей, по мнению С.И. Вайнштейна, являлись тюркоязычные кочевники дубоеще в I тыс. н.э. Присваивающиеформы экономики восприняты были ими от местных, преимущественно самодийско- икетоязычных, лесных племен. «В новых условиях, – пишет С.И. Вайнштейн, – переселенцы(дубо – Е.Б) сумели сохранить лишь отдельные черты прежнего хозяйства и быта, вчастности коневодства и свой язык». Аналогичныеили похожие процессы имели место, видимо, и на территории северных предгорийАлтая. Примечательно, что обряд жертвоприношения коня (тайэлга) стал учелканцев и туба неотъемлемой частью их охотничьего промысла.
Во второйполовине XIX в. челканцы держали вместе с лошадьми уже крупный рогатыйскот, но в очень ограниченном числе.Основнымкормом для скота в осенне-зимний период являлось сено. Траву начинали косить сиюля. Для этой цели использовали косу-горбушу (чакпы). Скошенную травупереворачивали периодически (по мере высыхания) деревянными граблями. Сенометали в снопы, а затем – в стога. Процесс заготовки сена у челканцев бассейнар. Лебедь остался неизменным вплоть до настоящего времени.
На вольном выпасеживотные находились с марта-апреля до ноября. Осенью и зимой животных держали впригоне. В ненастные дни скот размещали в сарае. Сеном скот кормили 3 раза вдень: утром, в полдень и вечером. На ночь давали больше сена. Скот выводили наводопой в светлое время суток.
Уход за лошадьмиу челканцев сводился к следующим действиям. В марте-апреле лошадь «вычесывали»при помощи железной щетки. Вычесав прошлогоднюю шерсть, лошадь выпускали навольный выпас. Чтобы лошади не одичали и не отходили далеко от дома, по утрамустраивали дымокуры из гнилушек и навоза. Периодически лошадь также подкармливалихлебом и солью.
Лошадей различалипо возрасту, полу и масти. Коневодческая терминология являлась одной изнаиболее разработанных. Жеребенка называли «чавачак»,жеребца – «айгыр», лошадь– «ат», кобылу – «пей ат». Возраст лошадиисчисляли числительными, а также обозначали специальными терминами. Только чтородившегося жеребенка называли «кулнач»,словом «кулун» именовали жеребенка по первому году, «сарбаа» – однолетнего жеребца, «тай» – жеребенка по второй весне, «чаба» – двухлетка, «кунан» – трехлетнего жеребца, «кызрак» – трехлетнюю кобылу, «тонон» – жеребца по четвертому году рождения.77
Значительнымразнообразием отличалась терминология, которая касалась мастей лошадей. Черногопо масти коня называли «караат», серого – «сур»,полосатого – «ала чокр»,белого – «аппаш», рыжего сбелой гривой и белым хвостом – «чалдар».Вот те из немногих терминов, которыми обозначали масти лошадей. Раньше их,видимо, было несравнимо больше.
Разнообразные имногочисленные названия лошадей по масти, полу и возрасту в челканском языкесвидетельствуют о довольно устойчивой традиции коневодства в их хозяйстве.Аналогичная ситуация наблюдалась также у кумандинцев. Хорошо разработаннаяконеводческая терминология была характерна для многих скотоводческих народов, вчастности, казахов и монголов.
К скотоводческойотрасли хозяйства тесно примыкает выделка кожи. Шкуру сначала замачивали вводе. Шерсть затем соскабливали двуручным скобелем. После этого кожу укладывалив бочку и заливали специально приготовленным раствором. Он готовился из мелкоистолченной в ступе коры тальника. Затем его помещали в котел и варили на воде.Шкуру дубили две-три недели, периодически меняя раствор. Сушили кожу в тени, азатем смягчали на мялке.
4. Рыболовческая форма культурнойдеятельности. Глубоко традиционным направлением хозяйственной деятельностичелканцев являлось рыболовство. Наряду с охотой и скотоводством оно являлосьисточником мясной пищи. В основном из рыбы готовили уху (палактын муны тире).С рыболовством в бассейне р. Лебедь был, видимо, связан также генезис долбленоки берестянок. Однако наиболее значимые элементы рыболовческой формы культурнойдеятельности были все-таки сопряжены с использовавшимся у челканцев инвентарем.
Объектамирыболовного промысла у челканцев служили хариус, окунь, чебак, пескарь, ерш,таймень, щука, налим. Рыбу ловили удочками, сетями, а также лучили ночью (туноктоп).Из рыбных ловушек челканцам были известны морды (суген, сопыр) и запоры(тон).
Закрытые ловушкичелканцы плели из тальниковых прутьев. Их длина составляла от 1,1 до 1,5 м.Аналогичные по конструкции и форме морды (сюган) отмечены у чулымскихтюрков. Термин «суген» для обозначения закрытой ловушкииспользовался также у шорцев Горной Шории и таежной Хакасии, бачатскихтелеутов, тофаларов и барабинских татар. Самтермин «суген / сюган» общераспространен в тюркскихязыках и принадлежит к уйгурскому лексическому пласту.
Ставили мордуустьем против течения реки, привязывая ее к вбитому в дно реки колу. Весьмаблизкую по конструкции к верше ловушку (шурба) использовали также приустройстве запора (тон). Выполняли «тон» на быстрине или мелководье, когдаосенью рыба «скатывалась» вниз по течению реки.
Орудиярыболовства челканцев находят параллели у селькупов и тех тюркских групп иэтносов, в этногенезе которых участвовали кето-, угро- или самодийскоязычныеэтнические группы. Происхождение рыболовства и охоты у чулымских тюрковсвязывается исследователями с енисейцами, уграми и самодийцами. Сюжносамодийскими группами, как уже отмечалось выше, увязывается этногенезтомских и саянских (тофаларов) карагасов.
Сравнительно-историческийи конкретный историко-лингвистический анализ культурных явлений и тесносопряженной с ними терминологии свидетельствует, таким образом, о контактномположении бассейна р. Лебедь. Процессы культурной адаптации к занимаемомумикроландшафту здесь были в значительной степени усложнены приспособлениемпервоначально чуждых для таежного хозяйства занятий и элементов – коневодства,конно-верхового транспорта, обряда жертвоприношения коня и целого ряда другихявлений, связанных прежде всего с материальной культурой челканцев. Их истоки,видимо, восходят к средневековым тюркоязычным группам Центральной Азии иСаяно-Алтая. Исторически они, очевидно, были связаны с этнополитическимиобразованиями древних тюрков, уйгуров, енисейских кыргызов, возможно –кыпчаков. На это, прежде всего, указывает тесно связанная с хозяйственнымизанятиями челканцев лексика.
Заключение
В заключение хочу сказать, что уклад жизни северных алтайцевсильно изменился. Как не жаль, но древние обычаи и традиции уже забываются, ониостаются только в памяти стариков. Язык, неотъемлемая часть наследия культурынародов, тоже начинает теряться. Да и коренных жителей с каждой переписью каквидим становиться все меньше и меньше. Благо хоть развивается туризм, так какначали создаваться турбазы и туристические маршруты с национальным оттенком,показывают и рассказывают наши старые обычаи и традиции, так же рассказываютлегенды, объясняют туристам как себя вести в горах, обращаться с огнем, водой ипочему так принято. В отдаленных селах еще остались отголоски от старого укладажизни. Например, в селах Суронаш и Курмач-Байгол до сих пор нет линииэлектросетей. Основным видом хозяйственной деятельности там остается охота,рыболовство и скотоводство. Правда, коневодство уступило место разведениюкрупного рогатого скота. Это я вижу на примере своих родственников. У дядипримерно 40 голов коров и всего штук 6–7 лошадей. И у тети примерно так же. Изземледелия осталось только выращивание овощных культур в огородах, да и то помелкому. Пашни, которые были расчищены в советское время, превратились в местапод сенокос. В основном летом занимаются сеном, весной-колбой, осенью – собираютклюкву и орехи. Все в основном идет на продажу, для покупки товаров первойнеобходимости (зерна, сахара и т.д.).
С недавнего времени мировая общественность заинтересованасохранением культуры и традиций малочисленных народов. 13 сентября 2007 годаГенеральная Ассамблея принимает декларацию Организации Объединенных Наций оправах коренных народов. Российская ассоциация коренных и малочисленных народовСевера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации не осталась в стороне.Это дает надежду, даже уверенность в том, что наши народы не затеряются современем и не канут в лету. Но для того чтоб это не случилось, надо нам самимпринимать активное участие в сохранении культурных ценностей нашихмалочисленных народов.
Список литературы
1. Сибирь. Атлас Азиатской России. – М.:Топ-книга, Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2007. – 664 с.
2. Народы России. Атлас культур и религий.– М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. – 320 с.
3. История и культура народов Алтая – new.hist.asu.ru/naltai/kum.html
4. Материал из Википедии (электронная свободная энциклопедия) – ru.wikipedia.org/wiki
5. Сборник. Этническая история народовАзии. – М., 1972. – С. 52–66
6. Дыренкова Н.П. Охотничьилегенды кумандинцев // Сборник МАЭ М.; Л., 1949. Т. XI. С. 110–132.
7. Назаров И.И. Время икалендарь в традиционной культуре кумандинцев // Сибирь. Центральная Азияи Дальний Восток: взаимодействие народов и культур. Вторые научные чтенияпамяти Е.М. Залкинда. Мат-лы. конф. Барнаул, 2005. С. 58–70.
8. Потапов Л.П. Из этническойистории кумандинцев // История, археология и этнография Средней Азии. М.,1968. С. 316–323.
9. Потапов Л.П. Охотничийпромысел алтайцев (отражение древнетюркской культуры в традиционном охотничьемпромысле алтайцев). СПб.: МАЭ, 2001. 168 с.
10. Сатлаев Ф.А. Кумандинцы: историко-этнографическийочерк (XIX – первая четверть XX в.). Горно-Алтайск: Алт. кн. изд., 1974. –200 с.
11. Славнин В.Д. Погребальный обряд кумандинцев //Обряды народов Западной Сибири. Томск, 1990. С. 132–146.
12. Этническая историянародов Азии. – М., 1972. – С. 52–66.